Ветер перемен

POV Камило. Устроиться под чужим боком невероятно приятно. Можно слушать спокойное дыхание, чувствовать тепло родного тела и наслаждаться уютом. Я одними пальцами водил по коже Криса, вызывая у него мурашки. — Так нравится? — спросил он с улыбкой в голосе. Я не видел этого, но был уверен, что он неотрывно следит за моими действиями и наверняка посмеивается надо мной. — Очень. — Тебе разве не пора? У меня-то выходной. Но не отругают ли тебя, если задержишься? При упоминании своих обязанностей я поморщился, ведь совершенно не хотел уходить отсюда. — Так хочешь от меня избавиться? Он и не думал об этом. Усмехнувшись, притянул меня к себе и поцеловал в макушку. Я довольно зарделся, понимая, как мне нравится эта его теплота. — Ни в коем случае. Но становиться причиной твоих проблем не собираюсь. — Хехе. Представляю, что abuela на это скажет. — Я твою мать больше опасаюсь. — Ха… Ха… — вот тут я поспорить не мог. Мама опять будет ворчать из-за меня. Не хотелось бы её расстраивать, но… — Пойдём позавтракаем? — Прости, лисёнок, но я не буду есть. Я приподнялся на локтях, чтобы выразить ему всё своё недовольство во взгляде. — Не смотри на меня так. Это ничего не изменит. — Я столько горбатился над завтраком, как ты можешь? — театрально захныкал я, но Криса это не пробило. — Легко. Если рискну это съесть, то еда просто пойдёт обратно. — И всегда у тебя так? — После таких «удачных» вечеров — постоянно. «Вот оно как… И как же он всегда справлялся в одиночку?» — вообще, если припомнить, то бывало он выглядел не очень хорошо, хотя особых причин, как мне казалось, не было. Теперь я знаю, что это не так. Что ж, больше он не будет один. Я аккуратно завёл нужную тему. — Слууушай… Не хочу тебя заставлять, но… Расскажешь, что вчера произошло? Я примерно понял, но лучше услышать это от тебя. Что тебе сказали, и почему ты себя так вёл? Взгляд Криса сразу похолодел и черты лица ожесточились. Он отвёл от меня взгляд и напрягся. Сразу ясно — я затронул больную для него тему. — Можешь не говорить, если не хочешь… Он тяжело вздохнул и вернул мне вновь потеплевший взгляд. — Да не… Просто думаю, как бы начать… — Давай всё с самого начала. Вновь вздохнув, он уставился на потолок и через силу завёл свой рассказ: — Вчера… Со мной связалась моя кузина, я думал будет что-то по работе, но… Она сказала, что умер мой брат, кузен, если точнее, — Виктор. «Виктор». Да, он говорил вчера это имя. — Мне жаль… — Да-да… — он неопределённо махнул рукой, намекая, что это не так уж и важно. — Эх… просто, знаешь, он ведь был… Очень дорог мне, даже ближе родного брата, и эта новость как-то… Совсем выбила почву из-под ног, если ты понимаешь, о чем я, — он нервно хохотнул. — Виктор он… всегда был такой плаксой, плакал из-за всякой ерунды… Но он был очень добрым, даже слишком, всегда думал о других и потом уже о себе. Когда мы были детьми он каждое лето приезжал к нам, и мы днями напролёт вместе играли, он рассказывал, где побывал, а я… ну, мне нечего было рассказать, тогда я так ему завидовал, — он слегка улыбнулся, предаваясь воспоминаниям. — Он был мечтателем, всегда фантазировал о чем-то невозможном, представлял, как всё могло бы быть где-нибудь там, в другой жизни. Он всегда записывал свои фантазии, где попало (чем очень сердил свою мать), а потом обязательно показывал мне… так я стал его первым читателем… — улыбка сползла с его лица, омрачая взгляд. — Он всегда хотел стать писателем, да вот однажды умерли его родители, и он был отправлен в интернат, потому что никто не хотел его брать к себе по разным причинам, и я даже не могу никого в этом винить, но… Всё равно. Виктор быстро повзрослел, перестал мечтать, стал замкнут, но даже так оставался очень близок со мной, особенно, когда я сбежал из дома, — на секунду он задумался и мотнул головой. — А потом… много чего было: война, Сильвер, это подорвало нашу связь, а затем пути просто разошлись. Я уехал в Америку, он вернулся в Испанию, мы почти не виделись, писали иногда, бывало звонили, но… всё ушло. Странно, конечно, но он всё равно был мне очень дорог. Хоть и издалека, но я пытался его поддерживать, в первую очередь финансово, он даже вернулся к писательству, представляешь? — он поджал губы, прикрывая глаза. — Я так жалею, что не забрал его в Америку. Если бы я проявил большую настойчивость, то он бы был жив. Я забрался на него и убрал руки, прикрывавшие лицо. Он вновь был в отчаянии и хотел это скрыть. — Глупости! Здесь нет твоей вины, Крис! — Может, и не прямая, но вина всё же есть. Он умер от пули. Сильвер нашёл его. Виктор был там, совершенно один, его не спас даже собственный артефакт. Я должен был его забрать, понимаешь? — Крис. Ты не виноват. Слышишь? Уверен, не ты один пытался уговорить его уехать, но он же отказался, так? Ты ничего не мог сделать, не силком же его перевозить надо было, в самом деле. Если кто и виноват, то это этот Сильвер и никто более. — Умом-то я это понимаю, но вот сердцем… — Умом уже неплохо. Мне так хотелось унять его боль, чтобы никогда не видеть отчаяние в этих глазах, потому и поцеловал его, мягко касаясь губ. — Ты ночью так же меня успокаивал? — И так тоже… — я нежно провёл по его лицу, всматриваясь в каждую чёрточку. Он улыбнулся мне, целуя ладонь. Не знаю, почему меня такое всё ещё смущало, но я покраснел, что заставило его улыбнуться только ярче. — Так а… что это потом было вообще? Что за… Ну ты понимаешь. — Я сумасшедший. — А если серьёзно? — Я серьёзно, — я недовольно стукнул его по лбу, отчего он тихо хихикнул. — Ладно. Это просто результат психологической травмы. Теперь на сильные стрессовые ситуации я реагирую подобным образом. Галлюцинации, кошмары, иллюзии — неприятная вещь в общем. — И это не лечится? — Лечится. Но мне не особо психолог помог. Я боюсь сближаться с людьми, а это важный шаг для решения проблемы. — Сигареты. Они как-то помогают, да? — Угу… — Почему ты отводишь взгляд? — Они не лечат, просто… уменьшают симптомы. — Ты что-то не договариваешь, — он просто мило мне улыбнулся. — И даже не пытаешься скрыть это! — я вновь ударил его по лбу, только сильнее. — Ай… Всё не так плохо, лисёнок. Не переживай об этом. — Сколько раз я уже это слышал? — Не так часто, как ты думаешь. Ну что мне с ним делать? Он явно не хотел развивать тему, решительно делая вид, что очень устал и теперь собирается спать. Я вздохнул и перевёл взгляд на руки, на которых всё это время были перчатки. Я не решился их снять, когда укладывал Криса спать, да и он не стремился сделать то же самое. Выглядело это, на самом деле, очень нелепо. — А что у тебя скрыто под перчатками? — не то чтобы я рассчитывал получить ответ, но попытка не пытка. — Мне кажется, на сегодняшний день достаточно откровений, — он хитро мне улыбнулся, собираясь сворачивать эту лавочку. Я ответил ему такой же хитрой улыбкой. — Ты мне должен желание, если вдруг забыл. Вот он вкус победы. Крис поморщился, жалея, что предложил мне такую сделку. — И ты хочешь потратить его на это? Может, лучше подарю какую-нибудь крутую магическую вещицу? — Я уверен, у меня ещё будет шанс пожелать эту вещицу, так что давай, не пытайся отвертеться. Крис прикрыл глаза. В этот раз пауза была даже дольше, чем до этого. — Что? Всё настолько плохо? — Как сказать… Это было необычно. Он словно оробел. Неуверенно ёрзая подо мной, он нерешительно посмотрел на меня, взглядом прося не заставлять его. Я сделал вид, что не понял его, так что, обречённо вздохнув, он медленно стянул перчатку… То, что я увидел, повергло меня, мягко говоря, в шок. Его рука… Она была как один сплошной шрам, темнее, чем остальные части тела, и по ней будто проходило множество трещин, скрывающихся под кожей, что неровно срослась, стягивая и сильно уродуя руку. Видимо, мой открытый рот и выпученные глаза послужили сигналом, ведь Крис с некоторой брезгливостью поспешно решил скрыть руку в перчатке. — Ужас, да? — Нет! — я схватил его за руку и притянул к себе, не давая ему её спрятать. — Ч-что. Кхм! Что произошло? Мой голос немного дрожал. — Взрыв. От магии. Хороший урок тебе, кстати. Вот, что бывает, когда переоцениваешь свои силы. Он не смотрел на меня, возможно, ему было стыдно это показывать. — Больно? — спросил я, рассматривая её. — Нет. Уже не больно. Повезло, чувствительность почти не пострадала и всё срослось грамотно, я могу свободно ей двигать без каких-либо затруднений. — И что это был за взрыв такой? — Ну. Я… вообще-то в войне участвовал. — Что?! Ты? Когда? Он повёл плечом, не особо горя желанием вспоминать это. — Это было почти десять лет назад. Началась вторая мировая, и я как раз находился в Лондоне. Город постоянно подвергался бомбардировке. Впопыхах собрали магов и наказали выучиться барьерным заклинаниям, а затем отправили под самые бомбы защищать город. Было много неудачных попыток, но… в принципе мы выработали тактику. Необходимо было пять магов в эпицентре и штук так двадцать в радиусе взрыва, тогда бомбы успешно отражались… Как-то нам очень не повезло, в моей команде отсутствовала половина участников, точнее, они были слишком далеко. Мы ничего не могли с этим поделать, пришлось отражать так. Я был один в эпицентре, остальные по радиусу, — он вздрогнул от воспоминания. — Тогда выжил только я. Сам взрыв бомбы мне не навредил, но вот мана отрикошетила обратно в меня. Опять-таки, повезло. Отделался лишь этим, хотя, по честному, если бы не мой наставник, я бы остался без рук. Так ещё и все потоки маны были выжжены, потому я оооочень долго не мог использовать магию. Он отнял руку, всё ещё не смотря на меня. — Не то чтобы я стесняюсь этого уродства, просто оно мне напоминает о том дне, когда я единственный выжил… Хотя, лучше его и людям не видеть. Это выглядит омерзительно. Я сжал его руку. — Ничего подобного. Я не считаю это мерзким, — сказал я это, приложив его руку к своей щеке. Было необычно, но вовсе не мерзко. Тем более, что наконец-то я смог почувствовать тепло, которое я никогда не чувствовал, пока он ходил в перчатках. Крис хотел высвободить руку, но я не дал. Что бы он там не говорил, но он точно не хотел делиться этой тайной с кем-либо. Наверняка, он боялся того, как на него глянут люди. Но я не они, меня это не беспокоит, так пусть он знает об этом. Я без спроса стянул вторую перчатку и так же, как и первую руку, приложил ее к щеке, немедленно к ней прильнув. — Крис, я тебя люблю и мне не важно, как ты выглядишь. Эти шрамы — твоё прошлое, в которое ты позволил мне заглянуть, вот и всё. Я поцеловал его пальцы, как это делал он, и вновь прильнул к его рукам. — Совсем не чувствуешь отторжения? — Совсем. — Странно. Хотя я уже должен перестать удивляться, ты же сам по себе чудо в перьях. Я бы мог на него обидеться, но он так улыбался, что я бы не смог этого сделать даже специально. Он очень неуверенно провёл своей рукой, но сразу же остановился, боясь моей реакции. Всё было и вправду в порядке, так что, в конце концов, убедившись, что я совсем не против, он стал касаться меня повсюду с любопытством ребенка, изучающего каждую мелкую деталь. Я сам не заметил, как под этими касаниями задышал чаще, а мысли стали медленнее. Крис хитро ухмыльнулся, опуская ладони ниже. — Может, повторим наш новый опыт? Что ещё я мог сказать, кроме как «да»?