Профессор!

— Ник, забери Ядвигу! Ну в самом деле, сколько можно? — сквозь сон услышал Альбус и улыбнулся. Скорп зря распинается: очевидно же, что он противной крысе милее, чем её хозяин. И вряд ли это изменится, покуда солнце встаёт, а весна сменяет зиму. Послышалась утренняя возня. Кажется, все уже давно проснулись. Поттер окончательно разлепил глаза и попытался потянуться, но что-то ему помешало. Он взглянул на скомканный рукав рубашки, что до сих пор сдавливала его шею, и вдруг вспомнил. Утро враз перестало быть приятным. Он ведь так и не поговорил вчера со Скорпиусом, возложив эту ответственность на утреннего себя. «Что ж, утренний Альбус, в бой! Ну или не в бой… В принципе, можно и пропустить завтрак. Подумаешь, последний приём пищи был вчера утром. И что? И занятия можно пропустить — да-да! Агуаменти вон в ладошки наколдую — чем не рай в положьем шалаше? Человек может прожить без еды, ну, сколько, месяц? За месяц-то всё устаканится? Да и будет разве Скорпиус на меня умирающего злиться? Правильно, не будет. Отличный план! Надёжный! Хотя стоп, а в туалет как?» — Парни, валите быстрее, мне тут ещё с бойцом разговаривать, — недовольно пробурчали снаружи. «Блять, — бегущей строкой пронеслось в голове у «бойца». — Ладно, Салазар-заступник, пора становится взрослым и решать взрослые проблемы». Альбус прислушался к шуму в комнате. Какое-то время парни шатались, тихо переругиваясь меж собой и спотыкаясь о тумбы, но спустя несколько минут дверь хлопнула и в спальне повисла тишина. Он понимал, что выходить нужно сейчас, но всё теребил пуговицы давно расстёгнутой рубахи и не мог остановиться. Вчера, пока день коротался в туалете, им столько всего было передумано, столько возможных сценариев этого разговора прокручено в голове, что он успел задолбать себя до изнеможения и стереть все полезные речевые заготовки в компании с бесполезными. Поэтому теперь он сидел на кровати полуголый, сложив ноги по-турецки, и не знал, как выйти из своего укрытия и что сказать. — Альбус, — послышалось за пологом, после чего тот был безуспешно дёрнут. Безуспешно, потому что с чарами изоляции звука там соседствовали чары запирания. Один взмах малфоевской «Финиты» в сторону этой конструкции, и его позорно обнаружат. А позориться необходимо было самостоятельно, совсем он, что ли, трус? Альбус глубоко вздохнул и отодвинул ткань, сразу натыкаясь взглядом на недовольного друга. — Неужели? — всплеснул руками Скорпиус. — Великий и ужасный губитель беззащитных девушек снизошёл до простых смертных. — Скорп… — начал Альбус, сам не понимая, что собирается сказать. — М-м-м? — Малфой сложил руки на груди и выжидающе уставился на него в ответ. — Что, Ал? — Ты… Прости меня? — Ты спрашиваешь? — возмутился он. — Нет. Я точно знаю, что должен извиниться. Прости меня, — уже увереннее. — А за что именно ты извиняешься, позволь уточнить? «Хороший вопрос», — мысленно буркнул Альбус. — Видимо за то, что покалечил идиотку, которая тебе нравится. — Идиотку? — Скорпиус грустно усмехнулся, а потом и вовсе засмеялся. — Мерлин, Ал, ты хоть на секунду чувствуешь себя виноватым? — Да, я ведь уже дважды попросил прощения. — Нет, перед ней ты чувствуешь себя виноватым? Альбус молча смотрел на него и не понимал, зачем тот спрашивает такие глупости. Ему же известен ответ. — Ты вообще знаешь, почему я пустил в неё «Секо»? — Давай, просвети. — Она тебя оскорбляла. — Да ну? А она же это только у меня за спиной делает, — взбесился он. — Как, блять, неожиданно! — Нет, ты не понимаешь! Она смеялась над тобой! Говорила про нас гадости, что скоро ты и ко мне в ноги упадёшь, будет, мол, и на моей голубой улице праздник. — Альбус выдал это на одном дыхании и замер. «Совсем не те слова нужны, Мерлин. Совсем не те». — Ал, скажи, ты в уши долбишься? Над нами все четыре года парни так ржут, и что-то я ни разу не наблюдал их рожи в бадьяне. А тут пиздец трагедия: Розочка про голубят пошутила! Так ты в следующий раз её Круциатусами отхуярь, чё мелочиться-то?! — Идиот! Я же тебя защищал! — Альбус вскочил на ноги и едва не столкнулся со Скорпиусом грудью. Последний вдруг грубо отпихнул его обратно на кровать. — Да мне нахуй твоя защита не нужна! И не надо, кстати, пиздеть! Знаю я, кого ты защищал! — Что? — То! Слушай, а может, она права? Может, ты реально в меня влюблён все эти годы? Поэтому и терпеть её не можешь. Альбус опешил. Ему просто не верилось, что всё это действительно происходит с ним. Не верилось, что Скорпиус способен говорить такие вещи, кричать на него матом и даже не пытаться услышать и понять. — Ну и что ты молчишь? Я прав? — Да пошёл ты! — зашипел Альбус и резко подорвался, толкая Малфоя плечом и сбегая в ванную. Ну Малфой, собственно, и двинулся в заданном направлении. Он, психуя, схватил сумку с учебниками и шумно вылетел из спальни, грохнув дверью напоследок. В пустой комнате жалобно запищала мышь.

***

Альбус всё-таки пропустил завтрак. После очередной истерики ему и не хотелось есть. Малфой отсел от него на Зельях, заняв последние ряды, поэтому пару пришлось провести в одиночестве. Оксборн сегодня читал нуднейшую лекцию о междисциплинарных достижениях зельеварения и алхимии, что позволило Альбусу игнорировать его бубнёж и сосредоточиться на игре в шахматы с самим собой. Он разрисовал пергамент чёрно-белой клеткой и мысленно двигал фигуры, так и не определившись, за какой цвет играет. В конце концов победили чёрные. Если, конечно, он запоминал расположение фигур правильно. За шахматами последовали крестики-нолики, за теми — рецепты любимых зелий, дополненные рисунками. «Кажется, у магглов это называется комиксами», — вспомнил он рассказы тёти Гермионы в тот момент, когда его окликнули. — Мистер Поттер, вы меня слушаете? «Курсе на втором перестал», — подумал он, но вслух, естественно, ответил другое: — Да, профессор Оксборн. — Тогда вы расскажите нам, чем известен Парацельс? — Конечно, сэр. Парацельс — алхимик, живший на рубеже пятнадцатого и шестнадцатого веков… — начал он монотонным голосом пересказывать всё, что читал об учёном в энциклопедии, подаренной ему тётей Гермионой ещё до поступления в Хогвартс. Он вспомнил об открытии змеиного языка, лечении больных во времена Чумы, изучении силикоза, астрологических наблюдениях… — Спасибо, мистер Поттер. Вы рассказали даже больше, чем я, отчего мне всё-таки кажется, что вы меня не слушали. «Да ну ты, блять, серьёзно? Баллы ещё сними», — мысленно пробурчал он. Оксборн, благо, оставил его в покое и продолжил бубнить, расхаживая из стороны в сторону. Альбус же закатил глаза и вернулся к своим «комиксам», так и просидев до конца занятия. Затем была не менее скучная лекция по Истории магии, которую он, однако, пытался записывать, чтобы отвлечься от мыслей о Малфое. «Потом, всё потом, — решил Альбус для себя, выводя даты и имена. — И так вчера весь день о нём думал. Хватит. Нужно сначала успокоиться». Никто не заговорил с ним за два урока. Никто не заговорил с ним и за обедом. Скорпиус занял лавку напротив, утащив за собой парней. «Суки, вам-то я что сделал?!» Он не досидел до конца и, не выдержав атмосферы игнорирования, ушёл почти таким же голодным, каким и появился. Оставался только факультатив по Рунам, но Альбус, спасибо большое себе из прошлого, уже сдал три домашних задания наперёд. Можно было, конечно, прийти на занятие и продолжить обгонять программу, только зачем? Не поругайся он со Скорпиусом, определённо появился бы там, чтобы последний не скучал. Теперь же: «Пошёл нахуй, Скорпиус Малфой. С глаз долой, из сердца вон, как говорится». Альбус отправился коротать время до ужина в библиотеку. «А там и отработка у отца начнётся. В спальню перед самым отбоем вернусь, замечательно». Библиотека встретила его привычной тишиной. Почти все столы были свободны — обычно их время приходит под вечер. Он сел за последнюю парту, ближе к стеллажам, и стал вспоминать, что из домашнего задания было не написано. Зелья и Руны он обычно решал с опережением программы, когда ему было скучно, а вот по Истории магии, например, имелись долги. Последняя казалась Альбусу унылой не только в аудитории, но и в книгах, поэтому хвосты не были чем-то непривычным и волнующим. «Заполнить, что ли, лабораторный журнал по смоковнице? — подумал он. — Всё равно эта трава растёт одинаково, можно даже не дожидаться конца эксперимента». Да, этим он и займётся. Альбус наклонился за сумкой, но отвлёкся на шум слева. Студентка-Рейвенкловка, его сверстница, отодвинула лавку и села за последнюю парту через проход. Он встретился с ней взглядом и многозначительно оглядел полупустую библиотеку. Почему-то её лицо показалось знакомым. «Очередная Джеймсова подружка? И вот сдались же ему эти умники из Воронов, о чём только разговаривает с ними? Хотя вряд ли в компании девушек Джеймс развлекает себя беседами. — Она ответила на его взгляд странной улыбкой и уселась поближе к столу, разглаживая складки на юбке. — Что тебе понадобилось за последней партой, Птичка? Мест вон пустых столько, что хоть спать располагайся, а ты сюда прилетела… Мерлин, и о чём я только? Поттер, сядь за лабораторку по веткам и сучкам или наберись уже мужества, чтобы подумать о Скорпиусе! Так, лабораторка по веткам и сучкам. Где моя тетрадь?»

***

Гарри сидел за преподавательским столом и усиленно потирал лицо. Вчерашние сутки выдались насыщенными, иначе не скажешь. «Ни одного года без красно-зелёного скандала в Валентинов день», — попомнил он слова Невилла. Того самого Невилла, который развернул его ночью на пороге спальни и отправил спать вместо патрулирования Хогвартса. Друг каким-то образом уговорил мисс Ингрл, молодую преподавательницу маггловедения, чтобы та вышла на ночную смену вместо Поттера, и теперь последнему очень хотелось ответить на такую заботу чем-нибудь соответствующим. Он пообещал себе подумать об этом позже. Сегодняшний день оказался не менее весёлым, чем предыдущий. Последствия «красно-зелёного скандала» нельзя было устранить Ридикулосом, пусть те и имели все шансы стать его новым боггартом. В перерывах между парами он ругался с Джинни, которая рвалась в Хогвартс «придушить мелкого засранца», потом мирился с Джинни, толкая речугу, подозрительно напоминавшую вчерашнюю исповедь перед Джеймсом, потом снова ругался с Джинни, пытаясь доказать, что он хороший отец, и нет, он не распустил детей, да, он точно знает, что поступает правильно. Это обмусоливание Розовых Альбусов к концу дня доконало его настолько, что за письмо к Рону и Гермионе он сел совсем не в том расположении духа, которого требовала ситуация. Теперь он даже жалел, что отправил его так поспешно: над какими-то выражениями стоило бы поразмышлять покрепче, но, как говорится: «Сова — не снитч, вылетит — не поймаешь». Оставалось только скрещивать пальцы и верить в здравомыслие подруги, которая удержит мужа от их семейного «придушить мелкого засранца». За обедом Гарри скорее работал глазами, чем ртом, метаясь взглядом от львиного факультета к змеиному. Племянница, к которой он в последние дни стал испытывать слишком много противоречивых эмоций, сидела рядом с Джеймсом и этак небрежно отмахивалась от мужского внимания. Ну да, мол, ударили, подумаешь, пустяк. То-то она над этим пустяком вчера крокодильи лила в его кабинете. Сын, на первый взгляд её поддерживающий, периодически уходил куда-то в себя, по старой привычке отстукивал пальцами какой-то ритм и украдкой оборачивался к столу Слизерина, разглядывая спину брата. Альбус же был до того напряжён и дезориентирован, что, кажется, пропустил бы сейчас и появление дракона в Большом зале, куда уж там Джеймсу с его гляделками. Он всё-таки разругался с Малфоем, понял Гарри, как только Скорпиус занял противоположную лавку и с наигранным энтузиазмом стал класть еду в тарелку. «Что там такого происходит между Розой и Малфоем, раз последний даже поругался с Алом? Любовь? — подумал Гарри. — Пф, да не, бред какой-то. Хорёк бы удавился на Дракучей Иве, поведай ему сын о перспективе делить семейный гобелен с кем-то из Уизли. С кем-то из Уизли-Грейнджер», — поправил он себя, после чего эти мысли стали казаться ещё абсурднее. Хотя, с другой стороны, Гарри ведь давно записал Скорпиуса в список бракованных Малфоев, так может, пора было признаться себе, что сынов друг — белобрысая аномалия, и даже молодая Трелони перетрудила бы астральный взор в попытках предсказать его поведение. Альбус суп не доел и ушёл в середине обеда. Гарри же поблагодарил Мерлина за то, что сын не досидел до конца и не имел счастья беседовать с кем-то из Гриффиндорцев: вот уж Джеймс бы его точно игнорировать не стал. За ужином картина повторилась: Альбус съел половину булки и пропал. Гарри с грустью смотрел на него и снова — снова! — провёл параллель с Малфоем. Старшим Малфоем, разумеется; Малфоем образца 1996 года. Очень уж похожи выражения лиц и неровно повязанные галстуки зелёного цвета. Где сын собирался провести ближайший час до назначенной ему отработки, он не имел ни малейшего представления, но надеялся, что где-то в тишине и покое. «Всё образуется, — напомнил он себе. — Рано или поздно — обязательно образуется».

***

— Профессор Поттер, — в проёме появилась макушка Перси Вуда, после чего он, Кевин Белл, Джеймс и Роза-пожалуйста-сдохни зашли в кабинет. Альбус, который явился буквально парой минут ранее и едва успел поздороваться, злобно посмотрел на отца: — А они тут что делают? Гарри устало вздохнул. Он совсем забыл, что эта четвёрка тоже провинилась в канун Дня Валентина и должна была прийти на отработку. — А они уже собираются уходить в теплицы профессора Лонгботтома и предлагать свою помощь там, — произнёс он и кивком головы намекнул старшему сыну убираться. Тот поджал губы, недовольно передёрнул плечами, — отработки в теплицах были самыми тяжёлыми — но спорить не стал и молча открыл дверь, пропуская однокурсников обратно в коридор. «Ай да молодец, недаром вчера час языками тёрли», — подумал Гарри и снова вздохнул. — Ну что, — сказал он уже в пустом кабинете. — Вон те стеллажи видишь? — его палец указал в конец аудитории, где во всю стену стояли полки с книгами. — Ближайшие пять дней ты будешь раскладывать учебники по алфавиту, давно они тут ждут своего героя. Альбус оторвался от созерцания полок и вопросительно поднял брови: — Ты ведь можешь сделать это магией за минуту. Напомнить заклинание? — Не дерзи, — строго ответил Гарри и потянулся к бумагам на столе, чтобы заиметь повод окончить разговор. «Эх, Альбус, разве ты ещё не догадался о настоящем смысле этих отработок? Хотя, судя по нахмуренным бровям, прямо в эту секунду и догадался». Альбус действительно нахмурился, задумчиво посмотрел на отца, а потом округлил глаза. «Блять-блять-блять! Папеньке не нужна никакая помощь! Папеньке нужна возможность сношать мне мозг в течение месяца! Сука! — он понуро опустил плечи и стал спускаться со «сцены». — Уж лучше бы я навоз в теплицах таскал на пару с Гриффами, ей Мерлин… Нужно быть сильным и не позволить ему засрать мне голову семейными скрепами, а то так и до искренних извинений перед Розой недалеко». Он подошёл к полкам, вдвое выше его, и попытался оценить фронт работ. «Пять дней — это слишком много или слишком мало? С чего бы начать? Кто-нибудь вообще читал эти книги в последние сто лет? На кой чёрт они тут пылятся?». Через плечо Альбус взглянул на отца, но тот разыгрывал бурную деятельность над бумагами и подсказывать явно не собирался. В конце концов он решил, что сначала вытащит все книги с полок, разложит их на двадцать шесть стопок по фамилиям авторов, а потом будет сортировать их по названиям. — Мне придётся стащить всё на пол, — предупредил он отца. — Это не будет мешать занятиям? — На следующей неделе практик ни у кого нет, — ответил Гарри, не отрывая взгляда от рабочего стола, — так что располагайся, как тебе удобно. Только на партах ничего не оставляй. — Ладно, — кивнул Альбус и взмахнул палочкой, левитируя несколько книг с верхних полок. — Альбус, никакой магии. Возле окна стоит стремянка, пользуйся ей. «Да ты издеваешься! Я так месяц буду тут копаться», — подумал он, а потом вспомнил, что как раз на месяц папиной компании и осуждён. «В целом, лишний раз напомнить себе алфавит — не самое худшее наказание. Так хотя бы мозг будет чем-то занят. Может, специально даже время у стеллажей потянуть?». Он поплёлся к окну и, схватив тяжёлую стремянку, начал волочить её к полкам. За один подъём у него получалось спустить пять-шесть книг, и Альбус, от нечего делать, стал считать подходы. Третий, пятый, десятый, двадцатый… На двадцать седьмом отец его окликнул. — Что? — спросил он, оглядывая стопки вокруг себя. «Так, пять на двадцать семь — сто тридцать пять. Иногда я брал по шесть книг, значит, тут их около ста пятидесяти. Может, не спускать всё, а начать уже раскладывать?» — Ты поругался со Скорпиусом? Альбус вынырнул из своих расчётов и мысленно выматерился. «Спасибо, папуль. Я целый день голову говном забиваю как раз для того, чтобы ты сейчас спросил и всё похерил». — Да, — ответил он, не видя смысла отпираться. В их ситуации только слепой бы не заметил разлада между некогда неразлучными друзьями. — Хочешь поговорить об этом? — Нет, — прозвучало слишком резко, однако Альбус плевать хотел на то, как это может быть воспринято. — Хорошо. Но ты же помнишь, что я твой отец и мне можно доверять? — Ага. Тот больше ничего не сказал, и Альбус посчитал бесполезный разговор оконченным. Он взял ближайшую книгу и вгляделся в буквы на обложке. Фамилия начиналась на «М» и открывала собой почётную первую стопку в занимательном Альбусовом приключении; следующая была на «О», он временно положил её на парту. Работа понеслась, и, против опасений, места для Скорпиуса Малфоя в потоке букв не оказалось. Спустя час, когда время подошло к отбою, а им были-таки упорядочены целых три полки, Альбус подумал, что всё прошло неплохо. Такая отработка обернулась скорее подарком, чем наказанием, и если любимый родитель будет всё время молчать, то по окончании месяца он даже скажет ему «Спасибо». Хотя пять дней — всё-таки маловато, тут нужно копаться минимум вдвое больше. Он попрощался с отцом и отправился в Подземелья, настраивая себя на покой и умиротворение. Пусть хоть гриндилоу всю спальню захватят — он не шелохнется. Задача подумать об отношениях со Скорпом была взвалена на плечи завтрашнего Альбуса, а сегодняшний тихо-мирно зайдёт в комнату, разденется и уснёт. «Так вот! Выкусите, суки!» — ни к кому конкретно не обращаясь, показал он средний палец витражному стеклу в окне.

***

Роза сдёрнула перчатку и стёрла пот со лба тыльной стороной ладони. — Ну, Цветочек, ты как? — вышедший из теплиц Джеймс приблизился и положил руку на плечо девушки, пытаясь её развернуть. — Похуже Поттера, вероятно, — буркнула она и дёрнулась, сбрасывая чужую конечность. — Ну, Поттеру сейчас тоже нелегко, подозреваю, — нахмурился Джеймс. — Отец ему наверняка проповеди читает. В последнем, впрочем, он не был уверен. Скорее всего, Альбусу действительно досталась самая щадящая отработка: как бы в утешение за тот треск, с которым всё в его жизни полетело к чертям собачьим. Джеймс до сих пор злился на него, но как-то лениво и будто по привычке. Такая злость больше походила на эхо старых эмоций: тех, которые он впервые испытал, когда понял, что брат и кузина ругаются по-настоящему и как раньше уже никогда не будет. Ему было жалко Альбуса, да… хотя и помогать он не спешил: во-первых, брат вежливо пошлёт его в прогулку на мужской детородный вместе со своей помощью, во-вторых — Роза невежливо пошлёт его нахуй, если узнает. «Так что ну их обоих, — рассудил он. — Как известно, в любой войне больше всех страдает мирное население, поэтому я в это пекло не ходок, спасибо». Джеймс всё чаще и чаще вспоминал этот наскоро придуманный довод и пытался убедить себя в том, что он не ищет оправданий, а поступает мудро, как и отец. «Мудро… Конечно, блять, Роза ведь очень рациональный человек и сможет пережить эту ситуацию с холодной головой! Конечно, Альбус ведь так привязан к нам, он сможет зарыть топор войны во имя семейного благополучия! Ну и хуйня. «Любить их, какими бы они ни были», да, папуль? А что если таких, какие они есть, нельзя любить одновременно? Дай Мерлин, ты знаешь, что делаешь, когда просишь не вмешиваться…» — Роза, пойдём в гостиную. — Вы идите, а я останусь. Хочу прогуляться до квиддичного поля, мне нужно подумать. — Плохая идея. Давай ты подумаешь в спальне: отбой через полчаса. — Ну и что? Дядя Гарри меня отпустит — всегда отпускал; Пчёлка вообще вон в прошлый раз лягушкой угостил, помнишь? А там, в спальне, эти курицы с расспросами полезут, не хочу их слушать. Так что вы идите, всё будет в порядке. — Помимо отца и профессора Лонгботтома есть и другие преподаватели… — Помимо главного входа в Хог есть и окно в спальню. Иди уже, Джейми. Джеймс поджал губы и заметил приближение Белл с Вудом. Те тоже вышли из теплицы и содрали с рук перчатки, оставляя их у окна. — Ну ладно, как знаешь. Только будь осторожна. — Ага, — хмыкнула Роза и, не оборачиваясь, стала уходить. — А чё, — начал было Кевин, поравнявшись с ним, — Розочка снова на поле своё побежала? Поттер кивнул, провожая кузину взглядом: — Да, говорит, подумать надо. — По-любому о том, как Алу поднасрать, — усмехнулся подоспевший Вуд. — Перси, кончай, — вдруг обозлился Джеймс. — Да что я сказал-то? Неправда, что ли? — Да Мерлин его знает, — устало выдохнул он. — Но мне бы не хотелось, чтобы это было правдой. — Серьёзно? Когда это ты к Альбусу любовью проникся? — Всегда, вообще-то. Он мой брат, если ты забыл. Да и заебался я их дерьмо хавать, хочу, чтоб помирились. Перси переглянулся с Кевином и растерянно пожал плечами: — Раньше ты нам этого не говорил. — А раньше они палочками не махались и как-то получалось у меня самонаёбываться, что всё нормально. — Оу… И что ты теперь… — Ничего я теперь, закрыли тему. Давайте в башню уже двигать, а?

***

Роза хрустела снегом, подсвечивая тропинку «Люмосом». До спокойных мгновений оставалось всего ничего: десять минут к полю, «Алахомора» на амбарный замок с тренировочными мётлами и толчок от земли. Мимо неё пробегали запозднившиеся студенты, спешащие в замок до закрытия дверей: «Идиоты, вы вообще видели, от какого неба отказываетесь? — Роза на мгновение остановилась и взглянула на звёзды. Было невероятно красиво, и даже февральский мороз не мог испортить эту атмосферу. — Если бы вы хоть раз оказались после отбоя в воздухе, то потом и под угрозой Круциатуса не вернулись бы на землю. Положили бы жизнь на борьбу с комендантским часом и правом вылетать на метле из окна, — хмыкнула она сама себе. — Ну это, конечно, если галстучки у вас не зелёные. Слизеринцам из Подземелий вылети, ага. Они, может, поэтому уроды такие? Звёзд ночных не видели, вот и злодействуют». Некстати в голове пронёсся первый курс и церемония распределения. То было страшным секретом под семью печатями, но Шляпа, на самом деле, хотела отправить её в Слизерин, обитель честолюбия и целеустремлённости. Розе тогда вспомнилось всё: и биография последнего злодея, которого одолел дядя, и шутливые запугивания отца, мол, наследства лишит, если к Слизням распределят, и даже раздражающий кузен, которого мгновением ранее отправили под змеиный флаг. — Видела я уже одного такого волшебника, что противился, — проскрипела Шляпа. — Мне плевать! — испуганно выпалила Роза. — Отправь меня в Гриффиндор, тряпка ты старая! — Что?! — возмутился артефакт, и Роза зажмурилась. Дракклы дери, она сболтнула лишнего! Теперь Шляпа точно отправит её в… — Гриффиндор! Почему та прокричала таким мстительным голосом, Роза не поняла. До сих пор не поняла. Она ведь о том и просила, разве нет? Чем Шляпа наказать-то её собиралась? Исполнением желаний? Ну классно, всегда бы так. Одиннадцатилетняя девочка из воспоминаний, не веря собственному счастью, вскочила с табуретки и радостно побежала к Джеймсу, в то время как Роза из настоящего наступила в яму, проваливаясь в снег по щиколотку. — Да сука… — прошипела она. «А это Слизни всё виноваты. И в моих проблемах, и даже в ботинках, полных снега. — Роза отряхнула край штанины и продолжила ступать, тщательнее следя за дорогой. — Поттер-то поди сейчас не бесится. Впал в свой анабиоз, по роже его безразличной вижу, и шляется по замку, как обдолбанный. Ничего в нём человеческого нет и не было никогда, слизень противный». — Роза, тебе бы следовало поучиться у Альбуса умению контролировать эмоции, — говорила ей маменька с самого детства. «Если это о том умении, при котором человек «Секо» швыряет в лица благородным дамам, то, бля, за милую душу! Твоя взяла, матушка! Чему мне там ещё у него поучиться, напомнишь? Выдержке, усидчивости, благоразумию… Занудство и соплежуйство, кстати, в список включены? Ох уж этот идеальный Альбус! Мамуля всю жизнь надрачивала на уёбка, будто нас ей не хватало. А, впрочем, куда там дочери-раздолбайке угнаться за великим-непревзойдённым?» — Роза, Альбусу неуютно в вашей компании: вы с Джеймсом вечно в какие-то передряги влезаете. Я не хочу, чтобы он был одинок… «А я?.. Как же я? Хорошо, может, энциклопедии — не мои лучшие друзья, так давай откроем книгу рецептов? Журнал по квиддичу? Ведьмополитен, блять, мам!» — Дочур, иди к папе с бабушкой. Знаешь же, я не спец в квиддиче и готовке, да и работы у меня в этом месяце много… «У тебя в каждом месяце работы много!», — думала она и действительно шла к папе, бабушке, тёте или Джеймсу с младшими. Альбуса только игнорировала: «Пусть вон с матушкой развлекается, бедняжечка одинокая». Роза сжала кулаки и резко выдохнула. Ну уж теперь-то она ему устроит! «Хорошо даже, что всё именно так сложилось: мать увидит, какой её любимчик на самом деле, а «любимчик» останется по-настоящему одиноким». С этими мыслями она подошла к полю и оглядела тёмные трибуны. Вокруг было пусто и тихо. Роза быстрым шагом направилась к амбару и схватила там первую попавшуюся метлу. Морозный воздух охотно принял её в свои объятия, и она счастливо улыбнулась, взлетая выше. Кружить над полем было не самой лучшей идеей: иногда в это время сюда захаживала мадам Трюк, противный инструктор полётов, с которой невозможно ни о чём договориться. Печальный опыт уже имелся. Роза решила вылететь за внешнюю часть трибун как раз в тот момент, когда увидела на нижних рядах чью-то фигуру. «Ну вот, блять, вспомнишь лучик, как говорится… — мысленно застонала она. — Почему именно сегодня тебе нужно было сюда притащиться, карга ты старая». Фигура тоже заметила её и, к несчастью, забралась на метлу. «Играть в догонялки с преподавателем? Да ну его, потом ещё больше влетит», — она опустила голову и стала смиренно ждать приближения, прокручивая в голове возможные отмазки. Однако спустя несколько секунд поняла, что зря старается: мадам Трюк по-другому летает. Тогда кто это? Ещё пара мгновений, и Роза, узнав-таки человека, весело подпрыгнула на метле. «А я-то всё думала, как к тебе подступиться, Скорпиус Малфой. А ты вон сам летишь, будто снитч на ловца». — Привет, — робко начал Скорпиус, поравнявшись. — Ну привет, — с наигранным равнодушием ответила она. — Что ты тут делаешь в такое время? — Могу задать тебе тот же вопрос. Скорпиус неловко ухмыльнулся и почесал затылок: — Да я вот голову проветрить хотел… — Я тоже, — она отвела взгляд, решив изобразить смущение. «Какая же удача, Скорпиус Малфой, что мы оба любим полёты». — Роза, слушай… мне жаль, что вчера всё так вышло. — Давай не будем об этом, ладно? Всё в порядке. Он медленно кивнул и, не зная, что ещё сказать, спросил какую-то глупость: — А где ты летала? Я пришёл после ужина и не видел, чтобы ты брала метлу. — А я пару минут назад пришла с отработки. Тоже не видела тебя. Видимо, разминулись. — С отработки? Это за вчерашнее, что ли? — Нет. То есть да, но не из-за Альбуса, — хмыкнула она. — Скорпиус, давай улетим отсюда куда-нибудь? Не хочу, чтобы нас преподы поймали. — Серьёзно? Вместе? А как же «съебись, Малфой»? Она робко улыбнулась и снова отвела взгляд: — Прости. Я погорячилась тогда. «Тогда — это все четыре года?», — подумал Скорпиус, но промолчал, боясь спугнуть неожиданное расположение. Ему не верилось, что Роза так просто разговаривает с ним, будто они давние приятели. Он вдруг забыл и об Альбусе, и о комендантском часе: «Потом как-нибудь разберусь, как в Подземелья попасть. Сегодня, возможно, самый счастливый день в моей жизни! Она впервые назвала меня по имени!» — Куда полетим? — он сократил и так небольшое расстояние между ними и шутливо толкнул её плечом, внимательно наблюдая за реакцией. — К озеру. — Роза, казалось, не была против такой фривольности. Скорпиуса разорвала совершенно ненормальная улыбка. — Там сейчас должно быть очень красиво. — Хорошо. Расскажешь, из-за чего получила отработку?

***

Они разошлись ближе к полуночи. Роза объявила, что заберётся в спальню через окно, а потом вернёт метлу обратно в амбар. «Мерлин, какая же она…». Скорпиус весь вечер смотрел на тёмный силуэт большими глазами и боялся, что в любую минуту проснётся в собственной спальне в полном одиночестве. Рука уже устала от щипков, а он всё зверствовал, сжимая её до синяков. «Нет, это был не сон», — выдохнул он в комнате, куда тащился полчаса по обходным путям замка. Никто его не поймал. Это казалось хорошим, замечательным знаком. Скорпиус по привычке дошёл до постели Альбуса, желая поделиться своим счастьем, и уже почти одёрнул полог, когда вдруг вспомнил, что они в ссоре. «Ну и глупости я ему наговорил утром. Надо бы нам помириться. Завтра же! И с Розой я его помирю, чего бы мне это ни стоило!» С глупой улыбкой он завалился на кровать и, не раздеваясь, уснул сразу же. Только вот утром Альбуса в спальне не оказалось. Парни сказали, что тот ушёл рано, они даже встать-то толком не успели. — Надо скорее идти в Большой зал, пока он там! — Зачем это? — спросил Майк, зевая. — Нам нужно помириться! — ответил Скорпиус с энтузиазмом. — Фига ты отходчивый парень. Ещё вчера хуями его крыл, а теперь — помириться. — Да ладно. Он же мой лучший друг, мы не можем долго кукситься. К тому же… — заговорщицки начал он, — у меня такие новости. Давайте, собирайтесь, потом вам всем расскажу. Когда они пришли в Зал, Альбус уже заканчивал с завтраком, заняв противоположную лавку. Скорпиус подумал, что поступил вчера, как полный придурок, когда отсел. Он подошёл к нему и аккуратно положил руку на плечо. — Ал… Альбус оторвался от тарелки и настороженно поднял взгляд. — Скорпиус? — Да… м-м-м, слушай… прости ме… — начал он заранее продуманную речь, когда его вдруг окликнули. — Скорп! Роза возникла совершенно неожиданно, зачем-то вставая рядом. «Я так рад тебя видеть, милая… но, Мерлин, сейчас?» — Привет, — сказал он, не отнимая руки от Альбусова плеча. Роза обвела его взглядом и чрезмерно энергично поинтересовалась: — Как ты вчера добрался? Профессора не поймали? Альбус под ним напрягся и попытался скинуть чужую ладонь. — Нет, всё в порядке. — Да? Может, повторим нашу прогулку сегодня? — Э-э-э, — растерянно протянул он и осторожно обернулся на друга. Альбус прожигал взглядом тарелку и кусал губы. Недолго, впрочем. В конце концов, он окончательно сбросил его руку и гневно вскочил на ноги, раздувая ноздри. Роза качнулась от неаккуратного толчка и посмотрела на кузена каким-то особенным образом, который Скорпиус так и не смог интерпретировать. — Какой же ты всё-таки ебанат, Скорпиус Малфой, — злобно прошипел Поттер. — Что? — Ты реально не понимаешь? Альбус стоял напротив, схватив сумку, и кривил лицо. Скорпиус же действительно ничего не понимал. — Нет, — нахмурился он. — Объяснишь? Поттер лишь болезненно усмехнулся, пихнул его плечом и молча прошёл мимо. «Помирились…»