Глубина

      Внедорожник выбивает решётку канализационного тоннеля и на высокой скорости движется в полумраке стен, срывая цепляющиеся на ходу кораллы, что издавали собственную лиминисценцию.       Но вот тоннель заканчивается, и перегретый двигатель глохнет посреди коллектора в окружении труб, развилок и ржавых ограждений. В этой тишине девушка упорно продолжает крутить руль, вцепившись в него окоченевшими пальцами, и не сразу понимает, что машина стоит на месте. Её расширившиеся от ужаса глаза, похоже, совершенно забыли, для чего нужны веки, и невидяще смотрят вперёд, не задерживаясь в одном положении.       Роджер поворачивает голову и смотрит на неё как на давнюю подругу, которая внезапно раскрыла перед ним сверхъестественные способности. Он был в смятении. В этой девушке есть что-то чуждое его пониманию женщин, чего он никак не может объяснить. А ещё этот невозможный транспорт... Подобная скорость была вне его понимания. Он не думал, что человек вообще способен взять такой разгон, — пусть и на самом родовитом скакуне, — и тот факт, что девушка сделала это на стальной телеге без коней, несомненно, пугает его.       Однако она только что спасла их от гибели. Пират кладёт руку на руль, останавливая её уже бессмысленные движения, и только тогда та осознаёт, что всё закончилось. Или нет?       Закрыв лицо дрожащими руками, девушка кричит — она всё ещё видит картины последних событий, зацепившихся за её память, словно когти стальных птиц. Эти видения рвут её самообладание в клочья. Роджер едва успевает убрать руку, прежде чем она в истерике начинает колотить по рулю.       ... Словно метеорит из глубин небытия, громадная сущность обрушилась на землю прямо перед автомобилем. В темноте медленно вырисовывались очертания худого существа, имеющего тяжёлый змеиный хвост и рваные перепончатые крылья.       Крылья резко сложились, и над ними возвысилась чудовищная антропоморфная голова. Покрытая плавниками и длинными щупальцами, та была усеяна множеством сияющих глаз, что выглядели как чёрные дыры в янтарной галактике. Опираясь двумя чешуйчатыми руками на землю, гигант неторопливо осмотрелся, принюхался, а после вытянул руку, чтобы подобрать выскользнувшую добычу. В этот момент он заметил людей, притаившихся в машине перед ним. Те оцепенели от ужаса, осознавая, что стали пленниками этого монстра, который замер сам лишь потому, что не ожидал увидеть их.       Секунды перерастали в вечность. Однако время удивления прошло, и голова с щупальцами на лице приблизилась к капоту внедорожника...       Реальность перед глазами девушки начала распадаться. Но именно это вернуло ей контроль над телом. Мгновенно оторвавшись от кресла, она повернула ключ зажигания, даже не сомневаясь в успехе этого действия. Огромное существо замерло, а затем из его глотки вырвался пронзительный высокочастотный вопль, когда свет включённых фар ударил по его глазам, привыкшим к мраку.       Ощутив вибрацию заревевшего двигателя, девушка со всей силы вдавила ногой педаль акселератора...       Начиная с этого момента, длительность последующих событий превратилась для неё в загадку, поскольку адреналин проник в каждую клетку её тела, не оставляя места страху и размышлениям. Словно опытный водитель, девушка объезжала скалы и обломки, выворачивая руль до предела, когда на пути возникали непреодолимые препятствия и приходилось проезжать под арками моста. В конце, не задумываясь ни на секунду, она проложила себе дорогу через железную решётку в тоннеле старой канализации.       Она запомнила лишь искры, скрежет и темноту...       ... всё ещё дрожа, девушка падает на руль и долго не шевелится. Её дыхание сбивается, а сердце почти выпрыгивает из груди. Но мало-помалу она приходит в себя.       Высунувшись из окон, Аран и Йорвин неотрывно смотрят на арку, через которую они выехали. Её кирпичное обрамление покрывают коралловые полипы, испускающие мягкий зеленовато-жёлтый свет. Рты и кончики щупалец этих существ недовольно извиваются после нарушенного покоя.       Не став возиться с дверным замком, Роджер пролезает через окно, опираясь трясущимися руками на раму без стекла. С выражением посмотрев на изуродованный автомобиль, он тоже поворачивается к тоннелю.       — Не пройдёт, — заключает пират, оценив ширину проёма. — Чем бы это ни было, оно гораздо больше. Нам повезло, что мы сами не застряли. Ещё бы немного и...       Он бросает взгляд на Арана и замолкает. Лицо куклы вытянуто в выражении естественного ужаса, который сейчас испытывают они все, однако это не отменяет того факта, что перед ним — не человек.       Йорвин падает на сиденье. Он тяжело дышит и распахивает воротник рубашки. В то же время он потрясённо изучает салон автомобиля, с трудом сдерживая восторг.       — Невероятно! — восклицает он. — Как?! Ты уже управляла этой штукой раньше? Это потрясающе! Бесподобное устройство!       Девушка с неверием смотрит на него через зеркало заднего вида. Её поражает не столько постановка вопроса, насколько вырвавшиеся при этом эмоции. Похоже, что Йорвин окончательно утратил страх перед неведомыми ему машинами.       — А, ну да, — он смущённо потирает шею. — Ты ведь не помнишь... Но — судя по тому, что сейчас произошло — очень умело.       В ответ она пожимает плечами и переводит взгляд на крышку капота. Прилипшие к ней полипы подсвечивают свежее пятно крови от акульего хвоста, а некоторые из них начинают её пить, вытягивая свои тонкие щупальца. Её пробирает дрожь.       Роджер заглядывает в машину. Несколько секунд он молчит, собирая мысли в кучу.       — Кто-нибудь скажет мне, что это была за тварь?       — Осьминог? Дракон? Демон? Страшная и одинокая русалка?       — Проклятье, Йорвин!       — Ты сам спросил, — обижается тот и выходит из машины. — Это точно не рыба.       — Я лишь хочу понять, что ИМЕННО мы увидели. И с чем нам ЕЩЁ предстоит встретиться. К такому я точно не был готов.       — После ЭТОГО я даже гадать не стану. Что может быть страшнее? Да это просто квинтэссенция ужаса!       — Квинт... сен... ция... — пират с трудом пытается повторить услышанное. — Дурацкое слово.       — ... сказал любитель посылать всех в кло-а-аку, — парирует Йорвин. — Кто так вообще разговаривает? Из какого века? И не какую-либо, а именно дьявольскую. С чего ты взял, что она у него вообще есть? О, кстати! Это вполне мог бы быть дьявол. Ну, эта тварь... Морской дьявол. Нет? Ну ладно...       Роджер смотрит на него с недоумением, трёт переносицу и переводит взгляд на девушку. Пару секунд он молчит, скользя по ней оценивающим взглядом.       — Ты как?       — Я... Я ещё посижу...       — Ты молодец! — бросает он и отходит от машины, оставив её в растерянности. Пират явно не умеет хвалить: с таким тоном начальник обычно вручает подчинённому вторую пачку бумаг на рассмотрение. — Осмотримся?       Йорвин кивает и выходит следом.       Её локтя касается Аран. Вздрогнув от неожиданности, девушка посмотрела на тонкое лицо, которое после этой поездки особенно сильно стало похоже на кукольное. В частности из-за царапин, которые у человека уже давно бы начали кровоточить.       — Ты крутая.       От этих слов ей на душе становится теплее. Улыбнувшись, девушка расслабляется и закрывает глаза. Но в темноте опущенных век всё ещё видит пылающее созвездие из янтарных огней и почти подпрыгивает, шумно вдохнув.       От них не убежать. И покоя уже не будет.       Мужчины выходят вперёд, осматриваясь и подсчитывая тоннели.       — Так... И куда пойдём?       — Не знаю. Это какое-то неприятное подземелье... темница — или того хуже... Куда это нас занесло?       — Э-э, дружище? Ты серьёзно? Это же канализация!       Роджер выразительно на него смотрит, и Йорвин, быстро поняв причину этого взгляда, поясняет:       — Конструкция для отвода грязных вод. Как этого можно не знать? Ты куда нужду справляешь?       — Да куда придётся... В ведро. Или выгребную яму.       — Ну ты и варвар.       — А есть другие варианты? — прищуривается пират.       — Хм... унитаз?       — Чего?       Какое-то время Йорвин молчит и недоверчиво смотрит.       — Меня пугает, насколько выборочна наша память. Если наша спутница права, и мы помним только то, с чем контактировали, то, думаю, тебя ждёт впереди масса впечатлений. Но в одном ты точно прав — это место гораздо хуже темницы. Постарайся ничего не трогать, пока не перевяжем раны — а не то подхватишь инфекцию! Я серьёзно. И держись подальше от стен. Эти существа не выглядят дружелюбными.       — Так куда нам идти, умник?       Йорвин пожимает плечами.       — Вряд ли я в прошлой жизни бродил по таким местам, — размышляет он, рассматривая свои лакированные полуботинки, и рукавом пытается очистить латунную табличку на стене. — Но где-то должен быть проход наверх. Вероятно, эти указатели помогут...       — Наверх?! Ты с ума сошёл? Там же эта тварь!       — Да, но должен быть и город.       — Что-то он не выглядит оживлённым, — ворчит пират, с сомнением озираясь. — Ладно. Наверх. Назад я точно не вернусь.       — Нам нужен свет! — кричит Йорвин, повернувшись к внедорожнику.       Услышав его голос, девушка несколько раз поворачивает ключ зажигания и бессильно разводит руками. Но, вопреки ожиданиям, повреждённый аккумулятор всё же даёт последнюю искру. Двигатель вспыхивает, и языки пламени вырываются из-под капота. Со свистом коралловые полипы скручиваются в пепельные формы.       Она потрясённо смотрит и снова ощущает неправдоподобность происходящего. Но в чём причина? Ведь это всего лишь огонь. Что такого странного может быть в огне? Или всё дело в том, где именно он находится? Огонь в воде. Насколько это естественно?..       В любом случае, оставаться внутри нельзя. Если пламя перейдёт в бензобак, то свет увидят не только мужчины, но и все живые существа в этом канализационном коллекторе. Призывно повернувшись к Арану, девушка встречает в его глазах понимание, и они без слов покидают автомобиль.       Наблюдая за огнём издалека, все четверо молчат, погрузившись каждый в свои размышления.       Наконец, Роджер кивает.       — Годится.

* * *

      Кирпичные стены возвышаются над путниками, словно лабиринт из мерцающих сгустков энергии. Эти многочисленные тоннели, облюбованные светящимися кораллами, ведут их по кругу — в неизвестность — уже несколько часов. Раз за разом группа натыкалась на сточные решётки и заваренные стальные листы. Снова и снова им приходилось возвращаться в поиске новых троп, ориентируясь по нечётким, еле различимым указателям...       Точно головы гидры, тянущиеся сточные трубы сопровождают их в пути. В тенях часто мелькали крысы с рыбьими головами и странные рогатые жабы; фыркая и булькая, те сразу уносились прочь, не давая чужакам возможности рассмотреть себя. Да и никто не хотел. Гораздо реже в свете факелов проявлялись более крупные тени, но, к счастью заблудившихся людей, те так и оставались просто тенями.              Освещая очередной спуск, Роджер переводит взгляд на спутников. Запах отходов и сточных вод удушает, но гораздо больше их напрягают тесные проходы. Такие места вызывают у них беспокойство не только из-за узких стен, но и из-за налипших на них существ, которые вытягивают свои конечности, когда чуят приближение людей.       — Вон там есть подъём, — говорит пират, и все следуют за ним. Но, проникая дальше в глубины этой тьмы, они обнаруживают лишь множество узких проходов, простирающихся во всех направлениях.       Роджер бешено озирается.       — Дьявол! Это место точно хуже темницы. Там ты встретишь ленивого стражника или такую же отожравшуюся крысу... А вот ЭТО что вообще такое?! — он шарахается от синего пятна, с шлепками промчавшегося у него под ногами в направлении водостока.       — Хотя бы эти не нападают, — меланхолично замечает Йорвин и вопросительно смотрит на девушку, как будто почувствовал её внутреннее напряжение.       Но вовсе не существо привлекло её внимание, а оставленный им след. Склонившись над водостоком, она проводит рукой по воде и видит на её поверхности небольшую рябь. Эта линия воды заметно выделяется: осязаемая, более плотная, чем та, что была вокруг.       Немного подумав, она погружает факел в воду. С шипением огонь гаснет.       В полутьме раздаётся раздражённый стон Роджера.       — Ну и на кой ты это сделала?       — Я... не понимаю... — бормочет девушка, неверяще глядя на потухшую лучину. — Он... потух...       — Конечно. Ты же его в воду опустила, придурошная.       — Но мы же и так...       Махнув рукой и не желая слушать её оправдания, пират исчезает в одном из тоннелей.       Йорвин делится с ней огнём.       — Он не будет ждать. Поспешим.       Но её растерянность только усиливается, пока она наблюдает за игрой разгорающегося пламени.       — Так зачем ты это сделала? — чуть позже спрашивает он, когда они догоняют Роджера. — Это не лучшее место для передвижений вслепую.       — Я хотела кое-что проверить...       — Что именно?       Девушка медлит с ответом. Не выдержав его настойчивого взгляда, она спрашивает:       — Тебе не кажется странным то, что мы сейчас под водой?       — А почему нет? Я не могу вспомнить других мест, где бы ещё мог быть.       — Да, но... Вода. Вокруг нас.       — Очевидно так.       — ... и мы разожгли огонь.       — Всё так, — он с непониманием кивает. — К чему ты клонишь?       — Мы сделали это в воде.       — Тебя именно это удивляет?       — Да! Да, чёрт возьми! Меня это удивляет, ведь огонь погас, когда коснулся воды под нашими ногами! — девушка наклоняется и зачерпывает воду из водостока, которая тут же обтекает её пальцы и проливается на пол. — Мы в море с горящими факелами, и они не гаснут, но под нами вода, которая может их затушить. У меня сейчас голова взорвётся! Что происходит?! Разве так и должно быть?! И ты слышишь этот звук в глубине — это что, где-то протекают трубы?       На протяжении нескольких секунд Йорвин просто смотрит и молчит. Его лицо выражает некоторое замешательство, и даже Аран, сидящий на его руке, с таким же выражением всматривается в пол.       Но затем его глаза расширяются от внезапного прозрения.       — Роджер!       — Чего? — недовольно откликается пират и тут же чертыхается, осознав это.       — Надо поговорить. Срочно!

* * *

      Они замечают впереди решётку, поросшую водорослями. Не дойдя до неё и пяти шагов, Роджер обессиленно опускает руки.       — Дьявольское чрево! — стонет он. — Конца и края не видать!       — Чрево? Посмею заметить, что этот тоннель скорее напоминает его «продолжение». И я бы не хотел вылезти из места, где еда заканчивает свой путь.       Свет факела выхватывает из полумрака лицо Йорвина.       — По-твоему, шутки сейчас уместны?       — А что остаётся? В шутке — отдых, — изрекает Йорвин, отходя от огня. На секунду свет отражается в глазах Арана. Этот блеск поневоле привлекает внимание пирата. Даже когда какая-то яркая звезда отскакивает от стены и приземляется на его плечо, это не вызывает у него такого тревожного ощущения, какое производит на него мальчик со стеклянными глазами. — Кстати, нам действительно пора отдохнуть. Мы проделали огромный путь.       — Не лучшее место для отдыха, — бормочет пират. Он в спешке проскальзывает рядом и идёт в обратном направлении. — И тебе стало бы проще, если бы ты не таскал с собой все эти... вещи.       Даже если Аран и уловил подтекст в его словах, то внешне не подал виду. Йорвин же в ответ мрачно сводит брови, но не развивает эту тему, притворившись, что речь идёт о предметах в рюкзаке.       — Всё может пригодиться.       — Весь этот бесполезный хлам? Ты ничего не знаешь о предметах, которые собрал — где и как ты планируешь их использовать?       — Не знаю, — соглашается рыжий. — Но со временем обязательно разберусь. У тебя там, кстати, что-то по локтю ползёт.       Тело Роджера начинает странно трястись, словно через него пропустили электрический разряд. В гневе схватив морскую звезду в кулак, он с силой бросает её в стену, а после прижигает факелом.       Йорвин подмигивает Арану.       — Видел? Ещё немного — и он завоет.       — Аргх! Ладно, ладно! Хорошо — уговорили. Мы сделаем одну небольшую остановку.       — Настоящий привал? С костром? — мечтательно уточняет Йорвин.       — Будет вам костёр, — ворчит пират. — Кажется, вон там я видел несколько сухих досок.              Девушка по очереди смотрит на своих спутников, но не видит ни грана удивления в их лицах от сказанного. Сухих досок — что? И никто из них не понимает, как же нелепо звучит это словосочетание, учитывая их место пребывания?       Её взгляд касается факела. Пламя горит прерывисто и пахнет просто ужасно, ведь для подпитки используется бензин и машинное масло. Впрочем, она сама не уверена в своём понимании мира. Что-то внутри неё шепчет о том, что всё здесь не так, что происходящее — ненормально, однако она не может найти доводов. Есть только смутные ощущения, которые не дают ей покоя. «Должно быть не так» — вот и всё, что она может привести в качестве аргументов.       Но если не «так», то Как?       Самое странное, что когда она прекращает размышлять на эту тему, то она как будто бы плывёт по течению, расслабленно и свободно, принимая окружающий мир без сопротивления. И только внезапно остановившись, она всего на мгновение понимает, что это никакое не течение, а поток бурлящего водопада. От этого сравнения девушке становится не по себе.       Роджер внимательно выслушал её наблюдения и даже на долю минуты достиг какого-то понимания. Однако его раздражение было велико, и пират просто не смог сделать правильные выводы. Девушка не настаивала. От такого выразительного взгляда даже ожившие мертвецы начнут закапываться обратно. Они все под впечатлением от того, что случилось с ними за последние несколько часов. Их уставшие тела требуют действий, которые должны привести к выходу из этого лабиринта, где постоянно нужно быть начеку и оглядываться. Размышления подождут.       — А зачем нам костёр? Здесь вроде не холодно.       — Будем жарить провиант.       — У нас что-то есть? — с надеждой спрашивает девушка, когда вдруг понимает, что страшно проголодалась. Роджер замечает это и хитро улыбается.       — Нет. Но скоро будет.       — "Скоро"? — предугадывая ответ, она с подозрением щурится.       Роджер демонстративно разводит руками, словно граф, показывающий свои владения.       — Ты когда-нибудь ела жареных крыс?       — Фу.       — Так я и думал. Тебе понравится — они здесь довольно крупные... Кстати — помимо нас двоих — кто-нибудь ещё хочет есть? — интересуется пират, глядя с настороженностью на рыжего.       — Я хочу. Но почему ты спрашиваешь?       — Просто интересно, — пират бросает многозначительный взгляд на куклу и уходит, хищно озираясь. Йорвин пожимает плечами и следует за ним.       Девушка успевает сделать лишь один шаг, когда слышит короткое шипение позади. Её взгляд упирается в стены и свод, где приметно располагаются морские существа. Странно. Раньше они такие резкие звуки не издавали.       Удивлённо моргая, девушка подходит к решётке и всматривается через опутанные растениями прутья. На секунду в её памяти вспыхивает свет янтарных глаз, как ассоциативный образ.       Она испуганно вскрикивает. Услышав её, мужчины моментально возвращаются.       — Эй, ты чего?       — Там... свет...       Рассеивая мрак где-то в глубине тоннеля, этот свет заметно отличается от слабого свечения, исходящего от кораллов.       — Точно, — подтверждает Йорвин. Он прижимается к прутьям, и от этого толчка конструкция издаёт скрип. — О! Так это были...       Роджер одёргивает водоросли с решётки. Он смотрит на вязь старой цепи, сдерживающей вместе две половинки створчатых ворот.       —... ворота, — он закатывает глаза. — И сколько ещё, подобных этим, мы прошли мимо? Надо же быть такими придурками!       — Я, конечно, ни на что не намекаю, но это ты нас вёл.       — Да пошёл ты!       — Что это? — испуганно шепчет девушка. Все замирают.       Свет на миг вздрагивает, но лишь из-за того, что какое-то животное проплыло в тоннеле. Йорвин настороженнно принюхивается — пахнет чем-то едким.       Роджер склоняется над цепью. Сообразив, что за этим следует, девушка тихо стонет.       — Может не надо?       — Мы здесь уже давно. Я устал от этих стен и буду рад хоть какому-то разнообразию, — Йорвин протягивает ей мальчика. — Не волнуйся. Мы пойдём впереди.       — "Разнообразию"? А бегство от огромного чудовища тебя недостаточно впечатлило?!       — Да... Конечно, всё так... Но этот свет впереди похож на свет фонаря. Что если там такие же выжившие, как мы? Может быть, они нам расскажут, что тут происходит?       Выжившие. Две группы напуганных людей, встретившихся посреди заброшенной канализации, над которой плавают хищные твари, — какой будет эта встреча? Не станут ли они ещё более смертоносней друг для друга?       Она растерянно смотрит на Арана, ожидая от него поддержки. Однако его реакция окончательно её добивает: тот просто поднимает большой палец вверх и улыбается.       — Вы психи.       — Зато команда. А команда психов горы свернёт. Но если тебя это успокоит... — Йорвин поднимает голову и кричит в тоннель: — Э-э-эй, там — впереди?! Мы — друзья!       На этот выкрик Роджер высоко вскидывает бровь, однако ничего не говорит, лишь переводит любопытный взгляд за ворота.       Свет в глубине не гаснет.       Но и ответа нет.       — Ну, по крайней мере, никакие чудища не выглянули.       — Блеск, — сухо отвечает пират и продолжает перебирать цепь.              — Что там, замок?       — Если бы! Тут такую скрутку из проволоки сделали — это надо постараться! Хрен распутаешь.       — Вы психи, — повторяет девушка, с тревогой глядя в обоих направлениях. От прозвучавшего крика Йорвина в этих катакомбах стены в прямом смысле слова оживают: щупальца коралловых полипов извиваются пуще прежнего, наполняя тоннели неприятными хлопающими звуками.       Понаблюдав за его стараниями с минуту, Йорвин о чём-то вспоминает и лезет в рюкзак.       — Вот, попробуй этим.       Роджер шумно выдыхает, когда видит протянутую руку с ржавыми кусачками.       — Видишь? Не такой уж и бесполезный хлам.       — А ещё позже ты не мог их достать?

* * *

      Кемпинговый фонарь — включён, режим освещения: ближний свет.       Баллончики с аэрозольной краской расставлены в ряд по цветам.       Трафареты, листы картона, ветошь для протирки — всё на месте.       Наушники на голове, кассета в плеере.       Отлично. Пора за работу!       Включив любимую песню и поправив респиратор на лягушачьем лице, подросток в лёгкой красной куртке встряхивает баллончик с краской.       "Летит в прыжке лягушка, лапы хищно сводя..."       Сделав мощный прыжок, он липнет к стене с помощью оранжевых присосок на пальцах. Этот уникальный способ позволяет не ограничиваться в размерах граффити. И стремянки не надо! Главное в процессе не забыться, ведь можно ненароком что-нибудь выронить или упасть самому. Но лягушонок Агал уже давно этим занимается. Он набил достаточно шишек, чтобы навсегда запомнить — падать с высоты очень больно!       "... ей по душе звук гитары, что море музыкой качает..."       После занятий в школе он регулярно наведывается в канализацию заброшенного города Магсмут, где может изображать на стенах всё, что ему вздумается. Глубоководные не любят запах краски. Или же слишком предвзято относятся к его увлечению? — этого Агал так и не понял. В Харибде полно промышленных районов, пропахших химией, но даже оттуда его прогоняют. Ему приходится скрываться в удалённых местах, где никто не увидит его творений.       "Лягушки на сцене скачут — они в гриме круты..."       Ничего. Он подготовится, наберётся опыта, и однажды окрасит стены Бурджа — самого высокого сооружения в Харибде — в самые красочные оттенки его фантазии! И весь мир узнает, что украшения могут быть созданы не только из вычурных драгоценностей и ритуальных костей. С тех пор, как Агал нашёл журнал с картинками из мира людей и нетронутый временем грузовой контейнер с краской, его жизнь изменилась навсегда. Сама естественная расцветка его кожи кричит о том, что это его призвание.       "... рок-н-ролл здесь правит — с высоты посмотри!"       А пока он создаст шедевр здесь. Он сделает кучу фотографий и будет распространять своё искусство в дипнете — в каком-нибудь онлайн-сообществе он точно найдёт единомышленников.       Переместившись на свод, Агал любуется результатом. Его красные глаза с вертикальным зрачком выглядят довольными.       "... огда на-э-эй к-ужна-ди ду-мшезья отгрузка..."       Агал вздрагивает и вслушивается. В словах песни прозвучало что-то чужое. Как будто на его любимую композицию наложили другую, исказив и создав совершенно отталкивающее звучание. Что это было?       "... мы включаем рок-н-ролл на фулле!"       Подросток спрыгивает на пол. Сбитый с толку, он бегло осматривает кассету, — нет, не зажевало, — проматывает и внимательно слушает. Вроде всё в порядке. Наверное, какой-то короткий сбой. Во славу Сцилле!       Он не любит заниматься творчеством в тишине.       "И пусть кто-то скажет, что мы безумцы..."       Внезапно на музыкальной паузе Агал ясно слышит шум: громко падает металлическая цепь и скрипят ржавые створки.       "... но мы — просто лягушки, поклонники рока!"       Его лягушачье лицо вытягивается, принимая болезненно-бледный вид. Агал рывком снимает наушники и озирает чёрные глазницы десятка тоннелей, откуда до него донёсся этот звук. В одном из них... но в каком? Звенела цепь? Кажется, таких дверей было три — эти проходы всегда оставались закрытыми. Они ведут в самую глубину — под мёртвый город Магсмут, где когда-то в древности жили люди, а после Катаклизма населяют только жуткие монстры. Цепь не могла упасть сама. Но может ли кто-то из его друзей сыграть с ним такую шутку? Ведь они — команда диггеров, исследователей, влюблённых в заброшенные районы, они всегда относятся друг к другу с уважением.       Разве что... Заводила Мола часто устраивала им встряски, пугая звуками и своим внезапным появлением. От этой бойкой девчонки можно ожидать чего угодно. Да, она вполне может это устроить... Но на этот раз она врасплох его не застанет!       Подросток озорно прищуривается, поднимая с пола фонарь. Он выключает свет и быстро переключает режим освещения с ближнего на максимально яркий дальний свет. Как только она покажется, он нажмёт на кнопку и тогда... Ух!       Переводя нетерпеливый взгляд с одного тоннеля на другой, Агал предвкушает сладкую месть. Однажды она уже ослепила его ярким светом. Было неприятно.       Но затем он кое-что вспоминает, и эта мысль мгновенно стирает с его лица ухмылку. Он опускает фонарь, ощущая нарастающую тревогу. Нет, это не она... Сегодня лидер их группы получил наказание за нарушение домашних правил, а без него Мола ни на какие руины — даже уже проверенные — не пойдёт. Агалу бы точно сообщили, если бы что-то изменилось. Да и дети далеко не безрассудные — знают, куда можно соваться, а куда не следует, и главное — что не стоит открывать двери, подвязанные цепью, потому что такие проходы таят опасность.       А впереди находятся как раз именно такие двери. Двери, которые ни он, ни его друзья, ни даже бесстрашный лидер их группы так и не осмелились открыть.       Тишина.              Может быть, ему это померещилось? Или какое-то животное что-то здесь опрокинуло? Кажется, тут проплывал небольшой осьминог, а ещё вокруг бегают крысы...              Из наушников громко звучит припев новой песни:       "... Сквозь стены камня мой голос пронесётся, слова мои в сердцах зажгут огонь!"       Агал в спешке хватается за плеер. Попасть дрожащим пальцем на кнопку с первого раза не удаётся. Но когда он поднимает глаза, то с ужасом замечает в одном из тоннелей приближающийся свет.       Надо бежать! Надо бежать!

* * *

      По асфальтированной дороге, окружённой рощами и грозными утёсами, на высокой скорости мчится полицейская машина с разбитым ветровым стеклом.       Водитель, инспектор Мур — поджарый глубоководный с лицом мурены, выглядит взбешённым. Его пурпурно-чёрная кожа прямо светится от ярости, дополняя черты маленькими белыми пятнами. На то есть причина, и она напрямую связана с разбитым стеклом, на которое ранее налетел дельфин. Хотя такая ситуация на дорогах — не редкость, и о ней часто предупреждают дорожные знаки, тем не менее, этого нахального дельфина инспектор, чьей реакции позавидует даже молниеносная рыба-парусник, совсем не ожидал.       Ему нет дела до автомобиля, до недовольства начальства, и особенно — до жалоб правозащитников животных, которые каким-то немыслимым образом узнают о происшествии задолго до его возникновения. Огромная куча бумажной волокиты — вот что его бесит. Весь этот занудный формализм и нескончаемое заполнение протоколов со всевозможными деталями, включая собственные мысли в момент происшествия. А мысль была всего одна, но её выражение в отчёте неприемлемо.       Хмуро глядя на дорогу через светозащитные очки, — ведь глаза мурен особенно чувствительны к свету, — Мур то и дело уклоняется от летящих на ходу морских звёзд, иногда ловя их вытянутыми челюстями. Невзирая на неудобства, он едет на высокой скорости, и никакие поломки, ни дорожные знаки, ни дельфины, ни даже Орден Сциллы во всём его составе не заставят его сбавить газ.       Однако вылетевший из-за скал подросток на велосипеде озадачивает его. Не успев отъехать далеко, он сигналит и даёт задний ход, весело наблюдая, как тот от неожиданности падает с транспорта.       Попался.       Напуганные красные глаза лягушонка смотрят на чёрные стёкла в очках инспектора.       — Ну надо же — Агал! — тонкое лицо Мура растягивается в ухмылке. — Мне кажется, или твои родители будут не в восторге, узнав, что ты снова шатался по руинам Магсмута?              — К-квак! — нервно квакает подросток. — Я... я...       — Что такое? — заботливо интересуется инспектор, выходя из машины. — Хочешь рассказать мне удивительную историю о том, как ты просто прогуливался поблизости?       — Т-там... там...       — Сейчас мы тут.       — Я з-знаю. Но... там...       — А знаешь ли ты, что у меня здесь? — подмигивает инспектор, открывая багажник. — Потрогай: он ещё тёплый. Только что сбил.       Подросток ошарашенно смотрит в багажник и почти кричит, указывая на скалы:       — Послушайте, я был в кана...       — Послушайте — кто?       — Г-господин... инспектор, — выдыхает Агал и, увидев холодное одобрение на лице мурены, продолжает: — Да... я не должен был туда идти... и вы уже меня предупреждали... и не только меня...       Наблюдая за тем, как Мур гладит мёртвого дельфина, лягушонок в замешательстве замолкает.       — И что же он там делал? — спрашивает тот у животного, игнорируя подростка. — Опять лазал со своими придурошными дружками, выискивая неприятности?       — Рисовал на стенах.       — Не пойму: что он тараторит?       — Рисовал. На. Стенах. Ну... граффити. Краской из баллончиков. В городе мне запретили этим заниматься, вот я и прихожу сюда...       — От него пахнет краской. Нам это не нравится. Краске не место в Глубине. Его родители будут разочарованы, что их сын ведёт себя как мерзкий человек. Правда же, дружок?       Инспектор ласково прижимается щекой к голове дельфина. Агал не выдерживает.       — Они вскрыли одну из дверей! Там в канализации кто-то есть!       Поглаживающая рука замирает.       — "Они"? Улитки? Мутанты, вроде тебя? Твои придурошные дружки? Бабушка морского чёрта? Больше конкретики, пучеглазый!       — Ч... Чужие!       Он с подозрением смотрит. Убедившись, что подросток не врёт, инспектор призывно машет рукой.       — Показывай, — командует он и, закрыв багажник, сообщает в рацию: — Говорит инспектор Мур. Видел что-то у входа в канализацию Магсмута. Иду на осмотр. Приём.       — Принято.       — Конец связи.

* * *

      Роджер наклоняется над сумкой и строем жестяных баллончиков, выставленных рядом. Парочка крыс, оглянувшись на него, поспешно удаляется прочь.       Он поднимает один из баллончиков и вопросительно смотрит на девушку, не сомневаясь в том, что она знакома с этим предметом.       — Это краска.       — И куда макать кисточку? — недоумевает пират, но затем случайно нажимает на клапан, выпуская неровную струю краски. — А, кажется, понял... Ну и вонь!       — Лучше держать их подальше от огня.       — Почему?       — Могут взорваться. Из-за газа.       — Серьёзно? — недоверчиво спрашивает он, но факел отводит. — Не художники, а бомбардиры какие-то... — заглянув в сумку, он видит кучу разноцветных маркеров. — Ну и где тот, кто всё это здесь оставил?       Тем временем Йорвин ходит вдоль стен, потрясённо осматривая многочисленные рисунки на кирпичной кладке.       Эти граффити объединяют в себе образы морских существ, похожих на страшных химер и гуманоидов, чьи силуэты возникают и исчезают среди оттенков синего и зелёного. Там, где тени застывают, скрываются контуры монументальных городов, среди которых плавают ужасающие фигуры, подсвеченные жёлтыми огнями. В каждом уголке канализационного коллектора обитают мультяшные рыбы с острыми клыками, светящиеся медузы, крабы и ярко-зелёные слизни. Их художественный стиль придаёт им объём, олицетворяя замысел художника, но в нём нет жизни. Тем не менее, в этих рисунках присутствует странная энергетика, словно художник вложил в них частичку своей души.       Особенно заметно выделяется одно граффити, простирающееся от пола и до середины свода. Там, где граница сине-зелёной бездны размывается в оттенках бьющихся о скалы волн, силуэт грозного создания с шестью длинными головами поднимается в чёрном пространстве, пронзённом цепочками сверкающего серебра. Вокруг чудовища тонут корабли, а позади — под грозовыми облаками полыхают в огне перекошенные башни и человеческие строения. Над облаками, уходя в абсолютную тьму, возвышается белый круг, окружённый множеством точек. До него художник не успел дойти, но уже разметил план действий.       Он замечает надпись на краю граффити, аккуратно выведенную маркером:

«Выступает ещё и доныне Голый из моря утёс».

      — С ума сойти! Я осведомлён о многообразии художественных форм, но такое... вижу впервые. Наверное, впервые. Это похоже на готические витражи. Мы будто в каком-то храме, окружённые монструозными иконами.       — Луна! — восклицает девушка. От охватившего её восхищения она больше ничего не говорит, только смотрит на свод, задрав голову.       Йорвин моргает, переваривая услышанное.       — Ты не могла бы внести ясности — что конкретно ты имеешь в виду?       — Свет, о котором мы говорили. Посмотри! Я вспомнила: это была луна. А вокруг неё возды — вот эти белые точки. Цепочки серебра на тучах — это молнии... А за ними... хм... как оно там...       Он смотрит на граффити и хмурится, начиная узнавать.       — Действительно. Неужели я так редко её видел, что не смог вспомнить... Но мне кажется, или там должно быть что-то ещё?       — Да, — её улыбка медленно сползает с лица, когда она погружается в задумчивое молчание. — Что-то более яркое... Сн... це... он...       — Корабли, — говорит Аран, обращая всеобщее внимание на эту деталь. Рыжий растерянно кивает.       — Да, их здесь много.       — Они наверху.       Йорвин долго всматривается. В момент прояснения он издаёт короткий, нервный смешок.       — А ведь ты прав!       — В чём он прав? Что — корабли? — настораживается девушка.       Йорвин объясняет:       — Корабль, возле которого мы нашли Роджера, разрушен и непригоден. Но подожди — подумай: для чего он непригоден? Мы обсудили это и пришли к выводу, что корабль — это транспорт, очевидно же. Но как его использовать? Ты помнишь, как он двигается? Как с ним обращаться? У него есть паруса, якорь и вёсла — они все, безусловно, важны, однако мы так и не вспомнили их предназначение. И только сейчас я понимаю: корабли нужны для перемещения ПО воде! А это означает...       — Мы пришли оттуда, — заключает мальчик, показывая на самый верх граффити. Йорвин одобрительно щёлкает пальцами, хотя он ожидал это заключение услышать из уст девушки. — Сверху.       Последняя сосредоточенно смотрит на тонущие корабли. Она вспоминает о своём видении с пиратами и внезапно осознаёт, что теперь видит больше деталей. Перед её глазами появляется бородатый мужчина в кителе и треугольной шляпе, который крутит штурвал, глядя на бескрайние морские просторы во время шторма. За этими облаками, где светит луна... что же там? В её мысли проскальзывает много слов, но правильное из них только одно...       Набат... нет, не то... Ледо... треба... Точно: небо!       Небеса...       Какое красивое звучание, почти как музыка.       — Удивительно странная она — эта амнезия. Она как будто выбирала, какие воспоминания нужно стереть. Не только историю. Но и слова, их смысл...              — Такая коварная штука, — соглашается Йорвин. — С другой стороны, это только рисунок, а художникам свойственно...       Он замолкает, встретив на себе выразительный взгляд Роджера, который потрясённо смотрит на них по очереди в томящем ожидании.       — Вы наговорились?! А никого не смущает, что эти твари очень похожи на ту, которую мы встретили? — пират тычет в стену, с которой смотрят рыбоподобные гуманоиды. — Я напомню, если вы забыли: она вообще-то акулу съела!       — Ну... да... Они.... э-э... не выглядят особо приветливыми...       — "Они", — подмечает пират и проводит ладонью по стене, показывает всем свежую краску на своей коже. — То существо точно было настоящим. Вероятно, и эти образы с кого-то списаны. Обратите внимание — у этих тварей есть руки. И кто-то же нарисовал Это.       От услышанного девушка теряет интерес к рисункам и крепко перехватывает древко факела.       — Ну не знаю, — Йорвин с сомнением оглядывается на брошенную сумку. — Мне как-то трудно представить этих существ за покраской стен. Да и выглядят они... как-то совсем нереалистично.       Он прав. Эти баллончики явно не предназначались для рук с острыми когтями, способными вспороть лист металла и вырвать из автомобиля пассажиров, как это изображает одно из граффити.       Однако Роджера это не переубеждает.       — При встрече узнаем, — фыркает он и осматривает пол в поиске чего-нибудь, что сойдёт за оружие. — Что-то мне подсказывает, что эта встреча не за горами. Или не за стенами, учитывая наше месторасположение.       Они смотрят в темноту и прислушиваются. Тихо.       Подозрительно тихо.

* * *

      Мур делает вдох и кашляет. Он неодобрительно озирает взглядом граффити и, закрыв рукавом змеиный нос, выходит вперёд.       Агал следует за ним, опасливо пригнувшись. Сложно сказать, чего он боится больше — загадочных пришельцев или хладнокровного инспектора, которого раздражает всё по очереди: свои личные проблемы, фонарь в руках подростка, сам подросток, канализация и запах её сточных вод, сбивающий с толку его чувства.       Инспектор останавливается перед множеством тоннелей и мрачно смотрит на грязь, в которую явно не хочет ступать начищенными до блеска ботинками.       — Ну-у?.. И где?!       — Я... Э-э... н-не помню... — он переводит свет с одного тоннеля на другой и от волнения начинает заикаться. — Кажется... квак... оттуда... или...       Ещё до того, как он успевает сказать вторую часть фразы, что-то в окружении меняется, как внезапное осознание, что где-то взорвалась водородная бомба, но волна взрыва ещё не дошла.       Инспектор мгновенно оборачивается и почти летит к нему навстречу. Его не без того жуткое лицо искажает гримаса ярости.       — "Кажется"?! Слушай сюда, жабоид токсичный, я не собираюсь бродить по этому муравейнику только потому, что ты "не помнишь"! Я ничего не вижу и не чувствую!       Агал пятится и неуклюже падает на спину. Луч фонаря попадает на лицо инспектору, который шарахается от света как от пламени и сбивает выставленные позади ряды аэрозольных баллончиков.       Металлические ёмкости переворачиваются и с грохочущим скрежетом катятся вглубь коллектора.       — Я п-правда забыл! Их тут так много...       — Если ты сейчас же не выключишь свет, — шипит инспектор, сорвав с лица очки и потирая обожжённые глаза, — то я размозжу тебе голову твоим же фонарём и сожру твой мозг!       — П... Простите.       Агал щёлкает выключателем.       Его глаза в страхе мечутся из стороны в сторону, пытаясь в темноте найти инспектора.       — Так-то, — одобрительно шипит тот прямо в ушную перепонку. — А теперь пошли.       — К... Куда?       — Куда?! В Мак-Фрог, конечно! Возьмём ведро мороженого, сачок и пойдём ловить левиафанов. Домой тебя отвезу, идиот!       "О, Сцилла — только не в багажнике!" — молит подросток. Но вдруг происходит нечто такое, из-за чего он готов согласиться даже на багажник.       Они слышат голоса. В одном из тоннелей появляется свет.       Придя в себя, Мур хватает окаменевшего лягушонка и тащит его за массивные ограждения водосточных труб. Одновременно с этим достаёт из кобуры пистолет.       Запах краски не даёт ему почувствовать, кто там и в каком количестве, а потому мозг начинает перебирать все варианты. Бандиты? Какие-то фанатики, культисты? В последнее время их численность возросла. Но каким же надо быть отморозком, чтобы использовать Магсмут в качестве пристанища!       С другой стороны: кто станет их здесь искать? Если подумать, то это очень хорошее место для убежища.       Но всё же... Магсмут?..       И вот три силуэта выходят из тоннеля.       Люди. Самые настоящие: ни жабр, ни плавников, ни одной чешуйки. Одним словом: уроды. Они идут с тускло горящими факелами, но их свет всё равно отвлекает. Инспектор надевает очки. Зачем они здесь? Повстанцы? Если это так, то лучшего сценария и быть не может. Эта группировка бунтующих эмигрантов изрядно потрепала нервы полицейским, и если удастся поймать хоть кого-то из них, то инспектора Мура ждёт продвижение по службе. Агал не такой уж и бесполезный. Но разок нужно пробить ему в душу, чтобы этот мелкий засранец навсегда забыл сюда дорогу. Желательно на глазах у остальных, чтобы все эти глупые подростки и думать боялись об этом месте. Можно даже с ноги.       Двое мужчин, девушка и ребёнок. Странная компания для террористов. Нужно больше информации.       Инспектор решает наблюдать и не предпринимать никаких действий. Но терпит сокрушительное фиаско, когда из рации раздаётся взволнованный голос девушки-диспетчера:       — Инспектор Мур? Ответьте!

* * *

      — Ты сейчас серьёзно?!       — А почему нет? Это место выглядит интересно. Да — жарко, да — жутко, да — опасно... Но эти стены, уходящие в свод, бесчисленные тоннели, лестницы, да те же решётки — есть в них что-то экстравагантное. Мы как будто застряли в историческом музее. Романтика!       — Застряли. В. Музее. Что. Ты. Несёшь?       — Оптимизм.       — Ты же только совсем недавно твердил, что устал от этих стен!       — Верно, но теперь я начал смотреть на них несколько иначе. Может, потому что мы открыли новую дверь? Будь проще, Роджер.       — Да прекрати ты называть меня этим именем, якорь тебе в глотку! Какая дверь, какие решётки?! У меня уже глаза навыкате от этого места. Как вон у этой... жабы? Э-э?! Чего...?!       — Ого! Лучше эту зверюгу не злить.       — Она только что проглотила...?       — Крысу? Да, это определённо точно была крыса.       — В пекло! Если мы за этим поворотом не найдём выход, то будем сооружать из обломков лестницу. Возможно, нам удастся выбраться через дыру в своде и...       — Эй, что там?!       Услышав нарастающий скрежет, они замолкают. Стоявшая позади девушка содрогается, словно вздыбившая шерсть кошка.       Источник этого звука движется по наклону в их сторону и звучит до тех пор, пока не упирается в ноги Роджеру. Пират озадаченно смотрит на баллончик с краской.       Йорвин долго вслушивается и нервно передёргивает плечами.       — Наверное, крысы сбили. Они копошились возле сумки, когда мы уходили.       — Я их уничтожу! — рявкает Роджер, угрожающе взмахнув в темноту куском арматуры. — Живьём сожру! Жаб на них натравлю!       Девушка сглатывает.       — Так значит, мы вернулись назад?       — Да. Мы проходили возле этой дыры, — рыжий смотрит на стену. Услышав его, Роджер чертыхается.       — Чёртов лабиринт!       Они проходят через арку и оказываются в уже знакомом коллекторе с граффити на стенах.       Пират сотрясается в беззвучных проклятиях.       Глядя на него, Йорвин заявляет:       — Я не хочу лезть наверх. Слишком высоко и скользко.       — Да я тоже, — Роджер поднимает факел высоко над головой, глядя на трубы, покрытые водорослями. — Сгоряча ляпнул.       — Кажется, слева были ещё два тоннеля.       — Слева от чего?       — От прохода с колонной.       — Этого? Или вон того? И так будем ходить по кругу, пока не найдём конец? Ещё идеи?       — Можно делать пометки на стенах, — предлагает Аран.       — Хм. А это мысль, — соглашается пират и наклоняется за валявшимся под ногами баллончиком с краской.       Но прежде чем в его голову закрадывается подозрение, что пара крыс не могла разом опрокинуть такое количество баллончиков, из темноты раздаётся искажённый помехами голос.       — Инспектор Мур? Ответьте!       — Какого...? — изумляется Роджер, подпрыгнув от неожиданности. Следом из темноты доносится лаящий голос:       — Стоять! — в неровном свете от факелов они видят только силуэт. — Вы кто такие?!       — А кто ты такой? — с вызовом спрашивает Роджер. Но девушка, понимая, что они не в том положении, решает вмешаться.       — Мы не знаем! Не знаем... кто мы...       — Это так! — Йорвин принимает её сторону. Посмотрев на них с осуждением, словно на предателей, показавшим противнику слабость, Роджер прикрывает глаза. — Мы убегали от... Кхм... в общем, нашли эту канализацию и... не можем отсюда выбраться. Вы не поможете?       Он не говорит, от кого они убегали. Как отреагирует на это незнакомец, если услышит рассказ про огромного монстра? Наверняка, если бы Йорвин не увидел того собственными глазами, сам бы точно не поверил.       — Инспектор Мур? Ответьте!       Силуэт издаёт странный звук, похожий на рык и клацание челюстью одновременно. Что-то животное и хищное, из-за чего группа опасливо отступает назад.       — Факела на пол. Руки вверх! — незнакомец выходит на свет только для того, чтобы показать, что у него есть оружие, и сообщает в рацию: — Говорит инспектор Мур. Я поймал нарушителей. Нужно...       Люди в ужасе отскакивают. Но не пистолет в центре их внимания, а его лицо. Эта реакция ему хорошо знакома, однако Мур не ожидал увидеть её сейчас, точно не здесь.       Нет, это не повстанцы.       — ... подкрепление, — инспектор демонстративно машет пистолетом. Это производит должный эффект: вырвавшиеся из оцепенения люди тотчас бросают на пол факелы и замирают.       — Поняла. Сколько их?       — Четверо. Есть ребёнок, инвалид. Похоже, новые эмигранты.       — Вы уверены? Но в этой области их появление не регистрировалось. Ведь это же... граница с Дикими Землями!       — А то я не знаю! — рявкает он и убирает рацию прежде, чем добавить: — Конец связи.       Он рассматривает связанные штанины мальчика, переводит взгляд на босые ноги девушки и перебинтованную голову Йорвина. Он хочет о чём-то спросить, но тут Роджер напряжённо сжимает кулаки, хрустнув костяшками, что не остаётся незамеченным.       — А ты тут самый шумный, да?       — Что... ты такое?       — Роджер, не надо! — шипит Йорвин, но уже поздно.       — Что я... ТАКОЕ?       Инспектор оценивающе смотрит на пирата, слегка задрав голову. Тот стоит ровно и не отводит взгляд, словно ощущает собственное превосходство. Но одно дело: различие в размерах, и совсем другое — в сущности. Всё равно что жираф перед львом.       В следующие секунды канализацию сотрясает рёв:       — Я — ТОТ, КТО ЗАДАЁТ ВОПРОСЫ, ЛОСЬ-НЕДОРОСТОК!!!       Несколько секунд Мур вышагивает вокруг, устрашающе приоткрыв рот и изучая мимику отпрянувшего Роджера. Его движения напоминают хищную рыбу, готовую наброситься на загнанную добычу. Рыбу, которая вряд ли станет пользоваться пистолетом, потому что есть острые зубы. На секунду Муру становится любопытно, осмелится ли этот здоровяк напасть на него. Судя по взгляду, тот способен на необдуманные, импульсивные поступки. Надо быть осторожней.       Свет брошенного факела отражается от нагрудного значка полиции. Поймав на нём его взгляд, инспектор раздражённо шипит. Ах, да. Устав.       — Я — Мур, инспектор полиции Харибды, прикомандированный к Ущелью Костей. Всё это — города. И Магсмут — тоже город, но человеческий и давным-давно заброшенный. А сами мы — глубоководные. Эй, жабоид! Иди сюда!       Всё это время, умудряясь оставаться незамеченным, Агал тихо сидел и молился, чтобы о нём не вспомнили. Когда раздался приказной тон, он издаёт жалобный стон и выходит на свет, поглядывая с одинаковой тревогой не только на чужаков, но и на инспектора.       Увидев выходящую из темноты непропорциональную фигуру с глазами навыкате, пленники от неожиданности пятятся и упираются спинами в стену.       Мур неодобрительно смотрит на подростка.       — Тебя слизни что ли растили? Поздоровайся, невежда.       — Э-э... привет. Я — Агал.       — Жуткий, правда? — инспектор усмехается, обнажив острые белые зубы. — Итак, Магсмут... В этом городе обитают настолько немыслимые чудища, что у вас кровь застынет прежде, чем вы поймёте, кого увидели. Но я говорю не о себе и не об этом пучеглазом. Есть монстры, которые намного страшнее и опаснее...              — Вроде крылатого змея с щупальцами у рта?       — Да. Вроде крылатого... Что?! — он поздно понимает смысл услышанного и мгновенно теряет елейные нотки в голосе. — Что ты сказал?! Кого ты видел? Опиши его!       — У него были крылья... — растерянно вспоминает Йорвин. — А ещё длинные чешуйчатые руки... и много-много жёлтых глаз. Он похож на дракона. Как-то так.       — Ты забыл маленькую деталь: он размером с яхту, — с иронией вставляет Роджер.       — Не такая уж и маленькая.       — Да что ты говоришь?!       Мур теряется и опускает руку с пистолетом, растерянно наблюдая за их спором.       — Как вы сюда попали?       — Мы проходили под мостом и встретили...       — Под каким, балии'до его дери, мостом?! — яростно перебивает он. — Тут нет никаких мостов. Ты мне зубы не заговаривай!       — Он точно был! — возражает рыжий и показывает на свою голову. — Мы с него упали. Я вспомнил своё имя. Кстати, мы всё забыли: всю нашу жизнь! Все четверо. Это же ненормально, да?       Инспектор снова поднимает пистолет.       — Помедленней.       — В общем... До того, как мы сюда попали, мы шли под мостом, на котором стояли груды разбитых ав... автомобилей. И когда пришло чудовище, мы на одном из них въехали в тоннель этой канализации.       — Так вы... пришли из Дикоземья?       — Это название подходит.       — И остались живы?! — восклицает Мур, почти крича. Он неверяще смотрит на Агала, по взгляду которого убеждается, что не ослышался. — И встретили ЕГО?!       — Да кого — "Его"? — злится Роджер. — Что это была за тварь?       — Это Завывание, — произносит Агал дрожащим голосом. Кажется, он хочет сказать что-то ещё, но инспектор грозно рычит на него.       — Неважно! Вам знать не нужно. А ты — никому ни слова, понял?! Об этом не должны знать ни эмигранты, ни глубоководные, ни амфибы, ни, мать их, улитки Кнопперта, ни кто-либо ещё!       — Но Владыка Кас...       — Заткнись! Не твоего ума дело. Мне нужно обдумать... как преподнести ему эту информацию...       — Эмигранты? — переспрашивает Аран. — Вы сказали это, когда увидели нас. Кто такие эмигранты?       Мур оборачивается на голос и вздрагивает. Что за убийственный взгляд у этого детёныша? Как будто бездна высасывает из тебя душу.       Не зная почему, он неохотно отвечает:       — Люди из Надводья. Вы.       — А как мы... — Йорвин хочет спросить, но замолкает на полуслове, когда получает толчок от Роджера. Пират жестом показывает на девушку, и тогда всеобщее внимание сосредотачивается на ней.       Её лицо перестаёт выражать эмоции, словно обратилось в мрамор. Лишь слабо дрожащие губы напоминают о её человеческой природе.       Глядя на угасающий факел, она без конца повторяет одно и то же:       — ... э-ми-грант... э-ми... грант...       На её глазах беспричинно выступают слёзы.       Эми.       Почему это звучит так знакомо?..

* * *

      — Я так и не поняла, что это были за слёзы.       Эми поднимает взгляд.       Засучив руки в карманы брюк, Робин по-прежнему стоит у окна, так и не сделав ни шагу к столу. Кажется, он намеренно лишил себя удобств, чтобы не сбить настрой девушки и не оборвать её рассказ.       — В какой-то момент я действительно почувствовала радость, ведь, как и Йорвин, я вспомнила кусочек своей жизни. Но затем, в полицейской машине, я поймала себя на мысли, что за этим именем скрывается что-то невообразимо тяжёлое, некий моральный груз.       — Моральный?       — Я о чём-то сильно сожалела.       — А сейчас?       Она задумывается.       — Это чувство больше о себе не напоминало.       — Я понял, Эми. Спасибо.       Прежде чем девушка успевает понять, когда и как блюдце в её руках оказалось наполненным, психотерапевт подходит к книжному стеллажу. Он бегло осматривает её и вытаскивает книжку в синем переплёте. Эми с любопытством наблюдает за тем, как он рассеянно поглаживает пальцами чешуйчатую обложку, словно держит не книгу, а домашнюю кошку.       — Ты же любишь сказки, верно?       — Мне понравилась серия «Зов Сильфиды». Я прочла её всего за два пробуждения... Ой! — она вздрагивает, округлив глаза. — Я хотела сказать: за два... дня...       Робин улыбается.       — На эту тебе потребуется чуть больше времени. На первый взгляд, её завершение кажется очевидным и предсказуемым. Но, если вчитываться между строк в, казалось бы, незначительные детали, то можно многое узнать о вещах, которые окружают главную героиню. И финал откроется с абсолютно иной перспективы. Уверен, тебе понравится эта книга.       Всё ещё не веря в то, что она только что сказала, девушка озадаченно смотрит на название.

∆√?яыβы, см◈ɵцащАщЙΩ ┼лъ з∑ѴёΩ∂ы

      Но она не успевает спросить, так как происходит нечто совсем неожиданное.       Секундная вспышка оранжево-фиолетового света озаряет их через окно, а вместе с ней пространство кабинета наполняется вибрирующим гулом оконного стекла. С потолка срываются вниз все улитки, но больше ни одна из них не пытается подняться. Вместо этого они все движутся к выходу.       Дождь из улиток пугает Эми. Взвизгнув, она опускает голову и прикрывает руками макушку.       Над ней звучит спокойный голос Робина:       — С ним такое бывает. Это очень древний артефакт, и его энергия порой вырывается наружу.       — Так всё-таки артефакт? Не просто лампочка для "подсветки двора"? — она с подозрением смотрит на психотерапевта. Но его непринуждённая поза успокаивает её, убедив в безмятежности вокруг.       — Видишь ли, никто не знает, как можно преобразовать эту энергию. Но способы ищут, экспериментируют... Некоторые оказываются весьма полезны в делах Ордена. В которые, разумеется, не станут посвящать ни тебя, ни меня.       — Наверное, это к лучшему.       Робин немного думает и кивает.       — Думаю, на сегодня хватит. Я рад, что ты открылась, поведала мне свою историю. Теперь твой портрет намного ярче, чем когда-либо. Особенно после скудной характеристики инспектора Мура. Тот не любит возиться с бумагами.       — Я получу рекомендательное письмо? — с надеждой спрашивает Эми.       — А ты этого хочешь?       Эми неуверенно молчит.       — Эмигрантам нелегко в этом мире. Даже грязную работу — и ту дают с недоверием...       — Понимаю.       Поднявшись со стола, она убирает книгу в сумку и движется к выходу. Уже на пороге, напоследок обернувшись, девушка спрашивает:       — И всё же: кто такой Завывание?       — Всего лишь дикий зверь.       — Мы ненадолго ослепили его светом, и, наверное, только поэтому спаслись... Но я успела его рассмотреть. Он похож на дракона. Вроде тех, чьи статуи стоят в холле.       — В мире не всё идёт по писаному сценарию, Эми. Порой случаются отклонения. Метаморфозы, которые приводят... к подобному результату.       Приложив ладонь к холодному мрамору, Эми стоит в задумчивости несколько секунд, а после уходит.       Робин подходит к окну.       Он наблюдает за толпой глубоководных, которые суетливо бегут к искрящемуся от молний кристаллу. Многие из них одеты в ярко-красные балахоны — облачение Ордена Сциллы.       — Вы были правы, Владыка.       Он поворачивается.       Почти все улитки спустились со стола, и только одна из них остаётся неподвижной. Глаза этой улитки излучают мощное зелёное свечение, которое на мгновение пульсирует, будто отвечая.       — Вы уверены? Стоит ли продолжать? — с сомнением спрашивает Робин. — Мы не знаем, к чему это может привести.       Улитка опускает голову. А затем её глаза гаснут.       Рассеянно покрутив по сторонам стебельками, она уползает вслед за остальными, подчинившись инстинкту. Разум Кастора покинул её тело.       Выпустив ещё несколько вспышек, кристалл, наконец, перестаёт светиться. Внутренний двор погружается в привычный полумрак. Всё как прежде.       Если не считать несколько мёртвых тел в красных одеяниях, часть обожжённых лавой и молниями, но в большинстве — иссушённых до состояния мумии.