Отныне

— Ты, как всегда, непунктуален. — А ты, как всегда, начинаешь без меня. — парировал Снейп, наблюдая как Люциус, ему на зло, еще раз прикладывается губами к красному вину. В кабинете Малфоя ничего так и не поменялось. Та же мебель, тот же декор, будто все расставили по давним воспоминаниям. Казалось, даже на столе лежали те же ручки, в том же порядке. Кресла стоят соприкасаясь кончиками подлокотников, меж ними маленький столик, что больше похож на подставку, стоят они на огромном длинноворсном ковре. За десять лет поменялась только мантия Люциуса. — Как прошел день? — пальцы щелкнули и в камине, размером с пол стены забегал маленький огонек. — Сонно, устало и муторно. — уведомил Снейп, — Восстанавливался после будней. — Учительская работа, чего ж хочешь? Северус пришел — его ведь пригласили. Его уверенность в том, что с этого мало что получится не ослабла ни на миг. Дело было даже не в самом Люциусе, а в том что последний раз он говорил с кем-то по душам как раз таки десять лет назад. Кто знает, может вообще разучился это делать. — Ничего я не хочу, — он сел на свое кресло и взял с малюсенького журнального столика подготовленную бутылку коньяка, — особенно от преподавания. Лучше расскажи о себе, уверен, это будет интереснее моих причитаний. — Даже не знаю с чего начать. Голубые ратушки наблюдали как мужчина разливает перегоненный жидкий виноград по двум бокалам. Ровно по тридцать грамм. Зельеварская точность. — Сегодня встречался с одними затейщиками из Америки. — бокал перекочевал из одних рук в другие, — Умные как боги, но бедные как мыши. Заключил с ними договора, съездил в Гринготтс, а дальше деньги будут делать мне деньги. Почти все свои капиталы пришлось вложить подобным образом. Ветер меняется. Не находишь? — Нахожу еще больше чем ты. Я то у этого ветра еще и преподаю напрямую. Да и вокруг все начинают подозрительно рефлексировать. Не нравится мне это. — Северус махом глотнул налитое и обернулся к собеседнику. Тот, в свою очередь, задумчиво водил челюстью из стороны в сторону, покачивая коньяк на языке. — Как думаешь у дыма есть конкретный очаг? — Пока еще дым слабо заметен, чтобы судить о месте возгорания. — тонкие бескровные губы, опорошенные жидким виноградом искривились. — Но мы оба знаем, что пожар неминуем. — подвел итог Малфой. — Это единственное, что мы можем на данный момент знать. Северус поставил пустой бокал обратно на журнальный столик и сел в кресле расслабленней. Прикрыл на пару мгновений глаза. Хозяин схватил взглядом его профиль. Резкий, точеный, будто рубленный. В теплом свете слабо пылающего камина, он не смягчался, а наоборот очерчивался тенями. Жаждал рассмотрения. — Что ты будешь делать если заметается огонь? — Северус слегка приоткрыл глаза, но не менял положения, не замечая пристального взгляда. — Трудно сказать. — вымученно протянул блондин, — Не хочу поддерживать его горение, мне тепло и без него, за десять лет я научился вязать свитера. При необходимости, конечно, буду делать все чтобы не сгореть, а как иначе? Ты? — Я не знаю, Люциус, я уже очень давно ничего не знаю… Северус потянулся обновить напитки. Вновь передал бокал и вновь откинулся, в этот раз еще сильнее. Собеседник взглядом придвинул к нему подножие и увидел легкий смешок на губах, но благодарности не услышал. Не меняется; год от года все тот же. — Потому я и вызвал тебя на счет Драко. Его несамостоятельность и неумение самому постоять за себя могут быть опасными. — Ему всего одиннадцать, все успеет измениться, в их возрасте это происходит быстро. На случай же пожара я подготовил ему укромное местечко. — Поделишься? — Дурмстранг. — С Каркарофом в директорах, в тысячах киллометрах от тебя, без присмотра и должной защиты, с твоим количеством недоброжелателей даже среди Пожирателей. Умно, разумно, а главное продуманно! Молодец, Люциус. — с каждым произнесенным словом усталая улыбка становилась все шире. — Лучше чем во время пожара. — почти резонно возразил мужчина. — Да, на поляне, окруженным хищниками. — Все предусмотрено. — убаюкивающе полу шептал аристократ в свой бокал. — Как с твоей помолвкой? Голубые глаза сверкнули воспоминанием помолвки с Нарциссой, которой вообще не должно было быть. Малфой был решительно настроен сделать так, чтобы выбранная родителями, невеста сбежала после первой же их встречи, но он увидел младшую Блэк. Это было хорошо. С ней можно договорится. Фиктивный брак, искусственное оплодотворение и спальни в разных частях замка были одним из их общих требований. То, что Люциус собирался ее сорвать, Снейп, конечно, знал и не мог не использовать этот грязный приемчик, чтобы убедить его в своей правоте. Обычно Северус никогда не проигрывал в спорах. Если он замечал, что позиция оппонента принципиальна, он просто бросал тему недообсудженной, но сейчас он будто не хотел уходить из дискуса. Будто хотел доказать свою истину во что бы то ни стало и Люциус это заметил. Заметил очень хорошо. — Почему тебя так волнует мой сын? — Потому что сейчас пошла мода забывать что дети это всего лишь дети. Что бы из этих личинок получились хоть сколько-нибудь люди их надо воспитывать, но ремарка специально для тебя, Люциус, если этих детей прикоптит чей-нибудь Авадой, воспитывать будет некого. — Ого, смотри как разошелся на пустом месте, может тебе водички? — Та пошел ты. — Выдохнул Снейп. — Хотя знаешь мне льстит даже такое агрессивное внимание к моей семье с твоей стороны. Это похоже на заботу? — Не стоит на всех проецировать свои фетиши, Малфой. Он выплюнул эти слова слишком резко, слишком резко отвернулся, слишком резко колыхнулись черные волосы. Люциусу захотелось прервать этот театр одного актера, хоть раз нарушить в нем неизменный драматичный сценарий с множеством актов. Сейчас он будет злиться, потом жалеть о сказанном. Один и тот же спектакль, который год на сцене, зрители устали, актер, по видимому, тоже. Не пора ли менять репертуар? Блондин тянется со своего кресла и хватает подбородок мужчины пальцами, тянет на себя, заставляя повернуть голову и поднять глаза в недоумении. — Нет, Северус, ты будешь со мной говорить. — Строго говорит Малфой, — Я не позволю тебе снова уходить в чертоги разума в одиночку. Ты оттуда не приносишь ничего хорошего. Он отпускает лицо друга, притягивая руку обратно, и перекладывает в нее уже теплый бокал. Рискованный жест, рискованные слова. Как на них отреагирует Снейп? Видно, он смущен и недоволен, на шее проступают от негодования жилки, в глазах пестрит мысленный диалог, но он спокойно поднимает брови и уточняет: — Сколько ты за сегодня выпил? — Бутылку красного сухого, и вот, коньяк. Брови медленно опускаются до обычного положения, он вновь откидывается на спинку своего кресла, резко роняет голову, оголяя кадык. — Так вот, на счет Драко… — Я тебя понял, Северус, ты весьма убедителен. — ослепительный оскал ударил белизной в боковое зрение полузакрытых глаз, — Когда у тебя будут дети, оставляю за собой право так же читать тебе нравоучения. — Дети? — зельевар переводит взгляд на высокие потолки, бесцельно и рефлекторно, — Не в этой жизни. — Ты хоть задумывался об этом или ответил чтобы ответить? — Не в этой жизни. — Повторил Северус убедительнее. На слове «жизнь» адамово яблоко на сухой шее опустилось особенно низко, почти упираясь в верхнюю складку одежды, и Малфой не может заставить себя не смотреть. Шея этого мужчины скрывалась так же, как лодыжки благочестивых барышень в давние времена, и являлась чем-то доступным только фантазии. Это же впечатление подчеркивала белая полоска ткани, подшитая с внутренней стороны черного стоячего воротника, как у католических священников, отчего даже любая фантазия гасла. Так что Люциус скорее всего даже стриптиз принял бы спокойнее, если бы только Снейп станцевал его в шарфике. Мужчина понимал, что его заинтересовало в данном положении Северуса, осталось только объяснить себе почему. — Разве ты хотел ребенка? — Гортанно прозвучал зельевар, заставляя Малфоя сглотнуть от маятника кадыка. — Не сказать, что я прямо мечтал быть отцом, но появление Драко было нашим с Нарциссой обдуманным решением. — У тебя вопрос стоял острее, чем будет у меня когда-либо. И даже ты, говоришь что не особо был рад. Снейп наконец прекращает пытку друга, даже этого не замечая. Садится ровнее, решив, что слишком разлегся и смотрит на собеседника. В лисье, слащавое лицо с светящимися сапфирами хитринки в каждом зрачке, на уже плохо подчиняющиеся от алкоголя губы, в меру живую мимику. Смотрит и понимает, что зря сомневался в стойкости их взаимоотношений. Так же Люциус выглядел десять лет назад, разве что морщин под глазами было меньше. — Я люблю своего сына, Северус. — Это я уже слышал, но я не хочу брать огромную ответственность за чью-то жизнь, лишь надеясь, что я полюблю эту маленькую личинку. — Усмехается мужчина, считая морщинки, под голубыми ратушками. — А по-моему у тебя превосходно получается брать за кого-то ответственность. Сигару?