Проклятый Девятью

Кто-то сказал: «если вы видели одну войну, то вы видели их все… потому что война не меняется». Ну, этот человек не видел, что такое бой с драконами. Огонь и кровь, кровь и огонь. Смерть, смерть, смерть и снова смерть… Да, эта часть войны действительно не меняется. Да, люди страдают, да, гибнут десятками и сотнями. Но в любой войне виноваты сами люди. Виновата гордыня, упорство, корыстолюбие, жадность, подлость, разжигаемая взаимная ненависть. Но все же у войны человеческое лицо. Оно искажено ужасной гримасой, как на японских масках, изображающих «они» (鬼) или «тэнгу» (天狗), но может и плакать, даже выражать сострадание, понимание. Всем известны истории о том, как изуверы из SS угощали детишек шоколадом, как офицеры регулярной армии объявляли перемирие на Рождество и даже ходили колядовать во вражеские окопы, как солдаты обеих сторон вывешивали белые флаги и бежали к цистерне со спиртом, которая перевернулась прямо на линии фронта, набирали C2H5OH кто во что горазд — в каски, котелки и фляги, разбегались, чтобы спустя час снова убивать друг друга, но никто не стрелял в спину зазевавшимся ходокам за халявой… А как описать «войну» с драконами? Этот противник абсолютно безжалостен, абсолютно жесток и тотально беспощаден. Он не знает, что такое белый флаг, он не проявит милости. Он… сожрет тебя! С потрохами, даже вместе с доспехами. Ты не просто жертва, ты — двуногий скот в его голодных глазищах. В них отражается одно — твоя смерть. Вообще драконы родом из сказок. Чаще всего они олицетворяют зло и разрушение, слепую стихию. Потом люди пытались переосмыслить этот образ, наделяли древних змиев колоссальной мудростью, делали их хранителями мира и подателями всяких благ (как в Китае). В Новом веке драконы прочно поселились в бестиариях компьютерных игр, стали ассоциироваться не только с чем-то плохим. Но в каждом человеке потихоньку дремлет первобытный страх перед змеями и рептилиями. Мы спинным мозгом чуем, что они опасны, хищны и ядовиты; предки-питекантропы знали, что они ничуть не менее смертоносны, чем саблезубые тигры, но в отличии от них они еще и используют подлые приемы — скрываются в высокой траве, маскируются в листве и на песке. Их немигающий взгляд парализует и гипнотизирует, трепет их языков, которыми они разведывают местность, порождает внутри инстинктивное отторжение и желание передёргиваться от отвращения, а их яд вызывает отсроченную смерть в жутких мучениях. Создатели «Скайрима» сделали драконов разумными, даже способными на диалог, как тот же Партурнакс. Но они отнюдь не хотели, чтобы драконы были хоть сколько-то человечны. По крайней мере, создатели римейка. Эти драконы были сродни Чужим больного на голову художника Гигера, они были порождением чего-то настолько принципиально отличного от человеческой парадигмы мироздания, что вызывали некий «лавкрафтовский ужас» одним своим присутствием. Но, в отличии от Ктулху, Дагона и прочих, им не спалось на дне морском или в звёздном пространстве. Они пришли с небес на землю, чтобы пожирать и уничтожать. Жечь и крошить. А только потом — доминировать и подавлять «низших существ». На Вайтран обрушился настоящий огненный шторм. К счастью, люди в большинстве своем были готовы. Многие побежали в храм Кинарет, другие — в главную крепость, Драконий Предел, некоторые — в Йоррваскр, у которого имелось свое обширное подземелье. Но вот те, кто был за стенами, быстро познали гнев этой кары небесной. Сердце слышащих это полосовали крики людей и истошное ржание лошадей, сжигаемых заживо. Несчастные неразумные животные могли положиться лишь на свой инстинкт самосохранения, который велел им бежать. Но от драконьего пламени таким образом не скрыться. Наоборот, ты должен уподобиться земляному хорьку, мелкой полевой мышке, чье крохотное сердце вот-вот выпрыгнет из груди, пока она ищет спасение, укрытие в глубинах земли. Есть один путь отсрочить свою гибель — найти пещеру или каменное сооружение с достаточно толстыми стенами, забиться туда и не высовываться. Ты — не хомо сапиенс, человек разумный, ты — снова пещерный человек, боящийся огня с небес. Но теперь это не легенда, не иррациональная пугалка, потому что вот они — чудовищные, полубожественные «властители неба», что пришли карать человечество за тысячелетия относительного мира и покоя, отсутствие бескомпромиссного террора. Крики драконов не только несли разрушение, они будто говорили людям: «Падите ниц, ничтожные черви!» Ибо настал час возмездия! Возмездия, которое Алдуин вынашивал в своем черном сердце веками, пока находился в изгнании вне времени и пространства. И нет теперь Языков, почти забыта древняя магия ту’ума, сгинули герои, подобные Исграмору и Талосу. У человечества и меров нет защиты, не отсидятся в болотах ящеры, не спрячутся в джунглях каджиты. «И где же довакин?» — могли бы спросить себя умирающие, отправляясь в чертоги Шора или неведомые этериевые дали Аркея. Эманации их страданий сотрясали мироздание. Но оно было слишком прочным и толстокожим. Нирн привык к войнам и гекатомбам невинных жертв… …Айрилет лежала в постели и смотрела в потолок. Она не плакала. Хотя очень хотелось. Ее сердце жег огонь сожаления. Сожаления о том, что она сейчас не рядом с мужчиной ее жизни. Многие по недоумию поговаривали, что они с Балгруфом любовники. Глупцы! Их связь была совсем другого рода, но ее крепость превышала даже воспетую бесчисленными бардами любовь. Да и не посмела бы Айрилет думать о чем-то таком, ведь она знала саму страшную и мерзкую тайну ярла, о которой поклялась молчать вовеки… Хускарл слышала, как в храм вваливаются толпы народу, что кричат от боли и страха. Она могла ярко представить, как женщины плачут и прижимают своих малышей к груди, как бессильно ворчат немногочисленные старики, неспособные уж держать секиры в руках так, как это делают молодые. У них при себе ничего нет, их дома с деревянными крышами, скорей всего, горят ярким негасимым пламенем. Их одежда опалена искрами пожаров, как и волосы. Все самые страшные картины, которые она рисовала в своем воображении, воплощались сейчас на улицах Вайтрана. А она бессильно валяется тут, как кусок мяса средней прожарки. О, конечно же, ее опыт был все еще при ней, как и крохи власти. Она, как могла, обучила стражников, тот же Йорг (да и Авениччи) провел множество вечеров у изголовья ее кровати, записывая ценные соображения о том, как лучше защитить Вайтран и его жителей. Глава городской Стражи только выглядел увальнем, которому лишь бы секирой помахать. На самом деле он был очень толковый мужик. Ее посещали и Соратники, жаждавшие найти эффективную тактику боя с крылатыми чудищами. А ярл… ярл наступил себе на горло, впустив проклятых талморских агентов в город, позволив им расследовать случаи поклонения Талосу. Взамен он получил поддержку их магов, поставки от их алхимиков, чтобы сделать воинов более устойчивыми к огню и магии. Самое лучшее из известных зелий могло поглотить лишь половину урона стихии, в купе с другими видами защиты — амулетами и свитками, можно было временно снизить ущерб до десятой части того, на что способны драконы. То есть вместо горстки пепла, стать, как она, — калеками. Чертовы ту’умы необъяснимым образом преодолевают все слои защиты, оставляют незаживающие шрамы там, где и следов быть не должно. Проблема в том, что действие магии коротко, а каждый свиток, каждую бутылочку своих снадобий эльфы продавали им за полную цену, да еще с учетом налога за право торговли, что отходил Солитьюду, а точнее имперской короне. Ублюдки! Кому беда, а кому — мать родная. На всех средств, конечно же, не хватало, Авениччи и так стенал и на коленях перед своим правителем ползал, умоляя умерить расходы. Этот скупердяй даже заикнулся о том, чтобы легализировать под каким-то видом рабство, пойти на контакт с пиратами, мол, чтобы их своя же знать не отравила или не заказала Темному Братству. О! Провентус был лоялен. Айрилет об этом позаботилась. Но он был чертовски раздражающим. Личная телохранительница ярла задействовала все свои связи, чтобы закупиться самой дорогой и эффективной алхимией, что позволила бы встать на ноги как можно раньше, но… она не успела. По данным ее шпионов, в город прибыли ассасины Братства. Кто их цель пока неясно, ведь на ярмарку прибыло слишком много влиятельных гостей. Но Балгруф в любом случае — первый в списке… И он не захотел и слышать об отмене празднества. Как же, торговля — это их жизнь! Даэдра побери эту немощь — она не прикроет его, как делала это всегда! Но теперь даже это не важно. Драконы! Выполнят ли талморцы свои обязательства, впишутся ли их хваленые маги в битву с полной отдачей? Айрилет ненавидела себя за это, но понимала, что без сил Альдмерского Доминиона им не выстоять. А если и выстоять, то экономика города будет просто уничтожена последствиями нападения. Тысяча кланфиров! Данмерка услышала знакомый противный резонирующий в ушах и костях крик совсем рядом. Проклятый дракон! Но мощь храма ему не по зубам. Разве что они вместе попытаются обрушить его потолок, как тогда с южной башней… Возможно, хускрал сглупила, что не согласилась спуститься в подвал, где и все остальные беженцы. Но она думала о быстроте связи, ведь тут имелось волшебное зеркало, дававшее почти безграничное дальновиденье (редчайший артефакт в Скайриме!), к тому же в комнате скромной на вид жрицы Даники было множество приспособлений, которые могли усилить магическую мощь пользователя. Для чего они ей, если она не боевая магесса? Загадка. Как это может помочь эльфийке, когда каменная многотонная крыша оплавляется и падает на голову? Возможно, скоро у нее будет возможность проверить… Но пока она жива, то будет координировать силы Стражи и Соратников, отдавать приказы новым наемникам, за чьи услуги она платила из личного кармана, будет присматривать за талморцами, слушать доклады своих шпионов. Да! Она все еще что-то может. Дай-то Кинарет, чтобы ярла смогли защитить. Лидия, не подведи! Ведь это тебе бесконечно преданная данмерка, настоящий самурай в юбке, доверила его жизнь! Если ярл будет жив, если удастся план Авениччи и Эйлы… Вайтран будет жить!

***

Адрианна Авениччи вместе со своим мужем Ульфбертом шла по подземному тоннелю. Супруг высоко держал факел и при этом тянул большую часть тяжести. Никто, наверное, не узнает этого, но простой и гениальный план поимки и обезвреживания дракона придумала именно она. Ее отец — скользкий тип, хороший дипломат с подвешенным языком, но он не стратег. Даже советникам ярла нужны толковые советчики. И Провентус нашел такового в своей дочери… Центральная торговая площадь с недавних пор имеет «второе дно». Под ней — огромная яма, куда целиком поместятся два мамонта, да еще с тремя детенышами. Загнутые крючья, колья, магические ловушки Фаренгара — все готово. Кто бы мог подумать, что во время войны с Ульфриком их городу гораздо нужнее будут не мечи, а гарпуны! Сама Адрианна несла полуразобранный странный механизм — капкан наоборот, который женщина-кузнец закончила конструировать буквально вчера. Это устройство с огромной силой, что гарантировали двемерские пружины из Маркарта, раздобытые другом Фаренгара Колсельмо, раздвигало скобы, которые, согласно плану, нужно поместить между зубов крылатой твари. Ее чешуя практически неуязвима для мечей, секир и даже стационарных скорпионов. Глаза их, как говорил Фаренгар, защищают дополнительные вторые веки, да еще и какая-то магия. Так почему бы не поразить дракона в единственное оставшееся уязвимым место — глотку? Наготове не только клинки, но и бочка алхимической кислоты, тайно доставленная некими «должниками Айрилет». Крики дова смертельно опасны, но даже они выдыхаются — спасибо за эти знания хускарлу. Она заплатила за них кровью десятков своих подчиненных. План был в том, чтобы истощить ящеров боем (сколько же стражников и мирного народу погибнет в процессе?), заманить «на живца», которым вызвался стать сам Фаренгар (совсем свихнулся старик на своих драконах!), и захлопнуть ловушку. Внизу же куча крючковатых массивных железок не даст чешуйчатому ужасу свободно передвигаться, сильнейшие люди Эйлы «нагнут» дракона, заставив скушать «бяку» — вот этот самый механизм. А там только добить. Звучит сложно? Так и есть. Авениччи, хускарл и лучшие бойцы Соратников работали над реализацией задумки почти с того самого дня, как слухи о драконах подтвердились окончательно, дополняя и перерабатывая план. Но без способа вскрыть чешуйчатую броню все их идеи шли прахом. А она, простая кузнец Вайтрана, додумалась до такой гениальной штуки! Была еще идея засунуть что-то эдакое в зад рептилии, но ее пришлось отбросить. Чертов гибкий хвост, что сильнее хобота любого мамонта — а драконы могли его использовать самым непредсказуемым образом, говорила Айрилет, — не даст подступиться к «мякотке». А вот пасть без огня хоть и опасна сама по себе, но если действовать верно, то… Есть надежда, что получится. Само собой, хускрал была обучена своей долгой практикой, что нельзя класть все яйца в одну корзину. На этот случай у них были талморцы. Они страхуют от второго дракона, что может быстро прийти на помощь первому. Ну, собственно, как «были»… Можно ли верить слову эльфа, тем более альдмера? Остается молить всех богов, что у них все же осталась честь. К тому же в Вайтране сейчас сам лидер Неустрашимых (сомнительная «палочка-выручалочка») — самой безбашенной фракции наемников, которые берутся за то, что считают невыполнимым другие. Этот каджит носит ироничное имя или же кличку, что заменила имя, — Кус-Кус. По словам всех, кто его хоть раз видел в бою, он более неистов, чем целая стая сенч-тигров, храбр, как сам Исграмор, и просто не знает слова «невозможно», когда речь заходит о прибыльном деле. Ему нельзя отдавать приказы, он всегда действует сам по себе, следуя своей кошачьей природе. Но коль он сумеет помочь, то это будет нечто!.. Тем более, что с ним путешествует и его неназванная загадочная спутница, якобы сильнейшая магесса школы Изменения. Однако в этом и без того хлипеньком плане было лишком много переменных, зависящих от «если». А Адрианна, как и хускарл, которая поддержала ее идею с огромном «капканом» и «пастерасширителем», отдавала себе отчет, что и драконы не глупцы и могут не клюнуть на наживку. Впрочем, Фаренгар заявлял, что у него есть нечто, что заставит дова спуститься с небес к нему. Некий свиток на драконьем языке. Ну, лучшего эксперта по драконам им все равно не сыскать на весь Скайрим, так что во многом победа зависела еще и от казавшегося полубезумным в последнее время придворного мага… Жаль, что Айрилет не успела подключить еще и этого мальчишку, Хакона, который, по слухам, смог чуть ли не смертельно ранить одного из драконов. Авениччи самолично видела его вместе с Рэндалфром, выходящим из книжного Кумара, где бывшего ученика Фаренгара всегда дожидалась та девчонка, как ее… Ах, неважно теперь уж! За тем поворотом — выход в искусственную пещеру-ловушку. Помоги им Кинарет, защити Стендар! Адрианна слишком спешила с этой даэдровой кислотой и своей игрушкой. Она не знала, что у них не два противника, а три… Но план было поздно отменять. Слишком много ресурсов задействовано, слишком много людей в нем участвуют.

***

Гром! Крошатся камни. Молния! — плавятся доспехи, сразу несколько солдат с арбалетами падают мертвыми. Тот самый дова, мастер молний, напал на Драконий Предел. На верхних террасах кипит сражение, гвардейцы и стражники гибнут один за одним и целыми десятками, пока скамповы талморцы расчехляют свои магические посохи. Ярла же чуть ли не силой затащили в глубокий подвал. Лидия не отступала от него ни на шаг, хотя с куда большей радостью она бросилась бы в битву. Пусть безнадёжную, пусть обреченную. Сидеть, как крыса, в глубокой дыре, что воняла канализацией, когда другие живота не жалеют — кощунство для нордки. Но есть клятва. Есть Долг. Служение ярлу, его семье — это служение всему Вайтрану. Приходится вновь и вновь убеждать себя в этом, сжимая бесполезный сейчас меч, двойник даэдрического клинка, принадлежавшего Айрилет. Немного таких наберется во всем Вайтране. Но на время, пока она — хускарл правителя, он ее по праву. С Балгруфом здесь несколько дипломатов. Пусть это и безумие — ожидать от них покушения либо еще чего-то злокаверзного в такой момент, но Лидия должна быть внимательна, в этом и состоит ее миссия. Сама Айрилет поверила в нее! А это не просто карьерный скачок, это шанс начать новую жизнь, далекую от казарм и муштры. Не то, чтобы Лидия знала еще что-то в своей жизни, она сознательно выбрала стать воительницей. Но вот порядки Легиона, «строевая подготовка», субординация и специфические почести — от этого нордку тошнило. Потому и уволилась. Благо, ее семья, когда они еще были живы, могли позволить себе «выкупить» непутевую дочь от ее обязательств. В Скайриме не было призыва, как такового. Однако местные правители сами решали, кого из воинов они хотят и могут отослать в Легион, случись мобилизация. Там они учились, приобретали боевой опыт, чтобы после вернуться и вновь служить ярлу, но на качественно ином уровне (а возвращались, как правило, больше половины, ведь норды — от природы весьма умелые воины). На самом деле это не просто дань старым договорам, еще времен самого Тайбера, это выгодно и Империи, и Скайриму, в силу самых разных причин. Так вот, четыре года в Легионе сделали наивную идеалистку настоящим воином в юбке. Потом — Стража Вайтрана. А еще позже она попала на глаза хускарлу ярла, которая решила, что в отрядах дворцовой Гвардии не хватает по-настоящему сильных женщин, которым можно поручать особые миссии… В последний момент, когда приём уже начался, во дворец ввалился… нет, не грубиян Йорг, а его странный любимчик — запыханный Фрей, напяливший этот глупый шлем с плюмажем, положенный на официальных церемониях. Кай вон, дурачок, щеголяет в нем, когда только может. Балгруф своей болтовней и обаянием загладил мини-инцидент, но Лидия в тот момент напряглась: взгляды некоторых дипломатов выражали не просто высокомерие и презрение к тем, кто не умеет соблюдать их дебильные протоколы, но и что-то еще, куда более опасное. Но ее довольно развитая интуиция не смогла проникнуть сквозь лица-маски настоящих профессионалов лицемерия. Ощущение опасности пропало. Чтобы через минуту или две разгореться с новой силой — от страшного крика с небес, ту’ума, сотрясающего всю крепость до основания. Худший сценарий из предвиденных Айрилет оказался самым правдивым — дова напали, кода люди были меньше всего расположены встретить их во всеоружии. Она с дипломатами и еще парой людей спустилась в подвалы, в то время как слывший идиотом имперец Кай взял командование над всеми защитниками крепости, не являвшимися магами. «Из-за того, что Йорг послал вместо себя Фрея, ряды стражи точно знатно поредеют», — с ужасом подумала Лидия. Офицер гвардии старалась быть обходительной с ярлом, но она, конечно же, не заменит Айрилет. Она не имела представлений, что же за отношения были на самом деле между ярлом и его хускарлом, но вот сейчас почему-то правитель Вайтрана нервничал из-за того, что его защиту доверили женщине. Возможно, причина была совсем не в этом, а в том, что находящиеся сейчас в убежище видели его уязвимым, тогда как само присутствие Айрилет могло заставить любого потенциального злоумышленника передумать предпринимать что-либо, потому что все его возможные ходы уже просчитаны, взвешены и, соответственно, обречены на провал. Но сейчас против возможного убийцы была только быстрая реакция, опыт легионерки, неженская сила рук Лидии и «прокачанная» тренировками эльфийки интуиция. Главное, чтобы сам Балгруф не учинил какую-то глупость. А для этого приходится не отходить и на метр, быть тенью. Что, вероятно, и напрягает ярла. Ничего, потерпит… Свой долг Лидия исполнит во что бы то ни стало.

***

Кто может знать, что на уме у дракона? Был ли у могущественных дова план или они просто пробовали на зуб одну из самых крепких фортификаций Скайрима — Драконий Предел? Хотели ли они просто нанести максимальный ущерб и отступить или же устроить тотальный геноцид двуногих? Как бы то ни было, их планы тоже не исполнились на 100%. Пока «старший брат» — самый крупный из драконов — занимался дворцом, двое младших просто развлекались: пикировали, хватали женщин и, если удавалось, малых детей, пожирали их заживо. «Хрум-хрум» прямо в воздухе, терзая добычу, как это делает крокодил или пеликан с рыбешкой, чтобы полегче прошла в глотку, — хрупкие кости человеков превращаются в кашу, и огромные летающие динозавры просто заглатывают получившиеся кровавые ошметки вместе с одеждой и даже доспехами. Брезговали дова только толстыми латами из стали или более плотными сплавами, а женщин и ребятню выбирали еще и потому, что их проще проглотить за один присест… Да, не существует, наверное, ничего более страшного, чем смерть ребенка. Но кто сказал, что на войне, любой войне, не гибнут самые беззащитные? О! Жители Вайтрана подумали о детях в первую очередь. Их, как котят, брали в охапку или «зашкирку» не только родители, но даже и незнакомцы, с тем, чтобы швырнуть глупыша или глупышку в объятия других людей, уже внутри убежищ — это быстрее, чем вести за ручку. Воины же без раздумий бросались наперерез, закрывали беззащитных своими телами, щитами, выставленными рогатинами, стреляли из луков, арбалетов и метали все, что было тяжелого под рукой, в летающих гадов. И вот именно в таких ситуациях стало очевидно, что хвост для дракона — не просто «украшение». Они находили ему тактическое применение: у одного хвост был шипастым, имел небольшой утяжеленный грушевидный отросток, им он лупил препятствия, разбивая щиты в щепу (железные тоже разлетались на части), отшвыривая стражников, так что бедолаги летели кубарем по семь–двадцать метров, иногда теряя конечности от силы удара. У второго отросток был куда как более гибким, имел наконечник в виде «сердечка» или скорее карточной пики. Им он мог подхватить одного-двух людей, использовал хвост как дополнительную сверхгибкую конечность, как хобот. А уж чудовищная сила позволяла переломать ребра и такому детине, как например Идолаф Сын Битвы. Этот норд был из тех, про кого говорят «косая сажень в плечах». А уж прозвище «Сыны Битвы» весь их клан получил не просто так. Но он глупо подставился, спасая рыжеволосую девочку, которая обронила куклу, потому вырвала руку из руки матери, чтобы вернуться за игрушкой, в то время как маму людской поток засосал в браму храма Кинарет. Теперь он сам, побывав в «объятиях» дракона, напоминал сломанную куклу. Хребет поврежден, он бессильно лежит прямо на ступенях храма и молит всесильную Кин прийти на помощь. Помочь, как всегда помогала его предкам, распространяя свой покров над Сынами Битвы. Но даже если он умрет, то воин был рад. Тварь лишь клацнула зубами, когда он одним могучим, но все же достаточно плавным движением, чтоб не травмировать, отшвырнул малышку с траектории полета чудовища. Схватить его пастью дракон уже не успевал, потому задействовал хвост. И вот обездвиженный воин пускает кровавые пузыри у порога храма — легкие тоже пробиты сломанными ребрами. Дова разъярился. Еще бы! Добыча ушла у него прямо из-под носа. Он быстро поднабрал высоту и сделал крутой кульбит в воздухе. Те, кто знаком с авиацией, назвали бы его «полубочкой с провалом в пике». Дракон хотел добить наглого двуногого. Кто его знает, может, действительно, благая Кинарет услышала мольбы викинга, однако дальше события развивались совсем не так, как того хотел крылатый хищник. Он уж открыл было пасть, чтобы извергнуть струю пламени, но тут в нее с чрезвычайной меткостью, быстро вращаясь, словно гигантское фрисби, влетел большущий круглый стальной щит. Аэродинамичная металлическая чушка весила килограмм восемь или около того. Не то, чтобы ее веса и импульса было достаточно, чтобы нанести существенный вред могучему дова, но тот был шокирован самим фактом, что такая вот уловка прокатила с ним, властителем неба. Дракон поперхнулся криком, замедлился, чтобы выплюнуть смятый пожеванный щит и довершить начатое, интенсивно махая крыльями. Его новому противнику только это и было нужно. Прямо с крыши храма, на мгновение будто бы зависнув в эпичной позе с занесёнными огромными клинками, что напоминали сабли Кратоса из иного хита игростроя прошлого века, спрыгнул большой… нет, скорее просто огромный котяра! Таких больших каджитов Идолаф не видал никогда в своей жизни. Из своей позиции, глядя снизу вверх, норд даже не сразу смог оценить, насколько же он большой. Поставьте на дыбы обычного саблезубого тигра да прибавьте еще пару саженей, вот такая вот зверюга напоминала скорее великана, чем обычного кота-гуманоида. И вот он свалился прямо у основания шеи чудовищного хироптера. Да какое там «свалился»! Он нанес мощный удар ногами, одновременно гася инерцию, сгруппировался с поистине кошачьей грацией, «оседлал» ящера и стал быстро-быстро, с неистовством дикого кота полосовать шею дракона. Кто его знает, из какого металла были его клинки, но они достали до плоти дракона! Невероятно! Сложно описывать картину боя, когда сразу несколько событий происходят параллельно. Тем более, если действующих лиц в нем такое большое количество, и каждый оценивает «спектакль» по-своему, да еще с ограниченным углом обзора. Позже каждый, кто выжил, опишет баталию на свой лад… …Даника, жрица храма Кинарет, наблюдала за всем, приоткрыв неприметный люк на крыше храма. Именно им воспользовался прославленный лидер Неустрашимых, чтобы забраться повыше и привести свою сумасшедшую затею в исполнение. Со спины женщина видела, как происходило преображение. На первый взгляд Кус-Кус был самым обычным сутай — мелким, низким, ловким, в самый раз для вора. Но бывшая с ним подруга, которую она так и не удостоилась лицезреть (она поразительным для магессы образом действовала дистанционно, используя неизвестные ей каджитские чары), применила свое волшебство, и сутай превратился вот в это чудо-юдо под четыре метра ростом. Причем так быстро, что едва уследишь, не хватит времени даже для одного вдоха-выдоха. Кус-Кус после трансформации не стал тратить время на эпичный рёв и другое позерство, сразу же, как только подвернулся удобный момент, он запустил большущим щитом, что носил на спине, прямо в пасть дракона… И попал! Далее восхищенная Даника могла наблюдать лишь короткую часть эпизода битвы, что продолжилась у самой земли. Кус-Кус вытащил из ножен на спине два клинка, что казались в его руках просто зубочистками, но тут та же волшебная сила, что дала ему трансформироваться и увеличиться в размерах, воздействовала и на сабли. Гигантский Катай-рат (хотя жрица плохо разбиралась в породах каджитов, но ведь это Катай-раты самые большие, не так ли?) воздел палаши к небу и живым снарядом обрушился на неудачно пикировавшего дракона. В последующие мгновения Даника могла лишь слышать дикий рев хищников, причем по степени ярости крики каджита были даже страшнее, чем драконьи. Затем раздался страшный грохот — очевидно, дракон упал на землю. Хоть храму Кинарет было далеко до изысканности архитектуры Нотр-Дама, по высоте центрального нефа он даже превышал высоту земной достопримечательности — около тридцати метров. С какой же силой обрушился на дова этот огромный кот? Достаточной, чтобы свалить на землю — вот что! Это невероятная удача для всего Вайтрана. Даника на ходу молча помолилась Кинарет о всех защитниках города, спускаясь по винтовой лестнице. Ее силы целительницы нужны внизу. Много мирных жителей, которые не имели защиты, как у стражников, уже пострадали от драконьего огня (а сколько их будет еще?). Ущерб его соизмерялся со временем воздействия. Успел пригнуться, скрыться за одну-две секунды — будешь жить, а ожоги даже с осложнениями от неизвестной драконьей магии она с Йенссеном и другими аколитами сможет вылечить за пару дней. Замешкался или сдуру принял удар на себя — от человека одни головешки да дымящиеся сапоги останутся. Жуткая мощь!.. Жрица Кинарет чувствовала в воздухе пульсацию разрушительной силы, не смотря на то, что магический талант женщины практически полностью был сосредоточен в сфере школы Восстановления. Ее источник находился в стороне Драконьего предела. Наверное, эльфы, приглашенные ярлом, все-таки решили вступить в магический поединок с драконом. Давно пора! «Да направит их Кин!» — подумала Даника, распахивая неприметную боковую дверь в главном зале. Здесь к обычным запахам лекарств, стонам и эманациям страданий прибавилась еще и вонь горелых волос, поджаренной плоти. Работы будет очень много… Капля пота бежала по виску Аракано, стекая все ниже, пока не капнула на плечо. Это нисколько не мешало концентрации боевого мага. Он пережил не один поединок, когда его тело было утыкано стрелами, опалено заклятиями противников, когда вокруг творился хаос, сталь лязгала о сталь, раздавались истошные крики погибающих, а магический фон заставлял скрежетать зубами от эманаций смерти. Вот чего эльфу не доводилось делать, так это вступать в схватку с драконами. Несмотря на долгожительство меров, среди всех известных Аракано волшебников не нашлось ни одного, кто мог бы таким похвалиться. Иногда случалось найти дова где-то высоко в горах или глубоко под землей, где они спали, дожидаясь неизвестно чего, но до прямой конфронтации не доходило. Его «звезду» — отряд боевых магов, состоящих из пяти волшебников разной специализации — отправили в Вайтран. Талмор добился своего, хотя заслуг шпионов Альдмерского Доминиона в этом был минимум. Просто появилась опасность, что стала пресловутой соломинкой на воистину железном горбе этого упертого верблюда — ярла Балгруфа. Помощь «коммандос» от мира магии в обмен на доступ в город, разрешение проводить самостоятельные расследования нарушений пунктов Конкордата Белого Золота независимо от Стражи, Легиона или других организаций на службе у ярла. Сильная фигура — Айрилет — была временно убрана с доски, поэтому это и стало возможным, а уж талмор своего не упустит. Но вот то, что виделось поначалу просто как сложная миссия, грозило теперь перерасти в невыполнимую. Даэдрова отрыжка, эти проклятые драконы заявились даже не вдвоем, а втроем! И силу их в докладах шпионов отнюдь не преувеличили, а даже занизили. Это стало понятно с первых же минут боя. Молнии и огонь Карнистира, Эола и Румила — магов-стихийников из их отряда — промахивались, не хотели наводиться на монстра. А если и попадали вскользь, то не причиняли никакого заметного вреда. Тактику пришлось быстро сменить. Местный маг, Фаренгар, понаставил ослабляющих оберегов, но они не то чтобы сильно помогали, даже наоборот мешали концентрации; хотя разочек все же сгодились на то, чтобы спасти волосы его возлюбленной Ниванаэль, которая держала мощнейший защитный купол, за что альфа «звезды смерти» был благодарен нордскому неумехе. Однако теперь настала пора для настоящих чар. Они собрались и теперь покажут ящерке, что такое настоящие альтмеры в полной силе! Сплав Иллюзии и Некромантии — заклинание «Теневой образ» — создавало фантома произвольно изменяемой формы и зеркальных оппоненту способностей. Последний штрих: Аракано выкрикнул «инвокацио!», указывая пальцем на точку в небе (из-за сложности с измерением расстояния результат вышел чуть дальше), — и из Тьмы и Теней, подвластных его воле, в мир явился доппельгангер атаковавшего их дова. Фантом, обладающий в некоем смысле своими разумом и волей, тут же «сел на хвост» враждебному дракону. Он мог даже имитировать крики, ту’умы, что тут же и продемонстрировал, обдав того струей яркого пламени. Странно, но даже имитация крика была эффективней, чем просто стихийная магия. Их противник дова взревел от боли и тут же использовал нечто удивительное — огромная крылатая туша стала размытой, прозрачной, даже почище чем сам фантом, перевернулась в воздухе, словно кот, приземляющийся на лапы, вопреки всем законам инерции не поломав при том хрупкие на вид крылья, и столкнулась с призванным конструктом мордой к морде. В ход пошли клыки и зубы. Несколько секунд все пять магов стояли на обзорной площадке Драконьего Предела столбом, не в силах отвести взгляд от этого завораживающего зрелища. Два дова сражались на равных! Обычно фантом практически не получал физического урона, ведь не был материальным, но здесь все законы магии и физики сломались разом. Дова рвал его когтями, будто взбесившийся домашний кот бумажную куклу, а вот ответы фантома хоть и тоже оставляли отметины на призрачном теле крылатого ящера, но тут же пропадали. Вот же троллья сыть! Нужно что-то новое, такими темпами доппельгангер, призванный быть непобедимым противником, ибо точно «зеркалил» все навыки противника, пусть и используя при том ману, а не то странное волшебство, что приписывают драконам, быстро превратится в бесполезные клочья черного тумана… Среди магов не было единства в понимании того, что есть молния. Чистая энергия этерия? Огонь, но другой формы, чем, к примеру, плазма на горящем куске дерева? Плотный свет? Однако это не мешало волшебникам-практикам мира Нирна создавать самые разные виды молний. Одни наблюдатель с Земли назвал бы высоковольтными. Они шокировали, парализовали, но почти не оставляли серьезных ожогов. Сила их была в постоянном поддерживании частоты разрядов, что имитировало действие переменного тока. Такие молнии часто бывали разноцветными, что зависело боги знают от каких факторов — возможно, даже от настроения и цвета глаз скастовавшего их мага. Бывали и другие. Мощные разряды, что раскалывали деревья и камни, как правило, слепяще белые. Амперметр условного наблюдателя-землянина зашкаливал бы при их применении. Использовать такие против дракона, что до сих пор уворачивался от их разрядов, как муха от газеты в руках неповоротливого толстяка с астмой, казалось глупостью. Целый океан силы, сконцентрированный в один импульс — а что, если промажешь? Но приказ Аракано остальным четверым не обсуждался, члены «звезды смерти» понимали друг друга на некоем запредельном эмпатическом уровне. Ниванаэль первой осознала задумку более чем близкого друга и щедро поделилась силой. Если навестись на дова невозможно, то маркером для потока этериевой силы послужит созданный фантом! Просто в момент удара он «закроется» тушей настоящего дова. Примеру альдмерки в ту же секунду последовали и другие. Получившийся разряд был настоящей «царь-молнией»! Наверное, самой сильной, которую когда-либо доводилось использовать Аракано против обычных смертных врагов. Но вот дракону даже такого может быть мало, посему они незамедлительно стали копить силу для второго удара. И были правы. Гордый повелитель небес взревел не своим голосом, да так что уши позакладывало. Но не успели пятеро порадоваться, что врага проняло, как тот вновь применил невиданный доныне трюк — со скоростью едва ль подвластной обычному взгляду дракон переместился ввысь метров на сорок-пятьдесят, вновь принял материальный облик, и прокричал что-то до жути смертоносное — защитный купол был неспособен это отразить. Каждый «луч» звезды упал кто на колени, а кто и навзничь. Из них будто высосали все силы, у Ниванаэль ушами пошла кровь, да и сам Аракано почувствовал соленый привкус во рту. Некромантия! Но какая необычная! Маги не догадывались, что их спасло не личное мастерство (а каждый, не полагаясь на щит, что держала Ниванаэль, что-нибудь да скастовал), не собственные обереги и даже не благоволение богов, а банальное расстояние, ведь даже мощь криков развеивается. Однако и дракон, который не привык получать ранения от молний, сглупил, использовав такой мощный ту’ум — перезарядка после него довольно длительная, а вот непобежденный пока фантом, что стремительно приближался снизу, может быть опасен, пока он в материальной форме. Дова быстро понял ошибку и стал отступать, да так что от быстрых взмахов крыльев образовалась такая турбулентность, что маги внизу невольно зажмурились с своих согбенных позах, чтобы сор не попал в глаза. Не победа, конечно же, но они заставили дова отступить! Поразительно! Но расслабляться некогда, даже если вот прямо сейчас хочется прилечь на хладный камень крепости и просто помереть. У «звезды смерти» всегда есть пара козырей в рукаве. Сейчас это запрещенные зелья. Запрещенные не потому, что их эффект какой-то совсем уж умопомрачительный. Нет, скорее из-за ингредиентов. В приличном обществе не принято упоминать, что же такое было в иссиня-фиолетовых колбочках. А воздействие простое — в тайных учебниках по волшебству из библиотек Саммерсета оно описывается скромно, как «второе дыхание». Маг восстанавливает магический потенциал, его канал расширяется и гудит, будто шпангоут в сильный шторм, к тому же и все остальные показатели приходят в норму, а легкие раны затягиваются за секунды. Что, в ваших учебниках по Искусству написано, что такого не бывает? Да… В человеческих, наверное, так и написано. Но меры — не люди. Этот трюк имел адекватный штраф, конечно же. Силу, необходимую для этого, черпали из «тени» мера. Дисбаланс энергии тени и души грозил кастеру сумасшествием. У великих магов эльфийской расы тень из-за магических манипуляций была порой настолько черна, что в свою очередь отбрасывала еще одну тень… (использование таких вот магических практик и делало многих эльфов замкнутыми высокомерными ублюдками — ну, помимо природного таланта быть таковыми). Аракано был как раз из таких. Посему маг встал, отряхнул человеческую грязь со своего роскошного одеяния и хищно улыбнулся. Ну что ж, безымянный пока что дова, счет один — один. Насмелишься ли ты взять второй раунд? Есть у них в загашнике один артефактик, что тебе очень не понравится… Обычный капрал Стражи Вайтрана, мужик по имени Кром, тоже обливался потом в этот миг. Но не от концентрации или высоты ставок в этой битве, а от банальной жары. Долбанные крылатые ящерки несколько раз прошлись по крыше башни, в которой он с напарниками засел. Камень накалился, будто они в кузнице работают. Обереги Фаренгара оплавились или взорвались в искрах после третьего или четвертого «залпа» драконов по этой огневой точке. Целый взвод арбалетчиков и сверхмобильный облегчённый скорпион на колесиках, который они выкатывали и закатывали в люк, ориентируясь на доклады дозорного. Нет-нет, да и коцнут летающий ужас — ужалили скорпионом, и сразу спрятались. Острия гарпунов не пробивали чешую, но больно дова при попадании было, они ярились, отвлекались от охоты на гражданских, а этого страже и надобно. А разочек даже попали в крыло, пробили его насквозь. Но дракону такой урон по боку, скорости твари не сбавляют. Самое главное, что успел сделать для воинов Фаренгар сотоварищи (а маг взял еще учеников да подмастерьев, ярл настоял) — наварил зелий, что не давали воинам постыдно бежать. Крики «дисмей», вызывавшие ужас и панику, теперь в девяти случаях из десяти не срабатывали, так что змии даже прекратили ими пользоваться. «Так можно и повоевать, да, братцы?» — подбадривал остальных Кром. Они отвечали кислыми минами, но страха никто не выказывал. А юнцу Фету, сыну фермеров из близлежащей деревни с милым названием Рожки (*работа русских локализаторов, в оригинале — нейтральное «Horns»), пару раз несильно врезали по щекам, чтобы опомнился от искусственного ужаса. Вон как ланиты теперь пылают — не от температуры или оплеух, а со стыда, что поддался мороку. Настоящие норды у него в подчинении! Уж коли магики с этими своими чарами маху не дадут, то они обязательно выстоят… а может, Кром даже самолично сможет плюнуть на труп этой летающей страхолюдины, дай-то Кинарет! Кстати, о магиках! Вон, прямо на центральной площади стоит ихний Фаренгар, мотыляет в воздухе какой-то прямоугольной хреновиной. Свиток магический или еще что? Выглядит он так, будто хочет докричаться до летающей твари, вторую руку сложил полурупором, орет-надрывается. «Что ж он творит? Дурачок, что ли?» — прошептал кто-то из рядовых. В то же самое время со стороны Драконьего предела особо сильно бахнуло какой-то огненной магией, так что некоторые воины даже отсахнулись рефлекторно от бойниц. Крому не по чину быть посвященным в планы начальства, но он слыхал, что по задумке Айрилет и Йорга так все и должно происходить: драконов должны разделить, отвлечь, чтобы одного заманить в ловушку, а другого, коль будет своего собрата выручать, тоже потом на земле сковать боем, да и прибить совместными силами и магов, и воинов. Вот только никто не думал, что дова втроем прилетят… Хотя Айрилет, наверное, все же думала, она у ярла просто мастер на все руки и стратег не хуже хваленого имперца Кая, героя войны, что за какие-то проступки был императором «сослан» в северную провинцию… Там были какие-то свои интриги и поговаривали, что на самом деле сиродилец никакой не герой, а кинжал наградной из рук Тита Мида получил не за доблесть на полях сражений. Факт в том, что имперец был поставлен за тюрьмой наблюдать, да в случае призыва административную работу наладить. Призыв уже прозвучал и не раз, но Балгруф не торопился посылать нордов убивать своих же братьев нордов. Впрочем, это не его ума дело. Кром вновь схватил заряженный арбалет — надо бы дурачка-мага прикрыть, не показывать дова, что это прям очевидная ловушка, пусть думают, что это просто сумасшедший старик, которого можно безнаказанно слопать. Кажется, третий дракон «клюнул», пока его собрат кружит над храмом Кинарет. — Скорпион заряжен? — спросил Кром для проформы. Само собой, заряжен. Пора на крышу, дракон сам себя не убьет, пособить надо.

***

Гайдар абсолютно не понимал, что происходит. Он до последнего воспринимал все происходящее, как спектакль, постановку. Пока самолично не увидел, как птеродактиль схватил настоящего живого человека, что бежал по улице, и не закинул его себе в пасть. Он при этом пролетал совсем рядом, набирая высоту для нового захода на «бреющем полете», перепуганный студент даже расслышал хруст костей… Что за чертовщина! Потом башня заполнилась солдатами в доспехах. Еще двадцать минут он смотрел на них как на дебилов-ролевиков, теперь же замечал настоящую выучку, плавность и слаженность движений, когда они расчехляли другие баллисты, пытались пособить этому Йоргу, а то ворочать такой махиной — умаешься. Город большой по площади, их башне везло — дракон (или все же динозавр? Тьфу! Робот под голограммой? Галлюцинация?) все никак не направлял на них свое пламя, охотился за двуногими внизу, пока те не попрятались в убежища. Военные — а это вне сомнений были военные — использовали эти средневековые машины по назначению. И даже попадали, когда летающий противник оказывался в зоне эффективного поражения — где-то четыреста-пятьсот метров. Вот только копья или гарпуны не причиняли ему никакого очевидного вреда. На обмякшего парня не обращали внимания. Рэн на немой вопрос одного из служивых буркнул: — Он ману истощил, отдыхает, оставьте пока в покое. Ману? Ах да! На нем же этот дебильный костюмчик. Ряса, хитон, как оно там называется. Его приняли за своего… подождите-ка, но что все это значит? Щипай-не щипай себя за ляхи и прочие неудобные места, а сон никак не развеивается. Так что же? Реальность? Какая нахрен реальность! Гайдар, конечно, любил следить за научными достижениями, читал не раз статьи, что ученые успешно клонировали пару-тройку доисторических животных. Но птеродактили? Увольте! Это, бляха, за гранью. Он уж скорее поверит, что это все же съемки римейка «Парка Юрского периода» с новыми дроидами и голограммами. Но вот какие-то уж сильно реалистичные для любых научных версий, да еще в средневековом сеттинге. Да и не бывает таких птеродактилей. Это, мать их, реально драконы какие-то или виверны (Линда бы точно придралась). Ой, как же голова болит… Что с ним? Ощущение такое, что ему мозг пересадили в чужое тело, всего так крутит, та-ак выворачивает наружу, что это уже не на простуду похоже, как он подумал, проснувшись на полу, а на… точно! Наркоманскую ломку! Вот же он, ответ! Гайдара реально накрыло! Это просто «галюники»… Хотя в остальном он чувствует себя вполне трезвым… Даже так: его сознание абсолютно кристально чисто от воздействия любых веществ, кроме утреннего пивка. Но от пивка такого быть не может. Тело ощущалось, как спортивная машина с заправленным маслом — хоть сейчас в бой на татами против любого противника. Но вот сознание отторгалось этим телом, будто забросившего уж спорт Гайдара взяли и подселили сюда насильно. Как же все странно, противоречиво… А разбираться нет времени. Вот он, красавчик зубастый, летит прямо на них. Два скорпиона дали залп, чтобы крылатому было сложнее уворачиваться. «О! так они правильно называются! И откуда я про это знаю?» — подумал Гайдар. Не попали. Сука… как же страшно. А ведь Гайдар — не из слабонервных. В той вирт-игре, что ему ставил Кэвин, зомби выскакивали из самых неожиданных мест, скримеры организовывали регулярно, ему даже «лицо кушали», а он только ржал с этого. Опять же, он знал, что это все лишь игра. А сейчас? А сейчас шиза. Из всех вариантов — самый приемлемый. Вот сейчас его сожрут или сожгут, а потом очнётся он в усмирительной рубашке в комнате с белыми стенами да мягкими подушечками… — Прячься, волчья сыть! — заорал на него этот качок Йорг. Ишь, голосина командирский. Щас, уже козыряю, только шнурки поглажу… Вместо разбирательств, солдаты просто схватили Гайдара за шкирку, да и бросили в люк, так что он кубарем полетел считать ступеньки своей жопой. Что за фамильярность, екарный бабай! Он ведь так шею себе сломать может… и тут наверху загудело от напора пламени, будто газовую трубу прорвало. Дыхнуло жаром весьма неиллюзорно. Да что ж такое! Обувка, которую ему Рэн вручил вместе с одеждой, задымилась, Гайдар с воплем отдернул ноги, кувыркнулся через голову, чтобы откатиться подальше. Да там все трупы, шашлык просто! Бляха! Бляха, бляха! Сука! Сука! Сука! Что за ебатень! Студент встал на четвереньки, разрываясь от противоречивого желания быть подальше отсюда и поглядеть на трупы. Он никогда мертвецов не видел, а Сара, с которой он встречался до Линды, задалбывала его своими странными наклонностями — смотреть «боди-хорроры», ходить по кладбищам, «дарковые» книжки всякие читать. Заразился от нее, что ли? Здравый рассудок перевесил, он пополз вниз — ходить прямо было задачей пока что непосильной. И тут его окликнули: — Далеко собрался? Сиди тут, наружу не суйся! — это Хакон. Живой. Не обгоревший. Нет, его все-таки жестко наёбывают! Это спецэфекты! Как иначе там можно было выжить? — Это сейчас реальный дракон был? — спросил Гайдар трусящимися губами. — Да мы ж тебе битый час объясняли, что дракон. Но ничего, сейчас мы соберем силы и так ему ответим, что… Хотя зачем я тебе это говорю? Сиди тут, балбес бесполезный! Балбе-е-ес? Так Гайдара только брат называл… Что за ерунда? Парень схватился за голову. Боль становилась невыносимой, а хаос в мыслях искривлял восприятие реальности, что и без того была уж очень нереалистичной. Пахнуло гарью. Все-таки не иллюзия? Или же это какие-то комплексные спецэффекты, когда голограммы соединяют с практическими эффектами ради более полного погружения… Не, чушь! Ну кто ж такое будет делать, если все куда лучше можно нарисовать с помощью ИИ и вирт-технологий… И вот опять — идея с виртом. А вот как объяснить боль и от небольшого ожога на ноге и эту кошмарную головную боль? «Не, нахер вас, ребята. Счастливо оставаться, а я пошел» — Гайдар на карачках пополз вниз. Что там с теми на крыше, его мало интересует, его интересует, мать вашу так, телефон и где подевались его вещи. Надо назад в таверну. Да, логика не самая сильная его черта, но и ситуация не располагает… Тут его замутило, пришлось остановиться, чтобы стругануть. Вытирая губы, он все еще на четвереньках выполз из-за угла, чтобы неожиданно упереться в чьи-то ноги. Ноги были в высоких сапогах, что заканчивались уже прямо на симпатичных женских ляжках. Оп-па! Леди тоже любят средневековые войнушки? Дама-то при кинжале, при мече. Ага, а рядом вторая пара ног — брутальный на вид мужичок с шипастым моргенштерном в руках. Тьфу, а Гайдар было обрадовался. Семейная пара, да еще с дитятами малыми. Вон и паренек с малышкой-сестренкой дальше по коридору высовывают любопытные носы из казармы. — Привет, — выдал, называется. — Приветствуем, милсдарь маг, — сказала женщина невозмутимо. Мужик только кивнул. Ох и хмурый он. Ну, по легенде всех этих событий радоваться нечему — их хату, скорей всего, пожгли драконы, а жизнь его семьи в неиллюзорной опасности. А вот телочка была мало что симпатичная, так еще и воительница, стальными игрушками обвешана точно неспроста. В глазах женщины читались уважение и надежда. Ага, маг, который только что блевал и ползает накарачках. Гайдар даже рассмеялся. Его внутренне как-то отпустило. Пусть это розыгрыш, пусть прикол, реалити-шоу, сон, приход, да что угодно. В конце концов, а что мешает ему принять правила этого затянувшегося приступа шизы? Реальность не спешит проглядывать своей уродливой толстой американской мордой, отожранной на фастфуде, сквозь пелену этого средневекового приключения. Так что можно просто «откинуться в кресле» и начать получать удовольствие. Главное, чтобы в процессе было как можно меньше членовредительства. А то боль слишком уж реальная. Сделав над собой усилие, Гайдар встал, опираясь о стенку. — Жарко там? — спросил мужик, очевидно, имея в виду крышу, наводненную стражниками. Костюмированный придурок, к которым он себя теперь тоже мог спокойно относить, ответил: — Еще как! Прям выпить захотелось. Есть у вас чё? Женщина отрицательно махнула головой, а мужик порылся в сумке, виновато поглядывая на свою супругу. — На вот, вино, разбавленное. Гайдар с омерзением покачал головой: — Нет, такое пей сам. Я бы водки хряпнул, честное слово. Такая жесть происходит, что хочется забыться. Мужик лишь плечами недоуменно пожал. Неужто эти америкосы со своими виски, скотчем и прочей гадостью водки тут не пробовали? И тут женщина задала весьма очевидный в сложившейся ситуации вопрос: — А почему ты не с ними? — тыкнула пальцем в потолок. — А у меня это… — как же это сформулировал тот беляш? А, точно! — истощение маны… магическое, знаете, как оно… — и парень даже сделал идиотский жест рукой, будто показывал сдувшийся воздушный шарик: — Вот был полон сил, а тут — фьють! И всё, наши полномочия всё… Женщина сочувствующе покачала головой. — Сама я магией не владею, ну, разве только свитками могу пользоваться при нужде… а вот сестра у меня… — Ой, не поминай эту ведьму, — вдруг одернул ее муженек. — Да ну? — Гайдар почему-то пьяно икнул, будто желание напиться вызвало фантомный всплеск алкалоидов в крови. — А я тут видел у местного начальства в тумбочке с десяток всяких свитков. — Может, глянем, Корд? Вдруг мы сможем помочь? — обратилась воительница к своему стрёмному бородатому спутнику. — Иди, дорогая. Я с детьми побуду. Надо ж, как неожиданно. Маскулинный бородач — подкаблучник? Дальше Гайдар провел даму в комнату того Йорга, что здесь всем заправлял. Ох и имена у этих ролевиков… или не-ролевиков… черт их знает. Женщина с живым интересом стала копаться в содержимом тумбы, приговаривая: — Свиток большого лечения, да не сочтут воровством, надо бы взять, а то я так боюсь за детей… ледяной шип… так, это тоже полезно… буран — опасная штука, так и самим помереть недолго… ага, призыв какой-то, вдруг целый атронах здесь — тоже стоит прикарманить. Гайдар продолжал престранно себя чувствовать. Вот вроде бы все на месте, но появилось какое-то жжение под кожей, не только на месте ожога, но и по всему телу. Башка хоть и не раскалывается, но все равно донимает тупой болью. Он тоже осмотрелся. Спартанская обстановка у Йорга, ничего не скажешь. Ничем не лучше обычной казармы, как ему служивший брат рассказывал. Ничего своего, все казенное. Разве что мебель пристойная. Из излишков наблюдалась у «главного стражника» любовь к оружию, вон дополнительные топоры, секиры или как эта вся фигня называется. Двуручные, одноручные, с рунической вязью по лезвию, с перьями даже всякими. Колуны, шестоперы, даже и любимые палаши Гайдара есть. Почему любимые? Ну, Линде они нравились, она даже пыталась заставить его ходить на секцию по фехтованию. Но дальше базовых приемов парень не ушел. Да и не была эта вся историческая, реконструкторская тема по-настоящему «его». Но это не мешало ему наблюдать за тренировками Линды. А она, даже если ей доверяли микроскопическую роль в сериале, упарывалась по полной, доводя хореографию до идеала. Выглядела с острыми железяками в руках она просто божественно! Потная, румяная, раздухаренная, м-м-м… Куда там Люси Лоулес, Шарлиз Терон или даже Марго Роби! Его Линда была лучше, чем даже перфектный сплав этих троих, идеальных (как на ретроспективный вкус Гайдара) актрис экшн-фильмов. Черные, как смоль волосы, излучающая женственность фигура, подтянутая, спортивная, с сочной попкой и грудью совершенных очертаний… И за что полюбила такого кретина, как он? За «загадочную русскую душу»? За то, что «не прогибался» под систему? За общие интересы? Ну, вот последних было на самом деле не так уж и много. По правде говоря, Гайдар, до того как поступил в Бостонский технический, думал быть журналистом, ну, или найти что-то по филологии, хотя это с каждым годом становилось все более незатребованной сферой. Фэнтези, ролевые игры, актёрское мастерство, дизайн и прочие штучки, по которым фанатела Линда, были для него абсолютно другим космосом. Единственное, что их по-настоящему объединяло — любовь к качественной литературе. Они даже познакомились — смешно сказать — в лавочке, где продавали винтажные бумажные книги!.. Эх, было же времечко! Когда? Да год назад! Всего год назад, а за это время Гайдар будто три жизни прожил, ведь Линда научила его кайфовать от каждого дня «налегке», от путешествий, «зеленого туризма», от любой деятельности, нырять в новые компании, в новые коммьюнии с головой даже лучше, чем его могли бы научить на курсах по «гонзо-журналистике». Попадались в этом космосе и типичные «нёрды», и весьма целостные личности. А вот кто окружал Гайдара сейчас? Кто эти Рэн и Хакон, эта вот дама… Как ее звать, кстати? Надо спросить. Они настолько отдавались роли (если это была вообще роль), что понять, какие они на самом деле, было решительно невозможно. Но что типажи яркие, это точно. Здесь вообще все было с полной самоотдачей. «Иммерсивненько», как сказала бы Линда… Даже слишком. Вот что если на секундочку представить, что каскадера реально вот так вот колбасит, пока голограмма-робот его подбрасывает, условно говоря, переламывает кости, «поедает»… Бр-р-р! Ладно, к черту! Гайдар подошел к стене, снял с петлички палаш в ножнах. Сделал пару пробных замахов. Рассчитано на куда как более крупную ручищу. Но можно приловчиться. Побеседуем с дамой? Делать-то нечего. По здравому размышлению, пока за стенами этой крепкой башни происходит трэш, угар и нападение драконов, возвращаться в таверну все же не стоит. К тому же, за разговором быстрей перестанет тошнить… — Нашли что-нибудь? Та обернулась. — Нашли? Ты к кому обращаешься, бретонец? — Э-э-э… К тебе? — Но я же тут одна! Почему «нашли»? Вот же смешная! — Это я чтобы проявить уважение к даме. — Ха! У вас там забавные обычаи… Хотела бы я попутешествовать, посмотреть мир… Да вот теперь с детьми так, наверное, и не соберусь никогда. Ага, продолжает отыгрывать простолюдинку. Ну и пусть. — Ну, уж как есть… А можно поинтересоваться, как вас… тебя зовут? Женщина вопросу удивилась, вроде бы не время расшаркиваться, когда драконы всех поджарить на медленном огне угрожают. Но потом ответила, просто, без намека на кокетство смотря в глаза: — Отталиа. Это значит «изобилие», — и она грустно улыбнулась. — Красивое имя, — отметил Гайдар, чтобы поддержать разговор.  — Мне оно кажется ироничным, потому что, сколько себя помню, наша семья всегда жила небогато, а мой муж — весьма неудачливый предприниматель. То разбойники ограбят, то непогода уничтожит урожай, а теперь вот драконы… Мы сюда перебрались из Рорикстеда, потому что надоело обрабатывать землю и иметь с того гроши. Но Вайтран хоть и богатый город, и торговля тут бойкая, но он не терпит глупцов и простофиль. С поставками беда из-за войны… А что теперь будет, вообще ума не приложу. Ну, насколько Гайдар разбирался в играх, то еще ни одной, где антагонисты-драконы побеждали бы, еще не вышло. Разве только в том случае, если сам герой был драконом. То же самое с книгами, мангой, кино и всем остальным масс-культ ширпотребом. Так что можно успокоить даму. — Ничего. Думаю, мы накостыляем этим крылатым ящеркам. — Ты серьезно так думаешь? — с какой-то странной приглушенной надеждой сказала Отталиа. — А то! Если б не мой э-э-э… недуг, то я сам бы паршивцу голову срубил, уж поверь. Женщина рассмеялась. — Я слышала, что среди магов попадаются те еще хвастуны, мнящие себя и свое Искусство пупом мира, но впервые вижу такого перед собой! Гайдар хотел было что-то возразить, но тут пресловутый дракон напомнил о себе новой атакой. Раздался этот мерзкий звук, от которого аж зубы сводило, башня содрогнулась. Несильно. Но вот чем выше, тем ощутимей была вибрация. Люди на самой верхотуре, наверное, могли потерять равновесие. А Гайдару с его непонятной слабостью тоже хватило, чтобы, как утопающий в спасательный круг, ухватиться за косяк двери. Странно. А что он действительно может? Он тут главный герой в этом всем шапито, иль как? Хотя с чего он это взял? Ну, а как же: он — типичный «попаданец». Просыпается неведомо где, неведомо с кем, а тут город драконы атакуют. Годится для завязки сюжета какой-то третьесортной игрули, разве нет? Прям нарочно не придумаешь, а ведь правда! Все сходится! Он все-таки в игре. Ну… Дико реалистичной игре, но другие объяснения как-то пасуют что в плане логичности, что в плане причинных связей. Хорошо, будем отталкиваться от этой версии. Главный герой что делает? Всех спасает, а что ж еще. Вон те двое ряженных «магов» что там варнякали? Он должен помочь им победить драконов. Ну, то есть сделать всю работу за них, пока они как квестодатели отсиживаются в безопасной башне или вроде того… Хм. Правда вот именно сейчас все происходит с точностью до наоборот. Гайдар — как котенок беспомощный, сидит тут в тепле в добре и в безопасности, а все вокруг него в той или иной степени успешно обороняются против куда как превосходящего их по силе противника. М-да. Разрыв шаблона. Хотя подождите-ка, а разве не должен герой сначала как-то «прокачаться»? Вырасти над собой, найти кучу артефактов, верных спутников и вот это вот все? Ага. Ну, а если его сожрут в первые же минуты? Такое тоже бывает. Надо просто загрузиться и перепройти уровень. Ага, легко сказать. Судя по боли в ноге, что получила лишь легкий ожог, осуществить это намного сложнее. Умирать даже «в шутку» совсем не хочется. Ой, что-то он совсем запутался. Реализм и фантастичность происходящего никак не сбалансированы. Так мозги себе поплавить можно. А у него и так голова болит. Каша из догадок, предположений, наблюдений и не особо полезного предыдущего опыта. Короче, пусть ролевики сами себя спасают от реальных или мнимых опасностей. Он пока и тут спокойненько посидит, поглядит, как будут развиваться события. Будто читая его мысли, женщина вдруг предложила: — А давай окно откроем, посмотрим, что там снаружи происходит? Окно — слишком громкое название для этой бойницы, скрывшейся от первого взгляда зашедших в комнату за толстым то ли гобеленом, то ли просто шторой, но что-то через нее разглядеть можно. Правда делать это придется по очереди. Гайдар пропустил даму вперед. — Как пустынно на улицах… весь Вайтран будто вымер, — прокомментировала Отталиа. Пока она, открячив попку, смотрела на улицу, Гайдар без зазрения совести любовался этой самой попкой. А дама-то очень даже в его вкусе! Не сравниться с Линдой, конечно, но эти вот крепкие ножки он бы… Тьфу! Что за черт? Вот какого лешего он из себя жеребца ставит? Мало ему проблем? Даже если допустить, что это лишь актриса или даже НПС вирт-игры, но чтобы вот так пялиться на замужнюю, это ж совесть совсем пропить-прокурить надо! Тем временем сочная мамаша комментировала дальше: — Кажется, на главной торговой площади что-то происходит. Дракон завис над ней, машет крыльями, но не нападает… — Ну-ка, дай гляну, — Гайдар осторожно коснулся плеча новой знакомки. — Думаю, отсюда не видно, но кто-то стоит на площади и будто бросает дракону вызов. Кто бы это мог быть?.. — задумчиво произнесла дамочка, отстраняясь от «окна». Гайдар и сам припал к бойнице, и вот что увидел: через какие-то завалы (возможно, бесполезные против воздушного противника баррикады? Или просто прилавки, покрошенные в щепу?) в самый центр пробралась фигура в таком же, как у Гайдара облачении. Ну, немножечко другом, но очень похожем. Кажется, это был если не старик, то немолодой сухопарый мужичок с бородкой. До «сцены», где разворачивались события, было почти полкилометра, а обзор тут, мягко говоря, хреновый. Фаренгар стоял на площади один. Он знал, что десятки, если не сотни глаз смотрят сейчас на него. Это его «звездный час». Он всю свою сознательную взрослую жизнь посвятил исследованию драконов. И вот он стоит перед одним из дова. Он только что произнес несколько строк на драконьем языке. Маг знал перевод, знал о свойствах этого языка, но вот ни единой магической искры не почувствовал. Но тем не менее эти слова произвели на дракона действие: он не нападал. Завис и тоже сказал что-то. Это был не ту’ум, раз старый маг все еще дышит. Кажется, интонация была вопросительной. Чудесно! Их план все же начинает работать! Придворный волшебник не мог заставить себя не любоваться драконом. Какая же это сила, какая мощь! Пред ним действительно был славный властитель прошлых эпох. Он привык, что человеки благоговеют пред ним, и даэдра его раздери, если это не так! Проведя сотни часов за свитками, бестиариями и секретными инкунабулами, Фаренгар Тайный Огонь осознал, что древние владыки были куда как более достойны власти и даже поклонения со стороны людей, чем любой другой правитель. Мир постоянно раздирали войны, конфликты, борьба за доминирование. Драконы же властвовали, потому что это их имманентное свойство — управлять низшими существами. Да, времена их правления называют «темными веками», но лишь потому, что люди восстали и сделали все, чтобы вычеркнуть из истории все хорошее, что делали драконы. А ведь такое тоже было! Их слуги — драконьи жрецы — обрели самое настоящее бессмертие. Теперь, когда Алдуин вернулся, они тоже воскресают один за другим. И сколько чудесных магический тайн они могли бы раскрыть знающему человеку, сколькими силами их наделили дова! Как жаль, что люди, меры, зверорасы и дова снова стали на путь конфронтации… Ох, если бы Фаренгар только мог, если бы нашел такие слова или… Хотя, не важно. Маг и так слишком далеко заходит в своих измышлениях. Все же он прежде всего норд, слуга ярла, верный своим клятвам сын Скайрима. У них есть план, и он будет его придерживаться. А если он исполнится, то Тайный Огонь заполучит в свои руки много новых средств найти ключик к пониманию замыслов Алдуина, а значит, и поисков другого, более оптимального пути, чем новая «Война драконов». Он обязан попробовать. Как ради собственных глупых сородичей, так и ради самих дова… То, что маг держал в руках, было копией, фрагментом из оригинального пророчества о довакине. Как он заполучил этот бесценный документ, лучше никому не знать. Достаточно одного слова — даэдра. Свиток был не полным. Концовка была скрыта, как от людей, так и от дова. Но вот он прочитал несколько строк, и дракон замер. Еще пару — и он снизился, изменил траекторию своего полета, прислушиваясь. Фаренгар знал, что эта копия подлинна, потому что некоторые вещи уже исполнились. Важность странно знакомых слов чувствовал и дова. Кажется, он спросил у мага, откуда у него свиток. Потом в приказном тоне прорычал продолжать читать, — на понимание таких простых вещей познаний придворного чародея в языке дова хватало. Этот дракон не был Алдуином, это Фаренгару стало ясно с первого взгляда (Владыки вообще не было среди этих троих «хулиганов». Маг смутно догадывался, что и нападение это было скорее разведкой боем, чтобы убедить первейшего среди драконов не медлить с нападением на людей и реставрацией их, дова, законного правления). Очевидно, ревнивый к власти сородич «Пожирателя миров» хочет использовать знания из этого пророчества в своих целях. Действуют трое властителей небес довольно разобщенно. Старший вон увяз в бою с неким магическим конструктом талморских мастеров, второй что-то затих, приземлившись на землю возле храма Кинарет, а этот и ухом не повел, продолжал «резвиться» с двуногой добычей, пока Фаренгар вдруг не вышел на сцену посреди всего этого побоища… — Хочешь услышать больше? Хочешь узнать, что угрожает Алдуину? Тогда спустись пониже, Дрог-лок! Зу’у фун хи хол, — в правильности этой отсебятины маг не был уверен, но и сейчас слова сработали лучше мечей и копий. Дракон стал спускаться, пока не приземлился. Из ближайшего здания, где засели стражники, сделали несколько выстрелов, но дова одним-единым ту’умом быстро подавил «ячейку сопротивления», даже не придав значения этой наглой выходке. Фаренгар увидел, что полузнакомый норд, кажется Кром, вспыхнул, как спичка, и выпал из окна. Видать, выветрилась алхимия или кончилась энергия в амулетах. Стыдно сказать, но пожилой маг был даже рад этому. Балбесы-стражники могли бы испортить весь их план. Честно сказать, у чародея все поджилки тряслись. Но отступать теперь — верная смерть. Так что будь, что будет… Дрог-лок — «владыка неба», так называли драконов в старину. Сейчас один из них опустил свою кошмарную морду, чтобы быть вровень с человеческим магом. Ох, Хермамора и все его луркеры, до чего же страшно и волнительно в то же время! Фаренгару казалось, что вот сейчас он попал в один из тех снов, где все исполняется согласно воле сновидца. Когда еще такое увидишь? Дракон и человек разговаривают, а не пытаются друг друга убить! Но вот именно сейчас от него ждут сигнала. Сейчас — оптимальный момент. Дракон стоит прямо над ловушкой. Маг ненавидел себя в этот момент, но сделал то, что нужно. Один магический импульс Фаренгара — раздался грохот, разверзлась земля и камни, дова не успел отреагировать, как стал проваливаться. Чудовище взревело. Ох, как же ярился дрог-лок! Но было поздно. Снизу выстрелили «скорпионы» — крылья дракона прошили сразу дюжина гарпунов с крюками, толстенные цепи намотались вокруг шеи, чудовищная тяжесть потянула лапы крылатого вниз. Увы, гордый дова не сообразил использовать крик для побега. Вместо этого он решил уничтожить предателя. От этой некромантской напасти, крика чудовищной мощности не было спасения. Единственный шанс — заступничество Меридии или кого-то из богов… но у Фаренгара их не было. Зато был хитрый артефакт псиджиков, позволяющий мгновенно телепортироваться. Одноразовый. Одно из главных сокровищ его личной коллекции магических устройств этого ордена затворников. Но когда уж его использовать, если не сейчас? Тайный Огонь содрогнулся — картинка перед глазами мелькнула — он в своей комнате в Драконьем Пределе. Побочный эффект — сильная слабость, плюс рвота. Лучше, чем ужасная смерть от ту’ума. Он успел, пока еще только эхо от первого слова силы проносилось в чего черепе, лишая тело жизненных соков. Ничего, Фаренгар крепче, чем о нем можно судить на первый взгляд. Выживет. Похаркает кровью день-другой, но выживет. Теперь все зависит от тех, кто сидит в засаде внизу. А еще того, насколько быстро поспеют сородичи дракона на помощь павшему. На Гайдара нашел азарт, как на скачках. А еще словесный понос. Вряд ли дама находила его ругательные комментарии такими же веселыми, как он сам, тем более, что не понимала отсылок. Когда студент увидел, как старик прется, что называется, в пасть к дракону, то завопил: — Ну что ж ты творишь, Гендальф?! Тикай з города, ушлепок, эта тварь тебя сожрет! Не, ну ты видала, этот шарлатан в сутане полез на дракона сам, без оружия даже! Дама задумчиво сказала в ответ: — Вообще-то, мне кажется, это Фаренгар, а вовсе не Гендальф, он ведь даже не эльф, это очевидно даже с такого расстояния! Он известный ученый и маг. Его в Вайтране все уважают… — само собой воительница не просекла шутки про Средиземье. — Хэх, знать, не очень, раз послали разбираться с огнедышащим кошмаром в одиночку… — Гайдар снова развернулся к бойнице, приложив руки к губам рупором, прокричал, как будто незнакомый старик мог его услышать: — Не лезь, блядь, дебил, сука, ебанный! Ты чё, хуёво тебе сказали, что ли? Залезь нака нахуй обратно, блядь, откуда ты там вылез! Она тебя сожрет, блядь… нахуй ты… И тут, как он и думал, динозавр перешел к агрессии. Ну, ясен хрен, тут к гадалке не ходи. Что дракон, что дикий медведь — непредсказуемые монстры. Ящер заорал, испуская странно знакомые лучи поноса, от чего все живое в конусе действия драконьей магии скукожилось и померло, дрыгая лапками. А вот дедок себя каким-то образом выпилил из пространства-времени, да так шустро, что тупой ящер все еще кричал неистово, не понимая, что цель улепетнула, а тем временем из-под земли на него накинули какие-то путы, толстенные цепи, а десятки гарпунов пробили ему крылья, лишая подъемной тяги. Если она, конечно, вообще нужна магическому созданию, ага. Крылатый Змий Горыныч заметался, заорал благим матом на своем драконьем, но что-то не шибко ему помогло — тварь засосало под землю, только хвост торчит, да лупит по сторонам, как у кота, который башку в коробку спрятал во время забавы. Ну, Гайдару почему-то именно такая метафора в голову пришла, хотя явно неуместная. — Ага, выкуси, собака сутулая! Знай наших, мы, понимаешь, маги сто пятого уровня, любого демона в бараний рог согнем. Видала, что Гендальф учудил? — снова апеллировал Гайдар к новой знакомке.  — Да как же, я за твоей… э-э-э, фигурой, — Отталиа подыскала культурное слово, чтобы не сказать «задницей», — ничего не разгляжу. — А, да и поздно… — Гайдар только рукой махнул. Странное ребяческое настроение, видать, порожденное стрессом, как шило, кололо его, толкая на подвиги. — Слушай, а давай побежим туда, пособим этого ящера головой в унитаз макать? — Что-о-о? Ни за что! Ты с ума сошел? — Ну ты ж сама говорила, что хочешь помочь, свитками, вон, затарилась. А тут и случай такой, дракон в ловушке, вроде как, — Гайдар от нетерпения даже переминался с ноги на ногу. Чудить так чудить! Видя нерешительность дамочки, схватил ее за руку: — Бежим! А то крылатый бармалей и очухаться может! И они, как два школьника или, точнее сказать, школотрона, насмотревшихся бог весть какой херни про супергероев, побежали по ступеням вниз, мимо казарм. Гайдар — с палашом на перевес, а дама со свитком, якобы содержащим самую забористую магию. Муженек дамы только выглянул с глазами по пятьдесят рублей и крикнул в догонку: — Куда ты, Талиа? О, а Гайдар как раз хотел спросить, как сокращается имя лапочки-воительницы. Та умудрилась на бегу прокричать в ответ: — Одного дракона почти повергли, мы хотим помочь его добить! Про «Стой! Ты ведь можешь умереть!» они слушать не стали, дверь за их спинами с грохотом захлопнулась, когда они уже были в двадцати шагах от башни. Гайдар сам себя не узнавал, такие заскоки на почудить с ним бывают только когда он нажирается до беспамятства, но сейчас-то он трезвее стеклышка! А еще такие перепады весьма симптоматичны для шизофрении и подобных расстройств… Что происходит внизу, в провале, что образовался на месте вроде как торговой площади, Гайдар видеть не мог, но судя по хвосту этой вражины, ему там нехило прописывали по щам. Кайф, чо! Будем мочить дракона! Гайдар даже заулюлюкал на бегу, махая палашом. Дикая картина при взгляде со стороны, наверное. Худосочный дрыщ бежит с мелкой железякой на огромного, как паровоз, дракона. В первый миг, проваливаясь под землю, дракон произнес на человеческом языке: — Жалкие людишки! Думаете справиться со мной? Я — Салокнир! Услышьте мой голос и трепещите! Вот только бояться людям было некогда, как трудолюбивые муравьи, они опутывали гигантского ящера новыми и новыми цепями, а восемь скорпионов выпускали гарпун за гарпуном прямой наводкой с пяти–восьми метров. Даже чешуя дракона такого не могла вынести, особенно если под прямым углом да в мягкое брюхо. Тем более, что каждый болт, каждое копье, вообще все проникающее оружие было по максимуму зачаровано всеми возможными стихиями, даже некромантией. Потекла драконья кровь. Древний душегуб впал в неистовство, его удары стали бесцельными, просто реакция на боль. Защитники Вайтрана, конечно же, не могли знать, что это один из слабейших драконов, которых Алдуин мог найти в Скайриме. Его и в прошлом одолели довольно легко: некий Йорг Хелмболг (теска нынешнего главы Стражи Вайтрана), сильный воевода и один из Языков, сразил змия всего двумя криками и добил секирой. Позор для дова. И тем не менее бой не обошелся без потерь: проклятый хвост дракона молотил все без разбору, если не убивал напрямую, то осколки камней от его ударов со скоростью пушечного ядра откалывались от породы, легко пробивали шлемы и вминали доспехи, словно те из бумаги. А уж задние лапы, пока их не сковали в шесть слоев, тоже унесли немало жизней. Слава Кинарет, крик дова не мог применять, потому что слишком напрягся, стремясь изничтожить Фаренгара. Но сколько у них времени в запасе, никто не знал. Морда гадины была утыкана зачарованными арбалетными болтами, которые при выстреле в упор тоже были довольно эффективны, по крайней мере дрог-лок больше мотал головой из стороны в сторону, чем пытался сожрать наглых двуногих. Тут дракон задрал морду кверху, выглядывая из котлована, ставшего для него капканом, и заревел. Даэдра! Он звал сородичей на помощь! Это очень плохо! «Нужно заканчивать», — подумала Адрианна. В тот же момент прикованная к кровати Айрилет отдала приказ, используя магическое зеркало. Настало время сильнейшим из Соратников вступить в бой. Двое близнецов — Фаркас и Вилкас — спрыгнули с двух крыш невысоких зданий на краю площади. Ох и любители покрасоваться! В руках у обоих боевые молоты, зачарованные Фаренгаром и помощниками не только на урон стихиями, но и хитрым способом, что увеличивал их массу, импульс удара. Каждый напоминал в этот миг эдакую помесь Тора и Геркулеса. Подбегавшие к месту событий Гайдар и Талиа могли полюбоваться этой эпичнейшей картиной. Близнецы, как Майкл Джордан, совершающий судьбоносный слем данк, казалось, даже замедлили свое движение, зависли на мгновение в воздухе, игнорируя гравитацию. Но лишь на миг. Их молоты обрушились на черепушку дракона. Но крепости ее могли бы позавидовать иные титаны. Салокнир был оглушен да и только. Несколько наиболее крепких Соратников внизу воспользовались моментом, чтобы зафиксировать голову, а Адрианна Авениччи самолично запихала свою адскую машинку в пасть чудовища. Клацнуло. Драконьи зубы брызнули в стороны, таким сильным был импульс пружин — пасть дракона была открыта. Но вот абсолютным сюрпризом для всех стало появление некоего безумца с палашом, что был ему не по размеру. В то время как Эйла внизу только готовилась запрыгнуть в пасть чудовища, брала разбег, Гайдар с криком «йобана-врот!» по странной траектории, будто хотел бомбочкой прыгнуть в бассейн, оказался там первым! Язык оглушенного чудовища выгнулся, будто дракон хотел выплюнуть инородный предмет (а тщедушный и низкий Гайдар (в теле босмера) там помещался свободно, мог стоять, как в маршрутке древней конструкции, слегка пригибая голову и сутуля плечи — вот такая пасть размером!). Эти телодвижения только помогли Гайдару нанести удар прямо в небо проклятого динозавра. «Еблысь!» — как дурачок-анимешник, вслух прокомментировал студент свои действия. Он был в эйфории. Ролевое безумие, которое он вообще-то сильно недолюбливал, затянуло парня в буквальном смысле с головой, руками и ногами. Затянуло поглубже в глотку дракона! Гигантская гадина орала, язык болтался, однако закрыть пасть не давало устройство Авениччи. Вокруг была мерзкая слизь, кровь и слюна дракона. «Так вот что чувствовал мифический Беовульф!» — подумал Гайдар, цепляясь изо всех сил за рукоять, чтобы этот уж-переросток тупо не проглотил «безумного храбреца», коим он теперь себя чувствовал. Ну, хули, Кратосу можно рвать пасть всяким Гидрам и прочим змеюкам, а он чем хуже? Само собой, он не видел, как прыгнувшая секундой позже Эйла шмякнулась плашмя всем телом об шипастый подбородок змия. Не видел, как запаниковали все остальные, когда услышали крик другого дракона сверху. Как только Эйла потерпела неудачу, двое крепышей-нордов хотели было заливать в пасть кислоту — судьба дурачка, что сам скакнул дова в пасть, не имея доспехов, их мало интересовала. Слишком много на кону. А потом все накрыло пламя. Огонь был такой силы, что и Салокнир задергался. Защитники Вайтрана, сидевшие в засаде, брызнули в коридоры и подземные пустоты, спасаясь от новой напасти, бочка осталась без присмотра и скоро треснула. В этот момент брат-дова схватил младшего за некий аналог загривка и потянул. Салокнир от этого только сильней задергался, непроизвольными сокращениями носоглотки погружая клинок поглубже в мозг, бодая бочку, что вылила содержимое на раскаленный грунт — поднялась туча смертоносного едкого пара, так что даже старший дова отпрянул. Что испытывал при этом Гайдар, будучи внутри полуприкрытой пасти дракона, словами не описать. Его настойчиво пытались заглотить! Отвратительная вонь, едкая слизь, кислотные пары, сильная немощь то ли от стресса, то ли от неведомых проблем со здоровьем, нажитых за время предполагаемого запоя/наркотрипа, травмы от драконьих зубов, которых он, само собой, не мог не касаться. Это его просто убивало. И это не фигура речи. Стало совсем невесело. Он ведь не бог, не бессмертный Кратос. Его заживо жрет чудовище (что, может, и к лучшему, может его желудочный сок послабее этой кислоты?). Е-ба-нуть-ся! А он еще прикалывался над этим дядькой, как его там, Фаренгаром… Едва мучающийся от кошмарной боли самой разной природы, решил сдаться, и сам поглубже нырнул в глотку чудища, как безумная тряска, почище чем на любых «русских горках» (ага, Гайдара тоже прикалывало, что американцы их называют русскими), прекратилась. Салокнир умер. Снова. И опять по-дурацки. Дракон-неудачник. А Гайдар постыдно застрял, как Винни-Пух, загостившийся у Кролика, — ни туда ни сюда в пищеводе чудовищной ящерицы. Вот только это не Диснеевский аттракцион, здесь не весело, здесь больно и можно умереть… …Воительница Отталия стояла на краю огромного котлована, куда провалился дракон. Он был не так уж и глубок — метров десять, если дова максимально вытянет шею, стоя на лапах, то голова будет снаружи. Желая помочь сумасшедшему магу, что без маны пошел на дракона с мечом, она пульнула ледяным шипом при помощи свитка. Тот бесславно вонзился в толстокожую морду твари, не причинив ей заметного вреда. Когда второй дова подоспел на помощь, она спряталась в куче мусора. Слава богам, струя пламени была направлена внутрь ямы. И что она тут забыла? Она не рвалась к славе, ей бы о детях подумать… Что-то было в этом безумце эдакое, харизма своего рода. Ее муж Бернт покорил ее похожим безумным огоньком авантюризма. Похоже, это общая черта всех неудачников… Но если Бернт просто терял деньги, то этот — сразу жизнь, ведь дракон его, по ходу, проглотил… Старший брат попавшего в подлую ловушку был ранен и тяжело махал крыльями. Соратники и шпионы, которые наблюдали за всем со стороны и докладывали Айрилет, видели, что главному в этой троице дова досталось от фантомного двойника (тот все же догнал свой оригинал), прежде чем он применил что-то, что без следа развеяло породившие доппельгангера силы. Видя, что его сородич пал от руки «червей», он был в шоке и принял решение уйти от битвы. Крикнув для порядка еще один раз, гад стал набирать высоту. Использованный им ту’ум призвал множество зомби (но это был другой крик, не тот, что дова применили в бою у южной башни). Участникам засады, что потопали в крови убитых товарищей, будет несладко в ближайшее время. За боем Кус-Куса и дракона наблюдали как минимум четыре пары глаз. Шпион Айрилет; один из Сынов Битвы, который хотел помочь товарищу, но не решался подбежать, пока тут творится такое; мирный гражданин, которого привалило обломками крыши, и который изо всех сил изображал опоссума, надеясь, что пронесет, и занятый сражением дракон его не заметит и не раздавит случайно; и некто загадочный, спрятанный под долгосрочной пеленой невидимости. Айрилет через магическое зеркало чувствовала его присутствие, но локализировать не могла. Потому и дала своему шпиону не столько следить за каджитом и драконом, сколько искать потенциального врага. Многое от ее внимания ускользнуло и не все смогли поведать позже другие свидетели. В первые секунды, когда на дова навалился гигантский кот, крылатый опешил. Хотя Скайрим был родиной многих гигантских существ, но очень немногие могут сравниться по размерам и силе с драконом. Они были на самой вершине пищевой цепочки, безраздельно правили как миром зверей, так и разумных существ. Пути великанов и дова практически никогда не пересекались. Но даже если представить себе их столкновение, то у гигантов нет шансов. Прежде всего из-за магии, но и полет, и само строение тела летающих змиев давали им много преимуществ. Но что если гигант будет тренирован, как иной «ниндзя» из Мораг Тонг, если у него будет отличнейшее зачарованное оружие, если он будет иметь физическую силищу, не свойственную гуманоидам, а скорее огромным хищникам из рода кошачьих? Что тогда? Вот это четверо наблюдателей и видели сейчас: гигантский каджит просто шинковал дракона. Но так продлилось только пять-шесть секунд. Дова перевернулся в воздухе и всей своей тушей упал на спину, чтобы сбить наглого наездника. Но каджит он и в Обливионе каджит — кошара-переросток извернулся и выскользнул из-под туши, прежде чем дракон грохнулся на землю. Сила удара была такой, что дова даже сам на секунду-другую был оглушен. Каджит использовал эту возможность, чтобы высоко подпрыгнуть и нанести целую серию ударов по брюху монстра. И снова он пробил идеальную броню дракона! От задних лап дова Кус-Кус увернулся, но вот проклятый хвост его достал, огрев с чудовищной силой. Кошак с воем, кувыркаясь в воздухе, отлетел метров на тридцать с лишним. Никто и никогда еще не видел дова на земле к верху пузом. Унижение досаждало гордому дрог-локу даже больше, чем любая боль. Дракон, кажется, даже светиться стал он неистовой ярости, вроде Годзиллы, сказал бы наблюдатель с Земли — каждый шип и нарост на его теле в буквальном смысле искрился от магической энергии. Но все же дракон — это вам не черепаха, беспомощная, если ее перевернуть. Дракон, если отбросить магию, — это змей-мутант с конечностями и крыльями. Но вот новость была в том, что благодаря сверхъестественным способностям скелет дова может изменяться за секунды, что и продемонстрировал этот конкретный дракон. Очевидно, он имел врожденную способность к метаморфозам. Извернувшись просто невероятным образом для любого существа, имеющего скелет, он встал на лапы, сложил крылья, имевшие свои рудиментарные лапки, за спину, они буквально на глазах значительно уменьшились в размерах, изменили угол и способ крепления к телу, а «тазобедренный» сустав задних конечностей, если это понятие применимо к драконам, тоже изменился — стал уже, ориентирован горизонтально, скорее как у крокодила, чем у курицы. Дова в этом своем жутком сиянии отрастил еще пару мощных лап, напоминая теперь наконец-то настоящего дракона, а не виверну, как все остальные драконы Скайрима. Если раньше наблюдатели считали, что главное оружие этого представителя дова, кроме криков, — его гибкость и ловкий хвост, то теперь он явил свою истинную мощь: потомок Акатоша был метаморфом! Шпион Айрилет, который и сам был не закончившим обучение магом, просто рот открыл, наблюдая эту сцену. Про необходимость выслеживать чужого шпиона он просто позабыл. Это было что-то новенькое, о чем даже легенды древности умалчивали. Раны дова в процессе метаморфоз исчезли, будто их и не было. При этом дракон стал чуть меньше размером, чтобы сподручнее было биться врукопашную на тесноватых улицах Вайтрана. Невероятно! Если бы все властители небес были на такое способны, то даже Языки людей не смогли бы переломить ход Войны Драконов. Извиваясь, как настоящий змей, дова атаковал своего противника. Но и у каджита не окончился еще запас чудес в рукаве. Он ускорился, будто вампир, так что дракон полоснул когтями по пустому месту, а Кус-Кус пырнул своими чудо-саблями бок монструозного ящера-змея. Но хвост! Проклятый хвост дова. После превращения он стал еще более быстрым и вредоносным. Новый удар был нацелен на ноги шустрого каджита. Хрустнули кости, Кус-Кус вновь покатился по земле. У героя-каджита не было такой регенерации, он бессильно взвыл, не в силах подняться. Дракон, извернувшись по-змеиному, вальяжно направился к покалеченной добыче. Но каджит не зря был лидером Неустрашимых. Плюнув на покалеченные ноги, он встал на свои мускулистые руки, как никогда напоминая теперь дикого кота — они тоже иногда в потасовке или за игрой могут вставать на передние лапы. Вот только скорость такого альтернативного передвижения была не сильно велика — ретироваться кот катастрофически не успевал. Но и проклятущий ящер не смог насладиться местью за унижение. С фланга его атаковали сразу трое Сынов Битвы. Братья Войт, Снор и Хоган, те самые, что держали таверну «Клык хоркера», конкурировавшую с «Гарцующей кобылой» и «Пьяным охотником». У старшего была огромная булава, Снор раскручивал над головой пудовый кистень, а коренастый Хоган вооружился чем-то средним между копьем и мечем — то ли нагинатой, то ли глефой, тоже тяжелой на вид. Он первым попытался вонзить лезвие в тушу дракона, навалившись всем телом. Не вышло, сталь жалобно звякнула и сломалась, а сам норд пружинисто отлетел в сторону, потому что его шарахнуло статическим электричеством, которое все еще гуляло по телу монстра. Но вот дробящие удары братьев-богатырей по ногам и голове жуткого змея возымели эффект. Дова был вынужден отвлечься на новых врагов. Кус-Кус воспользовался замешательством противника: его странные сабли, как и у Кратоса, имели цепи и небольшие крюки с обратной от режущей кромки стороны. Он швырнул оружие, используя его как «кошку», затем, быстро перебирая лапами, будто его гигантская туша вовсе ничего не весит, каджит шустро взобрался на крышу близлежащего здания. Его попытка была весьма хорошей, но наемник знал, где остановиться, в отличии от братьев Снорки, которые все трое, кажется, впали в боевой транс берсеркеров, так как не чуя боли от ответных ударов дракона, долбили и долбили своими тяжеленными железяками, отчего дова, хоть и ярился, но все же был вынужден отступать. Вот она, отвага настоящих нордов, настоящих богатырей! Каджит тем временем вновь применил свою странную магию и обернулся мелким сутаем. При этом раны его тоже исцелились, от чего шпион Айрилет сделал вывод, что магия этих двоих — каджита и дова — имела много общего. Как такое и произошло вообще, что именно они столкнулись в бою. Далее каджит выпил зелье невидимости и скрылся. К месту баталии подтянулось еще несколько воинов. Видя, что дракон на земле не так уж и страшен, как в небе, люди воспряли духом. Полетели копья, болты и стрелы. Одно из копий попало в глаз дракону, но не вонзилось глубоко. Тут терпение динозавра-метаморфа лопнуло. Имитируя движения кобры, он собрался в один клубок, чтобы пружинисто расправиться, одним движением подкинув свое тело сразу метров на пятнадцать ввысь. В воздухе он расправил крылья и применил ту’ум на людей внизу — безжалостная сила смела двуногих, как осенние листья; множество предметов и каменные обломки зданий тоже пришли в движение, несчастные противники дова будто в блендер попали: их кости крошило и перемалывало, руки-ноги выгибало под неестественными углами. Бедолага из мирного населения Вайтрана тоже попал в самую гущу «каменного аэрозоля», получил множественные травмы черепа и потерял сознание. Дальше Айрилет наблюдала ситуацию глазами своего шпиона и того незнакомого ей лично Сына Битвы, что остался в стороне от сражения. Дова набрал высоту, вновь возвращая себе оригинальную форму и исцеляясь. Вот только такая магия, очевидно, имела свою цену. Больше дракон не хотел играть со своей едой. Теперь только крики, которыми он утюжил защитников Вайтрана, будто хотел перемолоть их в кашу. После четвертого чудище удовлетворилось результатом и полетело прочь. К тому времени крылатый монстр услышал зов своего собрата, который попал в ловушку. Братья Снорки были или мертвы, или без сознания. Идолафу тоже досталось обломками, что летали по воздуху, хоть он и был далеко в стороне от побоища. Как только пыль от криков и крыльев дракона хоть чуток улеглась, к нему подбежали люди из храма, чтобы оказать помощь. По мнению всех свидетелей этого столкновения, это была самая замечательная битва при обороне Вайтрана, достойная отдельной саги. Дракон-метаморф тоже опоздал, посмотрел на мертвого собрата сверху, прошелся по двуногим червям, что осмелились вылезти из своих нор, огнем ту’ума, да и подался прочь от Вайтрана. Вслед ему летели копья из баллист, снаряды скорпионов и камни, как и ранее, не причиняя особого вреда. Разведка боем, если таков был план дова, провалилась, а одного из них организованные людишки и меры даже смогли заманить в ловушку. Есть над чем поразмыслить. Их разговор с Алдуином будет совсем иным, чем эта троица, действовавшая за спиной повелителя, планировали изначально. Меры из каменной крепости послали вдогонку еще оного магического конструкта, но дракон применил какой-то крик, придавший ему ускорение, будто у военного беспилотника — через полминуты его фигура едва была различима на фоне гор. Фантом же не мог отдаляться от сотворивших чары магов далее, чем на пару километров. Битва окончилась ничьей. Жертв среди людей было много, возможно даже несколько сотен, но и мертвый дова, попавший в яму с тумаками, явно не входил в планы небесных агрессоров. Тем временем из ямы стали доноситься весьма странные звуки, будто вьюга. Единичные горожане, которые не укрылись в убежищах, выглядывали из обломков, не веря своим глазам — дракон пал! Город пылал, улицы застилал дым, очаги открытого пламени были там и тут, но не только зеваки, а и стражники, и даже опытные в битвах Соратники не могли отвести глаз от сияния и вихрей энергии, что поднимались из котлована. О подобном никто никогда не слыхивал. Неужто дракон может взорваться после смерти или еще какую-то магию в себе таить, чтобы и после гибели нести разрушения? От греха подальше многие поспешили скрыться за чем-то каменным и толстым. Большинство проходов, что вели к яме под землей, были завалены криками и гарцующей тушей пойманного дракона, запечены огнем магии дова так, что камень превратился в гладкое стекло. Эйле пришлось несладко. Она была увешана магическими амулетами, как вечнозеленое дерево на праздник зимнего солнцестояния. И тем не менее кожа ее превратилась в один сплошной кровоточащий ожог, а легкие пылали, ведь она вдохнула кислотные пары. Одна из сильнейших Соратниц выла в голос, пытаясь контролировать метаморфозы своего тела. Секрет выносливости и нечеловеческой силы некоторых из внутреннего круга их воинского братства мог быть раскрыт здесь и сейчас. С другой стороны, если она срочно не регенерирует, то умрет. Немногие выжившие (а точнее всего четверо, кроме Эйлы: Вилкас, Фаркас, Адриана и некая женщина, что спряталась в обломках каменного здания) сейчас были заняты другим, а именно — целой ордой зомби, поднятых драконьим криком. Изувеченные, обгоревшие трупы людей были воскрешены богомерзкой некромантией… трэллы нападали, даже если у них не было головы или конечностей, им не нужны были глаза и нюх, чтобы чуять живых. «Возможно, стоит попробовать…» — решила Эйла. Дым и поднявшийся от странного ветра пепел скрыл, что стало с телом воительницы, но уже через несколько секунд из котлована выскочил огромный волколак, не антропоморфный, а напоминавший скорее просто волчару-переростка. Зверь молча понесся прочь, расталкивая своей тушей медлительных зомби. Борясь за свою жизнь, никто из бывших поблизости не обратил внимание на еще одну магическую аномалию, а Фаркас, краем глаза заметивший волчицу, лишь зарычал, кроша черепа трэллов. Сестра не нуждается в прикрытии, но он прикроет в другом смысле — притягивая внимание к себе, показывая чудеса воинской доблести и мастерства. А волколак — какой волколак? Не было такого… Между тем магические вихри набрали силу, но странным образом они не развеивались. Они напоминали даже не торнадо, что вращается в горизонтальной плоскости, а линии электромагнитного поля вокруг магнита, что стали вдруг видимыми. Воздух как будто всасывало куда-то, в некую точку, что находилась в гортани павшего дракона. Прямых наблюдателей, волею случая, у события не было, но все, в ком была магическая искра, почуяли, что происходит нечто удивительное. …Хакон, который прорывался от башни, где они засели с Рэном, Йоргом и дюжиной солдат, к месту засады, ощутил колебания целого океана силы, эманации, не похожие ни на что, что ему доводилось испытать до этого, даже когда он призывал даэдра или творил чернейшие из известных ему заклинаний некромантии и колдовства. Проклятые драконы игнорировали их большую часть времени, порушили-пожгли почти весь Вайтран, а вот мимо северо-восточной башни пролетели от силы раза два-три. Один дова нашел себе интересного противника где-то у храма Кинарет, другой, казалось, задался целью сжечь легендарный Драконий Предел, закусился с альдмерами, а третий был слишком занят охотой на двуногую добычу на улицах, а потом напоролся на Фаренгара. Ученик Мирабеллы так и не смог показать, на что он способен, а Рэндалфр почему-то упорно тупил на каждом шагу, так что все совместные заклинания пошли насмарку, да к тому же не захотел покидать башню. Мол, так лучше видно, больше тактической свободы. «Какой же дурак! Болван! И за что его взял в напарники?!» — сетовал Хакон, беззвучно шевеля губами. Он, наверное, не хотел мешать плану своего бывшего учителя, в чем бы тот не состоял. Вот только игр в лояльность им не хватало. «Уходя уходи» — правильно ведь говорят! Но этот Рэн развесил сопли, глядя, как его учитель о чем-то говорит с драконом. Го-во-рит! Понимаете, да? Человек и дракон — говорят. Что за ересь! Хакон был просто в бешенстве: из-за тупоголового окружения он может пролететь мимо денежных заказов, а ярл Рифтена и, что еще хуже, Мавен, которая на самом деле заправляла всем в его родном городе, могут не только обделить в смысле денег, а и заставить зазнайку заплатить за неспособность исполнить обещанное. Шоровы кости! А все этот «довакин» виноват. Не взялись бы его возвращать к жизни, сценарий битвы изменился бы в корне. Ну, по крайней мере, для них с Рэном. А значит, и для всего Вайтрана. Тысяча кланфиров! Как же все мог испоганить один человек? Да какой человек! Проклятый трэлл, вышедший из повиновения, вот он кто! Теперь вся слава за убийство дракона, как всегда, случись что серьезное, отойдет Соратникам… И что теперь там происходит? Не зомби же вызывают эти чудовищные вибрации в магическом поле? Трэллов, что попадались по пути, Хакон просто обращал в пепел. Силы его были не безграничными, пришлось пить зелья, но из-за эмоций полукровке было начхать на последствия. Айрилет было очень плохо: управление магическим зеркалом, использование амулетов мыслеречи, которыми она оснастила всех своих шпионов — все это истощало. В голове поселилась целая семья кузнецов с молотами самых разных фасонов и размеров. Большой гупал где-то в затылке, два поменьше гатили в висках, несколько крошечных, «детских» — в глазных яблоках. А вишенка на торте — вот этот вот магический взрыв прямо в яме с драконом… кажется, ящер умирал, но заготовил, наверное, что-то из разряда посмертных проклятий. Как же она ненавидела драконов! тысячу раз проклятые дова появились из ниоткуда и превратили ее жизнь в кошмар. А ведь ей еще нужно проверить, как там ярл, а магией пользоваться просто невмоготу. Данмерка застонала. С другой стороны, если бы с Балгруфом что-то произошло, она бы почувствовала, даже занеси ее на Акавир или частично затонувшую Йокуду. Значит, полежим пока, потерпим… А там, быть может, Даника пособит чем-то. Аракано еще раз провел пальцами по шишковатому продолговатому предмету в своей руке. Не сейчас. Ну что ж, тем лучше. А то слишком много хаоса… но рано или поздно их «звезда» вновь повстречается с дова, возможно, при совсем других условиях. И тогда уж последнее слово будет за альдмерами, маг был уверен в этом. Даника пыталась унять дрожь в руках. И причина вовсе не в магическом истощении, ведь на исцеление таких больных нужны воистину реки, озера и водопады силы… причина — в лике Кинарет, что стоял в храме, сколько она себя помнит. О, статуи менялись, но Даника ведь молодая еще девушка, не ей помнить, как тут все было даже сорок лет назад, не говоря уж о временах Тайбера Септима. Но вот о таком явлении, свидетелем которому она стала сейчас, она никогда не то чтобы не слышала, но даже не читала в древних хрониках. Глаза Кинарет слезились… кровью. Будто богиня оплакивала своих детей. Более жуткое предзнаменование сложно и представить. Даника отошла за угол, якобы чтобы помедитировать и восстановить магию, а на самом деле — выпить бренди из потайной фляжечки, поплакать, выпить еще, чтобы найти в себе силы помолиться и вопросить, что же сие может значить? Но богиня молчала. Небеса, все еще скованные серыми свинцовыми тучами, были безмолвны, хотя уж лучше бы разразились громом и молниями, кислотным ливнем или метеоритным дождем. После светопреставления, устроенного драконами, это было бы как освежающий душ… Фаренгар ругался, как золотарь. Простейшие чары, призванные распотрошить тучам их дождевое нутро, помочь потушить пожары, что бушевали тут и там по городу, не работали. Он был, конечно, тем еще стихийником, но любой адепт мог бы сотворить такое волшебство, если небо было не безоблачным, а таким хмурым, как сейчас. Причина — некое магическое возмущение, исходившее от тела дракона. Тварь была мертва, он это сразу почувствовал. Другие дова решили отступать, не в последнюю очередь потому, что талморская пятерка магов задала знатную трепку главному из них, но и смерть собрата «задизморалила» их горше некуда. Тут бы радоваться, что их план исполнился, не смотря на то, что драконов было трое, а у Фаренгара такое чувство, что у него на глазах все близкие родственники только что умерли — некое устойчивое дурное предчаяние. А тут и магия сбоит. Шеогорат его знает, что происходит. Победа над драконом — чудо. А природа не любит нарушений равновесия, обязательно подсунет пакость, чтобы это компенсировать. Таких взглядов придерживался дед Фаренгара. Он был не самым сильным магом, но хорошим ученым, автором многих книг и философских трактатов. Именно его пример вдохновил норда податься в Искусство. Сердце немолодого чародея сжалось от плохого предчувствия… Не зная всей картины, многие люди высыпали на улицы, чтобы поулюлюкать победе да брать в руки ведра — маги не спешили помогать тушить пожары. Среди них была и Олава, по кличке Немощная, пожилая нордка, завсегдатайка торговой площади, которая пыталась продавать прохожим свои предсказания. Кто его знает, был ли у бабки к ним талант, но вот сейчас она вдруг упала наземь, роняя пену изо рта, словно у нее видение, или, скорее, эпилептический припадок. Случайные граждане, что выбегали сейчас толпами из храма Кинарет спасать свое имущество, услышали, как припадочная стонет: «тени ждут… покориться тени… касание призрака породит…» Одна сердобольная соседка, знавшая Олаву, остановилась, чтобы подложить ей под голову какие-то тряпки, чтобы не захлебнулась слюнями — это все, что она была готова для нее сделать в таких условиях. Она побежала к своему дому и, само собой, не услышала продолжения спонтанного пророчества, хотя многие в тот миг были бы рады отдать старухе любую сумму денег, лишь бы она продолжала говорить…