Здесь обитают драконы

      Как и в любой бочке меда, в этой тоже оказалась пресловутая ложка дегтя: ночью Яне снова приснился один из ее кошмаров. Тот, с осколками, в каждом из которых она видела мертвого короля, хотя на этот раз сон был какой-то блеклый, смазанный, но все равно пугающий и тревожный. В ушах шипел зловещий шепот Палландо, все о том же: ты чужая здесь, это не твой мир, не вмешивайся, не смей…       А, когда она проснулась, Торина рядом не было.       Она обнаружила себя там же, где и заснула — на кушетке в его кабинете. Кто-то положил ей под голову маленькую подушку с кресла, а одеялом послужил широкий и длинный Торинов жилет, подбитый волчьим мехом.       Разбудили же ее чьи-то негромкие голоса, но к тому моменту, как Яна сонно приоткрыла глаза, они уже затихли. Глухо бухнула, закрываясь, тяжелая дубовая дверь. Ноздри защекотал запах кофе — настоящего, из кофейных зерен, дивный аромат которого не имел ничего общего с запахом желудевого эрзаца, который Гретта варила по утрам в самой маленькой кастрюльке.       Тут же позабыв о кошмаре, Яна подняла голову, на всякий случай прикрыв грудь краем жилета и обернулась, тут же наткнувшись взглядом на Торина. Он улыбнулся ей.       Он был полностью одет, хотя и порядком растрепан. Волосы в беспорядке, ворот рубашки до конца не зашнурован, рукава по-простому закатаны до локтей — вид довольно-таки затрапезный. Яна, впрочем, и не таким его видела, но сейчас почему-то растерялась. Есть все-таки некоторая разница между телом на операционном столе и живым мужчиной.       — Доброе утро, ведьма, — сказал Торин.       — Доброе утро, — отозвалась она, сев на кушетке и опустив босые ноги на пол. В комнате было тепло — в камине плясало живое и веселое пламя, а на решетке был как-то хитро подвешен помятый и порядком закопченный походный котелок, невесть как оказавшийся в роскошном королевском кабинете. Его величество был как раз занят тем, что пытался его оттуда снять.       — Вчера ты, кажется, хотел меня высечь, — невпопад вспомнила Яна, с любопытством наблюдая за его действиями. — Это еще в силе?       — Ммм… — неопределенно отозвался Торин, сосредоточенно опуская котелок на каменный пол. — Волею своей я готов провозгласить, что ночью ты сполна расплатилась за свои преступления.       Яна к собственному удивлению почувствовала, что краснеет.       — Ты создаешь нездоровый прецедент, — проворчала она, оглядываясь в поисках своей рубахи. Оказалась она почему-то под подушкой и потому была безнадежно и бесстыдно измята.       — Эребор, я полагаю, устоит, — мягко усмехнулся Торин, протягивая ей серебряный кубок, в который только что плеснул какой-то темной жижи из котелка.       Жижа невыносимо соблазнительно пахла кофе.       Яна удивленно моргнула, недоуменно уставившись сначала на напиток, потом на ухмыляющегося гномьего короля, даже и не зная, чему удивляться больше — самому факту, что в Средиземье в принципе есть кофе, необычному способу подачи или тому, что Торин совсем не по-королевски умудрился приготовить его над камином.       — Ты сам его сварил?! — удивленно спросила она, осторожно обхватив пальцами тонкую ножку. Ей, конечно, доводилось пить кофе из разной, порой весьма странной тары (вроде обрезанной пластиковой бутылки), но эта, пожалуй, была самой оригинальной. Интересно, тут так принято, или просто нормальных чашек не нашлось?..       — Слуги не должны видеть тебя неодетой, — чопорно пояснил гном, присаживаясь рядом. — Это дозволено только мне.       — Они все равно догадаются, — Яна фыркнула и осторожно отхлебнула из кубка… тут же пожалев об этом. Понятно, почему Торин отцедил буквально два глотка — это был даже не «эспрессо», а концентрированный жидкий инфаркт.       — Но притворятся, что именно сегодня у них случился неожиданный приступ скудоумия, Торин хитро улыбнулся. — А завтрак подадут в мои покои.       — Завтрак?.. — Яна резко выпрямилась, едва не расплескав содержимое кубка. — Вот черт! Мне надо вернуться в госпиталь!       — На кону чья-то жизнь? — нахмурился Торин, но она замотала головой, сунув ему свою «кружку» и поспешив все-таки натянуть рубаху.       — Дело не в этом, — отозвалась она из льняного кокона, пытаясь всунуть руки в рукава. = Технически, вчера я… скажем так, сбежала.       Вообще-то, конечно, нет — кто бы Яне запретил уходить из собственного дома, когда ей заблагорассудится? Но все же неудобно как-то вышло перед Аарной и Сигритт. Они так много сделали для нее, а Яна в своей микроскопической записочке даже не удосужилась объяснить, что, собственно, произошло. Они там, наверное, уже бог весть что надумали…       — Отправь им письмо, — предложил Торин, с улыбкой наблюдая, как она выпутывается из льняного кокона. — Я попрошу Роака его доставить.       Яна на миг задумалась — идея была весьма соблазнительной, но, к сожалению, недееспособной.       — Мне все равно придется поехать, — она с сожалением вздохнула, одергивая подол. — Хотя бы на пару часов…       Она замолкла, прикусив губу, запнувшись на очевидном «потому что…». Дел было полно, да — но они могли и подождать, ничего страшного бы не случилось. Несмотря на недавние слухи и кризисы, мог прийти кто-то из амбулаторных — но о них и Аарна с Сигритт могут позаботиться, тем более, что сама Яна пока вроде как «на больничном». В конце концов, за минувший день и Мелл с Бардом могли вернуться — но вряд ли кто-то из них так уж обидится, обнаружив ее отлучку…       В общем, все адекватные причины казались несущественными и легко преодолимыми… а апеллировать к дурному предчувствию — глупо, да и вряд ли дело было именно в нем. Просто что-то внутри нее так и шептало: надо быть там, надо вернуться…       — Останься, — воспользовавшись Яниной задумчивостью, Торин поймал ее запястье. — Я не хочу тебя отпускать…       Не отводя глаз, он коснулся губами ее руки, и Яна снова ощутила приступ какого-то невнятного смущения, хотя сейчас-то уже вроде бы и нечего было стесняться.       — Не запрешь же ты меня в своей спальне, — пробормотала она, пытаясь ненавязчиво вытянуть ладонь из его теплых пальцев.       — Весьма заманчивая мысль… — Торин, почувствовав, что она ускользает, сжал ее чуть крепче и резко притянул к себе, усадив на колени. Яна и сама не заметила, как ее руки обвились вокруг его шеи. Еще секунда — и она уже в ловушке его объятия, из которого почти нет шанса вырваться… Да и зачем?..       Вздохнув, она покачала головой.       — Но мне правда надо вернуться… — она виновато улыбнулась ему. — От тебя-то я теперь никуда не денусь…       — Это небезопасно, — он нежно коснулся ее щеки, но тон его был холодным, как лед. — Мы ведь не знаем, где Палландо. И, пока он не будет заперт в самом глубоком из моих подземелий, тебе лучше остаться здесь.       Яна хмуро сдвинула брови. Безапелляционный и властный тон Торина ее неприятно задевал, но пришлось признать — в чем-то он был прав. Ей и самой было неспокойно от мысли, что никто не знает, где сейчас находится мятежный волшебник. Но лично она бы на его месте предпочла убраться подальше от этих мест.       — Разве он не сбежал?.. — с надеждой спросила она, хотя и с неприятным удивлением обнаружила предательские нотки неуверенности в собственном голосе. Неужели паранойя заразна?..       — Это вряд ли, — Торин, вздохнув, прижал ее к себе, но взгляд его устремился куда-то в пустоту, словно теперь он видел что-то, доступное лишь его глазам. — Загнанная в угол крыса становится втрое опаснее волка. Так же и враг, которому больше нечего терять, сражается сильнее и яростнее, ибо страх и отчаяние придают ему сил. А Палландо и без того очень, очень могущественный враг.       — И теперь он крыса, — сделала вывод Яна.       Торин кивнул.       — Вот именно. И я его недооценил, — глухо проговорил он, прищурив глаза. — Я полагал, что он исчез, когда Френна попалась в тронном зале… Но он пришел к тебе уже после — а, значит, я ошибся. Он все еще где-то рядом. И, похоже собирается во что бы то не стало довести свой замысел до конца.       — И что же он, по-твоему, замыслил? — нехотя соглашаясь, но все еще не решаясь это признать, спросила Яна.       — Он пытался тебя убить, — тихо ответил Торин.       Яну от его слов передернуло. Ей, конечно, до сих пор было сложно осознать, что кто-то мог желать смерти лично ей — осознанно, намеренно, в здравом уме и твердой памяти, но куда больше ее сейчас испугал сам Торин. Было в его голосе нечто такое… жуткое, отчего присказка про стынущую в жилах кровь казалась уже не такой метафоричной.       В любом случае, сейчас она не завидовала Палландо. Если бы у нее была привычка молиться каким-нибудь богам, то сейчас она попросила бы их о том, чтобы Торин никогда не нашел бы волшебника — ради собственного блага.       — Ну, вряд ли это было его первоочередной задачей, — она нервно улыбнулась, прильнув к нему в почти неосознанной попытке успокоить, вернуть… убрать из него эту ненависть и боль, словно выдернуть невидимую иглу. — Может, он просто хотел убрать меня с дороги, чтобы ты, наконец, снизошел до Френны и она смогла выполнить его задание?..       — Нет, ведьма… — он изогнул губы в странной сардонической ухмылке, мотнув головой. — Вспомни — это ведь было не единственной твоей бедой… Думаешь, твой калека и его женщина смогли бы сами вынести столько золота вдвоем, да еще и так, чтобы никто не заметил? А слухи, которые кто-то распускал о тебе в Дейле?..       — Думаешь, это все он?.. — она немного отстранилась, чтобы взглянуть в его лицо.       — Да. И он хотел не просто убить тебя, — Торин чуть повернул голову, заглянув ей в глаза. — Он хотел тебя уничтожить.       Яна прикусила губу, чувствуя, что теперь ей стало как-то совсем не по себе.       — Ты хочешь сказать, что Палландо… — слова сами сорвалось губ с резким выдохом, хотя она и сама до конца не поняла, что хотела сказать. Просто очередной кусочек головоломки вдруг встал на свое место — только на этот раз осознание было особенно острым… и неприятным.       — Он боится тебя, — закончил Торин, коротко кивнув. — Именно поэтому ты и должна быть особенно осторожна…       Яна покачала головой, чувствуя, что ей становится совсем уж не по себе от этого разговора. А особенно оттого, что Торин, кажется, был прав. Может, не абсолютно во всем, но некое рациональное зерно в его рассуждениях было, но все же — мысль о том, что Яна сама по себе чем-то могла напугать _волшебника_, казалась дикой.       Она замотала головой, решившись все-таки ему возразить, но не успела — ее прервал стук в дверь.       — Ваше величество! — забубнил кто-то с той стороны. У гномов, должно быть, не было принято барабанить в дверь королевских комнат, но, судя по тону и громкости приглушенного голоса, его владелец был весьма близок к тому чтобы нарушить эту традицию — панические нотки не могли приглушить никакие доски.       Торин и Яна удивленно переглянулись.       — Подожди здесь, — встревоженно сдвинув брови, гном аккуратно ссадил ее на кушетку, и, поднявшись, подошел к двери.       Их разговора Яна почти не слышала — стоявший в коридоре гном говорил тихо, почти шепотом, но, судя по тому, с какой скоростью вылетали из него слова, был чем-то очень взволнован. Торин выслушал его молча, коротко буркнул нечто повелительное и закрыл дверь.       Когда он повернулся к Яне, лицо его было еще более хмурым.       — Что случилось? — спросила Яна, хотя уже и догадалась — ничего хорошего.       — Только что к воротам прибыл гонец из Дейла, — ответил Торин, озадаченно опустив глаза на клочок пергамента, который передал ему слуга. Яна удивленно ойкнула, узнав исчерканный собственной рукой обрывок…       — Это из госпиталя, — выдохнула она, сама не до конца уверенная в том, вопрос это или утверждение. В груди у нее вдруг все сжалось от тревоги и зашевелилось, пробуждаясь, вроде бы утихшее дурное предчувствие…       Торин, удивленный не меньше, протянул ей послание.       — Твой эльф вернулся, — тихо сказал он, отводя взгляд. — Хотя вряд ли это хорошие вести…       Яна бросила на него недоуменный взгляд, но больше он ничего не сказал. Она развернула обрывок, извлеченный, должно быть, из ее собственной мусорной корзины — Аарна или Сигритт, видимо, очень спешили и не стали идти в кладовку за новыми листами…       От волнения чернильные линии перепутались перед глазами — словно заклинание волшебника, некогда «вгрузившее» в голову местный язык, поползло по швам. Поверх Яниных каракулей, тонких и кривых, было начертано всего несколько слов…       Самых ужасных слов, которые ей когда-либо приходилось видеть.              ***              — Что-нибудь еще она сказала? В каком он состоянии? В сознании? Пульс, давление? Что-нибудь?..       Собственный голос звенел в ушах лязгом стали — Яна понятия не имела, что способна на такой тон, от которого даже у нее самой кровь стыла в жилах. Ей это не нравилось, но ничего поделать с собой она не могла — короткое сообщение Аарны за несколько минут буквально взорвало ее мир.       «Мелл вернулся. Он ранен. Сильно».       Что с ним случилось? Как это произошло? Где, когда? А Бард? С ним-то хоть все в порядке?.. добрался ли он до Дейла вообще?..       Вопросы роились в голове, вращаясь в паническом водовороте, увлекая за собой и Яну. Она проклинала себя за то, что до сих пор сидит здесь, в Эреборе — ведь сейчас она действительно нужна совсем в другом месте… Срочно нужна. Позарез.       Гонец, совсем еще молодой парнишка с белесыми, как выгоревшая солома, волосами, совсем стушевался под ее горящим взглядом, испуганно замотав головой.       — Нет, миледи, — пробубнил он. — Вообще ничего не сказала… Только записку просила передать…       Яна выругалась, снова заметавшись по комнате. Торин проводил ее мрачным взглядом и кивнул мальчишке, который тут же понятливо (и, кажется, с явным облегчением) выскользнул прочь.       — Проклятье… — пробормотала Яна, все-таки заставив себя остановиться, когда дверь за гонцом закрылась. Кулаки ее нервно сжались, а сердце, казалось, готово было выскочить из груди — так сильно оно билось, подстегнутое адреналином в крови.       В комнате повисла неприятная, напряженная тишина. Яна с первой секунды знала, что не выдержит ее, сдалась почти сразу, с отчаянной надеждой повернувшись к гномьему королю.        — Торин?..       — Да, я знаю, — он скривился, покачав головой. — Но это не самая хорошая мысль…       — Но это же Мелл! — Яна в отчаянии прикусила губу, почувствовав на языке привкус собственной крови. — Он мой друг…       — Эльфы живучи, — отозвался Торин. — Их не так-то просто убить.       — Да, то-то после битвы войско Трандуила поредело на треть, — нервно огрызнулась Яна, с силой проведя ладонью по лицу и беспомощно подняла на него глаза. — Я все понимаю, я и сама согласна… Но если там что-то серьезное, если он умрет — я себе этого простить не смогу!..       Она умолкла, уловив в собственном голосе истерические нотки. Ее трясло от отчаяния и гнева, хотелось просто оттолкнуть его и сбежать — ведь каждое слово, сказанное здесь, сейчас стоит слишком дорого, и она не может позволить себе роскошь этого спора. Возможно, она уже потратила слишком много драгоценного времени. И на что?.. На спор с упрямым параноиком?..       Яна, опомнившись вдруг, резко выдохнула, одернув себя. Нет, так нельзя… Отставить панику. Она ведь сама этого параноика и выбрала. И выбрала быть рядом, даже в худшие минуты — и в его, и в свои…       — Успокойся, — Торин, словно уловив Янины мысли, шагнул к ней, положив руки ей на плечи — мягко, почти невесомо. — Я не собираюсь тебя держать. Я пока еще в своем уме, знаешь ли.       — Что?.. — она удивленно моргнула, не уверенная в том, что слышит.       — Езжай, — проговорил он, заставив себя улыбнуться, но, конечно, не смог ее обмануть — в глазах его плясали отблески того же тревожного шторма, что и в Яниной голове.       — Что? — ахнула Яна, не веря тому, что слышит. Впрочем, это единственное слово разбило все ее сомнения вдребезги.       Будь у нее побольше времени, она бы успела удивиться и обрадоваться. Но сейчас даже самые невероятные на свете вещи приходилось воспринимать как должное.       Торин вздохнул, закрыв глаза.       — Последнее дело — бросать друга в беде, — сказал он. — Да и выяснить, что там произошло, не помешало бы…       — Ты думаешь, это?.. — ахнула Яна, подхватив его недосказанную мысль, но и сама не договорила — они и так думали об одном и том же.       Он снова качнул головой.       — В совпадения, как и в приметы, я не верю.       Она поджала губы. Ей вдруг стало не просто тревожно, а жутко до дрожи. Да, сама она в безопасности в Эреборе, а вот ее друзья — нет.       И Палландо тоже об этом знает.       Проклятье…       — Тогда уезжаю сейчас же, — Яна решительно отстранилась, намереваясь двинуться в путь немедленно, хотя даже и не подумала, как… Пони, которую она наняла в конюшне, наверняка не стала дожидаться нерадивой всадницы…       — Погоди, — Торин в последний момент поймал ее запястье — за миг до того, как Яна сорвалась в бег. — Одна ты не поедешь.       Тон его не терпел возражений, но это, впрочем, и не удивляло. Об этом Яна тоже не подумала — Торин все-таки прав и перемещаться одной по меньшей мере, неразумно.       — Ты со мной?.. — с надеждой спросила она.       О, это было бы прекрасно… Но гном отрицательно замотал головой.       — Не сейчас, — с сожалением ответил он. — Но я приставлю к тебе надежного гнома. И Роак будет присматривать за тобой. Если что-то случиться — он расскажет мне тотчас же.       — Спасибо, — Яна улыбнулась ему, но непреклонно высвободила руку. Время, к сожалению, не будет ждать, пока они попрощаются.       — Погоди, — он чуть сильнее сжал ее руку, не давая уйти. — Ты кое-что забыла…       — Торин!.. — возмутилось было Яна, но прикусила язык, когда он вложил в ее ладонь знакомую костяную рукоять.       — Теперь ты моя невеста, — пояснил он, улыбнувшись. — И не должна появляться на людях без него…       Яна опустила глаза и нервно усмехнулась. Но ее пальцы будто сами собой уверенно сомкнулись вокруг ножен — тяжелых, знакомых…       Своих.       Кажется, она действительно начинала сходить с ума. Впрочем, ничего страшного — просто необходимая адаптация к этому безумному миру.       — Люди, знаешь ли, в таких случаях обходятся кольцами, — пробормотала она, прицепив ножны к поясу.       — Весьма скучная традиция, — Торин коснулся губами ее лба и, наконец, отпустил. — Клинок, моя госпожа — не только символ. Это еще и оружие.       Яна невольно рассмеялась, хотя Торин, похоже, не шутил. Любопытно, что же тогда гномы используют для скрепления брачных обетов? Боевую секиру?..       — Чтобы отбиваться от назойливых поклонников? — фыркнула она.       — Чтобы убивать врагов, — ответил Торин, продолжая улыбаться.       Но теперь он уже точно не шутил.              ***                     «Надежным гномом» оказался Бофур, чему Яна была немало удивлена и несказанно рада. Видимо, за прошедшее время Торин счет его вину искупленной и с чисткой козлюшен было покончено. Гном сменил потрепанные лохмотья на новенькую темно-синюю куртку и легкую позолоченую кольчугу, только с дурацкой своей шапкой расставаться отчего-то не пожелал, так что выглядел, как всегда, довольно нелепо.       Впрочем, неважно. Сейчас — неважно. Хоть Яне и хотелось расспросить Бофура обо всем, с этим можно было и подождать.       У ворот их уже ждали оседланные пони — каким-то образом (вероятно, не без участия вороньего мессенджера) Торин умудрился организовать из отъезд так быстро, как это было возможно. Бофуру, видимо, он тоже успел передать кое-какие инструкции, потому что гном без лишних просьб помог Яне забраться в седло и взял поводья ее мерина — того самого, которого когда-то выбрал для нее Торин.       — Странно, что он не отправил со мной дюжину солдат, — заметила Яна, когда они выезжали из привратного зала через высокие ворота. Она поискала взглядом знакомые лица, но сегодня ни Грерина, ни Хрори среди стражников не оказалось.       — Дюжина солдат, госпожа, сама по себе притягивает всяческие неприятности, а то и создает, — усмехнулся Бофур, лихо подкрутив усы. Впрочем, Яна заметила, что за его привычной веселостью таиться все та же тревога, которая, казалось, пропитала все вокруг. — Нам же следует, напротив, оных избегать. В Дейле и своих стражников полно. Вряд ли при мне кто-то на тебя нападет, но если уж посмеет — мы с тобой дадим деру, а не примем бой.       — Разумно, — пробормотала Яна. — Но нам бы добраться туда побыстрее…       — Не вопрос, — Бофур подобрал поводья. — Держись крепче — поедем с ветерком!       И, прежде, чем Яна успела хоть что-то сказать или даже хотя бы покрепче вцепиться в луку седла — он пришпорил своего пони, с веселым гиканьем послав его в тяжелый галоп.