Второй шанс для Лили Эванс

Разговор с друзьями, который из-за прибытия Люпина пришлось отложить до вечера следующего дня, как и предполагал Северус, вышел не из легких. Снейп дождался удобного момента, когда, вкусно поужинав, они расположились в Выручай-комнате. Сейчас она представляла собой библиотеку с удобными креслами, чистыми пергаментами, чернильницами с перьями и словарями на латыни, где можно было без помех переводить купленную перед рождественскими каникулами книгу по анимагии. — И вот с этим ты должен будешь работать? — Джеймс с ужасом и уважением провел пальцем по корешку здоровенного словаря. — Неужели твоя прабабушка настолько хорошо обучила тебя латыни? — Не настолько, — смутился Снейп, разумеется, знавший латынь в совершенстве, — но достаточно хорошо, чтобы за полгода я сумел осилить перевод. — Опять будешь урезать часы от сна! — укоризненно покачала головой Лили. — Ты же и так каждый месяц должен варить аконитовое зелье Ремусу, а теперь еще и это! — Никогда не любил спать! — махнул рукой Северус. — Время, потраченное на сон, — потрачено впустую. — Тебя не переспоришь, — вздохнула Лили. — Так о чем ты собирался с нами поговорить? — Дело вот в чем, — Снейп отложил книгу по анимагии, выпрямился в кресле, сцепив руки в замок перед собой, и обвел друзей внимательным взглядом, — мне кажется, мы не совсем правильно ведем себя с Питером. Точнее, совсем неправильно. — И в чем же мы ошибаемся? — немедленно полез в бутылку Сириус. — Может, в том, что бедный Питер сейчас в одиночку корпит над домашним заданием? — И в этом тоже, — не обращая внимания на вспыльчивого Блэка, спокойно произнес Снейп. — Мы все невзлюбили Питера с самой первой встречи. Но вот вопрос: почему? Не за сам же факт его существования? — криво усмехнулся он, припомнив фразу Джеймса в тот роковой день у озера. — Так ведь это именно Питер донес МакГонагалл о том, что тебя вызвал на разговор Малфой. Ты что, забыл? — искренне возмутился Джеймс. — Мало того, что он сунул свой нос в наши дела, так еще и настучал на нас декану! — А по-моему, он поступил так потому, что тревожился за Сириуса и Северуса, — задумчиво сказал Люпин. — Вспомните, при каких обстоятельствах это случилось. Вы оба поступили на Гриффиндор вопреки желанию ваших семей, а сразу после этого с вами пожелал серьезно побеседовать староста со Слизерина. Питер просто испугался, что Малфой навредит вам. Поэтому и обратился к МакГонагалл. — Что и делает его в наших глазах обыкновенным стукачом, — упрямо поджал губы Блэк. — Или человеком, искренне волнующимся за своих соседей, — не сдаваясь, парировал Люпин. — Только представьте: вы — двое сопляков-первокурсников — против Малфоя, взрослого темного мага. Каковы были бы ваши шансы, вздумай он проклясть вас? — Малфой? — презрительно протянул Джеймс. — Так ведь он тогда был старостой. Неужели ты думаешь, что он стал бы марать руки из-за какой-то мелюзги? — Дай подумать, — саркастически усмехнулся Люпин, — Сириус ведь наследник рода Блэк? Разве не так? — Ну допустим, — нехотя согласился Сириус, — хотя мои родители сделают все возможное, чтобы им стал Регулус. — Но на тот момент Малфой ничего не знал о твоем конфликте с отцом и матерью. Если мне не изменяет память, вопиллер из дома ты получил только следующим утром, а это значит, что Малфой счел твое поведение недостойным, так же, как и твое, Северус. И мог попробовать приструнить вас... на свой манер. Ты все еще полагаешь, что Питер зря запаниковал и вызвал МакГонагалл? Сириус молчал. Джеймс тоже. Лили лукаво улыбалась — было видно, что она полностью одобряет Северуса и Ремуса. Что же касается самого Снейпа, он слушал эту словесную перепалку едва ли не с наслаждением. Северус надеялся на поддержку Лили, но помощь неожиданно пришла, откуда он и не рассчитывал. Теперь ему оставалось лишь ждать, сумеет ли рассудительный Ремус убедить Поттера и Блэка. — Сговорились, значит, — медленно проговорил Сириус, — получается, вы хотите включить Питера в нашу компанию? Рассказать ему о Выручай-комнате? А может, о том, что среди нас есть оборотень? — зло прибавил он. — И где гарантия, что он не разболтает об этом моему дорогому братцу, а тот — своим приятелям-слизеринцам? Люпин побледнел, и Снейп решил, что пора ему взять инициативу в свои руки. — Разве мы это упоминали? — поинтересовался он. — Я — а Ремус и Лили, судя по всему, со мной согласны — всего лишь предлагаю перестать отталкивать Питера, не грубить ему без всякого повода, и... — он выждал паузу, — пригласить его делать уроки вместе с нами. — А это еще зачем? — искренне удивился Джеймс. — Затем, что Гриффиндор стремительно теряет баллы, — нравоучительно произнесла Лили. — Северус не может больше блистать на уроках, вы двое, — она выразительно посмотрела на Блэка и Поттера, — получаете примерно поровну призовых и штрафных очков. Квиддичными матчами много не заработать. Остаемся мы с Ремусом, но наших усилий не хватает, чтобы вытянуть весь курс! — Не преувеличивай, Эванс, — хмыкнул Джеймс. — Можно подумать, на плечах нас пятерых держится весь факультет. На всех курсах есть вполне толковые ребята, способные принести Гриффиндору призовые баллы. — И тем не менее Слизерин в прошлом году получил Кубок школы, — не сдавалась Лили. — Ага, — поддел ее Сириус, — а если Сев продолжит заниматься с Регом и Барти, то не видать нам Кубка и в этом году. — Вот поэтому нам и стоит попробовать подтянуть Питера, — поддержал Лили Северус, — сейчас он производит впечатление крепкого середняка, но если он будет заниматься вместе с нами... — Вы трое — жуткие зануды! — нетерпеливо воскликнул Джеймс. — Чувствую, что если не сделать по-вашему, вы занудите нас с Сириусом до смерти. Еще немного, и я соглашусь пригласить заниматься с нами не только Петтигрю, но и самого Волдеморта! — Нет-нет-нет! — протестующе замахал руками Сириус. — Он начнет клянчить у нас домашнее задание, раз деньгами мы ему помочь все равно не сможем! Все засмеялись! Решение о смене курса в отношении Петтигрю было принято единогласно. Северус смотрел на своих друзей, которые без всякого почтения подтрунивали над стремительно набиравшим силу Темным Лордом, и с грустью думал о том, что еще год-два — и этот «безродный выскочка» превратится в самого страшного мага современности, а его имя окажется под негласным запретом, и только отчаянные и безрассудные смельчаки, вроде Гарри Поттера, не побоятся произносить «Волдеморт» вместо трусливого «Тот-Кого-Нельзя-Называть». Снейп грустно усмехнулся. С какой радостью он хотя бы на пару часов забыл бы о том, что произойдет с их миром буквально через несколько лет! Как бы ему хотелось пусть ненадолго, но стать таким же беззаботно-счастливым, как и его покатывавшиеся со смеху друзья. Он внезапно почувствовал себя безмерно одиноким. Выручай-комната точно растворилась в густом тумане. Звонкий смех затих, сменившись давящей на уши тишиной. Оглянувшись вокруг, Снейп с ужасом обнаружил себя стоящим на краю бездонной пропасти. «Присоединись ко мне, и я не дам тебе свалиться в бездну, — раздался в голове высокий холодный голос, — ты не создан для света, Северус. Твое истинное призвание — темная магия. Твое место — рядом со мной, а не среди этого сброда грязнокровок и магглолюбцев. Они — всего лишь грязь у тебя под ногами. Ни один из них не способен дать тебе то, в чем ты нуждаешься по-настоящему. Сила, власть и неограниченные магические возможности — вот, что ты получишь, присоединившись ко мне. В противном случае тебя ждет смерть, и ни один из тех, кого ты по глупости считаешь другом, не сумеет спасти тебя!» Земля под ногами Северуса задрожала. Он тщетно пытался удержать равновесие, но не смог этого сделать и камнем полетел вниз в черноту... — Северус! Смотри, до чего ты себя довел, — услышал он совершенно иной голос, полный жизни, тепла и тревоги. — Простите! Я, кажется, заснул, — сконфуженно пробормотал Снейп, пряча лицо в ладонях и пытаясь как можно скорее взять себя в руки и успокоиться после только что пережитого кошмара. Он так и не понял: действительно ли задремал на пару минут, или это было нечто иное, сродни видению. Снейп прекрасно помнил жуткий сон, приснившийся ему за пару месяцев до рождения Эйприл. В нем, так же как и сегодня, присутствовал Волдеморт, с той лишь разницей, что тогда, год назад, он угрожал убить дорогих Снейпу людей. «Неужели каким-то непостижимым образом мое сознание связано с сознанием Темного Лорда, точь-в-точь как у Гарри Поттера?» — подумал Снейп, чувствуя, как сердце сжимается в приступе паники. — Нет, этого не может быть, — успокоил он самого себя. — Мальчишка Поттер являлся крестражем Темного Лорда, и лишь потому тот мог воздействовать на него на расстоянии. Мой случай совершенно иной. Я вижу все эти вещи лишь потому, что практически беспрестанно думаю о грядущей войне». — Мы идем в Гриффиндорскую башню, — решительно заявила между тем Лили, — и ты сразу отправишься спать. Никаких уроков и тем более переводов! — Ну ты и раскомандовалась, Эванс! — недовольно хмыкнул Сириус. — Сев, не давай даме так тобой помыкать! — Лили совершенно права, — поддержал подругу Снейп, — я что-то и вправду совершенно вымотался. Кроме того, честно говоря, я боялся, что вы не согласитесь изменить свое отношение к Питеру, поэтому вчера отвратительно спал. — Зато сегодня будешь спать как младенец! — хлопнул его по плечу Джеймс. — Пойдемте, ребята. Нам еще надо дописать эссе по истории магии. Наверняка Петтигрю мается в гостиной один на один с учебником, вот и порадуем Северуса, пригласив того поработать над домашкой с нами, а то он опять не уснет. — Но мне ведь тоже надо написать это мордредово эссе, — слабо запротестовал Северус, безмерно довольный, что его план начнут претворять в жизнь, не откладывая в долгий ящик. — Поставишь будильник на полчаса раньше и спишешь у меня, — предложила Лили. — Почему это у тебя, Эванс? — ревниво поинтересовался Джеймс. — Потому что у Лили, в отличие от тебя, прекрасный почерк, — улыбнулся Люпин, — а Северусу утром будет некогда разбирать твои каракули. * * * На следующее утро Снейп действительно проснулся ни свет ни заря. Запустив руку под подушку, обнаружил там свернутый в тугую трубку пергамент. К тому моменту, когда в гостиной появились его отчаянно зевавшие соседи по комнате, Снейп успел уже переписать эссе Лили и внести в него собственные изменения. С одного взгляда на Питера он понял: первые шаги к сближению были сделаны, хотя все четверо пока вели себя несколько скованно. Впрочем, и понятно: после откровенной вражды за один лишь вечер совместных занятий перейти к приятельским отношениям попросту не представлялось возможным. Разумеется, привыкший к своему статусу изгоя Петтигрю осторожничал и старался по старой привычке держаться поодаль, но, судя по репликам, которыми обменивался с ним Ремус, контакт между ними явно налаживался. Северус поражался, с какой легкостью Люпин, вынужденный тщательно скрывать свою тайну, согласился прекратить игнорировать Питера. Вообще-то Снейп не сомневался, что первой на этом поприще преуспеет Лили. Обладавшая добрым и чутким сердцем, она не раз намекала Северусу, что они обходятся с Питером просто отвратительно, однако, судя по всему, не ей, а именно Люпину удалось пробить брешь в стене отчуждения и заставить Петтигрю поверить в искренность их намерений положить конец беспричинной вражде. На первом этапе этого было вполне довольно. * * * За завтраком непривычно тихие Сириус и Джеймс немного оживились. Северус прекрасно видел, как тяжело им дается то, что у Ремуса и Лили выходило практически естественно. Взбалмошный Сириус и избалованный родителями Джеймс не обладали даром эмпатии. Хотя Блэк, фактически ставший изгоем в своей семье, на собственной шкуре прочувствовал все «прелести» подобного положения, поставить Питера на свое место ему пока удавалось не слишком хорошо. Что же до Джеймса, то ему, кажется, не было до Петтигрю никакого дела. Зато его чрезвычайно волновало мнение Северуса, и, раз Северус настаивал на прекращении игнорирования и травли, — значит, так тому и быть. Сидевший напротив них Питер время от времени счастливо и немного растерянно улыбался. Обычно на него не обращали никакого внимания, а на его реплики попросту не отвечали. Вот уже два с половиной года он учился на Гриффиндоре, сидел за одним столом с гриффиндорцами, делил с ними одну спальню, но, несмотря на все это, словно не существовал для них. Однако сегодня все выглядело совершенно иначе: Лили улыбнулась ему, Ремус пожелал приятного аппетита, и даже угрюмый со сна Сириус передал тарелку с тостами. Это началось еще вчера вечером. Немного поболтав с Регулусом и его новым приятелем Барти Краучем после ужина, Питер направился в Гриффиндорскую башню, чтобы засесть за уроки. Он никогда особенно не блистал в учебе, поэтому частенько засиживался за полночь над становившимися с каждым семестром все сложнее домашними заданиями. Ближе к девяти вечера, когда у Питера от усталости уже слипались глаза, к нему внезапно подошел Ремус Люпин и пригласил его делать уроки вместе с ними. Сна как не бывало. Совершенно сбитый с толку Питер закивал, точно китайский болванчик, а уже через пару минут его вовлекли в удивительный мозговой штурм, разложивший по полочкам довольно непростую тему сегодняшней лекции по истории магии. Отправляясь спать, Питер впервые был уверен, что действительно хорошо подготовился к завтрашнему уроку. Но главное, он внезапно почувствовал, что его заметили и он больше не является пустым местом. Вряд ли Питер хотя бы отдаленно догадывался, какими сложными путями каждый из его однокурсников шел к этому примирению, однако если бы и догадывался, то предпочел бы принять все как есть. В конце концов, разве так уж важно, почему с ним случилось то, о чем он так мечтал? Главное — это случилось, и с этого момента Гриффиндор по-настоящему стал для него домом.