Фанатка

Мысли о близких контактах седьмого рода…

Как ни странно, но на следующий день после разговора с Рэтчетом, Оптимус меня к себе не вызывает. Потом уже я понимаю, что Рэтчету моего объяснения хватило, и он донёс свою позицию и до начальства. Да, меня всё же расспрашивает Мико о том, как так вышло, что я заметила Лазербика, и как так вышло, что он меня нашёл и прилетел на «свидание», блин. Как ни странно, но стандартное объяснение, связанное с телефоном, она принимает довольно быстро. А вот то, что Лазербика я услышала, она не очень понимает. Точнее, суть ей понятна, но я потом долго пытаюсь объяснить Мико, что же конкретно я услышала, потому что это даже и не совсем звук. Вероятную проблему с сотовыми решает Фоулер. Как, я не знаю, но в течение недели телефоны снова меняют нам всем. Зачем-то опять не только номера, но и аппараты. Далее жизнь на базе входит в спокойное русло со спокойным, размеренным течением событий. Я прошу Мико скинуть мне песни, которые она слушала на пикнике, и пару дней схожу с ума, слушая «Poison», потом понимаю, что так нельзя. Я сама себе травлю душу, сама разгоняю в себе эти в общем-то ненужные чувства. Это необходимо прекратить. Удалить музыку у меня духа не хватает, но я закидываю эту папку в какую-то папку с папками на самой последней странице телефона и после нескольких дней ломки относительно успокаиваюсь. Не скажу, что я не вспоминаю Саундвейва — каждый раз вспоминаю, когда речь идёт о десептиконах, а бывает, и просто вспоминаю, — но я стараюсь отвлечься. В первую очередь отвлекаюсь на работу. Потом меня и Миранду Мико просит посоветовать, как быть со свадьбой. Оказывается, Джеймс сделал ей предложение — вот уж и вправду удивительное рядом. Мы долго составляем план. Я думала, Мико захочет что-то яркое, запоминающееся, но она, наоборот, хочет всё сделать по-семейному. А в качестве семьи в её понимании выступают в первую очередь автоботы. Ну и Фоулера пригласить надо. В итоге, после церемонии мы все дружно отправляемся на пикник. Даже Рэтчет. Место другое, но мне там тоже понравилось: озеро, лес, горы на горизонте… красиво. Особенно, когда горы были подсвечены красноватым закатом. На следующий день после свадьбы Мико и Джеймс уезжают к родственникам Джеймса, а потом и вовсе на десять дней отдыхать в отеле. Возвращаются исключительно довольными и относительно загоревшими. После свадьбы Мико и Джеймса ещё около двух месяцев практически ничего не происходит, не считая редких в последнее время стычек за информационные пустышки вместо артефактов. Может, и не пустышки, но язык не знаком автоботам, и с расшифровкой как-то тоже не заладилось. К тому же расшифровка архива важнее, поэтому на непонятные записи без особой надежды на возможное их дальнейшее понимание, особо время никто тратить не хочет. Сегодня просыпаюсь в шесть десять утра от чувства того, что в груди всё сжимается… и со стоном утыкаюсь в подушку. «О-о-о! Ну за что мне это?! Для чего?!» — думаю я. Мне снился сон. Я не помню сюжет, но я точно помню, как мне в полиэтиленовом пакете выдали пистолет. Глок. Почему Глок? Без понятия! И ещё там была Мико. Но суть, естественно, не в этих мелькнувших образах, а в том, что в какой-то момент в мою дурную голову приходит мысль, что я «не представляю себе малыша Саундвейва». На этом я и просыпаюсь от того, что внутри всё сжимается… от чувства жжения в груди. Причём, я, а для моих ощущений это, видимо, было важно, думаю на русском… Слово-то какое… «малыш»… вот же ж! Что интересно, я совершенно не помню сюжет — откуда эта безумная мысль взялась в моей голове? Сам он мне не снился, только когда я… когда я подумала про малыша, тогда мелькнул в голове и «рогатый» силуэт, но я даже не могу сейчас понять, его ли я вспомнила, или это относилось к мысли о… ребёнке. «Ну как???!!! Как мне теперь это развидеть?!» — Меня аж передёргивает. Я не хочу этих мыслей! Мне это не нужно! Утром за завтраком смотрю на Мико — у неё уже виден животик. Вспоминаю сон и трясу головой. — Ты чего? — спрашивает она. — Не проснулась до конца. Сон прогоняю, — отвечаю я. Снова смотрю на Мико, на её живот. Думаю, что на самом деле Мико беременность пошла на пользу: как мне кажется, она стала спокойнее, женственнее, можно даже сказать, остепенилась. Но это, как вскоре выяснится, только кажется. Сегодня Джеймс уехал по рабочим делам, а она осталась на базе. Из автоботов же на данный момент здесь только Оптимус и Арси, ну ещё — Рэтчет. Время обеденное, и мы с Мирандой идём в столовую. Мико уже там — когда мы приходим, она сидит и ест… фруктовый салат? Что-то вроде того. При ревизии холодильника становится понятно, почему именно салат — там не то чтобы мышь повесилась, но ничего готового нет. Даже странно, как мы упустили этот момент. Мы с Мирандой решаем просто выпить кофе с бутербродом, а вопросом нормальной еды заняться ближе к вечеру. Мико уходит вниз, а вскоре и Миранда, споласкивая за собой чашку, говорит, что сейчас сходит посмотрит, как дела у автоботов, и вернётся. Я её понимаю — тоже хочу пройтись. Допиваю кофе, спускаюсь по лестнице. Вижу, что Оптимус и Арси куда-то собираются, вспыхивает зелёная воронка моста, автоботы заходят в неё — раз не трансформируются, значит, выход совсем не на дороге. И тут я замечаю, что за ними вдоль стены аккуратно проходит Мико. «Идиотка! Беременная ведь!» — Мико! — кричу я. — Стой! Беглянку замечают Рэтчет и Миранда. Что сказал Рэтчет, я не поняла, ну а Миранда бросается следом за ней. — Миранда, остановись! — кричит ей Рэтчет. Но мост не отключает — опасно, когда внутри кто-то есть. Что отвечает Миранда, я не слышу. Тем временем я тоже уже внизу, вижу, что Миранда остановилась недалеко от входа внутри земного моста. Она говорит Рэтчету, что Мико необходимо вернуть, что она беременна, и что Джеймс не переживёт, если с ней сейчас что-нибудь случиться. Я присоединяюсь: — Рэтчет, мы очень аккуратно! Если там хоть кто-то есть, кроме Оптимуса и Арси, мы сразу вернёмся. Мы не будем её разыскивать под ногами десептиконов! Рэтчет всё же соглашается, просит подключить телефоны и быть на связи. Мы с Мирандой аккуратно выходим из воронки и видим, что следы Мико ведут к узкому проходу между скалами. Идём туда. Что ей там понадобилось? Туда даже Арси бы не пролезла, не то что Прайм. Пройдя некоторое расстояние, я решаю, что нужно бы отзвониться Рэтчету. Набираю — нет связи. Похоже, мы в какой-то несусветной глуши — даже спутниковый телефон не алё. Миранда тоже в недоумении, но то, что связь глушат, нам в голову не приходит, увы. Решаем дойти до конца прохода и возвращаться назад, если не найдём её на той стороне в приемлемой близости. Обзор на выходе загораживает большой валун — он не перекрывает проход, но что дальше, не видно. Слышен какой-то звук, и я аккуратно выглядываю из-за камня. Ох ты ж! Там Саундвейв! Он держит что-то в руках, потом оборачивается и смотрит в противоположную от скалы сторону. Так же аккуратно я подаюсь назад и делаю знак Миранде не шуметь. Слышу звук трансформации. Господи! Как же я хочу высунуться и посмотреть! В этот миг происходит что-то непонятное. Такое чувство, что по скале произведён удар. Порода справа от нас сотрясается, и на нас сыпятся мелкие камушки. Опять слышен звук трансформации — я просто не могу не глянуть. Подаюсь вперёд, вдоль стены и выглядываю. Чувствую, как меня за руку хватает Миранда и тянет назад. Хорошо, что я выглянула. У скалы относительно недалеко от нас лежит Саундвейв, и я поворачиваю голову, чтобы посмотреть, кто его так приложил. В принципе, понятно, кто, но это рефлекторное действие, и оно спасает нам жизнь. Я вижу, как Прайм замахивается мечом, оглядываюсь опять на Саундвейва — он уже приподнялся, и я замечаю, что он задирает голову вверх, а после вжимается в какое-то ближайшее не то углубление, не то расщелину в скале. Тоже поднимаю взгляд и, как в замедленной съёмке, наблюдаю удар по верхней части горы. Наверное нужно сказать, что я понимаю, что нас сейчас похоронит под грудой камней, но я на самом деле ничего не понимаю. Единственная цель — Саундвейв, я подсознательно на него надеюсь. Ещё до начала обрушения сжимаю тянущую меня назад руку и с неизвестно откуда взявшейся силой тащу Миранду вперёд… с собой. — Саундвейв! — пытаюсь привлечь его внимание. Мы не успеем… Я не очень улавливаю момент, когда он нас хватает щупами и подтягивает к себе, но осмыслить это не выходит, так как становится не до того. Помимо грохота, летящих мелких камушков и понимания того, что он меня обо что-то приложил головой, становится темно, а главное, абсолютно нечем дышать. Задерживаю дыхание. Я хочу закрыть нос тканью, но кофта прижата его захватами и щупами. Я вытягиваю кофту из-под него, а заодно вытягивается и футболка. Закрываю всё-таки и нос, и рот. Кашляю, кашляет где-то Миранда, зажмуриваюсь сильнее. Спустя некоторое время стряхиваю от пыли нижнюю часть кофты, которой закрывала лицо и приоткрываю глаза. «Надо же, я в первый раз сегодня одела тот спортивный костюм с Немезиды и сразу же встретилась с ним…» — приходит мне в голову. Пыль уже в значительной степени осела. В полной темноте знакомо светит потускневшая сине-фиолетовая подсветка. Вижу очертания Миранды рядом. Вскоре она тоже подаёт признаки жизни, убирает капюшон своей спортивной кофты от лица, оглядывается, потом смотрит на меня — хоть и плохо видно, но я понимаю, что она испугана. Спрашивает о том, что произошло — она не понимает, где мы. Объясняю ситуацию, насколько сама поняла. В какой-то момент чувствую, как меня сжимают на несколько секунд, судя по испуганному, застывшему виду Миранды, и её тоже. Подозреваю, что он не хочет, чтобы мы разговаривали. — Намёк понят, — я не в силах сдержать улыбку. — Мы не будем мешать тебе болтовнёй. Спустя некоторое время по доносящимся звукам становится понятно, что завал медленно разбирают. И вскоре я осознаю, что нас наверняка извлекут в течение нескольких часов. У меня мало времени, чтобы ощутить того, кто мне так нравится… Саундвейв, как всегда, практически неподвижен, но он сейчас гораздо ближе ко мне, чем обычно был на Немезиде. Я нахожусь вполоборота лицом к нему. Как раз так, что мне видна снизу его маска, отчасти своеобразная «корона» и, поскольку он находится в полусогнутом положении и без симбионта, то и искра светится совсем рядом… и не прикрыта… ещё чуть-чуть, и можно было бы дотронуться рукой. Да уж… мы же всегда, находясь в состоянии влюблённости, хотим в первую очередь завладеть душой, а тут имеется материальное воплощение этого объекта желания. Я его рассматриваю: здесь темно, и в этой темноте его подсветка, его искра… позволяют разглядеть, что на самом деле у него относительно брони довольно тонкий корпус. Корпус не просто чёрный — он почти не отражает свет. Подсветка же освещает броню изнутри и на фоне подсвеченной брони, «тело» выглядит, как отсутствие чего-либо. Просто чёрная область, имеющая форму и украшенная светящимся узором на шее, а так же вокруг и ниже искры. Под грудной бронёй много места — наверное, при желании, туда смогла бы поместиться даже я. Особенно много места ближе к плечам. Я не помню откуда в моей голове эта информация — скорее всего из какого-то фанфика — но я думаю, что там хватило бы места спрятать бету. Даже двух. От этих мыслей у меня появляется острое щемящее чувство… даже не знаю, как его описать. Вспоминается и сон. Какая абсолютная безумная дичь лезет мне в голову! Просто жесть! Я стараюсь не развивать эту тему в своём воображении, но куда там! Я не представляю себе, как выглядят беты, но зато я представляю, как выглядят дети. Вот такими примерно мне и представляются беты — только тёмными и с подсветкой. Без брони… И ещё они больше, чем младенцы, и с пропорциями ближе к детским или подростковым (не младенческим). О способе их возникновения я, слава Богу, не задумываюсь. Поразмыслив на тему бет некоторое время, у меня всё же получается переключить внимание обратно на самого Саундвейва. На отстранённые темы я и не пытаюсь думать. ЭМ-поле меха сейчас слегка ощущается… Да и вообще — он близко! И он нас с Мирандой как схватил, так и держит, не отпускает. Боится, что сбежим? Я ещё и одежду из-под его захвата вытянула… В любом случае мне сейчас хорошо, лучше, чем было за последние три месяца. Я соскучилась. Не хочу ни о чём думать, пока есть возможность, буду просто радоваться моменту, рассматривать его, стараться ощутить эм-поле, чувствовать мягкий металл… запоминать. Потом такой возможности не будет. Проходит некоторое количество времени, и становится слышно, что завал разбирают уже недалеко. И чем больше проходит времени, тем отчётливее это слышно. Вскоре Саундвейв голосом Мегатрона говорит, что он готов отдать нас в обмен на артефакт. Наверное, ему нужно как-то убедить Оптимуса или показать, что мы живы, потому что я получаю лёгкий разряд электрического тока, сброшенный со щупов. Это больно, но в гораздо большей степени это неожиданно! Я рефлекторно озвучиваю всё, что думаю по этому поводу, сначала на русском, а потом уже добавляю на английском: — Саундвейв! Ты чего?!.. Это намёк, что ты нас прожаришь, если тебе не отдадут артефакт? Параллельно со мной негромко вскрикивает и Миранда — видать, не меня одну щёлкнули статикой. Слышен взволнованный голос Прайма. — Ничего, Оптимус, всё нормально, — отвечает она на вопрос, который я не расслышала. Проходит несколько секунд, и я слышу собственный голос в переозвучке Саундвейва: — …намёк, что ты нас прожаришь, если тебе не отдадут артефакт…! Понятно. Ему нужно было, чтобы Прайм знал, что он готов сделать с нами. А может, это чисто я ему подсобила своими словами. Я вздыхаю. Честно говоря, не хотелось бы поджариться на электрическом стуле. Надеюсь, он этого всё же не сделает. Кладу руки на металл на теле и совершенно не задумываясь начинаю поглаживать — это рефлекторный жест успокоения. Думаю, Прайм ему отдаст то, что он хочет… Длится это недолго — вскоре Саундвейв относит меня примерно на полтора-два метра от своей персоны, ставит к стене, точнее, к скале в более низкой и отдалённой части «пещеры» и отпускает. До меня доходит, что, видимо, ему мои проглаживания были неприятны… а если учесть, что он в курсе моих сонных фантазий… кхм… что он вообще обо мне подумал? Чувствую себя до невозможности глупо и неуютно… походу, краснею. В процессе разбора завала, наконец, внутрь нашей ловушки проникает луч света, а вскоре образуется и проём. Нас скоро вытащат. У меня всегда была проблема — я легко накапливала статическое электричество и зачастую при соприкосновении с различными предметами получала заряд такой силы, что образовывалась искра. Помню, когда я училась в училище, то мы с одним парнем как-то обнаружили, что если взяться за руки и вместе потереться о стену, то заряд накапливается больше, чем на одиночном человеке. К концу перемены от нас шарахались все наши знакомые. Но было весело*. Я потом как-то даже нашла на эту тему статью. Получалось, что разница потенциала может достигать весьма существенных показателей, правда низкие значения тока не дают нанести существенный вред, но боль и мышечные сокращения могут вызвать. Вот и сейчас… я прислонилась к скале, куда меня поставили, сделала пару шагов вправо, потом влево и наконец, нащупав плоский камень, сползла по стенке вниз и уселась. Я слишком зациклилась на том, что он невесть что обо мне подумал, и не особо обратила внимание на то, что волосы у меня прилипли к стене. Зато когда Саундвейв решил забрать меня обратно и протянул ко мне инфокабель, я аж подпрыгнула, получив разряд с голубоватой искрой и очень приличными болевыми ощущениями. Он тоже дёрнулся, отдёрнул от меня кабель. Судя по тому, как выразительно он умудрился, несмотря на то, что чуть ли не упирался в потолок, поднять голову и посмотреть вверх, он меня, наверное, сейчас как минимум проклял. Да, я догадываюсь, что с ним. — Что вы там сделали с Саундвейвом? — косвенно подтверждает мои мысли Арси. — Ничего! Всё хорошо, Арси! — отвечаю я. — «Кому-то, похоже, даже слишком…» — добавляю мысленно. Мне сейчас и смешно, и грешно, как говорится. У меня уйма разнообразных чувств и мыслей. Я ощущаю и определённое удовлетворение — не одна я теперь пострадавшая сторона, — и некоторую иррациональную радость, и лёгкое веселье… а вообще, я ему, наверное, больше всего сочувствую — пострадал он в общем-то ни за что, ни про что. Чувствую… нежность? Чувствую, что мне пора начинать принимать успокоительные! Он на некоторое время замирает — секунд на десять минимум, видимо, раздумывает, как ему быть. Потом протягивает свободный манипулятор и сжимает меня пальцами, интересно, что я получаю ещё один разряд, только гораздо слабее. Потом и меня и Миранду, он, не выпуская, задвигает под низкий свод и там держит. Мы с ней переглядываемся, она даже улыбается, но мы по-прежнему молчим. Не знаю, как у неё, а у меня ощущение, что начни мы разговаривать, и нам тут же намекнут не мешать. Саундвейв выбирается из каменного плена всё так же держа нас — Миранду инфокабелем, а меня в руке, инфокабель рядом — для наглядности он пропускает искру. Миранду он обменивает на артефакт, и практически сразу появляется Лазербик, который вместе с артефактом исчезает в воронке моста. Со мной же связист постепенно отходит к зелёному порталу. — Саундвейв! — говорит Оптимус. — Освобождение и артефакт в обмен на обеих заложниц! Тот отходит ещё на пару шагов, ставит меня на землю и шагает в воронку моста. Я оборачиваюсь и вижу, как мост почти сразу закрывается. Разворачиваюсь обратно. Миранда всё ещё в руке у Оптимуса, она держится за него с видимой радостью, с облегчением. Откуда-то сзади выходят Арси и Мико. Мико почти бежит вперёд и, настигнув Оптимуса, кричит: — Грейс, слава Богу! Вы живы! — она уже видит и Миранду. — Миранда… ты в порядке? — В порядке! — кивает Миранда. Я тоже подхожу к Прайму поближе. Честно говоря, чувствую себя опустошённой. Вспыхивает земной мост — теперь уже автоботов, — и мы все вместе возвращаемся на базу. Нас встречает Рэтчет, и понимаю, что если бы он мог, то он бы сегодня поседел.