Лишь его продолжение. Тирис Гортензия Бэтт.

      Амбиции били через край.       Первая заметка в Ежедневном Пророке в разделе объявлений, предлагающая недорогие, но качественные зельях на заказ. Скромная анонимка в туалете Хогварста перед летними каникулами…       И вот… первые заказы. Сначала 1-2 неуверенных, словно, пробных, а затем один за другим потекли рекой — сначала мелким ручейком, затем, наконец, долгожданным бурным потоком. А за ними потянулась очередь из кошельков.       Зелья, звонкая монета и жизнь Тирис тесно сплелись в единый водоворот: Приворотное, Восстанавливающее, Перцовое, Кровевосполняющее, Бодрящее, Обезболивающее, Улучшения памяти… заказывали даже различные и не всегда безобидные яды. Особым спросом пользовалась почему-то ядоплюйка.       Новые связи. Теперь уже не новичок, а завсегдатая аптек и магазинов, продающих котлы и реторты. Знакомые и не совсем честные перекупщики, контрабандисты редких ингредиентов, аптекари.       Этим летом Тирис не вернулась в приют. Написала какую-то отсебятину директрисе про летнюю практику в Хогвартсе. Сняла комнату в Дырявом котле. Инкогнито, разумеется. Полутемная, сырая комната с запахом плесени, но только ЕЕ. В которой удалось разместить не только несколько небольших котлов для варки зелий, но и соорудить импровизированную вытяжку, выходящую на шумную магловскую улицу.       На полу, подоконнике, комоде, прикроватной тумбе и даже широкой покосившейся кровати валялись… или скорее были разложены в полнейшем хаусе стопки исписанных книг и справочников по зельеварению с собственноручно внесенными правками и заметками на полях. Многие из фолиантов были куплены в Лютом переулке не совсем законно, а потому щеголяли либо без обложки, либо были обёрнуты в плотный пергамент. Желтые и потрепанные, словно опавшие листья, свитки с заказами чередовались с немногочисленными новенькими и хрустящими.       На стенах были развешаны связки трав вперемешку с засушенными хвостами и перьями, а в платяном, покосившемся от старости массивном буфете на полках тесными рядами стояли пустые, старательно наполированные, флаконы для будущих зелий.       Да, теперь у Тирис было место, куда она могла вернуться. Только ее. Ее кровать, ее окно, ее собственная душевая с туалетом и собственная лаборатория.

      ***

      Новый учебный год. Четвертый курс. Все та же лаборантская работа, но с нового учебного года уже с расширенным перечнем обязанностей, вносящая некоторую непривычную смуту в ее отныне плотный график.

***

      ОН вернулся. Так сказал Поттер, которого все теперь призирали.       Потный, израненный мальчишка, с резким хлопком в конце прошлого курса вдруг вывалившийся из портала на заключительном этапе Турнира Трех Волшебников.       Его громкие крики, хрип, вой.       Худые мальчишеские плечи торчащие из-под черной, изрезанной заклинаниями мантии.       Бледное лицо покойного Седрика Диггори, словно рыба с неловко вывернутой головой, уставившееся на застывшую в оцепенении под трибунами Тирис.       — Гарри! Гарри! — громкий окрик склонившегося над мальчиком Дамблдора в воздушной шелковой мантии.       Дрожащая рука, ухватившая старика за запястье.       Оскверненная кровью и землей белоснежная мантия.       — Он вернулся, — шептал Гарри. — Волан-де-Морт вернулся.       Кто-то толкнул Тирис вперед так сильно, что она чуть не упала вместе с живыми людьми прямо к ногам ухмыляющегося мертвеца…       А в следующее мгновение толпа с трибун схлестнулась, закрыв душераздирающую сцену от глаз.       И его слова: «Я не хотел…»       Нельзя было сыграть такое.       И Тирис ему верила, хоть и не хотелось.       ОН — вернулся.       И в этом осознании было что-то жуткое.       Весь остаток учебного года Тирис корила себя за то, что так и не подошла к Дамблдору после случившегося. Ни на следующий день, ни после траурного собрания в Большом зале, ни перед отъездом на каникулы. Она должна… ДОЛЖНА была сказать хоть кому-то про Грюма! Но сочла странное поведение лже-мракоборца — простым помешательством! И теперь жалела об этом до дрожи. Она могла сразу догадаться, что он пьет приворотное зелье. А его слова о том, что каждый играет выделенную ему роль? И… о том… что ЕЕ отец ждет ее.       Единственное, что сделала тогда Тирис, так это не без труда пробившись однажды к Дамблдору через толпу студентов, спросила:       — Профессор? Я… Он… я…       И в ее вдруг оборвавшемся, дрожащем голосе отразилась вся тяжесть, вдруг внезапно свалившаяся на хрупкие плечи: ОН не мой отец? Или мой? Он вернулся? Я нужна ему? Или нет? Что мне делать?       — Тебе не стоит переживать об этом. — покачал тогда головой Дамблдор.       И добавил с улыбкой, глядя как бы сквозь Тирис куда-то вдаль:       — Совершенно не стоит.       «Ага…» — подумала она тогда мрачно, но все же ее успокоили эти волны уверенности, умиротворения и спокойствия, исходящие от старика.

***

      Чирк. Чирк. Чирк.       Ответ за ответом корявый почерк Гойла перечеркивался фиолетовыми чернилами.       Тирис окунула кончик пера в чернильницу и с некоторым наслаждением и злорадством зачеркнула еще несколько абзацев.       Одному Гойлу… или, точнее, тому, у кого он списал, было известно, что там были за фразы, скрывающиеся под корявым размашистым почерком с кучей ошибок.       Ну вот… еще и кляксу посадила на его работу…       Тирис поморщилась и отложила новенькое, переливающееся зелеными бликами перо.       Ой, да и ладно! Гойл даже не заметит.       Девушка медленно сложила листок вдвое и старательно стряхнула на пол брызги чернил. Надо будет еще раз попытаться перечитать, когда подсохнет.       Взгляд скользнул на соседнюю парту, заставив едва не застонать от ничуть не убавившийся кипы свитков, которые еще нужно было успеть проверить до ужина.       Тяжело вздохнув, Тирис приманила один из них к себе волшебной палочкой.       Прекрасно… попалось домашнее задание Крэбба, испачканное чем-то сопливо-зеленым. Ну почему у него была такая отвратительная привычка вечно пачкать все, что попадает к нему в руки?!       С отвращением отбросив от себя свиток, Тирис закрыла руками глаза и облокотилась локтями о стол.       Если вдуматься, она таки была способна вынести этот поток глупости, надо только было найти другой способ проверки всех этих работ. Может, стоит начинать с отличников? Грейнджер, например… У таких как она обычно и списывают.       …И как только Снейп еще не свихнулся годами читать всю эту списанную-переписанную отсебятину?       Даже неудивительно, что проверку домашних заданий, рефератов, эссе и конспектов он с превеликим великодушием, чуть ли не с первого дня учебного года свалил на хрупкие плечи своей подопечной. Удивительно лишь то, что он не сделал этого раньше.       Тирис подняла голову.       А вот и сам профессор вышел из хранилища. В длинных пальцах сверкнул небольшой пузырек с едва заметной жемчужной жидкостью.       «Сыворотка правды» — подперев рукой подбородок, уныло подумала девушка, наблюдая, как Снейп без особого энтузиазма прячет тот в карман мантии.       Неужели, опять…?       Кого на этот раз Амбридж заперла у себя в кабинете и чьим воспитанием в скором времени займется?       Воспитанием Тирис она уже давно занялась…       Не сказать, что успешно.       Эта старая розовая жаба-оборотень в человеческом обличье пока еще опасалась оставаться наедине с Тирис, а потому той удавалось избежать любимого, весьма болезненного и всеми обсуждаемого наказания Амбридж, которое заключалось в выцарапывании на коже кисти нравоучительных цитат.       Однако это не значит, что жаба не пыталась ей досадить и найти повод для наказания… и потому при любой возможности пичкала Тирис сывороткой правды, которую обильно добавляла в горячий чай или сладости.       — Нарушали ли вы когда-нибудь школьные правила, мисс Бэтт?       — Нет.       — Занимаетесь ли вы чем-нибудь незаконным, моя дорогая?       — Нет, профессор Амбридж.       — Покидали ли вы без разрешения Хогвартс?       — Разумеется, нет.       Разумеется — это было полнейшее вранье.       Антидот по запросу Снейпа Тирис варила также часто, как и саму Сыворотку правды…       Наконец, черная мантия взметнулась в воздух и мужчина устремился к выходу из кабинета.       — Профессор? — сама от себя не ожидая, вдруг окликнула Снейпа Тирис… и тут же в нерешительности притихла.       Тот вопросительно обернулся. Лицо у него было хмурое и озабоченное.       Тирис смущенно улыбнулась. Ладно, ничего страшного не случится, если она спросит. Секунда позора… не более. Тем более, что он торопится. У Снейпа сейчас явно не было свободного времени на решение ее проблем.       Девушка поудобнее перехватила перо пальцами.       — Профессор, скажите, вы знаете, кто моя мама? Ее звали Финиция? — спросила Тирис, а затем быстро добавила. — Я правда не знаю ничего о своей семье. Точнее о ЕЕ семье. Слишком много… слухов.       «Гриффиндорских слухов».              Снейп посмотрел на ученицу задумчивым взглядом, да таким, что Тирис вдруг резко захотелось спрятаться. К счастью, тот не заметил ее смущения.       — Да, ее звали Финиция. — наконец, негромко ответил он.       — Спасибо. — Тирис быстро кивнула и опустила голову, усердно делая вид, что старательно проверяет доверенные ей домашние задания.       Этого было достаточно. В общем-то, как она и думала.       Никто из учеников Хогвартса не мог ответить уверенно, кто мать Тирис, даже несмотря на то, что в ней была примесь весьма узнаваемой вейловской крови. Более того, Тирис неоднократно встречала в Косой Аллее учеников Хогвартса в сопровождении их родителей. Те часто показывали пальцем на Тирис и громко шептали матери или отцу: «Это она! Смотри! Это Тирис Бэтт!», а их родители, в свою очередь, заинтересованно (кто с презрением, кто с любопытством) разглядывали, спешащую по своим делам, черноволосую «вейлу».       Из этого следовало, что ее мать не училась в Хогвартсе, иначе хоть какой-нибудь из учеников тех лет, запомнил бы симпатичную вейловскую мордашку в своих рядах, и тогда тайны, связанной с происхождением матери Тирис вообще бы не существовало. Разумеется, была еще вероятность, что «вейловская» красота передалась Тирис через поколение, например, от бабушки… но почему-то сама девушка не рассматривала такой вариант.       И еще… Террорус Бэтт вряд ли бы связал себя с грязнокровкой или полукровкой, как когда-то точно заметил Златопуст Локонс. Скорей всего, мать Тирис была из чистокровных, а значит ее семья однозначно должна была упоминаться хоть в каких-нибудь магических архивах.       Перерыв тонны номенклатур, справочников и заметок, Тирис, наконец, удалось наткнуться на генеалогическое древо семьи более-менее подходящей под описание — чистокровной семьи затворников, пару веков назад прибывшей из Франции.       Кажется, на лице Тирис отразилось что-то такое, что не укрылось от Снейпа.       Смерив девушку подозрительным взглядом, он все же нехотя пошел к выходу из кабинета, небрежно бросив через плечо.       — Надеюсь, вы не доставите мне проблем.       — …Нет, профессор.

***

      А вот и долгожданные зимние каникулы. Снежные и морозные. Билет на Хогвартс-экспресс без разрешения опекуна приобрести не удалось, а к Снейпу Тирис даже не стала обращаться — потому пришлось лететь весь путь до Лондона на замерзшей, обледеневшей метле, подгоняя ту всеми возможными способами.       Комната в Дырявом котле осталась нетронутой и никем не взломанной: ни одна из расставленных ловушек и сигналок для обнаружения незваного гостя, в частности, в лице старого, глуховатого и лысого, как бильярдный шар, горбуна Тома — хозяина Дырявого котла, не сработала. Ничего не было украдено или испорчено. Ингредиенты и оставленные фолианты лежали прежних местах и были раскрыты на тех же на страницах. И это не могло не радовать. Немного огорчало лишь то, что по углам прибавилось плесени и пыли, а комната стала еще более сырой и холодной.

***

      — О, неужели это вы, мисс Бэтт! Это то, о чем я думаю? Вы, наконец-то, решились приобрести новую волшебную палочку?       Тирис даже не сразу поняла, что Оливандер обращается к ней.       Девушка растерянно огляделась по сторонам, рассматривая все те же груды и стопки пыльных коробок вокруг себя, затем кивнула и произнесла, чуть запинаясь и выдыхая морозные клубочки пара изо рта:       — Я… не знаю. Пока просто хотела посмотреть. Но… мне в общем-то все равно.       Мистер Оливандер усмехнулся, но, взглянув на Тирис, тут же посерьезнел.       — Уверен, что вы найдете здесь то, что ищете. — тихо и уверенно сказал он.       Тирис кивнула.       Коричневая пыль с запахом какого-то масла густо покрывала стены, потолок и пол. За пыльными витражными окнами по заснеженной солнечной улице Косой Аллеи носились веселые, кричащие на разные лады Рождественские кричалки потные мальчишки в шапочках набекрень. Их звонкие голоса добавляли хоть немного уюта в эту тихую, унылую обитель.       — Тогда прошу сюда. — старый мастер повел девушку к стойке, за которой возвышалось несколько новеньких витрин. — Подойдите ближе, ближе… ага, вот так.       Как и четыре года назад Оливандер выложил на прилавок несколько волшебных палочек и скрупулёзно представил каждую, словно актеров на сцене.       — С какой мне начать? — спросила Тирис, с любопытством разглядывая наполированные, лоснящиеся в свете настольной лампы поверхности.       Эти палочки определенно отличались от тех потертых, которые Оливандер предлагал ей при первой встрече.       — Мне первую слева взять? — наконец, многозначительно ухмыльнувшись спросила девушка, припоминая, как невзначай когда-то подожгла вещи Оливандера.       И не дожидаясь ответа, Тирис, привычным, отработанным за годы практики движением, взяла первую с края волшебную палочку за длинную бордовую ручку и, приподняв ее над головой, несильно качнула кистью, направив светящийся золотом кончик на потухшую рожковую люстру на потолке.       Лампа вздрогнула и покачнулась на длинном тонком стержне, но не загорелась. Следующий, более требовательный взмах и восковые свечи внутри вспыхнули ярким голубым огнем, но так же быстро погасли, стоило лишь ослабить контроль.       Значит не эта.       Тирис без каких либо сожалений убрала волшебную палочку обратно в коробку, а затем, несколько помедлив, внимательно пробежалась взглядом по остальным, лежащим на стойке.       Старый мастер щурясь и по-птичьи склонив голову набок, молча наблюдал за девушкой. На его морщинистом лице читалось любопытство.       — …Давайте, пожалуй, поступим несколько иначе, мисс Бэтт, так скажем, начнем с самого простого. Какая вам больше всего понравилась?       — … Наверное, все…?       Оливандер понимающе кивнул. Тирис тяжело вздохнула.       А может и не все. Да, действительно они ей понравились. Новенькие, красивые, лоснящиеся… но, по правде сказать, ни одна не притягивала взгляд по-отдельности.       За завтраком в Хогвартсе Тирис часто с интересом рассматривала колдографии волшебных палочек, размещенных на продажу в Ежедневном Пророке. Их было интересно разглядывать, читать характеристики, выбирать, представлять, как та или иная смотрелась бы в ее руках…       Но… прямо сейчас, когда Оливандер предложил ей выбрать самостоятельно, Тирис не могла остановиться на какой-то конкретной.       — Какая-то из них зовет вас? — спросил Оливандер.       Тирис отрицательно покачала головой. Она не в полной мере понимала, что он имеет в виду, но определенно никакая из них не могла ее привлечь. Палочки были прекрасны, но она не чувствовала к ним никакого влечения и что еще более странно — желания взять хотя бы одну из них в руки.       Мистер Оливандер указал на крайнюю справа.       — Я бы, конечно, посоветовал остановиться на палочке из боярышника. Он лучше всего подходит для молодых девушек, но…       Тирис поморщилась, услышав последнее предложение. Она не хотела быть гламурной девчонкой вроде Паолы и не собиралась иметь дело с волшебными палочками в хозяйки которым требовалась какая-то капризная леди.       — …Но, как я уже сказал когда-то, я вижу, что вы весьма амбициозны, мисс Бэтт… и теперь вы сами это понимаете, иначе не пришли бы сюда сегодня. — Оливандер задумчиво постучал пальцами по стойке и посмотрел на календарь на стене, который устарел уже на несколько десятков лет. — Полагаю, Дамблдор не в курсе вашего отсутствия в Хогвартсе? — застиранные глаза весело сверкнули.       Тирис поджала губы. И что? Он ее теперь сдаст?       Оливандер тут же примирительно поднял ладони.       — О, не волнуйтесь, мисс Бэтт. Не волнуйтесь! Пройдитесь по магазину. Осмотритесь, не торопитесь. Я не сомневаюсь, что вы сразу поймете, какую из них выбрать.       Мастер обвел изящной кистью на свои владения и указал на груду нерассортированных, разноцветных коробок на полу, формирующих узкий витиеватый проход вглубь магазина, наподобие ущелья или даже пещеры.       Сунув руки в карманы пальто, Тирис молча отошла от прилавка и пошла по узкой тропинке.       Да, Тирис определенно требовалась новая волшебная палочка. С прошлого года Хогвартс стал пускать свою ученицу куда в более отдаленные уголки замка, где помимо новых не очень приятных существ, Тирис удалось отыскать запечатанный архив с крошащимися от старости книгами по заклинаниям, видимо собранными в незапамятные годы каким-то профессором. Книги были написаны на разных языках, в том числе древних, умерших, к которым не было ни одного современного словаря для перевода.       Едва ли расшифровав (за несколько месяцев упорной работы) волшебные формулы к парочке заклинаний, у Тирис, к ее большому сожалению, так и не получилось применить их на практике — волшебная палочка быстро перегревалась и уставала.       — Ну, как? — спустя какое-то время спросил Оливандер.       Тирис не ответила и сделала еще несколько шагов вглубь магазина; теперь она была совсем рядом со стеллажом из полированного дерева в форме буквы «П».       — Вот эта, — вдруг негромко сказала девушка, указывая пальцем на торец пыльной фиолетовой коробки в груде ей подобных, не понимая почему выбрала именно ее.       Однако бурная реакция старого мастера удивила.       Тирис едва не подскочила от неожиданности, когда Оливандер, с неведомой для такого пожилого, если не сказать древнего, человека прытью, выскочил из-за стойки, ловким движением выудил ее из шкафа, вздыбив клубы пыли, а затем не теряя ни секунды понесся обратно к стойке.       — Да! Я знал, что вы найдете ее. Знал, что вам нужно, мисс Бэтт!       Тирис недоверчиво подняла бровь, не разделяя такого уж восторга и ажиотажа, а затем медленно, приглушенно ступая по пыльному полу сапогами, последовала за мастером.       — Да-да, я не ошибся, это именно она! И вы сами ее нашли! — бормотал Оливандер, все то время пока распутывал тесемки, снимал крышку, разворачивал бежевый полупрозрачный пергамент, отодвигал бирку с именным серебряным вензелем…       И тут… в груди Тирис что-то перевернулось.       Приоткрыв рот, она завороженно смотрела на лоснящуюся поверхность волшебной палочки, уютно умостившейся на мягкой, бархатной, фиолетовой подложке.       Так…       …просто?       Угольно-черная, гладкая, немного матовая с едва заметным шелковым переливом. Рукоятка из кожи со вставками коричневого дерева с бронзовым едва заметным ободком и перебором узоров.       Мистер Оливандер одобрительно закивал.       — Да, да. Это определенно она. Орешник и сердечная жила дракона. 12,5 дюймов. Жесткая. Стойкая. Возьмите же ее в руки, ну же!       Тирис благосклонно кивнула и прикоснулась пальцами к гладкому древку. Палочка отзывчиво завибрировала и едва ощутимо начала наполнять кончики пальцев энергией. Самая настоящая давняя знакомая, пробудившаяся после долгой разлуки.       — Прекрасное сочетание. Прекрасное! Орешник очень чувствительная древесина — она славится тем, что всегда точно отражает эмоции своего владельца, а в сочетании с сердечной жилой дракона и вовсе образует… весьма темпераментное сочетание. Хм. Я бы даже сказал… взрывоопасное! — Оливандер усмехнулся, но тут же посерьёзнел, внимательно глядя на девушку. — Мисс Бэтт, что бы ни случилось, вы должны держать под контролем свои чувства. Если вас захлестнут эмоции, с которыми вы не сможете справиться, то эта палочка может разрядить свою энергию весьма непредсказуемо. И пусть боятся те, на кого будет направлен ее гнев! — не сдержавшись, пожилой мастер все же затряс головой в беззвучном смехе.       Тирис нахмурилась, на что старик быстро стушевался.       — Хм… мда. Однако сила этой палочки с лихвой компенсирует такие незначительные неудобства, ведь так? О, да, уверяю вас! Да, определенно, она способна творить выдающуюся магию и создавать самые яркие заклинания! А ее привязанность к своему владельцу более чем ощутима. Только вы будете ее полноправной хозяйкой! Только представьте, мисс Бэтт, эта палочка выбрала вас, едва вы переступили порог моей лавки четыре года назад…       Тирис осторожно повертела угольную палочку в руках. В ней было что-то такое, от чего буквально перехватывало дыхание.       Непонятное, восторженное чувство, словно взяв ее руки, она уже больше не сможет с ней расстаться. И был в этом моменте что-то странное, непередаваемое. Тирис уже и сама не могла разобраться, нравится ей это чувство или нет. Даже мышцы кисти приятно сводило от предвкушения побыстрее опробовать ее в действии, ощущая насколько угольная палочка сильнее и энергичнее ее нынешней.       — А что мне… делать с этой? — наконец, спросила девушка, достав старую добрую кедровую палочку из кармана. Древко дружелюбно блеснуло в свете настольной лампы, отчего Тирис вдруг стало совестно и грустно. Верный друг и соратник. Никогда ее не подводила, но… она выросла. Как это не прискорбно, но Тирис уже действительно стало мало ее мощи и задора.       Да, эта новенькая угольная палочка из орешника, определённо, не такая добрая и милая как кедровая, да и характер, кажется, непростой, — прямо под стать предполагаемой хозяйке. Но, может быть, это и к лучшему?       Оливандер покачал головой и, вложив кедровую старушку обратно в ладонь девушки, крепко обхватил ее пальцы своими.       Медленно приблизив к Тирис свое морщинистое лицо, он прошептал:       — Она ваша. Вы есть и остаетесь ее хозяйкой. Палочка сделала верный выбор, что доверилась вам. Насколько я могу судить, обращались вы с ней бережно.       — Что-нибудь еще? — спросил Оливандер и, наконец, к облегчению Тирис отпустил ее руку. — Вы еще хотите что-нибудь приобрести?       Тирис покачала головой и слабо улыбнулась. Купить…? Она за секунду потратила буквально все свои сбережения, заработанные нелегким трудом от продажи зелий и лаборантской работы.       Старый мастер понимающе кивнул и, потеряв интерес к посетительнице, принялся раскладывать коробки с палочками обратно на полки.