решимость загнанного

      По истечении недели с отплытия Крокуса, Михоук наконец решил, что наступило подходящее время для начала тренировок.       Погода стояла по-прежнему сырая и прохладная, низкие серые облака медленно плыли по небу, подгоняемые ветром. Накануне Михоуку снова пришлось посетить город, чтобы купить для Ророноа пару-тройку комплектов одежды и плащ, который на Курайгане иметь было просто необходимо из-за холодного климата. Сам Михоук всегда замерзал достаточно быстро, так что даже в особняке часто накидывал что-то поверх рубашки, но вот насчёт парня не знал: похоже, что ему было не особо холодно, либо же он просто этого не показывал.       Когда утром после завтрака Михоук объявил, что им пора приступать к тренировкам, Ророноа мгновенно засветился, так что мечник решил не уточнять, к каким именно. В прошедшую неделю он долго думал над тем, как всё организовать как можно более эффективно и с пользой для них обоих. Несмотря на то, что учить ему ещё никогда не приходилось, он вспомнил, как сам учился владеть мечом, и тогда всё более-менее начало вставать на свои места: в его собственном пути всё было достаточно хаотично, ведь он хватал кусочки знаний тут и там, по большей части вынося свои уроки из постоянных поединков и учась на своих собственных ошибках, которые иногда бывали достаточно болезненными и неприятными. Конечно же, он не собирался разжёвывать всё и подавать на блюдечке, такой подход никогда не сулил ничего хорошего. По его задумке, самым идеальным вариантом было бы дать молодому мечнику понемногу самому осознавать, что и как делать, а он бы задавал ему направление, в котором нужно двигаться, время от времени помогая, когда будет совсем трудно.       Михоук вывел их на руины бывшей площади, мощёной крупным камнем. Возможно, когда-то это было главным местом острова, судя по огромному деревянному кресту, возведённому на небольшой возвышенности в центре. В первое время он приходил сюда довольно часто, чтобы просто посидеть в тишине, вдыхая прохладный воздух и вспоминая о своей юности: годы, проведённые в монастыре, уже казались очень далёкими и какими-то ненастоящими. Единственным подтверждением, что он действительно вырос там и видел всё своими глазами, был филейный нож на груди. Когда-то там висел настоящий крест, но потом Михоук понял, что полагаться на господа – плохая идея. Может быть, Он и правда любит всех одинаково, но всё, на что действительно способен, - это утешить в царствии небесном. Тем, кто хотел задержаться подольше на земле, приходилось не молиться, а убивать.       - Мы начнём тренировки с самого основного, - Михоук объявил, останавливаясь посередине площади и оборачиваясь к молодому мечнику. – Твоё восприятие.       Ророноа оторвался от рассматривания креста и обернулся на наставника, слегка нахмурившись. Часть лица всё ещё закрывала плотная повязка: глубокая рана, хотя и заживала, но всё ещё недостаточно зарубцевалась, чтобы открывать её и подвергать внешнему воздействию. К тому же, перестраховаться никогда не бывало лишним.       - Что с ним не так?       - Много всего, - пожал плечами Михоук и, указав на свой левый глаз, продолжил: – Но основная твоя проблема сейчас – зрительное восприятие. Ты, конечно, и до этого не особо на него полагался, но теперь тебе необходимо научиться компенсировать слепую зону.       Сделав пару широких шагов вперёд, Михоук бегло обвёл взглядом пустую площадь. Даже сейчас, участвуя в разговоре, он мог всё равно различить едва уловимый шум, исходящий из леса неподалёку: дикие звери рыскали в густой листве, пригибаясь низко к земле, следили за ними цепкими хищными взглядами, но не решались напасть. Он давно уже начал чувствовать то же самое незримое настроение в людях вокруг с течением времени; чем сильнее он становился, тем больше косых взглядов ловил на себе, куда бы ни пошёл. Всегда были и будут стервятники, которые хотели бы ухватить себе кусочек его, но большинство из них трезво оценивали свои шансы и поэтому им просто-напросто оставалось только прожигать в его спине дыру взглядом.       Как бы то ни было, с Ророноа он ни разу ещё такого не почувствовал. Даже сейчас его взгляд ощущается скорее изучающим и настороженным, чем враждебным. Пожалуй, это Михоуку и нравилось в парне: тот очень быстро уяснил своё положение и больше не пытался прыгнуть выше головы.       - Возьми три камешка покрупнее и отойди на несколько метров назад, - скомандовал наконец Михоук. Подошва сапог с шорохом скользнула по каменистой крошке, усыпавшей площадь, когда он расставил ноги на ширине плеч и скрестил руки на груди. - Я буду стоять на месте с закрытыми глазами, а твоя задача – кидать их в меня, в любом направлении и с любой стороны.       За его словами последовала недолгая пауза, а затем – звуки шевеления и тихие шаги, будто бы Зоро выполнил первую часть указания, по колебался над следующей.       - Но…       - Целься в голову.       Конечно же, на словах это всё звучало как чистой воды безумие, поэтому неуверенность молодого мечника была вполне понятна. Как бы то ни было, Михоук всегда говорил серьёзно и хотел, чтобы новоявленный ученик как можно скорее к этому привык. Если Михоук говорит что-то, это должно быть сделано. Ророноа не требуется много времени, чтобы собраться с духом: слух улавливает свист рассекаемого воздуха слева, и мечник отклоняет голову за секунду до того, как камень пролетает мимо виска и ударяется о полуразрушенную стену, выбивая мелкую крошку. Неплохо. Михоук довольно хмыкает, глядя на подкатившийся к своим ногам камешек. Даже потеряв глаз, парень всё ещё был способен вот так без подготовки прицельно метать предметы.       Следующий бросок был сделан уже с большей силой, но уклонение снова не составило большого труда: достаточно было просто слегка склонить голову, чтобы камень пролетел над самой макушкой, прочертив по кончикам волос. Михоук сделал очередную мысленную пометку, которая ушла к вороху того, над чем им предстоит работать. Кажется, это складывалось в некую закономерность: если не получилось с первого раза, то Зоро всё больше и больше полагался на грубую физическую силу в последующие попытки. Это не было чем-то плохим или в корне неверным, но уж точно не самым эффективным.       Будто услышав его мысли, на третий раз Ророноа решил усложнить ему задачу и запустил камень обманкой сбоку, но мечник и тогда смог различить по звуку, как он поменял траекторию полёта, и отклонился корпусом назад, легко пропуская снаряд над шеей. Хотя за три попытки парень так и не смог достать его, но всё же стоит признать, что был к этому довольно близок.       - Как вы это делаете? – послышался недоумевающий голос за спиной, и мечник ухмыльнулся, открывая глаза и поворачиваясь обратно к ученику, который встретил его видом побитого щенка. В какой-то степени это даже забавляло Михоука, с какой относительной лёгкостью Ророноа расстраивался, когда у него что-то не получалось. Даже если он никогда не сообщал об этом напрямую, но выражение его лица каждый раз говорило за него.       - Вот это уже то, что я хотел спросить у тебя, - проговорил вместо ответа мечник, скрещивая руки на груди. - У меня не было возможности использовать зрение. На что в таком случае я полагался?       - Слух? Или какое-то внутреннее чутьё?..       - В основном на слух, - Михоук кивнул. – А чутья никакого не существует, это уже рефлексы, которые тело само вырабатывает и затем двигается до того, как ты сможешь это осмыслить. Как думаешь, сможешь ли ты положиться на свой слух сейчас?       На долю секунды молодой мечник заколебался, это было заметно по тому, как его взгляд беспокойно скользил по окрестностям, не останавливаясь на учителе.       - Я… - наконец протянул он, но затем резко оборвал себя и закончил уже уверенно: - Думаю, да.       - Ну вот сейчас и проверим, - кивнул Михоук. На самом деле, он бы принял любой ответ, так как от этого практически ничего не зависело, но всё равно было приятно слышать решимость в голосе ученика. – Становись на моё место и посмотрим.       Отойдя к краю площади, мечник подобрал несколько камушков поменьше и, дождавшись, пока Ророноа встанет на позицию, запустил первый. Как и ожидалось, попытка оказалась провальной: снаряд угодил прямиком в затылок, заставив молодого мечника тут же обернуться с почти что возмущённым выражением лица.       - Вы же не предупредили! – указал он обвинительно.       - А кто сказал, что я буду предупреждать? – ответил Михоук, вопросительно изогнув бровь. – Ну-ка обратно отворачивайся. Почувствовал хоть что-то в первый раз?       - Ничего. По крайней мере, пока не прилетело…       - Постарайся в этот раз напрячь слух.       Вторая попытка вышла немного лучше, хотя уклониться у молодого мечника так и не получилось: вместо того, чтобы отстраниться вправо, он сделал ровно наоборот и снова поймал камешек головой. Назвать это прогрессом, в принципе, можно было, пусть и с большой натяжкой. По крайней мере, всякие приложенные усилия ценны, даже если и не понесли должного результата.       - Услышал? – спросил Михоук, подкидывая на ладони последний камешек.       - Думаю, да. Но не совсем понял, откуда.       - Пробуй ещё.       Третий раз не принёс ничего нового, разве что ситуация повторилась, но уже наоборот. Михоук хмыкнул, потирая подбородок. Видно было, что парень начал немного понимать, что к чему, но всё ещё был в какой-то мере дезориентирован чем бы то ни было: посторонние звуки острова, ветер, собственные мысли. Что угодно. Трудно сосредоточиться, когда в голове всё время варится слипшаяся каша из чувств, воспоминаний и тревог. Это на корню зарубает любые попытки сосредоточиться на чём бы то ни было.       - Это могло показаться тебе бесполезным, - проговорил Михоук, подходя ближе к ученику, - но мы только что убедились, чего тебе недостаёт для совершенствования. В бою имеет значение всё: насколько ты видишь, слышишь противника. Как его оцениваешь. Если бы исход поединков определяла только грубая сила, то всё было бы гораздо проще.       Ророноа с видимым усилием оторвал взгляд от земли и взглянул на него всё с тем же выражением твёрдой решимости.       - Я понимаю теперь, - кивнул он. Мечник только хмыкнул в ответ, уже немного понимая характер ученика, но тот добавил упрямо: - Прошу, давайте попробуем ещё.       - Это не поможет, - сразу же отмахнулся Михоук. Конечно же, он ценил усердие и готовность продолжать во что бы то ни стало, но прекрасно понимал, что это сейчас совершенно ни к чему. – Вовсе незачем набивать шишки до тех пор, пока не получится. Метод, может, и действенный, но в нашем случае абсолютно бесполезный. Скажи, когда ты был в додзё, учили ли вас медитировать?       Ророноа коротко кивнул.       - И как часто ты практикуешь теперь? – спросил Михоук, сощурившись на ученика. Когда тот отвёл взгляд, он нажал: - Когда был последний раз?       - Давно, - честно признался Ророноа, вздыхая.       - Тогда ещё вопрос: для чего нужна медитация?       - Очистить разум и сконцентрироваться.       - Верно. Но главное – отточить своё восприятие. Как ты уже понял, в бою мечник не может полагаться только на своё зрение, этого ничтожно мало. Нужно уметь чувствовать противника и каждый его последующий шаг. Только тогда получится найти его слабое место и высчитать подходящий момент для решающего удара, - во время объяснений Михоук сапогом быстро расчистил небольшой участок мощёной площади от каменной крошки с мелким мусором и опустился на землю, кивая на место рядом с собой: - Так что сначала придётся восполнить пробелы. Садись напротив меня.       Когда они расположились друг напротив друга и начали погружаться в медитативное состояние, Михоук выждал пару-тройку минут, прежде чем открыть глаза, используя короткий момент передышки, чтобы избавиться от своих собственных мыслей. Даже такого короткого момента было достаточно, ведь он давным-давно научился этому. В детстве сестра-настоятельница всегда говорила ему, что при молитве нужно непременно отдать этому своё тело и душу, только тогда она достигнет господа. Он проводил перед алтарём по несколько часов, пока ноги не начинало сводить судорогами, а колени нещадно болеть, пока во рту не пересыхало от терпкого запаха ладана. Только вот постоянный шум в голове не утихал, облегчения не наступало, а господь всё также оставался глух.       Поэтому сейчас, смотря на сведённые к переносице брови и напряжённое лицо молодого мечника, Михоук узнавал себя. Вздохнув, он поднялся на ноги и подошёл к нему сзади, кладя руки на плечи.       - Это не медитация, - указал он, встречаясь с озадаченным взглядом снизу-вверх. – Ты не очищаешь свой разум, а просто запрещаешь себе думать.       - Разве это не одно и то же? – спросил Ророноа так, будто действительно был уверен, что всё делает правильно.       - Абсолютно нет, - мечник покачал головой, нахмурившись. – В первом случае ты восстанавливаешь силы, а во втором – тратишь их, причём совершенно глупо и напрасно. К тому же, это влияет и на физическое состояние. Чувствуешь, насколько ты напряжён?       Михоук сильнее надавил на плечи, ощущая твёрдые мышцы под своими пальцами.       - Не сопротивляйся этому, - произнёс он, начиная разминать застывшие плечи. – Сначала дай всем своим мыслям проявиться, неважно, плохим или хорошим. Не пытайся задвинуть их подальше, а постарайся принять их все. Неважно, насколько больно они бы ни делали. Напоминания об ошибках. Сожаления прошлого. Предчувствия грядущих проигрышей. Это всё уловки боящегося разума. Если ты борешься с этими мыслями, значит, признаёшь их. И это незримо удерживает тебя на месте. Попробуй услышать их.       Напряжение покидало тело молодого мечника очень неохотно, и Михоуку приходилось применять значительные усилия, чтобы как следует промять одеревеневшие мышцы. Тело и разум неизбежно связаны, так что сначала нужно было снять физическую тяжесть, прежде чем пытаться очистить голову. Прошло достаточно времени, пока Михоук не почувствовал, как Ророноа наконец-то расслабляется под его руками. Помассировав ещё пару минут для закрепления эффекта, он обошёл ученика и снова сел перед ним, прикрывая глаза.       - Расскажи мне, - проговорил он тихо, стараясь не спугнуть молодого мечника. – Что у тебя на уме?       Каждый раз, когда Шанкс задавал этот вопрос, он терялся и не знал, что нужно ответить, как будто бы существовал неверный вариант. Первые несколько лет рыжий не получал ничего больше пары слов, в которых не было особой конкретики, но не давил на него, за что Михоук был ему безгранично благодарен. Вместо этого Шанкс пускался в рассказы о своих собственных мыслях и иногда даже переживаниях, заставляя его выступать невольным слушателем. Но Михоук был не то чтобы против. Ведя жизнь одиночки, он не давал себе ни шанса поговорить с кем бы то ни было по душам, но их с Шанксом встречи стали для него чем-то вроде отдушины. Когда он набрался достаточно смелости, чтобы наконец-то излить рыжему душу, то почувствовал невероятное облегчение, которого, казалось, не испытывал никогда прежде.       Он бы понял, если бы Ророноа тоже сначала отказался рассказывать. В конце концов, это не так важно, если только он придёт к согласию с самим собой. Однако было бы ложью сказать, что Михоук не был приятно удивлён, когда после долгой паузы парень всё же заговорил.       - Я… У меня никогда не было мечты стать сильнейшим мечником, - начал он нерешительно. - Точнее, это не моя мечта. Поэтому иногда… Иногда я не уверен, что всё делаю правильно. И имеет ли хоть что-то, что я делаю, смысл.       - Пускай это и не твоя мечта, но твоё стремление, - ответил Михоук. – У меня не было даже этого. Не с самого начала.       - Но… Как же тогда вы?..       - Сначала была необходимость. Думаю, тебе это знакомо. А затем… Затем случилось то, что я попросту не видел иного жизненного пути для себя. Фехтование было всем, что я умел, даже если я и владел им откровенно плохо. Так что я просто решил идти дальше, - Михоук сделал паузу, на секунду раздумывая, было бы ли уместным продолжить, и всё-таки спрашивает: – Если бы тогда ты не дал это обещание, что бы изменилось в твоей жизни сейчас?       Над площадью снова повисла тишина. Похоже, Зоро всерьёз обдумывал этот вопрос, скрупулёзно перебирая варианты развития событий в голове. Возможно, он уже заранее знал ответ, но просто боялся себе в этом признаться. Михоук уже давно понял, что молодой мечник придаёт вещам излишне большой смысл и затем не справляется с грузом всего, что сам же и навесил на себя. Большая ответственность – взяться за исполнение чьего-то посмертного желания, ещё большая – не бросить и не сдаться на полпути. Но даже если он решил положить на это жизнь, глупостью было бы строить всё лишь вокруг далёкой и трудной цели. Жизнь как таковая бессмысленна, но в ней есть гораздо большее, чем собственноручно воздвигнутые рамки.       - Думаю, ничего, - признаётся он наконец. Ничего слишком сильно отличающегося. Я бы всё равно выбрал этот путь. Даже если бы не дал обещание. Даже если бы она не умерла… Тем более если бы она не умерла. Я… не то чтобы тоже умею что-то кроме как махать мечом. Но мне это нравится. А потом я вспоминаю о ней и мне уже противно от себя, от того, что у меня почти нет прогресса и я чувствую, как будто я застрял на одном месте.       - Почему тебе это нравится?       - Я не думал об этом раньше. Нравится… ощущение борьбы. Ещё больше – выигрыша. А ещё когда каждый поединок с кем-то сильным может стать последним в моей жизни, но не становится. Не как с вами, правда… Когда я сам выигрываю. Даже если оказываюсь на волоске от смерти, но всё равно побеждаю, потому что в итоге оказываюсь сильнее.       Когда голос ученика затих, Михоук наконец позволил себе открыть глаза, тут же встречаясь взглядом с Ророноа, в котором теперь читалось гораздо меньше тревожности.       - Держись за это чувство, - одобрительно кивнул мечник. – Для кого-то ещё всё это может звучать странно, но я понимаю тебя. Эйфорию от сражений в жизни мечника ничего не заменит. А что касается прогресса… Придётся принять тот факт, что он будет медленным. Иначе никак. Никто не рождается талантливым. За идеалом стоят десятки и даже сотни ошибок. Сейчас я могу сказать, что овладел искусством фехтования, но на это у меня ушёл не один десяток лет. Только к тридцати я смог с уверенностью говорить о себе как о мечнике. Тебе не нужно забивать свою голову мыслями о скором успехе, Ророноа. Ты молод, силён, у тебя более чем достаточно времени.       Договорив, Михоук снова закрыл глаза, чтобы погрузиться в медитацию. Многое уже было сказано, так что будет лучше дать Ророноа возможность для начала обдумать и уложить всё в своей голове. Конечно же, это дело не одного дня. И не одного месяца. Сейчас они, вероятно, только вскрыли зреющий нарыв, но гораздо больших усилий потребуется от молодого мечника, чтобы дать этому зажить и примириться с этим.       Душевное смятение мешает прогрессу больше, чем что бы то ни было. Прожив почти половину жизни, Михоук теперь ясно это понимал, но в своём прошлом ничего изменить не мог. У него не было такого человека, который посоветовал бы ему остановиться, выдохнуть и попытаться разложить всё по полочкам. Был Шанкс, но он тоже не останавливался ни на секунду, слишком отчаянно пытаясь поспевать за широким шагом Роджера. Только став старше, намного старше, оба они начали понемногу осознавать некоторые вещи. Говорить. Вспоминать. Учиться принимать и понимать.       Безусловно, своей сегодняшней силе и умением фехтования Михоук обязан своей потрёпанной безрассудной юности. Но большую часть этих знаний можно было бы приобрести более безболезненным путём, чего он сейчас и хотел для своего первого и единственного ученика.