На двоих одна судьба

Едва управившись со сбором вещей, Шах-и-Хубан поднялась в спальню и ещё раз перечитала то злополучное письмо, которое совершенно случайно попало в её руки вчера вечером во время посещения дворца Топкапы по приглашению Михримах. Когда карета подъезжала к главным воротам, внимание привлёк босой оборванец, пререкавшийся со стражником. По всей видимости, он пытался проникнуть во дворец, но встретил достойный отпор. — Мне срочно нужно увидеть Михримах Султан, — настаивал оборванец. — У меня важное письмо для неё. — Давай сюда. Отнесу в канцелярию. — Э нет! Мне сказали, что Михримах Султан за письмо щедро наградит. Это ценные сведения. Они стоят целое состояние! — Да пошёл ты! — огрызнулся стражник и толкнул оборванца так, что тот чуть не попал под колёса проезжающей кареты. — Катись отсюда! Интересно, что за письмо для Михримах? А вдруг Хюррем нашлась? Или что-то похуже. Хотя что может быть хуже! Что бы там ни было, а сообщение надо перехватить. — Мне нужно это письмо, — Шах-и-Хубан кивнула служанке, с интересом поглядывавшей в окно. Девушка вылезла из кареты и осторожно приблизилась к оборванцу, который сидел в пыли, охая и потирая ушибленную спину. — Давай письмо. Я передам, — служанка протянула руку привычным жестом. — Ещё чего! Мне обещали хорошо заплатить за него! — Как я могу заплатить, если не знаю, что там, — вмешалась Шах-и-Хубан. Оборванец протянул резной футляр, выпиленный из дорогого дерева. Служанка вытащила письмо, осмотрела со всех сторон, и отдала Шах. Письмо было без подписи, но сведения, содержавшиеся в нём, тянули не на целое состояние, а как минимум на смертную казнь. В издевательских и оскорбительных выражениях утверждалось, что Повелитель — не потомок султана Селима, а наглый самозванец, в то время как существует законный наследник престола, готовый сесть на трон. Это выглядело чудовищной и наглой клеветой, но автор пасквиля был готов предоставить доказательства ежедневно после вечернего намаза возле фонтана на центральной площади. Шах нахмурилась и спрятала письмо в рукав платья. — Эээ, а деньги? — подал голос оборванец. Служанка отдала ему небольшой кошель с монетами. — Но этого мало, там ценные сведения! — За эти сведения тебе могут легко отрубить голову, — высокомерно и со знанием дела заявила Шах-и-Хубан, — поэтому считай, что легко отделался. Возница подстегнул лошадей и карета въехала в главные ворота, обдав недоумевающего оборванца клубами пыли. Всю ночь после злополучного ужина с племянницей Шах-и-Хубан перечитывала текст и, казалось, уже выучила его наизусть. Письмо было адресовано Михримах, но не доверять же тайну чванливой безмозглой девчонке. Тупица Михримах! Спутала все планы. Взбрело же ей в голову устроить этот балаган с угрозами и требованием покинуть Стамбул именно сейчас, когда опасность угрожает Повелителю и всей Династии! Для Михримах как будто не существовало родственных связей. Она не осознавала в полной мере принадлежности к Династии и вытекающей из этого ответственности, а лишь полагала, что статус султанской дочери даёт ей исключительное право задирать нос перед теми, кто ниже рангом. Да уж, рыжая рабыня воспитала доченьку на славу: наглая, лживая, вздорная, самодовольная, эгоистичная. Такая же, как её мамаша. Хотя нет, кое-какое отличие всё-таки имелось: Хюррем была умной, а Михримах особым умом не отличалась. «Вот это и надо будет использовать, — подумала Шах-и-Хубан, — но сейчас следует разобраться с автором письма». Заметив сквозь решётчатое окно, как Мерджан быстрым шагом проходит через двор, Шах тяжело вздохнула, вложила письмо в футляр и спрятала в широком рукаве платья. Тайну Династии она не могла доверить даже самому близкому человеку.