Зов крови

С самого утра я решила отправиться прочь из дворца, на центральную улицу, где должен был располагаться рынок, где можно было купить некоторую провизию, дабы привести в исполнение придуманный вчера план. Однако, для начала следовало попытаться распутать беспорядок на голове. Кое-как, со слезами на глазах и вырванными волосками в гребешке, один зубчик которого был таки утрачен в результате войны с колтунами, я смогла расчесать волосы и убрать их в аккуратную косу, а поверх повязать косынку, пожертвованную мне однажды Эйри, у которой их предостаточно, ведь предстояла мне экспедиция в явно не самое чистое место города. Вытащив наугад нечто из шкафа, я обнаружила платье, купленное за день до свадьбы Куинманиэль. Половина одежды сохла, так как после попытки высушить ее с помощью огня мне пришлось выбросить одну из рубашек, в которой образрвалась немаленькая дыра, эксперементировать я больше не рисковала. Деньги у меня были. На следующий день после торжества меня нашел Сулмелдир и впихнул мешочек с монетами, заявив, что ему просто неудобно оставлять мой труд неоплаченным после такого выступления. Так что я рассчитывала купить побольше. Наконец, недолгие сборы закончились, и я отправилась на улицу. Солнечный день, что может быть лучше? Правильно, темная ночь, по крайней мере для обитателей Ангбанда. Сапоги я на этот раз надела поудобнее, без каблука, самые обыкновенные. Конечно, к платью бы намного больше подошли туфли, но их я не имела, так что довольствоваться пришлось тем, что было. В городе было оживленно. Может быть, даже стоило держать путь бесплотной, тем не менее я отправилась через всю площадь в земном обличии. Слухи о нашей с Фингоном связи не утихали, будь они прокляты, а после вчерашнего лишь усилились, так что мне только и оставалось, что идти, игнорируя шепотки и шелест Тьмы, все время призывавшей лишь к одному: наказать, и жестоко, сплетников. К слову, ни вчера, ни сегодня она не говорила на понятном языке, радоваться этому, аль нет, я не знала. Вот и рынок вырос вдалеке. Цветастые брезенты лавок видны даже здесь, брр, даже в глазах рябит. Намного привычнее было бы, окрась их эльфы в черный. Но нет, тут и там красные, оранжевые, пурпурные полосы на ткани. Еще и крики. Тут и там все чаще появлялись зазывалы. Немного времени заняли поиски продуктовой лавки. Различные изделия выпечки, привлекающие внимание ярким ароматом и корочкой. Я остановилась, разглядывая ассортимент, источающий аромат корицы.       — Присмотрели что-нибудь? — осведомилась женщина за прилавком, в которой я с удивлением признала аданет. Не такая совершенная, как эльфы, она была приземистой, с кожей, землистого оттенка и волосами чуть темнее, копны которых были отпущены до лопаток, однако все в ней, от грубоватого голоса, вплоть до полной фигуры, привлекало, казалось чем-то родным, трогательным.       — А с чем и почем булочки? — осведомилась я.       — Вот эти с мясом, эти с грибами, — на перечисление всех начинок ушло достаточно времени, так что я решила взять всего и понемножку, — А стоит каждая по серебряннику.       — Мне тогда, — я прикинула, сколько, вообще, может оказаться детей, — Ну, штук пятнадцать.       — П-пятннадцать? — переспросила она, удивленно.       — Именно, — кивнула я, невозмутимо глядя на торговщицу. Она, спохватившись, принялась отсчитывать нужное количество, складывая их в плетеную корзинку. Периодически поглядывая на меня, невозмутимо наблюдавшую за сим действием и параллельно отсчитывающую нужную сумму.       — Спасибо, — улыбнулась я, — А корзинку я верну, честное слово.       — Нет-нет, не надо, — отмахнулась женщина и добродушно улыбнувшись, пояснила: — У меня дочь их плетет, некуда складывать.       — Тогда возьмиие еще деньги, — я сунула ей пару монет.        — Да нет, не надо, что вы! — принялась отнекиваться она, однако, по всей видимости, лишь для приличия, — Благодарю, — наконец приняла деньги аданет, — Приходите еще, хорошего дня, — пожелала она.       — И вам, — ответила я и с улучшившимся настроением отправилась прочь с рынка, куда-нибудь вглубь города, где у меня получится найти попрошаек. Все время, что я ходила в поисках, мой взгляд постоянно падал на пирожки, так благоухающие. Еще горячие, они так красиво лежали в корзинке, что рука сама тянулась к булочке. Не сразу я отыскала среди многочисленных прохожих мальчика, все того же, что и вчера, и дни ранее. Также он переходил от одного эльфа к другому, прося милостыню. Некоторые из жалости, бросив отчасти брезгливый взгляд на попрошайку, бросали ему пару серебряных монет.       — Эй, — позвала я, махнув ему саободной, от корзтнки, рукой, — Да-да, ты, — кивнула я, завидев его вопросительный взгляд, — Иди сюда! Мальчик, несмело оглядываясь назад, подошел. Глаза он не поднимал, разглядывая порванную обувь, уже потерявшую изначальный цвет, и колошины брюк, больше походивших на обычные тряпки, сшитые между собой.       — Вот, возьми, — протянула ему я первый попавшийся пирожок.              — Спасибо, леди! Да благословят вас Стихии, леди! — воскликнул он, принимая выпечку и с жадностью откусывая.       — А в благодарность ты мне можешь немножко помочь и сказать, есть ли еще дети и где они, — улыбнулась я.       — Есть, там, пойдемте! — воодушевленно проговорил попрошайка, беря меня за руку своей, уже посеревшей от пыли, и потянул вперед, куда-то в темную, из-за близко располагающихся друг к другу домов, улочку. Я покорно шла за ним, ускоряясь аналогично ему. Паралельно мальчик трапезничал, не переставая благодарить и нахваливать руки, сделавшие сие «восхетительное кушанье». От всего милого накатывало умиление и жалость к таким, как он. Вскоре в тени показались невысокие фигуры. Девочка, еще совсем маленькая, по всей видимости, сестра моего знакомого, подошла и осведомилась, кто я такая.       — Эта леди, Маура, хочет нам помочь, — ухмыльнулся он, видимо довольный, что привести меня выпало именно ему.       — Это тебе, — бросила я Мауре пирожок, она поймала.       — Спасибо, — смущенно поблагодарила она, не без доли опаски поглядывая на меня, — Кео, позови остальных, — поразительно строго велела она старшему брату. Тот поспешил исполнить, отойдя куда-то, а когда появился за его спиной толпилось с десяток детей, различных возрастов от, насколько я могла предположить, трех до четырнадцати лет. Все были относительно похожи и совершенно одинаково грязны. Но, все-таки, при виде выпечки лучились неподдельным счастьем. В конце концов, когда угощения закончились, все та же Маура, подойдя неуклюжей, детской походкой и шаркая, заключила меня в объятия. Растерявшись, я неловко потрепала ее по темным волосам. За ней подошли и другие. Так что вскоре я оказалась чуть не задушенной целой оравой детей, которые без конца благодарили меня. Один мальчик даже сунул мне в руки браслетик из бусин, которые, как я подозревала, были если не краденые, то точно найденные просто на земле, однако от этого ничуть не бывшие хуже какого-нибудь ювелирного украшения. При этом он заявил, что браслетик волшебный и исполняет желания. Я надела подарок, улыбнувшись ему. Еще долго я не могла отделаться от маленьких эдайн, гомонивших и, в конце концов, уговоривших проводить меня до дворца. Так что по пути меня сопровождала своеобразная свита. По обе стороны шли дети, цепляющиеся за мои руки, некоторые старшие несли совсем уже маленьких. Эльфы с интересом поглядывали то на меня, то на мое сопровождение, к которому они относились с пренебрежением. Один из рих, особенно важно выглядевший, толкнул девочку, так что рядом шедшие чуть успели ее поймать, а в ответ на вощмущение лишь отмахнулся.       — Смотрите, — шепотом произнесла я и кивнула в сторону невежественного нолдо, подол камзола которого тут же загорелся. Тот вскрикнул, принялся тушить его, сбросив и втаптывая в землю, кое-как потушить пламя ему удалось, однако из белого одеяние стало темно-серым и пыльным, кроме того, с огромным пятном гари. Моя «свита» захихикала, наблюдая за сиим проишествием.       — А как ты это делаешь? — поинтересовалась Маура.       — Я полумайэ, — был ей ответ, — Могу огнем управлять.       — Ого, как Стихии? — восторженно продолжила она, глядя на меня глазами, каждый по медяку.       — Ну, до них то мне далеко, — усмехнулась я.       — Я тоже так хочу, — заявила девочка, уперев руки в бока, — Буду, как… — она задумалась.       — Ну, именно огнем никто из них не управляет, но самой прекрасной считают Варду Элберет, — подсказала я.       — Вот, как она! — согласилась Маура.       — А это сложно? — спросил один из мальчиков.       — Нет, совсем легко, — возразила я, — Могу во-о-он то дерево поджечь, но, правда, это вряд ли понравится Лорду Финдэкано, так что лучше не надо, обидится еще.       — А ты откуда здесь? — спросила девочка, — В Барад… Барад…       — Барад-Эйтель, — подсказал Кео.       — Вот именно, — кивнула его сестра.       — Ну, если коротко, то я гуляла и встретила королевский отряд. Сначала они меня посчитали Темной, а потом Фингон пригласил на должность менестреля. — пересказала я уж очень сжатую часть своей истории, — Теперь вот замке живу, песни пою, на пирах выступаю.       — Вот это да, — практически в один голос протянули все присутствующие.       — А ты нас с собой возьмешь? — спросила вдруг малышка, кое-как выговаривая слова, едва ли достающая мне до колена, отчаянно цепляясь за руку другой девочки, постарше. Я замялась, не желая ни давать ложных надежд, ни разочаровывать детей, враз обративших на меня глаза, полные мольбы.       — Ну, у вас же есть семья… — начала я, не зная, как ответить, — Да и я не знаю, разрешит ли лорд Фигдэкано.       — Он, по слухам, за тобой ухаживает, с чего бы не разрешить? — поинтересовалась одна из самых старших.       — Так, — строго начала я, — У нас с королем ничего нет. Я просто придворный менестрель, ничего более. И, вообще, — смущаясь, добавила я, — Вам еще рано сплетни слушать.       — Прошу прощения, — поразительно учтиво извинилась она.