Эксперимент №1: Драко Люциус Малфой.

На часах девять утра, на календаре 9 октября, вторник. Опять множество приборов, неприятные шумы в лаборатории, приготовленное тонкое лезвие. Малфой не мог смириться со своей участью, не хотел опять чувствовать боль. После вчерашнего, он ощущал себя скорее стабильно, нежели нет, и хотелось бы находится в этом состоянии как можно дольше. Вспоминая улыбку, предназначенную только ему, становилось легко и уютно. Почему-то только сейчас пришла мысль о том, что Гарри больше не причинит ему боли… Возможно, это было так. Возможно, в это хотелось верить. Из мыслей его вывел холодный металл, который уже делал надрез. Малфой видел, что руки Поттера дрожали, что было несвойственно ему. На работе тот становился другим, более собранным и серьезным. Сегодня точно был странный день. Драко смотрел на потолок, слушал своё дыхание, лишь слегка поморщившись от ноющей боли… Он услышал плачь… — Прости, прости меня, Драко, я… Не хотел… — Кажется гриффиндорец перестал сдерживаться. Малфой отчётливо слышал в голосе раскаяние, ощущал на бедре дрожащие руки и горячее дыхание. Гарри прижался к белоснежному телу, не переставая говорить извинения. Ох… Поттер всё же сломался. Не понятно в какой момент его эмоции так сильно изменили его, или же наоборот — отсутствие их поменяло человека. Драко не мог точно сказать, что именно чувствовал в этот момент. Ему была жаль. Правда жаль за то, что его проклятие может навредить ещё кому-либо. И видимо от всепоглощающего чувства вины за содеянное, герой просто сдался. Сломались его внутренние преграды, а цепи, служащие ограничением его воли, с дребезгом порвались. Что именно сказать или сделать Малфой не знал. Он лишь наблюдал за тем, как Поттер прижимается к его бедру, как глаза находятся на мокром месте, а его выдержанное выражение лица сменятся на болезненное. Кто бы мог подумать, что у героя тоже есть свои потайные лазейки, через которые вот так медленно, но верно, просачивались на свет его эмоции. Но к чему это было? Зачем выстраивать огромные замки, чтобы прятаться? Да, Малфой мог бы судить по себе, ведь отец говорил «Эмоции всегда станут причиной твоей погибели». Он буквально заставлял Драко вести себя как безэмоциональное существо. Но… Парень не справился. Он вообще не был уверен в том, что кто-то смог бы с этим справится. И если в Хогвартсе как-то получалось держать себя в рамках, то в стрессовых ситуациях, например то же задание на убийство Дамблдора, его эмоции хлестали через край. Он никогда не был бесчувственным куском дерьма, как однажды назвал его Гарри, и уже в новом мире, в новой жизни он прекрасно понимал важность своих чувств и эмоций. Да, их не всегда можно объяснить, но лучше чувствовать хоть что-то, нежели заработать онемение и остаться на всю жизнь твёрдым камнем. В какой-то момент, за дверью послышались тяжёлые шаги. Драко медленно вынырнул из своих мыслей, так ничего и не сказав по поводу этой ситуации. Поттер тут же натянул на лицо уже привычную маску безразличия и подошёл к Драко, надевая на глаза тёмную повязку. — Ты не должен этого видеть. Что не должен? Что происходит? По мере приближения чужих шагов, Драко улавливал быстрое биение сердца. И он уже не понимал чьё. Поттер по всей видимости пытался произнести ещё одно заклинание, но не успел, ибо человек уже постучал в дверь. — Прошу тебя, молчи, что бы не случилось. — Просил его Поттер, начиная греметь металлической посудой. Мерлинова борода, Драко и так не собирался ничего говорить. Он почувствовал, как ему под бедро положили палочку, что весьма настораживало. Поттер включил воду. Нахал, который буквально несколько секунд назад стучал в дверь, сейчас нагло расхаживал по лаборатории. Драко ощущал на себе всю тревожность ситуации, ибо рядом стоящий Гарри вновь начал дрожать и тяжело дышать. — Ты же знаешь, что я чувствую твои эмоции на расстоянии нескольких миль, ведь так? — Это бугай! Блять, чёртов Даригаз, какого хера ему опять надо? Драко, конечно, не волновался за свою жизнь, но вот то, что он может сделать с Гарри почему-то настораживало. Ведь тот попросил его молчать, завязал глаза… Не-е-ет… — Это недоразумение. — Знакомый стальной голос. Гарри и правда научился скрывать эмоции. Малфой точно знал, что тот сейчас чувствовал страх. И это никак не совмещалось с его интонацией. — А мне кажется, ты соскучился по мне. Неужели твой предел с новым эксперемнтом две недели? Драко впитывал в себя каждый чёртов звук. Из разговора этих двоих можно было черпнуть много информации. Поттер в ответ хмыкнул и судя по шороху одежды, вновь отвернулся к столам. Тишина не продлилась и нескольких минут. Комната наполнилась звуками ударов… Со столов летели приборы: что-то разбивалось, по всей видимости колбы, а может и другие специальные предметы, слышались звуки падающего метала, опять-таки это могли быть ножи или что-то на подобии. Но во всём ворохе падающий предметов, Малфой отчётливо улавливал звуки ударов… Поттера избивают… — Ну что, ты уже готов выпустить отчаяние на волю? — Прощебетал противный мерзкий голос. Гарри же молчал. В калейдоскопе разных звуков, которые то и дело дополнялись чем-то новым, распознать эмоции Поттера было нереально. Вновь послышалась вода. — А так? Драко собрался взять себя в руки и сложить в своей голове несколько ситуаций, в которых появлялся странный мужчина. А ведь тот всегда приходил именно тогда, когда происходило что-то серьёзное. После первого непростительного заклинания, потом в тот момент, когда Гарри практически жил в ванной комнате, посреди ночи… Ещё бугай несколько раз повторял, что чувствует эмоции. Неужели это правда? Из анабиоза Драко вывел звук рвущейся одежды, среди которого он услышал тяжёлый вздох. — Не хочешь плакать при этом пожирателе? И что же тебя останавливает, котёнок? Я хочу слышать твою боль, видеть слёзы, давай, прекращай сдерживаться. — Словно успокаивая шептал мужчина. Правда у Драко от таких манипуляций пошли мурашки. До такой степени было неприятно, а в голове начал возникать страх Вновь звуки ударов. И нет, это было не похоже на драку, били только Гарри… Малфой не понимал что там у них происходит, они стояли достаточно далеко от его стола. Но всё же не так сильно. Комнату в одно мгновение наполнил запах крови. Мерлин, как же её было много. Тошнота подкатила незаметно, Драко старался не дышать. Ещё не хватало привлекать к себе ненужное внимание. — Ну, раз избиение больше не может вывести тебя на эмоции, приступим к старому плану, Гарри? — НЕТ! — Пронзительный крик отдавался эхом, от чего Малфой невольно дрогнул. Это было ой как неожиданно. Слышать как Поттер срывает горло, чуть ли не отчаявшись старается схватиться за что-то, ненароком опрокидывая лишние предметы со столов, было неприятно. Ведь тот вчера впервые так искренне улыбался, а сегодня, после извинений, звучит его крик о помощи. Драко уже не разбирал, что произошло дальше, и дураку понятно. Даригаз шлёпал Гарри по заднице, а может и просто по телу, звук в любом случае заставлял Малфой вздрагивать. Он прочувствовал эту боль на себе. Поттер же умолял о пощаде, рыдая в пустоту. Никто ему помочь не сможет. Неужели в лаборатории никто этого не слышит? Никто не придёт сюда, не поможет главному эксперементатору, серьёзно? — Ох, боюсь мой боец не пролезет, если ты будешь так сжиматься. Придётся вставлять резко. — Как же противно это слышать. Сердце Драко стучало в бешанном темпе. То будто перебралось из грудной клетки в голову, с каждой секундой принося адские муки. И ведь не он сейчас лежал на столе, нет, и не он кричал от боли, но ему также было до одури страшно и неприятно. Сразу вспомнился момент, когда Драко просыпался после первого Круцио. Ведь он тоже слышал истошные крики, битьё посуды… Неужели и тогда? Вновь мысли прервала истерика. Гарри бился головой о кафель, пока мужлан видимо пытался пристроиться. Как же отвратительно. Слёзы, срывающие горло крики, вперемешку вместе с хлюпающими звуками и довольным смехом. Драко хотелось закрыть уши, пропасть из этого места, и одновременно схватится за палочку и произнести непростительное. Сейчас он был готов убивать. Никогда ещё в голове не было столь уверенной мысли о смерти другого человека, но видимо шкала терпения кончилась и у слизеринца. Пока Гарри жестоко насиловали, видимо на одном из столов, Драко осторожно нащупал палочку, которую Поттер оставлял. До неё было сложно дотянутся, с учётом того, что его окружали путы, но он смог подтянуть древко беспалочковой магией. Нельзя было радоваться крикам и мольбам о помощи, но те заглушали собой лишние звуки. Когда Драко был готов освободится, вновь комната наполнилась иным эхом, видимо они переместились на пол, потому что звук битого стекла, а после и мучительные крики, которые к слову уже звучали не так громко, говорили о смене положения. Действовать надо было быстро. Он примерно понимал, где находится бугай, а значит и сможет убить. В голове не было противоречий, как с той же смертью Дамблдора, ведь слизеринец тогда не хотел этого. Да, он пытался доказать своей семье, что может пойти на многое, но не смог. Сейчас ситуация была иной, он хотел спасти Гарри. — Алохомора. — Тихо прошептал Малфой, от чего путы с тихим писком открылись. Дышать стало легче, действовать нужно быстро. Никто и не заметил как тот соскочил с кушетки и в одно мгновение снял с глаз повязку. — Авада Кедавра. Сердце бешено билось в груди, практически ломая ребра. Голова на мгновение опустела, видеть тело, которое ещё пару секунд билось в агонии, было так прекрасно. Дикое и безудержное наслаждение от убийства. Малфой ещё никогда не чувствовал внутри себя облегчение с нотками мести. Гарри же продолжал рыдать, будто не осознавая ситуацию. Ушло несколько минут на то, чтобы вернутся в мир и услышать мольбы о помощи. Гарри бился головой о деревянный стол. Его руки хватали всё, что могло лежать рядом, а предметы же летели в уже мёртвое тело. Он был в шоковом состоянии. Малфой медленно убрал палочку, кладя ту на стол, и стал подходить к Гарри, чтобы не спугнуть. Гриффиндорец ещё никогда не выглядел так безумно, зелёные омуты до невозможности потускнели, вчерашний искренний блеск в глазах пропал, тот будто сходил с ума. Всё лицо покрыто осколками стекла, из ран текла кровь, смываемая горькими слезами. — Поттер… — Шёпотом начал Драко, обращая внимание Гарри на себя. Он никак не ожидал, что в именно в него полетят громадные осколки от разбившихся предметов. Гриффиндорца окутал страх, сейчас достучаться до здравого смысла казалось было невозможно. Но всё же получив несколько новых глубоких ран, которые сейчас кровоточили, Драко смог приблизится к Гарри и схватит того за запястья, от чего он тут же успокоился. Смотрел диким взглядом на белокурую макушку. — Я не причиню вреда. — Словно разговаривая с маленьким ребёнком, продолжал Малфой. — Вставай, я отведу тебя в ванную. Тот отрицательно покачал головой. — Тогда можно взять тебя на руки? Я сам отнесу. — И шестерёнки в голове Гарри видимо заработали. Зрачки заметно уменьшились. Хоть дрожь и слёзы никуда не исчезли, он коротко кивнул, освобождая руки из захвата, и словно пятилетний малыш потянулся в сторону Малфоя. Крепко взяв Гарри на руки, слизеринец старался не задевать свои раны, из-за которых голова переставала осознавать происходящее. Он потерял слишком много крови, но всё же продолжал шагать по разбитому стеклу голыми ногами. Благо комната была совсем рядом, буквально в десяти метрах от самой лаборатории. Малфой осторожно посадил Гарри в ванную, придерживая хрупкое тело. Тёплая вода приятно окутывала кожу, и убедившись в безопасности гриффиндорца, Малфой был готов уйти, но его резко схватили за запястье. — Не уходи, прошу тебя! — Поттер до сих пор был не в себе. Он цеплялся за своего «спасителя» крепко, сразу давая понять, что один не собирается оставаться. — Я истекаю кровью… — Малфой указал на глубокие порезы в районе живота и бедер, от которых медленно шла дорожка вниз по ногам. И если Гарри сейчас был полностью нагим, то Драко же стоял в боксерах. В любом случае хотелось одеться. Гарри вздрогнул, видя раны и тут же призвал зелье из тумбочки: — Пей. Ох да, старое кровевостонавливающее. Что ж, на этом можно жить. — И мазь от глубоких ран. — Указал он на маленькую деревянную коробочку. Что ж, пока Малфой приводил своё тело в порядок, Гарри сидел в ванной. Прошли добротные пол часа молчания, каждый думал о ситуации в целом. Как бы не было Драко интересно о всём пиздеце в этой лаборатории, он уткнул свою любопытный нос в колени. Сейчас не время для расспросов. Гриффиндорец прикрыл глаза и практически полностью окунулся в красноватую воду. Ему тоже следовало принять зелье. — А ты не будешь пить? — Нет, я использовал регенерирующее заклинание. Всё скоро залечится самостоятельно. Снова тишина. Малфой вслушивался в удары своего сердца, кажется то успокоилось. Они находились в безопасности и в более менее нормальной форме. Раны затягивались быстро, только вот разум не хотел останавливаться, с каждым разом принося мысли о произошедшем. Драко мог лишь догадываться, сколько раз Гарри пришлось пережить этот кошмар. Если мертвец приходил сразу после проявленных эмоций, то должно быть не менее трёх раз. В любом случае хорошего мало. А он ещё как дурак пытался вывести Гарри из равновесия. Толика обиды на свою глупость пробралась незаметно, вновь заставляя бедную плоть дрожать от страха. Он не хотел всего этого и точно не знал о том, что делает. Ну… После сегодняшнего убийства проблем быть не должно, ведь так…? — Всё началось два года назад, как только я пришёл сюда работать. — Гарри хоть и выглядел спокойным, голос всё же изредка срывался. — Так как лаборатория основана на проклятиях, в которых участвуют эмоции человека, тот парень тут же пригрел местечко рядом с моей экперементальной зоной. В мой первый рабочий день я пережил первый приступ панической атаки, после чего Даригаз тут же появился в дверях моей комнаты… Так происходило каждый раз, каждый день. Мне пришлось пользоваться заклинаниями, чтобы ничего не чувствовать, но как итог — в конце недели, или же месяца, в зависимости от проклятий, я срывался. А потом срывались на мне. — Он тяжело вздохнул, прежде чем продолжить свою тираду. — Даригаз можно сказать питается негативными эмоциями. Его магия становится сильнее и могущественнее. Поэтому как только он распознаёт их, тут же приходил получить добавку. — Гарри нервно усмехнулся. — И я бы не смог его покалечить или убить. У нас и так много проблем со смертями в лаборатории, приходилось терпеть. Но… Сейчас у нас хотя бы есть доказательства его виновности. Надеюсь, я не останусь без работы. Малфой спокойно слушал, не перебивал. Сейчас они впервые откровенно разговаривали. — Я до сих пор ненавижу тебя за то, что изводил меня. В тот день… — Не продолжай, я понял. — Малфой и так чувствовал вину, так теперь вместе с ней стало до одури стыдно. Он ведь не знал, что так будет… — Ты изменился, Малфой. — Гарри стал спускать воду. Он полностью пришёл в себя и теперь мог двигаться самостоятельно. — Прости меня… — Ты тоже. Мы оба натворили глупостей. Что ж, перемирие вышло не таким искренним, как хотелось. У парней просто не было сил, чтобы высказаться полностью. В любом случае сегодня они оба сделали несколько шагов навстречу друг к другу.

***

Дни летели незаметно. После смерти человека, в лабораторию приехал начальник этого места, для выяснения обстоятельств. Гарри предоставил свои воспоминания о случившемся, чтобы доказать непричастность Малфоя. Его оправдали, разбирательство длилось практически неделю, но всё закончилось хорошо. Только вот отношения между парнями так и не наладились. Всё ограничивалось сугубо профессиональной этикой. Драко был рад, что сейчас они могут спокойно разговаривать. Безэмоциональный тон Поттера ушёл, теперь эмоции на лице то и дело проявлялись, тот выглядел лучше. Они продолжали разбирать книги из Малфой-мэнора, надеясь найти хоть что-то. Реликвии были толстенными, где-то информация стёрта, буквы поплыли от неправильного хранения, а дубликатов не было. Прошло столько времени с момента их написания, неизвестно где побывали эти книги до того, как им была предоставлена полка в закрытой библиотеке. Что-то нужное удавалось выписывать, но информации были всё ещё очень мало. — Здесь сказано, что любое проклятье, затрагивающее магический фон, очень трудно снять. Здесь не работает система весов. — Отозвался Поттер, пролистывая очередную книгу. — В каком плане? — Сейчас, я прочту дословно. «Родовые проклятья Малфоев всегда основываются на одной из эмоций потомков. Это позволяет сохранить древо в безопасности, и оберегать детей. Чтобы избавится от каждого из них, нужно понять природу совершённого обряда. Например, если лорд преподнёс своему сыну дар провидения, которое в первую очередь основано на видениях, то чтобы избавится от проклятья такого рода, нужно полностью овладеть этой сферой. Природа провидения потомков данного рода основывается на воспоминаниях прошлых лет и пережитом опыте, что даёт носителю подсказки как поступить в той или иной ситуации. Легилименция в этом плане вытесняет действия проклятья. Но если же научить ребенка обратному, то есть оклюменции, то проклятье только наберёт свою силу и начнёт сжигать магическую мощь. Принцип весов, когда на одной из чаш лежит обряд, а на другой противодействие, только ухудшит ситуацию в целом» — Звучит сложно. — Малфой никогда не интересовался обрядами своей семьи. Ровно до того момента, пока его отец не провёл один из них. — В моём случае, я даже не знаю что послужило причиной проклятья. — Люциус разве тебе не говорил? — Нет, я в тот момент был без сознания. Он насильно сделал это. Поттер ничего не сказал. Они даже не знают с чего начать. В книгах всё объяснялось на примерах, но точного описания обрядов не было. В любом случае они изучили только малую часть книг, из всей огромной кучи, привезённой из Малфой-мэнора. Так что сдаваться было рановато. — Если рассуждать логически, — начал Драко, — то моё проклятье, как я и говорил раньше, основано на здоровье потомков. Как я понял, изначально оно должно было увеличить физические характеристики, взамен забирая магический фон. — Но в таком случае, — продолжил Гарри, — если судить по информации из книги, просто так магия не уничтожается. Что-то должно было происходить в противовес, чтобы разрушать магический фон. Очередной тупик. Пока они не найдут описания обряда с самого начала и до самого конца, они не смогут понять природу проклятия. Но в любом случае, рассуждать и прикидыать зацепки стоило. — Но я ничего не делал. Лечащие заклинания и чары поднимают возбуждение, от которого можно избавится только если нанести увечья. Или же по старинке. — Парировал Драко, отклыдвая в сторону прочитанную книгу, без нужной информации. — Получается, чтобы сгорал магический фон нужно просто не использовать их? — Не совсем. В этом и есть противовес. Лечение — боль. Видимо проклятье подразумевает полное подчинения инстинктам, и несёт за собой последствия, если избавится от накатывающих эмоций путём причинение себе увечий. — Гарри откинулся на спинку кровати. Они так долго провели в одном положении, что стали затекать мышцы. — Хм, ну я же не могу постоянно следовать дурной головке. — Малфой нервно хихикнул. Почему-то после пережитых событий, разговарить с Гарри о своём стояке и последующих окончаниях стало обыденностью. — Ну… В целом ты можешь жить в туалете, окружив себя салфетками и журналами с порно-актрисами. Звучит как планы на будущее. — Поттер, это не смешно. — Драко глядел, как гриффиндорец чуть ли не захлёбывается в смехе. Вот кому должно быть весело, так это Малфою. Ему так повезло носить нереальное проклятие, ни у кого такого никогда не было и не будет! — Порно- что? — Очередные новые маггловские словечки, значение которых Драко не знал. — О, нет. Я объяснять не стану. По крайней мере не сегодня. Чертовски устал читать заумные книжки твоих предков. На том и порешали. Примерно в таком темпе длилось их небольшое расследование. До конца октября им удалось прочитать большую часть книг, из которых не удалось выяснить толком ничего полезного. Лишь намеки, догадки, никаких фактов. Нарцисса стала писать чаще. Всё рассказывала о Скорпиусе и спрашивала у Драко о его состоянии. В этом году первый снег застал магическую Британию в конце октября, что не сказанно радовало детей. Ещё одна маленькая фотография, где любимый сын лепит большого снеговика. Он искренне улыбался и махал ручкой в камеру. Малфою пришлось заказать специальную доску, на которую с помощью канцелярских кнопок тот крепил привезённые ему фото и рисунки. Комната пребывания преобразилась кардинально. Теперь рядом с кроватью Драко висела доска с воспоминаниями, небольшой черный стеллаж, на котором аккуратно расположились книги, и комод для вещей. Он поставил мебель и теперь чувствовал себя уютно, даже вдали от дома. Сторона Поттера же не менялась: скучная односпальная кровать и никаких намеков на семью. Ему никто не писал, он не уезжал домой. Спрашивать об этом Малфой не особо хотел, мало ли что произошло за пять лет. Может для Гарри это являлось больной темой и он не хотел её затрагивать. Что ж, оставалось наблюдать за первым снегом, пить горячий шоколад и готовиться к следующим эксперементальным испытаниям.