Сказочное Лето, или Берендей в "Совёнке"

      Библиотека мало чем отличалась от её изображения в игре. Всё то же приземистое малопривлекательное здание в тусклых жёлто-коричневых тонах. Как будто пионерам заранее намекали, что качественной литературы здесь нет, и не предвидится.      Деликатно постучавшись, я дёрнул скрипучую дверь и зашёл внутрь. От кумачово-красной советской символики зарябило в глазах. В нос же ударил приятно знакомый запах книжной пыли и старого переплётного клея. Вспомнились студенческие годы, когда дни напролёт сиживал в читальных залах, выбирая материалы для курсовиков по истории и педагогике. А сколько долгих часов провёл за изучением кинологической литературы и листанием охотничьих журналов! Выписывал стандарты разных пород собак (да, было когда-то такое увлечение), срисовывал их изображения, а дома переносил в самодельную «собачью тетрадку». Знакомая заведовала тогда сельскохозяйственным отделом, что открывало мне доступ даже к самым редким книгам.      — Кто там? Чего надо? — недовольный скрипучий голос резко прервал воспоминания.      Вопреки ожиданиям, девушка-библиотекарь не спала. Может, потому что я, в отличие от классического Семёна, пришёл к ней не перед самым тихим часом?      — Привет! Хочу записаться, а заодно твой автограф в обходной получить.      — А, это ты, Арсений. Проходи, — Женя облегчённо вздохнула, слабо улыбнулась и чуть кокетливо поправила овальные очки. — Кстати, спасибо за вчерашний вечер. Было… не скучно.      Из её уст это прозвучало, как самый лучший комплимент.      — Рад, что понравилось, — кивнул я, кладя перед ней «бегунок». — Если снова задумаем нечто подобное, на тебя рассчитывать?      — А вы ещё что-то планируете? — в желтоватых глазах вспыхнул живой огонёк интереса.      — Почему нет? Лагерь — это не только линейки, кружки и ответственные поручения. Это, в первую очередь, приятное общение. А раз уж официальный распорядок дня нам почти не оставляет для него времени, будем собираться неофициально. Пить чай, слушать музыку. Да хоть звёздами любоваться!      — Звёздами… — секунд на пять взгляд Жени сделался мечтательным и отрешённым, после чего она встрепенулась и решительно выдала: — Да. Если что надумаете, я — с вами.      Схватив ручку, девушка быстро, но аккуратно оформила читательский абонемент и подписала обходной. После чего широко зевнула и выразительно покосилась на дверь.      Что ж, намёк кристально ясен! Пообещав заходить ещё, я вежливо попрощался и покинул библиотеку. Меня ждала новая интересная локация: медпункт.      Судя по нарисованному плану, от Жениной спальни до обители Виолетты Церновны топать не больше сотни метров. Это радовало: жаркое солнце подбиралось к зениту, лишив дорожку спасительной тени.      Преодолев раскалённый участок без видимых потерь, я вышел к уже знакомой деревянной избушке с белым медицинским флагом. Поднялся на скрипучее крылечко и смело постучал.      — Войдите, — призывно проворковал изнутри глубокий женский голос.      Ха! Именно таким я его себе и представлял.      Внутри до рези в глазах пахло лекарствами и антисептиком, потому осмотреться удалось не сразу. А хотелось, ведь по игре мне была знакома лишь часть медпункта. Та, что с хулиганской таблицей для зрения, весами, ростомером, парой окон, столом медсестры и двумя больничными кушетками. Впрочем, «за кадром» осталось мало интересного, если не считать крошечного рукомойника в левом углу, электрочайника на тумбочке и белой двери с матовым стеклом справа от входа. Судя по всему, она скрывала вход в тот самый изолятор, где этой ночью спала Ольга Дмитриевна. Остальное же пространство кабинета занимали типовые стеклянные шкафчики, доверху заполненные медикаментами. Не удивительно, что в каноне Семён и Лена провозились с ними целый вечер.      Медсестра, красивая, даже роскошная молодая женщина до тридцати, словно сошедшая с картинки, сидела за столом и что-то писала типичным медицинским почерком. Правильные черты лица, собранные в пышный хвост иссиня-чёрные волосы, соблазнительные формы под белоснежным врачебным халатом.       Ну что тут сказать… Виола!      — Доброе утро, — поздоровался я.      Услышав незнакомый приятный баритон, медсестра оторвалась от писанины, медленно повернула голову и, сняв очки, с интересом взглянула на меня.      А глаза-то у неё действительно разные! Красновато-карий и голубой. Благодаря «Бесконечному Лету» теперь даже распоследний двоечник знает страшное слово «гетерохромия». Вспомнилось оно и мне. Смотрится непривычно, но в данном случае — довольно привлекательно.      — Ну, здравствуй… пионер. На что жалуешься?      Эх, хороша! Её бы голосом да сказки читать! Для взрослых мальчиков… Перед сном… Или вместо сна?      — Ну, здравствуйте, Виолетта Церновна, — в тон ей ответил я, без приглашения опускаясь на кушетку. — Не жалуюсь. Узнать вот хотел: как вам мои… Пирожки?      Вид коварной обольстительницы слетел с медсестры мгновенно. Она с таким искренним недоумением уставилась на меня, что стала выглядеть моложе, милее и симпатичнее.      — Ка…кие пирожки?      — Мои. Свежие. Румяные. С вермишелью, — бархатисто протянул я. После чего подмигнул и спросил уже вполне обычным голосом: — Или Ольга Дмитриевна съела их сама, и даже не поделилась с подругой?      — Ах, вот ты о чём! — звонко расхохоталась Виола. — А я уж подумала… Ну что, пионер, сегодня ты меня переиграл! На моём же поле… А пирожки и вправду хороши. И остальное тоже. Благодарю. Мы с Ольгой не успокоились, покуда всё не слопали.      — На здоровье.      — Ты с обходным пришёл? Давай его сюда.      — А как же… медосмотр? — игриво подмигнул я, многозначительно проведя ладонью по кушетке.      Виола хмыкнула и, нацепив очки на кончик носа, вернулась к привычному образу.      — Медосмотр? — мурлыкнула она, ставя размашистую подпись в «бегунке». — Ну, если захочешь осмотреть медсестру, приходи после отбоя.      — И пирожки приносить?      — Ой, нет! Только не это! — испуганно вздрогнула Виолетта Церновна. — Ещё одну ночь безумной жрачки я не выдержу. Лучше фруктов каких-то прихвати.      — Договорились. На недельке зайду, — я забрал обходной и, пошарив в кармане, вручил удивлённой медсестре упаковочку зефира в шоколаде. — А это вам к чаю, чтобы скрасить томительное ожидание. — Развернулся и вышел вон.      Итак, половина подписей получена. До линейки — чуть больше часа. Нужно успеть взять автографы у Шурика и Мику.      Путь к техноберлоге самоделкиных лежал через весь лагерь.      На площади с метлой в руках порхала красавица Славя, ловко сметая в кучку шишки, песок, хвою, бумажки и конфетные фантики. В её исполнении уборка больше напоминала изящный танец, чем скучнейшее занятие.      Заметив меня, девушка радостно улыбнулась и спросила:      — Как твой обходной, Арсений?      — Шестьдесят процентов успеха! Три подписи уже здесь. Если повезёт, до линейки управлюсь.      — Молодец! Чем быстрее освободишься…      — Да-да, знаю, — прервал я её. — Чем быстрее уберёте класс, тем раньше пойдёте мыть коридор.      — Именно! — рассмеялась Славяна, и, явно кого-то пародируя, строго проговорила: — Настоящий пионер не должен бездельничать! Он легко найдёт себе занятие и всегда готов помочь товарищам! Всегда! Готов! — она очень натурально поправила несуществующую панаму и тяжело вздохнула. — Жаль только, нам таких не завозили... Настоящих… Хотелось бы хоть разок увидеть вживую!      Теперь мы смеялись уже вместе. И тут я вспомнил о Свете.      — Славь, ключи от склада ещё при тебе?      — Да, вот они, — девушка похлопала себя по боку, где на ремне висела тяжёлая связка. — А зачем?      — Ты Свету знаешь? Смугленькую синеглазую брюнеточку с длинными волосами. Ну… Она ещё сегодня на завтрак босиком приходила.      — Ах, эту! Да, знаю. Правда, не лично.      — Девочке нужна новая пара сандалий. Свои она порвала. Случайно. А вожатой не говорит, боится, что та ругаться будет. Поможешь?      — Конечно, — улыбнулась Славя и бросила на меня странный взгляд. — А как ты узнал, что у неё сандалик порвался?      — Просто спросил, — пожал плечами я. — Если вдруг встретишь Свету до обеда, своди на склад, хорошо? А если нет, сходим уже вместе, перед тихим часом. В любом случае, с меня шоколадка!      — Ловлю на слове, — задорно тряхнула косами красавица. — Беги, добивай обходной!      И я побежал. Ну, как побежал… Пошёл. Но быстро.      Добравшись до логова кибер-парочки, поднялся по ступенькам и громко постучал.      От двери что-то отвалилось. Кажется, декоративная накладка на замочную скважину. Точно, она! Хотел, было, наклониться, поднять… Но живо представил, как в тот же миг получаю открывшейся дверью по лбу, и резко передумал. Во избежание производственного травматизма, просто смёл железяку ногой с крыльца. Подальше, в кусты. Не хватало ещё из-за такой мелочи покалечиться!      Никто не открыл. Изнутри не донеслось ни звука.      Я снова постучал. В этот раз осторожнее. И, не дожидаясь ответа, дёрнул дверь на себя. Вошёл. Переступил через вырванный с мясом шпингалет и с интересом осмотрел совершенно безлюдное, пропахшее клеем и жжёной канифолью помещение.      Всё, как в каноне: бывший судо- и авиамодельный кружок, коварно оккупированный кибернетиками. Под потолком висели тушки и чучела самолётиков, на стенах — чертежи различных летательных аппаратов, на шкафу пылился одинокий макет катера. Под окном примостился допотопный компьютер, с пузатеньким монитором и голой материнской платой без корпуса. А большой рабочий стол, собранный из четырёх, сдвинутых вместе, являл собой царство наших самоделкиных: запчасти, радиолампы, паяльники, катушки с припоем, бутылки с кислотой…      Судя по тому, что шпингалет был закрыт изнутри, хозяева где-то рядом. Скорее всего, в кладовке.      Действительно, из-за двери между шкафами доносились тихие голоса.      Постучавшись, я вошёл.      Ещё один шпингалет с печальным звоном свалился на пол. Да что тут всё такое хлипкое?..      На меня удивлённо воззрились две пары кибернетических глаз. Братья-самоделкины сидели на полу, согнувшись над какой-то абстрактной схемой, нацарапанной на куске старых обоев. Над их головами тускло светила лампочка, а в углу поблёскивал полированным алюминиевым туловищем наполовину собранный кошкоробот.      — Вообще-то вход сюда разрешён только членам нашего кружка, — поправив очки, строго проговорил Шурик. — Так что или вступай, или…      — Понял-понял! Выхожу, — хмыкнув, оборвал его я. — А ты, если не сложно, подпиши мне обходной.      Старший кибернетик поднялся на ноги, взял со стола ручку и двинулся за мной.      — Ого! Ты уже и в спорткомплексе побывал? — удивился он, заглянув в «бегунок».      — Да, с него начал.      — И что, физрук сразу всё подписал? Или сначала поиздевался? — глядя на фальшивый «автограф» Саныча, Шурик зло сощурился и поджал губы.      — Физрука там не было. Ни на пляже, ни в тренерской. А срисовать его подпись со стенда не особо сложно, — не стал врать я. — Вижу, он не только девчат, но и вас достать успел?      — Ещё как, — буркнул Сергей, выходя из кладовки. — За роспись в «бегунке» заставил по сто раз отжаться, а потом ржал и дрыщами обзывался.      — Да, — нехотя подтвердил его товарищ, — И перед девчонками нас позорит постоянно. То щелбана влепит, то намёки какие-то странные делает.      — Угу. Почему-то «сладкой парочкой» дразнит, — скривился Эл. — И ничего мы не сладкие! Даже чай без сахара пьём… Ну, иногда с конфетами.      Ох уж этот Саныч… Ну и тварь! И откуда в моём мире этот чудак на букву «м» объявился?      Шурик подписал обходной и, сложив пополам, вернул мне.      — Может, всё-таки вступишь в клуб? Нам с Серёгой лишняя пара рук никогда не помешает, — сделал он робкую попытку агитации. — Давай! У нас тут… интересно.      Прозвучало это не слишком убедительно.      — Да, — радостно подключился Электроник. — Здесь есть чайник. И электроплитка. Можно заварить чай или что-нибудь приготовить.      Я вытащил самобранку и помахал ею.      — Как вы уже могли понять, с этой штукой мне ни плитка, ни чайник не нужны.      Старший кибернетик заметно оживился, очки его азартно блеснули.      — А покажи ещё разок, как это работает! — он одним быстрым движением освободил часть стола, сметя на пол какие-то детали и полуразобранный кассетный магнитофон.      Пластмассовый корпус треснул, и деталей на полу сразу стало вдвое больше. Эл без лишних слов схватил веник и шустро замёл их под шкаф.      — Покажу, мне не сложно. Чего изволите? — спросил я, расстелив скатерть.      — А она всё-всё может? — недоверчиво спросил Шурик.      — В пределах разумного. Например, рябчиков в ананасах просить бесполезно. Как и тушёный слоновый хобот или язык жирафа. Потому что их нет в хранилище. Невозможно создать что-то из ничего.      — То есть, чтобы что-то заказать, нужно это сперва туда положить? — сообразил Сергей.      — Именно. Необходимо периодически пополнять базовый запас продуктов, чтобы скатерти было из чего готовить. Мука, крупа, овощи и так далее.      — А сыр, мясо и помидоры там есть? — спросил вдруг Электроник.      — Думаю, да. А что ты хочешь?      — Пиццу. Ну, большую такую итальянскую ватрушку с колбасой, сыром и томатной пастой.      — Точно! — подхватил Шурик. — У нас в центре недавно кафе-пиццерию открыли. Как раз в начале июня. Знакомые ходили. Говорят, вкусно, но дорого. Мы с Элом тоже думали пойти. Но не успели. Уехали в «Совёнок».      — Ага, — расстроено шмыгнул носом Сергей. — А так хотелось попробовать…      На меня снова нахлынули воспоминания.      В середине восьмидесятых и у нас в городе открыли подобную «пиццерию». Её посещение всегда было маленьким праздником. Светло, чисто, вкусно пахнет. И ни дети, ни взрослые не подозревали, что предлагаемое им там блюдо назвать пиццей можно только с о-о-очень большой натяжкой. Впрочем, кого это волновало? Ели, нахваливали и просили добавки. А при случае брали в кулинарии готовое дрожжевое тесто и пекли «пиццу» дома. И часто она получалась куда лучше покупной.      — Хочется — значит, попробуешь, — пообещал я. — Но должен предупредить, парни: то, что у нас называют пиццей, это и есть ватрушка. Точнее — открытый пирог с томатом, колбасой и сыром. Тонкую, хрустящую итальянскую пиццу вы бы и за еду не посчитали. Так, лёгкий перекус.      — Ватрушка, пирог — без разницы. Я сейчас на всё согласен, — в животе у Шурика громко и явственно квакнуло. — Позавтракать нормально не получилось. Манку не люблю, а колбасу Ульянка стащила… Выпил только стакан чаю с хлебом.      — Значит, заказываем «домашнюю пиццу». Она будет посытнее той, что в кафе.      По моей просьбе самобранка приготовила нам круглый открытый пирог. Мягкое пышное тесто, тёртые свежие помидоры, начинка из обжаренных с луком грибов и курятины, а сверху — аппетитная корочка из расплавленного твёрдого сыра.      Не успели мы приступить к трапезе, как дверь распахнулась, и в клуб ворвались Алиса с Ульяной.      — А что это вы здесь… — начала рыжая-старшая.      — …Так вкусно пахнете? — закончила мелкая, выискивая глазами источник божественного аромата.      Кибернетики напряглись, я же просто взял нож и разделил пирог на части. Заодно попросил у скатерти пять стаканов холодного шипучего кваса.      — Присоединяйтесь, девушки. Тут на всех хватит.      Рыжики не заставили себя долго упрашивать.      — Уф… Спасибо, — выдохнула Алиса, одолев свою порцию. — Вкуснотища! Мы чего зашли-то. До линейки десять минут, Ольга послала вас поторопить. Точнее, самоделкиных и Мику. Мы не знали, что Арсенич тоже тут будет.      — Сейчас идём, — кивнул Шурик.      — Не опаздывайте, — Двачевская залпом допила свой квас и вышла.      Уля поспешила за ней, умудрившись стащить с блюда последний кусочек пиццы.      Свернув самобранку, я сунул её в карман и уже направился к дверям, но, кое-что вспомнив, вернулся.      — Хлопцы, а у вас тут есть сапожное шило и суровые нитки? И хороший клей, вроде «БФ» или «Момента». Хочу девушке сандалик починить.      — Поищем. Тут после моделистов много чего осталось. — Электроник метнулся в кладовку и принялся чем-то грохотать и хлопать дверцами шкафов. — О! Нитки нашёл! И клей тоже. Вроде, ещё не засох.      — А шило посмотри в левом ящике стола, под видаком, — посоветовал Шурик. — Кажется, там было что-то похожее.      — Точно, есть!      Через минуту сияющий Эл вручил мне катушку толстых белых ниток, тюбик «Момента» и два самодельных шила, воткнутых в старую пробку из-под шампанского. Одно гладкое, второе — с крючком.      — То, что нужно, спасибо! — обрадовался я. — После обеда смогу заняться починкой.      — Только долго не возись, — предупредил Сергей. — Мы задумали вечером, после ужина, карточный турнир устроить. Если, конечно, ОльДмитревну уговорим.      Ах, да! Сегодня же второй день!      — Карточный турнир? А для кого?      — Для нашего отряда.      — А остальные что?      — Остальные? — Электроник чуть смутился. — Ну, они будут смотреть. Болеть.      — Допустим. Хотя вряд ли. Ведь из других отрядов никто не играет. Им просто не за кого болеть. Да и наблюдать за тихой карточной игрой со стороны не слишком интересно. Ну ладно, а призы ты продумал? Музыкальное оформление? Или турнир будет проходить в наводящей жуть тишине?      На бедного Серёгу было жалко смотреть. Казалось, он сейчас заплачет.      — Извини меня, Эл, но организация массового мероприятия — это большой труд. Такие дела с бухты-барахты не делаются. Тут мало изобрести новую карточную игру. Нужно решить, где её провести. Как разместить зрителей, чтобы они не мешали и не отвлекали игроков. Кого назначить наблюдателем. Короче, проще собраться отрядом у кого-то в домике и поиграть там. Тихо и без пафоса.      — Я ему примерно то же самое сказал, — буркнул Шурик. — Но Сергей загорелся большим турниром.      — Именно карточным?      — Не обязательно, — мотнул головой Электроник. — Мне показалось, что карточный будет легче организовать. Нужна только пара колод, ватман и столовая. А ты что, можешь предложить что-то другое?      Могу ли я?!      А у мира-то есть чувство юмора! И довольно специфическое…      Во Дворце я пятнадцать лет занимался организацией и проведением детских мероприятий. Разных: игровых, интеллектуальных, праздничных. Подбирал материал, писал сценарии, готовил реквизит… В результате заработал профессиональное выгорание и творческое истощение. Плюнул и уволился нафиг. Надеялся больше никогда к этому не возвращаться.      Но… Никогда не говори никогда!      — Есть одна мыслишка, — нехотя ответил я. — Правда, придётся подключать весь отряд. Вдвоём или втроём мы не вытянем. Поэтому сейчас топаем на линейку, а после неё задержимся и переговорим с Ольгой Дмитриевной. Одобрит — займёмся.      — Здорово! А что за мыслишка?      — Не спеши. Она ещё зреет. Позже узнаешь.      И мы втроём — повеселевший Серёга, озадаченный Шурик и заранее проклинающий себя я — отправились на площадь.