Любовь с двойным стандартом

      — Даяна, позвони на телевидение директору канала новостей. Скажи, чтобы запретили показывать любые репортажи, связанные с Гаити, — пауза, глубокий вдох, попытка сдержать слёзы, — и особенно про актрису.       — Всё поняла. Но ещё остаются социальные сети. Там сейчас всё это обсуждают.       — Спасибо, что напомнила. Свяжись с администраторами, чтобы они удалили… Эту информацию, или мне придётся отключить интернет в стране.       — Конечно, будет сделано. Не могу поверить, такая талантливая актриса, мне она очень нравится. Неужели это правда?       — Не надо, Даяна, постарайся без эмоций.       — Хорошо, господин…       — Не важно, выполняй поскорее, до свидания.       Не дожидаясь ответа секретарши, сбросил звонок. Теперь вроде бы всё. Даша ничего не узнает, ей негде будет прочитать или услышать. Камилла не станет болтать, он её предупредил, а больше никого к Даше не пустит. Родители? Надо позаботиться, чтобы они тоже ничего не узнали. Катя не должна волноваться. С ней сложнее, она захочет узнать про старшую дочь. Невозможно долго скрывать от неё. Максим пока ничего не скажет: врач, пришедший осмотреть Нору, сразу же сделал ему укол успокоительного. По-видимому, изобретения профессора уже вовсю используются персоналом в больнице, это и к лучшему. Остаётся подумать, как подольше скрывать от родителей.       Оставалось непонятно, как сейчас идти к Даше в таком состоянии. Она догадается, что что-то случилось. Но и не возвращаться нельзя. Он же не отходил от неё двое суток. И до сих пор не знает, зачем вышел из палаты, каким образом оказался в том коридоре — ничего не помнит. Даша решит, что это подозрительно. Придётся изображать полное спокойствие. Но это трудно, намного сложнее, чем на переговорах с руководителем конкурирующей страны. Там намного легче выглядеть спокойно, когда всё в порядке, и не узнал о том, что…       Думать об этом было невозможно. Особенно для впечатлительного человека, который привык подавлять в себе все эмоции, быть спокойным в любой ситуации. Но не сейчас. Это было слишком ужасно. В большей степени из-за чувства вины. Эдвард уже считал себя виноватым в том, что произошло. Он всегда во всём себя обвинял. Тем не менее, надо было вернуться, посмотреть, как Даша, убедиться, что она ни о чём не узнала. О собственных эмоциях можно будет подумать позже.       Рассуждая таким образом, Эдвард вернулся в палату. Ему не пришлось даже изображать улыбку при виде Даши, он уже почувствовал себя лучше, как будто увидел солнце после полярной ночи. Сразу стало легче, спокойно и радостно, как всегда, когда видел её. Как и раньше, сердце забилось сильнее, дыхание сбилось. Он всегда реагировал на её присутствие, как подросток на первом свидании, и это было приятно, потому что означало, что их любовь не рискует превратиться в рутину скучной семейной жизни, от которой затем останутся лишь привычка и воспоминания. Отвлекая себя такими мыслями, он подошёл к любимой и наклонился поцеловать её.       — Всё в порядке? — с тревогой спросила Даша. — Тебя долго не было, что случилось?       — Сам не понял, — решил ответить полуправду, — у меня был провал в памяти. Не знаю, почему-то пришёл в себя в коридоре у кофемашины. Не помню, как вышел.       — Это от нервов, бывает, — успокоила Даша, — всё пройдёт, но на всякий случай надо поговорить с родителями.       — Хорошо, любимая, — Эдвард предпочёл бы пока не говорить с родителями и пытаться всё скрывать ещё и от них. Ему было бы лучше побыть сейчас одному, чтобы всё осознать, но боялся оставить Дашу одну. Хотя к ней никто и не заходил, кроме Камиллы.       — О чём думаешь? — прервала его размышления Даша.       — О том, что люблю тебя больше всего на свете. Для меня нет никого и ничего важнее тебя. Я всё сделаю, чтобы ты больше никогда не страдала, а всегда была счастливой. Остальное мне неважно.       — Спасибо, любимый, — Даша покраснела, и было видно, что ей очень приятно.       — Буду защищать тебя всегда и от всего, даже ценой собственной жизни.       — Не говори так, пожалуйста, — она чуть помрачнела и сжала его руку, — обещай мне, что с тобой никогда ничего не случится, — в её прекрасных блестящих глазах застыл страх и умолящее выражение, — я даже не могу думать о том, что могу тебя потерять. Я это не выдержу и дети тоже. Не забывай, что мы должны думать о них.       Эта проникновенная речь полностью повторяла мысли Эдварда. Он думал о ней то же самое. Не мог даже представить себе, что может потерять любимую. Именно поэтому знал, что пойдёт на всё ради неё и детей.       — Со мной ничего не случится, обещаю, — серьёзно ответил он, глядя ей в глаза, — я всегда буду с тобой.       — Иди ко мне, — Даша притянула его к себе и крепко обняла, — жизнь моя.       — Знаешь, до сих пор не могу поверить, что это правда, — задумчиво сказал Эдвард, погладив её по животу, — неужели так бывает? Это чудо возможно? У нас никого не было, а сейчас появились дети, как по волшебству.       — Ну, не по волшебству, — Даша засмеялась, — если не понимаешь как, может рассказать?       — Понимаю, в теории. Но чтобы это произошло на самом деле, не могу поверить, для меня это как в сказке. Если честно, никогда не испытывал особой любви или даже привязанности к детям. Не понимал, почему они так важны, их все любят и считают милыми. А сейчас понимаю. Когда думаю о том, что это именно наши с тобой дети — результат самой сильной в мире любви, которой нет равных, это вызывает такую эйфорию. Как доказательство того, что мы с тобой по-настоящему одно целое. Ведь в каждом из них часть нашей души.       — Спасибо, любимый, — у Даши появились слёзы на глазах, — а я до этого не знала, как ты отреагируешь. Боялась, скажешь, что ещё слишком рано, это помешает работе или что я вообще не подхожу для этого.       — Ты сумасшедшая? — возмущённо спросил он, прежде чем понял, что сказал.       Но Даша и не подумала обижаться.       — Да, ты же знаешь. За это ты меня и любишь, не так ли?       Они рассмеялись.       — И за это тоже, вообще за всё. Но я имел в виду другое. Как ты могла такое про меня подумать? Я много раз говорил, что ты для меня важнее всех, почему не можешь поверить?       Даша немного погрустнела.       — Наверное, потому, что не уверена в себе. Не могу понять, как ты можешь меня любить. Настолько очевидно, что я никто по сравнению с тобой, поэтому мне всё кажется сном.       — Ты знаешь, что это не так.       — Я знаю, но другие не знают и, наверное, удивляются.       — А нам нет до них никакого дела. Пусть думают, что хотят.       Несколько минут они целовались, забыв обо всём на свете.       — И всё-таки для меня это как чудо, — сказал Эдвард, нехотя отрываясь от неё, — если срок два месяца, значит, это было во время саммита по климату. Получается, когда ты пришла в кабинет, нас было только двое, а в саммите мы уже участвовали вчетвером, всей семьёй?       Даша рассмеялась.       — Иногда ты очень милый с таким полным незнанием элементарной медицины. Всё не совсем так, должно было пройти намного больше времени. Тогда оплодотворение было только на самом начальном этапе.       — Нет, — упрямо повторил Эдвард, — это сразу же были наши дети и они тоже участвовали в саммите вместе с нами.       — Всё, хватит меня смешить, а то швы разойдутся.       Но разве они могли не смеяться? С Дашей Эдвард забывал обо всём, даже о произошедшей трагедии. Рядом со своим солнечным лучиком и источником энергии всё отступало на второй план и казалось неважным и незначительным по сравнению с ней.

***

      Эдвард смотрел в окно, прижимаясь лицом к холодному стеклу. На улице шёл дождь, капли напоминали слёзы. Он думал о том, насколько виноват во всей истории с Ниной. Да, она сама совершила подлый поступок. Но ведь раньше не была такой, её довели до этого. С детства чувствовала себя лишней в семье, мечтала, чтобы на неё обратили внимание. Даша тоже раньше чувствовала себя ненужной. Родители уделяли большое внимание её способностям, возлагали на неё огромные надежды, всегда напоминали о том, насколько важна как будущая учёная, поэтому Даша была уверена, что её не любят, а смотрят на неё, как на будущего ценного работника в династии учёных. Ей понадобилось много времени и доверительных бесед с родителями, чтобы понять, насколько они её любят на самом деле, просто их любовь больше выражается в уважении и признании её таланта. У Нины не было даже этого. Несмотря на то, что её любили, не могли ей это показать. Особенно на фоне Даши с её психическим расстройством, про Нину совершенно забыли. Она же была уверена, что никому не нужна. Поэтому и пыталась добиться любви родных, а заодно и других людей. На фоне милого ангелочка Даши, которой всегда восхищались, более жёсткая и прямолинейная Нина казалась слишком жёсткой, эгоистичной, грубой. Кроме того, никому и в голову не пришло назвать её умной.       Не только Даша, обе девочки были очень несчастными в детстве. Если с Дашей не хотели общаться ровесники, считая её очень странной, но зато обожали все взрослые за тихий, покладистый характер и чрезмерную скромность, то с Ниной всё обстояло наоборот. Она дружила с одноклассниками, считалась королевой класса, взрослые её считали испорченным, трудным подростком. Классической непослушной девочкой-бунтаркой, которая тайно от родителей убегала из дома, ходила на вечеринки, пыталась курить, ругалась матом, пила и проводила время в сомнительных компаниях. Никто не понимал, что так она всего лишь пыталась привлечь внимание родителей.       И Эдвард понимал, что сам никогда не смотрел на Нину как на подругу, а только как на посредника для общения с Дашей. Его дружбы с Дашей никто бы не понял. А так, общаясь с Ниной, часто виделся с Дашей и даже мог поговорить с ней. К самой же Нине относился с пренебрежением, как будто и за человека вовсе не считал.       Эдвард вспомнил, как за год до её отъезда во время одной глупой ссоры назвал Нину плебейкой. Она обиделась, но простила, не хотела портить отношения. А вот Даша, которая всё слышала, обиделась намного сильнее. Именно после этого перестала с ним разговаривать. Если раньше у них были если не дружеские отношения из-за разницы в возрасте, но вполне хорошие, то после этого Даша ужасно разозлилась. Она долго кричала на него, почти набросилась с кулаками, если бы Нина её не удержала. И как Эдвард не извинялся перед Ниной, Даша была непреклонна. С тех пор и до той памятной встречи на мосту, Даша гордо проходила мимо, если они случайно встречались. Если бы мать не просила Нину брать с собой сестру на встречи с друзьями, они бы вообще не виделись. И как ни пытался поговорить с Дашей, она его в упор не видела. И иначе, как тупым мажором, снобом и неандертальцем не называла. Именно тогда она рисовала граффити в виде разных оскорбительных надписей на воротах его дома. Эдвард очень мучился всё это время, уже не верил, что когда-нибудь упрямая Даша сменит гнев на милость и простит его. Причём не видел причины для такого поведения, не считал, что это было оскорблением для Нины, скорее, констатацией факта.       Сейчас осознал, что это действительно было очень невежливо. И правильно Даша тогда обиделась за сестру. Нина всегда была более безответной, не умела за себя постоять, если её оскорбляли более сильные, чем она. Скорее всего, именно это и было причиной его презрения по отношению к Нине. Она унижалась перед теми, кто выше по положению, но спокойно обижала всех, кто слабее неё. В отличие от Даши, которой не было разницы, кто перед ней, она могла одинаково послать и миллионера, и дворника, если её обижали. Точно так же, как на вежливое обращение отвечала вежливостью, кто бы это ни был.       Но Даша не подлая, не злопамятная, если прощала людей, то искренне и не вспоминала обиды. Она решила пригласить Нину на свадьбу, чтобы помириться с сестрой. А Эдвард мечтал отомстить Нине за то, что она обидела Дашу в Голливуде, что привело к попытке суицида. План был прост, Эдвард знал, что Нина мечтала выйти за него замуж, все это знали, она особо и не скрывала. Считала себя подходящей для него, как дочь миллионера и известная актриса. При мысли о том, что с ней будет, когда узнает правду, он испытывал несвойственную ему мстительную радость. Любой человек, обидевший Дашу, становился для него врагом, которого надо наказать.       Но он недооценил подлость Нины. Не знал, что она стала такой интриганкой. Пойти на подобный поступок мог только или очень смелый человек, или очень глупый. В случае Нины, очевидно, было второе. Но сейчас, анализируя причины такого поступка Нины, становилось понятно, что она на самом деле вовсе не жестокая, расчётливая стерва, какой все считали, а несчастный, запутавшийся в себе человек. А ещё сложнее всё стало, когда в её жизни появился Артур, неподходящий ей, как она считала. Нина мечтала быть первой во всём и боялась, что не будут замечать на фоне Даши, как всегда и происходило.       Эдвард не мог заставить себя позвонить Артуру, чтобы выяснить, как всё произошло. Невозможно было сейчас говорить с тем, кто её любил, даже если это было попыткой спрятаться от реальности. Всё равно в какой-то момент придётся это сделать. И с родителями Нины поговорить тоже придётся.       «Я просто тряпка. Ни на что не способен», — с сожалением подумал Эдвард. Трудно было удержаться от слёз, мучаясь от чувства вины.       Возвращаться в палату не хотелось. Лучше было смотреть в окно и ни о чём не думать.       Не думать о том, какими они все оказались идиотами, запутались в своих недостойных поступках. Предательство, интриги, подлость, месть. Они забыли о том, что были близкими людьми, при других обстоятельствах могли стать одной семьёй. Их совместные действия привели к трагедии, и не одной. Не смогли спокойно обо всём поговорить, как нормальные люди.       Его размышления прервали приближающиеся шаги. Кто-то шёл по коридору.       — Я тебя искал. Сколько можно прятаться, сынок? — бодро спросил профессор.       — А, это вы, — бесцветным голосом ответил Эдвард, — отстаньте, не хочу сейчас говорить.       Но профессор не обиделся, как будто ожидал этого.       — Обычно я не нарушаю ментальное личное пространство человека, но ты часть моей семьи. А значит, я должен знать, в чём проблема и не угрожает ли нам опасность, — спокойно сказал он.       — О чём вы? — немного раздражённо спросил Эдвард. — Обычно я не обращаю внимания на то, что вы странный человек, но сейчас не собираюсь ничего слушать. У меня нет настроения.       — Я и хочу выяснить, почему. И если не хочешь получить ещё один провал в памяти, лучше расскажи мне всё.       — Откуда вы узнали? — удивлённо спросил Эдвард.       — Я не собирался тебе ничего рассказывать. Позже, да, не сейчас. Но придётся. Помнишь, что я тебе сказал во время нашей первой встречи?       — Что не всё в мире такое, как кажется. В мире ещё очень много необъяснимого. Кажется, так?       — Да, примерно. Есть такие области науки, которые неизвестны никому, кроме избранных. Не совсем обычных учёных, а наследников Высшего разума. Им доступно почти всё. Тайные знания, сверхспособности и многое другое.       — Высший разум? — Эдвард уже ничего не мог понять. — Так Дашу называли, но я думал, это потому, что она гений.       — Нет, мой мальчик. Всё намного сложнее. Ты не слышал про Малиновую долину?       — Малиновую долину? Нет, а что это?       — Конечно, откуда тебе знать.       — Малиновая долина. Почти как…       — Да, вот именно. Там жила высшая раса сверхлюдей. Существует много легенд. Больше известна Атлантида. Но она никогда не существовала. А вот Малиновая долина — да. Если кратко, то Высший разум — это кибернетическое сознание одного гения древних времён. Он перенёс собственное сознание в компьютер и объединил его с искусственным интеллектом. У него неограниченные возможности. Сверхспособности. Но Высшему разуму удобнее существовать в виде человека. Симбиоз двух сознаний в одном организме. Такой человек спокойно живёт своей жизнью. Высший разум не мешает. Правда, иногда это бывает неудобно. Такого человека принимают за сумасшедшего с раздвоением личности. Иногда сознание Высшего разума доминирует над мыслями и чувствами человека. И все избранные могут испытывать на себе его влияние с помощью ментальной связи или телепатии. У нас есть особые гены. Мы — раса с особыми способностями, созданная тем учёным путём генных модификаций так, чтобы чувствовать себе подобных, узнавать их и иметь сверхспособности. Сейчас я хранитель или проводник Высшего разума. С его помощью осуществляется ментальная связь в моей семье. Поэтому Даша иногда ведёт себя так странно. В такие моменты, Высший разум берёт её сознание под контроль. Только один раз мне удалось пойти против него. Думаю, ты понимаешь, когда.       — Из-за меня? — спросил Эдвард, не веря тому, что говорит.       — Конечно. Я велел этому сознанию маньяка оставить меня в покое и убраться из моей головы. Он отказался, но позволил оставить тебя в живых.       — Обалдеть, — произнёс Эдвард совершенно нехарактерное для него слово, — а как он узнал про сверхспособности?       — Изучал функции мозга. Сейчас официально большинство функций мозга не изучены. Также как известно, что никто не использует мозг на сто процентов. Но тот учёный изучил структуры мозга и понял, какие отвечают за особые способности. У большинства людей они совершенно не развиты. Поэтому он взял гены тех, кто умел ими пользоваться. Путём генных модификаций изменил геном жителей Малиновой долины и своих детей в том числе. Так появилась тайная раса сверхлюдей.       — А что было потом?       — На них напали. Это слишком тяжело вспоминать.       — Откуда вы…       — Я там был.       — Что?       — В смысле, сознание Высшего разума в теле предыдущего хранителя. Но я помню всё, что видели мои предшественники. Память Высшего разума не стирается. А у его детей — частично да. Поэтому Даша помнит только то, что связано с наукой, но больше ничего.       — Так я совсем запутался. Уже ничего не понимаю.       — Хорошо, расскажу всё по порядку. Эта история наших предков. Дезиры, Эльмара и Высшего разума.       — Наших? А я тут причём?       — А ты один из нас. Избранный. У тебя тоже есть гены высшего существа.       — Как?       — Я всё расскажу, и ты поймёшь. Я сам этого не ожидал. Ведь таких, как мы почти не осталось. Только я и Катя, и потом Даша. Я долго не мог ничего понять. И только вчера всё понял. У Дезиры родился ребёнок. Он получил её доминантные гены. Поэтому ребёнок Эльмара тоже стал высшим существом.       — Вообще не понимаю. Кто это такие?       — Сейчас узнаешь.       И профессор рассказал Эдварду совершенно невероятную историю про жителей Малиновой долины. Про то, как они стали расой сверхлюдей, как на них напали, выгнав с собственной земли, и, наконец, трагическую историю Дезиры и Эльмара, закончившуюся Апокалипсисом.       Эдвард не знал, верить ли тому, что слышал, или отец Даши окончательно сошёл с ума.       — В общем, от этого у тебя провалы в памяти, сверхспособности начали проявляться. Теперь ты должен научиться общаться с нами с помощью ментальной связи. Добро пожаловать в семью. И, кстати, Эльмар не был виноват, Амина дала ему наркотик, он не понимал, что делает. Поэтому заслужил прощения и стал достойным человеком. Точнее, его перевоплощение в нашем мире. А Нина смогла искупить вину Амины. Высший разум узнал о том, что она совершила героический поступок. Пожертвовала собой, чтобы спасти детей на Гаити. За это Амина прощена, и её современное воплощение Нина тоже. Она оказалась лучше, чем предыдущая версия. И Высший разум дал ей шанс, позволил её спасти. Мы были там, но никто, кроме меня, этого не помнит. Потребовалось её полное раскаяние и наше прощение.       — В смысле, мы там были? — Эдвард почти не дышал от свалившихся на него невероятных сведений, в которых не мог разобраться.       — Не мы сами, а ментальные проекции посредством Высшего разума. Он сумел встроиться в сознание Нины. В норме это невозможно, она обычный человек. Но не совсем. Её мать — высшее существо, поэтому у Нины есть ген в рецессивной форме. В случае крайней необходимости Высший разум может войти в её сознание, хотя это намного сложнее, чем к нам. Поэтому и понадобилась помощь всех нас.       — Так она жива? С ней всё в порядке? — это было единственное, что Эдвард понял из всего.       — Да, насколько в порядке, я не знаю, трудно было удержать с ней контакт.       — Надо срочно послать кого-то на помощь.       — Не надо, она выбралась. Но её сознание повреждено. Простые смертные не могут связываться с Высшим разумом. Нам пришлось нарушить правило ради неё, но теперь надо вернуть ей её сознание. С таким мы ещё не сталкивались, мне надо понять, как это сделать.       — В смысле?       В этот момент Андрею позвонила жена, прося его пойти к ней посмотреть результаты какого-то опыта. Спешно попрощавшись и пообещав скоро вернуться, профессор ушёл. А Эдвард всё пытался разобраться в том, что узнал, но никак не мог. Сверхразум, необычные способности, высшая раса сверхлюдей. Могло ли такое быть? Не стоило себя обманывать. Он с самого начала догадывался об этом. Как только увидел Малининых в первый раз, понял, что они отличаются от остальных людей. Как будто и не люди вовсе. И он сам больше похож на них, чем на других людей. Но всё же это казалось чем-то нереальным, фантастическим. В этот момент к нему подошла взволнованная, заплаканная Катя.       — Вы не с мужем? — удивился Эдвард. — Позвали же его.       — Да, нужно было отвлечь его, — быстро проговорила она.       — Что случилось? Если из-за Нины, то с ней всё в порядке.       — Я знаю. Насколько в порядке это мы ещё не выяснили, но речь о тебе.       — В чём дело? — спросил он со смутной тревогой.       — У Норы было кровотечение, поэтому врач позвал меня помочь. Нам удалось спасти ребёнка. Но по крови я всё же решила сделать генетический анализ, как она просила. Несмотря на небольшой срок.       — Я, конечно, очень рад, что ребёнок Артура жив, но причём тут я? Вы это хотели сообщить мне?       — Нет, — из её глаз потекли слёзы, что было удивительно, — я никому не сказала, нельзя, чтобы Даша и Андрей знали, пока я не разберусь…       — Да в чём дело?       — Эдвард, скажи честно, почему по результатам теста выходит, что ты отец ребёнка Норы?