Веер Молнии

      Почему же всё обернулось именно таким образом? За что? Глупый вопрос…       Я прекрасно осознаю, что то, как я прожил жизнь, было далеко от понятия высоконравственности. Я совершил множество плохих поступков, среди которых было и предательство родины, и обман, и смерть невинных людей, и многое другое.       Им нет оправдания. Пусть в юности и свято верил, что трагические события детства и заговор правительства их покрывают с лихвой. И все же нет. Грех — есть грех. И никакие благие дела не могут искупить мои преступления, тем более где-то, в самой глубине души, не было раскаяния за содеянное. Даже спустя столько лет я не жалею о совершенной мести. И, скорее всего, помощь нуждающимся была лишь поводом. Казаться лучше, как будто был в этом какой-то смысл, стать лучшим человеком, чтоб не упустить выданный шанс на прощение, не убить остаток веры в меня. Как лицемерно.       Возможно, вот она, расплата — быть запертым в чужом теле, без возможности воссоединиться с любимыми.       Горькая усмешка прорезала тишину ночи крошечного помещения.       Как я мог вообще оказаться в настолько жалком состоянии?       Дрыщавый организм пятилетки с отвратительным зрением. Казалось бы, что может быть хуже?       Отсутствие ощущения чакры, может быть? Или жизнь с родственниками по материнской линии, что относятся к мальчику с крайним пренебрежением? А может быть, жизнь в чулане, размером в полтора татами, и положение практически раба, без права на лишние вопросы и свое мнение?       Еще и какое-то дурацкое имя — Гарри Поттер — звучит слишком резко. Возможно, если бы я не вырос в окружении новой культуры с новым языком, даже не смог бы выговорить его. Ужасно.       Судя по провалам в памяти, воспоминания до сих пор еще не все вернулись в полной мере. Но уже сейчас я понимаю, что меня определенно кто-то проклял. А иначе я просто не могу понять, как так получилось, что я не смог спокойно себе умереть и воссоединиться со своей семьей и с самым близким мне человеком, отправившись в Чистый Мир, как должно было быть.       Я недостаточно для этого «чист»? Нет, нет, нет…       Я глубоко вздохнул, чувствуя подступающую волну истерики.       Нужно успокоиться. Не стоит привлекать лишнее внимание родственников Гарри.       Но все же, как ни пытался, не смог унять пронизывающую дрожь.       Хочется просто исчезнуть, забиться в самый дальний угол коморки, расцарапывая кожу короткими ногтями, срывая всю ту боль отчаяния на слабом теле. Ком в горле мешал сглатывать горькие слезы и кровь с прокушенной губы.       Все мысли затуманились, оставляя только полное чувство безысходности, резко навалившуюся посреди безмятежной июньской ночи.       Все эти пять лет не понимал, не знал этого. Получил новую жизнь, сам не осознавая этого. Просто жил себе, рос в семействе Дурслей, как самый обычный, непримечательный ребенок английской семьи.       Лучше бы и дальше ничего не знал о своем прошлом.

***

      Первые лучи начали пробиваться сквозь щели чулана, подсвечивая танцующие частички пыли на захламленных полках с ненужной утварью.       Утро принесло с собой апатию.       Пусть сон так и не пришел ко мне, проведенные часы в темноте помогли успокоить бушующие чувства. Внутреннее опустошение помогло собрать мысли воедино. Разделить знания обоих миров, практически принимая личность Поттера, как свою.       Я бы сказал, довольно иронично быть в новой жизни сиротой, с единственным отличием: на сей раз родителей не убивал старший брат — они погибли сами. Разбились в автокатастрофе, чуть не забрав и мою жизнь, по собственной неосторожности. У меня даже есть физическое напоминание о том событии — зигзагообразный шрам на правом краю лба, который обычно закрывает густая челка непослушных волос.       У меня не осталось других напоминаний о Джеймсе Поттере и Лили Эванс. Даже фотографий не было: тетя сказала, что всё сгорело вместе с домом ее родителей, в котором погибли мои дед и бабушка, незадолго до моего рождения.       Если предположить, что сестра похожа на Петунью, то она должна быть вполне симпатичной. Возможно, блондинкой, чью черту это тело не унаследовало. В отличие от глаз, по давнишней оговорке тети, бесовски-зеленых, почти изумрудных. Судя по всему, все остальные черты, включая непослушные черные волосы, достались от Джеймса.       В любом случае, Дурсли с Поттерами явно не дружили. Оттого и крайне холодное отношение к племяннику. Особенно со стороны дяди Вернона, чей метод воспитания можно счесть и вовсе жестоким по меркам англичан.       Пребыванию же в чулане нашлось логичное объяснение: Гарри часто снились кошмары, а «заботливые» родственники не нашли решения лучше, чем избавиться от неприятных звуков посредством поселения «любимого» племянника на нижний этаж, в то единственное свободное помещение, что там было.       Остается лишь надеяться, что они не додумались ребенка в младенчестве отправить в это сомнительное для жилья место — не хотелось бы прибывать в ненависти к людям, с которыми мне придется жить еще долгие годы.       Не знаю, смогу ли я поддерживать ту модель поведения, что была у Гарри, но, тем не менее, надо полагать, что мне придется как-то подстраиваться под правила дома. По крайней мере, воздержаться от собственных представлений о методиках воспитания их ребенка по имени Дадли.       Как бы то ни было, я не знаю, что именно послужило причиной того, что Поттер начал видеть сны о моей жизни. Сперва это были просто неясные образы, которые вскоре сменились кошмарами, но все еще не ясными. А потом они стали все четче и четче.       В итоге все пришло к тому, что я сегодня собрал все эти образы в единое целое и осознал, что я — Учиха Саске. И то, что моя жизнь не окончилась той нелепой смертью — я переродился, и своими воспоминаниями вытеснил личность Гарри Поттера своей. И теперь я гадаю, как такое могло случиться?       Последним воспоминанием была битва.       Мы сражались с одним психопатом, который намеревался очистить этот мир «во имя Кагуи». И там же я погиб…       Возможно, кто-то подумает, что моя смерть была благородной: я разменял свою жизнь на спасение единственного ученика, и именно мое сердце было пробито тем красным клинком. Тогда же я и улучил момент, когда враг расслабился и сбросил уже со счетов, я вогнал свой цуруги в плоть врага, и в довершение, привычное напряжение глаз.       Как сейчас я помню последнее чувство удовлетворения от совершившейся мести, видя, как сгорает в черном пламени ублюдок, что отнял дорогого мне человека. Друга, что стал мне дороже всех людей на свете.       С губ сорвался удушливый вздох: хоть своего ученика уберег. Жаль только, что не смог вбить здравый смысл в эту блондинистую голову. Может, моя смерть научит его здравому смыслу, конечно, если боль утрат не сломает так же, как и меня.       Жаль Сакуру, что тогда так отчаянно и тщетно пыталась меня спасти. Но каким бы она ни была великолепным ирьенином, но пробитое сердце не залатаешь. И я смог только произнести лишь: «Прости, Сакура…», после чего меня поглотила тьма.