The genes of insanity

      Ссоры и крики наконец-то прекратились. Джерри выгнали из комнаты, из-за чего теперь он был вынужден спать на диване, а Бет, живо листая что-то в смартфоне, нажимала везде на «удалить», периодически отвлекаясь на бутылку с вином. Пила из горла и стирала всю информацию в телефоне, связанную с ее мужем. Фотки, переписки… все. Просто, потому что сейчас было такое настроение. Удалить все к херам, послать его куда подальше, подписать документ о разводе и уехать в погоню за своими мечтами. Но в то же время она понимала, что никогда не сможет так с ним поступить. И даже, честно говоря, не столько с ним, сколько с самой собой, ведь Бет очень боится одиночества.       Она, и правда, хочет славы, хочет признания, хочет оперировать людей, спасать им жизни. Но больше этого она не хочет оставаться одной. Этот страх поселился в ней еще с детства, когда отец бросил ее с мамой и забыл о ней на хренову кучу лет. А Бет все равно его ждала, буквально отсчитывала дни с того момента, как он пропал из ее жизни, словно… у нее никогда и не было отца. Маму она, конечно же, любила, но не воспринимала так же, как его. Гения, ученого, что обучил ее многим вещам и, в то же время, не дал абсолютно ничего. Ну, а когда матери не стало…       — Мам? Ты чего плачешь? — маленькая девочка шести лет слишком сильно напоминала ей саму себя.       Светлая макушка, наивные голубые глазки, миленький джинсовый комбинезон… Бет, на самом деле, даже и не заметила, в какой же момент своей жизни начала покупать ей похожие вещи. Это казалось чем-то забавным, чем-то милым, когда она просматривала старые фотографии и невольно сравнивала ее с собой. Разумеется, некоторые черты от отца в ней все же были, но то — такая мелочь, что и внимания обращать было нечего. Как он там сказал? Только ее дочь? Да, Ви — ее дочь. Ее и ничья больше.       — Дурак, — совсем тихо прошептала женщина, отпивая из горла.       — Из-за папы? — даже зная о том, как плохо ее мама контролирует себя во время сильного запоя, малютка все равно забирается к ней на кровать. — Да не слушай ты его. Он же дурак.       — Он твой отец. Радуйся, что твой папа здесь и никогда тебя не бросит. Потому что… он сыкло, — она икнула, чувствуя, как тяжелеет голова, и падает на подушку. Рука свисает с кровати вниз, в ней же она до сих пор сжимает бутылку.       — А ты? — ее взгляд метнулся обратно к дочери.       — И я. Тоже тебя никогда не брошу, — тяжело вздыхает, понимая, что ее мечтам просто не дано осуществиться.       Куда же она уйдет от своих детей? Саммер, что, с одной стороны, запорола ей все будущее, с другой — была ее любимой, но такой еще глупой девочкой, что забавно ее пародировала и помогала порой забыть о семейных трудностях. Морти совсем недавно пошел в школу, а Вивиан это еще только предстоит, но она уже помогает брату с домашними заданиями. Умничка, ничего больше и не скажешь.       Наблюдая за ней, женщина, и правда, видела себя. Только куда меньше, спокойнее и тише. Бет, если вспомнить, была той еще чертовкой в детстве, но на тот момент она просто очень хотела внимания отца. Хотела показать, что они во многом схожи, хотела, чтобы он с ней поиграл, чтобы помогал ей, но в то же время… она, будучи еще маленькой крохой, старалась показать ему, что не даст себя сама в обиду.       Да, были в детстве у нее и бзики. Да, она много чудила, просила отца создать опасное оружие под заказ, аргументируя все тем, что он «типа очень крутой ученый», а после била других детей. В основном тех, у кого все было в порядке с родителями. Тех, кто не знал семейных трудностей и жаловался ей, к примеру, на то, что мама испекла просто ужасный торт. Или что папа подарил какую-то дешевую фигню вместо той дорогой фигни, которую они хотели. Бесили, одним словом. Бет была рада любому подарку своего родителя. И уж никак не жаловалась бы на то, что мама решила испечь вкусный торт, чтобы порадовать семью.       — Честно? — кроха плюхнулась на подушку рядом с ней и смотрела на нее такими добрыми, такими наивными глазами. Как Джерри порой, ну ей богу. Уж что-что, а наивность у нее явно от него.       — Честно. Выбора-то у меня особо нет. Ты, кстати, чего еще не спишь? — с заминкой между словами поинтересовалась Бет.       — За тебя же волновалась.       — Считаешь, что я не могу за себя постоять? — вопрос вырвался сам собой, и она усмехнулась при осознании того, что ее жалеет даже маленький ребенок. Ее ребенок. И видит свою мать такой. Бухающей, заплаканной, слабой… да разбитой, одним словом.       — Нет, ты очень сильная и даже папа тебя порой боится, хотя он мужчина. Ой, — ляпнула она, особо даже не раздумывая, после чего только прикрыла ротик ладошками. — Просто… я же ведь люблю тебя. И папу, конечно, тоже люблю. Но он был не прав. И те его слова о том, что я не его ребенок…       — Боже, прости, — и та заграбастала дочку в свои объятия, от чего последняя поморщилась, чувствуя отвратительный запах перегара. Но девочка все равно обняла ее в ответ, легоньким движением поглаживая мамочку по голове. — Прости, Ви. Я… просто ужасная мама.       — Это не так. Просто ты много работаешь и сильно устаешь, — слышится в ответ детский, такой добрый голосочек. Хотелось бы, конечно же, уточнить, чья она дочь, но Вивиан понимала, что это сейчас будет неуместно. Только разозлит ее и добьет своим любопытством похлеще Джерри. — Я же все понимаю. Тебе некогда, а папе на нас все равно. Он не научит ничему дельному ни меня, ни Морти. Поэтому, надо полагаться лишь на свои собственные силы, — отстраненно произнесла девочка, грустно улыбаясь. — Но… можно я еще чуть-чуть побуду капризным ребенком и посплю с тобой?       — Конечно можно, — совсем тихо прошептала женщина, обнимая свою девочку. Единственного ребенка, что решил проверить ее и узнать, что как.

***

      В то время, как Саммер, развалившись на диване, переписывалась с кем-то в телефоне, ее младшая сестра лежала на полу и что-то рисовала, согнув ножки в коленках и скрестив их между собой. Обе друг другу и слова лишнего не проронили с самого утра. Ни «Доброе утро», ни «Ты выспалась?»… совершенно ничего. И их это полностью устраивало. Тишина, тихий шум фломастеров, коими девочка водила по бумаге, да быстрый стук ногтей по смартфону с редкими комментариями девушки вслух.       — Доброе утро, наверное? — спросил их отец, что, оценив одинокую и, можно сказать, мрачную атмосферу дома, неловко потер шею. — Саммер, чем занимаешься? Снова в телефоне? Хоть бы на улицу выглядывала. Вот я в твоем возрасте только там и отжигал в свое время. Знаешь, мы с твоей мамой…       — Пап, я не хочу слушать, как вы типа тусовались с мамой, — не отрываясь от телефона, она приподняла руку и опустила ладонь, чуть подвигав головой. — Не интересно, представляешь?       — О, ну конечно. Переписки ж куда интереснее реального общения, правда же? — уперев руки в боки, с хмурым видом спросил мужчина. — Можешь не отвечать. Знаю я, к чему это ведет. Так скоро совсем забудете, как разговаривать или даже улыбаться. Зачем, когда есть эти ваши сти-ке-ры? — по слогам произнес он последнее слово с таким недовольством, словно в этом было что-то мерзкое. — А ты? Ви, чем занимаешься?       Девочка его услышала, но предпочла сделать вид, что нет, и продолжила заниматься прежним делом, чуть сильнее сжав в руке фломастер. Не слепой, сам же видит, что она рисует. Так зачем же отвечать?       — Я не пойму, в этой семье все собрались против меня? Ви, я к тебе обращаюсь! Такая маленькая, а уже игнорирует родителей! А я-то еще думал, что ты умная, — Джерри не понимал, от чего она так себя ведет, когда, казалось бы, малышка всегда не была против пообщаться с папой. — Что произошло? Тебя кто-то обидел?       — Пф-ф, нет, она просто поняла, что не стоит тратить свое время на тебя, — со смешком ответила за нее Саммер, на долю секунды оторвавшись от телефона.       — Что ты сказала?! — вскипел мужчина, еле сдерживаясь, чтобы не воспользоваться родительской властью и не забрать ее смартфон.       — Ты повышаешь на меня голос типа только из-за того, что вчера поругался с мамой? Вот ей будет весело об этом послушать перед семейным ужином, — изогнув бровь, поинтересовалась старшая, сразу начиная со своего главного оружия.       — А, хрен с тобой, коза, — и Джерри махнул на нее рукой, возвращаясь к своей малышке. — Ну же, что с тобой случилось? — ладонью он осторожно коснулся ее плеча. Девочка замерла, оторвавшись от своего дела, и повернулась к нему. — Я сделал что-то плохое?       — Джерри, общайся со своей дочерью, — холодно, но в то же время совершенно спокойно произнесла малютка, что и в школу еще не ходила.       — А я чем, по-твоему, сейчас занимаюсь? — он присел рядом с ней на пол и нахмурился, от чего походил на маленького ребенка даже больше, чем его родная дочка.       — После вчерашних слов я не могу больше считать тебя своим отцом. Сам говорил, что я не похожа на твою дочь, — ее лицо не выражало никаких эмоций, а детский голосок, что раньше всегда звучал с нежностью, сейчас казался таким жутким, что у Джерри буквально пробежались мурашки по спине. Возможно, из-за того, что он понял, где конкретно оплошал. А может и из-за того, что ему было за себя неимоверно стыдно… но разве виноватым был только он? Джерри, вообще-то, тоже пострадал!       — Что за глупости, малышка? Ты же вылетая копия Бет! Умница, красавица… разве я говорил о тебе что-то плохое? Да ни слова!       — Кроме того, что я стану алкоголиком, как мама? — когда он было только начал возмущаться в попытке оправдаться, Вивиан сразу задала этот вопрос с тем же безразличием, словно это совсем не ранило ее. — Я уже все поняла, Джерри. Не нужно со мной больше играть в эту треклятую семью, — младшая собрала свои фломастеры и закрыла альбом, после чего, не проронив и слова, молча ушла в комнату.       — Воу… это было жестко, — а Саммер только усмехнулась, смотря на разбитого отца, что толком даже и не знал, как дальше ему быть. Единственный ребенок, что играл с ним и всегда проводил время, просто отвернулся от него, и Джерри впервые за очень долгое время почувствовал себя уродом.       — Что же я наделал…