silent spring

если зло хочет увлечь тебя за собой — сиди и не двигайся.

      — Какого чёрта ты ведёшь машину?       За последние полчаса вопросов от Гоуста поступило слишком много. Достаточно, чтобы Элисон почувствовала раздражение, хоть и вывести её из себя было делом в принципе сложным. Скучно ли ему было, или это была жалкая попытка установить хоть какой-то контакт, она не знала. А к чему был задан последний вопрос, и вовсе оставалось неясным: всё разъяснили ещё на базе во время брифинга.       — Потому что я из мобильного блока, лейтенант.       — Чушь.       — Вы не согласны с капитаном?       — Уверен, что не он принимал это решение.       — Мне показалось, вы оскорблены.       — Ещё чего.       Теперь разговор был похож далеко не на горькое курение. Скорее, на общение с ребёнком. Озлобленным и недовольным. Когда Гоуст становится таким, Элисон совсем не страшно — одновременно и веселит, и раздражает. Все мужчины такие. Говорят, что ничего страшного, а в душе на весь мир озлоблены. Как дети.       И это был тот случай, когда лучше всего ответить, чем вступить в перепалку или попросить отстать от неё. Но если бы Гоуст прямо сейчас задал ещё один глупый вопрос, Элисон не справилась бы с желанием въехать в ближайший столб и закончить эту допросную муку.       Одно радовало — вождение. У Элисон не было машины, как и необходимости в её покупке, но водить всё же ей нравилось. В слизистую носа слишком въелся запах бензина, масла и железа после частых работ в мастерской базы. Не хватало возиться с ещё одной четырёхколёсной подругой вне рабочего времени. А эта пришлась Элис как раз по вкусу: «Mercedes G-Class» выдавали на рабочие встречи нечасто, значит, от его плавного управления и комфортного внутреннего дизайна нужно было брать всё. Это был идеальный внедорожник на случай передвижения по труднодоступной местности. В городе его легко приняли бы за автомобиль любителей премиум-класса: не было специальных обозначений и видной буквой «G» в начале номера.       Гоуст упрямо пялился в окно, отвернувшись, сложив руки на груди. Мысленно Элис ещё как-то пыталась оправдать его скверное настроение: ранний подъём, дальняя поездка. Но уверенно заключила уже на десятой минуте езды: местонахождение на пассажирском сидении точно ему не нравилось. Прятал очевидные несогласия за колкими фразами. Элисон не хотелось его тревожить, но Гоуст, к сожалению и её удивлению, никак не хотел замолчать. Говорил о работе, о предстоящем задании и… о ней самой — тоже.       Потребность в никотине противной сухостью осела в горле, когда Элисон ощутила на себе пристальный взгляд и уже предвидела по короткому вздоху следующий вопрос.       — Когда успела подстричься?       — Ева помогла.       — Могла в город съездить.       — Времени не было.       — Почему не отп…       — Сэр, ответьте честно: вам правда есть дело до моей стрижки?       Остановившись на светофоре, Элисон открыла окно и уткнулась взглядом в старенький «Форд», стоящий впереди них.       — Хотел и так сказать, что покороче нужно сделать.       — Вы так неравнодушны к моим волосам, лейтенант. Мне это льстит.       — Рабочий вопрос. Длинные волосы мешают.       — Разумеется. Если у вас длинные волосы, Ева и вам их сострижёт.       — У меня…       — Мне неинтересно.       — Долго будешь обижаться?       Как только они выехали на пустую трассу, Гоуст открыл окно со своей стороны и закурил. Запах дыма, заполнивший салон внедорожника, пощекотал ноздри, заставил Элисон потянуться и за своей пачкой в нагрудный карман курточки.       — Есть повод? — спросила она небрежно, держа сигарету в зубах с зажигалкой в руке.       — Твоя прерванная тренировка.       — Всегда скрипит худшая спица колеса , сэр. Я не обижаюсь. И не вам об этом переживать.       Когда ветер, несущий запах приближающейся плохой погоды, скользнул через открытое окно, Элис поправила волосы и протяжно выдохнула дым. «M4» наверняка скоро зальёт дождём. Но нечёткая видимость и мокрое шоссе — не преграда для передвижения. Можно было выбрать более мелкие дороги и объезды, но Элисон не хотелось даже намекать лейтенанту на то, что им необходимо приехать как можно быстрее только для того, чтобы купить ей костюм. Она никогда не была любительницей ходить часами по бутикам в поисках интересных нарядов и уж тем более не хотела, чтобы в этом, непростом для неё деле, присутствовал непрошеный свидетель. Особенно — в виде ворчащего Гоуста. Элис была уверена, что и ему это не понравится.       — Почему ты не подошла к Моррисону и не поговорила о задании?       Это так раздражало. Намёк на оценку собственных действий. Элисон это ненавидела.       — Вам так не даёт покоя эта тема, лейтенант. Что вы хотите знать?       — Не хотела идти с ним к Прайсу и слушать, что хуже подходишь для этого?       — Я не знаю, что вы, конечно, хотите услышать, но не выдумывайте себе то, чего нет. Это нерешённая загадка для вас. Вы негодуете, что не знаете ответа, но знать всё на свете невозможно.       Элис повела плечами, словно сбрасывая с себя негативные чувства. Ветер колыхал её волосы, свежий воздух позволял дышать полной грудью, и всё было хорошо — кроме говорящей головы слева.       — Нет ничего плохого в том, что я составляю о тебе личностный портрет.       — И это тоже рабочий вопрос, правильно? Значит ли это, что Мактавиша вы уже изучили вдоль и поперёк, раз он от вас не отходит?       Нет, это явно не её конёк — делать укол в ответ. Гоуст недоволен.       — Мы не о нём говорим.       — Я не хочу быть на его месте, понимаете? Составляйте свои портреты сколько угодно. Но без расспросов. В них нет смысла.       — Ты этого не знаешь.       — Конечно. Не залезу же я к вам в голову.       Действительно ли ему было интересно? Или, как и Элисон, Гоуст не хотел видеть в напарнике того, о ком знал только имя, звание и специальность? В любом случае ей это не нравилось. В самом вопросе уже содержался ответ — и возникало ощущение, что лейтенант просто над ней издевается. От скуки.       Но, может, если Элис ответит на его вопросы — Гоуст ответит хотя бы на один от неё?       — Я знала, что он откажется и не отдаст место. Он далеко не глупый. Поэтому и не спрашивала.       — Интересно, — Элисон успела лишь едва взглянуть на него, прежде чем он продолжил. — Это было так важно, что ты решила ему жизнь подпортить?       — Жизнь подпортить? Я же не руку ему сломала.

А могла бы?

      — Совсем не чувствуешь вины?       Элисон чувствовала… что-то непонятное. Этот странный разговор, неизвестно к чему ведущие и непонятно к чему наводящие вопросы. Гоуст говорил с ней об этом так просто, так, будто они…

Кто?

      — Я не стыжусь этого.       — Неправда.       — Вам-то откуда знать? Вы и в мою голову не можете залезть.       — По лицу вижу. Голову себе оставь.       Почему-то её всё это морально выжало. С самой первой их встречи Элис чувствовала, будто ей нужно контролировать каждое слово рядом с лейтенантом. Ведь он всегда находил ответ, в отличие от неё. И его вопросы заставляли думать о чём-то, о чём ей думать совсем не хотелось.       — Он мне не нравится. Просто… есть что-то в нём отталкивающее, понимаете? — шумно выдохнув, всё-таки призналась она, пусть и отчасти.       — Он хороший солдат.       — А я и не про это. Когда-нибудь думали о людях как о живых существах, а не подчинённых, лейтенант?       Вопрос — тупик. И Элисон поняла: явно сболтнула лишнего. Может, удочку для размышлений закинула, раз Гоуст промолчал? Но зачем? Ей не хочется ничему его учить. Самой бы научиться тем вещам, о которых говорит.       — То, что ты сказала… И это повод?       — Нет. Повод — место в полку.       — Галочка, чтобы остаться? Отметка в личном деле?       — Хватит.       Если бы Элис могла — посмотрела бы на него намного дольше. Понятнее. Но и так стало ясно, что граница из направляющих вопросов почти пересечена. Они оба молчали до самого въезда в город.

▲△▲△▲△▲△▲

      — Мы проехали поворот, — тишина. — Слышишь?       — Нам нужно кое-куда.       — Куда? Почему раньше не сказала?       — Побоялась, что вы на ходу выпрыгнете из машины.       — Смешно. Мы что, на Оксфорд-стрит едем?        Гоуста бы на заднее сиденье и в детское кресло посадить. Элисон размышляла, чем же, наконец, его, неугомонного, можно занять. Включила радио, пропустив последние новости, никого из двоих в машине не интересующие, развлекательные передачи, которые совсем не развлекали и только раздражали глупыми анекдотами, спортивные программы с оглушающими выкриками комментаторов футбольных матчей, и в итоге остановилась на «Capital FM», на котором крутили какую-то неизвестную ей музыку. Не прошло и минуты, как Гоуст самолично выключил магнитолу и молча вздохнул, став виновником тягучей и унылой тишины, прерываемой лишь ритмичным монотонным звуком крупных капель дождя по стеклу автомобиля. Стеклоочистители неприятно поскрипывали, размывая контуры мутной дороги перед глазами. Горизонт впереди заволокло зыбким туманом. Как только они въехали в город, над Лондоном всё-таки взошло солнце, отражаясь в мокром асфальте, и это было красиво. Тепло.        — Мне нужен костюм. Рабочий.       К счастью, запас слов у лейтенанта был не бесконечным, и он умолк. Вздохнул недовольно, но хотя бы молча.        Одна из самых пёстрых и шумных артерий в сердце Лондона — Оксфорд-стрит. Бутики и универмаги, витрины которых словно конкурировали между собой в выгодных предложениях, ждали своих посетителей. Большие торговые центры с искрящимися центральными окнами приковывали взгляды прохожих, в воздухе переплетались запахи цветочных духов из ближайших отделов парфюмерии и свежезаваренного кофе уютных кофеен — картинка, словно из кинематографа, застыла перед глазами Элисон. Она была в Лондоне всего несколько месяцев назад, но некая отдалённость от городской суеты и вечного хаоса из куда-то спешащих жителей словно перенесла её на всё это время в другой мир. Хмурый, неприветливый, ждущий выточенного исполнения обязанностей и покорного режима.       — Вы не идёте?       Гоуст был единственным, кто не позволял ей окончательно отстраниться от этого мира хотя бы на пару часов.        — Зачем?       — В смысле? Сэр, просто… Я не знаю, сколько это займёт времени, вы хотите здесь сидеть?        — Я вообще не планировал сюда ехать. Отдай ключи, встречусь с Гилберт сам, — только он потянул руку к её карману штанов, где были спрятаны ключи от машины, как Элисон подалась назад, отталкиваясь от двери. Гоуст с недовольством выставил одну ногу на порог машины, сложил руки на груди, посмотрел отстранённо вперёд.        — Просто пойдёмте. Я покажу, где можно выпить вкусный чай, — вымученная попытка улыбнуться, но вышло не очень естественно. Элис и не старалась особо.        — Хочешь меня чаем подкупить?       — Мы в Лондоне, лейтенант. Кого им тут не подкупишь?        И только тогда он согласился. Ворчал, что-то бубнил под нос, но Элис пропустила всё это мимо ушей и заблокировала автомобиль, уложила руки в карманы куртки и молча отправилась к одному из торговых центров. Гоуст послушно поплёлся следом — в этом она убедилась, специально оборачиваясь для проверки. Как оказалось, им очень легко управлять.       Прошлой мысли Элисон улыбнулась и вскинула брови, переступая порог стеклянных дверей здания. Высокие потолки и огромные окна наполняли пространство утренними солнечными лучами — здесь играли тени и свет, отражаясь в мраморных полах и хрустальных люстрах. Шёлковые ткани, дорогостоящие украшения, ароматы дорогих парфюмерных марок… У Элисон закружилась голова, пока она на пару мгновений засмотрелась на обилие предлагаемого ассортимента бесконечных ярких витрин. А ещё — от такого огромного пространства, где людей пусть и не так много, но всё такое большое, высокое, громоздкое…       — На что смотришь?       Присутствие Гоуста в такой ситуации больше не напрягало. Он был единственным… чем-то знакомым в ослепляющем пятне из цветных отделов магазинов и говорящей со всех сторон толпы. Это ощущалось странно: всего пару минут назад Элис была бы только рада отправить его на встречу одного, если бы это избавило её от необходимости разговора. Но сейчас ей хотелось держаться к нему поближе.       Просто потому, что мир вновь слишком большой, а она — слишком маленькая.       — Красиво, — тихо сказала она.              За блестящим чистым стеклом, на белоснежной стойке витрины, приковывала взгляд одна-единственная вещь — серебряное кольцо с сапфиром. Камень переливался глубоким оттенком синего, напоминая собою поверхность моря, на которой танцуют мягкие волны, играя в свете бледной луны. Голубая ткань под стойкой контрастировала с его цветом, делая его ещё объёмнее, ярче. Напоминает…

Нет. Ничего.

      — Не для нас.       Беспощадное напоминание Гоуста вывело её из размышлений; она скользнула взглядом в его сторону, опустила голову и молча отправилась к уже высмотренному магазину.       При входе в отдел с одеждой делового стиля в нос сразу ударил запах дорогих тканей. Помещение украсили зеркальными стенами, обрамлёнными золотыми рамками, которые отражали свет потолочных люстр. Элисон сглотнула: слишком ярко, слишком вычурно. Богатство отталкивает.       — Долго ждать не буду, — угрюмо сказал ей Гоуст, безоценочным взглядом осматривая полированные стойки с манекенами в клетчатых выглаженных костюмах.       — И куда пойдёте? Ключи-то у меня, — специально покрутив ключи в руках, ответила Элисон. Проведя ладонью по развешанным, приятным на ощупь тканям, она всмотрелась в модели женских костюмов.       — На автобусе поеду, — вопреки словам, последовал за ней.       — Неправда, — она осуждающе посмотрела ему в глаза, оборачиваясь. — Вы, скорее, в тёмном переулке спрячетесь, чем в толпе с людьми постоите.       Костюм за костюмом, галстук за галстуком, мельтешащая позади молодая консультантка — судя по всему, новенькая, — и ничего, совершенно ничего не нравилось Элисон. То воротник сдавливает шею или открывает слишком большой обзор на оголённую кожу, то слишком длинные рукава мешают при движении рук, то рубашка в талии неудобно сидит.       — Чего ты там возишься? — пробурчал Гоуст за ширмой. Та чуть сдвинулась, но Элисон вмиг показалось, будто он вот-вот заглянет в кабинку от нестерпимо долгого ожидания. Он бы этого не сделал, но Элис запаниковала. — Ещё не готова! — воскликнула она слишком громко и ударила себя по лбу ладонью. — Чёрт…       С досадой прикусив нижнюю губу, Элисон посмотрела в зеркало. Чёрный — безопасный цвет, но выбрать под костюм ещё и чёрную рубашку было бы слишком. Выбор остановился на бледно-зелёной, единственной, ткань которой ощущалась более-менее приятно. Видеть себя не в рабочей форме непривычно. Будто там, в зазеркалье, совсем не Элисон. Кто-то из другой вселенной, с обычной работой, может, ассистент в душном офисе, а может, консультант тех красивых ювелирных изделий. Было бы неплохо, конечно. Тёмно-зелёные глаза в отражении смотрят совсем не дружелюбно, с плохо скрываемым недовольством. Элис старается вернуть привычную маску равнодушия и спокойствия, но отчего-то сердце пропускает удар от следующей мысли.       — Сэр, — сказала она, выискивая лейтенанта и неуверенно отодвигая ширму. Тот стоял напротив кабинки со сложенными в карманах куртки руками. — Э-эм… Это подойдёт? Зачем я спросила? Что со мной сегодня?       Что тут можно было сказать? Костюм как костюм. Нашла советчика.       — Хорошо.       — Хорошо?..       — Да. Только…       Один резкий шаг в её сторону, и Элис, оттолкнувшись от проёма гримёрной, подалась назад. Гоуст только указал пальцем на собственный воротник и объяснил:       — Галстук.       — А… Да.       Он аккуратно — и даже бережно — поддевает галстук и перевязывает его, ничего не говоря. Элисон не смотрит на него, отводит взгляд в сторону и наклоняет голову вбок, слегка поджимая губы. Всё происходит слишком быстро, она не успевает даже возразить, только смирно стоит и ждёт, пока неожиданный и слишком близкий контакт закончится. Благо Гоуст не задевает её рубашку и пиджак. Элис всего мгновение думает о том, что не слышит ни одного его вздоха. Будто он не дышит, пока стоит рядом с ней.       Ей кажется, что петля на шее необратимо затягивается сильнее.       Элис его не благодарит, спешно оборачивается, всматривается в отражение, будто ищет там спасение от чувства неловкости, но видит только отчётливое беспокойство на своём лице. Ей хочется сорвать с себя этот чёртов галстук, словно он действительно душит и сжимается на шее сильнее, как коварная змея.       Из торгового центра они выходили молча. Переодеваться Элисон не стала, кинула пакет со своей одеждой на заднее сиденье и, осмотрев Гоуста, озадаченно поинтересовалась:       — В чём вы пойдёте? Не видела в багажнике какие-то вещи.       — Так и пойду.       Джинсы и куртка. Куртка и джинсы. Ботинки. Чёрная маска. Луиза сойдёт с ума.       — Серьёзно? Вы и правда не знаете Гилберт. Она любительница формальностей.       — Я с ней не собираюсь говорить, если ты забыла, — перегородив путь к водительской двери, он закурил, выдохнув дым прямо перед лицом Элисон. Она закашлялась и закрыла глаза, недовольно вздохнула и сложила руки по бокам.       — Вы что, мой охранник? Могли бы и правда не ехать, — недовольно пробурчала она, откашливаясь.       — С тебя должок, забыла?       Они стоят слишком близко. Они так близко, что Элисон, вскинув голову, может рассмотреть цвет его глаз под лучами яркого солнца. Далеко не карий, как она думала раньше, — янтарь с дымчатым зелёным. Она неуверенно произносит:       — Вы меня пугаете.       — Я не отказывался от чая. Британец чёртов.

▲△▲△▲△▲△▲

      Время близилось к обеду, но времени было ещё предостаточно. Среди уютных улочек и ухоженных домов, на углу одного из переулков, спряталась с первого взгляда непримечательная кофейня в старинном здании с большими окнами. На фасаде висели старинные вывески, у входа расположились столики из массивного дерева. Элисон долго уговаривала лейтенанта зайти внутрь, устроиться на диванах с мягкими подушками и не стоять на холоде, но тот наотрез отказался, угрюмо отошёл покурить и отправил её за заказом. Она лишь с тяжким вздохом смирилась и зашла внутрь. Ей хотелось взбодриться не меньше, чем ему, потому, выйдя из кофейни уже с двумя большими стаканчиками американо и ройбуша , она быстро нашла лейтенанта за углом заведения с сигаретой в зубах и отрешённым взглядом, следующим за редко проезжающими мимо машинами. Людей здесь было мало, неспешное движение автострады неподалёку будто замедляло время вокруг. Элис всучила Гоусту чай и с недовольством проговорила, отпив кофе:       — Вы как ребёнок, лейтенант. Как вы до своих лет-то дожили?       Внимательно пронаблюдав за тем, как он делает первый глоток, Элисон мысленно ухмыльнулась. Наверняка терпкий чай с ореховыми нотками не придётся ему по вкусу. Она попросила ещё и сахара побольше добавить. Но никакой неприязненной реакции не последовало. А ей хотелось выполнить его просьбу так, чтобы он больше никогда о подобном не попросил.       — Будешь меньше с людьми общаться, проживёшь столько же.       Мысли о том, что она и не в курсе, сколько вообще Гоусту лет, Элис закинула подальше, спросила:       — Я так понимаю, вопросы по заселению вы тоже повесите на меня, — прильнув к ближайшему столику и уложив на него локти, она закурила, поправив шарф, нахмурилась, когда прохладный ветер огладил затылок и забрался под воротник куртки, и протяжно выдохнула дым, посмотрев на серое небо, вновь затянутое хмурыми тучами.       — Это твоя работа. Чего жаловаться, если недовольна ею?       Она удивлённо приподняла брови, когда лейтенант соизволил к ней присоединиться и подошёл к столику, облокотившись на него и с интересом заглянув ей в глаза.       — Моя работа — обеспечивать вас чаем?       — Это… входит в дополнительные обязанности.       Элис на мгновение задумалась, но вскоре ответила:       — Забавно. И почему мне кажется, что для вас всё это — не более чем отдых перед настоящей, вашей работой? — не желая развивать дальше эту тему, она махнула рукой и тут же поинтересовалась: — С каких пор сопровождение требуется здесь, а не за границей? Такое редко происходит.       — Я слышал, что встреча состоится с кем-то новым.       — Гилберт настолько не уверена в личной охране?       — Возможно. В любом случае на неделе мы узнаем, с кем она встречается. После встречи в резиденции сопровождать её необходимо почти круглосуточно.       Редкие посетители кофейни заходили в заведение и почти сразу же выходили оттуда с кофе на вынос, остальные же оставались внутри, и спустя какое-то время на улице стало совсем тихо, только поскрипывала тяжёлая вывеска на фасаде, качающаяся туда-сюда от несильного ветра.       — Так ты её знаешь, — произнёс Гоуст задумчиво, прокручивая в руках стаканчик из-под чая. — Луизу, — он кивнул в сторону недалеко стоящей лавочки, где никого не было, и Элисон поплелась за ним в ту сторону.       — Только по работе, — пробормотала она, плотнее повязав шарф вокруг шеи. — Познакомились в Манчестере.       Элис присела, облокотилась на спинку лавочки, хрустнула пальцами и поймала озадаченный взгляд Гоуста глазами, будто он не хотел садиться рядом.       — Могу рассказать. Если хотите послушать, — сказала она, хлопнув по месту рядом с собой.       — Я скажу, если будет неинтересно, — присел он возле и закинул ногу на ногу, достал из кармана штанов сигареты и закурил. Элисон нахмурилась: за последний час Гоуст слишком часто курил. — В Манчестере?       — Да. Устраняли… кое-какие последствия после диверсии. Тогда был шторм «Офелия» , помните? Секретариат гражданских контингентов связался с нами в середине октября.       — Помогали другим службам?       — Не должны были, но пришлось. Расчищали обломки, организовывали поставки гумпомощи… Одно из зданий оказалось под обломками, я стояла рядом и услышала, будто кто-то стучит по трубе, которая уходила под землю. Полезла внутрь, прямо под балку.       — Не говори мне, что ты нашла её там, — разочарованно выдохнул лейтенант.       — Скажу, только чтобы вы умолкли.       — Было бы интереснее, если бы ты подняла балку и Луиза предложила тебе должность.       — Ничего она не предложила. Мы немного поговорили, ей было страшно там. Темно и сыро, её ногу придавило, выбраться самостоятельно она не могла.       — Сейчас расплачусь.       — Вы вредина. Развлекаю вас как шут при короле, а вам всё не нравится.       Разговор продолжался и по пути к автомобилю, Гоуст ворчал — Элисон парировала. И, как ни странно, ничего напряжённого в этом для неё не было.       — Мне кажется, вы хотите что-то сказать, — заметила она боковым зрением настороженный взгляд со стороны, когда завела машину.       — Не понимаю, на кой чёрт ты туда пошла.       — Она не отвечала, когда спасатели пытались её позвать. Я бы ничего не потеряла, даже если бы там никого не было.       — Тебя бы придавило обломками, и остальным пришлось бы спасать твою задницу.       — Но этого не случилось, зачем это обсуждать? Я её спасла, она была благодарна. Это хороший поступок.       — Твоя интуиция тебя погубит.       — Моя интуиция подсказывает, что вы зануда. И я с ней согласна.       — Какая-то философия.       — А я люблю философию. Хотите поговорить об этом?       — Нет уж.       Элисон слегка улыбнулась. Она решила включить ненавязчивую музыку радио, проверив, отреагирует ли как-нибудь на это действо лейтенант. Тот только косо на неё посмотрел, но ничего не сказал. Постукивая кончиками пальцев по рулю ритм тихой песни, Элис следила за временем на светофоре до следующего режима движения, пока не услышала:       — Что читаешь?       — М?       — Философия. Что читаешь?       — Думаете, я что-то читаю?       Она задумалась: откуда у Гоуста столько любопытства? Честно говоря, Элисон бы спросила об этом напрямую, но, услышав в ответ молчание, показавшееся знаком недовольства, всё же ответила:       — Не очень много. Шопенгауэра в школе, немного Ницше. Чоран чуть позже попался на глаза… Не понравилось.       — И почти все — пессимистичные алкоголики-истерики. Не хватает одиночки Торо , — удручённо заключил Гоуст. — Как ты не впала в депрессию с такими предпочтениями?       — Чоран не был алкоголиком. И откуда такие познания, сэр? — заторможенно поинтересовалась Элис, смахнув волосы с лица. — Тоже любите о бытие порассуждать?       — Не о чем тут рассуждать. Будешь много думать — сойдёшь с ума.       — Буду иметь в виду.       Элисон не особо вслушивалась в дальнейшую болтовню Гоуста, вместо этого старательно выискивая место для парковки у Палаты Вестминстера. Как только она припарковала машину, лейтенант молча вышел из автомобиля и сразу направился к главному входу. Элис несколько минут провела в салоне, собираясь с мыслями, и покинула авто, плотнее кутаясь в клетчатый шарф. Напряжённое предчувствие скребло грудную клетку вместе с колючим зимним воздухом.

▲△▲△▲△▲△▲

      В Палате Вентминстера располагался британский парламент, она же являлась одним из самых узнаваемых зданий всего Лондона, включала в себя огромные часовые башни, в том числе знаменитый Биг-Бен. Здесь велись обсуждения законопроектов, принятия законов, проходили встречи министров, и во всех бесконечных коридорах, в которых офисы и кабинеты имели каждый по собственному предназначению, было легко потеряться без сопровождения знающего человека. В крыле Уайтхолла, отдельном здании дворца, располагался кабинет министра обороны. Элис поковырялась в памяти: воспоминания приходили сами собой на каждом встреченном повороте, но и в этом случае им требовалось сопровождения секретаря, ведущего их на один из верхних этажей парламента. Длинные проходы были украшены статуями, большими картинами с портретами политических деятелей в истории Британии, членами королевской семьи, историческими пейзажами и прочим, прочим, прочим… Скукота, одним словом.       Потолочные светильники излучали приглушённый свет, не слишком яркий, но достаточный, чтобы свободно ориентироваться в пространстве. Срок этих бра, вероятно, исчислялся десятками лет работы. На большинстве этажей в коридорах не было ничего лишнего — лишь картины и потолочные люстры, на третьем, куда их сопроводили, встретились не удобные диваны с мягкими спинками, а обычные деревянные скамьи с узкими сиденьями.       — Она немного не в настроении, — сообщил им молодой человек в брючном костюме, когда полпути к кабинету уже было позади. — Первая встреча с другими послами, сами понимаете, — пожал плечами, обернувшись. Гоуст шёл позади и ранее сказанное секретарём никак не комментировал. Просто следовал за Элисон, которая всё обсуждала в одно лицо.       — Конечно, — кивнула она задумчиво, сложив руки за спиной и всматриваясь в однотонные обои с интересными декоративными рельефами.       — Вы… — повернувшись полностью к ним уже у кабинета, Роберт — имя было написано в удостоверении, ранее любезно предоставленному, — прошёлся глазами по их лицам и, выдохнув, что-то высмотрел в одном из документов в руках. — Отправили только двоих?       — Мы прибыли только для переговоров. Ещё двое прибудут завтра, — пояснила Элисон. — Нет необходимости в присутствии всей группы.       — Сообщу ей о вашем визите и позову вас, — заключил мужчина и, постучав в дверь напротив, заглянул в кабинет и скрылся спустя несколько секунд.       Элисон присела, чувствуя некоторое напряжение от сказанных слов, но, покачав головой, постаралась отогнать эти мысли куда подальше.       — Её впервые отправили на переговоры в Посольство? — тихо спросил Гоуст, будто прочитал её мысли, присаживаясь рядом.       — Это странно. Может, с россиянами она ранее не встречалась?       — Что-то случилось, — задумчиво продолжил он полушёпотом. — Просто так Министерство обороны не проводит встречи с зарубежными партнёрами.       — Кажется, мне кто-то говорил не искать смысл в незначительных вещах, — вспомнив ночь на базе, сомнительно сказала Элис. — Зачем вы думаете об этом? Нам всё равно ничего не расскажут.       — А хотелось бы.       Возможно, он и был прав, но размышлять об этом Элисон не хотелось. Ей было любопытно: изменилась ли Гилберт с их последней встречи? Как пришла к тому, чтобы стать министром обороны? Она потирала ладони, думая об этом, и ковыряла ногтем незажившую ранку на большом пальце.       — Заходите, — послышался сверху голос Роберта, держащего дверь в кабинет открытой.       Элис сразу подскочила, будто обжёгшись, и, поправив рубашку и галстук чисто для секунды раздумий, выдохнула и кивнула Гоусту в сторону кабинета.       В помещении было тихо, только секретарь, вошедший следом, нарушал тишину шуршанием документов на своём столе и печатаньем на клавиатуре ноутбука. Лаконичная мебель, дипломатические флаги, портреты британских военных деятелей — всё было невыделяющимся, под стать стандартным офисным меркам. Сам кабинет был отделён от комнаты секретаря стеклянными дверьми, специально для переговоров и встреч, в середине которого стоял деревянный стол с округленными уголками и стульями с твёрдыми сиденьями. Сама Гилберт, статная и задумчивая, сидела за соседним столом, стоящим впереди того, что предназначался для гостей. На ней был тёмно-синий костюм и белоснежная рубашка.       — Вы из Воздушной службы? — спросила она сходу, внимательно осмотрев вошедших.       Элисон представила их обоих, пожала Луизе руку и, увидев, как та скептично осматривает Гоуста вот уже несколько секунд, быстро попыталась перевести тему в другое русло. Не хотелось ей слышать комментарии о неподходящей для встречи одежде лейтенанта. Гоуст почему-то отказался присаживаться с самого начала, но Гилберт настойчиво посоветовала ему занять место подле Элис, и ему оставалось согласиться. Это значило, что встреча пройдёт небыстро. Разговор выходил напряжённым.       — Скажу сразу: бронежилет я надевать не буду, — отчеканила Луиза спустя несколько минут обсуждений, сцепив руки в замок. Элисон нахмурилась, приоткрыла рот для ответа, но Гоуст перебил её хриплым басом:       — Мы всё же настоятельно рекомендуем. Для вашей же безопасности.       — Нет. Я буду встречаться с людьми, вести беседы, ничего сковывать меня не должно.       Дело шло плохо. Элис удивления не показала. Такие клиенты щепетильны и требовательны, и они вполне имеют на это право. Усложнять работу чужих, упрощать свою. Но дополнительные проблемы им не нужны.       — Мы предлагаем вариант скрытого ношения, — терпимо объяснила она. — Он обеспечит надёжную защиту и имеет более лёгкий вес по сравнению с обычным. Его почти не видно под одеждой, вам будет удобно.       Луиза недовольно надула губы, немного подумала, отведя глаза. Постучав кончиком ручки по столу, она вскинула брови и с сомнением проговорила:       — Хорошо. Я подумаю. Если мне не понравится, я его не надену.       Элисон кивнула, удовлетворённая и этим ответом.       Нынешняя Гилберт отличалась от той, что встретилась ей в Манчестере: она оказалась холодной, немного отдалённой, но полностью включённой в разговор. Её придирчивость и грубоватый тон могли напрячь любого, однако власть развязывает руки и ставит людей в более выгодное положение даже по сравнению с теми, кто обеспечивает им безопасность.       Гоуст покинул кабинет первым, оставив Элис забирать некоторые документы. Луиза всмотрелась в её лицо, нахмурив брови, и сомнительно сказала:       — Я вас где-то видела, кажется.       — Вам не кажется, — улыбнулась она, сгребая бумаги в папку. — У людей вашей должности не может быть плохой памяти.       — Смитфилд. Шестнадцатое октября, пять лет назад, — выдохнув с облегчением, кивнула Гилберт.       — Всё верно. Мир так тесен, правда?       — За пять лет многое изменилось, — горьковатая улыбка скользнула на её лице, но так же быстро исчезла. — Ваша работа, как я вижу, тоже теперь не ограничивается помощью пожарным службам.       — Моя работа… не слишком изменилась, на самом деле.       — Я уже поблагодарила вас тогда, но… Если возникнут трудности, скажем так, вы знаете, где меня искать. Если ещё будете в Лондоне.       Элисон удивлённо вскинула брови, прижав к груди папку с бумагами.       — Трудности? — переспросила она озадаченно.       — Мы в курсе всех пробелов в специальных подразделениях, которые тормозят сотрудничество с другими службами. Будет хорошо, если мне станет известно о них заранее.       Элисон растерянно улыбнулась. Какой бы Луиза ни казалась грубой и педантичной, её характер всё же импонировал Элис. Ведь она женщина — для Элисон это было важно в первую очередь. Она чувствовала себя безопасно в её присутствии.       — Вы говорите о финансировании и обновлении оборудования?       — Об этом в том числе. Мне понравился разговор с вашим капитаном, Элисон. Кажется, это человек, который знает, что делает, и знает, кого лучше нанимать.       — Не могу не согласиться. Но… по этим вопросам вам лучше связаться с другими командующими. С командиром полка, например.       — Безусловно. Просто напоминаю о полезных знакомствах, — улыбнулась Луиза, сложив руки на стол. — И об их плюсах.

▲△▲△▲△▲△▲

             — О чём вы говорили? — спросил Гоуст, облокотившись на стойку ресепшена, где они ждали свои ключи. — Не о случае ли в Манчестере?       — Ничего не скроешь от вас, — фыркнула Элисон. — Вас же не зря выставили из кабинета.       — Я сам ушёл. Так что она сказала?       — У стен есть глаза и уши, лейтенант. Правда хотите обсудить это здесь? Кажется, мы по вашей вине так долго ждём оформления номера. Своим видом всех тут распугали, — махнула она рукой на лобби, где всего за пару минут посетители спешно поднялись в свои номера и оставили помещение пустым. — Вы маску не снимаете даже тогда, когда удостоверение показываете?       — Я не идиот, если ты на это намекаешь.       Элис пробежалась глазами по информационным брошюрам, разбросанным на регистрационной стойке, картам города и карточкам для туристов, постукивая по деревянной поверхности короткими ногтями. Спустя некоторое время вернулся консьерж, мужчина в возрасте с тронутыми сединой тёмными волосами и в непримечательном тёмно-синем костюме, протянул им две карточки электронных ключей.       — Первый этаж, левый коридор, номер «153», дверь направо. Хорошего отдыха, — на Элисон он своего взгляда не стал задерживать, вместо этого всё так же настороженно осмотрел Гоуста, стоящего позади неё.       — Мы… у нас что, один номер? — растерянно спросила она, прокрутив в руке пластиковую карту белого цвета с магнитной полосой и цифрой, отображающей номер комнаты.       — Это сьют , мэм. Просторные комнаты разделены между собой. Окна выходят на восточную сторону, большая терраса…       Портье что-то рассказывал о наплыве туристов и том, что свободных номеров почти не осталось. Дальше Элис уже особо не слушала, вся сжалась в подступающем чувстве дискомфорта и втянула голову в плечи, нервно сглотнув. Перспектива прожить с Гоустом хоть одну ночь её не радовала.       Ведь мужчины — всегда угроза, но никогда — безопасность.