Недобитые

      Джуд казалось, будто она смотрит на два города сразу.       Один — мёртвый. Его разрушенные здания, покрытые пылью, заросшие бледно-синими, высохшими лозами и неизвестными растениями, напомнили ей тысячи рук, тянущихся из земли. Естественного света здесь почти не было, лишь немного проникало через разлом, расположенный высоко-высоко, практически терявшийся за сводами пещеры и когда-то застрявшими в нём огромными конструкциями — то ли здания с поверхности, то ли упавшие корабли. Эфир очень медленно расползался по узким дорогам, укрытым чем-то светлым, похожим на пепел.       Второй город — ещё живой. Не яркий и шумный, но точно живой. Здания ещё целые, и между ними парили сферы, излучавшие тёплый свет. Эфир всех оттенков растекался в воздухе, маленькими трещинками разбегался по стенам, будто хотел разукрасить белые и серые строения, заставлял редкие кроны деревьев беззвучно шелестеть. Дороги были чистыми.       — Это — Ал-Эхар? — шёпотом спросила Джуд то ли у своего эфира, то ли у Рейвера, то ли у огромного города, простиравшегося внизу. Она и сама не знала: воздух в этом месте был каким-то странным, он оседал в лёгких жаром и волнением, из-за которых её начало потряхивать.       — Нет, Ал-Эхар дальше, — тихо ответил Рейвер, поймав её взгляд. На секунду Джуд показалось, будто его собственный стал стеклянным, как если бы он, будучи киборгом, погрузился в Поток. — Говорили, что этот древний город — одно из первых поселений пларозианцев, века назад ушедшее под землю.       — Говорили? — недоверчиво уточнил Имон.       — Шепчущие — хранители истории, а мы, Вечные Странники, постигали иные культуры для установления и поддержания дипломатических отношений.       — Спасибо за краткий урок истории Пларозии, обязательно приду на следующий.       Рейвер ему что-то ответил, — куда более резким тоном, чем Джуд была готова стерпеть, — но у неё не нашлось сил, чтобы напомнить ему о вежливости. Она всё смотрела на город внизу, его разрушенные временем — или чем-то иным? — башни, статуи, окостеневшие деревья, и, казалось, видела призрачные фигуры, спешащие кто куда по его улицам.       — Идём, аттаэрин, — позвал её Рейвер, наконец отвлекшийся от переругиваний с Имоном. — Ал-Эхар ждёт.       — Храм Богини, где мы проходили обучение, — пробормотала Джуд себе под нос, вспомнив, что ей говорил Сириус. — Он находился под землёй?       — Идём, и ты всё вспомнишь.       — Чудно-то как, — едко отозвался Имон.       Джуд посмотрела на него, сомневающегося, испуганного, определённо не доверяющего Рейверу, но упорно храбрившегося, и её сердце забилось быстрее.       — Я доверяю своему эфиру, — прошептала она, взяв его за руку, — и он зовёт меня дальше.       — К Ал-Эхару? — сощурившись, уточнил Имон.       — Может, и не к нему, но вспомни: Алан Ортегор указывал и на Ал-Эхар. Значит, что-то там точно есть.       — Откуда ему, не владеющему эфиром, было об этом знать? К тому же Сириус говорил, что Ал-Эхар — старое название Мираллы. Может, Ортегор говорил конкретно про столицу на поверхности.       Джуд пожала плечами. Она сама уже не раз задумывалась, как так вышло, что Ортегор, будучи простым человеком, сумел собрать так много информации об эфире — и при этом ничего толкового в своих исследованиях о нём не оставить. Азриэлю было достаточно знать, что стигмы делятся на два типа, Ромелле и вовсе это не было интересно, так что спрашивать у них бесполезно — а Холланд, в отличие от обоих горевший идеей изучить эфир и стигмы, так и не докопался до подсказок, спрятанных в исследованиях Алана.       — Ладно, — выдохнул Имон, так и не дождавшись ответа. — Мы со всем разберёмся. Но не обещаю, что буду любезничать с этим atur.       Рейвер, старательно делавший вид, что не подслушивает, усмехнулся.       — А произношение-то у тебя хромает.       — Ещё слово — и хромать будешь уже ты.       — Жду не дождусь. — Рейвер, мгновенно изменившись в лице, трепетно спросил у Джуд: — Мы можем идти, аттаэрин?       Она кивнула, на секунду засомневавшись. Всё-таки Имон был прав, решив не доверять Рейверу, но прав был и эфир Джуд, звавший её дальше и подсказывавший, что пларозианца можно не бояться.       Он подвёл их к узкой каменной лестнице, вырубленной прямо в стене и спускавшейся метров на сто, не меньше. Джуд, остановившись на верхней ступеньке, нервно сглотнула. Невольно вспомнилось, как она упала в ледяные воды, когда Марсель столкнул её с площадки. Тогда ей удалось избежать серьёзных травм в основном благодаря эфиру, но что будет здесь, если она оступится? Успеет ли ухватиться за что-нибудь и успеет ли эфир создать ей опору, чтобы она не рухнула?       — Не бойся, аттаэрин, — чуть громче произнёс Рейвер, уже начавший спускаться. — Ты здесь знаешь каждую ступеньку.       Джуд, поколебавшись, ступила на первую. Из груди будто разом выбило весь воздух — на камне, под слоями пыли и грязи, осевших за столетия, она разглядела чей-то маленький красный след, отдалённо напоминавший отпечаток ноги.       — Что это?       — Где? — Рейвер поднялся обратно и оглядел ступеньку, на которую она указывала. — А, старые следы. Не волнуйся, эта боль уже в прошлом.       Джуд озадаченно нахмурилась. Рейвер сдержанно ей улыбнулся, и эфир всколыхнулся, ощутив его желание поддержать и успокоить.       — Я ничего не вижу, — недовольно пробормотал Имон.       — Как я и сказал — старые следы. Идём.       Она помедлила. Вместе с тем, как Рейвер был полон уверенности и стремления во что бы то ни стало доказать свою верность, сам воздух будто бы дрожал от чего-то неведомого. В основании черепа начало неприятно покалывать. Дышать стало труднее. Джуд, всё ещё стоявшая на первой ступеньке, боролась с желанием снять шлем и вдохнуть полной грудью. Нельзя, ни в коем случае. Имон был прав: неизвестно, какие токсины могут быть в воздухе. Прав был и Рейвер, сказав, что в здешней атмосфере нет ничего опасного ни для пларозианцев, ни для людей. Имон до сих пор не начал задыхаться или кашлять кровью, и всё же…       Нечто, наполнявшее воздух, будто проползло под её костюм и шлем ледяными щупальцами и обволокло кожу. Джуд зажмурилась, изо всех сил пытаясь выровнять дыхание и прогнать это противное ощущение. «Всё хорошо, — убеждала она себя, прижимая свой шлем к груди. — Здесь нет ничего страшного».       Даже если и было… Даже если предположить, что Зеро сумеет отыскать её и здесь, используя эфир, Джуд справится. Обязательно. Хезер говорила, что Зеро силён, и благодаря связи с ним силён и Творец, кем бы он, звёзды ярчайшие, ни был на самом деле — и всё же не настолько, как пытался казаться. Значит, Джуд справится. Достаточно и проигрыша, стоившего жизни Марселю.       Приоткрыв один глаз, она посмотрела себе под ноги — чисто. Маленький красный след исчез, зато сдержанная улыбка Рейвера осталась. Его эфир всё ещё был полон стремления поддержать и успокоить.       «Всё хорошо», — упрямо повторила Джуд, спустившись ещё на одну ступеньку. Ниже. Ещё ниже. Она спускалась, крепко сжимая свой восстановленный шлем, и почти поборола желание снять шлем Имона. Джуд успешно игнорировала мерзкое ощущение, из-за которого у неё по коже бежали мурашки, до самого низа. Но стоило ей спуститься с последний ступеньки, подняв облако пыли, как разум будто взорвался.       Город был охвачен огнём и эфиром. Здания рушились, падали друг на друга и проваливались в разломы — и либо исчезали в тёмной бездне, либо наполняли её обломками и словно бы закрывали. Людей было мало, с полсотни, но от паники это не спасало. Только что кто-то бежал, надеясь спастись от невидимой угрозы, а вот уже лежал на земле, корчась от боли, раздирая горло в ужасающем крике. Плоть павших словно отслаивалась, стекала с костей вязкой массой. Ноги, ещё способные удержать бежавших, проваливались в глубокие трещины и неожиданно появлявшиеся на пути рытвины. И воздух — воздух был полон крови и слёз, несло гарью и чем-то кислым.       Лёгкие Джуд были наполнены кислотой, а лицо будто укрыла паутина, мгновенно сплетённая тысячью крохотными паучками.       Она сдёрнула с себя шлем, вскрикнув, и отбросила оба; отчаянно вцепилась себе в лицо в попытке сдёрнуть мерзкий слой, покрывший кожу. То ли эфир, то ли и впрямь паутина — Джуд бы не удивилась, если бы случайно влетела в неё, пока шагала, задумавшись. Лишь после, когда лёгкие, казалось, очистились; когда чужие руки оторвали её ладони от лица, Джуд поняла, что всё это было лишь наваждением.       Мёртвый город был пустым. Грязным, погребённым под самим собой и вековой пылью, но пустым. Живыми здесь были лишь они с Имоном и Рейвер. Он бы, наверное, попытался подойти, успокоить, — это стремление ни на секунду не ослабевало, Джуд чувствовала эфиром, — если бы не Имон, держащий её руки в своих и внимательно оглядывающий её лицо.       — Звёзды, не пугай меня так, — протараторил он, шумно выдохнув.       — Я не…       Джуд сглотнула, ещё ощущая мерзкий кислотный привкус на кончике языка.       «Я не схожу с ума», — хотелось сказать ей, даже если это было ложью. Не только Миралла, сама Пларозия сводила её с ума. Концентрация эфира на планете была запредельной, и катастрофа, повлекшая за собой практически полное её уничтожение, навечно впечаталась в землю и воздух, от которых Джуд при всём желании не смогла бы спастись.       Так же, как не смогла бы признаться в этом.       — Прости, — пробормотала Джуд, опустив плечи. — Мне… нехорошо.       — Выводи нас отсюда, — тут же бросил Имон Рейверу.       — Нет! Эфир зовёт в Ал-Эхар!       — Ты с ума сошла?! Хрена с два я позволю тебе тащиться туда, когда ты…       — Эфир зовёт, — настойчивее повторила Джуд, крепко сжав его ладони. — Я справлюсь. Должна. Мне нужно знать, что ждёт в Ал-Эхаре.       — Тебе нужно не сдохнуть от эфира, это ты хотела сказать? — процедил Имон. — Дело не в том, что твой ненаглядный Сириус убьёт меня, если ты пострадаешь. Я не прощу себе, если…       — Эфир зовёт, — благоговейным шёпотом повторила Джуд в третий раз, и не ради того, чтобы убедить Имона, или впечатлить Рейвера, в эфире которого проскользнуло сомнение.       Эфир действительно звал Джуд: из него состояла мерцающая фиолетовым светом фигура, ждущая в конце улицы.       Хезер Янг вновь улыбалась ей.       Джуд всего лишь моргнула, но мёртвый город уже исчез, охваченный чёрными потоками, сквозь которые едва пробивался розоватый свет. Растрескавшаяся земля превратилась в зеркальную поверхность, по которой бежала слабая рябь. Свод огромной пещеры стал звёздным небом, стремительно гаснущим из-за растущих стен тьмы. Джуд казалось, что она слышала голос, зовущий её, — не Хезер, чей-то другой, — но не была в этом уверена. В ушах гудела кровь, а из собственного горла вдруг стали вырываться болезненные хрипы.       Она задыхалась во тьме и эфире, круживших вокруг неё, словно в танце, и изо всех сил пыталась избавиться от кислоты, скопившейся на губах. Джуд рухнула на колени, начав царапать грудь, и тут же подавилась криком. Зеркальный пол раскололся и превратился в облака.       Джуд падала вниз, и багряное солнце касалось её своими обжигающими лучами. Облака с красноватым оттенком проносились мимо, а тёмные воды становились всё ближе.       Она упала в воду, не ощутив удара, только чью-то цепкую хватку на плечах, и в ужасе распахнула глаза.       Первое, о чём подумала Джуд, так это о том, что она не умеет плавать.       А второе — что она всё-таки сходит с ума.       Там, где ей привиделась Хезер, никого не было. Джуд стояла всего в метре от этого места, рука Имона была в её руке, пальцы Рейвера крепко сжимали плечи, тёмные глаза обеспокоенно шарили по лицу.       — Ndarat fa hezzerte, — выдохнул он, отступив на шаг и прижав два пальца правой руки, указательный и средний, к сердцу.       — Чего-чего? — не понял Имон, уже задвинувший Джуд себе за спину.       Она была так удивлена увиденным и услышанным, как и тем фактом, что вновь могла дышать полной грудью, что не сразу сообразила, что Имон вновь пытался защитить её от Рейвера.       Тот бросил на неё кроткий взгляд, — будто боялся, что Джуд решит голыми руками разорвать ему горло, — дождался её кивка и ответил, на этот раз без сарказма или скрытой насмешки:       — Там, где ты ступаешь, расцветает вереск.       — Какой-то слишком длинный перевод для двух коротких слов.       — Трёх. Это древнепларозианское выражение, дошедшее до… нас, — исправилась в последний момент Джуд, чуть сжав ладонь Имона, чтобы привлечь к себе внимание.       — Так мы говорили про тех, кого направляла сама Богиня, — пояснил выпрямившийся Рейвер. — Там, куда шли избранные ею заклинатели, пел эфир, и то, что они говорили, было её словами.       Имон бросил на Джуд подозрительный взгляд.       — Ты теперь переводчицей какой-то Богини заделалась? Это из-за неё ты побежала?       Джуд могла только беззвучно открывать и закрывать рот. Она видела Хезер, была уверена, что видела именно её, но в следующее мгновение мир вокруг опять изменился, а после…       Она упала, но перед этим точно видела, что место, где они впервые встречались с Хезер, было охвачено тьмой.       Впрочем, сильнее всего Джуд поразило не это, а то, как быстро всё понял Рейвер, как легко нужные слова пришли ему на ум и как быстро она их поняла. Эфир вновь подсказал, но уже меньше, будто она наконец добралась до закоулков памяти, где хранилось знание древнепларозианского языка.       «Hezzerte» означало «вереск» на древнем языке и было созвучно с земным именем Хезер.       — Хезер — Вересковая Богиня?       — Хезер? — переспросил озадаченный Рейвер. — Нет, аттаэрин, так произносится слово…       — Я не просто слово «hezzerte», а про имя, — возразила Джуд, нахмурившись. — На Земле есть такое имя, Хезер.       — А на древнепларозианский, значит, оно переводится как «вереск»? — уточнил Имон, но раньше, чем ему успели ответить, помотал головой и продолжил: — Так, забудьте временно про всяких вересковых Хезер! Тебе плохо, Джуд, и нам нужно как можно скорее выбраться на поверхность.       — Нам нужно добраться до Ал-Эхара! — упрямо гнула своё Джуд, знавшая, что права.       Даже если её мысль о том, что Хезер — Вересковая Богиня, глупая и возникла только из-за двух похожих по произношению слов, в другом Джуд была более чем уверена: эфир звал её в Ал-Эхар. Что бы ни осталось от древнего храма, когда-то бывшего ей домом, там хранились ответы на её вопросы. Пусть не на все, но хотя бы на часть.       Ей нужно попасть в Ал-Эхар. Джуд ощущала эту потребность всем своим телом, от кончиков волос до пальцев ног, и дрожь предвкушения крала у неё воздух за каждую минуту промедления. Новый гравитационный скачок может случиться как через три месяца, так и через три часа. Неизвестно, сколько потребуется времени, чтобы добраться до храма, изучить то, что не было разрушено, и найти путь на поверхность. Неизвестно, что их ожидает дальше. Джуд не забыла про то, что Рейвер не один, — он лишь посланник и проводник в одном лице, — так что ей ещё предстояло подготовиться со встречи с его союзниками. Кто это будет: люди, пларозианцы или представители другой цивилизации, кому Пларозия позволила остаться? Или это будут очередные осколки прошлого из крови и пламени?       — Пожалуйста, Имон. — Джуд, слегка наклонив к нему голову, краем глаза заметила, как Рейвер отошёл на пару шагов, создавая иллюзию разговора наедине. — Я схожу с ума. Мой эфир зовёт меня дальше, я… Я вижу то, что здесь было. Частями. Я видела, как горел этот город, чувствовала, как раскалывалась планета…       Имон поднял её лицо, взяв за подбородок, и заглянул в глаза. От того, как близко оказалось его лицо, сердце Джуд забилось быстрее.       Или из-за эфира, упрямо тянувшего её вперёд. Из-за предвкушения, продолжавшего красть воздух.       — Тогда нам тем более нужно выбираться на поверхность. Я не смогу помочь, если тебе станет хуже.       Она бы обязательно возразила, но Имон был прав. Тем не менее Джуд, стиснув его запястье, из-за чего его пальцы немного дёрнулись и большой прочертил линию совсем близко к её нижней губе, настойчиво прошептала:       — Ты не понимаешь. Это словно… сама планета говорит со мной. И я вижу… — Джуд замялась, прикрыла глаза, решая, стоит ли говорить ему о Хезер, но эфир стиснул ей горло, будто бы запрещая. Джуд с трудом вдохнула и выдохнула, и только после, убедившись, что эфир вновь спокоен, сказала, но совсем не то, что планировала изначально: — В тот день, когда мы с Сириусом проверяли потенциал своего эфира, я неосознанно показала гибель Пларозии. Я отдала Сириусу сферу, а сама хотела вернуться в храмы, но… Что-то помешало. Я не помню, что было дальше, Имон. Тот момент, когда прощалась с ним, я едва помню. Я даже не знаю, что такое сфера, но…       На этот раз Джуд остановила себя сама. В тот день о сфере ей напомнила Хезер, призраком явившаяся всего на несколько секунд. Её присутствия хватило, чтобы Джуд вспомнила о сфере, но после — сплошная пустота.       Она не знала, что такое сфера и что в ней спрятано. Сириус говорил, что тоже не знает, и показывал ей, как пластины сферы раскрывались — за ними пряталось ядро, источавшее мягкий зелёный свет.       Джуд понятия не имела, что такого важного в этом свете. Её эфир молчал, и у неё не хватило духу взять сферу в руки, чтобы попытаться раскрыть её самостоятельно. Поэтому сфера всё ещё была у Сириуса, способного лишь немного раскрыть пластины с помощью своего эфира.       Джуд просто-напросто струсила.       — Я ничего о себе не знаю, — продолжила она дрогнувшим голосом, едва сдержавшись, чтобы не расплакаться. — Но то, что я воссоздала в тот день, было на самом деле. Это было со мной, Имон, и я хочу понять, что произошло на самом деле. Эфир зовёт меня в Ал-Эхар, туда же я хотела попасть в день гибели Пларозии…       — Что, если опять не сможешь?       Из неё вырвалось рыдание, хриплое, тихое. По щеке скатилась слеза. Чувствуя, как от стыда пылают уши, Джуд уже собиралась было стереть её, но Имон успел первым. Большим пальцем он нежно провёл по её щеке и, поймав её удивлённый взгляд, нервно сглотнул, но ладони не убрал.       — Если опять случится что-то ужасное, я не смогу помочь. Я не так силён, как Сириус, да и Рейверу не доверяю…       Он вдруг нахмурился, скосил взгляд в сторону, но Рейвера там не оказалось. Джуд заметила его дальше, всматривающегося в огромный разлом наверху. Имон же, так и не обернувшийся, продолжал хмуриться, глядя Джуд в глаза.       — Тогда у Сириуса ещё не было эфира, — возразила она несмело, боясь пошевелиться. Казалось, достаточно на миллиметр наклонить голову в сторону, как Имон отдёрнет руку, а ей этого совсем не хотелось. — Что бы ни случилось, я тебя защищу. Но мне нужно попасть в Ал-Эхар, Имон. Пожалуйста.       Он колебался. Так долго, что Джуд уже поверила, что он просто закинет её себе на плечо и потащит подальше от этого мёртвого города, надеясь всё же отыскать путь на поверхность самостоятельно.       — Ты права, — наконец произнёс Имон с обречённым видом. — Я не понимаю. У меня никаких воспоминаний, даже обрывков нет.       Джуд вся сжалась от стыда, охватившего её тело. Звёзды, ну какая же она дура! Напомнила Имону, что он совсем ничего о себе не помнит, ещё и разнылась из-за того, что не могла объяснить логически.       — Прости, я не хотела…       — Если будешь извиняться, я передумаю и потащу тебя обратно, — строго заявил Имон. — Да, я ни хрена не понимаю в твоём эфире и не могу представить, как сильно тебе хочется узнать, что ждёт в Ал-Эхаре, но я помогу. Как минимум для того, чтобы потом, когда Сириус устроит суд над бедным и несчастным мной, доказать, что не бросил тебя в одиночестве в подземном городе.       — С нами ещё Рейвер. Его эфир открыт, я легко читаю его.       Имон вновь нахмурился и наконец убрал ладонь с её щеки.       — Рейвер?       Обернувшись, он встретился взглядами с пларозианцем, и Джуд показалось, что плечи Имона напряглись.       — Мы идём, аттаэрин? — вежливо поинтересовался у неё Рейвер.       — К Ал-Эхару, — напомнила она, переплетя с Имоном пальцы. На секунду он словно задумался, но после сжал её руку в ответ, из-за чего Джуд облегчённо выдохнула.       Звёзды свидетели, ей потребуется очень много времени, что оправдать доверие Имона и ещё больше сил — для его защиты, но Джуд была готова. Даже с провалами в памяти и периодическим выпаданиями из реальности. Если эфир вёл её вперёд, значит, так было нужно, но если бы у Джуд была возможность отправить Имона как можно дальше, в безопасность, она бы именно так и поступила — оттого вдвойне приятнее, что он всё же согласился. С тревогой в эфире и настороженностью к Рейверу, но согласился.       Сердце Джуд утопало в теплоте и благодарности.

***

      — Что ж, — спустя продолжительную тишину выдал Азриэль, оглядев всех остальных взглядом, в котором явно теплилась надежда. — Всё хорошо?..       Сириус мгновенно вскинул руки и разразился руганью на пларозианском языке: Азриэль ни слова не понял, как, очевидно, и Ромелла с Хейном, переглянувшиеся друг с другом. Спустя полминуты Ромелла что-то тихо буркнула на своём родном языке, и Сириус, явно ответив ей также на нгуенском, продолжил ругаться. Если бы не шлем, он точно бы принялся рвать на себе волосы, но из-за невозможности снять его быстро ходил туда-сюда, будто не он с полчаса назад авторитетно заявил, что они не в коем случае не должны потревожить вдруг затянувшийся разлом.       Уйти с места, в котором ещё недавно ни с того ни с сего образовался провал, Сириус запретил. Быстрее, чем он успел бы прыгнуть следом, — Ромелла была более чем уверена, что он собирался сделать это, о чём сказала вслух, — время будто пошло вспять. Разлом закрылся сам собой, глубоко внутри похоронив Джуд и Имона.       По крайней мере, так думала Ромелла. Азриэль был настроен оптимистичнее, однако помочь Сириусу в чтении эфира в воздухе и земле не спешил. Эзарон превратился в бомбу замедленного действия, и по одному взгляду на него становилось ясно: любой, кто подойдёт близко или скажет хоть слово, рискует превратиться в изуродованный эфиром труп, который сбросят в первую попавшуюся расщелину. Даже если Азриэлю было интересно, как именно Сириус читал эфир, — со стороны всё выглядело так же, как на Шаюне, когда он отыскал след Джуд, но не хватало деталей процесса, — он всё же остался в стороне. Вместе с Ромеллой и Хейном изучил местность, всё просканировал раз двадцать, не меньше, после чего всем четверым пришло сообщение от Имона.       Он писал, что они с Джуд живы и попытаются отыскать выход на поверхность.       Больше — ничего.       Сириус всё ещё ругался.       С момента их вынужденного разделения прошло уже пятьдесят семь минут.       В конце концов он сжалился над ними и перешёл на межзвёздный язык, но суть, как предположил Азриэль, не изменилось: Эзарон ругал «Нова Астру», каких-то там повстанцев, капитана Донована, Имона, Холланда, который плохо воспитал Имона (Азриэль совершенно не увидел логики в этой претензии), снова «Нова Астру», МКЦ и ещё раз десять Имона.       — Но они живы! — в конце концов настойчиво повторила Ромелла, когда Сириус раздражённо взмахнул рукой, посылая эфир, острый как нож, в сторону, и тот раздробил маленький летающий островок метрах в сорока от них. — Не дебилы, справятся как-нибудь.       — Да мы ни хрена ж не знаем, что там, под землёй! — горячо возразил Сириус. Он оказался возле Ромеллы в мгновение ока, подступил так близко, что едва не упёрся лбом в её лоб.       Азриэль попытался влезть между ними. Не для того, чтобы защитить сестру, а чтобы остановить её, ведь он точно знал, что распалившаяся Ромелла может броситься в драку любую секунду. Азриэль едва сумел просунуть между двумя заклинателями руку, как их системы пискнули — пришло ещё одно сообщение. Сириус сделал шаг назад и впился в панель на предплечье жадным взглядом. Фиолетовые глаза, ещё секунду назад полные яростного огня, вновь стали пустыми.       — Вот это больше похоже на «всё хорошо», — заключила Ромелла, одобрительно хмыкнув.       — Не то чтобы… — начал было Хейн, но тут Сириус снова начал ругаться, проклиная всех без разбора, но почему-то чаще всех — Имона.       — Если они нашли путь, значит, всё хорошо, — игнорируя пларозианца, увереннее повторила Ромелла.       — Ты пропустила слово «кажется» в сообщении Имона? — уточнил Хейн, скептически выгнув бровь. — Не стоит забывать и про возможную задержку, кто знает, может, они там уже сто раз провалились ещё глубже или вовсе потерялись.       — Прекрасно! — Сириус, остановившись в паре метров от них, вновь всплеснув руками. — Я говорил, что эта грёбанная экспедиция — опасность, помноженная на опасность в квадрате!       — Чего ты разнылся?! — повысила голос Ромелла. Чертыхнувшись, Азриэль попытался заключить её в кольцо рук, чтобы остановить, но она отпихнула его в сторону и приблизилась к Сириусу, пыхтя от недовольства. — Ты точно тот расчудесный защитник, о котором столько распинался?!       — Вы ни хрена не понимаете! — процедил Сириус, ткнув указательным пальцем ей в грудь. — Вас не было здесь, когда планета умирала! Вы не слышали, как вопили от ужаса и боли самые стойкие из нас, не видели, как дети превращались в кровавое месиво! Вы не знаете, что это такое: видеть, как знания, копившиеся десятки тысяч лет, превращаются в ничто, как наша священная культура умирает в огне и крови! Вы ничего из этого не знаете!       Азриэль отступил, ощутив укол стыда. Даже не сразу до него дошло, что это не его эмоция. Сириус, взбесившись, выплеснул свой эфир, что незримо окутал всех троих, проник сквозь защитный костюм и вместе с разогнавшейся кровью распространил по всему телу отчаяние и боль, из-за которых на глазах наворачивались слёзы, а лёгкие сдавливало от недостатка воздуха. Азриэль чувствовал всё: металлический запах крови, пыли и кислоты, острые камни, попадавшиеся под ногами, как горячие слёзы текли по холодным щекам и как безмолвный крик, застывший на растрескавшихся губах, набатом стучал внутри головы.       Он бежал, не различая дороги, но ощущая, что её будто бы и нет — вместо ухоженной улицы, где прогуливались пешеходы, были хаотичные дорожки трупов и конечностей, разбросанных многочисленными взрывами. Ни единого пустого сантиметра. Он наступал на то, что ещё недавно было его братьями и сёстрами, их сползшие с костей мышцы и кожа, превратившиеся в вязкую массу, липли к подошвам его ботинок и голеням, когда он, стремясь убраться как можно дальше, по неосторожности проламывал грудные клетки или головы, гнилые, будто им было не пару минут, а месяцы. В воздухе висел кровавый туман, и, казалось бы, из тёмных, низких туч также проливался кровавый дождь. Он бежал, стиснув сферу в руках, прижатых к груди, так сильно, что вырезанные в металле рисунки разодрали давно загрубевшую кожу ладоней.       Он бежал, бежал и бежал, глотая слёзы, игнорируя все свои клятвы и обязанности, следуя лишь одному приказу: во что бы то ни стало убрать драгоценную сферу с Пларозии, чтобы никто и никогда не нашёл её.       Он бежал, бежал и бежал, до самого космопорта, сквозь кровь, крики и огонь, оставляя за спиной десятки тысяч лет священных знаний и культуры, равной которой не было во всей Вселенной.       Он бежал, бежал и…       — Хватит!       Азриэль будто очнулся ото сна.       Его колотила крупная дрожь. Во рту скопилась кровь, на глазах выступили слёзы. Он стоял, согнувшись, уперев ладони в колени, и пытался понять, что только что произошло. На визоре вспыхивали предупреждения, которые Азриэль никак не мог прочитать. В конце концов, что бы там ни мигало, окна пропали. Дыхание выровнялось, ноги перестали казаться ватными. Он выпрямился, но, покачнувшись, ухватился за плечо Ромеллы. Она побледнела, но держалась лучше него, чего нельзя было сказать о Хейне: он сидел на земле, устроив голову между коленей, и шумно дышал.       — Доволен? — прошипела Ромелла.       — Нет, — тихо, безжизненно ответил Сириус. Азриэль будто вновь лишился кислорода: заметил, как по щеке Эзарона скатилась слеза. — Я не собирался заставлять вас чувствовать это. Но даже так вы не испытали и сотой части той боли, что пережили мы с Джуд. Вы просто не понимаете. Вся Пларозия для нас — один сплошной триггер, и Джуд может сорваться в любую секунду. А сейчас она там, внизу, где бы, блять, это ни было! Я понятия не имею, как скачки эфира изменили подземные коридоры, и не могу отследить Джуд! Я не знаю, в каком она состоянии, куда направляется…       — Ал-Эхар, — прохрипел Хейн едва слышно, наконец подняв голову. Выглядел он так, будто вот-вот расстанется с завтраком. Азриэль, поморщившись, оттолкнулся от Ромеллы, подошёл ближе и положил ладонь ему на плечо, делая то, чему его научила Джуд — восстанавливал самочувствие. Многого он не умел, но как минимум поможет Хейну стоять прямо.       — Ал-Эхар? — переспросила Ромелла неуверенно, будто перекатывая незнакомое слово на языке. — Это же старое название Мираллы, да? Ты сам говорил.       — Это также название древнего храма, где обучались наследники домов, — тихо пояснил Сириус, опустив взгляд на панель, где светилось сообщение. — Он?       — Что? — не понял Азриэль, закончив с помощью и обратив внимание на вспыхнувшую панель. Нахмурившись, он прочитал: — «Он ведёт нас к Ал-Эхару».       — Он? — повторила за братом Ромелла. — Имон, что ли?       — Вряд ли, он же не знает, где это, — возразил Хейн. Он всё ещё сидел на земле, но, по крайней мере, выглядел не как мертвец. — И сомневаюсь, что ты любезно предоставил ему карту, Сириус.       — Всё равно она бы не помогла, — резко возразил тот, стрельнув в Хейна недовольным взглядом.       — Но до Ал-Эхара-то они доберутся?       — Кому я только что пытался вбить в голову, что из-за эфира вся планета могла измениться?!       — Да не ори ты! — заорала Ромелла, замахнувшись на него ладонью, будто собиралась ударить. — Если твоя драгоценная Джуд в порядке и даже решила, куда идти, значит, там мы с ними встретимся. У нас ещё куча непроверенных координат!       — Как раз об этом Имон и пишет. — Хейн поднял руку, на которой горела панель с очередным сообщением. — Джуд просит следовать маршруту, пока они с Имоном будут искать в Ал-Эхаре.       — Он ебанулся?! — рыкнул Сириус, вскинув голову и впившись в Хейна убийственным взглядом. — Неужели он думает, что…       — Он написал то, что ему надиктовала Джуд! — оборвала Ромелла. — Эта девчонка по силе превосходит Аза и Холланда, что, не справится с какой-то дрянной планеткой? Ал-Эхар есть в нашем маршруте, так что мы дойдём до него, по пути проверив все места, которые указал Алан, заберём Джуд с Имоном и продолжим выполнять свою работу. Всё понял?       Азриэль прикрыл глаза, молясь звёздам, чтобы Ромелла ограничилась только словами и не полезла в драку. Поразительно, что так и случилось. Сириус, с ног до головы окинув её презрительным взглядом, громко фыркнул и заявил:       — Я сотру всю информацию, которую мы уже собрали, если мы сейчас же не отправимся к Ал-Эхару. Сначала — Джуд, потом и только в том случае, если она будет в порядке, мы продолжим сбор данных.       Ромелла вплотную приблизилась к нему и прошипела:       — Ты долбанутый сукин сын.       — Шевели ногами, Ортегор, — в том же тоне ответил ей Сириус, — иначе сброшу в ближайший разлом.       — Эй! — прикрикнул Хейн, помахав поднятой ладонью. — Новое сообщение!       — Как-то часто и быстро они стали доходить, — проворчал Азриэль, поёжившись от мурашек, пробежавших по телу.       — Может, Имон отправил их друг за другом, но дошли только сейчас, — не отрывая взгляда от панели, ответил Хейн. — Сириус, ты знаешь, кто это?       Азриэль одновременно с ним прочитал новое сообщение, но, в отличие от Сириуса, нахмурился, а не побледнел. «Мы встретили пларозианца. Представился Рейвером из дома Аламеддин» — гласило сообщение.       — Это, наверное, предпоследнее, а не последнее, — пробормотала Ромелла, погасив свою панель. — Что ещё за хрен этот Рейвер? Здесь же никого не должно было быть.       — Может, кто-то всё же есть? — предположил Хейн, наконец поднявшись на ноги. — Прилетели раньше или позже нас, высадились в другом месте. Сириус же как-то вернулся на Пларозии давным-давно, может, и этот Рейвер…       — Нет, — хрипло выдохнул Сириус, в глазах была чистая, безумная паника, из-за которой его эфир вспыхнул в воздухе и хаотично забился. — Мы должны их спасти. Сейчас же.       — В чём дело-то, идиота кусок?! — снова заорала Ромелла, протянув пальцы к Эзарону, будто хотела задушить его.       — Не знаю, что за хрень происходит с эфиром, раз он выдаёт такие галлюцинации…       — Чего-чего? — не понял Азриэль.       — Давай-ка точнее, мы теряем время! — подхватил Хейн.       — Джуд не в порядке, — шёпотом произнёс Сириус, окинув их диким взглядом. — Не знаю, что она видела или чувствовала, кого встретила, но… Джуд сходит с ума.       — Отлично! — с издевательской улыбкой подытожила Ромелла. — Ты понял это по тому, что она спелась с каким-то Рейвером?       — Она в опасности! — рявкнул Сириус, прижав ладонь к ключице, точно там, где под костюмом пряталась сфера, которую он так отчаянно защищал — Азриэль даже без эфира, уже отпустившего их, чувствовал это. — Никакого Рейвера не существует!

***

      С каждым пройденным шагом Джуд набиралась больше храбрости. В конце концов она, покрепче сжав ладонь Имона, чтобы этой храбрости не лишиться и чувствовать, что он рядом, спросила у Рейвера:       — Ты был наследником дома Аламеддин, верно?       — Да, моя аттаэрин, — с лёгкой улыбкой ответил он, глянув на неё через плечо. — Ты не помнишь этого?       — Не совсем…       Его улыбка стала шире и теплее. Рейвер замедлил шаг, чтобы поравняться с ними, из-за чего напрягся Имон. Джуд ощутила себя зажатой меж двух огней, но, мысленно досчитав до пяти и глубоко вдохнув, с внешней невозмутимостью продолжила задавать вопросы.       — Сколько тебе было лет, когда… всё это случилось?       — Девятнадцать.       — А сколько тебе сейчас?       — Девятнадцать.       Джуд показалось, что Имон чуть крепче сжал её ладонь, но она не была в этом уверена — как раз в этот момент всё вокруг дрогнуло. Это продлилось не дольше пары секунд, но эфир успел взбеситься.       — Всё в порядке, — заверил Рейвер, коснувшись её спины ладонью, будто хотел успокоить. — Небольшие эфирные сдвиги где-то над нами.       — Которые могут обрушить потолок? — хищно сощурившись, уточнил Имон.       — Я не позволю моей аттаэрин пострадать из-за обвала.       Быстрее, чем Имон успел бы бросить ещё одну колкую фразу, Джуд выпалила:       — Ты сказал, что дом Аламеддин принадлежал фракции Вечных Странников, да? И вы изучали другие культуры.       — Для установления и поддержания дипломатических отношений, да, — всё с той же тёплой улыбкой подтвердил Рейвер, не обращая внимания на пронзительный взгляд Имона, обращённый к нему.       — Ты был знаком со мной?       — Разумеется. Все наследники священных домов были знакомы друг с другом.       — Ты помнишь, сколько мне было лет, когда погибла Пларозия?       — Восемь.       «Значит, тут сходится».       — А наследницей кого дома я была? — замявшись, уточнила Джуд. — Эзарон или Регул?       Имон удивлённо уставился на неё.       — И Эзарон, и Регул.       — Разве это возможно?       — Редко, но такое бывало в нашей истории. Твои родители были выдающимися заклинателями эфира, аттаэрин. Неудивительно, что у них родилась такая дочь. Жрецы Богини провозгласили тебя наследницей сразу двух домов, когда она отметила тебя своим эфиром.       На секунду перед глазами мелькнул образ Хезер Янг. Кожа тёмная, как шоколад, пышное облако тёмно-каштановых кудрей, серебряное колечко в носу, фиолетовые глаза — такие яркие, что в них едва виднелись сверкающие точки звёзд.       «Ты дочь лунного света, рождённая под знамёнами Эзарон и Регул. Твой эфир знает, кто ты».       — Что значит «дочь лунного света»?       Рейвер остановился, что Джуд заметила только после того, как её легонько дёрнул Имон, бросивший пларозианцу:       — У нас нет времени на остановки.       — Неужели ты этого не помнишь? — не обратив на него внимания, испуганным шёпотом спросил Рейвер и догнал их.       — А должна?       — Все на Пларозии это знали.       Джуд стало неловко, причём за всё сразу. И за то, что слепо повторяла слова Хезер и двигалась по её указанию, и за то, что была так мила с Рейвером, когда Имона он очевидно нервировал, и за то, что буквально навязала ему идею дойти до Ал-Эхара — и в особенности за то, что спрашивала, оказывается, о довольно простых вещах, которые знала когда-то.       Почему же она не спросила об этом у Сириуса?.. Странно: Джуд не могла вспомнить, пыталась ли вообще узнать у него о «дочери лунного света».       — Так что это значит? — повторный вопрос прозвучал тише из-за того, что она боролась с неизвестно откуда всплывшим стыдом, жаром отпечатавшимся на щеках.       — Это значит, что Богиня отметила тебя. Я был сыном лунного света так же, как ты являешься его дочерью. Знаешь, у нас ведь была древняя, почти забытая легенда, которую рассказывали только наследникам священных домов…       — Бездна, не время историй, нам нужно как можно скорее добраться до Ал-Эхара! — возмутился Имон       — Согласно этой легенде, когда-то Богиня была одной из Тринадцати лун, самой яркой и сильной. Её свет — свет благословения Вселенной, в котором купаемся мы, избранные Галапсиконом…       Джуд остановилась. Имон, всё ещё держащий её за руку, что-то недовольно заворчал, но она его не слышала. В голове сотнями разных голосов без остановки гремело: «Галапсикон, Галапсикон, Галапсикон».       Она уже слышала это слово. Не когда впервые встретила Хезер. Тогда Джуд, ещё бывшая в плену у «Элизиума», поразительно быстро выкинула странное словечко из головы, будто её сознание просто не пожелало запоминать его.       Теперь же ей казалось, что она не просто слышала это слово. Она знала его.       — Галапсикон? — несмело повторила она, медленно подняв взгляд на Рейвера. — Что…       — Мы пришли, — объявил он, выхода из туннеля, по которому они шли последние полчаса, в гигантскую пещеру.       Джуд вышла следом, не отпуская Имона, и задрала голову. Ей лишь показалось, что это пещера: потолок был так высоко, да ещё и частично обвалился, что казалось, будто его и вовсе нет. Повсюду были груды камней, тёмных и светлых, из которых в прошлом явно были построены немногочисленные здания вокруг. Все заброшенные, пыльные, едва не раскрошившиеся под гнётом минувших столетий. Были здесь и трупы: Джуд не сразу заметила их, поглощённая величием здания, расположенного у противоположной стены огромной пещеры — судя по всему, оно рухнуло сюда, но по большей части уцелело.       Джуд видела невероятно огромные распахнутые ворота, за которыми зияла темнота, резко контрастирующая со светом двух солнц, что проникали вниз; и тела, укрывавшие дорогу к нему и лестницу. С ужасом она заметила останки и под зданием: нечто расплющенное, кроваво-красное и будто бы совсем свежее торчало из-под фундамента.       — Это…       — Ал-Эхар, — подтвердил Рейвер, поймав её взгляд, полный страха, скорби и благоговения одновременно. — Да, он находился на поверхности, но рухнул в результате гравитационно-эфирного взрыва.       — Тела…       — Идём. Все ответы внутри.       — Ни хрена там нет, — торопливо бросил Имон, стоило Джуд сделать шаг вперёд. — Я ничего не вижу.       Отошедший на пару метров Рейвер громко рассмеялся.       — Нет ничего сильнее чистого эфира, даже протезы, созданные по подобию технологий ликов.       В ушах Джуд грохотала кровь — в до ужаса ровный ритм затесались звуки оглушающих взрывов, скрежет металлов кораблей, гнущихся от ударов об землю в результате падения, и истошные вопли, близкие и одновременно далекие.       — Кого?       Джуд подняла взгляд на Имона, с сомнением смотрящего на Рейвера — тот, пройдя ещё пару шагов, остановился и обернулся к ним.       — Лики, — повторила она через силу, отдалённо ощущая, как окружающий их эфир обволакивал её и будто бы давил, мешая дышать полной грудью.       — Лики, — вслед за ней повторил Имон, прижав пальцы к виску. — Супер. Мы можем изучать новые словечки из вашего крутого древнего языка по очереди, а не сразу? С Ал-Эхаром бы для начала разобраться.       — Хоть одна умная мысль от тебя. — Рейвер, развернувшись, направился к храму.       С трудом фокусируя мутный взгляд, Джуд старалась внимательно следить за его шагами: казалось невозможным, чтобы он шёл так тихо и аккуратно, но прямо, когда на пути были только раскрошённые кости, куски оторванной плоти и каменная и стеклянная пыль. Всё такое… свежее, будто, пока они шли к Ал-Эхару, кто-то устроил здесь резню.       Джуд точно знала, что это невозможно: за столько лет все тела должны были превратиться в пыль, даже эфир не смог бы сохранить их в идеальном состоянии — в одном мгновении смерти.       «Или мог?..»       Не отпуская руки Имона, едва не прижавшись к нему всем телом, Джуд медленно шла вперёд, тщательно смотря под ноги. С каждой секундой казалось, будто она выдумала все эти ужасы и на самом деле вокруг них только вековые руины и пыль. Нет ни трупов, ни далёких криков, и стены окружившей их с трёх сторон пещеры не грохочут, двигаясь, чтобы раздавить их. Лучи солнц, лившиеся с полуразрушенного потолка, грели лицо — Джуд так и не решилась надеть шлем обратно, чувствуя неясную тревогу. Имон поступил точно так же, что она посчитала глупостью и упрямством, но вслух об этом не сказала: если хотела, чтобы Имон надел шлем обратно, должна была сделать то же самое, но не могла. Стоило только пальцам опуститься на пояс, где был прикреплён шлем, как те сковывало льдом, и невидимая паутина будто вновь оплетала лицо так же, как в ноздри забивался запах крови.       Что ж, если она умрёт от отравления каким-нибудь токсином, в отчёте Сириусу придётся написать, что она была упрямой дурой. Или не совсем дурой, раз продолжала верить своему эфиру, но упрямой — это точно.       Однако Ал-Эхар был всё ближе, и Джуд всё отчётливее казалось, что весь ужас, увиденный ей ранее, и впрямь был лишь наваждением. Воздух пах не кровью, а пылью и совсем немного — чем-то сладким. Возможно, цветами, которые когда-то росли на Пларозии. Джуд помнила — или, по крайней мере, думала, что помнила — простиравшиеся до самого горизонта фиолетово-розовые поля, цветущие круглый год.       Или она всё же сошла с ума и реальным было кладбище вокруг Ал-Эхара.       — Джуд, — дрогнувшим голосом позвал Имон.       Она хорошо держалась, не оглядывалась по сторонам и не задавала лишних вопросов, шла только вперёд, куда её и тянул эфир, но остановилась, когда Имон потянул её за собой. Рейвер уже стоял на вершине лестницы храма, сложив руки на груди, и смотрел на них, будто чего-то ждал.       И Рейвер лежал на лестнице: бледный, с кровью, залившей лицо, и давно остановившимся сердцем; его изорванную одежду покрывал толстый слой пыли.       — Твою же мать.       Джуд медленно подняла голову, едва ощущая собственное тело. Казалось, она наблюдала за всем со стороны: как глаза Имона бешено сканировали распростёртое на ступеньках тело, как ждущий их наверху Рейвер качался на носочках, словно в нетерпении, а искры чёрного эфира прыгали вокруг него.       — Это же тот парень, да? — спросил Имон, коснувшись её локтя.       — Что? — не поняла Джуд.       — Тот парень, — повторил он терпеливее. — Который привиделся нам в туннелях.       В сознании Джуд разом опустело. Солнечное тепло, ещё недавно ласкавшее кожу, мгновенно ужалило холодом. Она оглянулась на пещеру, на обрушившиеся вниз строения и здания, уничтоженные сотни лет назад, на десятки тел, укрывавшие землю, и пятна крови, впитавшиеся в неё. Красной, как у пларозианцев. Как у мёртвого Рейвера, лежащего на лестнице. Рядом с ним лежало чёрное копьё — то самое, которым он угрожал Имону, сейчас продолжавшему оглядывать труп. Оружие выглядело древним и было усеяно трещинами и пылью, забившейся в них.       — Джуд, — позвал Имон, но она его совсем не слышала: смотрела на Рейвера, стоящего на вершине лестницы, пока где-то на задворках сознания шевелились воспоминания, давно утерянные или лишь подавленные на время.       На глазах выступили слёзы. Джуд стало не хватать воздуха, словно она без остановки бежала, раздирая лёгкие, глотала соль, кровь и пепел, сыпавшийся с неба.       Весь её мир умирал в агонии и сгорал в ненависти. Маленькие, хрупкие ладони то и дело прижимались к тяжело вздымающейся и опадающей груди, пока ступни продолжали кровоточить — обувь она где-то потеряла. Темнота сменялась светом, он — полумраком, а прекрасные цветочные поля — пожарищем.       Джуд это помнила. Она ощущала это прямо сейчас, пока бежала, ведомая одной целью: во чтобы то ни стало защитить знания в Ал-Эхаре, у распахнутых дверей которого стоял Рейвер. За его спиной чернел коридор, куда упрямо тянул эфир, а за спиной Джуд лежало тело Рейвера из дома Аламеддин.       — Рейвер, — выдохнула Джуд, шагнув на одну ступеньку выше. Слёзы жгли щёки, поперёк горла встал ком.       — Да, моя аттаэрин? — с мягкой улыбкой отозвался он. Было в его взгляде нечто необъяснимое и печальное, отчего эфир вокруг него не вспыхивал предвкушением, а приглушённо мерцал.       — Скажи, Рейвер, ты существуешь на самом деле?..