Метки
Драма
Романтика
Hurt/Comfort
Ангст
Фэнтези
Неторопливое повествование
Серая мораль
Курение
Упоминания наркотиков
Насилие
Пытки
Смерть второстепенных персонажей
Манипуляции
Дружба
Магический реализм
Психологические травмы
Попаданчество
Упоминания смертей
Намеки на отношения
Охотники на нечисть
Хуманизация
Мифы и мифология
Намеки на секс
Ритуалы
Научное фэнтези
Низкое фэнтези
Описание
Древний орден скрывается даже от тени младшего брата и лелеет надежды отомстить, погрузив мир в изначальную тьму. Вселенная хрустит старыми шрамами, готовая взорваться. Предавшие друзья, что хранят чужие секреты, не могут оказаться союзниками. А время, стремительно ускользающее из рук бессердечного охотника, само решает, кто выйдет из этой игры победителем.
Посвящение
Всем читателям-котикам и котикам-читателям
Глава XVIII. Особенности воспитания
20 августа 2023, 07:15
Июль, 2012
Палящее летнее солнце слепило глаза, аромат ярких цветов дурманил разум, а невыносимая жара не позволяла нормально спать, несмотря на расставленные вокруг кровати вентиляторы и выкрученный на максимум кондиционер. Удушающая же влажность забивалась в лёгкие, заполняла собой каждую клеточку и лишала возможности дышать. Уильям предпочёл бы сейчас купаться зелёных водах Мичигана, а не жариться до состояния «аль денте», лёжа на одном из многочисленных гавайских пляжей. — Ну же, Уилл, неужели тебе настолько здесь не нравится? В голосе Алана привычные насмешливые нотки, на которые Уилл уже давно прекратил обращать внимание, а на губах едкая язвительная улыбка, вызывающая у примерно столько же боли, сколько и каждое неловкое движение, напоминающее Уиллу, что намазаться солнцезащитным кремом стоило еще в салоне самолёта, не замечая косые взгляды других пассажиров, прежде чем ступить на трап. — Нет, — Уилл хотел было отвернуться в другую сторону, но вспомнил, что он вообще-то обгорел, а смотреть на Алана всяко приятней, чем на распластавшегося жиром по двум шезлонгам бородатого байкера. Предложение Алана слетать в отпуске на острова показалось Уильяму весьма заманчивым и интересным, но он снова забыл маленькую деталь изменившуюся в жизни обоих мужчин — у Алана появилась дочь. Поэтому большую часть времени Уильяму приходилось слушать рассказы о том, кто из братьев Сальваторе круче и почему стоит посмотреть «Аббатство Даунтон». На последнее Уилл обычно мягко улыбался, мученически вздыхал и терпеливо смотрел с Эйлин очередную серию, стараясь не цокать недовольно языком и не комментировать все подряд. — Ну же, улыбнись, — Алан поправил съезжающие с носа солнцезащитные очки и закинул ногу на ногу. — Сегодня последний день, когда ты можешь насладиться этим прекрасным солнцем. — Если бы я не знал тебя, я бы подумал, что ты мне угрожаешь, — сквозь сводящие от боли мышцы пробормотал Уилл. — А кто тебе сказал, что я не угрожаю? — приспустив очки, Алан скептическим взглядом посмотрел на друга и рассмеялся бархатным голосом. Две недели в Раю, как обещал Алан, действительно были не самым худшим в жизни Уильяма, — ему было с чем сравнивать, и в отеле хотя бы была мягкая кровать, — а расслабляющая атмосфера смогла заставить хоть ненадолго, но погрузиться в свои мысли, отправиться по течению отдыха и достигать берегов наивысшего блаженства… …каждый раз когда он видел накрытый шведский стол. — Мы слишком давно знакомы, чтобы я поверил в то, что ты действительно собираешься меня убить, — Уилл распластался по своему шезлонгу, наконец найдя положение, в котором ему не хотелось молить Алана о смерти, а небеса о хотя бы одном маленьком облачке. — Кто тогда будет выслушивать твои пьяные разговоры в три ночи? — Эйлин? — Алан изящно приподнял светлую бровь. — Для чего-то же я ее растил. Уильям усмехнулся и поправил ставшие за две недели активного поглощения пищи маленькими шорты. — Так я и поверил, что она будет слушать, как ты развлекался с барышнями в Версале или с Кайзером в Германии накануне Первой мировой, — Уилл покачал головой, а затем немного приподнялся на локтях и немного осмотрелся в поисках обычно вездесущей дочери Алана. — Кстати об Эйлин. Куда она делась? Маккензи неопределённо отмахнулся, продолжая наслаждаться теплом островов, которого было недостаточно в Чикаго, несмотря на достаточно мягкий климат и тёплое, а иногда и жаркое лето. — Скорее всего снова с этим, как его там… — Алан замялся, делая вид, что вспоминает имя, хотя Уильяму было хорошо известно, что Маккензи помнит все. Иногда даже с излишком. — С Лиамом. Вот. — Я слишком много знаю, чтобы ты сейчас делал вид, будто не в курсе, где твоя дочь, — покачал головой Уилл. — Ты Идеал или кто? Не ты ли говорил мне, что видишь каждый уголок этой вселенной каждую секунду? Или кто-то растерял хватку? Алан оскалился. Его черты заострились, и он приспустил очки, посмотрев на Уильяма взглядом полуслепых, затянувшихся розовато-молочным туманом глаз. — Конечно, вижу, — хрипло отозвался Маккензи. — Но в данный момент я предпочитаю оставить ее без присмотра. Это не совсем то, что я бы хотел видеть в своей жизни. Не сейчас. Алан вздохнул, нацепил очки поглубже и начал напевать под нос, выстукиваю кончиками пальцев отрывистый ритм. Уильям удовлетворился ответом Алана и уже было хотел вернуться к тому, чтобы продолжить превращаться в варёного омара, — серьёзные последствия ему в любом случае не грозили из-за лежащего рядом с ним Маккензи, — как маленькая мысль назойливым колокольчиком прозвенела в его голове. Уилл тут же вскочил и практически не взвыл, прикусив щеку, из-за пронзившей все тело боли. — Подожди, что? — Уилл во все глаза уставился на безмятежного Алана. — Ты же не хочешь сказать, что… — Уилл, ей пятнадцать. Она уже взрослая девочка. — Ей всего пятнадцать! — Ты слишком старомоден, — скривился Алан. Уильям насупился и опустился обратно на шезлонг, медленно, без резких движений. Порой Алан становился слишком невыносимым, а его методы воспитания детей хоть и вызывали у Уилла довольно много вопросов, но держать их он предпочитал при себе, позволяя Алану делать все так, как он хочет. В конце концов Эйлин была дочерью Маккензи, а не его, и принимать столь активное участие в ее воспитании Уильяму не было никакого смысла. Поэтому Уилл промолчал и решил оставить Алана один на один со взглядами на жизнь. — Ну давай, — спустя несколько минут пляжной тишины не выдержал Алан, — скажи это. Я же вижу, как тебя распирает. Уилл повернул голову в его сторону, приспустил солнцезащитные очки и смерил Алана удивлённым взглядом синих глаз. — Что ты хочешь от меня услышать? — Что вот в твоё время детей воспитывали по-другому, — язвительно ответил Алан, цокнув языком и покачав головой. Его голос стал немного писклявым, и Маккензи явно кого-то передразнивал — не сложно было догадаться кого: — Вот в моё время девочки в пятнадцать лет еще с нянечками ходили и учились отдельных школах для девочек. — Алан зашёлся кашлем, и его голос тут же упал не несколько тонов вниз, снова становясь привычно бархатистым и грудным. — Да у тебя это на лице написано. Думаешь, я не вижу? — А зачем мне это говорить, если ты и так это знаешь? — рассеянно пожал плечами Уилл. Взгляд, которым наградил его Алан, наверняка бы заставил многих похолодеть от ужаса, но только не Уилла, за долгие годы общения с Маккензи повидавшего, испытавшего и узнавшего столько, что материала хватит не на одну книгу, способную стать бестселлером. И Уилл знал, что сейчас Алан ничего не сделает, потому что его и так уже жизнь наказала, заставив находиться под огромной оранжевой звездой большую часть времени. — Да, в моё время детей воспитывали по-другому. Меня воспитывали по-другому, и я прекрасно это помню, — устало вздохнул Уилл и прикрыл глаза. — Я знаю, что сейчас не тысяча девятьсот двадцатые, но и не считаю, что стоит столь легкомысленно относиться к тому, чем занимается Эйлин. — А кто сказал, что я отношусь к воспитанию Эйл легкомысленно? Уилл не видел, но слышал улыбку Алана. То, с какой интонацией мужчина произнёс имя дочери, заставило все внутри Уильяма сжаться от болезненных воспоминаний: с точно такими же нотками к нему обращалась его собственная мама, когда Уилл болел испанкой, а она день и ночь проводила у его постели, боясь самого худшего и все время бормоча под нос молитвы. Уильям выжил и выучился на врача. Но он не всегда был уверен, что это было к лучшему. — Я просто надеюсь, что ты понимаешь, что делаешь. Не то чтобы Уильям переживал об Эйлин или же боялся за ее жизнь. Нет, конечно, он не беспокоился по-отечески о том, жива ли она или же ее уже съела акула, потому что младшая Маккензи неловко соскользнула с доски для сёрфинга в море. Конечно, нет. Уильям не был ее отцом, и беспокоиться должен был Алан, а не он, Уилл. Ему вообще было все равно на то, что творится между единственными двумя членами семьи Маккензи. Или же Уильям безуспешно пытался себе это внушать. Его беспокоило многое с тех пор, как вся его жизнь начала крутиться вокруг Алана Маккензи, а затем и его дочери. Уильяма беспокоило, как состояние Алана, так и то, что происходит с Эйлин. Он с нетерпением изо дня в день ждал, когда она заглянет к нему в кабинет после занятий в школе, чтобы обсудить последние сплетни или же получить от лучшего друга отца совет. И каждый раз переживал, если Эйлин не приходила: сознание начинало рисовать страшные картины того, что могло произойти с ней в огромном шумном мегаполисе, но затем Уилл делал пару глубоких вдохов и вспоминал, кто отец Эйлин. Правда иногда Уильяму начинало казаться, что он беспокоится об Эйлин больше, чем Алан. В человеческом понимании этого слова. — Почему ты мне сразу не рассказал о том, что у тебя теперь есть ребёнок? — вопрос давно крутился на языке у Уилла, но с самого приезда Алана в Чикаго он так и не решался его почему-то задать. Алан пожал плечами. — Хотел сделать тебе сюрприз, — с улыбкой ответил Маккензи. Сюрприз ворвался в жизнь Уильяма неожиданно парой голубых глаз, ехидной ухмылкой несмотря на вывих лодыжки и слишком знакомыми чертами лица в приёмном покое. А вскоре появился и сам Алан, вишенкой на торте завершив сложившуюся в голове у Уильяма картину. В тот день он еще долго не мог вытолкать соскучившегося за десять лет Алана сначала из кабинета, а затем и из квартиры. — И что дальше? Что ты будешь делать, когда она вырастет? — Расскажу ей все, — отмахнулся Алан, даже под темными очками жмурясь от яркого солнца. — А затем, она составит нам компанию в этом увлекательном путешествии под названием «Вечность». Будет жить где-то рядом со мной, — задумчиво протянул он и зевнул. — Нет, разумеется, не прям рядом со мной, — тут же, словно спохватившись, добавил Алан и всплеснул руками. — Моё бедное старческое сердце этого не вынесет. Рядом, но… где-то в пределах этого мира. Возможно, найду ей кого-то, кто сможет выдержать ее характер. Как меня выдерживаешь ты, Уилл. Он лучезарно улыбнулся Уильяму, и тот поморщился: еще пара приёмов у стоматолога и Алан сможет пускать своей улыбкой солнечных зайчиков. И почему-то Уилл был уверен, что Маккензи именно этого и добивается — характер у Алана был не сахар, но вызвать тяжёлые для организма болезни вполне мог. Уилл вздохнул и поправил все время съезжающие на кончик острого носа очки. — Ты говорил, что дети предают… — И я все еще не отказываюсь от своих слов, — Алан вскинул вверх указательный палец и с видом мудрейшего из мудрейших учителей воззрился на Уилла. — Я учёл ошибки прошлого и сделал из них определённые выводы. Эйлин меня не предаст. Потому что ее воспитываю я, — он ткнул себя пальцем в грудь. В скромности Алану никогда не было равных, однако даже он не всегда приходил к верным решениям. Или же просто заставлял все свои решения быть верными и исключительно правильными, идеальным, потому что по-другому просто не могло быть. Уилл ловко увернулся от пролетевшего мимо волейбольного мяча и бросил в сторону играющих детей осуждающий взгляд, сопроводившийся тихим мягким смехом Алана. Уилл обернулся к другу и поджал губы. — То есть ты решил, что все дело в воспитании? — скептицизм сочился из каждого звука, слетавшего с губ Уилла, но он даже не пытался этого скрыть. — Ну разумеется, — едко усмехнулся Алан. Два слова, интонации которых хватило, чтобы Уильям не стал задавать оставшийся ворох крутящихся на кончике языка вопросов. Взгляд сквозь тёмное стекло, в молочно-розовом тумане которого читалась скрытая за несколькими толстыми слоями угроза. Улыбка, которая до сих пор приходила к Уильяму в его ночных кошмарах, подёрнутых сизым дымом остывающего оружия и надрывными криками полицейских сирен. Но один вопрос все же проскользнул мимо пристального надзора. — Кстати, ты так и не рассказал мне, — осторожно подбирая слова, начал Уилл. — А другие родственники Эйлин? — Они мертвы, Уилл, — беспечно повёл плечами Алан. — Все до одного. Маленькие мурашки пробежали было по коже Уильяма, но тут же растворились, оставив после себя в напоминание лишь лёгкое немеющее покалывание в кончиках пальцев и чувство расползающейся глубоко внутри пустоты. Уилл знал, какой получит ответ и все же спросил, все же рискнул узнать, чтобы в очередной раз убедиться, что перед ним сидит самый настоящий Алан Маккензи. Который не будет размениваться на сантименты и фамильные ценности. — Но… Уильям хотел бы что-то возразить, но тут же был прерван прижатым к губам длинным и изящным пальцем Алана. — Никто не сможет претендовать на Эйлин, — понизив голос до заговорщицкого шёпота и растягивая каждое слово протянул Алан. — Она моя дочь. Она моя. Алан скользнул кончиком языка по потрескавшимся губам и отстранился от него, мазнув пальцем по красной от ожога коже, — Уилл не оценил этого и обиженно зашипел. Маккензи лишь язвительно усмехнулся, снял тёмные солнечные очки и, резко изменившись в лице, приветливо помахал кому-то с тёплой улыбкой. Уилл тут же проследил взглядом за Аланом и практически подскочил на месте, когда его глаза заметили мелькнувшую неподалёку фигуру в знакомом розовом купальнике и смешных глупых нарукавниках с уточками, которые они выбирали втроём перед поездкой. Сквозь боль он смог поднять руку и помахать радостно подпрыгивающей, чтобы привлечь к себе внимание, Эйлин. В последний раз подпрыгнув, Эйлин послала им воздушный поцелуй, и запрыгнула на спину стоящего рядом с ней высокого смуглого парня, что неловко покачнулся, но устоял на месте и понёс ее куда-то в сторону, послушно выполняя роль человеческого пони. Короткие светлые волосы Эйлин слиплись от воды, и издалека младшая Маккензи слишком напоминала Алана. Уильям любил Эйлин, как собственную дочь. И не всегда был уверен, что так и должно быть. Были ли виной тому золотистые волосы и яркие васильковые глаза, так напоминавшие Уиллу об его сестре, или же все лишь потому что Эйлин проводила с ним слишком много времени? Уилл не знал ответа. Он просто любил этого маленькое и беззащитное создание, как хотел бы, чтоб любили его. — Она идеальная дочь, Уильям, — с гордостью произнёс Алан. — И в этом её главное отличие от всех остальных детей.