Перезвон поднебесной

— Ничего не выходит, — Цзян Чэн хмурится и вздыхает, созерцая результат своего труда, — я не создан для творчества и тонкой работы, — перед ним лежат неаккуратно растёртые лепестки и странно смешанные цвета. Не Хуайсан подвигается поближе, чтобы взглянуть. — Мы сможешь с этим что-нибудь сделать, — ободряюще кивая, Не Хуайсан забирает у Цзян Чэна его доску и даёт другую, — я добавлю магии и всё исправлю, а тебе, раз уж ты не создан, как ты говоришь, для творчества, дам кромсать и растирать эти жёсткие чешуйки. Сделай это с жестокостью воина! Цзян Чэн снова хмурится и смотрит уже на Не Хуайсана. Тот смеется и колдует над лепестками, заставляя их рассыпаться цветной пылью, после чего аккуратно стряхивает её в одну из колбочек, размешивает, и показывает Цзян Чэну, что получилось. — Смотри, какой красивый цвет. — Как ты это сделал? — Цзян Чэн с удивление рассматривает колбочку, в которой пыль, в зависимости от того, под каким углом на неё взглянуть, отливала либо розовым, либо зелёным. — Пусть это будет секрет, — довольный собой, Не Хуайсан аккуратно ставит колбочку рядом и выдаёт Цзян Чэну большой острый нож, — на сегодня это твой меч. В целом, несмотря на сомнительный успех, Цзян Чэну нравилось то, чем они с Не Хуайсаном занимались — это его успокаивало. Занимались они этим после ужина, когда сильно стемнело и снаружи чайного домика летали светлячки. Цзян Чэн периодически отвлекался, чтобы взглянуть на них: жёлтые и зелёные огоньки, рассыпанные по всему лесу. — Не Минцзюэ не против того, что я здесь? — Нет. С чего бы ему? Он хорошо к тебе относится, — мурлыча под нос, Не Хуайсан тестировал получившиеся образцы цветной пыли на своей руке, предварительно высоко засучив рукав. Цзян Чэн в очередной раз отвлёкся, чтобы посмотреть на то, что делает Не Хуайсан, а потом в лес на светлячков. Ночной лес издавал приятные звуки скрежетания, совсем не похожие на завывания снежной бури или тишину, которую нарушает скрип снега. — А чем он занимается? Не Хуайсан криво улыбнулся, закатывая глаза: — Он уже целый месяц общается с окружными главами: утром заседают, вечером пьют, — взяв сухую тряпку, Не Хуайсан намочил её в ведре с водой и принялся смывать с руки всё, что на неё нанёс, — обсуждают, куда девать излишки урожая, чтобы не портился, намечающуюся нашу местную охоту. Не знаю, знаешь ты или нет, у нас немало как, лет сто назад нашли себе развлечение растить жеребцов, у кого красивее и сильнее получится. Их готовят к маю, когда у диких самок начинается течка. Они как раз подтягиваются сюда пастись из дальних уголков земли. Так вот, когда приходит время, самцов выпускают и делают ставки. Выигрывает тот, чей жеребец укусит больше самок, желательно, самых красивых. Их потом отлавливают и запирают на осеменение. В общем, всё то, что мне не особо интересно. Нет, на охоту я, конечно, посмотрю, но участвовать в обсуждение того, как это будет, не хочу. Тем более, господа слишком много хвастаются. Цзян Чэн весело улыбнулся, с хрустом разламывая чешую ножом. — Я бы тоже на это посмотрел. Не Хуайсан радостно хлопнул в ладоши. — Я вышлю вам с Лань Хуанем приглашение! Цзян Чэн вздохнул, но не сильно, и уже не так мученически, однако, опуская нож вниз в очередной раз, вдавил его сильнее. — Мне пока трудно воспринимать тот факт, что Сичэнь есть в моей жизни, что всё надо согласовывать с ним, учитывать его интересы и занятость. Да даже… ладно бы это всё, учитывать, что он просто неотъемлемая часть моей жизни. — Ты привыкнешь, — подвинувшись ближе к Цзян Чэну, Не Хуайсан обнял его и положил голову на плечо. Цзян Чэн перестал резать чешую, он закончил, — да и я не думаю, что он сильно будет тебя донимать. В конце концов, дела клана он ведёт сам. — Когда мы всё же видимся, его очень много, — вспомнив абсолютно все разы, Цзян Чэн нахмурился и поджал губы. Не Хуайсан посмотрел на Цзян Чэна снизу-вверх и улыбнулся: — Ты привыкнешь. Прибравшись, молодые люди начали готовиться ко сну. Цзян Чэн и Не Хуайсан разошлись по своим комнатам. Где-то через двадцать минут в открытую дверь чайного домика постучали. — Вы ещё не спите? У вас горит свет. Сначала вышел Цзян Чэн, а за ним и Не Хуайсан посмотреть на того, кто пришёл. Это был Вэнь Чао. — Нет, не спим, — уже будучи завёрнутым в ночное ханьфу, Не Хуайсан обмахивался веером, — молодая Госпожа не с тобой? — Нет, она уже спит, а мне не спится, поэтому я пошёл гулять. Проходил мимо, так скажем. — Аа, — глубокомысленно протянул Не Хуайсан и кивнул, — может, чай? — Но откажусь. Не Хуайсан указал рукой в сторону столика, стоящего на улице рядом с домиком: — Садитесь, я сейчас всё принесу, — и удалился. Вэнь Чао посмотрел на Цзян Чэна, обворожительно улыбнулся и, сделав шаг назад, повернулся и пошёл к столику. Цзян Чэн пошёл за ним. Он, как и Не Хуайсан, тоже был в ночных одеждах, но не в ханьфу, а в лёгких штанах и рубашке, и волосы распустил, убрав в низкий хвост. Конечно, может, следовало и накинуть что-нибудь, но он не стал, в конце концов, он здесь просто отдыхает, да и Лань Хуаня рядом нет, чтобы напомнить ему о рамках приличия, если то вообще требовалось. Кажется, всех присутствующих всё устраивало. — Вы здесь один, многоуважаемый Господин Лань? — спросив с улыбкой, с ноткой усмешки, Вэнь Чао уселся на край скамейки, закинул ногу на ногу и зацепил сцепленные руки за колено. Цзян Чэн очень постарался сохранить нейтральное выражение лица, присаживаясь на противоположный край скамейки. — Мысленно Лань Хуань здесь со мной, — это была правда, Цзян Чэн ведь часто вспоминал его. Не Хуайсан тоже не давал забыть. — С тобой мы не знакомы, но его я знаю хорошо. Он довольно часто у нас бывает, в дружеских отношениях с моим отцом, — разглядывая лес впереди себя, Вэнь Чао то и дело косил взгляд на смотрящего в сторону чайного домика Цзян Чэна, — мы все были слегка удивлены, когда узнали, что он женился. После этих слов Цзян Чэн посмотрел на улыбнувшегося ему Вэнь Чао, который сменил позу, повернулся к нему лицом, облокотился на стол и подпёр голову рукой. — Я тоже был удивлён, когда он пришёл и сказал, что заберёт меня. — Правда? — Вэнь Чао оживился и повеселел, — Ты, что же, не знал об этом? Ваш брак был договорным? — С моими родителями, — Цзян Чэн кивнул, бросая взгляды в сторону окон, за которыми было видно, как суетится Не Хуайсан. — Консервативно, — покивав, Вэнь Чао усмехнулся, — очень в духе Ланей, но почему-то я думал, что романтичный Лань Сичэнь поухаживает за своим выбором прежде, чем сделает официальное предложение. Хотя… — задумчиво поглядев на Цзян Чэна, Вэнь Чао отвёл взгляд и усмехнулся уже совсем по-другому. Цзян Чэн с прищуром поглядел на него, но не стал ничего говорить. Как бы Цзян Чэн не относился к Лань Хуаню, а казнить его в своих словах он мог только в присутствии двух людей. В присутствии чужих он не собирался уничижать его образ, наоборот, он должен был поддерживать его и даже превозносить, потому что ненависть ненавистью, а только это личное и не должно оседать навязчивыми мыслями в чужих головах. — Сичэнь очень романтичен, — спокойно улыбнулся Цзян Чэн, — и он хороший супруг, очень внимательный. В первую очередь он сделал всё, чтобы мне было комфортно. У меня есть вещи, напоминающие о родной земле, есть свобода делать то, что я захочу. Он дал мне неограниченные возможности развиваться. Он с пониманием отнёсся к тому, что пока мы не можем отправиться в свадебное путешествие, потому что у меня ученики, и он приглядывает за ними, пока я здесь. Цзян Чэн говорил так, будто сдерживался от откровенного восторга, чтобы о нём не подумали, как о какой-то глупой барышне. Вэнь Чао слушал и, кажется, искренне верил. — Теперь я ему завидую, — весело фыркнув, Вэнь Чао сел ровно, тряхнув затёкшей рукой, — А-Цзяо милая, конечно, и восторгается мной, но потому что она любовница, а будь женой, была бы той ещё сукой. — А вот и я! — появился Не Хуайсан, неся поднос с чайником, чашками и тарелку с засахаренными фруктами. Он сел на скамейку, противоположную той, на которой сидели Вэнь Чао и Цзян Чэн, — Прошу, чай с травами, действие которых поспособствует спокойному сну. Не Хуайсан, как порядочный хозяин, расставил чашки и разлил по ним чай. Цзян Чэн взял только чашку, Вэнь Чао чашку и горсть сладостей. — Ну, как ваше путешествие, нашли что-нибудь интересное? — Не Хуайсан развернул веер и принялся обмахиваться. — Да, А-Цзяо понравилось охотиться за этими милыми маленькими зверюшками: земляными хомяками. Она пыталась делать зарисовки в своём альбоме, хочет потом передать портному, чтобы ей сшили платье с ними. Мне же больше понравились ваши дикие лошади. — О, да вы счастливчики, в это время их мало в наших краях. В основном, бродят одиночки, взрослые самки. Но, если ты хочешь поймать одну из них и увести с собой, спешу разочаровать, скорее всего она плохо будет поддаваться дрессировке. — Я бы всё равно попробовал, — усмехнулся Вэнь Чао, взглянув на молча слушающего их Цзян Чэна, — во мне возбуждает интерес всё, что мне недоступно и не принадлежит. — Любишь трудности, — ответил на это Цзян Чэн, делая медленный глоток из чашки. Не Хуайсан очень постарался, чай был вкусным, тягучим, прямо как сам сон, в который хотелось провалиться, когда падал уставший на кровать. — Люблю, — самодовольно хмыкнув, Вэнь Чао тоже отпил из чашки. В дальнейший диалог между Вэнь Чао и Не Хуайсаном Цзян Чэн больше не вставлял своих комментариев. Они продолжали обсуждать лошадей. Не Хауйсан давал советы по поимке. Цзян Чэн пил чай и разглядывал лес за спиной Не Хуайсана. На улице стало совсем темно, но небо освещали звёзды, а от домика исходило тёплое свечение. Цзян Чэн размышлял о том, как проспит завтра до обеда. Он настолько ушёл в свои мысли, что буквально застыл. Жёлто-зелёные огоньки плавали перед глазами… все, кроме двух. Цзян Чэн всматривался в два ярко жёлтых огонька в глубине леса, которые не двигались. Они были чуть больше, чем все остальные. Цзян Чэн бы не придал этому особого значения, если бы в какой-то момент они не исчезли и не появились потом опять. Это были не светлячки. Во тьме сложно было что-то разглядеть, но, когда появилось движение, стало проще. Нечто, находящееся глубоко в лесу, далеко и одновременно близко, дёрнуло большим чёрным ухом, морды было практически не видно, но Цзян Чэн почему-то понял, что это был волк или… собака. Огромная чёрная собака, судя по расположению глаз. Она встала, сделала несколько шагов вперёд, ещё пару раз моргнула, а потом, отступив назад, исчезла, буквально растворилась во тьме. Цзян Чэн сам моргнул несколько раз, но ничего, кроме летающих светлячков больше не увидел. Когда Цзян Чэн посмотрел на Вэнь Чао, тот уже зевал. — Я в этом участвовать не буду, — видимо, Цзян Чэн пропустил смену темы, — брат готовит войско. Я вообще не понял, как типичные недовольства режимом перешли в откровенную конфронтацию, но, раз уж до этого дошло, мы не дадим им и шанса. — Вы собираетесь воевать с объединившимися кланами? — спросил Цзян Чэн. — Да. Не знаю, ты вроде бы прослушал, — усмехнувшись, Вэнь Чао снова зевнул и поднялся с места, — пока мы обсуждали. У одного из кланов сменилась власть, пришли те, кто недоволен решениями Вэней насчёт того, что надо сокращать торговлю между нами и землей Золотого Солнца (земли павлинов) и переходить на торговлю с другими кланами. Сейчас многие развиваются и предлагают условия лучше, чем эти… — Вэнь Чао опустил ругательное слово, — Однако, для мелких торгашей, коих много, всегда было просто сотрудничать с ними, но вся наша семья считает, что там имели место нечестные схемы, из-за чего налогов стало поступать меньше. Изначально мы просто подняли налоги — это было первым, что взбесило их. Дальше мы ввели запрет на длительное пребывание членов клана Цзинь у нас на земле. Ну, потом было ещё много чего, в итоге мой брат готовит армию, чтобы решить вопрос грубой силой. Сколько можно сюсюкаться. Цзян Чэн знал, что его сестра вышла замуж за наследника Цзинь, но не знал, что между Огненными землями и Золотого Солнца назревал конфликт. Он задумался над тем, как это могло отразиться на Пурпурных озёрах. — Кстати, — отвлёкшись от темы, Вэнь Чао посмотрел на Цзян Чэна, точнее, на бубенчик на его ушке, — зачем ты носишь это? Не Хуайсан замер, прикрыв пол лица веером, остановив свой взгляд на Цзян Чэне. Он знал, что это за бубенчик, ему было интересно, что ответит Цзян Чэн. Тот был слишком занят раздумьями, думал о том, чтобы поторопить Лань Хуаня с ответом и, если что, настоять на положительном. На вопрос Вэнь Чао можно было просто сказать, что это глупое украшение. — Если случится ситуация, что у Сичэня не останется никаких способов меня найти, он будет прислушиваться к звуку. Вэнь Чао усмехнулся: — Он действительно романтичный. Спасибо за чай, спокойной ночи. После того, как Вэнь Чао ушёл, Не Хуайсан принялся убирать со стола. — Цзян-ди, ты отлично выкрутился. Цзян Чэн поднялся, пожелал Не Хуайсану спокойной ночи и сказал, что пойдёт спать. Оказавшись в комнате, прикрыв за собой дверь, Цзян Чэн упал на постель, взял вторую подушку, обнял её и отвернулся к стене. Чай почти сморил его. Перед тем, как заснуть, он думал о войне Вэней. Что-то назревало в мире, что-то большее, чем просто конфликт между главной семьёй и мелкими кланами, Цзян Чэн хотел быть частью этого. *** Лань Хуань на время отсутствия Цзян Чэна, передал большую часть дел Лань Чжаню для того, чтобы следить за учениками в пещере и медитировать вместе с ними. Успех определённо был — рука начала светлеть. Компанию ему составлял Снежок, навязывавшийся без приглашения и охранявший вход в пещеру. Вечером закончив, убедившись, что с учениками всё хорошо, Лань Хуань взял зонтик и вышел наружу, лицом к лицу встречая падающий снег. Снежок бежал следом. Было уже довольно темно, время близилось к полуночи. Днём Лань Хуань отправил письмо Вэнь Жоханю. Конечно, он даст Цзян Чэну согласие. С этим решением придётся смириться, как и с тем, что, отправившись на войну, Цзян Чэн неизвестно сколько времени там пробудет. Надо будет написать ещё и Вэнь Цин, чтобы присмотрела за ним. Не замечая ничего вокруг, неторопливо двигаясь в сторону башни, Лань Хуань вдруг услышал странный звук — это скулил Снежок. Остановившись, посмотрев на почему-то некомфортно чувствующего себя пса, Лань Хуань спросил: — Что-то случилось? Лань Хуань не ощущал опасности, но пёс почему-то фыркал и оглядывался. Оглянувшись тоже, посмотрев по сторонам, Лань Хуань ничего не увидел. — Всё в порядке, идём дальше. Пёс гавкнул, облизнулся и недолго посмотрев на Лань Хуаня, вдруг сорвался и побежал. Лань Хуань оторопел, но, быстро собравшись, сжав крепче зонтик, бросил вслед за убегающим снежком заклинание, которое должно было его остановить, но тот, не замечая ничего вокруг, ускорился и ускользнул. Он бежал так быстро, что вскоре просто растворился за белым занавесом. Лань Хуань снова огляделся, пытаясь понять, что пса напугало, но вокруг не было ничего. Тогда, опустив зонтик, Лань Хуань плотно сжал губы, закрыл глаза, напрягся так, что вены вздулись на висках и, ударив кончиком зонтика по земле, остановил снегопад. Последние снежинки упали, и всё затихло. Самостоятельные поиски пса не принесли результата, как и последующие, которые совершили адепты. Снежок просто исчез. Он как будто растворился в воздухе, потому что магия не считывала его присутствие. Лань Хуань решил ничего пока не говорить Цзян Чэну, надеясь, что к его возвращению, вернётся и пёс. *** Половину следующего дня Цзян Чэн проспал. Не Хуайсан не стал будить его, лишь оставил записку, что вынужден уйти по делам и вернётся только вечером. Когда Цзян Чэн выяснил, что предоставлен сам себе, он умылся, пообедал, оделся и ушёл гулять в лес, не взяв с собой ничего. Погода была облачная, солнце то и дело скрывалось за тучами, поднимался шевелящий макушки деревьев ветер. Цзян Чэн шёл, куда глаза глядят, периодически останавливаясь, чтобы осмотреться. Ему нравилось быть одному. Помимо макушек ветер трепал бубенчик, который своим звоном перебивал щебетание птиц. Бубенчик. Цзян Чэн вспомнил, как вчера Вэнь Чао спросил о нём. Странно, что не спросил про браслеты, хотя мог подумать, что это просто украшение. Он задавал много личных вопросов. Он впрямь хорошо знаком с Лань Хуанем? Насколько хорошо он может его знать? Цзян Чэна кольнула мысль, что сам он ничего не хочет знать о человеке, с которым живёт. Или хочет? Он не может отрицать, что слова Не Хуайсана заинтриговали его. Почему-то теперь Цзян Чэн испытывал не отсутствие интереса, а страх. Что, вот просто взять и спросить у Лань Хуаня про его прошлую жизнь? Если отношения и без того специфичны и их нельзя испортить больше, то можно и спросить. Цзян Чэн готов услышать многое. Наверное. Интерес побудил Цзян Чэна вернуться. Найти слугу оказалось несложно, у них всегда при себе были чернила и бумага, если вдруг господам срочно требовалось отправить письмо. Написав на листке всего лишь одно предложение, Цзян Чэн убрал его в конверт и попросил отправить Лань Хуаню. Слуга сделал это мгновенно, растерев конверт между ладонями. Глядя на это действие Цзян Чэн не понимал, почему такой простой бытовой магии не учили высшее сословие. Слишком просто, поэтому пусть слуги и делают? Поблагодарив, Цзян Чэн попросил сделать ему чай, после чего вернулся в чайный домик. Внутрь он заходить передумал, вместо этого уселся на траву возле стены, спрятавшись в тени. Он подумал, что может недолго помедитировать. Однако, не прошло и десяти минут, как пришёл слуга. Он поставил прямо перед Цзян Чэном на землю поднос, где стоял чайник, одна чашка и тарелка со сладостями, а ещё лежало письмо. — Так быстро? — Цзян Чэн бросил удивлённый взгляд на слугу. — Да, видимо, Господин не был занят. Цзян Чэн взял конверт, развернув его, он увидел небольшой листок, на котором было написано: «Какой период моей жизни тебя интересует?». На письмо с просьбой разрешить быть добровольцем Лань Хуань так и не ответил, а на просьбу рассказать о себе ответил тут же. Цзян Чэн несколько минут смотрел на лист бумаги, после чего попросил слугу дать ему перо, от нового листка бумаги отказался, писал прямо на этом: «Расскажи о том времени, когда ты был подростком». Убрав листок в конверт, Цзян Чэн отдал письмо слуге, тот отправил его и ушёл, пообещав принести ответ сразу же, как только придёт. Снова оставшись наедине с собой, Цзян Чэн поджал к груди колени, обнял их и положил голову. Его одолевал легкий мандраж, ему казалось, что он лезет туда, куда не нужно, но, что сделано, то сделано, в конце концов, в этом даже нет ничего такого. Если уж чужие люди могут задавать личные вопросы, то почему Цзян Чэн не может задать личный вопрос своему собственному мужу? *** Лань Хуань так долго смотрел на ответ, полученный от Цзян Чэна и так странно при этом улыбался, что сидевший рядом и наблюдавший это Лань Чжань нахмурился. — Что там такое? Оба брата сидели у Лань Чжаня в его маленькой личной библиотеке, которую он использовал, когда над чем-то работал. Лань Хуань оторвал взгляд от письма, положив его на стол перед собой. — А-Чэн не сам додумался спросить это у меня. Не Хуайсан его науськал. Лань Чжань подглядел то, что было написано в письме, после чего нахмурился ещё сильнее и взглянул на широко и довольно улыбающегося брата, смотрящего куда-то вперёд и непонятно о чём думающего. — Ну… — медленно начал Лань Чжань, — ты ведь хотел, чтобы Цзян Чэн больше интересовался тем, кто ты. Он имеет право знать. Другой вопрос, хочешь ли ты ему рассказывать… всё. Лань Хуань посмотрел на Лань Чжаня: — Хочу. Я хочу, чтобы он знал. У меня нет от него секретов. Я рад, что Не Хуайсан подвёл его к этому. Разумеется, он сделал это не только для А-Чена, но и для своего праздного любопытства. А-Чен ведь ему расскажет, когда узнает. Ну, наверное, расскажет. — Мне кажется, что Цзян Чэн не станет. Вэй Усянь рассказывал мне, что он не из тех, кто станет личные истории: свои или чужие рассказывать всем подряд. — Не Хуайсан их лучший друг. — Вот и посмотришь, насколько лучший. Лань Хуань усмехнулся, кивая и соглашаясь с братом. — Хорошо, Ванцзи, вот и посмотрю. Мне нужно подумать, с чего бы начать. — Не начинай с того, чем всё закончилось. — Или с чего началось… Лань Чжань и Лань Хуань очень хорошо понимали друг друга, они оба имели в виду время, когда Лань Хуаню пришлось стать Главой клана, что было перед этим. И, какой бы официальной не была версия, что всё это было связанно со смертью родителей, это было не так. Смерть родителей была совершенно ни при чём. — Знаешь, я уже очень скучаю по А-Чэну и хочу, чтобы он вернулся домой. Я думаю, разрешить ему и Вэй Ину снова общаться. — Я не против, — кивнув, Лань Чжань вернулся к тому, чем занимался, а именно, чтению. Лань Хуань посмотрел в окно, которое находилось прямо перед ним и воодушевленно улыбнулся. Его прекрасный лотос сделал шаг навстречу. Лань Хуаня не могло это не радовать. Он был счастлив, настолько, что теперь с нетерпением ждал ночи. Пусть он не мог физически коснуться Цзян Чэна и дать ему понять, как сильно любит его, он мог воздействовать на него через метку, что и собирался сделать.