Вдохни белёсый дым воспоминаний. Не бойся жить.

В который раз Мира хотела поблагодарить саму себя от всей души. Её привычка собирать вещи на все случаи жизни не раз выручала. И именно благодаря ей, она теперь шагает с бутылочкой сётю с абрикосами, купленной ещё Норико у какого-то резвого старичка на городском рынке. Да, прошло всего лишь пару дней с ухода Сатоши, а Мира уже идёт с алкоголем под ручку… Но сметём пыль шуток — девушка просто хотела устроить себе маленький ужин под открытым небом. Она прижала ближе к телу согнутую руку с бутылкой и перехватила небольшую корзину с приготовленной заранее едой поудобнее. В сумерках, мерцающих ясно-голубыми всполохами фонариков, парящих по всей деревне, было довольно тихо. Лёгкие порывы теплого ветра сквозили беззвучной мелодией хорошего настроения. Девушка направлялась на край деревни синоби, желая отойти немного подальше от домов в сторону знакомого ей обрыва, ведь там никто бы не помешал отдохнуть. Но её бодрые шаги остались не без внимания. Из-за очередного дома вышла Азуми: замерев, она быстро пробежалась взглядом по фигуре Миры. Девушка остановилась, дёрнувшись от неожиданности, и слегка удивленно посмотрела на одну из ниндзя. — Я недалеко ухожу, — зачем-то посчитала нужным сказать Мира. — Да меня не волнует, — Азуми вскинула бровь с равнодушным выражением лица. Куноити вновь задержала взгляд на провизии, которую Мира аккуратно держала в своих руках, и обогнула девушку перехватывая удобнее небольшой фонарик в руке. — Азуми, постой, — в голове пронеслась до странности безумная идея, — Не хочешь со мной? На эти слова Азуми обернулась. На её лице застыли приподнятые брови и недоверчивая ухмылка. — С тобой что? Ужинать я дома люблю, и явно… не алкоголем, — она хмыкнула, скрестив руки на груди. Мира на эти слова лишь скептически посмотрела в сторону, а затем вернула взгляд на куноити и сказала просто, словно ничего не ожидая. — Для начала, не вся корзина алкоголем забита… — следом Мира слегка пожала плечами, — Была бы рада твоей компании. — Что, Сатоши уже перестал веселить? Приелся? — Азуми всё с той же ухмылкой поглядывала на девушку. Мире отчего-то показалось, что эта ухмылка была совсем беззлобной, — Ах, он же ушёл, точно… — Сатоши приесться не может. Он скорее бесить будет до того, пока подзатыльника ему не отвесишь… А так, вполне сносен, — Мира слегка улыбнулась собственным словам, замечая неясный кивок головой со стороны Азуми, — Женской компании не хватает. Уже очень давно. Поэтому и предложила посидеть вместе. Азуми опустила небрежный взгляд на руки девушки, затем подняла к лицу. Она, казалось, и вовсе не заинтересовалась и просто задумалась о чём-то своём. Мира чуть сжала локоть левой руки — настолько, насколько позволяла полная занятость обеих рук. Девушка подумала о том, нужно ли это Азуми вообще, да к тому же, какое ей дело до её досуга. Ну, шла вот она себе на примеченное место на обрыве — и шла бы дальше. Теперь же — куноити и рассказать может Такао, что блуждает их гостья где-попало. Заставлять людей, которые дали ей убежище, сомневаться в ней или и вовсе разочаровывать их как-то не особо хотелось. — Куда поведёшь? — неожиданные слова Азуми разбили ненужные мысли и сомнения на осколки, которые сознание услужливо вымело из головы. — Недалеко, пойдём, — Мира кивнула куноити, направляясь на нужное место. Улыбка расплылась по лицу теплотой, но девушка тут же вернула себе спокойный вид. Осталось надеяться, что Азуми не передумает... Спустя время девушки дошли до нужного места. Всё тот же вид на горы поздним вечером покрывался легчайшей тканью загадочной темноты, старательно уговаривающей шептать о сокровенном. Мира повела Азуми к камням, на которых прежде медитировала. Расположившись, девушки расставили всё съестное на камне между ними. Что ж, первые чаши наполнились абрикосовым сётю. Сладковатая жидкость проникла внутрь, и лёгкий жар клубом пара распространился по всей груди. Мира задумалась о том, ела ли что-нибудь Азуми до их посиделки, а то алкоголь, пускай и совсем некрепкий, на голодный желудок был бы не самой лучшей затеей. Конечно, предусмотрительность Миры, в этом плане, безусловно спасала: всё-таки основной целью было не выпить, а именно вкусно поесть. А это так — просто попробовать напиток хотелось, ведь Норико его не спроста хранила… Если изначально девушка рассчитывала на компанию только себя, то теперь вечер неясно обещал идти по-другому… — Сладкая, — Азуми сделала глоток из чашки с сётю, которую подала Мира, — Должна была спросить раньше, а то отравишь ещё, лекарь… Но что это? — Азуми лёгким жестом мотнула рукой с пустой чашкой, останавливая взгляд на появляющихся в небе звездах. — Сётю. Только с абрикосами. Прихватила с собой, когда убегала из дома, — Мира закрыла бутылочку, отставляя ту немного в сторону, — Как оказалось, не зря. — Да у тебя тут и еды навалом… — протянула Азуми, окидывая взглядом рисовые пирожки с пока ещё неизвестным наполнением, запечённые со специями баклажаны, миску с тофу и три груши. Рядом, точно бедный родственник, лежала фляга с водой. Но слово опомнившись, Мира наклонилась к корзинке, стоявшей подле её ног, и тотчас достала последнее и самое главное — широкую деревянную миску с четырьмя половинками персиков, запечённых с орехами в меду. Некоторое время они провели в молчании, смотря на небо, по которому растекалась охлаждающая жидкость темноты, бликующей редкими звёздами. Чашечка за чашечкой — и крохотная бутылочка сётю постепенно теряла вес. Еда уходила стремительнее, опустошая миски. Лёгкий ветер слабыми дуновениями баловался с щеками, лбом и волосами, оставляя мягкие прикосновения. В пространстве вечерней тишины они составляли своими руками веточку к веточке, цветок к цветку икебану разговора. Лёгкий цветочный аромат откровений в начале был совсем не уловим. Но чем дольше они отдавались темноте, напитку и сытным лакомствам, тем ярче, насыщеннее ощущалась сладость. Вскоре волнующий аромат дымкой беззаботной свободы проник в мысли. Теперь тела также отдавались открытой непринуждённости. Жестикуляция Миры походила на беспрерывное колыхание ветвей молодых деревьев на ветру. Азуми отпустила струну осанки, вымеренной тренировками, расслабленно наблюдая за звездами, то и дело кидая взгляды на собеседницу. Легкий ветерок с обрыва в незаметной игре иногда касался выбившихся волос. Всё ощущалось как-то проще, точно проблемы остались за пределами этого места: где-то далеко за лесом, деревней клана, длинной дорогой и долгим временем… Это чем-то напоминало ночёвку с близкой подругой — обсуждаете всё подряд: от последних событий и воспоминаний до безумных идей, абсурдных ситуаций и шуток. И сейчас девушка была просто рада, хотелось только включить пару песен на фоне и подпевать, не думая о том, сколько времени и что будет ждать её завтра. Странно, но разговор в какой-то момент затронул действительно личные темы. Мира рассказала куноити о том, что последний год жила без кровных родственников, в доме одной доброй женщины. Упомянула, правда, преодолевая пелену сомнения, и о том, что не местная. Но говорить о том, что из другого мира всё же не стала. Никому прежде не открывала эту тайну и сейчас пока не собиралась изменять принятому решению. На это куноити ответила вскинутой бровью и поджатыми губами, сообщив о том, что это было очевидно по её внешности. Иначе байка о том, что Мира — ведьма, обрела бы иной смысл. Сама Азуми с заметной заминкой поделилась фактом того, что её раздражает поведение Такао. Мира сильно удивилась, узнав об этом, но куноити вдаваться в подробности не спешила: с явной обидой упомянула лишь что-то про заказы и собственную нужность в клане. Ветер тёплыми ночными всполохами смело натыкался на фигуры девушек. На фоне неба были видны очертания гор, уходящих в тёмную мглу. На камнях оставалось совсем немного еды: два запечённых персика, один рисовый пирожок и фляга с водой. Фонарь всё также освещал небольшое пространство импровизированного стола и лица девушек. Поздний ужин близился к своему концу… Мира была тем человеком, который удивительно неожиданно для самой себя мог довериться кому-либо без явных на то причин. Возможно, слова о том, что девушка просто не может позволить себе мысли о забвении, показались бы странными и неуместными. Но Мира говорила о своих воспоминаниях. Пустила мысль, поддавшись ветру печали, поблёскивающей где-то выше и мающейся в бесконечном пространстве темного неба. Девушке было интересно услышать вскользь упомянутый Азуми факт того, что она встречалась с одним молодым человеком. Какого же было удивление Миры, когда она узнала, что это был Кадзу… — И всё-таки спасибо, что спасла его тогда, — Азуми немного сгорбилась и опустила взгляд. Мира успела заметить отблеск неясной эмоции, мелькнувшей в глазах куноити. — Пожалуйста, конечно… Да только он тоже тогда мне знатно помог. Не сидели бы мы с тобой здесь вместе, если бы не его глаз-алмаз, — закончила Мира, невесело поднимая уголок губ. Поймав сомнительность во взгляде куноити, она всё же пояснила, — Ну, в плане, меткий он. Там, откуда я, так говорят о людях с очень хорошим зрением. Кто видит мелочи и всё такое… — Ясно, — Азуми лишь кивнула, откладывая палочки для еды в пустую миску из-под тофу. — Знаешь… — Мира отправила в рот последний кусочек рисового пирожка с маринованным овощем и задумалась. Сколько людей уже успело уйти из её жизни? Мысли о Норико слабо полоснули остриём тоски, отдаваясь тянущей болью в районе сердца. Девушка проглотила прожёванную еду, сложив руки на коленях. Образ родителей, которых Мира не видела уже больше года, неясной дымкой парил в темноте леса. Казалось, сделаешь шаг навстречу — и всё рассеется точно сон. Но вопрос в том, что же именно: окружающее её пространство нового мира или едва заметный облик близких людей?.. К тому, что это её новая реальность Мира успела привыкнуть. Прошло довольно много времени, в болоте которого приходилось ворочаться и медленно искать верный путь, опираться на помощь, чтобы наконец встать на ноги уверенно. Но одно дело привыкать, а другое — мириться. Смирилась ли Мира? Она не могла ответить себе на этот вопрос. Но одно девушка знала наверняка: в этом мире уже были люди, к которым она была безмерно привязана. И расставаться с ними было и будет крайне болезненно. Девушка повернула голову в сторону Азуми. Куноити кинула рассеянный взгляд в ответ, всё ещё ожидая продолжения. Теперь она казалась не просто ещё одним членом клана синоби. Такая простая, в тусклом свете фонаря и сумраке ночи, Азуми была обычной девушкой. Со своими проблемами. Страхами… Не было язвительности и стремительной колкости, не было беспрерывного стремления к большему и амбициозности, о которых ей как-то говорил Сатоши, — ясность звезд, туманность разума, искренность слов и интимность уединения сложили её образ в глазах Миры. Хотелось просто обнять девушку напротив. — Отпускать может быть тяжело, — наконец произнесла Мира, вздохнув, — Даже если то, за что отчаянно держишься, колет шипами и вымораживает своим холодом… — на эти слова куноити горько усмехнулась, слегка качая головой. В голове всплыл образ Кадзу и стало интересно: отчего же они разошлись? Но Мира продолжила, сохраняя мысль внутри, — Наверное, в этом случае ещё труднее, чем обычно*…* Но иногда, — девушка выдохнула, поднимая глаза к небу, — Иногда это просто необходимо, чтобы освободить место в своей жизни. Чтобы впустить в неё что-то большее… На эти слова куноити хмыкнула, ничего не отвечая. Края подола её одежды зашевелились, и Азуми немного вытянула ноги, опираясь на руку, отставленную чуть в сторону. Однако она не возмущалась, словно ожидая: какие ещё глупости может сказать сидящая рядом девушка? — Главное, не бойся прощаться с тем, что не делает тебя счастливой. И это далеко не только о людях. Потому что смысл жизни — быть счастливым. Чувствовать жизнь во всей её полноте, переживать каждый день и каждое впечатление… А посвятить всё время, что отведено нам на земле, страданиям, на мой взгляд, бессовестно глупо, — девушка скривила губы, морща нос. Затем повернула голову в сторону куноити, медленно переводящей взгляд в ответ. Её глаза казались Мире поблёскивающими каплями пьянящей жидкости. Насколько глубоко уходят сомнения и пережитые горести этой девушки? Мира могла только догадываться. Значение собственных слов несколько запоздало откликнулось эхом в голове. Бессовестно глупо… Неужели она тоже поступает бессовестно глупо?.. Нет. Мира пытается жить дальше, двигается вперёд, пробираясь по скалистым холмам навстречу собственному спокойствию. Вопрос в том, что иногда отмахнуться от страданий просто не получается. Иногда эту боль нельзя принять за надоедливых насекомых, порой, она хищно раздирает нутро. Девушка вздохнула. Наверное, это не должно её останавливать. Наверное… — Будь аккуратнее, лекарь… Я терпеть не могу, когда ко мне в душу лезут, — расслабленно вскинув бровь, куноити усмехнулась одним уголком губ. Её слегка прищуренный взгляд был направлен на девушку напротив. Всего лишь на мгновение Мире показалось, что в этих чёрных каплях бликом от света фонаря мелькнула теплота принятия. Возможно, девушка ещё многого не знает об Азуми, чтобы понимать ход её мыслей. Возможно, сейчас она говорила куноити совсем не о том… Как бы то ни было, Азуми не оградила себя от Миры, позволив ей побыть рядом хотя бы сейчас. Словно настороженная и своенравная кошка дала возможность дотронуться до себя, слега пробежаться пальцами по мягкой шёрстке. Эта мысль заставила девушку улыбнуться. . . . Обратная дорога по лесу стелилась в ночной темноте, освещаемой лишь небольшим фонариком в руках куноити. Расслабленное состояние словно увеличило слуховые способности, и каждый посторонний звук или колебание воздуха казалось присутствием ёкая. Было то воображение или реальность — распознать в темноте девушкам не удалось. Но почти подсознательно Азуми смогла провести их обратно. Короткие смешки, которые девушки старательно, но не очень успешно, пытались затушить точно маленькое пламя на углях, звучали время от времени. Было легко, весело и сытно. Мира предложила разойтись на том месте, где им обеим оставалось примерно одинаковое расстояние до своих домов. Азуми противиться не стала, осознавая, что в деревне достаточно светло для того, чтобы перемещаться в одиночку. Слегка сжав руки друг друга на прощание, они кивнули, а затем без лишних слов разошлись. Мира шла по тропинке огибая дома деревни. Фонарики, парящие в воздухе, были похожи на зачарованные блики крупных огоньков разорванной гирлянды. Эти хаотично расположенные льдины сияли лунной иллюзией, беззвучно напевая голубую балладу гармонии сна и ночной тишины. Беззаботное чувство веселья заставляло улыбаться, цепляясь то за моменты сегодняшней встречи, то за образы предметов, встречающихся на пути. Чем ближе девушка подходила к дому Чонгана, тем яснее она наблюдала тусклый свет из его домика. Промелькнула мысль о том, что дедушка наверняка сейчас будет жутко ворчать. Пускай это было скорее неоспоримым фактом, нежели предположением, Мира, не меняясь в лице, аккуратно зашла в дом, прикрывая за собой дверь. — Неужели… Вернулась, посмотрите! — старичок сидел у очага растирая какие-то травы и отправляя их в горячую воду чайника. Девушка молча подошла к нему, садясь на постель, — Поужинала? — старческий голос с ноткой укора и язвительности произнёс последний вопрос. — Дедушка Чонган, ну, не ругайся… Я с хорошей девочкой гуляла, — поджав колени и сомкнув руки на них, девушка хихикнула и начала чуть раскачиваться из стороны в сторону. — И где такую хорошую откопала, что заявляешься домой так поздно? — он не смотрел в сторону Миры, наливая странный отвар в чашку, — А состояние? — Чонган небрежно протянул сосуд в сторону девушки, точно не заботясь о том, что делает, — На, выпей. Хоть поспишь нормально. — Что это? — Мира удивлённо посмотрела на старичка. — Говорю же, для сна. Нет бы сказать, что плохо, так ведь тянуть будешь до последнего! Всё через других узнавать должен… — закачал головой Чонган, — Бери уже. — Да я нормально сплю… — но на эти слова девушка уловила сердитый старческий взгляд, — Хорошо, иногда бывает, что плохо… Но это же иногда только, — Мира слегка выпятила губу, принимая чашку из рук старичка. Повадка Чио даёт о себе знать? Если только чуть-чуть… Следом девушка почти за раз опустошила чашку, выпив чуть сладковатую жидкость, — Спасибо. — И что теперь? Так и будешь вялой с утра ходить, как повезёт? А потом не пойми что с собой делать, чтоб в чувства прийти? — старичок нахмурился, не сводя глаз с молчавшей Миры. А до девушки постепенно дошёл смысл, сказанных Чонганом слов. Неужто он про тот день говорит, когда она сорвалась? Он же не знал… В голове всплыли образы забавляющегося Сатоши и хмурого дзёнина, которого возмутило столь грубое высказывание молодого человека о внешности девушки. Помнила и реакцию самого дедушки Чонгана, общавшегося до этого с двумя синоби. И медитацию, на которую её вывел Кадзу… Старичок же внезапно пригляделся к лицу Миры, окидывая девушку неизменно внимательным взглядом. Поток размышлений Миры был прерван резким вопросом. — Кхе-кхе… Что ты там брала с собой в корзинку? Старичок поднялся, опираясь на палку, и подхватил корзину у самого входа в дом. Бесцеремонно перебрав содержимое, он поднял пустую бутылочку. Открыв сосуд, Чонган принюхался, а затем резко сморщился в недовольстве, оборачиваясь на молчавшую Миру. — Ужинали, значит? Посмотри-ка! Подумать только, где откопала… — Чонган потряс рукой с пустой бутылкой, укоризненно смотря на девушку. Лишние мысли испарились в ворчании старичка, не оставив и следа в уже сонном сознании. — Да моя это была, дедушка Чонган, моя… — Мира зевнула, прикрывая рот рукой, — Ты не ругайся на меня, хорошо? Иногда так отдохнуть никому не помешает, — новый зевок прервал речь, и девушка едва успела поднести ладонь к лицу. А Чонган уже прошёл в соседнюю комнату. — Отдохнуть! — послышался голос старичка, а следом неразборчивое ворчание. Когда Чонган вернулся, то протянул Мире чашку с новым напитком. Девушка немедля перехватила его и выпила поданный отвар. Сморщившись ненадолго, она тряхнула головой, возвращая себе улыбку. — Спасибо, дедушка Чонган. — Что — горько? Больше корзинки так набирать для ужина не будешь! Сладко дома есть надо. И как только не заметил… — старик всплеснул руками. — Надо Азуми тоже отнести… А то не знаю совсем, вдруг у неё голова болеть будет, не хорошо… — Не хорошо… Конечно! Кха-кхе… — Чонган поднялся, подхватив чайник, принесённый из другой комнаты, подошел к столику у стены. Старичок достал флягу откуда-то из сундука, а затем быстро перелил в неё отвар. — Дедушка Чонган, ну, дай сходить… Я беспокоюсь, — девушка вновь зевнула, растягивая последние слова. — Спи уже, негодная! Сам схожу, — Чонган направился к выходу из дома, бурча себе что-то под нос, — Ох, ну и неуёмные, неуёмные… Мира улыбнулась, прикрыв глаза. Как же свободно и хорошо… Уют и тепло растекались в груди приятной сонливостью, поэтому девушка стянула с себя кимоно, оставаясь в нагадзюбане. Следом она легла на кровать, завернувшись в легкое одеяло. Сон стремительно обнял сознание, и Мира не заметила, как глаза закрылись. Чудная ночь поцеловала свободную душу, благословляя ту на лучшее… . . . Утро заботливой рукой тёплого потока воздуха разбудило разум. Медленно открыв глаза, Мира потянулась, раскрывая руки в стороны. Из соседней комнаты послышался стучащий звук: Чонган, занятый с самого утра, явно что-то раскалывал. Сонное состояние нежно удерживало неспешное течение мыслей в зарослях ленной лёгкости. Но встать всё же стоило. В тот момент, когда Мира села на постели, в комнату вошёл старичок с мешочком в руке. Он заметил, что девушка проснулась. — Доброе утро, дедушка Чонган, — Мира улыбнулась, наблюдая за тем, как старичок подошёл к висевшим пучкам растений в другом углу комнаты. — Доброе… Поднимайся давай, чайник на очаге уже, — Чонган обернулся внимательно окинув взглядом только проснувшуюся девушку. После этого взгляд его потеплел, — Кхе-кхе… Сходить надо будет скоро за растением одним. — Звучит хорошо. А за каким? — девушка неспешно поднялась, подбирая аккуратно сложенное кимоно у постели. Слабая улыбка мелькнула на лице: наверняка дедушка Чонган вчера постарался. Забота ворчливого старичка была очень приятна. — Аралия. Показывал тебе уж как-то. Пока лето — само растение набрать нужно, оно как раз в это время цвести начинает. А корешки всё осенью смотрят, — старичок снял пучок засушенного растения, сбирая резким движением с первой веточки мелкие свернувшиеся листочки прямо в раскрытый мешочек, — Кха-хе… С тобой не пойду. — Почему? — девушка слегка нахмурилась, доставая две чашки для чая из сундука. — Далековато для старика будет. Кхе-хе… Отведут тебя, не суетись, — старичок очередным резким движением ободрал последнюю веточку над раскрытым мешочком и подошёл к очагу, — К Такао забеги, как поешь. Сказал ему, он там уж объяснит, когда пойдёшь. Девушка кивнула и присела рядом с Чонганом, снимая чайник с очага и разливая горячий напиток по чашкам. Старичок затянул завязки у мешочка, откладывая его в сторону подле себя. За завтраком время протекло быстрой трелью птицы, поэтому девушка, не откладывая на потом, направилась к дому дзёнина. Солнце сегодня решило разыграться: светлое небо лишь изредка показывало растянутые комки пыли облаков. Дом дзёнина встречал неизменным ароматом благовоний и вежливой учтивостью хозяина. Такао пригласил девушку за столик, предлагая угоститься чаем с фруктами. Мира благодарно приняла предложение. Воспитанность и приличия — это замечательно, но сейчас девушка была действительно не прочь угоститься. Непринужденные расспросы Такао о том, как у Миры обстоят дела, сплелись в лёгкую беседу, но постепенно девушка перешла к тому, за чем её послал Чонган. — Верно, Чонган заходил вчера вечером, мы обсудили его просьбу. Тебя, правда, всё искал. Сказал, что ты ужин на свежем воздухе себе устроила… — глаза дзёнина едва заметно прищурились на мгновение. Мира невольно прикусила губу: было глупо надеяться, что их шалость с Азуми останется незамеченной в клане? Наверное, да… Однако Такао не произнёс и слова упрёка, лишь поднеся ко рту чашечку с чаем. — Прошу прощения, — девушка поджала губы, серьёзно смотря на дзёнина. Такао же вскинул брови в удивлении. Возможно, он и не подразумевал ничего осудительного в своих словах? Слабая улыбка, появившаяся на лице мужчины подтвердила предположения Миры. — Я не имел и мысли, чтобы корить тебя, Мира, — произнёс он, поставив чашку на стол. Но после недолгого молчания добавил, — И всё же, попрошу не забывать о рассудительности. Мира мельком вскинула уголки губ в недолгой улыбке, принимая слова дзёнина во внимание. Этот человек явно ценил хорошие манеры и умение держать себя. — В любом случае, — вновь заговорил Такао, обращая внимание Миры на себя, — Нужно дождаться возвращения Сатоши. — Он отведёт меня за растениями? — спросила девушка, движением руки слегка поворачивая чашку, стоящую на столике. — Дело не в этом. Он отправился узнать информацию о твоих поисках. Слова дзёнина потоком холодной воды напомнили Мире о другой части её жизни. Как бы чудесно и спокойно не было в клане синоби, для неё всё ещё опасно находиться за его пределами… Мира отвела взгляд в сторону, сводя брови в задумчивости. — Как вернётся, там и решим. Нужно знать, как обстоят дела, чтобы понимать степень риска. Наличие опасности или её отсутствие, — спокойно разъяснил Такао. Девушка кивнула, но следом в голове мелькнула мысль о том, что дорога в город ей наверняка закрыта. Как же долго она не сможет видеться с Акеми?.. Неясная пыль печали осела на сердце. — Такао… — девушка несмело перевела взгляд на мужчину, решаясь озвучить просьбу, — Возможно, это будет совсем не к месту, но… Будет ли у меня возможность выбраться куда-нибудь? — Мира незаметно сжала рукой рукав кимоно и поспешно добавила, — Конечно же, мне очень комфортно здесь, в деревне клана. И я всё понимаю, просто… Вдруг подобная прогулка будет возможна или придётся к случаю? — неуверенно закончила девушка, слегка прикусив губу. — Довольно трудный вопрос… — Такао нахмурился, обдумывая просьбу, но следом вернул своему лицу размеренное спокойствие, — Не хочу тебя обнадёживать, Мира. Стоит подождать возвращения Сатоши. Там видно будет. Девушка кивнула, поднимая чашку со стола. Но дзёнин, точно вспомнив что-то, добавил. — Возможно… Получится посетить одну деревню, близкую к клану. Не знаю, насколько это соответствует твоему желанию прогуляться, но этот вариант кажется мне одним из наиболее осуществимых. Мира тут же улыбнулась, с благодарностью кивнув мужчине. — Спасибо, Такао. Это будет замечательно, если я не принесу лишних хлопот. — Всё в порядке, — с ответной улыбкой произнёс дзёнин, — Осталось дождаться вестей. . . . День неспешно проходил за перебиранием корешков, которые Чонган собирал ранее: стоило разобрать растения, проверить их качество и разложить на свои места. Сам старичок куда-то вышел ещё в то время, когда девушка появилась на пороге дома, возвратившись от Такао. Своеобразная ревизия, которой Чонган озадачил Миру, не казалась сложной, но была довольно монотонной и требовала внимание. Мерное течение мыслей было подобно озёрной глади в безветренный день: лишь лёгкая рябь размышлений тревожила ясное спокойствие. Но внезапное возвращение старичка забросило в это невозмутимое состояние камень волнения. Сперва Мира не беспокоила Чонгана вопросами, то и дело поглядывая на его резкие, но неспешные действия: старичок явно собирался делать какое-то снадобье. Однако любопытство настойчиво просило о подробностях. — Что случилось? — девушка отложила корешок гардении в сторону, оглядывая нахмуренным взглядом старичка, поспешно подхватывающего какие-то травы. — Ох, да вернулись с задания. Брат нашей маленькой непоседы тоже там, — Чонган закинул травы в ступку и направился в соседнюю комнату за чайником. Брови Миры взметнулись от осознания вести. Брат Чио вернулся… Девушка поднялась, чуть не задевая ногой открытый мешочек с корешками. Резвая мысль приятным трепетом разогревала сердце: наконец эта маленькая девочка развеселится. Теперь Мире хотелось поскорее увидеть Чио, поэтому она незамедлительно спросила старичка. — Дедушка Чонган, я пойду дойду до Чио? Ей уже сказали об этом? — на взволнованный голос Миры старичок лишь усмехнулся, хитро прищурив глаза. — Как встрепенулась! Кхе-хе… Я узнал раньше. А ты иди, иди. Посмотрим, что раньше добежит: молва иль твои ноги. Чонган подвесил чайник с водой над очагом, берясь за ступку с травами. Мира, улыбнувшись старичку в ответ, немедля вышла на улицу, направляясь в сторону нужного дома. Солнце всё также ярко светило, а ветер услужливо сметал остатки облаков с чистой глади вечернего неба. Дорожка лентой вела к дому семьи Чио, как вдруг Мира замерла: перед зданием стояли Хонг, молодой человек возраста Сатоши и юноша. Они были явно в хорошем расположении духа и перекидывались словами, которые девушка не могла разобрать — остановилась довольно далеко. Внезапно дверь дома распахнулась, и неуправляемый вихрь эмоций стремительным полётом бабочки пронёсся прямо к юноше. Девочка запрыгнула на брата, крепко стискивая того в объятиях. Юноша слегка отшатнулся назад, но сестру удержал, подхватывая ту и обнимая в ответ. Бурная радость Чио стремительно смешалась с детским гневом: девочка тут же принялась отчитывать брата, забавно ворча и стуча кулачком по его плечу. Юноша же с лёгкой улыбкой перехватил сестру покрепче, удерживая ту в своих руках. Казалось, воспринимать этот праведный гнев он вовсе не собирался, но был рад видеть Чио. Мира на миг задумалась о том, что не совсем поняла, где же та рана, о которой говорилось в весточке Такао, но решила не удерживать своё внимание на этой мысли. Узнать она ещё успеет — не спроста с дедушкой Чонганом живёт. Наконец, девушка решила приблизиться к собравшейся компании. Синоби обратили своё внимание на подошедшую Миру, и Хонг сразу же улыбнулся, приветственно кивая. Незнакомый прежде девушке молодой человек, представившись, оставил компанию, видимо, не особо горя желанием поддерживать разговор. А маленькая девочка тут же воодушевилась, представляя Миру Юме. — Приятно познакомиться, — юноша кивнул девушке, приподнимая уголки губ, — Рад, что за Чио есть кому присмотреть. Миру несколько удивил ровный и низкий тон голоса Юмы. Паренёк был явно немного младше неё, но общий образ юноши и то, как он себя вёл, тотчас создавали впечатление сдержанной рассудительности, о которой прежде говорила матушка Чио. Его короткие тёмные волосы были слегка взлохмачены. В голове возникла забавная мысль: когда маленькая девочка пытается быть серьёзной, хмуря брови, то становится очень похожей на своего брата. — Она не присматривает за мной! Это другое, — девочка надула губы, выражая своё недовольство. — Да… Скоро с Сатоши соперничать за Миру будете, — Хонг с лёгкой улыбкой посмотрел на Чио, мимолётно бросая взгляд на девушку. Юма вскинул брови слегка качая головой. — Ты у меня, конечно, бойкая, — спокойно произнёс Юма, удобнее подхватывая девочку, — Да только с ним лучше не спорить… Так, — юноша аккуратно опустил свою сестру на землю, разминая плечо левой руки и шею, — Давай-ка теперь сама. Чио, нахмурившись, окинула взглядом брата, но возмущаться не стала. Она осталась рядом с юношей, переминаясь с ноги на ногу. — Теперь к Чонгану? — Хонг взглянул на Юму, явно имея в виду рану, которую юноша получил прежде. Чио оживилась, поднимая взгляд на брата. — Он уже посмотрел. Мне же стрела попала в спину. Могли бы без заминок дойти, да только яд там интересный был. Вот меня и скрутило, — юноша нахмурился, вспоминая не самые приятные ощущения. Заметив, что сестра с усердным вниманием слушала его, Юма лёгким жестом потрепал сестру по голове и продолжил, — Благо старина Риота был на месте. — У него переждали? — спросил Хонг. Мире это имя ничего не говорило, но синоби явно понимал, о ком идёт речь. — Да. К нему заскочили, схоронились. Лекарство какое-никакое достали. Два дня в горячке пролежал, потом отходить начал. Мира заметила, как девочка прижалась к брату ближе, хмурясь сильнее. — Чонган сказал отвары попить надо, и бегать похлеще Чио буду, — он с улыбкой похлопал ладонью по спине сестры. — Меня ты не обгонишь. Даже не надейся, — моментально ответила девочка, что заставило всех усмехнуться. Вскоре Хонг вернулся к тренировке, а Юма и Чио отправились домой. Мира не стала задерживать их и вернулась к Чонгану. Следующие пару дней девушка всё время замечала, как Чио хвостиком ходила за братом, цепкой колючкой следуя за ним по пятам. Было радостно наблюдать картину удивительной привязанности сестры и брата. Чонган же сразу поручил Мире носить необходимые снадобья в дом Мамору, чтобы Юма, наконец, окончательно восстановился.