Любовь с двойным стандартом

      1 ноября 2010 года.       Остров Виктория,       город Викториавиль.       — Виктория-аэролинь, борт номер один. Выезжайте на взлётную полосу три-два-пять. Ждите. Вы третий на очереди. А полоса два-три-четыре занята, должен приземлиться Конкорд, — диспетчер перевёл дыхание и отпил кофе из стакана, внимательно глядя на радар.       Все взлёты и посадки строго контролировались и рассчитывались диспетчерами, чтобы самолёты, взлетающие и садящиеся на пересекающиеся полосы, не сталкивались.       — Виктория-аэролинь, борт номер один, вас понял, — у пилота был красивый, хорошо поставленный бархатный голос, — жду.       Диспетчер ввёл в систему искусственного интеллекта координаты подлетающего Конкорда, чтобы компьютер рассчитал точное время посадки.       Его коллега между тем отдавал распоряжения другим взлетающим самолётам.       — Виктория-аэролинь, борт номер один, разрешаю взлет, — произнёс, наконец, диспетчер. — Желаю удачи, приятель.       — Говорит Виктория-аэролинь, борт номер один, — последовал ответ, — вас понял. К взлёту готов.       Неожиданно его перебил звонкий мелодичный девичий голосок, зазвучавший в наушниках диспетчера приятной музыкой.       — Большое спасибо. Мы взлетаем. От винта! — восторженно добавила девушка, разразившись весёлым смехом, что, судя по недовольному голосу лётчика, вызвало у него сильное раздражение.       — Во даёт, — возмущённо обратился диспетчер к своему коллеге, отключив микрофон. Он продолжал внимательно смотреть на радар, чтобы не терять из виду взлетающий самолёт, — нет, ты представь, он опять взял с собой бабу на борт! И это на испытание нового президентского бизнес джета! Совсем обнаглел! — теперь в его голосе слышалось не только возмущение, но и откровенная зависть. — Неужели он думает, что ему реально всё позволено?       Другой диспетчер только развёл руками.       — Каждому своё. Не лезь не в своё дело. Лучше следи за Конкордом, — прибавил он раздражённо.

***

      Роскошный, серебристый, с утончённой остротой носа, сверхзвуковой авиалайнер плавно устремлялся к земле в аэропорту Викториавиль на живописном острове Виктория. Он словно мечтал о тихом приземлении, с лёгкостью рассекал облака, свободно планируя вниз. Плавно опускаясь, он всё больше сближался с землёй, оставляя за собой белоснежные следы, как напоминание о своём величии.       Давление в салоне начало меняться, но едва ощутимо, так что у пассажиров почти не закладывало уши.       В этот момент в салоне бизнес-класса спавшая на удобном широком кресле миловидная темноволосая девушка вздрогнула, резко открыла ярко-зелёные, слегка раскосые глаза, в которых плескалась паника. Она смотрела вокруг, не вполне понимая, где находится.       Её замешательство длилось недолго, не больше нескольких секунд. Она тряхнула головой, сбрасывая оцепенение. Её лицо тотчас же приняло высокомерное и надменное выражение, свойственное ей в повседневной жизни.       — Уважаемая, — капризно обратилась девушка проходящей мимо стюардессе, — когда мы уже, наконец, долетим? Стоило покупать билет на лучший самолёт, да ещё и в бизнес-класс, если мы тащимся со скоростью пьяной черепахи. Что у вас тут за сервис? Никакого уважения к пассажирам! Вы вообще видели, кого везёте? Или у вас каждый день звезда на борту? Вот дождётесь, что я напишу о вашей компании плохой отзыв и поставлю одну звезду. А у меня несколько миллиардов подписчиков. Да вы после моего отзыва в чёрный список попадёте!       Стюардесса изо всех сил постаралась не измениться в лице после такой откровенно хамской отповеди. Ведь все знали, что именно этой пассажирке бесполезно что-то доказывать, объяснять, что скорость самолёта зависит не от стюардессы и не от качества авиакомпании, тем более не от бизнес-класса, а от физических законов.       — Госпожа, — очень вежливо и терпеливо сказала стюардесса, присаживаясь на корточки возле кресла пассажирки. Её скулы свело от напряжения и неестественно натянутой улыбки, — мы уже снижаемся и через несколько минут сядем в аэропорту Викториавиль. Мы стараемся делать всё, что в наших силах, чтобы наши пассажиры наслаждались полётом и провели его с наибольшим комфортом.       В ответ привередливая пассажирка лишь презрительно хмыкнула, показывая, что она думает о словах стюардессы, о ней самой и об авиации в принципе.       Женщина в ответ только сдержанно-вежливо улыбнулась звезде. Но стоило ей повернуться, как стюардесса тут же закатила глаза. В её душе поднялась целая буря эмоций, и хотелось сказать много нецензурных слов в адрес пассажирки, но она, разумеется, сдержалась, понимая, что не готова терять работу по вине этой выскочки. Вместо этого женщина сжала зубы, чтобы даже случайно не высказать актрисе всё, что о ней думает, и направилась к кабине пилотов. Когда ей открыли, она быстро проскользнула внутрь, плотно прикрыв за собой дверь. Она не только не воспользовалась громкой связью, но и хотела убедиться, что разговор никто не услышит.       — Мальчики, вы абсолютно уверены, что мы сейчас приземлимся? — спросила она с тревогой. — Очереди нет? На второй круг не отправят? А то в салоне бизнес-класса пассажирка нервная. Ну вы и так поняли, о ком речь, — она специально говорила очень тихо, хотя за изоляцией ничего не было слышно.       Пилоты понимающе переглянулись.       — Сочувствую, Марта, — сказал один из них, — понимаю, что эта надменная стерва тебя совсем замучила. И почему она летит именно нашим рейсом? Ну ты потерпи ещё, малыш, сразу после посадки пойдём расслабимся. Я сделаю всё, чтобы ты забыла о ней, — его помощник понимающе усмехнулся, глядя, как командир приобнял стюардессу за талию. — Да, диспетчер разрешил посадку. Ещё минут пять, и мы избавимся от неё.       — Спасибо, дорогой, — с чувством ответила Марта, — люблю. Увидимся на земле, — она поцеловала лётчика и вышла из кабины ещё раз подтвердить капризной пассажирке о том, что они сейчас приземлятся.       Настроение от общения с актрисой было ужасным. Впрочем, так происходило со всеми, кому приходилось иметь дело с мировой знаменитостью Ниной Романовой. Будь то обслуживающий персонал, коллеги или режиссёры, все в один голос утверждали, что характер звезды невыносимый. При этом все понимали, что популярность вскружила девушке голову. Ведь шесть лет назад, после выхода первого фильма, она проснулась знаменитой. О ней узнал весь мир. Харизматичная, яркая девушка покорила зрителей своим очарованием, юностью и красотой. Именно тогда и взошла на горизонте новая звезда. Её стали приглашать во все проекты, на ней зарабатывали миллиарды. И Нина поверила в свою исключительность.       Она начала вести себя с людьми совершенно по-хамски. Обращалась со всеми так, как будто ей всё позволено. А относилась к людям, как к ничтожествам. Фанаты действительно всё прощали любимой звезде. Её пренебрежение даже радовало их, показывало разницу между ними и недостижимой богиней. Поклонники любили её манеру разговаривать с людьми свысока, любой скандал, связанный со знаменитостью, только подогревал их интерес. А режиссёры, актёры и гримёры прощали коллеге любое поведение, зная, что работа с ней принесёт им успех и славу. Зато обслуживающий персонал буквально ненавидел звезду. Они всегда страдали сильнее остальных, так как их Нина вообще за людей не считала и могла позволить себе любое оскорбительное поведение. Но и не отказывались с ней работать, ведь заработок в этом случае был намного выше, чем при работе с другими звёздами. Никто не демонстрировал недовольство её поведением, только потом шептались между собой о том, что так и до нервного срыва недалеко. Сама же Нина никогда не страдала от своего поведения, даже не задумывалась о нём. Она была уверена, что талантливому и успешному человеку позволено всё.       — Воды принеси, — раздалось вслед стюардессе недовольное и почти злое, — у меня голова болит, хочу таблетку запить. А то понабрали безруких пилотов, летать не умеют, о пассажирах не думают. Не дрова везут. Могли бы о звезде подумать. Что застыла, как памятник Пушкину? Я, кажется, просила воду?       — Сию секундочку, — отмерла стюардесса, бросаясь по коридору на кухню за бутылкой воды. По пути она из последних сил сдерживала готовые пролиться слёзы.       Получив желанную бутылку с водой, Нина вздохнула, достала таблетку, запила её и откинулась на сиденье, закрыв глаза. Боль уже пульсировала в висках, резала голову острым ножом. А приснившийся в полёте сон не только ухудшал состояние, наводил на мрачные мысли.       «Что это было? Предупреждение? Плохие воспоминания? Что вообще со мной происходит?»       Девушка бросила быстрый взгляд в иллюминатор. Земля всё приближалась. Облака рассеялись, они летели совсем низко. Вот уже первые домики, кажущиеся игрушечными с высоты.       — Ну, здравствуй, Виктория, — тихо сказала Нина, обращаясь к пустоте.       Её сердце выбивало неровный тревожный ритм. О чём или о ком думала она в эту минуту? Нина и сама не смогла бы ответить. Слишком много боли, ошибок и разочарования было связано с этим местом.       Она снова погрузилась в воспоминания. Шесть лет назад, это произошло шесть лет назад. Именно тогда, в шестнадцать лет, она и стала звездой. Поспешно бросила дом, родных, страну, ставшую её второй родиной, и уехала покорять Голливуд. Естественно, без помощи отца-миллионера у неё ничего бы не получилось. Он купил ей роль, а дальше, путём интриг и и предательств она пробила себе дорогу к славе. И Нина прекрасно отдавала себе отчёт в том, каким образом добилась популярности, что дело не в великом таланте, ведь преподаватели часто напоминали ей об отсутствии такового. Но ей в тот момент необходимо было доказать всему миру о том, чего она способна добиться, поэтому и методы по достижению цели были любые, включая самые подлые и безнравственные. Но Нина не жалела о других. Ей не было до них дела. Она не думала о чувствах других. Разве это важно, если есть цель?       Она запретила себе вспоминать прошлое, оно перестало существовать для неё. В течение этих шести лет Нина думала только о карьере. Она чувствовала себя роботом, работала без отдыха, участвовала в одном проекте за другим, не устраивая перерывов. Старалась не оставлять себе ни одной свободной минуты, чтобы воспоминания о прошлом не пробили жёсткую броню в сердце. Не ощущала усталости, хотя нервы каждый раз были на пределе от напряжения. Но всё это было лучше, чем боль, терзающая при любом намёке на прошлое. Когда произошла та история, о которой не хотелось сейчас вспоминать, Нина обвинила родных в предательстве и вычеркнула из жизни. Но сейчас, при мыслях о семье, становилось страшно, и сердце готово было выпрыгнуть из груди. Как они её встретят? Стоит ли вообще возобновлять с ними связь?       Её любимая младшая сестрёнка Даша в детстве была самым дорогим человеком в жизни. Она никому не признавалась, потому что не хотела разрушать образ успешной эгоистки, но знала, что ради сестры пошла бы на всё. Только об этом никто не знал. Особенно после их глупой ссоры перед отъездом в Голливуд…       Как же сейчас хотелось вернуть всё назад, чтобы этого конфликта не случилось.       У них с сестрой были разные отцы. Родители Нины поженились студентами и очень быстро поняли, что не подходят друг другу. Они были совершенно разными. Катя, мать Нины — отличница, лучшая студентка на курсе и подающий надежды будущий учёный. Максим, отец Нины, мечтал только о том, чтобы разбогатеть. Они почти сразу развелись, не жили вместе. Насколько поняла Нина, мать никогда не любила её отца, вышла замуж в надежде забыть кумира детских лет. В Андрея Малинина, величайшего учёного современности, Катя была влюблена с детства. Максим создал свою фирму и постепенно стал миллионером.       Катя познакомилась с кумиром, и он тоже полюбил её и женился на ней. Нина помнила, что свадьба была в день взрыва на АЭС Модерны, где они в то время жили, и мать с отчимом там работали. Их даже обвиняли в причастности к взрыву. Поэтому новоявленной семье пришлось скрываться. Вскоре родилась девочка Даша. Нина жила в основном с матерью. Она редко виделась со своим родным отцом, так как они жили в разных странах, и отец много работал. У него не было времени на дочь. Кроме того, её мать была против этих встреч. Считал, что Максим плохо влияет на дочь, подкупая её деньгами.       Нина всегда любила сестру, но иногда и завидовала ей, в чём, правда, не хотела себе признаваться. Ведь Даша была отличницей, гордостью семьи, надеждой родителей. К тому же она жила с родными отцом и матерью, в отличие от Нины, которая виделась с отцом раз в год.       По характеру они были совершенно разными. Даша — тихая, скромная отличница, вся в своих родителей. Нина же пошла в своего отца — бойкая, амбициозная, самоуверенная. Она знала, чего хочет от жизни и как этого добиться. С детства знала, что станет звездой, а потом выйдет замуж за миллионера. Дашенька не строила никаких планов на будущее, плыла по течению, точнее, делала всё, что ей велел отец. Отлично училась, сидела дома, ни с кем не встречалась. Над ней постоянно издевались в школе, она считалась изгоем.       Нина любила сестру, поскольку знала, что та никогда не добьётся большего успеха, чем она сама. Нина не терпела конкуренции, так как считала себя лучшей во всём. Она хотела, чтобы сестра была счастлива, но ни в коем случае не была успешнее неё самой.       «А ведь я когда-то пообещала тебе, что мы никогда не расстанемся, — мысленно сказала Нина сестре. — Кто же знал, что всё так сложится?» — она вздохнула.       Самолёт коснулся земли, и у Нины хотя немного и отлегло от сердца, что они хотя бы не разобьются, но на душе всё ещё было тревожно. Как встретит её когда-то любимая и такая родная страна? Получится ли воплотить в жизнь столь важный для неё план? Но ведь не зря она получила приглашения от правителя острова на съёмки фильма об истории страны. За этим кроется что-то большее.       Нина, не отрываясь, смотрела в окно, чувствуя на глазах непрошенные слёзы, хотя не плакала уже давно, с того случая, который перевернул всю её жизнь шесть лет назад. Только на съёмках могла позволить себе пролить слёзы на камеру, вспоминая для этого то запретное. Тьму, боль, ощущение полёта и падения. Его злое, искажённое ненавистью лицо. Тяжёлые кулаки перед глазами. Расстроенные, разочарованные лица родных.       Но сейчас она хотела плакать не от этого, а от мыслей о детстве, которые не приходили ей в голову ни разу на протяжении всех этих лет.