Второй шанс для Лили Эванс

За то недолгое время, что Северус пробыл у Элеоноры, Реджинальд уже успел вернуться из Коукворта вместе с гостьей. Снейп застал Лили и Эйлин в примыкавшей к гостиной столовой за упаковкой подарков для Бакстеров и Принцев. – Раздевайся и присоединяйся к нам, – сказала Эйлин вошедшему в гостиную прямо в зимней мантии Снейпу. – Привет, Северус! – помахала ему Лили из-за горы коробок. – Привет! – улыбнулся Снейп. Он не видел Лили чуть меньше суток, но уже ужасно по ней соскучился. – Ничего, что мы начали без тебя? У Лили так красиво получается! – Эйлин с восхищением проследила взглядом за движениями волшебной палочки в руке их юной гостьи. Переливавшиеся всеми цветами радуги ленты, которые появлялись из палочки Лили, сами собой обвивались вокруг коробок с подарками и завязывались в причудливые банты. – Вот это да! – уважительно произнес Северус. – А я и не знал, что ты способна создавать такую красоту! – Ну надо же мне было хоть в чем-то перещеголять тебя! – рассмеялась Лили. – А вообще-то, завязывать бантики меня научила Мэри. Ее мама – потрясающая рукодельница. Я даже собиралась выбраться к ним после бабушки, чтобы поучиться у нее вязать, а то мои успехи пока только шарфами и ограничиваются. – Зато какими шарфами! – Снейп повесил на крючок в прихожей зимнюю мантию, продемонстрировав скрывавшийся под ней алый с золотом шарф. – Какая же ты умница! – похвалила Лили Эйлин. – Я вот, к сожалению, совсем не умею ни вязать, ни вышивать, ни шить, – вздохнула она. – Одно время, еще до рождения Северуса, я пробовала научиться вязать маггловскими спицами – увидела как-то по телевизору программу, в которой рассказывалось, насколько это успокаивающее хобби. Я сэкономила немного денег из отложенных на хозяйственные расходы, купила спицы, самую дешевую шерсть и самоучитель. Честно пыталась несколько месяцев освоить эту науку, но в результате ничего не получилось: я оказалась бездарной ученицей и то пропускала петли, то непостижимым образом запутывала нитки. В конце концов, связав вместо шарфа какое-то немыслимое уродство, я выбросила и спицы, и пряжу. Она помрачнела, и, взглянув ей в глаза, Северус стал свидетелем совершенно отвратительной сцены: беременная Эйлин стояла, прижимаясь к стене и закрывая руками живот, а Тобиас с перекошенным от злости лицом отвешивал ей одну пощечину за другой. – А хотите, я вас научу? – несмело произнесла Лили, развеяв непрошеные горестные воспоминания обоих. – Чему? Вязать или создавать такие потрясающие банты? – грустно улыбнулась Эйлин. – Для уроков вязания понадобится гораздо больше времени, и, боюсь, нам просто не успеть до вечера, – смутилась Лили, – а вот бантики – это очень легко. Закройте глаза и попробуйте представить себе радугу после сильной грозы. К удивлению Северуса, Эйлин послушалась. – А сейчас вообразите самых прекрасных бабочек, каких только вам доводилось когда-либо видеть на картинках. Лили осторожно взяла Эйлин за запястье и сделала ее рукой с зажатой в ней палочкой волнообразное движение. – Мерлин, какая прелесть! – восхищенно воскликнула Эйлин, наблюдая за перламутровой лентой, появившейся из ее волшебной палочки. – А теперь – бабочка, – напомнила Лили голосом строгой учительницы. – Да, да, конечно! Еще одно движение – и лента сама собой завязалась в красивый ровный бант на ближайшей к ним коробке. – У вас замечательно получается! – похвалила свою ученицу Лили. – Думаю, с остальным я и сама справлюсь! – благодарно улыбнулась та. – Идите наряжать елку. Я не утерпела и заглянула в коробки с игрушками: они просто восхитительны! *** Эйлин оказалась совершенно права. Открыв первую же коробку с елочными игрушками, доставшимися Реджинальду по наследству от его дальней родственницы, Лили ахнула и принялась извлекать и рассматривать маленькие шедевры из тончайшего цветного стекла. Тут и в самом деле было на что полюбоваться! Даже привыкшего к чудесам Северуса поразило все это переливавшееся всеми цветами радуги великолепие. Чего стоили десятки стеклянных светлячков, которые вылетели из коробки, едва Лили сняла с нее крышку, и сами расселись на ветвях огромной, в потолок, ели, стоявшей в углу гостиной! А шары с крошечными хрустальными копиями средневековых замков с падающим на них снегом? А целая коллекция разноцветных колокольчиков, при любом прикосновении издававших мелодичный звон? На разбор всех этих сокровищ ушло не меньше двух часов, и еще примерно столько же они с Лили водружали украшения на елку. Северус действовал исключительно с помощью волшебства, а Лили хотела непременно подержать каждую игрушку в руках. Кроме того, она боялась, что, невзирая на отличное владение чарами Левитации, случайно разобьет старинные украшения. Северус наблюдал, как она осторожно вешала на нижние ветви шары и колокольчики, предоставив ему заняться верхними, куда не могла дотянуться без магии, и вдруг перед его мысленным взором всплыла совсем иная гостиная, гораздо более светлая и просторная. В ней тоже стояла практически такая же ель, а рядом с ней располагался манеж, в котором, с любопытством озираясь по сторонам, сидел маленький черноволосый мальчик. – Гарри, сейчас папа хлопнет в ладоши, и на елке зажгутся свечи! – воскликнула повзрослевшая лет на десять Лили, доставая малыша из ограничивавшего его передвижения манежа. В этот момент елка вспыхнула разноцветными огнями, и ребенок, распахнув зеленые глазищи, довольно залопотал, пытаясь дотянуться до игрушек. – С Рождеством, малыш! – двадцатидвухлетний Северус взял сына у Лили и поднес его поближе к елке. – С твоим первым Рождеством! – Северус, аккуратнее! – громкий вскрик Лили вырвал Снейпа из грез. Гостиная в его будущем доме – в том самом, который он так мечтал построить после уничтожения своего главного врага – развеялась как дым. – Смотри, он разбился, – сокрушенно сказала Лили, указывая на сверкающие в мерцающем свете волшебных светлячков осколки, бывшие совсем недавно прозрачным шаром с хрустальным замком внутри. – Думаю, нам удастся его починить, – хитро прищурился Снейп. – Волшебнице, умеющей вязать потрясающие шарфы и создавать такие красивые банты, уж точно будет подвластно заклинание Репаро. Давай вместе, – он вскинул волшебную палочку, – на счет «три»! Они одновременно взмахнули палочками. Стеклянное крошево у подножия елки взмыло в воздух и принялось медленно кружиться, постепенно обретая прежние формы, пока не превратилось в прозрачный шарик, в котором снег засыпал островерхие башенки крошечного замка. – Видишь, никакой катастрофы не произошло! – улыбнулся Северус. – Это потому, что мы – у тебя дома, а здесь никто не накажет нас за применение волшебства вне стен школы, – вздохнула Лили. – Не представляешь, как сложно обходиться совсем без магии! Просто настоящее наказание. Я даже убираю свою палочку на дно сундука, ведь рука постоянно так и тянется к ней. Вчера, когда мы с Туньей наряжали елку, она тоже случайно уронила одну из своих самых любимых игрушек. Если бы не запрет, я бы без проблем починила ее, а так пришлось лишь замести осколки и выбросить их. Тунья ужасно расстроилась, тем более что я рассказывала ей о заклинании Репаро. На мой взгляд, это довольно жестоко: сначала показать человеку потрясающие возможности магии, а потом не позволять ею пользоваться. – Ну... – замялся Северус, – так происходит не со всеми студентами, а только с магглорожденными, – нехотя признался он. – В домах волшебников практически нереально отделить колдовство взрослых от колдовства детей. – Вот же мерзкие ханжи эти министерские! – искренне возмутилась Лили. – Кстати, – она вдруг сосредоточенно о чем-то задумалась, а затем спросила: – А как тебе удается обходить этот запрет, когда ты аппарируешь ко мне без сопровождения прабабушки? Теперь настала очередь Северуса погрузиться в размышления. Лили была совершенно права. Он напрочь забыл об этом, но несовершеннолетним волшебникам и в самом деле не разрешалось применять магию, да еще в городке, населенном одними магглами. «Неужели в Министерстве каким-то непостижимым образом не могут отследить мои действия? – пронеслось у него в голове. – Похоже, артефактам, осуществляющим надзор над несовершеннолетними, не по зубам такой крепкий орешек, как вернувшийся из-за Грани и втиснутый в собственное детское тело взрослый маг. Судя по всему, это действительно так! Ай да Лили!» – Ты сегодня ужасно рассеянный! – Лили перехватила стремительно приближавшийся к полу шарик. – Прости, Лилс, – отозвался Северус, водружая свою очередную несостоявшуюся жертву на елку, – плохо спал ночью. Еще не привык к этому дому. А что касается Министерства... У меня есть одно объяснение, но не уверен, что оно правильное. Кроме того, – он замялся, – пообещай, что пока никому об этом не расскажешь... – Лили с готовностью закивала. – Два года назад прабабушка сделала меня главой рода в обход моего деда. Это очень большая честь, но и огромная ответственность перед семьей Принц и Магией... Думаю, что именно поэтому я как бы на особом счету в Министерстве, ведь подобных случаев там – раз-два и обчелся. – Глава рода? – удивленно уставилась на него Лили. – Это что-то вроде наследного принца? – В общем... да, – совершенно смутился Северус. – Кстати, и фамилия у нас подходящая. Принцы – только без короны, – попробовал отшутиться он. – Но помни, что ты обещала никому об этом не говорить! – он вскинул на Лили обеспокоенный взгляд. – Конечно, не скажу! – она повесила на ветку еще один шарик. – Я лишь надеюсь, что Ваше Высочество не станет слишком сильно задирать нос перед своей маггловской подружкой. Ведь ты не станешь? Правда? – О чем ты говоришь, Лилс?! – Северус даже немного обиделся. – Гоблины ввели меня в род и подтвердили мой статус наследника уже два года назад. Признайся, ты хотя бы раз заметила, что я загордился? – Не сердись, – примирительно улыбнулась Лили, – я сморозила глупость. Ты замечательно хранил свой секрет. Я бы ни о чем таком и не догадалась, если бы ты сам мне не рассказал. Просто... – она покраснела и потупилась, – я вдруг подумала, что твоя прабабушка может возражать против нашей с тобой дружбы. Девчонки со Слизерина несколько раз дразнили меня «грязнокровкой» и насмехались, что, когда мы вырастем, на мне не женится ни один нормальный волшебник. Горячая волна гнева окатила Северуса с головой. Волшебная палочка задрожала в его руке, и он был вынужден поспешно отлевитировать очередной шарик, близкий к тому, чтобы взорваться под напором его магии, обратно в коробку. Грязнокровка! Самый оскорбительный эпитет в волшебном мире. Брошенное им в порыве бешенства и бессилия слово, из-за которого они с Лили расстались в иной, плачевно закончившейся для них обоих реальности. Он надеялся, что в этой действительности Лили как можно дольше не услышит этого мерзкого прозвища, но, к сожалению, «добрые люди» нашлись и без него. – Значит так, – медленно произнес он, стараясь не напугать Лили своими грозившими выйти из-под контроля эмоциями, – во-первых, ты покажешь мне, кто именно обозвал тебя «грязнокровкой», и я лично побеседую с ними. Не волнуйся, – он жестом остановил начавшую было протестовать Лили, – я не собираюсь бить девчонок, даже если это – напыщенные чистокровные идиотки со Слизерина. Во-вторых, то, что ты из магглов, не делает тебя волшебницей низшего сорта. Ты замечательно колдуешь, это – чистая правда, а те дуры просто тебе завидуют, потому что сами – настоящие ничтожества, хоть и с хорошей родословной. И в-третьих... – он секунду помолчал, чтобы не сказать лишнего (пока, во всяком случае, лишнего), – я никому не позволю запретить мне дружить с тобой. Ни маме, ни прабабушке, ни гоблинам, ни самому Мерлину! Так что перестань расстраиваться и переживать по пустякам. Договорились? – Северус подошел к Лили и взял ее руку в свои. – Ты – моя лучшая подруга, – повторил он, глядя в ее наполненные слезами глаза, – и никакие статусы в мире на это не повлияют. Пожалуйста, не плачь, а то я могу изменить своим принципам в отношении тех слизеринок, – он наколдовал из воздуха платок и подал Лили, которая все еще шмыгала носом. – Давай закончим наряжать елку, а то мама скоро позовет нас обедать, а мы еще не выяснили, что лежит вон в той дальней коробке.