В твоей "тени" я вижу свет...

      Дилюку хотелось бы лучше контролировать свои эмоции, но это просто не получалось: он всё так же срывался из-за нервов, всё так же глотал горькие слёзы по ночам и так же был безразличен ко всему, когда накатывала апатия. Всё это выматывало и затрудняло поход.       Зато отношения с Кэйей стали лучше прежнего. После той ночной беседы в дозоре между ними исчезло висевшее непроницаемой вуалью напряжение. Их общение стало легче и непринуждённее, а к концу похода, их с капитаном и вовсе можно было считать хорошими приятелями.       Но несмотря ни на что, чем ближе группа была к возвращению в город, тем сильнее Дилюку хотелось напиться «Полуденной смерти» и спать без задних ног в ночлежке. Свои запасы алкоголя у него кончились ещё неделю назад. Благо осталось перетерпеть одну ночь, и завтра они будут в Мондштадте.       И с этой мыслью Дилюк лёг спать.       Он вошёл на винокурню. Уютная и родная атмосфера окружала его. Скоро должны позвать на обед. Он спешил в свою комнату, но на лестнице столкнулся с отцом.       – Куда ты несёшься, сынок? – спросил он. – И почему ты не на службе?       – Сегодня же выходной.       Отец хлопнул его по плечу:       – Ну иди.       В своей комнате он сидел на кровати. А рядом сидел Кэйа. Он протянул тому несколько лилий калла.       – Спасибо. – сказал Кэйа. – Они очень красивые.       Они обнялись. Кэйа так красиво улыбался, а потом сказал:       – Я так тебя люблю, Люк. Хочу всю жизнь разделить с тобой пополам.       А после они целовались. Так нежно и так невесомо. Сердце его начало будто громом отбивать в груди.       Ему вдруг стало страшно, и он задрожал. Что-то было не так.       Кэйа исчез.       Он знал, что тот уже не вернётся.       Дилюк проснулся с бешеным стуком в груди и слезами на глазах. Он ненавидел подобные сны. Они больно били в самую душу, напоминали, что он всё потерял. Он тихо всхлипнул, зажав себе рот ладонью. Слёзы катились по его лицу, пока он старался успокоиться и не зарыдать в голос: не хотелось мешать спящему рядом живому Кэйе.       Через несколько минут стало полегче. Оставаться в палатке не было никакого желания, поэтому Дилюк тихо выбрался из неё, присел у костра, от него же поджёг сигарету и крепко затянулся. Снова накрыло мыслями о светлом потерянном прошлом в проклятом сне. В этот раз обошлось без всхлипываний, но слёзы он не сдерживал. Просто иногда смахивал их руками, тяжело вздыхая.       Он докурил, вынул из внутреннего кармана пустую флягу и раздражённо убрал назад. Блядство. Будь он в городе – мог бы напиться. От досады Дилюк скривился и сплюнул на землю.       Где-то совсем рядом хрустнула ветка. Он обернулся на звук и увидел Рейзора. Запоздало пришла мысль, что тот сейчас в дозоре. В руках у волчонка был хворост, он подошёл к костру и бросил часть в огонь, а остальное положил рядом. Без слов.       Дилюк тоже молчал. В целом, чтобы общаться с Рейзором требовалось меньше слов, чем с другими людьми. Говорил он прямо, а что не говорил, то показывал выражением лица или языком тела. С ним было просто поладить. Они часто тренировались вместе в походе. Волчонок пользовался до боли знакомым стилем Фавония: сдаётся, учился бою у кого-то из рыцарей.       – Уже время? – спросил Рейзор, имея ввиду пересменку. Ведь его всегда сменял Дилюк, если, конечно, не случалось каких-то продиктованных обстоятельствами перестановок.       – Нет, наверное. – он не был уверен в том, сколько проспал и проснулся ли к нужному моменту.       – Кошмары? – спросил волчонок, но ответа не последовало, поэтому он сел рядом и произнёс обеспокоенно. – Они не настоящие, Рейзор знает. Страшно, но исчезают, как туман.       Дилюк вздохнул. Волчонок всегда говорил то, что думает. Может поэтому сейчас в его попытке утешить не ощущалась жалость, и может поэтому она воспринималась не так неприятно, как попытки других людей.       – Это не просто кошмары. – он всё же решил ответить. – Мне снится прошлое… Я всё потерял. Его…       – Твоего Лупикал?       – Кого? – он и раньше слышал это слово от Рейзора, но спросить о значении так и не удосужился. Да и не до того было.       – Лупикал – это семья. Не по крови, по судьбе. Мои Лупикал – волки. – пояснил Рейзор.       – Да. – кивнул Дилюк, и пальцы сами сжались в кулаки. Третью волну слёз он всё же сдержал. «Не по крови, по судьбе». Точнее и не скажешь. – Мой Лупикал.       Снова воцарилось молчание. Рейзор больше не пытался утешить, а лишь смотрел в темноту и слушал, что твориться вокруг.       – Спасибо. – нашёлся наконец со словами Дилюк, а потом, поймав слишком понимающий взгляд волчонка, добавил. – Иди спать, будем считать, что уже время.       В Мондштадт ребята вернулись только под вечер следующего дня и тут же разбрелись каждый по своим делам.       Дилюк сразу с дороги омылся в холодной воде Сидорового озера, а затем направился в штаб Гильдии искателей приключений, чтобы оставить там свой меч и рюкзак. Быстро заскочил перекусить в «Хорошего охотника» и пошёл в «Долю ангелов». Поход был трудный, так что он считал, что вполне заслужил выпить бутылочку-другую одуванчикового вина. Только сидеть в душном помещении после такого долгого пребывания на природе не было никакого желания. Поэтому, не задерживаясь там, он взял вина и сел за столик на улице.       Внутри он снова ощущал опустошение от расставания с Кэйей. Он сделал несколько больших глотков и почувствовал, как вино растекается по нутру, согревая его. Хотелось просто пить и не думать ни о чём, но мысли о дне рождении Кэйи не отпускали. Он наступит меньше чем через неделю, а Дилюк всё ещё не придумал, что подарить Альбериху. Подарок должен быть символичным, красивым и полезным, а ещё понравиться Кэйе. И что это может быть?       Он тряхнул головой и пригубил из бокала, отгоняя мысли о подарке. Однако на смену им приходили мысли о том, когда ему лучше рассказать Кэйе о себе и своём грехе, но с этим он уже более-менее определился. Ведь если началом всего ужаса, что с ними произошёл, послужил его день рождения, то концом должен стать день рождения Кэйи. Правда по-хорошему нужно было подготовиться. Как минимум решить, где именно раскрыть все карты: не в таверне же им обсуждать болезненное прошлое. Может пойти в Долину ветров? Или лучше прямо к Альбериху домой? А какие выбрать слова? С чего начать? Как донести до Кэйи всё, что он копил в себе многие годы?       Вот только размышления об этом быстро привели его к привычному самобичеванию. Он вновь гонял по кругу свои сожаления и вину и травил себе этим душу. Так, с перерывами на покурить, он потихоньку снова напивался. Спустя какое-то время и две бутылки вина он уже просто лежал пьяным на столе.       – Эй, Тобиас. – его вдруг окликнул раздражённый голос. – Таверна закрывается. Тебе нужно уйти.       – Тобиас. – повторил он и поднял голову. Рядом стоял Дилюк. – О, а где Чарльз?       – Уже несколько часов как ушёл.       – А-а, понимаю, смена. – еле ворочая языком, сказал он. – У тебя ночной патруль?       Дилюк нахмурился сильнее и повторил:       – Тебе нужно уйти. Таверна закрывается.       Тобиас грузно кивнул и кое-как принял сидячее положение.       – Сейчас. – пробормотал он, доставая сигарету, а после стал ощупывать карманы в поисках огнива. – Сейчас.       Винодел нетерпеливо щёлкнул пальцами, подпаливая её.       – Спасибо. – Тобиас медленно встал и сделал пару неуверенных, шатких шагов по брусчатке.       Он неудачно затянулся и закашлялся, а потом, задумчиво постояв, обернулся назад. Сознание его помутилось от выпитого, он думал очень натужно и плохо воспринимал окружающую действительность. Сейчас он не совсем понимал разницу между собой и Дилюком. В его голове они сливались вместе в каком-то своём, не до конца ясном смысле.       – Дилюк, знаешь, тогда ты сам всё проебал. И его, и себя. – он не знал к кому конкретно обращается и не видел направленный на него пристальный взгляд красных глаз.       Вспомнившись, он посмотрел виноделу в лицо: тот стоял озадаченный, он открыл рот, но так ничего и не сказал. Тобиас лишь хмыкнул грустно, махнул на него рукой и поплёлся в собор.       Примерно в десять утра его разбудили, потому как в дальнейшие часы занимать комнаты было нельзя. И несмотря на то, что он хотел ещё поспать, ему пришлось уйти. Правда не далеко. Он уселся на лавочке прямо у заднего входа, чтобы покурить и прийти в себя. Едва он поджёг сигарету, как, нервно дёрнув дверь, на улицу вышла Розария. Она выглядела так, будто тоже только проснулась. Что, учитывая её ночную работу вне церкви, скорее всего, было правдой.       Она скользнула по Дилюку усталым взглядом и спросила:       – Уже вернулся, бледный?       – А, сестра Розария, рад вас видеть. – он улыбнулся ей и сделал затяжку. – Вернулся. А как дела в городе? Видели кого-нибудь подозрительного?       Она подошла к лавке и села рядом, закуривая.       – Никого, кроме тебя.       Дилюк усмехнулся: это было похоже на неё. Поэтому он также не остался в стороне:       – Странно. Я думал, вы так поздно встали, потому что всю ночь высматривали преступников под маской Полуночного героя.       – Сказал парень в чёрном плаще. – зевнула Розария. – Давно монахинь на крышах видел?       – А вы хотели бы показать?       – Придурок. – она пихнула его локтем в бок. – Тебе ветер в горах все приличия из головы выдул?       – Вряд ли: их прибило недельным дождём.       – Что, неудачная прогулка получилась?       – Ну так. – он сделал неопределённый знак рукой, в которой держал сигарету, и, затянувшись, продолжил. – Пока шли наверх нас застигла непогода. И потом, перед тем, как начали спускаться, тоже. Скользко, грязно, постоянно ходишь мокрым, как дворовая собака. Ещё и бои почти каждый день: в горах живут очень много хиличурлов. Один раз даже на стража руин наткнулись. Путешественник тогда чуть не упал с обрыва.       – Да уж. Я надеюсь, оно хоть того стоило?       – Ещё бы. – Дилюк не заметил, что начал улыбаться. Скорее всего, Розария имела ввиду мору, но для него главной наградой за этот поход стали тёплые отношения с Кэйей и все новые воспоминания, что они создали вместе.       Он помолчал и, добив сигарету, выкинул окурок в урну.       Розария рядом тоже докурила.       – Сестра, знаете, что нравится Кэйе? – спросил Дилюк, вспомнив о своей небольшой проблеме.       – С чего такой вопрос, бледный? Мы с ним не друзья.       – Просто у него скоро день рождения, а я не знаю, что подарить.       – Я смотрю, вы спелись в горах. – хмыкнула монахиня.       Дилюк вздохнул:       – Он умеет к себе расположить. В любом случае, вы знаете его больше, чем я, так что…       Она приложила руку к подбородку и замолчала, а после нескольких минут произнесла:       – Точно не алкоголь. Альберих, конечно, любитель выпить, но вряд ли ты сможешь достать то, что он ещё не пробовал. Просто подари ему глазную повязку.       – Не пойдёт. Я хочу подарить ему что-то более редкое, что-то полезное, чтоб он мог вспоминать меня каждый раз, когда… – он осёкся, понимая, что вновь общается с Розарией слишком откровенно.       – Может подаришь ему побрякушку какую-нибудь, этого он тоже большой любитель. – повела плечами монахиня.       Дилюк задумался. Может и правда стоит подарить Кэйе украшение? Судя по всему, они ему действительно нравятся, да и в его «тени» он тоже их любил. Но что конкретно он должен подарить? Может заколку для волос? Или серьгу? Ну или может брошь?       Он прикинул кое-что в голове и, растягивая радостную улыбку, воодушевлённо сообщил:       – Я придумал! Спасибо, сестра Розария. С меня причитается.       И тут же он чуть ли не вскочил с лавки и поспешил в «Великолепия ветра».       – Бледный. – кинула ему в спину Розария, дождалась, пока он обернётся, и продолжила, смотря на него хмурым взглядом. – Не старайся понравиться Альбериху, всё равно ничего не выйдет: он никого не пускает слишком близко.       Дилюк кивнул, хоть и не совсем понимал, что Розария имела ввиду, но долго думать над этим он не стал: ещё успеется. Сейчас он, окрылённый своей задумкой, спешил к Морджори. Однако нужного ему украшения у неё не оказалось, оставалось только сделать заказ. Благо, что он успевал прийти как раз к нужному сроку.       Отдав часть суммы авансом, Дилюк решил не идти на задания Гильдии сегодня. Потому что денег, которые он заработал за поход, даже с учётом отложенной на подарок суммы оставалось ещё столько, что можно было жить всю неделю без потребности в заработке.       Остаток недели прошёл сумбурно. Дилюк отказывался от заданий и выходов с Путешественником, вместо этого он просто гулял по округе, смотрел на родные пейзажи, нашёл время постирать свои вещи и пил. Он пил каждый вечер до самого закрытия «Доли ангелов» тем больше, чем ближе был день рождения Кэйи. Он сильно нервничал, ему было страшно рассказать всё Альбериху, страшно увидеть его праведный гнев или слёзы.       Тревога поглотила Дилюка до такой степени, что, забрав у Морджори заказ, он подчинился странному желанию и побрёл в один из знакомых переулков. Особо не оглядываясь, он присел на единственный небольшой ящик и уже после окинул пространство взором: место оставалось примерно таким, как он помнил, разве что чуть грязнее. И никакого присутствия людей. Даже звуки бурного города здесь были практически не слышны, так что можно было не бояться, что его кто-то побеспокоит.       Дилюк вынул из кармана небольшой футляр и открыл. На бархатной подушке покоилась вырезанная из камня брошь в виде цветка розы почти такого же цвета, как и глаза Кэйи. Украшение было выполнено искусно, камень был обработан так деликатно, что походил на настоящий цветок. Он бережно провёл пальцем по лепесткам.       Роза – это символ молчания, тайны между людьми. И когда он расскажет обо всём Кэйе и подарит эту брошь, то она станет знаком о той истории, что касается только их двоих. Того, о чём они оба потом будут молчать.       Он убрал футляр назад, достал сигарету и зажёг небольшой огонёк на пальце. Заворожённый его танцем он замер и вгляделся в яркие всполохи. Пиро теперь слушалось его куда лучше, чем раньше. Он погасил огонёк и снова зажёг. А внутри тем временем подало признаки жизни померкшее было чувство зуда, неизменно возникавшее раньше после посещения кладбища. Это было жгучее желание заслуженной боли за всё, что он сделал.       Закушенная сигарета сырела во рту.       А Дилюк тем временем нервно закатил рукава в поисках ещё «живого» места на своих предплечьях, но они все были покрыты шрамами от огня. Он провёл по ним рукой, и его кинуло в жар, а пульс ускорился. Он не сомневался, что заслужил их. За то, что сделал пять лет назад. За то, что сделал в походе. И за то, что сделает завтра.       Хотя нет же. За завтра своё наказание он получит уже от Кэйи. Только он сможет вынести ему приговор соразмерный его деянию. Но раз так, не значит ли это то, что он больше не должен наказывать себя сам?       Дилюк глубоко вздохнул и опустил рукава назад. Он всё же подпалил сигарету и решил, что сейчас может только одно – вновь напиться. Он отправился в «Долю ангелов», а дальше всё было как по накатанной: вино, вина и кошмары на жёсткой койке в соборной ночлежке.       Перед его взором раскинулось Побережье Сокола.       Он чувствовал жаркое солнце, что ослепительно пекло, и свежий морской бриз, щекочущий ноздри. Он сделал пару шагов босыми ногами по тёплому песку и оказался по щиколотку в воде. Быстро метнув взгляд вниз, он обнаружил ракушку и, нагнувшись, тут же поднял её.       Непонятное призрачное ощущение похожее, наверно, на радость глухо и коротко мигнуло внутри. И снова пустота.       Ракушка была тёмно-синей, как брошь, что он недавно купил. Даже показалось, что она похожа на розу.       Он завертел головой в поисках Кэйи.       Он должен ему показать. Обязательно. Он хочет подарить ракушку ему.       Но вокруг было пусто. Только неподалёку в воде что-то темнелось. Он подошёл ближе и увидел, что это волосы. Тёмные пряди, покачивающиеся на волнах, было просто невозможно спутать с чем-то другим. Это волосы Кэйи.       Но подойдя вплотную, он увидел, что волосы принадлежат скелету. Присыпанные песком в воде лежали только кости, и череп пялился в синее небо пустыми глазницами.       А он сам не чувствовал ничего: ни боли, ни скорби, ни вины. Полное опустошение. Как будто все его чувства от него отрезали и выбросили. Он опустился коленями в воду и вложил ракушку в костлявую ладонь.       – Подожди. Я скоро приду к тебе. Только подожди ещё чуть-чуть.       Дилюк проснулся, чувствуя, что задыхается, а слёзы оставляют мокрые дорожки на его щеках. В это утро он совсем не сразу нашёл в себе силы подняться с постели. А рой беспокойных мыслей приходил лишь к одному – ему действительно пора к своему Каю, он и так заставил его ждать слишком долго.       Пустота, вызванная худшим из кошмаров, погасила собой все волнения в его душе. Сегодня уже наступило, и теперь оставалось только найти Кэйю. А для этого надо было узнать, где тот живёт.       Дилюку подумалось, что Розария могла бы знать, поэтому после утренней сигареты он спросил у сестёр, где сейчас её найти. Оказалось, монахиня спала после ночной работы, а значит у неё узнать в любом случае не получится. Он не станет её будить: даже в его «тени» был велик шанс огрести за это, что уж говорить об этой. Так что, собравшись, он пошёл прямиком в Ордо Фавониус.       Он не надеялся найти там Кэйю, ведь скорее всего тому дали отгул. Но вдруг ему удастся узнать адрес капитана. Разговор с рыцарями выдался короткий и всё, что Дилюк выяснил – это то, что Альберих, неожиданно, с раннего утра в патруле и вернётся в город не раньше полудня.       Делать до нужного времени было решительно нечего, а кроме как пить у Дилюка желаний не было, но к выпивке он сегодня зарёкся не прикасаться. Где Кэйа живёт он тоже не узнал, но оно и не важно, если дома того всё равно нет. Какое-то внутреннее чутьё подсказывало, что после полудня стоит поискать Альбериха в «Доле ангелов».       Но чем себя отвлечь до времени?       Сначала, конечно, нужно было поесть, поэтому он заглянул в «Хорошего охотника». За едой думал о том, чем можно заняться дальше. Сходить по поручениям или прогуляться к дереву Веннессы? А может посетить библиотеку и что-нибудь почитать?       Кто-то рядом проговорил: «…господин Дилюк…», и он дёрнулся, совсем забывшись в своих мыслях, но, благо, не повернулся. Он мысленно поругал себя за это и прислушался к чужому разговору: пара горожан обсуждали вино и знаменитого винодела. Ничего интересного.       Вообще-то здешний Дилюк всё ещё оставался предметом любопытства. Про него, конечно, судачили в городе, но всякую мелочь, да и было сложно сказать, правда это или простые сплетни.       Хорошо было бы найти человека, который знает наверняка. Логично, что такими людьми, помимо самого Дилюка, могли быть какие-нибудь работники винокурни, конечно же, Кэйа и, возможно, Джинн. Но расспрашивать их было бы подозрительно, а неприятности ему не нужны.       Ещё один вариант – Вэл. Про неё как-то упоминали Путешественник с Паймон. Она осведомитель, работающий, вероятно, на всех понемногу. Тоже риск. Но как ни крути, здесь есть шанс реально получить какую-никакую достоверную информацию.       Покончив с едой, Дилюк всё же отправился к Вэл.       Та сидела в тихом местечке у «Доли ангелов», вдалеке от посторонних глаз. Он шустро подсел к ней и тихо сказал:       – Нужна информация.       – Какого рода? – отозвалась она так же тихо.       – Это касается Дилюка Рагнвиндра.       – О-о, а с какой целью интересуешься?       – А тебе какое дело?       – Я же осведомитель. В моих интересах собирать любые сведенья, которые можно продать.       – Ясно. – он догадывался, какой заказчик может быть у Вэл на такую информацию. – Любопытство – вот мой мотив.       – Как скучно. – разочаровано вздохнула девушка. – Тебе не кажется, что с таким интересом идти к информатору немного глупо?       – Просто он скрытный тип. – Дилюк пожал плечами. – И мне нужны факты, а не слухи.       – Допустим. Что конкретно тебе нужно?       – Я знаю, что он покинул город после…инцидента. Хочу знать в чём причина, и где он находился четыре года.       Вэл присвистнула.       – «Любопытство» говоришь? Да уж. Это очень ценная информация.       – Сколько ты за неё хочешь?       – Мору оставь себе. Оплатишь мне работой. – улыбнулась девушка и тут же добавила, предвосхищая возражения. – Не волнуйся, всё в рамках закона.       Дилюк подумал немного и кивнул:       – Согласен. Ну так…       – И ещё одно условие. – перебила его Вэл.       Он закатил глаза. Блядь, ну конечно.       – Ты скажешь мне свою настоящую цель.       Дилюк нахмурился. Что на это ответить? По сути он и так не соврал: ему действительно любопытно.       – Я уже сказал. – выдохнул он. – Подумай сама. Я недавно вернулся в город и вижу, что самый молодой капитан, которому пророчили успешную службу, ушёл из Ордо Фавониус и непонятно зачем уехал на несколько лет. Я бы спросил у него самого насчёт всего этого, но знаю, что он не ответит.       – Ладно, я поняла. Слушай. – Вэл подвинула стул поближе. – Это касается как ты сказал «инцидента». Видимо, там есть ещё какие-то детали, которых не знаю даже я. Но это связанно с Фатуи, так что большую часть времени Дилюк провёл в Снежной. Но, где он был помимо неё и чем занимался там, мне неизвестно.       Вэл замолчала.       – Это всё?       – Извини. Я знаю не так много: Рагнвиндр тщательно оберегает свои тайны. А теперь к плате.       – Что я должен сделать?       – Сбор информации – дело опасное, сам понимаешь. Когда я недавно копала под одну группу Похитителей сокровищ, то случайно попалась. Теперь они идут по моему следу прямо в город. Избавься от них. Убивать не надо, просто припугни так, чтоб они больше не вернулись.       – Понял.       Вэл достала карту и указала на рощу неподалёку от города:       – Смотри, они стоят лагерем где-то примерно здесь. Желательно, чтоб ты разобрался с ними как можно быстрей.       Дилюк кивнул и встал. На этом их разговор был закончен. Он подпалил сигарету и отправился в указанное место, предварительно заскочив в штаб Гильдии за мечом. Дошёл быстро, но сразу в лоб атаковать не стал, а забрался на небольшой утёс рядом, чтобы оценить обстановку сверху. Неожиданно для себя он снова почувствовал азарт и предвкушение, как бывало на службе.       В лагере было всего пять человек: один парень с арбалетом, здоровяк с веслом и ещё трое мужчин, при которых не было оружия. Возможно, они вооружены кинжалами или метательными ножами. В любом случае сначала надо обезоружить первых двоих.       Приготовившись, он прыгнул прямо в лагерь с мечом наперевес. Внезапность сыграла свою роль: Похитители сокровищ, толком ничего не понимая, закричали и засуетились. Дилюк оказался рядом со здоровяком и, не давая времени ему опомниться, с силой ударил его ногой по голени. Тот вскрикнул от боли, потерял равновесие и повалился на землю, хватаясь за больную ногу. Дилюк сделал широкий замах клеймором, заставив отступить от себя всех остальных. Потом шагнул к арбалетчику, что уже подхватил своё оружие, но от волнения никак не мог его взвести. Дилюк ударил мечом плашмя, выбив арбалет из его рук, и сделал пару стремительных шагов вправо, обходя лагерь таким образом, чтобы держать в поле зрения всех противников. Ещё один удар плашмя прилетел в плечо арбалетчику, и тот спешно отступил, вопя от боли.       А Дилюк вдруг почувствовал, как подобная огню элементальная сила течёт через него, и, поддавшись ей, он пропустил Пиро в свой клеймор. Тот загорелся неровным пламенем, и кто-то из Похитителей сокровищ крикнул: «Бежим!».       Пара мужчин подскочила было к здоровяку, чтобы помочь подняться, но Дилюк их не пустил. Широкий взмах горящего меча не задел их, но на одном вспыхнула одежда. Он упал на землю и стал кататься по траве, пытаясь сбить пламя. Второй рухнул на колени и поднял руки.       – Пощади! – завопил он.       Дилюк ударил его ногой в плечо и, когда тот повалился на землю, ударил ещё два раза в живот. Потом огляделся. Третьего мужчины и арбалетчика не было: похоже уже сбежали. Затем его взгляд вернулся к тем троим, что лежали на земле. Мужик, что загорелся, почти потушил пламя, и Дилюк ударил его носком в грудину, да и здоровяку он тоже отвесил пару пинков по спине. Когда он убедился, что их моральный дух достаточно подавлен, то заорал:       – А теперь быстро встали и съебались отсюда! Раз, – он начал счёт. – два…       Похитители сокровищ судорожно подняли здоровяка и вместе поспешили в другую от города сторону.       – Ещё раз я вас здесь увижу, выблядки! – крикнул Дилюк вслед со всей силы. – Убью нахер!       Ответа, естественно, не последовало.       Он постоял в опустевшем лагере ещё минутку, ощущая, как от крика першит в горле, прокашлялся и отправился назад. Когда вернулся, давно минуло за полдень. Он отчитался Вэл, перекусил в «Хорошем охотнике» и зашагал в «Долю Ангелов». Зайдя внутрь, он сразу осмотрелся. Сердце стучало так, что кровь шумела в ушах.       У барной стойки сидели Кэйа и Путешественник с Паймон.       Они-то что тут делают?       – Привет. – кинул он, подходя к их компании. Ещё утром он ощущал лишь пустоту, но, кажется, заварушка с Похитителями сокровищ пробудила заново все его чувства. Так что теперь тревога снова скручивала его внутренности и холодила пальцы.       – О, Тобиас. Паймон даже не удивлена твоему появлению.       – Привет. – кивнул Итэр.       – Тобиас, рад тебя видеть. Выпьешь со мной? – обернулся капитан.       – Конечно. – ответил Дилюк и обратился к Путешественнику. – А вы разве не отправились в Ли Юэ?       – Давно были должны, но задержались из-за кое-кого. – фея указала на Альбериха.       – У меня сегодня день рождения. – сказал Кэйа и допил что-то из своего бокала. – Я позвал их немного пообщаться и отметить, но они уже собирались уходить. А жаль, ведь веселье только началось.       – Хотелось бы задержаться, но я не могу ждать следующей Церемонии Сошествия целый год. – Итэр улыбнулся, извиняясь, и вместе с Паймон они направились к выходу. – Пока, Кэйа, ещё раз с днём рождения.       – Счастливого пути. – капитан махнул им на прощание рукой.       Дилюк остался с Кэйей один на один. Нет, конечно, вокруг были люди, но все они меркли, по сравнению с ним. Он застыл, не понимая, что должен сказать. В голове было пусто, поэтому он просто сглотнул и обратился к бармену:       – Чарльз, одну «Полуденную смерть», пожалуйста.       – Две. – тут же добавил Кэйа, а потом сказал уже Дилюку. – Ну, рассказывай, как ты?       – Нормально. Я не брал заданий в Гильдии после того, как мы вернулись: денег и так хватало, так что рассказывать особо не о чем.       – Вот как. Почти неделя прошла. Чем же ты занимался всё это время?       – В основном пил. – пожал плечами Дилюк. – А что насчёт тебя?       Чарльз поставил две порции «Полуденной смерти» на стойку, и вместо ответа на вопрос Кэйа поблагодарил бармена, а потом указал на стул рядом:       – Присаживайся, выпьем.       – Выпьем. А потом может выйдем прогуляться?       – Куда спешить? Ты ведь только пришёл, так давай посидим хоть пару часиков, поболтаем.       Дилюк вздохнул. Ему хотелось скорее обнажить свою душу, чтобы Кэйа увидел, что он раскаивается, чтобы вынес ему свой вердикт: прощать или нет. Но как он мог отказать Кэйе в том, чтобы посидеть с ним в его день рождения? Не мог. И может быть в глубине души хотел себе небольшую отсрочку от тяжёлого разговора, поэтому согласно кивнул и предложил подняться на привычный второй этаж.       Альберих не был против, так что, подхватив свои напитки, они поднялись наверх. Несмотря на то, что внизу было людно, здесь сидел только уже знатно наклюкавшийся и сопящий в столешницу рыцарь.       – Ну, за твой день. – сказал Дилюк и отпил примерно треть из своего бокала. – Сколько тебе исполнилось?       – Да, благодарю. – капитан довольно улыбнулся и тоже пригубил свой коктейль. – Двадцать три года сегодня стукнуло. Ничего особенного. Я давно уже не отмечаю свой день рождения.       Дилюк догадывался почему. На душе стало ещё хуже, чем было. Поэтому он решил свернуть разговор с этой темы.       – Так, как твои дела? Неделя была насыщенная?       – Неделя, как неделя, но…       И Кэйа принялся рассказывать, что произошло у него за время, пока они не виделись: патрули, отчёты, тренировки. Потом они обсудили городские будни и свежие новости. Заказали ещё по бокалу «Полуденной смерти». Дилюк поделился парой подслушанных в таверне историй, рассказал бородатый анекдот, припомнил поход и всячески старался поддержать разговор.       Впрочем, рядом с Кэйей делать это было просто, даже неловкость и тревога отступили во время беседы. Ему нравилось сидеть с ним рядом и общаться, как друзья. Дилюк не мог сдержать дурацкой улыбки. Он бы, вероятно, снова почувствовал себя влюблённым юнцом, если бы не нервы, что никак не могли окончательно улечься.       Когда они допили свои коктейли, он спросил, надеясь, что их посиделки ограничатся этим:       – Ну, идём?       – Давай ещё посидим. – как-то внезапно меланхолично попросил Кэйа, но быстро собрался и улыбнулся. – Такой день ведь только раз в году.       Дилюк нахмурился. Чем больше они сидели в таверне, тем сильнее росли сомнения и желание всё отложить. Если это затянется дальше, то… Пусть. Если Кэйа хочет посидеть ещё, то пусть. Это же не последний день, у него ещё будет время признаться.       – Ладно.       – Отлично. Чарльз! – позвал он. И через минуту бармен поднялся к ним. – Бутылочку прошлогоднего принеси на твой выбор, будь любезен.       Чарльз произнёс: «Сейчас будет» и удалился. Когда он вернулся, Альберих благодарно кивнул и разлил благородный напиток по бокалам. Дилюк пригубил вино: оно было средней крепости, с цветочными нотками и терпкое в послевкусии.       – Будем. – Кэйа отсалютовал своим бокалом, а затем сделал несколько глотков.       – Кстати, капитан, недавно слышал, как рыцари трепались о твоей повязке. Ну, что ты скрываешь под ней какую-то невероятную тайну. Что ты её даже в душе не снимаешь, и даже когда спишь. Это правда? – хотя Дилюк действительно подслушал в таверне такой разговор, но вопрос задал исключительно, чтобы поддержать разговор и не раствориться в тревоге. Он конечно же знал, что под повязкой обычный глаз, просто у кого-то всё ещё детство в одном месте играет. По крайней мере, так было в его «тени». Кэйе очень нравился образ пирата, и он надевал её даже на службу, за что Дилюк в бытность капитаном неоднократно делал ему замечания.       – Надо будет хорошенько погонять их на тренировке. – усмехнулся Альберих, а потом отпил вина и продолжил. – Не обращай внимания. В том, чтобы прикрывать какую-то часть тела, нет ничего такого. Нижнее бельё я ночью тоже не снимаю. Это же не значит, что я скрываю что-то невероятное.       Капитан одним махом допил из своего бокала, затем наполнил его доверху из бутылки и сделал ещё глоток. А потом вдруг как-то нехорошо нахмурился и отрешённо уставился в столешницу.       Дилюк тоже почти допил своё вино. В голове уже приятно шумело, а по телу разливалась лёгкость. То ли он был настолько уставший, то ли алкоголь так быстро ударил в голову.       Повисла неловкая пауза, и он пытался нащупать, чем бы ещё её заткнуть.       – Хорошее вино принёс Чарльз. Очень приятное и вкусное.       – Да. – глухо отозвался Кэйа, а потом резко поднял бокал и воскликнул. – За моего братишку и его шикарные вина! Жизнь была бы без них намного скучнее.       Дилюк тоже поднял свой бокал, раздался стекольный звон. Но после такого тоста, удовольствия от выпитого он не ощутил: «братишка» из уст Альбериха резануло слух. Это вызывало целый комок неприятных чувств внутри, ведь они с Кэйей были большим друг для друга, они были влюблены, они были едины. И никогда не назывались братьями, когда были наедине. А сейчас… Сейчас то, что Дилюк не мог быть до конца откровенным с ним, что был практически посторонним, его задевало. Настолько, что он сам не заметил, как его пьяный язык выдал:       – Он действительно твой брат?       – А что, мы не похожи? – спросил капитан с очень довольным видом. Вопрос звучал и правда как простая шутка. Если Кэйа и заметил в интонации Дилюка подначку, то вида не подал. – На самом деле Рагнвиндры взяли меня под крыло много лет назад. Мы с Дилюком росли вместе. Раньше с ним было очень весело проводить время, а сейчас он весь такой серьёзный.       Да, он помнит всё это: внезапно появившийся новый член семьи и переходный возраст; интерес, который перерос в дружбу; дружба, что переросла в любовь. И эти воспоминания больно кололи сердце Дилюка, ведь теперь они были словно из другой, из лучшей жизни, которой у него больше нет. Он тряхнул головой, чтобы прогнать депрессивные мысли: нельзя потерять нить разговора.       – Вы непохожи на тех, кто дружит с детства. – заметил он. Вообще-то это крутилось в голове уже давно. Не только после необычной ночи у костра, но и раньше. Казалось, всё не так плохо. Вот он – Кэйа – живой после того самого дождливого дня, и Дилюк – живой после четырёх лет скитаний. Так почему же между ними будто пропасть? Кто не хочет идти на контакт? И почему?       – А, это. Сейчас мы немного… – Альберих замолк, пытаясь подобрать подходящее слово.       – В ссоре? – подсказал Дилюк.       – Наверное можно и так сказать. – неохотно согласился Кэйа, отхлёбывая вино. – Он просто… Он…бывает таким упрямым. Вроде взрослый, а ведёт себя порой как обиженный ребёнок: бубнит что-то с хмурым лицом, или наоборот, делает вид, что ему всё равно.       Дилюк собирался что-то вставить, но Кэйа не дал ему это сделать:       – Как будто между нами ничего не было. Он просто отмахивается от меня, а мне… Конечно, можно вообще ни о чём не спрашивать меня и делать всё, что вздумается. – Альберих сверкнул блестящим от выпитого глазом. – А потом делать вид, что это со мной что-то не так. Да, я не идеальный, но это не значит… А с другой стороны он наливает иногда мне сок вместо вина. Хочется верить, что это забота, а не упрёк, что я много пью.       Дилюк был удивлён: речь Кэйи тянула на пьяные откровения, вот только с чего бы ему захотелось вдруг выговориться плохо знакомому Тобиасу? Для того, кто выпивал каждый вечер и явно знал свой предел, всё как-то слишком быстро. Сколько же он выпил здесь с Путешественником? Или дело вовсе не в этом?       А капитан тем временем продолжал, прерываясь лишь на короткие сухие смешки:       – Он всегда думает, что знает всё лучше всех. Ещё и в работу встревает. Действует в одиночку, хотя знает, чем это может закончиться. Так почему же он не может просто попросить помощи? Потому что упрямый, как… Ни за что не признает теперь, что ему может понадобиться чужое плечо.       В замешательстве Дилюк даже отставил свой бокал. Ведь наблюдая за Кэйей, он думал, что тот стал настолько независимым, что теперь Рагнвиндр ему не интересен, но… Сейчас он видел, как между строчек сквозило, что Кэйа в нём нуждается. Пусть он говорил сварливо и как бы полушутя, но Дилюк знал, что на самом деле за этим скрывается уязвимость, желание снова быть рядом, ужас и боль, живущие внутри Альбериха. Теперь стали понятны слова Розарии о том, что Кэйа ни подпускает никого слишком близко, ведь от человека, что всегда излучал веселье и дружелюбие, теперь разило горьким одиночеством.       Осознавать всё это было болезненно, сердце кололо неприятное чувство. С каждой новой минутой Дилюк всё больше и больше хотел ударить здешнего себя. Блядство. Неужели Рагнвиндр просто замкнулся в себе и не видит, как страдает Кэйа? Почему отталкивает его? Да, тот стал другим, но это всё же он. Почему нельзя просто поговорить? Он не доверяет Кэйе? Думает, что он шпион? Но это же можно как-то проверить. Так почему же…? Дилюк не находил себе места, утопая в вопросах, пил и злился на себя за всё, что слышал.       Капитан ещё какое-то время жаловался, опрокидывая в себя бокал за бокалом.       Под конец их помрачневшего застолья они просто молчали, думая каждый о своём. Соображать на хмельную голову получалось плохо, так что Дилюк хлопнул по столу и объявил, что им пора. Кэйа спорить не стал.       Покинули «Долю ангелов» они не очень-то твёрдым шагом. На улице уже горели фонари, и Дилюк настоял на том, чтобы проводить Альбериха до его дома. Тот, казалось, на свежем вечернем воздухе трезвел с каждым поворотом городских улиц, а когда они подошли к нужной двери, он уже вернул себе нечестную улыбку и маску самоуверенности. Дилюк не сомневался, что спроси он сейчас Кэйю про их прошедший около часа назад разговор, услышал бы в ответ лишь шутки и красноречивые отговорки.       Капитан обернулся к нему, собираясь распрощаться, но Дилюк в поданную ему руку протянул небольшой футляр. Пусть всё прошло далеко не так, как он планировал, но просто так уйти и унести с собой брошь он не мог. Она и так жгла его карман всю дорогу.       – Что это? – спросил, улыбнувшись, Альберих.       – Подарок. На твой день рождения.       – А ты успел подготовиться, как я погляжу. – хохотнул Кэйа и открыл футляр. Как только он увидел содержимое, его маска веселья на мгновение дрогнула, но он быстро взял себя в руки. – Ого, большое спасибо, Тобиас. Она очень красивая. Я обязательно найду ей применение.       На этом они расстались, и Дилюк, закуривая на ходу, отправился в собор.       Проснулся он в ужасном настроении: со всеми «радостями» похмелья, мыслями о вчерашнем разговоре и затапливающим чувством вины. Но отвлекаться на всё это не было времени, ведь он снова должен встать, собраться с моральными и физическими силами и немедленно пойти к Кэйе.       Покидая собор, он ощущал поднявшуюся мерзкую тревогу, он снова трусил, приходилось с усилием забивать мысли о том, чтобы отсрочить новую встречу с Кэйей, куда поглубже. Дилюк сунулся в карман за сигаретой и обнаружил, что их нет, так что пришлось сначала посетить торговую площадь. Не уходя далеко, он присел на край центрального фонтана и закурил свежекупленную сигарету.       Сейчас он размышлял о том, где искать Кэйю. Подметил, что сегодня выходной и, что запомнил, где находиться его дом. А значит с поисками капитана проблем возникнуть не должно.       – Тобиас. – вдруг окликнул его знакомый голос.       Блядь! Бездна тебя побери! Почему именно сегодня и именно сейчас?       – Да. – неприветливо отозвался он.       В нескольких метрах от него в своем тёмном сюртуке стоял Дилюк, он подошёл поближе и сказал:       – Здравствуй. Я тебя искал.       – А я тебя нет. – огрызнулся Тобиас. После всего, что рассказал ему вчера Альберих, он и видеть не хотел здешнего себя. Он не понимал его. Не понимал его отношения к Кэйе. И если бы ему было нечего терять, то он бы уже полез в драку. – Чего тебе нужно?       – Надеялся, что ты сможешь помочь мне в одном деле.       – Найди кого-нибудь другого. – Тобиас потушил окурок и поискал взглядом мусорку. – Некогда мне.       – Всё же прошу не отказываться. Мне очень нужна твоя помощь.       – Почему я? Тебе больше некого позвать? Нет у меня времени на твои дела. – он начинал заводиться: голова ещё болела, да и накопившиеся эмоции требовали выхода.       – Я рассчитывал именно на тебя, потому что слышал, что у тебя есть… – Дилюк указал взглядом вниз и легонько, как бы невзначай дотронулся пальцами до своего Глаза Бога.       Внутри у Тобиаса всё похолодело. Кто ему сказал? Рагнвиндр не мог знать об этом, никак не мог. А если он догадается, кто перед ним? Нет! Этого никак нельзя допустить! Он же ещё не…       – Куда ты так спешишь?       – К… – Тобиас осёкся. Если винодел что-то подозревает, то ему вообще не стоит ничего говорить. Какое-то время он молча смотрел на Дилюка, но всё же сдался. – Что ты от меня хочешь?