Второй шанс для Лили Эванс

Прежде чем возвращаться в гриффиндорскую гостиную, друзья договорились пока не сообщать Лили о признании Люпина. – Эванс, разумеется, «свой парень» и никогда меня не выдаст, но, уверен, перспектива близко общаться с оборотнем может неслабо ее напугать, – виновато улыбнулся Ремус. – И, кроме всего прочего, она выросла среди магглов, а там о нашем племени сочиняют страшные сказки, даже отдаленно не приближающиеся к реальности. – Согласен, – поддержал приятеля Северус. – Лили очень смелая, но не будем лишний раз испытывать ее на прочность. Скажем, что Ремус засиделся в библиотеке и не заметил, как прошло время. – А как же мы вернемся в гриффиндорскую башню? – внезапно спохватился Блэк. – Мантия для всех четверых явно маловата! – Я прикрою нас с Ремусом чарами Отвлечения внимания, – успокоил его Снейп. – Надеюсь, Полная Дама не устроит скандал и не вызовет старосту. Сейчас еще не слишком поздно. Обычно в этот час она еще не спит. – Ты ведь не признаешься, как научился владеть волшебством не хуже иного взрослого волшебника? – с некоторой долей зависти в голосе произнес Джеймс. – У нас, Принцев, каждое третье поколение жутко талантливое, – свел все к шутке Северус. – Так, по крайней мере, утверждает моя прабабушка. Я – не исключение, а только подтверждение правил. Примите это как данность. – Мне бы так, – вздохнул Джеймс, – вот бы отец мной гордился! Поттер, как Северус знал еще из своей прежней жизни, был долгожданным и единственным ребенком в семье и нежно любил родителей, которые платили ему тем же. – Он и так тобой гордится. Больше уже просто некуда! – хлопнул друга по плечу Блэк. – Давайте уже поторопимся, а то Полная Дама и уснуть может – вот тогда точно жди беды. *** – Мерлин, куда вы запропастились?! – набросилась на них Лили, едва они переступили порог гриффиндорской гостиной. – Я вся извелась! Думала, вас давно уже поймали и отвели к директору! Ее глаза метали молнии гнева, и Северус невольно залюбовался ею. Сейчас Лили меньше всего походила на рыжего зеленоглазого котенка, напоминая, скорее, маленькую разозлившуюся тигрицу. Он почувствовал, как кто-то из друзей легонько подтолкнул его в спину, принуждая выйти вперед. Связываться с разъяренной девчонкой никто из них явно не желал. – Лилс, ну что ты, в самом деле? – примиряюще сказал он. – Мы нашли Ремуса в библиотеке и немного там засиделись. А потом, на обратном пути, в двух шагах от портрета Полной Дамы, чуть не нарвались на Филча. Пришлось прятаться от него в нише за старыми доспехами. – Вы – четверка несносных болванов! – уже гораздо спокойнее произнесла Лили. – Не понимаю, как я умудрилась подружиться с вами? От вас же – одни неприятности! – Да, мы болваны, – покорным тоном согласился Снейп, – но если бы не ты, то наверняка вели бы себя еще хуже. Хоть кому-то надо нас сдерживать. Мир, а? – он умоляюще заглянул в ее глаза. – Ладно, так и быть, на первый раз – прощается. Но в следующий раз я пойду с вами и не приму никаких отговорок. Они уселись в кресла, молча наблюдая, как другие ученики отважно сражались с домашними заданиями. Когда гостиная опустела, Лили внезапно спросила: – Джеймс, ты говорил, что с твоими предками связана какая-то древняя легенда? – Ну да, о них даже сказку сочинили! – встрепенулся начавший было клевать носом Джеймс. Как уже давно заметил Северус, он очень гордился своей семьей и тем, что происходит от самих Певереллов. – Может, расскажешь? Ты ведь слышал, нам с Северусом не читали волшебных сказок. Только маггловские. – Учти, это довольно страшная легенда. Потом не жалуйся, что не смогла заснуть. Джеймс поудобнее устроился в кресле. – Ну, значит так. В незапамятные времена жили три брата: Антиох, Кадм и Игнотус Певереллы. Однажды отправились они в путешествие и пришли к глубокой реке, а так как были они волшебниками, то и построили мост через ту реку. Начали они переходить по мосту и вдруг видят – стоит перед ними фигура, закутанная с ног до головы в мантию... – Джеймс понизил голос, чтобы создать необходимый эффект таинственности. Блэк и Люпин слушали его вполуха. Они оба выросли на сказках Барда Бидля и знали эту историю наизусть, зато Снейп и Эванс боялись пропустить хоть слово. – И кто это был? – испуганно спросила Лили. – Сама Смерть! – трагическим шепотом возвестил Джеймс. – Она ужасно рассердилась, что братья перехитрили ее, ведь обычные путники всегда тонули в бурной воде. Однако Смерть была не так проста, как кажется. Она притворилась, что магические способности братьев восхитили ее, и пообещала каждому бесценный дар. Старший попросил палочку, с которой его никто не сумеет победить. Смерть отломила от куста бузины ветку и дала ее старшему брату. Средний потребовал наделить его даром воскрешать мертвых. Смерть подняла камень, лежавший на берегу, дала его среднему брату и сказала, что и его желание исполнено. А младший – самый умный из всех троих – попросил у Смерти вещь, чтобы можно было беспрепятственно сбежать от нее. Смерть очень разозлилась, что ее опять перехитрили, но отдала ему свою мантию-невидимку. – Именно эту, что сейчас у тебя в руках? – глаза Лили расширились от восторга и удивления. – Да. Ее. Так мне всегда отец говорил. Ну, рассказывать дальше или пойдем спать? – Еще чего, спать! – возмутился Снейп, который, как ни странно, впервые слышал об этой легенде. Мать действительно никогда не читала ему сказок. Возможно, разве что когда он был еще совсем маленьким. – Не выпендривайся, Поттер, мы все внимание! – Ладно, – милостиво согласился Джеймс. – Так вот... После встречи со Смертью разошлись братья каждый в свою сторону. Старший брат с Бузинной палочкой, пространствовав больше недели, пришел в отдаленную деревню, там убил своего давнего врага и, как распоследний придурок, начал направо и налево хвалиться тем, какая у него непобедимая палочка. В конце концов он напился и заснул. Один волшебник услышал его бахвальство, перерезал ему, спящему, горло и стал новым владельцем могущественной палочки. Так Смерть забрала к себе старшего брата. Второй брат возвратился в родную деревню, повернул трижды Воскрешающий камень на ладони и тут же увидел умершую много лет назад девушку, на которой когда-то собирался жениться. Несмотря на то, что он вернул ее из-за грани, была она все время грустна, холодна и постоянно страдала, не находя себе места в мире живых. Глядя на ее страдания, средний брат не выдержал, сошел с ума и убил себя. Так Смерть и его прибрала к рукам. Лили, ну что ты, в самом деле? Это же сказка! По щекам Эванс ручьем катились слезы. Северусу захотелось подойти к ней, прижать к себе и утешить. Ему было тяжело видеть Лили плачущей. Даже из-за глупой детской сказки. Наверное, лет через пять, когда она официально станет его девушкой, он уже сможет себе это позволить, и никто не посмеет пялиться на них с удивлением, но до этого надо было еще дорасти. – Вот, Лилс, возьми, – он протянул девочке носовой платок. – Спасибо! – шмыгнула носом Лили. – А что случилось с третьим братом? – спросила она, опасаясь очередных ужасов. – О! – заговорщицки подмигнул ей Джеймс. – У него-то все сложилось как нельзя более удачно. Он прожил длиннющую жизнь, оставаясь незримым для Смерти. А когда пришла его пора, отдал он бесценную мантию-невидимку своему сыну, а затем вместе со Смертью, как равный ей, покинул этот мир. Вот, собственно, и все. – И правда, страшная сказка, – зябко повела плечами Лили. – В наших сказках все совсем иначе. По крайней мере, в тех, что читала мне мама. Хотя у нас дома стоит книга маггловского писателя Андерсена – вот кто действительно умеет напугать до смерти! Тунья однажды из вредности прочла мне «Сказку о девочке, наступившей на хлеб», так я потом неделю спать не могла, все время кошмары снились! Получается, что ты – потомок этого самого... – она наморщила лоб, припоминая странное непривычное имя, – Игнотуса Певерелла? – Родители и гоблины банка Гринготтс считают, что так оно и есть. На нашем родовом гобелене его имя находится в самом верху. Значит, род Поттеров ведется именно от него. И мантия-невидимка тоже служит доказательством этому... – Интересно, а где сейчас два других Дара? – мечтательно спросил Люпин. – И что будет, если собрать их все у одного волшебника? – Кто же знает? Они ведь и по легенде никогда не объединялись в одних руках, – отмахнулся Блэк. – Да и к чему нам забивать себе головы подобными бреднями? – Не скажи! А вдруг Дары делают их обладателя могущественнее самой Смерти? – никак не успокаивался Ремус. – И потом, как ты можешь утверждать, что это бредни, Сири, когда перед тобой – как раз одна из трех реликвий. И Джеймс уверяет, что она подлинная. – Ну, если вам охота вести на ночь глядя научные диспуты, то валяйте, – Сириус поднялся с кресла и во весь рот зевнул. – Лично я отправляюсь спать. Дары Смерти – необычайно увлекательная тема, но и уроков завтра никто не отменял. *** Прошла неделя. До следующего полнолуния оставалось еще несколько дней, и Люпин, ощущая его приближение, опять стал мрачнеть и замыкаться в себе. Не было никакого прогресса и в отношениях с Малфоем. Северус изредка многозначительно поглядывал на старосту Хогвартса, но тот притворялся, что не замечает замухрышку-первокурсника. Чтобы хоть как-то вызвать Люциуса на разговор, Снейп однажды налетел на него в коридоре. – Что ты себе позволяешь?! – Малфой встряхнул его за плечи. – Десять баллов с Гриффиндора за непочтительное отношение к старшим! Северус почувствовал, как ему в руку торопливо сунули клочок пергамента. Быстро пробормотав извинения, он бегом бросился в туалет, тщательно запер дверь в кабинке и прочел написанную убористым каллиграфическим почерком записку: «Отца явно напугало твое пророчество. Но тем не менее он прагматик и бизнесмен и не привык делать поспешных выводов. Мне необходимо еще время. Я не могу открыто выступить против Темного Лорда. Я единственный наследник, и на мне лежит слишком большая ответственность». Северус уничтожил пергамент Инсендио и изо всех сил треснул кулаком по стене, рассадив костяшки пальцев. Похоже, план привлечь к борьбе с Волдемортом Малфоя провалился. «Что ж! Люциус никогда не обладал достаточной смелостью. Скоро он окончит Хогвартс, и, вероятно, теперь его уже не спасти от принятия Метки. Трусливый, напыщенный болван! Был в той жизни и остался в этой. Разве он не убедился в том, какой жалкий и страшный жребий ожидал его под властью Темного Лорда?!» Отказ Люциуса стать в ближайшем будущем шпионом в стане врага существенно путал Снейпу карты. Двенадцатилетнему мальчишке, пусть и наделенному знаниями и умениями взрослого мага, нечего было и думать начинать открытую борьбу против могущественного и к тому же уже почти наверняка бессмертного монстра. Дамблдор, конечно же, не сообщил Северусу ни о количестве крестражей, ни о том, что они из себя представляли, но уже сильно изменившийся внешний вид Риддла свидетельствовал о существовании по крайней мере одного, а то и нескольких якорей, привязывавших того к жизни. *** Наступило полнолуние, и Ремус, как обычно, снова «уехал навещать больную мать». Северус не находил себе места. Его терзали угрызения совести. Будь у него под рукой необходимые ингредиенты и свободный доступ в лабораторию, он и сам мог без малейшего труда сварить Волчье противоядие и облегчить страдания друга. Но так как он не располагал ни тем ни другим, оставалось лишь терпеливо ждать, уповая на милость главного целителя больницы Святого Мунго, от чьей подписи зависела выдача патента на экспериментальное зелье. Снейп поражался самому себе. Меньше чем за полгода он умудрился привязаться к людям, которых в прошлом смертельно ненавидел. Впрочем, Ремуса он и в той, прежней, жизни считал наиболее адекватным из всей четверки Мародеров, и, если бы обстоятельства сложились несколько по-иному, как знать, возможно, они бы и подружились... *** В воскресенье, шестого февраля, сова принесла Снейпу долгожданное письмо от миссис Принц. «Можешь обрадовать своего друга, Северус! – гласило послание. – Наш подопытный великолепно пережил вторую трансформацию. Зелье признано годным к употреблению, а твою прабабушку собираются представить к ордену Мерлина второй степени за выдающиеся заслуги в области Зельеварения. Если бы только эти напыщенные болваны из Министерства знали, кто на самом деле является изобретателем Волчьего противоядия, думаю, они попадали бы со стульев от удивления! За неделю до полнолуния я пришлю тебе семь неразбиваемых фиалов с зельем под чарами стазиса. Твой товарищ должен принимать его семь дней в строго определенное время, поэтому тебе придется снимать чары с каждого флакона по отдельности. Действуй крайне осторожно. Одно неверное движение палочкой – и снадобье будет испорчено. Впрочем, уверена, у тебя все получится. Мало того, интуиция подсказывает мне – а она редко меня подводит! – ты и сам в состоянии сварить это зелье, и я намерена проверить это в ближайший твой приезд домой. В любом случае я горжусь тобой, Северус! Я не слишком щедра на похвалы, но ты более чем достоин их. И еще одно... Я счастлива, что Эйлин хватило ума вернуться с тобой домой! С любовью, Элеонора». Северус глубоко вздохнул. Судьба явно была намного добрее и благосклоннее к нему в этой жизни. Крепнувшая с каждым месяцем привязанность Лили, дружба с Джеймсом, Сириусом и Ремусом, которые оказались на поверку совсем не такими мерзкими заносчивыми ублюдками, какими он всегда их считал, и, наконец, обретение самого близкого человека – прабабушки Элеоноры! Если в прежней жизни его общества чурались, точно он был прокаженным, а после смерти Лили он и сам возненавидел себя, то сегодня Снейпа окружали те, кому он стал по-настоящему дорог. И один из них как раз сейчас сидел напротив него с застывшим на лице выражением ожидания, смешанного с сильнейшим страхом. Северус улыбнулся и показал Люпину большой палец. – Мерлин... – враз побелевшими губами прошептал Ремус. Он схватил свой кубок с тыквенным соком и залпом осушил его. Потом набросился на яичницу с беконом с таким остервенением, словно уже несколько дней ничего не ел. Собственно, так оно и было. Ремус так волновался с момента проведения повторного испытания зелья в последних числах января, что совершенно потерял аппетит, и теперь с немыслимой скоростью наверстывал упущенное. – Ты, дружище, прямо как голодный волк! – не слишком тактично поддел товарища Блэк, за что получил от Снейпа весьма увесистый пинок под столом. – Скорее, как стая голодных волков, – не заметив шпильки, отозвался добродушный Ремус. После таких отличных новостей его уже ничего не могло вывести из себя. – Только мне так кажется или сегодня действительно исключительно вкусный завтрак? – Обычный завтрак, – буркнул Сириус, обиженно потирая ушибленную Снейпом голень. – Совсем не обязательно было так шпынять меня копытом! Больно же! – прошипел он на ухо Северусу. – А это чтобы ты поменьше поминал волков без крайней надобности. Ремусу и так погано, – так же тихо парировал тот. – Это от прабабушки твоей письмо? – Сириус покосился на свиток пергамента, лежавший возле тарелки Снейпа. – Да, – коротко ответил он. – И какие новости? – Самые замечательные, но давай не будем говорить об этом в Большом зале. Я вам после уроков все расскажу. – Раз вы с Ремусом довольны, то и мне хорошо, – смирился с неизбежным ожиданием нетерпеливый Блэк.