Любовь с двойным стандартом

      — Отстань от меня, придурок, ты совсем псих? — панический вопль был заглушён ладонью, зажавшей ему рот.       — Это я ещё не начал, только разминаюсь. Ты не представляешь, на что я способен.       — Отпусти меня, урод, тебе не жалко и не стыдно? Разве это поведение нормального человека? А-а-а-а-а-а-а-а-а-а, — умоляющий голос, в котором до этого были жалобные нотки, сорвался на визг, а далее последовали такие отборные ругательства, что Артур недовольно поморщился.       — Ты просишь пожалеть тебя? — немного удивлённо спросил он. — Просишь о пощаде того, кто может уже не считаться человеком. Я не живое существо, а зомби. У меня больше нет сердца, его жестоко отняли, уничтожили. А знаешь кто? Ты! Меня в этом мире ещё держит только желание отомстить. Отправить тебя туда, куда по твоей вине попала она. Так что не стоит взывать меня к человечности. Тебе это не поможет, — с этими словами Артур достал из кармана зажигалку, а блогер в ужасе задёргался и заорал.       — Нет, не надо, умоляю, пожалуйста…       — Какой же ты, оказывается, слабый, — презрительно бросил Артур, его лицо не отражало никаких эмоций, было полностью равнодушным, — смелый только с теми, кто слабее тебя, но унижаешься перед теми, кто сильнее. Мог бы помолчать для разнообразия, вести себя достойнее. Теперь я тебя ещё больше презираю.       — Тварь, урод, псих, — взвыл блогер, когда Артур поднёс зажигалку к его лицу.       — Что ты там вякаешь, я не расслышал, — издевательски спросил Артур и провёл зажигалкой по щеке Дэна, крутя колёсико. Сразу же запахло палёным. А блогер взвыл, как пожарная сигнализация.       Артур удовлетворённо вздохнул и продолжал жечь кожу негодяя по всему лицу. Его голова была совершенно ясной, он осознавал всё, что делал. И это доставляло ему удовольствие. Никогда ещё он не испытывал такой ненависти. И сейчас прекрасно понимал профессора Малинина. Тот тоже совершил поступок, несовместимый с чистой совестью и человеческой моралью, из ненависти и из мести. Артур не ожидал, что когда-нибудь поступит подобным образом. Но, видимо, любовь делала любого человека безумным, превращала его в орудие мести, если речь шла об обиде любимого. Кого угодно, дочери, возлюбленной. Тот, кто любит кого-то, идёт на всё, чтобы отомстить обидчику любимого существа. Сейчас Артур ненавидел этого подлеца больше всего на свете. Хотя удивлялся сам себе, как он ещё способен на какие-то эмоции. Ведь казалось, что они все умерли вместе с ней. Но этот человек способствовал тому, чтобы это произошло. Артур старался не думать о том, что первым виновным был он сам, когда решил увезти Нину на Гаити, зная, что это опасно, и в том, что изменил ей, тоже был виноват. Но ему необходимо было на ком-то выместить свою злость, и такой человек нашёлся.       Волосы блогера вспыхнули, тот уже орал без остановки. Артур хотя и испытывал удовлетворение, но оно не приносило облегчения боли, которая, как он догадался, теперь будет с ним всегда, всю оставшуюся ему недолгую жизнь. Единственное, о чём мечтал, это снова увидеть свою любимую, больше ничего не хотел. Как он сейчас жалел о том, что недостаточно ценил проведённые с ней моменты. Тратил время на что-то другое, обижался на неё, злился, ревновал, мстил, изменял. Это было ужасно. Вместо этого должен был проводить с ней время, не оставлять ни на минуту, не видеться ни с кем, кроме неё. Вместо этого были глупые обиды. Они, как идиоты, не могли быть вместе из-за разницы в общественном положении. Но разве это важно? Нет ничего важнее любви. И если ей это было так необходимо, должен был сообщить о себе правду, заявить о своих правах, всё только, чтобы иметь права быть с любимой. Ему было очень больно больше не видеть любимую, и от этой боли было трудно дышать. Артур не представлял, как мог серьёзно думать о том, что им нельзя быть вместе из-за её карьеры. Сейчас он пошёл бы на всё, лишь бы никогда не оставлять её ни на минуту.       Эти мысли врезались в сознание и ранили изнутри. И, дойдя до сердца острыми осколками, вызвали новую волну ярости. В этот момент блогер заорал от боли, когда острый нож вошёл ему в руку.       — А-А-А-А-А-А-А-А! — крик снова сорвался на грубые ругательства.       — Её ты не жалел, правда? — послышался холодный голос.       — Отпусти, сволочь. Я подам в суд! Тебя посадят!       — Кто? Не смеши меня. Кто здесь это докажет? И кто меня посадит, мой брат, что ли? Он будет на моей стороне, понятно? А вот тебя ждут очень серьёзные неприятности.       — К-какой б-брат? — заикаясь спросил блогер. — Меня-то за что? Я ей ничего не сделал. Это она мне двинула.       — И почему я должен тебе верить? — спросил Артур, хотя ему стало немного легче дышать. Возможно, она действительно хотя бы не была опозорена.       — А-А-А-А-А-А-А-А, я не вру, прекрати!       Артур проводил ножом по его ладони, подбираясь к пальцам.       — Неубедительно. Интересно, тебе не очень нужны твои пальцы?       — Я не вру-у-у-у-у! Честно. Посмотри, у меня укус на губе и синяк на лице. И ещё кое-где, но там не покажу. Она просто боевая баба, эта стерва. А-А-А-А-А-А-А-А-А, не надо, извиняюсь за стерву, — Артур надавил ему ножом на палец, закапала кровь.       — Допустим. Но ты её напугал. И она из-за тебя туда попала. И ты снял про неё это лживое видео, сломал ей карьеру.       — К Норе своей претензии предъявляй! Это она меня нашла. Мы немного знакомы. Попросила как-нибудь отомстить этой шлюхе. Эй, больно же.       — Нора? — в ужасе спросил Артур, выдирая ему ноготь, заставляя выть от боли. — Быстро говори всё, скотина.       — Она написала мне, сказала, что её мужик изменяет со звездой, и я могу стать знаменитым, если сниму, что она спит с простым парнем. Всё!       — Значит, Нора, — задумчиво сказал Артур. Ему стало ещё больнее при мысли, что это всё полностью его вина. Если бы ничего не было с Норой, она бы не стала мстить.       В любом случае, он во всём виноват. И это больнее всего. И поэтому даже никак не сможет отомстить Норе, сам виноват, не должен был так поступать с ней, с ними обеими.       — Отпусти меня, я тут ни при чём, со своей Норой разбирайся, — орал блогер, пытаясь вырваться. Но у него ничего не получалось. Он был крепко связан, так, что при каждом движении верёвки врезались в кожу, оставляя на ней глубокие следы.       — Не учи меня, что мне делать, — угрожающим шёпотом велел Артур, — сам разберусь. А ты поступил отвратительно. Мало ли кто что сказал, ты не имел права.       Ненависть в нём только усилилась. Нора, значит, велела этому уроду помочь ей отомстить Нине, а он воспринял это по-своему. И самое главное, что Нине не за что было мстить. В том, что Артур её похитил, не было её вины, ведь она собиралась улететь, вернуться к себе в Голливуд, всё забыть. Бросила его, отдала Норе из благородства. Он сам решил по-другому. Думал, так покажет ей реальный мир, научит жизни самовлюблённую девицу. Но вышло по-другому, они поняли, что не смогут жить друг без друга, и то, что задумывалось как наказание для звезды, результате стало помолвкой. Но всё испортила эта тупая Нора, не разобравшаяся в ситуации. Как будто это Нина его похитила. Да, если кому-то и надо было мстить, то только ему, Нора должна была придумать наказание для Артура, не для Нины. Он же виноват. То, в чём была виновата Нина, это к Норе не относится, главные действующие лица той трагедии её уже простили. Но несчастную всё же настигло возмездие, пусть даже с той стороны, откуда его не ждали и Артур подумал, что всё-таки Нора добилась своего, отомстила ему, ударив по самому больному. Ведь без любимой он сам не сможет жить.       Получалось, что бумеранг всегда возвращается. Даже если человека простили и кажется, что все беды позади, возмездие всё равно найдёт. Как бы он ни пытался от него скрыться. Даже если всё осознал и раскаялся в содеянном, всё равно надо искупить вину. Жаль, что в случае Нины это получилось так страшно, жестоко и даже несправедливо. Ведь все остались живы, отделались лёгким испугом. Конечно, они пережили ужасные моменты, сильнейшие эмоциональные потрясения. Даша с её психическим расстройством рисковала получить серьёзный нервный срыв после всего, а Эдвард мог не выйти из анабиотического состояния. Но всё обошлось. Тем не менее, судьба наказала Нину за её поступки. Месть пошла странным, закрученным путём, целой цепью событий и совпадений. Как же Артур сейчас себя ненавидел. Если бы не встретился с Норой перед полётом, у них бы ничего не было, она бы не узнала, что он летит с Ниной. Не стала бы его искать, не связалась бы с блогером. И всё было бы хорошо. Диспетчер не сказал бы ничего такого, что Нина не должна была услышать, и осталась бы в самолёте. Получалось, что именно он в этом виноват, только он и никто другой. Своим несдержанным поведением, жаждой мести сотворил с ней всё это. И осознавать такое было выше его сил.       Да, он, конечно, искал её, хотя спасатели сразу сказали, что шансов нет. Дом сгорел и обрушился полностью. Любой находившийся там не выжил. После такого даже искать бесполезно. И, тем не менее, Артур уговорил их попытаться разобрать завалы, используя ту немногую технику, что была в их распоряжении. Это было трудно и, конечно, ничего не удалось обнаружить. Волонтёры только качали головами при мысли, что Артур всё ещё надеется, что после пожара и обрушения крыши там можно обнаружить человека. Ведь всё, что было внутри помещения, сгорело дотла до пепла. И тем не менее, хотя он знал, что надежды нет, всё ещё в душе надеялся. Никак не мог поверить, что это произошло, всё казалось слишком невероятным. Но разум не слушал сердце, а говорил горькую правду. И именно эта правда камнем лежала на душе, пробуждая желание уничтожить всё вокруг, ведь уже ничего не имело смысла.       Вид связанного блогера, покрытого кровью, вытекающей из ран, периодически становился нечётким и сменялся возникающим перед мысленным взором образом прекрасной зеленоглазой девушки, ставшей его наваждением. Хотя они и были знакомы совсем недавно, она почти с первого же дня полностью завладела его сердцем, мыслями, разумом, и избавиться от этого было невозможно. Артур даже не осознавал, что весь его мир вертится вокруг неё одной. Раньше всегда знал, что им не быть вместе, и думал, что со временем преодолеет это. Но только сейчас, потеряв её окончательно, понял, насколько глупыми были эти мысли. Не смог бы он без неё жить, и её карьера не играла никакой роли. Кому есть дело до карьеры, когда речь идёт о любви? И почему никогда не понимаешь цену того, что имеешь, пока не потеряешь? Образ любимой ранил сердце больнее, чем удар самым острым ножом. Хотелось кричать от боли и бессилия. И снова и снова в такие моменты нож врезался в тело блогера, разрезая ему кожу на руках, лице, груди, оставляя причудливые узоры, которые со временем превратятся в шрамы. Тот уже не знал, каким голосом выть, непрерывно срываясь на визг. Они находились среди развалин, за чудом сохранившейся стеной одного из домов. Артур не знал, слышат ли их другие, надеялся, что нет. Всё-таки он выбрал место подальше от лагеря. Но недалеко от того дома… Сам не понимал, зачем. Как будто там всё ещё ощущал её присутствие. Сейчас он с удовольствием отрывал негодяю ногти, почти наслаждаясь мучительными выкриками. Блогер периодически терял сознание от болевого шока, но Артур каждый раз приводил его в сознание.       Нож скользил вокруг пальца, иногда погружаясь в коже чуть глубже, как будто раздумывая, отрезать его сейчас или позже. Блогер в панике следил за ним. Он уже понял, что бесполезно надеяться на пощаду и снисхождение. Взгляд человека, который всё это проделывал с ним, был абсолютно пустой и равнодушный, лишённый всяких эмоций по поводу того, что мучает живое существо. Только лишь в самой глубине его взгляда была заметна сильнейшая неземная боль, которую отчаянно пытался скрыть, но не мог. И, видимо, именно эта боль заставляла его совершать все эти действия. И наглый авантюрист, которому до этого сходило с рук всё, в том числе вмешательство в чужую личную жизнь, шантаж известных людей, мошенничество и многое другое, понял, что в этот раз у него ничего не вышло. Если раньше его все боялись и охотно платили ему, лишь бы он выдал грязные секреты звёзд, которые ему удавалось узнать, или же, наоборот, не хотели платить, и тогда он сообщал миру о какой-нибудь сногсшибательной сенсации из мира шоу-бизнеса, то сейчас он попался. Этот человек его не отпустит, не простит ему свою шлюху-звезду. И блогер ненавидел обоих, но ничего не мог поделать.       Нож полностью погрузился в ткань, почти дошёл до кости. Ещё немного и негодяй точно лишится пальца. Артур растягивал наказание, не хотел сделать всё сразу. И в этот момент сквозь вой блогера ему послышался страшный крик снаружи. Высокий визг с истерическими нотками. Так орут только в фильмах ужасов, когда видят зомби, привидений и прочих монстров, порождённых неиссякаемой фантазией голливудских сценаристов. В норме люди так не кричат даже от сильного страха. Должно было произойти что-то паранормальное, чтобы человек мог издать такой леденящий душу вопль.       И ошибки быть не могло, он доносился с того места, где раньше был дом, тот дом. Артур замер. Нож выпал из руки. Что это могло быть? Он отказывался даже думать об этом. Но всё же, подчиняясь какому-то инстинкту, медленно, как зомби, поднялся и пошёл в ту сторону, мигов забыл про связанного пленника, истекающего кровью.       Артур шёл в направлении развалин дома, чувствуя колотящееся от волнения сердце где-то в области желудка. Понятно было, что ничего хорошего это быть не могло, но он должен узнать правду. Какой бы она ни была.       И сначала ничего не понял. Кричали в унисон девушки. Анн-Мари, Клэр и Лин. Они, видимо, принесли еду спасателям, которые всё ещё пытались разобрать завалы, что было невозможно. Парни шокировано молчали, глядя на что-то, и только их глаза расширились от ужаса. Артур посмотрел в ту сторону и замер на месте.       Неподалёку от развалин дома, чуть в стороне от обломков, стояла одинокая фигура. Она была неподвижна, как статуя. Но при этом казалась какой-то неестественной. Как будто стояла не по собственной воле, а удерживалась верёвкой, как марионетка. А всё потому, что тело было выгнуто под неестественным углом. Живой человек не мог бы так стоять, не упав, казалось, что она удерживается невидимой силой, которая, если отпустит, тут же упадёт. Обычно в фильмах так могли стоять зомби или люди, одержимые какой-нибудь сущностью. Кроме того, одежда была порвана и обуглена. На коже повсюду были раны и ожоги. Она не шевелилась, только ветер развевал длинные, когда-то красивые, а сейчас грязные, спутанные волосы. Выглядело это невероятно жутко, как будто и в самом деле зомби или вампир. И страшнее всего был взгляд. Она смотрела прямо на них, или точнее, сказать сквозь них. И этот взгляд совершенно ничего не выражал. Казалось, она их не замечает. Глаза не были естественными. Их залила абсолютно чёрная непроглядная тьма. Не только зрачок, но и радужку, весь глаз целиком. От сковавшего его ужаса Артур не сразу вспомнил, где он уже видел такое. В фильмах, да. Где у одержимых злой сущностью так темнеют глаза, когда человек перестаёт быть собой. Но и где-то ещё. Пока размышлял над этим, пытался двинуться с места, но не мог пошевелиться, замер, как и она. Видимо, поняв, что её заметили, то, что удерживало её (понятно было, что она сама не могла так стоять) отпустило, и она повалилась на землю совершенно безвольно, как кукла. И это внезапное падение тоже выглядело жутко. Девушки взвыли от ужаса. Артур, наконец, смог двигаться и бросился к ней, не обращая внимания на предостерегающие крики. Ему было совершенно всё равно. Не важно, кто это — зомби, вампир, призрак. Главное, что он получил возможность вновь увидеть её, даже в таком виде. Если это потустороннее существо, ему всё равно, пусть заберёт с собой, он будет только рад. Всё ещё не мог поверить своему счастью, что ещё хоть раз её увидел. А как такое возможно, он не собирался анализировать, это было совершенно не важно.       И только подойдя к ней и заглянув в тёмную глубину глаз, вспомнил, как от удара молнии в сознании, в какой момент и у кого видел такие глаза. Когда профессор Малинин собирался сделать укол Эдварду и не хотел слушать разумных доводов, а видел лишь собственную истину, его глаза точно также были залиты чернотой, а взгляд направлен куда-то сквозь них, в пространство. Но он при этом мог говорить, двигаться и вёл себя осмысленно, как разумный человек. Нина же казалась марионеткой, которой обрубили верёвки. Лежала на земле, раскинув руки в стороны, волосы рассыпались по сторонам, а глаза ничего не выражали, и в них плескалась непроглядная тьма.