Fallout: New Vegas: Дикая Пустошь

      Осклизлая мебель, расползшиеся органы, трупная вонь, иссушенный гуль — моя голова была полностью поглощена красочными воспоминаниями, связанными с Хоффом, пока мы брели до северных ворот Фрисайда; я никак не мог вытрясти из себя это кошмарное зрелище, негативное впечатление от которого усилилось неожиданностью происходящего, отчего стало неизгладимым. И ведь я должен был быть готов, перенести увиденное стоически, но, как оказалось, услышать, что в городе есть каннибалы, — одно, а встретить представителя оных, поймать эту дрянь за руку, лицезреть убиенного — совсем иное. Не готов я к подобному, ой как не готов, и потому втройне страшно: пугает до чёртиков неиллюзорная вероятность впасть в ступор или запаниковать при виде очередного трупа, над которым поиздевался какой-нибудь псих. Впрочем, как бы ни было боязно, нужно взять себя в руки: мне, хочется того или нет, придётся повидать не один десяток сходственных ужасов (чего те же легионеры или рейдеры стоят). Ещё и на нервы давят и сюжетные изменения, делающие мои знания бесполезными… Ничего, скоро пройду эту инфернальную игру и больше никогда не вернусь.              — Макс, — отвлёк меня от душевных терзаний Аркейд, — полегчало?              — Пойдёт, — состояние дерьмовее некуда, но я же не нюня, чтобы плакаться?              — Понятно, — Геннон покрутил пистолет в руках и посмотрел на него. — Не хочу наседать после… злоключения, но иного шанса поговорить без «Секьюритрона» под боком может и не случиться, так что ответь: как ты связан с Хаусом? И не говори, что никак: «Секьюритроны» эскортируют только сановников, и то не всех.              — Подходящее же время ты выбрал… Я работаю на Хауса: навожу порядок во Фрисайде, доставляю всякие штучки и всё в таком духе, — не в настроении я беседовать…              — Вздор, — возмутился Аркейд. — Чего это вдруг Хаус озаботился бытием страждущих изгнанных? Его ничто не заботило, когда он занимался выселением несогласных.              — Он волновался о них всегда! — я слегка повысил голос. — Стены Фрисайда кто возвёл? Кто сохранил город в целости и сохранности? Кто даёт качать воду из озера?              — Хаус ничего, — Аркейд нахмурился, — не делает для других, а если и делает, то его усилия направлены на получение выгоды для себя: пока простые люди Фрисайда принимают удар, сдерживая наплыв головорезов и прочего отребья, богачи стекаются в райские кущи Хауса и живут в идиллии, наполняя хранилища крышками; а дополнительный круг стен, что вокруг Стрипа, пришлось возвести, чтобы недовольство неугодных не резало нежный слух, — и как мне сказать, что у Хауса на данный момент недостаточно «Секьюритронов», а после битвы за дамбу Гувера он, если его план удастся, возьмёт под контроль не только Фрисайд, но и внешний Вегас?              — Хаус, я уверен, наведёт порядок, нужно только дождаться… Фрисайд засияет разноцветными огнями, как и Стрип когда-то.              — Фрисайду нужна крепкая рука, но явно не Хауса: он только и делает, что манипулирует и лжёт. Своей помощью ты, может быть, заработаешь доброжелательность Джули, но меня, как и большинство последователей, парочка благодеяний не заставит забыть преступное попустительство.              — У меня не было корыстных мотивов… — бросил я оправдание и опустил голову.              Путь до ворот мы прошли молча. Смотреть было не на что: всё те же раздолбленные дороги; всё те же собранные из пошарпанных бетонных плит стены; всё та же база «Малинового каравана», отделённая от внешнего мира исполинскими бетонными стенами… скука. Одно отклонение от привычного, которое и отклонением-то сложно посчитать, я всё-таки выделю — караван вышеупомянутой организации, который только-только покидал базу и который состоял из тяжело загруженного брамина и пяти человек, один из которых, как я полагаю, был торговцем, а остальные, судя по их амуниции, охраняли его и перевозимое.              — Насколько тяжело вам пришлось? — попытался возродить разговор я.              — А ты как думаешь? — Аркейд вздохнул. — «Последователи» прибыли в Вегас, полные надежд и сил, а сегодня у нас нет ни того, ни другого. Чёрт, первое время я был исследователем… искал способ производить «Стимуляторы» из кактусов, — Геннон улыбнулся, — а теперь восемнадцать часов в сутки оказываю медицинскую помощь и провожу операции…              — Восемнадцать часов? — мы прошли через ворота. — Как же «Последователи» справляются без настолько усердного хирурга?              — Я далеко не самый усердный, — Аркейд убрал пистолет под халат. — Некоторые отдают свою жизнь за идею «Последователей»… в буквальном и переносном смыслах.              — Самому отдавать жизнь не хочется? — я убрал пистолет в кобуру.              — Разве ты не понимаешь? Происходящее не сдвинется с мёртвой точки даже, если все мы отдадим жизнь за горожан: всё вокруг выгодно Хаусу, и он будет гнуть свою линию до последнего. НКР, к слову, ничем не лучше, а про Легион и говорить тошно.              — И что же городу нужно, чтобы сдвинуться с мёртвой точки?              — Независимость. Нужно каким-либо образом оттолкнуть НКР, Хауса и Легион от Вегаса; так и только так город начнёт цвести… с помощью «Последователей», разумеется.              — Разве на смену НКР, Хаусу и Легиону не придут другие фракции?              — Если город будет способен дать отпор трём китам этого мира, завоевать независимость, то никакие фракции ему не помешают.              — Ясно, — я кивнул и решил не продолжать разговаривать.              Повторное посещение зоны у северных ворот Фрисайда прошло более гладко: в этот раз толпа снисходительно отнеслась ко мне, и никто не стал преследовать нас, хотя короли всё ещё держали ухо востро. Думаю, резкая перемена настроения вызвана наличием Аркейда в составе и отсутствием трёхметрового одноколесного робота.              Продвигаясь по городу, мы вообще не столкнулись с затруднительностями, что не могло не радовать, ведь сегодня на нашу долю и так многовато нехорошего выпало, и что вызывало серьёзное беспокойство, поскольку, как сообщил Геннон, до этого не бывало моментов, когда к проходящему мимо последователю не обратились за какой-либо помощью. Как там говорят… исключение подтверждает правило? Ну так вот, я с этим утверждением солидарен.              Едва мы успели дойти до форта, встать визави него, обратить чрез распахнутые ворота взор на то, как справляются доктора с нагрузкой, как вдруг к нам подбежала крайне обеспокоенная Джули и стала спрашивать, попали ли мы в перестрелку, произошедшую в опасном районе, и в порядке ли мы. Я попытался сказать что-нибудь вразумительное, но не преуспел, поскольку растерялся от неожиданности, а Аркейд весьма доходчиво и без труда объяснил, что приключилось.              — И почему вы проигнорировали предупреждение и полезли в пекло? — недоумевала Фаркас. — Если вам так хотелось помочь Джейкобу, то нужно было попросить пару охранников пойти с вами.              — Э… видите ли… у нас был хороший план и… — нелепо оправдывался я, запинаясь. И почему мне никакая отмазка не приходит в голову?              — Обстановка в районе была напряжённая, — подсобил Аркейд, — поэтому мы решили, что нужно действовать настолько быстро, насколько это возможно, не мешкать. Как оказалось, нам не хватило пару дней минимум.              — Больше так не рискуйте, прошу вас, — упрашивала Джули, вздохнув. — Я боялась за Джейкоба, но вас потерять… — Джули опять вздохнула. — Спасибо вам: если бы не вы, то мы бы до сих пор были в неведении.              — Э-э… не стоит благодарности, — ответил я и потянулся, устремив взгляд на подобие кухни в центре двора форта. — А что варится у вас? — Фаркас посмотрела на кухню.              — Овощной суп, — удовлетворила моё любопытство Джули. — Вы же голодны? Пойдите и попросите порцию, вам нальют. Не стесняйтесь, — Джули ушла и продолжила координировать работу докторов.              Как только мой взор пал на пациентов, получающих по миске овощного блюда на каждого, на меня снизошло озарение: чем я, чёрт побери, занимался? Всё, что я провернул за это время, — ничто! Слишком тривиально, пустяково, незначительно: такой деятельностью не привнести стабильность в регион, не помочь людям, тонущим в дерьме! И ведь Хаус мне на блюдце выкатил план действий, всё тщательнейшим образом разжевал, а я решил, что лучше знаю, и решил мелочно сноваться на улицах, играя в спасателя и грезя благими целями! Какой же я идиот… Да, теперь я железно уверен в том, что пора на Стрип, что пора одуматься и начать трудиться над глобальным, а над остальным, второстепенным успеется покорпеть после битвы за дамбу.              — Пойдём поедим? — вывел меня из размышлений Геннон. — Мне ещё нужно поговорить с Джули… об одном пациенте.              — Что за пациент?              — Ребёнок… сирота. Хочу поинтересоваться, как она справляется.              — Иди, — я подтолкнул Аркейда в сторону форта, — мне ещё нужно дождаться ковбоя.              — Как скажешь, — Геннон ушёл обедать, а я присел у здания против форта, чтобы Виктор, которого Хаус в скором времени должен прислать сюда, не бегал глазками и нашёл меня незамедлительно.              Долго ожидать не пришлось: спустя минуты три целёхонький ковбой за исключением заляпанного монитора подъехал ко мне и зачем-то подозвал в ближайший переулок; я подошёл.              — Куда пропало твоё благоразумие? — опять Хаус! Сейчас меня и в хвост и в гриву за «Секьюритрона»… — Направиться в подконтрольную наркокартелю зону ради одного человека… Неужели пример убитых коллег никоим образом не повлиял на тебя? Нужно извлекать уроки из ошибок других людей.              — У него были обширные знания в области химии… — отвечал я, скрестив руки на груди. — Без него «Последователям» будет проблематично варить медикаменты.              — «Последователи» должны беспокоиться не о медикаментах для жителей, а о собственных жизнях: головорезы не спят, наркокартель зол, «Короли» перестали помогать. Полагаю, ещё неделя-две без поддержки, и им придётся покинуть Вегас… если кто-то из них до сих пор будет жив.              Итак, доставка больше не может ждать. Немедленно отправляйся в «Топс». Я жду, — экран моргнул, и из-за пятен, сверху, начала выглядывать ковбойская шляпка.              Ну… всё вышло куда мягче, чем я себе воображал. В планах Хауса я, стало быть, место не последнее занимаю, а иначе получилось бы так, что здесь бы и полёг за принесение колоссальных убытков. Если учитывать вышесказанное, то открываются возможности гнуть уже свою линию… не, не, не, пока я в игру вступать не намерен: кто знает, какие сюжетные повороты мне подкинет этот мод.              Аркейд отобедал, вернулся к нам, и мы направились в сторону Стрипа.              Чем ближе к сердцу Нью-Вегаса, тем больше мне кажется, что всё это время я был не в той части Фрисайда: у обветшалых, в некоторых местах разрушенных зданий, расположенных вдоль дороги к Стрипу, разговаривают люди, причём они, в отличие от народа у северных ворот, не пялятся на проходящих мимо, более-менее опрятны, довольно спокойны, прилично одеты… полный список длинноват, и каждый пункт не в пользу вторых; около обочин сооружены стоящие в ряд импровизированные торговые палатки, владельцы которых зазывают прохожих и торгуют всякой всячиной, от бытовой утвари и еды до различных довоенных штучек; улица, несмотря на оживлённость, чистенькая… относительно других районов города, разумеется.              — А тут спокойно, даже цивилизованно… «Короли» порядок навели? — заговорил я с Генноном.              — Хм… пожалуй, вклад «Королей» наиболее значителен, — начал Аркейд, осмотревшись, — вот только их «школа» неподалёку, отсюда и усилия, направленные на поддержание порядка: они беспокоятся за свою территорию. Горожане им носят всякие подарки за покровительство, предпочитая об упомянутых мелочах не задумываться.              Несмотря на корысть, я рад, что «Короли» взялись за это: не каждому по силам обуздать наплывы головорезов да наркоторговцев.              — А как же «Секьюритроны»?              — Привратники? Их не беспокоит деятельность жителей, но пришлые их опасаются, что, полагаю, играет свою роль.              — Ясненько, — занимательная тут обстановка… надеюсь, «Королей» не боготворят, а то разбираться с ними будет проблематично. — А местные что думают о «Королях»?              — Сколько людей, столько и мнений, но большинство отзовётся о них положительно, ведь они чуть ли не последний оплот Фрисайда. До недавнего происшествия они и нам помогали, кстати.              — Понятно… — мирить «Королей» с Республикой или не мирить, вот в чём вопрос… с одной стороны, Фрисайду нужна гуманитарная помощь, которую майор Кирен с радостью предоставит, если «Короли» перестанут задирать приезжих из НКР, вот только такой расклад Хаусу не понравится, и он прикажет «Секьюритронам» перебить банду; с другой стороны, если «Короли» задирать приезжих не перестанут, то и гуманитарной помощи не видать, но Хаус их не перебьёт… сложно. Попробую узнать у властелина Стрипа о его планах касательно этой ситуации.              — Пришли! — доложил Виктор, остановившись в пяти метрах от привратника, проверяющего платёжеспособность.              Внезапно у меня участилось сердцебиение и накатило волнение: пришли! Вот она, мигающая вывеска «Добро пожаловать на Стрип» на самом верху стены! Вот они, огромные ворота! Вот он, Стрип! Нас отделяет всего лишь жалкая пара шагов! Ещё день назад я и подумать не мог, что окажусь так близко к сюжетной ветке, которая вытащит меня из этой задницы… мечты сбываются. Кстати, на Стрипе же контингент весьма специфический… я в предвкушении чего-нибудь необычайного и экстравагантного.              Пара слов о контрольно-пропускном пункте: это невнушительная, ограждённая забором с колючей проволокой и с сеткой-рабицей и бетонными барьерами территория, на которой возведена обзорная точка в форме буквы «П» (стороны соединены посредством моста). Она вплотную прилегает к забору; её основа — железные балки; к ней примыкают две рампы, по которым Секьюритроны» заезжают на неё и которые расположены у её боков; стен и потолков нет; полы сделаны из деревянных досок и листов ржавого железа. Несмотря на громоздкость сооружения, внизу есть довольно широкий коридор для входящих и выходящих. КПП охраняется пятью «Секьюритронами»: двое у ворот, по одному на каждой из сторон обзорной, один под мостом (этот проверяет платёжеспособность).              Привратник, проигнорировав Виктора, приблизился ко мне и Аркейду и запел старую песенку строгим голосом:              — Для прохода подтвердите платёжеспособность или предъявите паспорт. По нарушителям будет открыт огонь.              — Та-а-а-ак… — проговорил Виктор, направив манипуляторы на привратника и начав трясти ими. — Сейча-а-а-ас… Бам! — Виктор взметнул манипуляторы вверх.              — Добро пожаловать на Стрип, — проявил учтивость привратник и отъехал в сторону, давая нам пройти. — Хорошего вам дня! — «Секьюритроны», дежурящие у ворот, начали открывать их.              — Как облегчается жизнь, когда твой партнёр — Виктор, — отметил я, проходя по коридору к воротам.              — Как облегчается жизнь, когда ты работаешь на Мистера Хауса, — поправил меня Геннон, держась рядом со мной.              — Хватит слов! — Виктор попросил нас заткнуться, но вежливо. — Пора насладиться Стрипом! — ковбой указал на отворённые ворота, и мы прошли через них.              Мы будто шагнули в другой мир: посередине улицы и на обочинах, равноудалённо друг от друга стоят рабочие фонарные столбы; здания, ощутившие на себе разрушительную мощь времени, реконструированы; у строений расположены ухоженные клумбы с различными деревьями и кустарниками; вокруг полно одетых в щегольские наряды счастливых людей с холёными лицами, словно ребятки не на пустошах, а в отпуске; туда-сюда бродят уличные торговцы, предлагающие приобрести еду, напитки и сувениры; повсюду «Секьюритроны» (хотя их не так много, как хотелось бы) и солдаты НКР, охраняющие визитёров и заведения и держащие дебоширов в узде.              На этом прелести не заканчиваются: здесь нет назойливых границ между частями Стрипа, теперь он весь — одна улица! Я, стоя у ворот, могу с лёгкостью рассмотреть и «Гоморру», и «Топс», и станцию, и «Ультра-Люкс», и «Лаки 38», и другие постройки!              — Ну как? — спросил Виктор, проехав на правую обочину, к «Гоморре». — Удивлены?              — Да-а-а, — проведённый в пустошах денёк дал мне понять, как я зависим от цивилизации, а иначе как объяснить то, что я не могу насмотреться на достопримечательности Стрипа?              Я смотрю вверх и направо и вижу украшения «Гоморры»: крупные, плоские, окаймлённые маленькими световыми панелями знаки в виде силуэта обнажённой лежащей женщины, вытягивающей вперёд ногу, размещены по бокам объёмной железной вывески со светло-оранжевой надписью горящим шрифтом «Гоморра», причём в центре вывески расположен огромный символ масти пик, окружённый светом, имитирующим огонь. Если опустить взгляд, то нельзя не заметить промоутеров «Гоморры» — полуголых женщин, демонстрирующих свои… лучшие качества и предлагающих… разглядеть их поближе в приватной обстановке. К слову, весьма эффективная реклама, так как мужчины даже сейчас толпятся у входа.              Я смотрю вверх и налево и вижу «Лаки 38» — маяк забытой эпохи; шедевр архитектурного искусства; выполненное в виде рулетки стола казино здание, при этом, если верить информации с рекламных щитов, то коктейльный лаунж, самый верхний этаж, ещё и крутится! Изнутри местечко не менее изумляющее, вот только никому не дозволено даже взглянуть на интерьер, не то что осмотреть его.              А теперь представим, что я гуляю в любом другом месте. Что я увижу, посмотрев куда-нибудь? Разграбленные развалины? А внутри этих развалин, скорее всего, притаились какие-нибудь твари или рейдеры? Эх, не хочу я покидать Стрип, ой как не хочу.              — Стрип — неплохое место, если вы любите ужасных людей и плохие вещи, — Аркейд, по всей видимости, совсем не заинтересован в Стрипе. — Я никогда не пойму, чем привлекательна идея отдавать деньги богатым… Alienos agros irrigas, tuis sitientibus, — чего?              — Что? — вопросил я.              — Ой, прости… я хотел сказать, что лучше бы они вкладывали средства в собственное благополучие, — Геннон поправил очки.              — Никто же их не заставляет тратиться! — подметил Виктор. — Партнёр, — обратился ко мне ковбой, — ну что, идём в «Топс»?              — Да… поехали, — согласился я, и мы двинули.              Надо было ещё давно этим заняться… вдруг Бенни за время моего бездействия из «непроблемы» перерос в проблему? Не-е-е, Хаус бы точно не дал такому произойти, поэтому можно выдохнуть, но это не единственная загвоздка: что я скажу Франту? Нельзя же просто подойти и ляпнуть: «Привет, кхм… Бенни перешёл дорогу Хаусу, поэтому давай объединимся и “уберём” лидера “Председателей” как можно скорее, хорошо?» — ну не может же быть всё так же просто, как в игре! Я думаю, что обезвреживание «Секьюритрона» и его транспортировка в «Топс» не могла пройти без ведома «Председателей», поэтому Франт может быть замешан в сговоре, как и остальные! Нужно действовать предельно осторожно, а не то Аркейду меня придётся собирать по кусочкам, обнаруживая их в канавах Фрисайда…              До «Топса» мы дошли быстро. Вид у казино наименее впечатляющий: строение напоминает гигантскую белую пиалу; всего имеется три входа, каждый из которых состоит из двух узорчатых алебастровых дверей; над входами есть габаритный извилистый навес с яркими жёлто-красными полосами, которые волнами расходятся в стороны; между ними есть маленькие клумбы с какой-то травой. Часть заведения, отведённая отелю, ничем не примечательна, обычная многоэтажка, выглядывающая сзади.              — Партнёр, ты иди один, а мы с Аркейдом тут постоим! — предложил ковбой.              — Чего это? — э! Мне бы пригодились лишние руки, а уж руки с энергетическим вооружением тем более!              — Босс так хочет! — Виктор настаивал на своём.              Почему Хаус не хочет, чтобы Геннон пошёл со мной? Виктор-то понятно, «Секьюритрону» внутри делать нечего, а чем безобидный исследователь помешает?              — Я подожду тут, если так нужно, — подключился Геннон. — Мне и снаружи некомфортно, а внутри тем паче не выдержу.              — Как знаете… — я вздохнул и, потерев руками и передав шляпу Аркейду, вошёл в казино, попав в вестибюль. Какой же тут стойкий запах сигарет…              Убранство мне нравится больше экстерьера: в центре потолка расположена излучающая тёплый свет роскошная люстра, вокруг которой сделан золотой выпуклый круг, от которого исходят золотые линии до конца потолка помещения, походящие на лучи солнца; стены украшены довоенными постерами в рамках и картинами; перед дверьми лежит коврик с надписью белыми буквами «Топс», причём они нарисованы в разноцветных трапециях («Т» в терракотовой, «О» в оранжевой, «П» в пурпурной, «С» в синей); между входами поставлены вазоны с цветами; в середине комнаты размещена полукруговая полированная деревянная стойка регистрации, за которой принимают посетителей трое «Председателей» в обветшалых костюмах в тонкую вертикальную полоску, а тот, что слева, — Франт, мой потенциальный сообщник; за стойкой находится массивное кашпо в форме инверсной усечённой пирамиды и с узорами, в котором стоит такой же формы горшок, из которого произрастает деревце и другие растения и в почву которого воткнуто украшение — железное изображение нотной строчки с нотами и скрипичным ключом; на фоне играет джаз.              — Привет-привет, дружище! Добро пожаловать в отель и казино «Топс»! — поприветствовал меня администратор казино. — Я вынужден попросить вас сдать оружие, если оно имеется.              — Не нужно ничего сдавать, — вмешался Франт, как только посмотрел на меня, — это тот, — он повернулся к администратору, — кого мы ждали.              — Любопытно… — сказал администратор, осмотрев меня с ног до головы.              Если у меня не забрали оружие, то «Председателей» предупредил явно не Бенни; видимо, у Хауса всё схвачено, но как это возможно? Каким образом он сумел решить проблему, не вовлекая в ситуацию «Секьюритронов»?              — Чего стоишь, детка? — спросил Франт, выходя из-за стойки. — Настало твоё время сиять! Идём.              — Эм… уже иду, — отозвался я и последовал за ним.              Миновав вестибюль, поворот направо и широкую лестницу на второй этаж, мы вышли к немаленькому залу: весь его центр занимает прямоугольное, ограждённое железными перилами углубление, в котором размещены игорные столы для блэкджека и рулеточные столы, вокруг каждых из которых расставлено по три железных барных стула; над центром свисает пара огромных, плоских, нешироких, напоминающих фасоль по форме люстр, в которых есть некрупные круглые отверстия, через которые свисают плоские люстры размером чуть меньше своего отверстия; вне углубления, по бокам зала, группами по четыре штуки расположены однорукие бандиты, рядом с каждым из которых поставлен барный стул; возле каждой группы слот-машин есть круглый деревянный столик с пепельницей и сигаретами и прямоугольный бордовый дырявый ковёр с узорами и разноцветными трапециями; над каждым ковром повешена цилиндрическая люстра. Заполненность высокая: за каждым столом было хотя бы по одному человеку; нет ни одной свободной слот-машины, все заняты.              Пройдя зал, мы дошли до небольшого помещения с лифтами (только один из них был рабочим) и ничем более, кроме прохода во внутренний двор. Франт вызвал лифт, и мы, дождавшись его, зашли в просторную, провонявшую сигаретами кабину и, нажав потёртую кнопку «13», начали подниматься на тринадцатый этаж.              — Дали же тебе прикурить… вся голова замотана… видимо, Хаус тебя за живучесть выбрал, — прервал молчание Франт, проведя ладонью по лбу.              — У меня полно качеств, за которые меня выбрали, — я был первым кандидатом после Улисса! Я как минимум не сильно хуже!              — В этом я не сомневаюсь: Хаус с кем попало не водится, — сказал Франт, повернувшись ко мне головой. — Если доведётся перекинуться с Хаусом парой фраз, замолви за нас словечко, хорошо? Никто из нас про план Бенни не знал!              — Э-э… — поручиться за «Топс»? Если верить данным из игры, то Франт Хаусу верен, следовательно пару лестных о «Председателях» можно вставить в диалог без опаски. — Я посмотрю, что можно сделать.              — Спасибо! Мы тебе застолбим лучшее место для отдыха во всём Вегасе! Не пожалеешь!              — Круто, — погодите-ка, о чём я вообще трещу? К чему этот трёп? Надо разузнать об обстановке. — Касательно Бенни…              — Бенни? Этот мерзкий подонок получил по заслугам.              Господи, поверить не могу, что он вёл двойную игру! Каждый день своим врал, сволочь, — хм… «получил по заслугам»?              — А что с ним стало?              — А ты не знаешь? — я покачал головой. — Коту было мало своих игрушек, и он потянулся за чужими: Бенни где-то обзавёлся «Секьюритроном», затащил робота в свой номер, а тот уложил спать всех, кого увидел, когда его включили!              — М-да… поделом ему, — Франт кивнул.              Чёрт подери! Чем дальше в дебри, тем хуже ситуация! Моё единственное преимущество — знание сюжета — тает на глазах! Что я буду делать?!              Так, успокоимся… фух. Многие события существенно изменены, однако их суть остаётся нетронутой: я всё так же иду за «Платиновой фишкой», Хаус всё так же желает её вернуть. Надо продолжать плыть по течению, пока игра позволяет.              — Прибыли, — констатировал Франт, вышел из кабины лифта и повернул направо. Я последовал за ним.              Внешний вид этажа не порадовал: коридор длинный и узкий; потолок потрескался и покрылся водяными пятнами; надпись «ВЫХОД», расположенная на потолке, рядом с лифтом, висит криво; по всей длине помещения лежит красная ковровая дорожка, тонкая и местами потертая; по обеим сторонам имеется ряд закрытых дверей, каждая из которых немного отличается по цвету и степени запущенности; коридор патрулирует один из «Председателей». Есть и положительный момент: бра с двумя лампами, размещённые равноудалённо друг от друга, зигзагообразно, излучают мягкий желтоватый свет, полностью заливая пространство.              Пройдя мимо четырёх комнат, мы дошли до центра коридора и двустворчатой двери, отличающейся от всего окружающего необычайной чистотой: не было и намёка на изношенность или неухоженность. Франт подошёл к ней, открыл её и махнул головой внутрь, как бы приглашая меня зайти. Я вошёл.              Парадная комната оказалась и гостиной, и трапезной: в правой части озарённого бра помещения расположены и потёртая стойка, на которой разместили радио, посуду и рядом с которой находится пара барных стульев, и ветхие деревянные шкафы, на которые положено различное добро в виде книг, столовых приборов, посуды и другого разного, рассматривать которое у меня нет желания; центр украшают большой, квадратный ковёр, два бежевых дивана, торшер и деревянный кофейный столик; в левой части красуется камин; у прохода в спальню, что визави входа, размещён деревянный шкаф.              Тут делать нечего — я зашел в спальню, освещённую бра: против дверного проёма впритык к стене стоит двуспальная незастеленная кровать, по обе стороны от которой расположено по одному деревянному овальному комоду; у левой стены, чуть ниже кровати стоит компактный железный круглый столик, на котором есть два стакана и бутылка виски, и два коричневых деревянных стула; напротив правого комода помещено два деревянных шкафа. Дверь в туалет закрыта, а дверь в подсобку Бенни, перед которой есть два красных пятна, приоткрыта, и оттуда несёт… трупным смрадом. Теперь я этот запах не спутаю ни с чем. Живот всё ещё крутит, но мне как-то полегче что ли? Не так тяжело, как в первый раз.              Уже не нужно проявлять осторожность, так ведь? Было предостаточно возможностей порешить меня, но я до сих пор в добром здравии… стало быть, Франт не слукавил? Не-е, с пушкой в руке спокойнее.              Закончив с осмотром, я достал пистолет, подошёл к приоткрытой двери и начал медленно тянуть её на себя, следя за тем, чтобы из-за неё на меня никто не выскочил. К счастью, всё прошло без шероховатостей: за дверью был только «Секьюритрон» с изображением полицейского в неотделанной кирпичной комнате, в которой были столы с компьютерами на них, какие-то причудливые аппараты будущего и парочка настенных светильников; «Секьюритрон» стоит прямо у дверного прохода, так, что я не могу войти.              — Посылка, — заговорил «Секьюритрон» голосом Хауса и протянул левый манипулятор вперёд; я посмотрел на него, увидел «Платиновую фишку», взял её и засунул в рюкзак. — Оплату контракта произведу после её передачи.              Отправляйся.              — Где Бенни? — вопросил я, но ответа не последовало… похоже, тело всё ещё в подсобке. Надо будет поговорить об этом в казино.              Я направился к выходу из «Топса»; Франт проводил меня, на полпути напомнив про обещание поговорить с Хаусом насчёт «Председателей», и пожелал удачи.              — Партнёр! — зачем-то поздоровался Виктор, помахав мне манипулятором; Геннон вернул шляпу, и я надел её. — Как всё прошло?              — Посылка у меня. Двигаем к «Лаки»? — я двинул к Хаусу; Аркейд подстроился под мой темп, идя рядом со мной.              — А куда ж ещё! — Виктор рванул к казино Хауса, посматривая на нас.              — Что за посылка? — поинтересовался Геннон. — Теперь не «Секьюритроны» доставляют деньги, а люди?              — А не слишком ли ты осведомлён о жизни Стрипа для человека, которому Стрип претит?              — От игроков узнал. К «Последователям» за медицинской помощью обращаются не только жители Фрисайда, — Аркейд засунул руки в карманы халата.              — А игрокам больше нечего рассказать? Или их всё-таки о Стрипе расспрашивают?              — Они просто делятся впечатлениями; не на болезнях же зацикливаться в палате? — я промолчал. — Хотя я бы совсем не обиделся, если бы они предпочли молчать: в тишине проще работать.              — Ясно, — так, пора выяснить, почему он вообще занимается этим. — Ты же исследователь? В какой-то момент тебе должно было надоесть врачевать, так ведь?              — Я никогда в жизни не стал бы бездействовать только потому, что мне «надоело врачевать»; медиков и так не хватает, даже если считать тех, кто только перевязывать умеет. К слову, выручить каждого не удаётся: Фрисайд кишит больными и обездоленными. Словом, не только жители квёлые — мы все замордованы бездеятельностью Хауса.              — Скоро всё изменится, — признаться, я и до этого не всегда понимал Аркейда, но теперь он начал совсем странно выражаться: то на латынь перескочит, то каких-то «квёлых» приплетёт; м-да, — обещаю, — Геннон на мгновение приподнял брови и кивнул.              До «Лаки 38» мы, казалось, дошли в два раза быстрее, чем до «Топса», — может быть, я спешил отдать «Платиновую фишку»? может быть, мне хотелось поскорее стать первым человеком, переступившим порог «Лаки» за двести лет? не хочу выставлять себя в плохом свете… — и, поднявшись по подсвеченным металлическим огромным ступенькам, встали напротив циклопических дверей казино. Открывались они автоматически; как только путь перестал быть преграждённым ими, мы вошли (даже Аркейду разрешили!).              — Да кто ты такой? — спросил Геннон, остановившись у входа и раскинув руки в стороны. — Всё, что было до этого, ещё можно объяснить, но пускать нас в казино, в которое входят и из которого выходят только «Секьюритроны»?              — Я, — как же он задолбал со своими вопросами, — дам все ответы внутри, когда поговорю с Хаусом. Договорились? — Аркейд кивнул.              Встав на ковёр с изображением колеса рулетки, причём в центре колеса большими чёрными цифрами написано «38», я осмотрелся, однако тут было так обширно, так много всего, что пришлось игнорировать детали и отмечать только самое важное: есть две стойки регистрации — одна слева, вторая справа; если пройти мимо левой стойки, затем повернуть направо и подняться по лестнице, то попадёшь в лаундж для особых гостей; если не подниматься по лестнице, а идти дальше, то по левую руку, прямо под лаунджем, будет два кассирских окна; если пройти мимо правой стойки и повернуть налево, то окажешься в зоне отдыха, чуть дальше которой расположен бар; в самом центре зала притягивает взгляды лифт, над которым висят большие светящиеся буквы и цифры «Л», «А», «К», «И», «3» и «8»; вокруг лифта, в углублении, расставлены слот-машины, к каждой из которой подставлен железный табурет; короче говоря, для двухсотлетнего простоя здание довольно хорошо сохранилось! Ещё и «Секьюритронов» полно!              — Ну как вам? — полюбопытствовал Виктор. — Ни пылинки вокруг!              — Великолепно! — подметил я красоту казино; Аркейд хотел что-то сказать, но передумал и только вздохнул.              — Ха-ха, знал, что ты оценишь, дружище!              Не хочешь пройтись и осмотреться? Босс не против, — предложил ковбой.              — Хм… — в игре в кассирской будке стоит куча сейфов, которые можно обчистить и в которых лежат разные ништяки, но сейчас там, думаю, ничего не наличествует, так что прогуливаться смысла нет. — Как-нибудь в другой раз, — отказался я.              — Договорились! — воскликнул Виктор. — Тогда сразу к лифту! — двери лифта тут же открылись, и Виктор заехал в кабину; мы зашли следом. — Сначала заедем президентский люкс! Боссу нужно подготовиться, — двери лифта закрылись.              — Люкс? — поинтересовался я; теперь понятно, почему Аркейду разрешили зайти со мной: оставим его в люксе, а дальше в пентхаус. Хаусу же не нужно никак подготавливаться, верно?              — Всё верно! Интересно, как ты угадал? — поинтересовался Виктор.              — А-э-э… просто подумал, что такому роскошному заведению не хватает превосходных номеров.              — Вот как? Хорошая догадка! — Виктор закончил меня мучать, и мы поднялись на двадцать второй этаж, этаж люкса, и я, сделав пару шагов и встав в центре коридора, начал наслаждаться роскошью: всего есть пять комнат, вход в каждую из которых расположен в коридоре — в спальню по центру, напротив лифта; в гостевую в самом углу, слева от лифта; на кухню в самом углу, справа от лифта; в комнату отдыха в самом углу, слева от спальни; в санузел в самом углу, справа от спальни, — однако все двери закрыты, из-за чего изучить, что там любопытного найдётся, не удалось. Стены коридора обклеены тёмно-красными обоями, на которых есть замысловатые узоры; коридор освещён двумя люстрами, свисающими над узорными потускневшими коврами, и железными бра, размещёнными возле каждой из дверей; на стенах висели картины, на которых были запечатлены пейзажи, нетронутые улицы довоенного Вегаса и вырезки из газет, в которых говорится про «Лаки»; возле двери в спальню торчит терминал.              — Вам направо! Удачного отдыха! — неужели обедать будем?              — Спасибо, Виктор. Ты не с нами? — спросил я, топая в указанном направлении.              — Я тут подожду! Наслаждайтесь! — пояснил Виктор и помахал манипулятором; я кивнул и зашёл в поварню вместе с Аркейдом.              Она объединяет и кухню, и трапезную: в центре комнаты расположен большой овальный деревянный стол, вокруг которого расставлены чуть отодвинутые стулья и на котором стоят стаканы, пара тарелок и две коробочки, а также лежат ложки, вилки, ножи; напротив двери, у стены, стоит холодильник, а справа от него остальной кухонный гарнитур — тумбы, шкафы, плита, вытяжка, раковина. Помещение наполнено мягким янтарным светом люстр, подвешенных над обеденным столом и над кухонной частью.              Пока я смотрел на убранство, Геннон узнал, что за коробки лежат на столе:              — Кажется, тут для тебя постарались: угощения на любой вкус.              — Еда? — я заинтригован: какими довоенными яствами питались самые богатые посетители казино? Не терпится отведать!              — Свежеприготовленные блюда из ресторана «Гурман», — «Гурман»? Еда из «Ультра-Люкса»? Что за хитроумную игру ведёт Хаус на этот раз? — Во вкладыше много благодарностей и пожеланий, причём всё адресовано Хаусу.              — Видимо, он сделал заказ на своё имя, — предположил я, присев напротив Аркейда и взяв вторую коробочку.              Открыв её и оценив аромат (пикантный и насыщенный, резко контрастирующий с чистым воздухом номера), я начал разглядывать еду: на целый приём пищи тут золотисто-коричневый пирог с мясом брамина и муравьиными яйцами; салат из плодов ферокактуса и опунции, орехов; корзиночки с заварным кремом, политые нектаром огненного муравья; бутылочка сидра. Всё было заботливо упаковано — остаётся только сервировать.              — Приятного аппетита.              — Так тут еды на двоих, — я мотнул головой в сторону оставшейся коробочки, доставая блюда. — Ты не будешь?              — Я… — вдруг Геннон взял небольшую паузу. — Я попробую, — сказал он, начав доставать еду.              — Так-то лучше! — воскликнул я, пожелал приятного аппетита и приступил к трапезе, начав с пирога.              Он был тёплый на ощупь, с хрустящей корочкой. Мясо очень понравилось: оно оказалось нежным, почти маслянистым, тающим во рту, с лёгким намеком на дымность; приправа не была слишком сильной, позволяя максимально раскрыться брамину. Муравьиные яйца прекрасно дополняли мясо, добавляя пикантную кислинку.              Чтобы смягчить тяжесть пирога, я запил его сидром: сладкие яблочные нотки и лёгкий газированный привкус создавали приятный и удивительный контраст, идеально подготавливая меня к следующему кушанью.              Следом я принялся за салат: у плодов был кисленький, освежающий вкус, даже терпкий, что резко контрастировало с жирностью пирога; было приятно похрустеть орешками, но они не добавили чего-то особенного салату.              Закончить мне посчастливилось десертом: крем оказался насыщенным, мягким и приятно сладким, но не приторным. Сладость нежно обволакивала язык, а затем наступал неожиданный контраст: нектар огненного муравья добавлял небольшую остроту, пробуждая вкусовые рецепторы.              Как только я вкусил последний кусочек корзиночки, Виктор подъехал к входу на кухню и решил снова меня удивить:              — Как насчет ванны? — спросил он с заметной весёлостью в голосе.              — Ванна? — повторил я, наполовину не веря и всё ещё смакуя десерт.              — Ага! Горячая вода, чистые полотенца и всё такое. Ванна уже набрана, и новые одежды тоже ждут. Ну как? — я кивнул: мысль о горячей воде была слишком заманчивой, чтобы сопротивляться.              — Я пас, — отказался Аркейд, взглянув на свои расковырянный пирог, надкусанную корзиночку и нетронутый салат. — Мне на сегодня хватит.              — Как хочешь! — не стал заставлять ковбой; я пожал плечами и уже хотел отправиться намываться, как вдруг Геннон остановил меня.              — Прежде чем ты пойдешь, — Аркейд встал из-за стола и подошёл ко мне, — дай мне взглянуть на голову, — а я и забыл, что перенёс операцию! «Автодоки» рулят!              — Хорошо, — я взял стул и присел визави Геннона, сняв очки и положив их и шляпу на стол.              Аркейд осторожно разбинтовал голову, положив бинты на стол, и тщательно осмотрел её.              — Всё зажило: не нужно ни ухаживать, ни бинтовать, — констатировал Геннон, озадаченно смотря на меня.              — Уже? — поразился я: и дня не прошло, а я уже как новенький! — Давай тогда швы снимать?              — Их нет, — ошарашил меня второй новостью последователь. — Только не говори, что ты позвал меня ради того, чтобы я мыл твою голову.              — Погоди-погоди! — куда они успели подеваться? — Почему нет швов?              — Скорее всего, у тебя были рассасывающиеся швы. Каприз, конечно, недешёвый, но кто я такой, чтобы судить…              — Э-э-э… — вот… бывает же! И не признаешься, что про швы не знал, ведь он просто уйдёт… Плевать, что-нибудь потом придумаю, чтобы оправдаться. — Я всё объясню, как только поговорю с Хаусом, договорились?              — Я… — Аркейд вздохнул и провёл ладонью по лбу, — буду ждать здесь.              — Вернусь мигом! — пообещал я и отправился в санузел, прихватив с собой очки и шляпу.              Выглядит он неплохо: слева от двери, в самом углу, местечко с диванчиком, ковром и кофейным столиком, на котором аккуратно сложен какой-то наряд, — скорее всего, для отдыха после гигиенических процедур; от этого уголка стенкой отделена ванная с набранной ванной, унитазом, полотенцами на держателе и раковиной, причём вход занавешен полупрозрачной шторой; чуть дальше есть смежная с ванной комната с таким же наполнением за исключением столика, кресла и картин — весьма знакомых… видел такие же или похожие, когда в художке учился; напротив маленькой ванной есть настенный неработающий плазменный телевизор и тумба, подле которой стоит железная вешалка.              Захлопнув дверь и скинув всё с себя на диван, я поспешил нырнуть в ванну и начать смывать накопившуюся за мои доблестные похождения, перемешанную с потом грязь. Пока я очищался, в памяти почему-то всплывали кадры с нечистотами и бедламом Фрисайда, из-за чего меня пробирало до дрожи и из-за чего я стал прилагать бóльшие усердия: нужно убедиться, что я полностью избавлюсь от всех этих заразных начал, налипших в процессе прогулок.              К слову, как чудесно получилось: только я соскучился по вкусной пище и туалету, а они тут как тут! И ведь никаких усилий прикладывать не пришлось, всё на блюдечке преподнесли! Вот бы всегда тут жить и о нужде не тужить, а не побираться в пустошах, устраивая бойню за «Сахарные Бомбы» с бандами и другими отбросами…              Закончив омываться, я вылез, вытерся полотенцем и, вдоволь насладившись ощущением незапятнанности, принялся надевать подготовленный костюм: это был типичный деловой набор из белоснежной рубашки и чёрных пиджака, брюк, мокасин; пиджак я решил не трогать, так как не люблю укутываться в сотни слоёв ткани.              Приодевшись и забрав «Платиновую фишку», я подошёл к Виктору, который стоял-ждал меня у лифта.              — Партнёр! — ковбой поднёс к экрану манипулятор и сымитировал поднятие шляпы. — Клянусь шляпой, давно таких красавцев не видел! А где пиджак?              — Думаю, мне без пиджака больше идёт. Ты так не считаешь? — я покрутился на месте, вытянув руки в стороны.              — Знаешь, и вправду! — согласился Виктор, и двери лифта открылись. — Нам пора! — ковбой тут же зашёл в кабину, и я пристроился рядышком; двери закрылись, и мы начали подниматься.              О-ох… чем ближе к Хаусу, тем сложнее мне соображать и двигаться, будто предвкушение тяготит: сердце прыгает в груди подобно пойманной в сети рыбе; нога отбивает рваный ритм по полу, словно неисправный метроном; голова слегка кружится, как лодка на озере; ощутимо пульсирует в висках — что-то я чрезмерно возбудился от простецкой аудиенции.              Двери лифта открылись, и я ступил на этаж пентхауса. Надо выжать максимум из этого разговора: я постараюсь расспросить обо всём, что было в игре, включая монорельс. Что же за игру ты ведёшь на этот раз, Хаус?..