Наследия

      Оказавшись по ту сторону, Велда распахнула глаза, с ужасом озираясь. Разум взывал бежать, но она устояла, пытаясь привыкнуть к окружению.       «Слишком много красного, я сейчас с ума сойду…»       Встряхнув головой, она сделала шаг вперёд, рассматривая выжженную землю, на вид мертвую, но в тот же момент живую траву, и, подняв глаза, мертвеца, насаженного на кол.       — Боги… — отшатнулась она, взирая на изувеченное тело, покрытое множеством ран разного вида, с содранной кожей и вывернутыми наружу внутренностями. Девушка отвернулась, сдерживая рвотный рефлекс, и прошла мимо страшной картины.       «Дальше ведь ещё хуже будет… Надо как-то взять себя в руки. Снова».       Прошлый стимул померк, уступая дорогу страху и панике, но, завидев впереди себя двух скампов, Велда и думать забыла о какой-то там мотивации. Она спешно призвала лук, пока её не заметили, и выстрелила, попав не в голову, а в шею существа.       «Чертовы стрелы, промазала!» — разозлилась она, наблюдая за тем, как скамп скорчился и, бившись в конвульсиях, попытался выцарапать стрелу.       Заметив, как второй противник, до этого стоящий и чесавший бок, заметил её, она откинула призванное оружие и, достав уже свой меч, направилась к ним, стараясь действовать осторожно. Увидев, как он собирается атаковать её магией, Велда выставила перед собой оберег, но всё же интуитивно отпрыгнула, выбегая из-за огненного шара. Таким наскоком получилось почти застать его врасплох, а девушка, вонзив меч в существо, тут же отбросила тело от себя, вышвыривая его с моста. Повернувшись ко второму, который всё-таки смог вытащить стрелу, он, не поднимаясь на ноги, повернулся к девушке и хотел мазнуть по ней когтями, но, потеряв равновесие, упал, а Велда отпрыгнула и почти тут же двинулась на него, отсекая голову.       Облегченно выдохнув и вытерев лезвие меча об волосатое тело существа, она убрала его и взглянула на преграду перед собой, только сейчас понимая, что это такое.       — Ворота… — подошла она к ним ближе. — А за ними… Ох! — посмотрев в щель, она тут же отпрянула. — Там же…       Велда отвернулась, зажмурив глаза.       «Целый отряд, по всей видимости, взят в ловушку и перебит, как скот».       Пытаясь выкинуть кровавую сцену из головы, она снова обернулась, рассматривая ворота, вереи и петли.       «Такие вручную даже пытаться открыть смысла нет, а рычаг…»       — Сука, отцепись от меня!       Услышав человеческую брань, девушка встрепенулась, оглядываясь по сторонам.       — Эй… Эй! — воскликнула она и подорвалась с места, когда увидела сражающегося мужчину слева от врат. Уже заворачивая на дорогу, она крикнула: — Оттолкни его! Сейчас!       Не обращая внимания на владельца голоса, он пнул существо, а девушка взмахнула рукой и выпустила волну магии в скампа, снеся его с ног. Мужчина склонился, швырнул меч на землю и уткнулся руками в колени.       — Будь проклят этот Обливион вместе с этими ублюдками, которых здесь бесчисленное множество! — выругался он, решив выплеснуть свою злость хотя бы словами.       Велда оглядела его, не зная, что сказать. На кирасе был герб Кватча, подталкивая её хоть к каким-то соображениям.       — Вы… Только Вам удалось выжить?       Тот выровнялся, подняв меч.       — Не заметил, что рядом со мной девушка. Стоило бы выбирать выражения. — Он оглядел её, рассматривая боевой вид. — Как тут женщина оказалась?       — Сама пришла, — пожала она плечами. — А Вы? Вы на вопрос не ответили.       — «Ты». Так проще будет. Да, капитан Матиус прислал нас сюда, чтобы мы нашли способ закрыть врата. Я Иленд, — представился он в конце.       — Велда. А… Ты…       — Да, один. — Он кивнул на мост. — Мы оказались в ловушке, мне удалось спастись. Есть ещё Меньен, которого увели, но…       — Но что?       — Ты и правда думаешь, что в этом аду таких, как мы с тобой, в живых оставляют? Я сомневаюсь. — Он задумался, почти тут же продолжив: — Ты здесь с этой же целью, что и мы? В таком случае, ну… Ты видишь, что осталось от нашего отряда.       — Я назад не поверну, если ты об этом. Возвращайся в Нирн, Савлиану нужна твоя помощь.       — А ты?       Девушка посмотрела на башни, кивнув на центральную, самую высокую.       — В той башне должно быть что-то вроде… ключа или… не знаю. Возможно, если я что-то сломаю, то врата закроются. А Меньен где? Ты видел, куда его увели?       — Нет, но предполагаю, что он в одной из башен, если, конечно, жив ещё. Ворота вряд ли можно открыть, но этот путь, скорее всего, ведёт в обход. — Мужчина указал мечом на дорогу позади себя.       Кивнув, Велда прошла мимо Иленда, как тот снова заговорил:       — Тебе нужна будет помощь.       — Нет, — обернулась она. — Я сама справлюсь. Попробую вытащить этого Меньена и закрыть врата, а твоя помощь будет нужнее у стен города, так что возвращайся.       — Не пристало воину женщину одну в таком месте оставлять.       — Спасибо, но твоя помощь и правда будет куда нужнее там, — кивнула она за его спину на портал. — Я знала, на что шла, поэтому в помощи не нуждаюсь.       «И в свидетелях», — промелькнула вдруг безобидная, но неприятная мысль.       Немного подумав, он всё же согласно кивнул и собрался уже уходить, как его взгляд зацепился за мёртвое существо. Сдвинув брови, он спросил:       — Чем ты его отшвырнула? Что за… магия?       Велда сглотнула, покосившись на тело.       — Это… Обычная магия разрушения.       «Надеюсь, твоя уставшая голова и разум примут такой ответ…» — подумала она, смотря на солдата.       — Хм, ладно. — Иленд вложил меч в ножны. — Удачи тебе, Велда. Надеюсь, у тебя всё получится.       Кивнув, он побежал к порталу. Девушка проводила его взглядом, сдвинувшись с места только тогда, когда он скрылся из виду.       «Можно позавидовать тому, что он сейчас вернулся в Тамриэль. Врагу не пожелаешь здесь бродить…»       Продвигаясь вперед, Велда рассматривала окружение, пытаясь привыкнуть к обстановке. Кровавое небо, что на горизонте сливалось с такими же красными водами Обливиона; везде камень, странная и мёртвая трава, что торчала из такой же мёртвой земли, а приглядевшись к почве, можно было заметить, что пустоты трещин были красными, будто залитыми кровью. Чтобы хоть как-то сохранять самообладание, в голове девушка представляла живописные пейзажи Нирна, параллельно напевая себе под нос какую-то песню, которую она не раз слышала от бардов в тавернах родного региона. Ближе к башням Велда пару раз слышала звуки обвала, будто с горной местности сходил слой камней, из-за чего она часто ускоряла шаг или с опаской поднимала голову, чтобы, если что, вовремя среагировать. Врагов в округе почти не было, а тех, которые встречались, девушка пыталась убить издалека, чтобы не вступать в открытый бой.       «Заодно и в стрельбе потренируюсь…» — успокаивала она себя каждый раз перед тем, как выпустить стрелу в противника.       Но был и случай, когда пришлось использовать магию против скампа, что притаился на скале.       «Чёрт, а твари-то умные и весьма хитрые. А с дреморами что будет? Мало того, что умом обладают, выше чуть ли не вдвое, так ещё и эта даэдрическая броня. Куда бить, даже не знаешь, всё защищено. С другой стороны, у меня есть магия. Я забываю про неё, потому что я вдали от дома? Я забываю про неё, потому что я первая, кто использовал наши знания о ней в Обливионе? Надеюсь, что так…»       В какой-то момент пути девушка остановилась, уловив капающий звук. Ничего не заметив, она хотела продолжить путь, как прямо перед её лицом на землю упала капля, вынуждая посмотреть вниз. Увидев кровь, девушка медленно подняла глаза с лужи наверх, опасаясь того, что она может увидеть. Прямо над ней висел почти такой же, что и в начале, свежий истерзанный труп на веревке, подвязанный к арке над дорогой. Ругнувшись себе под нос, она спешно прошла вперёд, но через несколько шагов остановилась, снова посмотрев на висящее тело, которое будто назло медленно покачнулось и повернулось лицом к ней.       «Ужас какой-то…» — отвернулась она, продолжая путь.       Минуя ловушки и врагов, Велда остановилась около входа в главную башню, взирая на все три.       «К двум малым искать входа смысла нет, можно перебраться по мостам из главной. Надеюсь, у меня нет страха высоты, а иначе будут трудности».       Собравшись с мыслями, она зашла внутрь, подивившись огромной двери, что была втрое больше человеческого роста. Оказавшись в башне, на вход в неё сразу обратили внимание два скампа, видимо, не оценив выходку двери, что захлопнулась на весь зал.       «Магия. Не забывать про колдовство…» — напомнила она себе, проходя в зал и смотря то на одного, то на другого.       И всё же, даже несмотря на свою хитрость, существа были глупыми. Пока первый возился с магией, девушка снова призвала щит и выпустила во второго горизонтальную магическую волну, так что даэдра не успел вовремя среагировать и скрыться. Оставшегося она добила оружием и, оправившись после минутной баталии, подошла к перилам какого-то колодца, откуда вверх бил магический луч.       «Кажется, он что-то питает…» — посмотрела она наверх, рассматривая строение и ярусы башни.       Решив, что нужно добраться до самого верха башни, Велда скрылась за одной из дверей, продвигаясь по коридорам башни и ярусам, поднимаясь всё выше к красной вершине.       «Мощно колдовать всё равно не получается, это тебе не Нирн, — думала она по дороге. — Хотя в Тамриэле я без семьи вообще колдовать не могу; однако большой минус нашего дара, но, с другой же стороны, хорошо держащий нас в узде…»       Конструкция башни была весьма проста, но даже так иногда местная архитектура загоняла Велду в некоторый ступор. Постепенно к даэдра тоже получилось привыкнуть, и почти никто не вызывал затруднений и не вынуждал тратить на него много времени. Уже ближе к вершине, оказавшись в очередном зале и осмотрев его, Велда поняла, что её интересуют две двери, одна из которых оказалась закрытой.       «Скважина хоть есть? — осмотрела она дверь. — Да, есть…»       Подойдя ко второй двери, Велда расслабленно открыла её, но так же быстро закрыла, получив в лицо поток воздуха и вздрогнув от шума ветра.       «А вот и один из мостов, — уже более сдержанно и аккуратно вышла она наружу. — Не нравится мне это, да деваться больше некуда».       Стараясь не обращать внимания на пропасть и сильный непонятно откуда взявшийся в таком месте ветер, Велда посмотрела на двери впереди себя и, спустя несколько робких шагов, преодолела мост уже более уверенным темпом. Подрагивающими пальцами, схватившись за ручку двери и облегченно выдохнув, девушка зашла в башню, но почти тут же отвернулась от висящего тела и быстро поднялась по дорожке, уходящей вверх.       Подняв взгляд вверх, Велда увидела клетку и сидящего в ней человека. Подскочив с места, она почти тут же затормозила, чуть не налетев на дремору; внезапный выпад с её стороны был тут же отбит булавой с такой силой, что девушка отшатнулась, схватившись за руку.       — Ты… — прохрипел высокий даэдра, чувствуя своё превосходство над смертной душой. — Твоя магия, что сотрясает Сигил, — такое знакомое глумление над нашим миром…       Изумившись речи дреморы, Велда покосилась на человека в клетке, заметив, что тот был в сознании, но достаточно слаб. Слова демона напомнили ей об отце, вынуждая её давно подавленную ярость снова закипеть подобно лаве. Встряхнув всё ещё больной рукой, она повела пальцами в воздухе, вызывая слабое свечение магии.       — Знакомое, говоришь? — Они кружили по залу, не решаясь напасть друг на друга: один хотел понасмехаться, а она же понимала, что противник для неё слишком силён для открытого боя. — Отчего же?       — Тебе ли не знать, скайримовский маг…       Попытка задеть за живое удалась, когда Велда скривилась от злости и в порыве гнева всё же вступила в неравный бой первой. Спустя пару удачных парирований противник повалил девушку на пол и замахнулся булавой, чтобы нанести дробящий удар.       — Твоя желанная плоть станет моей!       — Обернись! — послышался слабый, но решительный голос сзади демона, на что тот обернулся. Воспользовавшись этим, Велда оттолкнула даэдра ногами и, встав, наконец собралась с силами, чтобы воспользоваться колдовством. Призвав меч, она огрела его магией и снесла голову даэдра.       Стараясь не медлить, Велда откинула призванный меч и подняла свой.       — Спасибо, — подошла она к клетке. — Без Вашей помощи худо бы было.       — На это нет времени! — вдруг воскликнул мужчина, до этого поднявшийся. — Вон, — он указал рукой на дремору и отцепил руки девушки от прутьев клетки, — на его шее был ключ от двери в главной башне! Бери его, поднимись на самый верх, удали сигильский камень, и врата закроются!       Удивившись такому напору с его стороны, Велда без раздумий подошла к телу демона и подняла окровавленный ключ.       — Так, ладно. Вы Меньен? Как эта клетка открывается?       — Забудь про меня! Сейчас самое главное — Кватч!       — И люди, которые в нём живут! — воскликнула она в ответ, снова подойдя к камере. — Какая из сторон открывается? Эта? — Девушка безнадёжно подёргала сторону клетки на что снова получила порцию возмущений и взываний оставить пленника.       — Уходи, глупая! — снова попытался он отцепить её руки от клетки.       — Ну-ка замолчите, пожалуйста! — Велда отошла от камеры. — На моей совести одна смерть уже есть, и с ещё одной я мириться не собираюсь!       Она посмотрела наверх, на красное небо.       «Понятие "магический резерв" для таких, как я, несвойственно, и всё же колдовать в Обливионе на полную мощность я не могу, для большого выплеска магии мне нужна семья… Но если сосредоточиться, то я же смогу хотя бы магические лианы наколдовать…»       — Ты что делаешь?       — Отойдите назад.       Велда вознесла ладони, закрыла глаза и попыталась сконцентрироваться. Слабое свечение в ладонях загоралось ярче, обволакивая руки до плеча сначала малозаметными, а потом более светлыми языками магии. Распахнув глаза и осмотрев свою деятельность, она снова сфокусировалась, представляя в голове уже нечто иное. Постепенно чары материализовались в потоки, похожие на толстый плющ; когда лианы обвили прутья клетки, Велда взмахнула руками, причудливо наматывая магию себе на руки, и натянула, пытаясь таким образом открыть клетку. Несмотря на раны и отсутствие сил, мужчина помог, как мог, навалился на прутья, и через несколько секунд дверь упала.       С трудом устояв на ногах, Велда подскочила к мужчине, который опустился на пол, когда вышел из клетки.       — Тебе не стоило тратить время на меня… — начал оправдываться стражник. — Спасибо.       — А Вам не стоит тратить силы на такие слова. — Девушка села рядом с ним, благодаря богов за то, что ей не пришлось объясняться за своё колдовство перед ним; она проследила, как магические лианы растворяются и рассыпаются. — Вы ранены, я могу помочь.       Меньен понял, что спорить бесполезно, хотя и сам понимал, что помощь действительно нужна, чтобы он их не задерживал.       — Вас пытали? — спросила она, пока залечивала раны.       — Да, было дело. Ещё немного и его терпение бы треснуло, — кивнул он на тело даэдра.       Спустя несколько минут спешного лечения, Велда помогла ему подняться.       — Да, теперь от меня будет больше толка, — осмотрел он себя, рассматривая уже не кровоточащие раны. — Как ты так…       — Обычная магия восстановления, — резко ответила она, чувствуя слабое чувство дежавю. — Не думаю, что я дам Вам сражаться, эффект от моей магии несильный. — Велда хотела помочь ему в передвижении, но тот лишь отмахнулся.       — Иди, я за тобой.       Они спустились к двери, Велда остановилась, наблюдая за тем, как Меньен медленно спускается.       — За дверью мост, будет лучше, если я пойду сзади в роли подстраховки.       Он кивнул и прошёл вперёд.       Велда боялась, что возникнут трудности, но всё закончилось благополучно. Будучи уже в башне, пока она открывала дверь, солдат облокотился на стену, вытирая испарину на лбу, явно не оставшись равнодушным после такой переправы.       Около двери, ведущей на ярусы, Меньен попридержал Велду.       — У меня нет оружия, чтобы тебе помочь.       Она посмотрела на еле стоящего на ногах солдата, который при каждом удобном моменты искал опору.       — Но я не уверена, что…       — Сидеть здесь и ждать, когда ты расчистишь путь, я не буду! Думаю, даже от такого калеки, как я, будет польза.       Вздохнув, девушка, всё ещё сомневаясь, призвала себе меч, а свой отдала солдату.       — Ладно, только по возможности…       — Перестань, идём.       На пути к последнему ярусу сильных врагов не встретилось, а помощь Меньен оказалась весьма полезной, хоть Велда и старалась не терять залатанного солдата из виду. Магией она решила тоже не пользоваться, полностью положившись на призванное оружие. Разделившись с даэдра, они вышли на тот самый красный потолок, когда мужчина указал на сферу.       — Это, должно быть, и есть сигильский камень.       — Да, похоже на то.       Верх Сигила охранялся не лучше, чем низ, поэтому, очистив путь, Велда вышла на платформу к цепям, где на специальном устроенном пьедестале парил сигильский камень, удерживаемый, вероятно, бывшим снизу лучом.       — Вытаскивай! — крикнул Меньен, пытаясь перекричать рокот грома и ветра. — Быстрее! — добавил он, отшвыривая от себя тело существа.       Девушка же смотрела на артефакт, будто заворожённая, не в силах оторвать от него глаз. Она хотела прикоснуться к нему, но отдёрнула руку от жара. Отстегнув от себя пелерину, она крикнула:       — Я надеюсь, что нас выкинет обратно в Тамриэль! Дайте мне руку на всякий случай!       Он обхватил её запястье, а Велда схватила через ткань камень и отошла от цепей. Луч, до этого сдерживаемый сигильским камнем, начал бить в небо, башня затряслась, а и без того шумная округа наполнилась оглушающим гулом.       — Уходим! — крикнул Меньен и потянул её к лестнице, но Велда удержала его, оставаясь на месте и смотря в небо.       — Нет! Башня рушится, мы не успеем!       Не успев ещё что-то добавить, как пространство вокруг засветилось, пока перед глазами не предстала одна сплошная белая пелена. Чувствуя, как земля уходит из-под ног, Велда сжала мужскую руку сильнее и закрыла глаза, думая лишь о родном мире.       Открыла она их только тогда, когда на лице почувствовала холодный ветер и свежий воздух, смешавший в себе запахи гари и влаги. Меньен отошёл на пару шагов от неё и сел прямо на землю, касаясь руками сухой из-за отсутствия на протяжении долгого времени дождя почвы. Велда же посмотрела на небо, закрыв глаза и жадно втягивая кислород.       «Неужели я жива?»       Навстречу им выбежали стражники, которые сразу подбежали к Меньену. Велда же, теперь совершенно не реагируя на происходящее вокруг неё, с нескрываемым любопытством смотрела на ткань своей палерины, будто пытаясь сквозь неё разглядеть камень.       — Велда! — подошёл к ней Савлиан, светясь от счастья. — Посмотри, что ты сделала!       Девушка медленно подняла на него глаза, всё ещё пребывая в раздумьях.       — Ты закрыла эти чёртовы врата, так ещё и моих людей спасла!       Она посмотрела на Меньена, которого поднимали.       — Кого смогла.       На просьбу подойти капитан отошёл, а девушка снова посмотрела на прижимающее к груди сокровище. Наконец развернув часть ткани, ей открылся идеально круглой формы шар, что источал запах чего-то горелого и вибрировал в руках; поднеся камень к уху, Велда услышала еле слышимый звук, сначала раздражающий, а после просто давящий на слух.       — Мы собираемся штурмовать город, чтобы отбить свой дом! — решительно воскликнул Савлиан, когда снова подошёл к ней. — Ты с нами?       Велда услышала его и уловила суть сказанного, но не сразу ответила, продолжая рассматривать сферу.       «Я мало знаю про подобное, но эта вещь, скорее всего, очень мощная, раз может поддерживать целые врата открытыми. Нужно попытаться сохранить его, пока не вернусь домой. Думаю, она будет кое-кому интересна».       — Штурмовать? — наконец отреагировала она, наблюдая, как Меньена уводят к баррикадам. — Да, я с вами, только дайте мне пять минут. — Она завернула камень в ткань, пока капитан не замучал её вопросами, хотя, судя по всему, это мало его волновало. — В лагерь быстро спущусь, оставлю кое-что.

***

      Постепенно волнения и переживания людей в часовне сменились на апатию и смирение. Раненым продолжали помогать, но это лишь вопрос времени, сколько они ещё смогут продержаться без должной помощи хороших лекарей. Кто-то, зарывшись руками в волосах или обнимая самого себя, сидел в отрешении на полу, лестнице или лежаке по несколько часов. Постепенно плач и крики улеглись, а храм наполнился лишь перешёптываниями и редкими шаркающими шагами. Тех, кто продолжал верить, молился у алтаря, но последних таких старались оттащить.       — Вставай, идём. Тебе нужно успокоиться… — попытался поднять мужчина молившуюся, но её лицо исказилось в раздражении и злости, а после по щекам потекли слёзы.       — Нет! Боги услышат! Они должны положить конец этим мучениям! — Женщина, до сего дня, вероятно, в красивом и богатом платье, вырывалась из слабой мужской хватки, хватаясь за грязный ковёр вокруг алтаря, а больше — за свою веру, которая постепенно меркла. — Почему они не слышат… — взывала она, когда её всё-таки удалось увести.       В тени храма стоял мужчина, облокотившись на колонну и разглядывая то, что происходит. Постепенно это перестало вызывать какие-то чувства: раздражение от слепой веры людей и их подходами к нему, чтобы он, как священник, попытался что-то объяснить, жалость к ним же, которые потеряли всё, и единственное, что у некоторых осталось, — это родные люди. Самым запоминающимся для него было и осталось то, как он увидел отряд выживших стражников, которые успели вывести некоторых людей из города, пока он укрывал полтора десятка людей в часовне. Обречённость, ведь где-то в сердце кольнуло, а в голову пришла тревожная мысль, что выживших людей он не спас, а загнал в новую ловушку. Ловушку ожидания и отчаяния. Но где-то в глубине души ещё теплилась надежда, что про них не забыли и про них помнили. Это единственное, во что Мартин верил, по крайней мере, ему хотелось верить.       В таких ситуациях не могли не радовать мелочи, которые хоть как-то успокаивали. К примеру, раненым не становилось хуже, и люди всячески друг другу помогали; через брешь, образовавшуюся, когда адская машина снесла шпиль храма, можно было видеть низкие кучные облака, которые будто сжалились над горем града и не выливали тонны воды. Если бы на город обрушился ливень или, не приведи боги, шторм, то помимо холода часовню наполнила бы ещё и вода. Что интересно, но что не каждый заметил, постепенно красное небо сменилось на привычную, затянутую облаками синеву.       Из-за отсутствия света снаружи огромные витражи с Девятью больше не сверкали и не светились, а божества на них словно отвернулись от и без того угнетённого народа. Смотря на изображение Акатоша за своей спиной, Мартин самопроизвольно достал часть своего медальона, всматриваясь уже в него. Вопросов насчёт этой вещи не возникало уже давно, да и был ли смысл ими задаваться? Сказали хранить — и он хранил. Он задумчиво приподнял его к свету свечей, рассматривая и без того знакомую часть морды дракона и крыло.       Мартин вспомнил сон, что был накануне случившейся катастрофы. Если исходить из всеобщего представления о сновидениях других людей, то он мог с точностью сказать: его сны обычными назвать было трудно. Но даже к такому можно было привыкнуть, а лучше всего — использовать во благо, что, к его глубокому сожалению, у него выходило не всегда. Сны такие, как обычно, не отличались особенной детальностью и явью, за что такие сновидения он часто порицал, нежели относился к ним серьёзно, да и ощущения после себя они оставляли не самые приятные. Видения обретали свой смысл только после того, как произошедшее в них происходило наяву. После некоторых сопоставлений Мартин понял, что заранее смысла искать в них не стоит, ведь зачастую выходило так, что готовишься к одному, а происходит совсем другое, и путаться в этом комке паутины просто бессмысленно.       Единственную выгоду, которую можно было из них извлечь, — это готовность к грядущим событиям. Незнание и неведение к этим эпизодам, но моральная подготовка самого же себя; порой к этому толкал осадок, что оставался после снов. И этот сон не был бы исключением, оставаясь таким же сумбурным, если бы не его довольно ясный конец. Перед тем как проснуться, Мартин видел человека, который в панике метался по комнате, по всей видимости ища в ней выход. По длинным волосам он понял, что то была женщина, но ни одежды, ни лица он не видел. Даже когда та медленно повернулась и, увидев его, рухнула на колени, покорно склонив перед ним голову, единственное, что ему пришло на ум, — это безобразное сравнение картины с картиной из юности, когда призванные им же существа вели себя почти так же. И этим… можно было пользоваться — какое же омерзение! Последнее, что он видел, — это как он махнул рукой, и человек перед ним встал, а вместе с этим пространство вокруг изменилось: воздух наполнился чем-то неуловимым для людского взора, но ощутимым даже для низшего существа. То, что заставляло дышать, то, что заставляло восхищаться и приходить в восторг, даже если это что-то невидимое.       Но, проснувшись и, как это обычно бывает, подумав на тему увиденного, Мартин понял, что в этом неуловимо-приятном скрывалось что-то пострашнее; то, что могло воодушевлять, могло и стирать в пыль, превращать ни во что.       Из воспоминаний выдернул гул снаружи; стены собора заметно дрогнули, да так, что оставшиеся люстры на потолке заметно покачнулись. Некоторые люди оживились, кто-то испугался, а кто-то сразу начал шептать под нос молитву, взывая к невесть кому.       Именно невесть кому. Мартин, наблюдая за этим, снова ощутил еле различимые нотки раздражения, видимо, оставшиеся со вчерашнего дня. Хотя мог ли он их винить за это? В такие моменты надеяться более не на кого. Двое стражников, тоже услышав гул, с нескрываемой радостью переглянулись и метнулись к дверям, в спешке убирая засовы. У Мартина же на этот счёт было лишь две мысли, одну из которых он попытался сразу отбросить.       «Вероятно, боевые маги, раз такая ощутимая волна по зданию прокатилась», — подумал он, обходя колонны и скрываясь за другой, ближе к входу.       Один из стражи выбежал наружу, но почти тут же вбежал, замахав руками.       — Мы спасены! Стража прорвалась сквозь орды даэдра!       До этого отрешенные, потерявшие всякую надежду люди переглянулись и обрадовались. У кого-то чувства взяли верх, давая волю слезам, кто-то, будто получив второе дыхание, бросился к раненым, пытаясь обрадовать и их радостной вестью. Мартин же лишь облегченно выдохнул и улыбнулся, непреднамеренно посмотрел на небо через пролом вверху, но тут же одёрнул себя, дабы не возносить молитвы. В часовню вбежали стражники, к некоторым из них, как к спасителям и своим освободителям, бросились обрадовавшиеся люди, которых те успокаивали. Среди вбежавших была одна, на которую никто не обратил внимания, по всей видимости, из-за её незаметного, но в тот же момент выделяющегося на фоне всех внешнего облика. Она почти сразу остановилась у перил над проходом вниз, что вёл в крипты, и осмотрела всех людей, сначала вокруг себя, а потом у алтаря, видимо, ища кого-то конкретного. Мартин остался стоять на месте, наблюдая за женщиной. Даже с такого приличного расстояния он попытался вглядеться в неё, чтобы развидеть хоть какие-то эмоции, но безрезультатно, ибо из-за плохого света не было видно даже её лица. Судя по движениям плеч, она выдохнула и посмотрела вверх, на небо, но тут же понурила голову, оперевшись руками об перила.       Смотря на это, Мартина вдруг посетила догадка, что, возможно, у неё был кто-то знакомый в городе, которого она не нашла среди тех, кому удалось выбраться. Судя по всему, не нашла и здесь.       — Все вышли?       Из раздумий вывел голос одного из солдат, который обводил взглядом часовню в поисках оставшихся. Только сейчас Мартин заметил, что почти все вышли, осталась только стража и оставшиеся раненые, которым помогали выйти. Женщину же кто-то позвал, и она, позабыв о горе, решительно отвернулась, вливаясь в разговор.       — …Что ты сделала? Эта волна…       — Обычная магия… Иллюзии. Воодушевление.       Обрывки фраз, долетевшие до слуха мужчины, когда тот проходил мимо ворвавшихся, заставили его остановиться, а он повторил последнее слово про себя и медленно повернулся к разговаривающим. Женщина же, услышав, что сзади неё кто-то остановился, тоже медленно обернулась, встретившись с потухшим серым взором. Тусклый свет упал на её бледное лицо, подчёркивая и без того хмурый вид, но даже так Мартин понял, что явно ошибся с возрастом, и перед ним стояла молодая девушка.       — Вы же… — её янтарные глаза загорелись, казалось, самой яркой надеждой, которую он когда-либо видел.       По длинным волосам он узнал в ней ту, которую он видел во сне. Снова представив эту картину, да ещё и видя перед собой взгляд, полный веры, он, словно испугавшись этого, мотнул головой и направился на выход, дабы воздержаться от последующих слов и действий с её стороны.       На улице поднялся ветер, по всей видимости, с новых набежавших туч, упало несколько капель. Остановившись на разбитой бедствием площади города, Мартин осмотрел догорающие дома, трупы даэдра, груды камней и обломков от упавшего шпиля часовни. Город был практически стёрт, остались лишь стены с полным хаосом и разрухой в них. Остановив взгляд на городских воротах, он медленно поднял его на возвышающиеся стены, невольно вспоминая адскую машину, даэдра и крики. Крики невинных людей, которые он, скорее всего, запомнит на всю жизнь. Капли сменились дождём, дождь — ливнем.       Мартин дал себе волю посмотреть на небо, но тут же закрыл глаза и провёл ладонями по уже влажным волосам, чувствуя, как крупные капли стекали по лицу. В воздухе смешались запахи гари, крови и дождя, но сама округа была наполнена тем самым… воодушевлением. Тем самым, ведь он его уже видел и чувствовал, если происходящее во сне можно так осязать.

***

      Велда смотрела на выход, чувствуя, как минутное обречение сменяется радостью и надеждой.       — Это же священник?.. — указала она на дверь.       — Ну да, — ответил ей Савлиан. — Это благодаря ему находившиеся здесь уцелели.       Девушка, всхлипнув, улыбнулась, но тут же прикрыла рот рукой. Савлиан Матиус отдал приказ, чтобы все оставались в часовне, дабы перевести дух.       «Почему я его не увидела?! Я же смотрела…» — Велда, до появления Мартина испугавшись того, что она опоздала окончательно, попыталась взять себя в руки после эмоциональной встряски.       На неё упали пара капель. Подняв голову и посмотрев вверх на брешь, она простояла так несколько секунд, давая дождю охладить пыл и смыть хотя бы грязь с лица. Спустившись с лестницы, она развязала сзади грязные волосы и забрала их в крепкий пучок, после чего опустилась на скамью, понурив голову и опершись руками в ноги. Разум посещало много мыслей и вопросов, из-за чего в ней была каша, за разгребание которой не хотелось браться. Велда думала о своей магии, и эта путаница в своей же силе и природе её дарований доводила уставший рассудок напрочь. Осмотрев грязную себя, она подняла голову и посмотрела на стражу. Каждый занимался чем-то отдаленным: кто-то чистил оружие, кто-то осматривал броню или сидел в отрешении, готовясь морально к новому наступлению. Все были вымотанные настолько, что никто не тратил оставшиеся силы на пустую болтовню.       «Что было на улице?» — задумалась она, понимая, что этот вопрос мог мучить не только её. Но мучить очевидцев — этот вопрос может, а её, носителя своей силы? Велда боялась этих вопросительных взглядов, которые она не видела, но разум сам наталкивал её на мысль: «Они будут смотреть, когда ты отвернёшься».       «Я могу колдовать в Обливионе, соответственно, рядом с вратами и… с семьёй».       Нахмурившись, Велда посмотрела на ладони и попыталась вызвать магию, но ничего не вышло. Ей вспомнилось то ободрение, которое она почувствовала, оказавшись в городе. Это было очень похоже на привычные чувства и ощущения, испытываемые ею при колдовстве только рядом с нужными людьми.       «На секунду даже показалось, что я дома…» — печально хмыкнув, она посмотрела на свой медальон, вывалившийся из брони. Не придав этому значения и спрятав его обратно, Велда вынула свой меч из ножен и, протерев некогда чистое и сверкающее лезвие, присмотрелась в отражение, вытирая разводы крови и грязи с лица и шеи. Несмотря на большое количество несостыковок, девушка решила, что думать сейчас на тему своего колдовства не стоит, и об этом лучше спросить уже напрямую у того, кто скрывает от неё многое, у того, на кого указали как на человека, который всё расскажет.       Невольно засмотревшись на своё оружие, она вспомнила Императора и почти тут же наследника. Увидев перед собой Мартина, она без лишних раздумий поняла, что это он и есть. Не сказать, что он был копией своего отца, но ей было достаточно просто посмотреть в его глаза. Взгляд был печальным и отрешённым, похожим на тот, который она первый и последний раз видела у Уриэля. Даже нескольких секунд хватило, чтобы его образ, который она успела себе представить, разрушился. Она представляла его как монаха, старше себя на несколько десятков лет, но перед ней оказался обычный мужчина средних лет, явно не выглядящий как фанатик, и, если бы не ряса, то священника она бы в нём и не узнала.       «Джоффри говорил, что Мартин не тот священник, каким его можно себе представить, и это оказалось действительно так».       Савлиан отправил нескольких солдат в башню, чтобы те проверили, открыты ли ворота к замку графа. Велда же, обернувшись назад и увидев святилище, поднялась и направилась к нему, сама до конца не понимая, зачем. По пути к алтарю она рассматривала тусклые витражи с богами, удивившись тому, что все они выжили при обрушении шпиля храма. На алтаре была красная дорожка, положив руки на которую Велда задумалась обо всём, что случилось. Рой мыслей постепенно растворился, а девушка попыталась вспомнить дом, о котором хотелось думать. Она вспоминала родные горы и леса, близких людей, пусть и не всегда ей нравившуюся, но холодную погоду и климат.       «Незадолго до моего отъезда, о котором я в то время и не ведала, я обещала Вивье́н съездить с ней в столицу, в Солитьюд. А вышло так, что я даже не предупредила её о том, что уезжаю…»       Подумав об этом и почувствовав угрызение совести, девушка мотнула головой и закрыла глаза, вспомнив ещё кое-что.       «А ещё я забыла зайти к отцу…»       Эта тема была больной для неё, а для окружающих в присутствии её — и вовсе запретной.       Осознание этого же уже вызвало другую реакцию.       — Велда, пора. Ты… С нами?       Она посмотрела на витраж с Богом Времени и сомкнула глаза, давая слезам прокатиться по щекам.       — Да, я иду.       Судя по звуку, подошедший отдалился, а Велда, смахнув слёзы, снова посмотрела на витраж перед собой и, прежде чем уйти, сказала:       — Прости меня, отец.       Слова, сорвавшиеся с губ, были сказаны для собственного успокоения, а, может, где-то в глубине души она надеялась, что он мог их услышать.