Удивительные приключения Фоксглав и Риддла

      Фрейя Фоксглав и профессор Дамблдор потратили больше часа на подготовку к поисковой операции в Запретном лесу. Все добровольцы были в случайном порядке разделены на небольшие поисковые отряды, каждым из которых руководил преподаватель, а поддержку оказывали студенты на мётлах — по два человека на группу. Отряды имели с собой набор лечебных зелий, воду, шоколад и сэндвичи с курицей и сыром — всё, что могло понадобиться в долгом и опасном походе. Мантии студентов были трансфигурированы в яркие робы, а ботинки зачарованы особенными чарами непромокания.       Чтобы никто не потерялся, профессор Дамблдор наколдовал придуманное им самим заклинание, и Фрейя искренне восхитилась, когда его увидела. Воздух заискрился, и невидимые нити — тонкие, словно паутина, но прочные, как сталь, — соединили все палочки добровольцев с палочкой профессора. Они мерцали слабым серебристым светом, вырисовывая в воздухе едва заметную сеть связи. Теперь любой заблудившийся, как бы далеко он ни зашёл, мог с лёгкостью найти дорогу назад — стоило лишь немного потянуть палочку на себя, как в воздухе возникала спасительная путеводная нить прямо к замдиректору Хогвартса.       Выстроив перед собой уже собранные отряды, слово в очередной раз взяла Фоксглав. Она объяснила, что отряды должны прочёсывать лес широкими шеренгами, помечать магией пройденные участки, внимательно искать в траве следы и вещи, а также каждые тридцать секунд одновременно звать Лавинию по имени, после чего столько же времени слушать, не отзовётся ли она. До наступления полной темноты оставалось ещё пара часов, и за это время нужно было успеть продвинуться вглубь леса на две-три мили.       Фрейя наблюдала за подготовкой студентов, и её сердце сжималось от понимания, как сильно они волнуются. Кто-то из ребят навешивал на шею амулеты, кто-то шептал защитные заклинания, другие, собравшись в кучки, горячо спорили, предполагая, что их может ждать в глубинах Запретного леса, — большинство ставили, конечно, на вампиров, и один из рейвенкловцев даже метнулся в хогвартские кухни, чтобы взять с собой пару связок чеснока. Больше всех, однако, выделялся Леонард Нотт. Гордо подняв голову, он громко заявил, что если ему суждено погибнуть в этом походе, то его тело должно быть захоронено внутри его любимого «стейнвея».       — Только представьте, — размахивая руками, говорил он своим напарницам по отряду Эффи Блишвик и Вальбурге Блэк. — Я буду вечно покоиться в окружении клавиш и струн, а моя душа будет петь вместе с музыкой!       Эффи недовольно нахмурилась.       — Никаких смертей в моём отряде, Леонард, заруби это себе это на носу!       Последним, чему их научил профессор, было нестандартное средство связи. Выяснив, кто из студентов умеет призывать Патронуса, Дамблдор собрал их вокруг себя и, взмахнув палочкой, вызвал удивительной красоты серебристого феникса. Птица парила над головами студентов, оставляя за собой шлейф дрожащего света. Кроме Фрейи Фоксглав призывать патронус умели ещё трое студентов — семикурсники Флимонт Поттер, Гиппократ Сметвик и Вальбурга Блэк.       — Мисс Блэк, и вы умеете? — совершенно искренне удивился Дамблдор, заметив среди студентов старосту Слизерина. Он выглядел так, словно не мог даже мысли допустить, что кто-то из этого факультета способен на такую магию.       — И я умею, профессор, — победно улыбнулась Вальбурга. Она произнесла заклинание, и из кончика её палочки выскользнула небольшая птичка.       — Очень красивая ласточка, мисс Блэк, — произнёс Сметвик, окинув Блэк таким тёплым взглядом, что даже слепец не мог бы этого не заметить.       Что же говорить про довольно наблюдательного Дамблдора? Открыв рот, мужчина несколько секунд удивлённо смотрел на семикурсников.       — Кхе, — кашлянула Фрейя, переводя на себя внимание замдиректора. — Вы хотели научить нас использовать патронус для связи, профессор? Никогда прежде о таком не слышала.       Волшебник задумчиво моргнул, а затем с рассеянной улыбкой повернулся к своей слизеринской студентке.       — Верно, мисс Фоксглав! — Он указал палочкой на феникса, и тот приземлился на землю рядом с Фрейей. От него исходил нежный хрустальный перезвон. — Патронус, как вы знаете, — это воплощение вашей радости, надежды и любви. А если я скажу вам, что он может стать вашим голосом, вашим посланием тем, кто далеко?       Ребята переглянулись, удивлённые словами профессора.       — Чтобы передать через него сообщение, — продолжил Дамблдор, — вам нужно не только вызвать Патронус, но и наполнить его своим намерением и чёткой визуализацией. Представьте, что вы держите в руках письмо, которое хотите отправить, но вместо чернил и пергамента вы должны использовать свою магию.       Он закрыл глаза, и его Патронус взмыл в воздух. Затем феникс открыл клюв, и из него раздался громкий голос Дамблдора:       — «Патронус — это не просто магия, это — искусство. Искусство делиться светом, даже когда тьма кажется непреодолимой».       Феникс взмахнул роскошными крыльями и исчез, оставив после себя лёгкое серебристое сияние.       — Теперь ваша очередь, — мягко сказал Дамблдор, открывая глаза. — Вспомните самый счастливый момент вашей жизни. Почувствуйте, как это счастье наполняет вас. Затем чётко представьте, что вы хотите сказать. Позвольте вашему Патронусу стать вашим голосом.       Фоксглав припомнила один из вечеров своей прежней, счастливой жизни: как она проводила время с Нефелой — женщиной-сфинксом, которую совершенно случайно спасла во время одного из своих приключений с братом. Волшебное существо до самого утра рассказывало ей древние легенды и загадывало удивительные загадки, а потом Фрейя уснула прямо в её гигантских львиных лапах. Как же хорошо, как же уютно ей было под защитой этой древней Чудо-Женщины!       — Экспекто патронум!       Перед Фоксглав появилась серебристая змейка — гадюка, невероятно похожая на малютку Эшеисс. Облетев небольшой круг, она приблизилась к Фрейе и, словно по старой привычке, улеглась той на шею.       — Прекрасно, мисс Фоксглав, — похвалил её Дамблдор. — Я не сомневался в вас ни секунды.       Вокруг их четвёрки собрались и другие студенты — все с восхищением смотрели на вызванных ребятами патронусов. У Поттера это оказалась крылатая лошадь, а у Сметвика — большой дрозд.       Через несколько попыток у всех четверых получилось заставить патронусы говорить.       — «Дадите за это сто баллов Слизерину, профессор?» — спросила змея голосом Фрейи, и собравшиеся вокруг студенты засмеялись.       — По-моему, справедливое предложение, — поддержал её Лисандр Лестрейндж. Он стоял по правую руку от Фоксглав и с улыбкой следил за тем, как её патронус лениво зевает.       Дамблдор саркастично фыркнул, но баллы и правда начислил — каждому из студентов по десятке.       — Если в лесу что-то случится и ни один профессор не сможет вам помочь, вы должны немедленно наколдовать патронус и отправить послание в школу. Вам это ясно, коллеги? — строго спросил он, и четверо студентов закивали.       Улыбнувшись, волшебник хлопнул в ладони.       — Тогда больше не теряем времени! Вперёд-вперёд!       Отряд Фоксглав взял на себя южную часть Запретного леса. Стоило только ступить за огороженную хлипким заборчиком территорию, как она почувствовала что-то неладное: атмосфера здесь была наполнена мёртвой тишиной. Предзакатные тени накрыли чёрной вуалью кроны вековых деревьев, превратив их в зловещие кривые фигуры. Прохладный осенний воздух пропах сыростью и солёным запахом топей. Ни задорного журчания лесной речушки, ни колышущейся от ветра высокой травы, ни звонкого птичьего пения — ничего из того, что она видела в свою первую вылазку в лес с профессором Слагхорном и однокурсниками.       Фрейя подняла воротник пальто и крепче сжала в руках набалдашник трости.       Их ждали несколько часов напряжённых поисков.       В команду Фоксглав, кроме неё самой и профессора Дамблдора, вошло ещё шесть человек.       Дамокл Белби тащил с собой огромный рюкзак с зельями собственной варки. Всю дорогу до леса он громко перечислял, какие баночки и бутылочки взял с собой «на всякий случай»:       — Я понимаю, зачем вы взяли литр «рябинового отвара», мистер Белби, — произнёс Дамблдор с улыбкой. — Но как нам должны помочь в поисках мисс Пиритс флакон «Амортенции» и две бутылки рвотного зелья?       Белби развёл руками.       — Кто знает, какие монстры ждут нас в этом лесу!       — Правильный настрой, Дамокл, — поддержала его Фрейя, и парень просиял. — Поверь моему опыту: случиться может вообще всё что угодно.       Кроме Белби, к Фоксглав присоединились и другие студенты школы. Одной из них была Юджина Дженкинс, староста шестого курса, — высокая, статная темнокожая девушка с выразительными карими глазами. Большую часть пути она шла молча, погружённая в свои мысли, лишь изредка бросая внимательные взгляды на окружающий лес. Её молчание казалось глубоким, почти медитативным, как будто она прислушивалась к чему-то, что остальные не могли услышать.       Вторым был Игнатиус Прюэтт, семикурсник с огненно-рыжими волосами, которые, казалось, светились даже в тусклом свете леса. Фрейя много раз видела его в коридорах школы — он всегда куда-то спешил или что-то громко обсуждал вместе со своим лучшим другом — другим рыжеволосым парнишкой с Гриффиндора по фамилии Уизли. В Лесу Игнатиус, кажется, тоже был в своей стихии: он смеялся и эмоционально жестикулировал, рассказывая какую-то захватывающую историю идущей рядом с ним Лукреции Блэк. Его голос, звонкий и заразительный, разносился между деревьями, развеивая мрачную атмосферу леса.       А вот появление Лукреции во дворике Часовой башни стало для Фрейи приятной неожиданностью. После урока Защиты от тёмных искусств она поспешно посчитала девушку малодушной — но разве можно было винить её в трусости, учитывая, какие испытания приготовила Меррисот? Теперь же, увидев Лукрецию в своём отряде, Фрейя была рада, что ошиблась.       Воздушную поддержку им оказывал Лисандр Лестрейндж. Каждый раз, когда Фрейя бросала взгляд вверх и видела его силуэт, очерченный на фоне серого неба, она чувствовала, как страх отступает, уступая место решимости. С такой командой даже Запретный лес не казался таким уж непреодолимым.       Последним человеком в их отряде был тот самый мальчишка-великан. Когда Дамблдор назвал его по имени — Рубеус Хагрид, — Фрейя едва не подпрыгнула от удивления.       Это же тот самый третьекурсник, чей акромантул убил маглорождённую студентку!       Мальчишка был огромен, с широкими плечами и руками, которые казались слишком большими для человека. У него было добродушное лицо и торчащие во все стороны буйные тёмно-каштановые волосы. Рядом с ним, как тень, следовала собака-шишуга — жизнерадостное, неуклюжее создание с раздвоенным хвостом и преданными глазами. Казалось, оно чувствовало каждое движение Хагрида.       Фрейя пообещала себе следить за мальчишкой. А что, если он снова замешан в этой истории? Может, он невольно выдаст себя каким-то жестом, словом или взглядом? Или, быть может, неосознанно приведёт их к своему тайному логову, где скрывается очередное волшебное существо?       Мысли крутились в её голове, как вихрь, и Фоксглав не могла отделаться от чувства, что в этой истории есть что-то большее, чем кажется на первый взгляд.       Почему Дамблдор позволил Хагриду остаться в школе? Ведь мальчишка был причастен к смерти Миртл, пускай и косвенно. Всё это дело казалось каким-то… незавершённым? Будто у этой загадки не хватало каких-то важных кусочков.       Может, стоило спросить Риддла?       Уж у него-то честолюбия достаточно, чтобы похвастаться дочери известного детектива собственным детективным расследованием.       …Господь всемогущий, Фоксглав, ты же собиралась не думать об этом напыщенном змеёныше!..       — Лавиния! Лавиния! — раздался стройный хор голосов, и Фрейя вздрогнула. Она так глубоко задумалась, засмотревшись на идущего перед ней Хагрида, что позабыла о том, что раз в тридцать секунд должна вместе с другими членами отряда звать Пиритс. Они находились в лесу уже добрые полчаса и до сих пор не нашли здесь никаких следов пребывания девушки.       Одни лишь сырость, безнадёга и тлен.       — Эй, привет, Фоксглав!       Фрейя обернулась и увидела, что к ней приближается Дамокл Белби. В руках парень держал, словно трость, кривую ветку, а полы его длинной мантии намокли почти до самых колен.       — Здравствуй, Дамокл, — ответила Фрейя, стараясь сохранить вежливую улыбку, несмотря на внутреннее напряжение. — Огромное спасибо, что присоединился к поискам Винни.       — Это тебе спасибо! — воскликнул он, поправляя ремни рюкзака. Его голос звучал взволнованно, но в нём чувствовалась искренняя благодарность. — Боюсь, если бы ты не организовала эти поиски, всем было бы плевать…       Он замолчал, многозначительно посмотрев сначала на Фрейю, а затем быстро опустил взгляд себе под ноги, словно испугался, что сказал что-то лишнее.       — Впереди ещё много работы, — со вздохом ответила Фоксглав, и парень согласно кивнул.        Наколдовав на кривой сосне яркую линию — так они отмечали уже проверенные участки, — Фрейя двинулась вперёд. Трава блестела под тусклым светом торчащего из кармана её пальто не-магического фонарика, но на глаза не попадалось никаких очевидных следов — ни вещей, ни примятой травы, ни сломанных веток.       Крики «Лавиния!» раздавались ещё минимум трижды, когда Белби снова заговорил. Он сделал несколько шагов к Фрейе — она остановилась между деревьев, чтобы немного передохнуть, — и, засунув руки в карманы, как бы между прочим заметил:       — Кстати, хотел сказать… — начал он, слегка запинаясь. — Мне так понравился сегодня твой патронус. Невероятная магия! Я и сам пробовал летом его наколдовать, но ничего не получилось… А как ты?..       — Как я научилась?       Фрейя вытерла рукавом влагу с лица. Дождик был пока ещё мелким, почти незаметным, и она не стала тратить силы на заклинание зонта. Достав из сумки флягу с водой, разбавленной тремя каплями рябинового отвара, и, устало облокотившись спиной о дерево, она сделала глоток. Впереди их ждала долгая дорога, а у неё уже разболелась прóклятая нога. Может, стоило всё-таки согласиться на предложение Лисандра полететь с ним на метле?..       — Я пробовала научиться «Патронусу» ещё пару лет назад, — со вздохом вернулась она к вопросу Белби. — Долгое время у меня получалось только жалкое облако серебристого пара… Я даже думала, что никогда не смогу освоить это заклинание.       Она замолчала, вспоминая те долгие часы тренировок, когда её руки дрожали от усталости, а разум был переполнен сомнениями.       — Но ведь потом всё-таки получилось, — улыбнулся Дамокл, и на его ещё по-детски пухлых щеках появились ямочки. — Мы все это видели! Очень красивая шершавая древесная гадюка, это ведь она, да? Я как-то читал магловскую энциклопедию по пресмыкающимся и запомнил внешний вид. — Он нахмурил брови. — Не то чтобы я хотел встретить такую в жизни, конечно, но патронус из неё вышел вполне достойный.       — Ничего себе! — воскликнула она, приятно удивлённая его познаниями о змеях.       Любой человек, который мог определить, что перед ним не просто, как любил дразнить её Томми, «какая-то змеюка», а вполне определённая, автоматически получал от Фоксглав баллы симпатии.       — Всё и правда получилось, — согласилась она, сделав ещё глоток из фляги. — Но лишь в тот момент, когда на нас с братом напали смеркуты.       — Что? — поражённо выдохнул Белби, широко раскрыв глаза. — Смеркуты?       — Полтора года назад мы расследовали одно дело в лесах Полинезии, а этот регион кишит тварями двух видов: комары и смеркуты. Против первых нам помогали зелья, а вот со вторым без Патронуса не справиться… Как-то мы остались в лагере одни. Томми должен был нести вахту у костра, но решил почитать и уснул. А я совершенно случайно проснулась в тот момент, когда его уже обступили смеркуты.       Фоксглав нахмурилась, вспоминая ужас, который испытала, когда увидела, как тело Томми накрыли парящие чёрные саваны.       — Крайне сложно думать о счастливых моментах, когда у тебя на глазах заживо пожирают человека, но с пятой или шестой попытки у меня всё-таки получилось призвать телесного патронуса. Он был не очень сильный и скорее напоминал полоску дыма, чем змею, но даже этого хватило, чтобы отвлечь смеркутов. Томми освободился и призвал собственного защитника.       — Лавиния! Лавиния! — раздались голоса участников отряда, уже успевших отдалиться. Их крики эхом разлетелись между деревьями, нарушая зловещую тишину леса. Фрейя быстро убрала флягу в сумку, ещё раз провела рукавом по лицу, смахивая капли дождя, и кивнула в их сторону.       — Надо бы и нам поторопиться, — сказала она, бросая взгляд на Дамокла.       Тот, казалось, был настолько увлечён их разговором, что едва заметил, как остальные ушли вперёд. Через несколько секунд он эмоционально воскликнул:       — Поверить не могу в такое совпадение, Фоксглав! — Его лицо озарилось широкой улыбкой, а глаза горели искренним восторгом. Фрейя удивлённо посмотрела на него — парень едва сдерживался, чтобы не запрыгать на месте.       — Мой прапрадедушка, — продолжил он с гордостью, — его звали Флавиус Белби, и он был картографом, — работал в Папуа, когда однажды ночью на него напал смеркут. Тварь начала его душить, но ему удалось призвать патронуса. Невербально, представляешь!       — Впечатляет, — хмыкнула Фрейя, слегка качнув головой. Ей до таких волшебных талантов было ещё учиться и учиться.       — Ага, — довольно закивал Дамокл, словно рассказывал о своём личном достижении. — Дедуле за это даже карточку шоколадной лягушки посвятили.       Фрейя картинно скривила нос, изобразив на лице преувеличенное недовольство.       — Эй, а вот это не впечатляет! — воскликнула она, поднимая кулак в воздух с театральной серьёзностью. — Завтра же напишу жалобу в Международную конфедерацию магов! Фрейя Фоксглав заслужила собственную карточку с лягушкой! Ей-то было всего пятнадцать, и смеркутов у неё было аж три штуки.       Дамокл рассмеялся, поправил рюкзак на плечах и, подкинув ногой камешек, проследил за его падением. Его взгляд стал задумчивым.       — У тебя такая насыщенная и интересная жизнь, Фоксглав, — протянул он с лёгкой улыбкой. — Уверен, однажды тебе посвятят целую колоду.       Фрейя почувствовала, как от слов Дамокла у неё внутри всё сжалось — не от страха или тревоги, а от чего-то тёплого и приятного, что согрело грудь, словно глоток горячего какао в холодный день. Как ни крути, ей было чертовски приятно, когда её хвалили другие люди. Особенно если это звучало искренне, без намёка на лесть или скрытый умысел.       Она улыбнулась, но тут же взяла себя в руки — сейчас не время для лишних эмоций.       — Спасибо за твои слова, — сказала она, слегка наклонив голову в знак благодарности. — Но давай лучше вернёмся к делу.       Белби согласно закивал, его лицо снова стало серьёзным, хотя в уголках губ ещё играла тень улыбки.       — Ты права, — согласился он, оглядываясь вокруг. — Запретный лес — не место для светских бесед.       Фрейя бросила взгляд вперёд, где вдалеке мелькали огоньки заклинаний их однокурсников. Холодный ветерок пробежал по её спине, и она сжала руку на рукояти своей трости.       — Лавиния!       Голоса их отряда снова раздались в воздухе, но на этот раз их почти заглушил пронзительный писк внезапно появившейся стаи летучих мышей. Тёмные тени пронеслись над головами; крылья, почти невидимые в полумраке, мелькали, как в ускоренной съёмке.       Фрейя повернула голову к Дамблдору — профессор с напряжением всматривался в улетающую на юг чёрную тучу, — и ей совсем не понравился его взгляд. Всем в волшебном мире известно, что рядом с летучими мышами всегда найдётся место парочке-другой вампиров.       Что там работает лучше всего против нежити?.. «Инсендио»? «Конфринго»?       …Интересно, посадят ли её в Азкабан, если она попробует применить против вампиров «Адское пламя»?       Её размышления прервались, когда она сделала несколько шагов вперёд и едва не полетела лицом на землю. Кончик её трости застрял в каких-то корягах, спрятанных под слоем мокрой листвы. Фрейя почувствовала, как её тело резко наклонилось вперёд, и лишь в последний момент ей удалось удержать равновесие и не упасть. Сердце бешено заколотилось, а в ушах зазвенело от адреналина.       — Осторожнее, Фрейя! — воскликнул Белби, резко вытянув руку, чтобы она могла за неё ухватиться. — Ты в порядке?       — В полном! — выдохнула Фоксглав. Подняв трость, она осветила её фонариком. Железная насадка на наконечнике, к счастью, осталась на месте.       — Эй, Фокси! — раздался голос Лестрейнджа.       Фрейя подняла голову и увидела, как парень стремительно спускается к ним на метле. Не останавливаясь, он спрыгнул на землю.       — Подвинься, дружок, — бросил он рейвенкловцу, отодвигая того плечом.       — Эй! — возмутился Белби в ответ, но Лисандр даже не удостоил его взглядом.       — Я видел, что ты едва не упала. Что стряслось? — Лисандр внимательно осмотрел её лицо. Тон, которым он задал этот вопрос, — серьёзный, но в то же время дружелюбный, — напомнил Фрейе времена, когда она работала в одной команде с братом.       — Просто зацепилась за что-то в траве, всё хорошо, — с мягкой улыбкой отмахнулась она. Пройдясь фонариком по земле, она вдруг замерла: на долю мгновения ей показалось, что в высокой траве промелькнула какая-то тень.       …А что, если это какая-то вещь Лавинии? Маловероятно, но ей нужно было удостовериться.       — У нас с Фрейей всё под контролем, Лестрейндж, можешь уходить, — вмешался Дамокл, выходя вперёд и складывая руки на груди. Его голос звучал уверенно, но Лисандр лишь насмешливо фыркнул.       — «У вас с Фрейей», значит? — медленно и вкрадчиво переспросил он, поднимая бровь. — Кажется, ты кое-чего не понимаешь, Белби…       — Чего же я не понимаю, Лестрейндж? — так же медленно парировал Дамокл. Даже в сумерках стало видно, как запылали его уши и щёки.       Фрейя устало вздохнула.       — Немедленно прекратите оба. — Она строго посмотрела на парней. — Посветите-ка мне лучше «Люмосом», а то мой фонарик слишком тусклый, — кажется, здесь в траве что-то есть.       Лестрейндж и Белби перекинулись неприязненными взглядами, словно два кота, готовых броситься друг на друга, а затем молча достали волшебные палочки. Фрейя присела на колени — влажная трава тут же вымазала её пальто и брюки.       — Люмос!       Лучи заклинаний выхватили из полумрака небольшую деревянную статуэтку. Она лежала в выемке между двумя узловатыми корнями дерева. Судя по всему, именно за них трость Фоксглав и зацепилась.       На первый взгляд Фрейе показалось, что она нашла детскую игрушку. Она была вырезана из древесины, но уже заметно подгнила и покрылась слоем тёмно-серой плесени. Сама фигурка напоминала ребёнка, но пропорции были ужасающе искажены. Голова выглядела несоразмерно большой, тяжёлой, почти как тыква, с неправильными чертами лица и огромными ушами. Глаза — две глубокие, пустые ямочки, словно выцарапанные тупым ножом. Нос — плоский, приплюснутый, с заметной трещиной посередине. Рот — узкая, кривая щель, растянутая в неестественной улыбке, с крошечными острыми зубами. Тело ребёнка было тощим, непропорционально маленьким по отношению к голове, а ноги и руки куда больше напоминали веточки, чем настоящие конечности. Поверхность фигурки была вымазана какой-то тёмной жидкостью — то ли кровью, то ли какой-то жирной мазью.       Чувство страха охватило Фрейю, и она отпрянула в непреодолимом отвращении.       Это была не статуэтка и не детская игрушка, нет. Ведьмовской тотем, деревянный идол, ритуальная кукла. Фоксглав не нужны были артефакторские очки, чтобы понять, что находка пропитана темнейшей магией.       — Что это за мерзость? — прошептал Лестрейндж, присаживаясь на корточки, чтобы рассмотреть фигурку поближе.       — Не трогай её! — резко оборвала его Фрейя, хватая за руку. — Это не просто фигурка. Это… — Она замолчала, не находя подходящих слов. — Профессор Дамблдор!       Резко вскочив на ноги, она изо всей силы дёрнула волшебную палочку на себя — нити заклинания натянулись, показывая путь к Дамблдору.       — Сэр, скорее, вы должны увидеть это!       Профессор Дамблдор — он уже оторвался на добрую сотню футов вместе с Хагридом, — развернулся и в буквальном смысле слова рванул в сторону Фоксглав. Его шляпа-котелок сбилась набок, но он, казалось, не обращал на это внимания. Хагрид, бегущий следом, спустил с поводка шишугу, и волшебная собака, фыркая, принялась обнюхивать кусты, помечая их с видом полного безразличия к происходящему.       — Нашли следы мисс Пиритс? — воскликнул Дамблдор, приближаясь. Другие студенты, услышав голос Фрейи, тоже начали подтягиваться к месту находки.       — Боюсь, я нашла кое-что похуже, сэр, — ответила Фрейя, указывая пальцем на траву, где лежал тотем. — Вы ведь знаете, что это такое, профессор?       Дамблдор невербально наколдовал яркий «Люмос», и свет заклинания озарил фигурку. Наклонившись, он поправил очки-половинки и несколько секунд молча изучал находку. Его лицо оставалось невозмутимым, но в ярко-голубых глазах, блестевших в свете заклинания, читалась заметная тревога.       — Конечно, я не такой большой эксперт в тёмной магии, как профессор Меррисот, — наконец произнёс он, кашлянув. Его голос звучал устало. — Однако даже мне понятно, что эта вещь опасна. Прошу всех держаться на расстоянии.       — Ента девчачья кукла, да? — басовитым голосом поинтересовался Хагрид. Он выгядел искренне обрадованным находкой. — Лавиния потеряла? Берил, фу! Уйди, глупая!       Шишуга, подбежавшая на голоса студентов, принялась нюхать траву, но, дойдя до тотема, заскулила и боязливо, будто её обожгло, отскочила в сторону.       — Нет, эта кукла не принадлежит мисс Пиритс, Рубеус, — покачал головой Дамблдор. — Тотемы, подобные этому, делают деревенские ведьмы.       — Но для чего, профессор? — воскликнула Юджина Дженкинс. — Как этот тотем тут вообще оказался?       Дамблдор поправил очки, его взгляд стал ещё более сосредоточенным.       — Я не могу утверждать этого наверняка, но применений у таких артефактов может быть множество: защита территории, слежка, проклятие. Всё зависит от того, кто и зачем его создал.       — Пф-ф, какое варварство, — скривила губы Лукреция. — Министерство должно запретить подобную магию.       — Министерство магии запрещает нам пользоваться непростительными, но это почему-то не останавливает тёмных волшебников, Лукреция, — заметил Белби таким менторским тоном, что даже Риддл бы позавидовал. — В природной магии нет ничего варварского — это традиции, на которых выросла теория современной магии.       Блэк многозначительно закатила глаза.       — Не знала, что тебе так нравится гадание на козьих кишках, Белби.       — Я не говорю, что мне нра…       — Тихо, — произнёс Дамблдор, и его голос, словно нож, разрезал натянутый воздух. Он не повышал тона, но в его словах была властность, которая заставила всех замолчать. — Сейчас не время для ссор и разногласий.       — Давайте просто продолжим искать Пиритс или… Или вернёмся в Хогвартс, — предложил Игнатиус Прюэтт. Он нервно теребил край своей мантии. — Подумаешь, нашли в лесу какую-то глупую куклу. Что это вообще значит?       Фрейя перевела взгляд на Дамблдора, и волшебник медленно кивнул, подтверждая её мысли.       — Для нас это значит одно, — произнесла она, доставая из кобуры волшебную палочку. Её пальцы слегка дрожали, их кончики пощипывало от ощущения надвигающейся беды. — Мы оказались на территории карги. И, скорее всего, она об этом уже знает.       Студенты мрачно переглянулись. Даже Лестрейндж, всегда такой самоуверенный и насмешливый, нахмурился.       — Дерьмо, — тихо сказал он, и это короткое слово прозвучало как приговор.       Белби со вздохом поправил рюкзак на плече. Его лицо выражало странную смесь тревоги и удовлетворения.       — Вот видите, профессор Дамблдор, — сказал он с горькой иронией. — Всё-таки не зря я взял с собой рвотное зелье.       

      ***

      Холодный пот стекал по спине Фрейи Фоксглав, когда они продвигались в глубь болотистой части Запретного леса. Дождь усилился, превратившись в колючие иголки, — холодные капли с силой впивались в кожу, и от них не было спасения даже с волшебным зонтом. Под ногами чавкала грязь — каждый шаг сопровождался противным звуком, будто земля под ногами была живой и не хотела их отпускать. В некоторых местах мутная вода в лужах доходила до щиколоток, и Фоксглав искренне порадовалась тому, что надела непромокаемые сапоги.       Воздух в этой части леса был густым, пропитанным запахом гниющих растений и чего-то приторно-сладкого, будто в паре десятков футов от них — прямо за тем густым буреломом — скрывалась уютная французская кондитерская, пекущая по утрам ванильные круассаны.       Кроме необычного запаха, ветер, холодный и порывистый, приносил с собой и странные звуки. Шёпот, едва различимый сиплый шелест, словно кто-то говорил прямо за спиной у Фрейи. Смех, высокий и пронзительный, как у ребёнка, но слишком громкий и слишком долгий, чтобы быть настоящим. Он разносился между деревьями, отражаясь звонким эхом. Казалось, лес смеялся над ними и над их тщетными попытками продвинуться глубже. Иногда Фоксглав казалось, что она слышит голоса, но они были такими далёкими и искажёнными, что невозможно было разобрать ни слова. Они звучали как молитвы, как проклятия, как приказы, и от каждого звука по её коже проносились неприятные мурашки.       То тут, то там среди деревьев и бурелома Фрейя замечала ведьмовские тотемы. Некоторые в точности походили на ту фигурку ребёнка, что они нашли в траве, другие изображали животных с неестественно вытянутыми мордами и пустыми глазницами; были среди них и совершенно абстрактные существа — круги и квадраты с кучей рук и искажёнными в крике ртами-дырками. Некоторые тотемы были обмотаны тряпками, пропитанными чем-то тёмным и липким, а другие украшены перьями и костями, которые звенели на ветру, как погремушки.       Чем дальше они погружались в лес, тем плотнее сгущались тени вокруг, словно сама тьма, живая и ненасытная, обволакивала их со всех сторон. Голоса их отряда — ещё недавно они звенели звонким эхом, — теперь затихали, растворяясь в густой пелене мрака. В какой-то момент они перестали звать Лавинию — их крики, казалось, не могли пробиться сквозь плотную завесу тьмы, и только тишина отвечала им, глухая и безжалостная.       Ребята сбились в тесную группу, их плечи почти касались друг друга, как будто только так они могли чувствовать себя в безопасности. Профессор Дамблдор казался заметно напряжённым — его глаза внимательно скользили по окружающим теням. Один за другим студенты зажигали «Люмос» — мягкий прохладный свет озарял их обеспокоенные лица.       Лисандр, их верный страж с воздуха, продолжал кружить над головами: его силуэт был едва различим сквозь густую листву деревьев.       К удивлению и огромной радости Фоксглав, никто из отряда не дрогнул, не подал и тени сомнения, когда прозвучало предположение, что в этой части леса, возможно, хозяйничает карга. Наоборот, в глазах однокурсников она увидела решимость продолжить их путешествие. Найденный тотем был не просто зацепкой — это был шанс, пусть даже призрачный, но всё же шанс найти Лавинию. И они, все до одного, готовы были идти дальше, несмотря на тьму, несмотря на страх, несмотря на то, что лес, казалось, дышал им в спину, нашёптывая что-то невидимое и зловещее.       Неужели в Запретном лесу и правда поселилась карга? Они не были уверены в этом до конца, но исключать этого не могли.       Всё, что знала Фрейя о традициях и магии этих загадочных существ, она почерпнула из учебников по Защите от тёмных искусств и мрачных сказок, которые они вместе с бабушкой читали у камина в далёком детстве.       Карги — уродливые, сгорбленные ведьмы с крючковатыми носами и глазами, горящими, как угли, — были настоящими людоедками. Они не нуждались в палочках для колдовства, их магия была древней, дикой и пугающе мощной. Ещё в средние века их официально причислили к «существам», и с тех пор они даже не пытались вписаться в цивилизованный мир. Волшебное научное сообщество так и не пришло к общему мнению насчёт их происхождения: кто-то считал, что они изначально рождаются такими, а кто-то был уверен, что они потеряли человеческий облик и душу из-за тёмной магии. Говорили, что карги выслеживали молодых волшебниц, заманивали их в свои логова и, после череды мрачных ритуалов и обрядов, превращали в таких же существ, как они сами. Большинство карг предпочитало уединение — их логова прятались в глухих лесах, где деревья сплетались в непроходимые чащи, или в сырых пещерах, где капли воды звенели, как колокольчики, а стены были покрыты мхом и древними рунами. Но в некоторых уголках мира, например, в лесах Массачусетса, в паре десятков миль от Ильверморни, карги собирались в ковены — небольшие, но сплочённые сообщества. Их логова были устроены с мрачной простотой: кости животных и детей, подвешенные к потолку и деревьям, служили оберегами, а в центре пещеры или лесной поляны всегда горел костёр, вокруг которого они проводили свои тёмные ритуалы.       Каким бы ни было происхождение этих существ, ясно одно: карги опасны, и держаться от них подальше было не просто советом, а законом выживания. Даже если они не съедят тебя на обед, то с радостью продадут твою печёнку за пару десятков сиклей за унцию.       И, судя по тихим разговорам ребят, их подобная судьба волновала не меньше Фоксглав — в воздухе витало напряжение, которое они время от времени пытались разрядить шутками.       — Ну, знаете, я слышал, что карги не просто крадут детей, — начал Игнатиус Прюэтт. Он старался говорить как можно более мрачным голосом. — Они их… запекают в печи. Как поросят.       — А енто ещё зачем? — удивлённо открыл рот Хагрид.       Его шишуга радостно носилась по заболоченной земле, пытаясь ловить пастью юрких светлячков. В отличие от студентов, мрачная обстановка леса её ни капли не пугала.       — Чтобы съесть потом, ясное дело, — развёл руками Игнатиус. — Даже ведьмы не будут есть детей сырыми, они же не какие-то дикарки.       — Ты серьёзно? — фыркнула Лукреция, хотя её голос заметно дрогнул. — Кто тебе такое рассказал?       — Уизли, — ответил гриффиндорец, как будто эта фамилия всё объясняла. — Он сказал, что карги собираются в кружок, разводят костёр и поют жуткие песенки, пока дети… Ну, вы поняли.       — Ох, ну конечно, Уизли, — саркастично подхватил Дамокл. — Главный эксперт по лесным монстрам. Может, он ещё сказал, что карги играют в покер на костях своих жертв?       — Ну а что, отличная же идея! — засмеялся Игнатиус. — Представляете, сидят они, курят трубки, и одна такая говорит: «Ставлю два ребра!». А вторая ей отвечает: «Горбатая Дорин, погоди ставить, ты ещё дюжину фаланг с прошлой игры нам задолжала».       Студенты нервно засмеялись — все понимали, что смех сейчас был не особенно уместным, но поделать с собой ничего не могли. Даже Дамблдор, идущий чуть поодаль, с улыбкой покачал головой.       — Ребята, вы вообще понимаете, что это не смешно? — вмешалась Юджина. — Мы говорим об опасных существах, которые могут быть где-то рядом! А если они нас услышат? А если нападут?       Она требовательно посмотрела на Фоксглав, но та уже подхватила дурашливое настроение остальных. Выпрямившись, она нахмурила брови и серьёзно сказала:       — Если услышат, Юджина, то обязательно решат, что мы идеальные кандидаты для их следующего барбекю.       Дженкинс окинула её таким разочарованным взглядом, что Фоксглав на секунду почувствовала себя неловко.       — О, нет! — с преувеличенным ужасом воскликнул Прюэтт. — Только не я! Не хочу, чтобы они играли моими костями в покер. Пусть лучше Хагрида съедят — он вон какой мясистый. Самое то для сытного ужина.       — А чего ента Хагрид? — опешил мальчишка. Он выглядел таким расстроенным, что, казалось, вот-вот заплачет.       — Не слушай их, Рубеус. — Юджина покачала головой, её голос смягчился. — Они просто шутят, потому что не знают, как ещё бороться со страхом.       — Но я не хочу, штоб карга делала из меня барби-ку! — Он приложил руки к лицу и посмотрел сначала на Дамблдора, а затем на Фоксглав. — Я и слова такого не знаю.       — Ой, да не трясись, мелкий. — Игнатиус приблизился к Хагриду, чтобы стукнуть того по плечу, но на его фоне именно он выглядел «мелким», ведь мальчишка-великан был почти на голову выше гриффиндорского семикурсника. — Старичок Белби взял рвотное зелье, прорвёмся.       Его слова вызвали новый взрыв смеха, и в этот раз он звучал уже чуть искреннее. Хагрид — судя по всему, он так и не понял шутку — неуверенно улыбнулся.       — Коллеги, мы продолжим поиски ещё пятнадцать минут, — произнёс Дамблдор спокойным голосом. Он достал из кармана небольшие круглые часы и, посветив на них «Люмосом», хмыкнул. — Если за это время не найдём никаких следов, вернёмся в школу, и я сообщу аврорам о том, что мы видели в лесу. Маловероятно, что мы и правда встретим каргу, но помните: эти существа исключительно опасны. Вы должны слушать каждый мой приказ, и немедленно вернуться в школу, если я того потребую.       — Жду не дождусь этого момента. — Лукреция закуталась в тёплую шаль. — Всё бы сейчас отдала за кресло у камина.       — О-о-о, к столу поспеем! — обрадовался Хагрид и захлопал в огромные ладони.       — Не шуми, — шикнул на него Прюэтт, — а то успеешь только на стол к карге.       Они продолжали углубляться в лес, шаг за шагом пробираясь сквозь густую траву. Сумеречный свет, едва пробивавшийся сквозь кроны высоких деревьев, создавал на земле причудливые узоры, которые то и дело заставляли ребят вздрагивать. Ветви, словно руки, тянулись к ним, цепляясь за одежду, а под ногами хрустели сухие листья, смешанные с мягким мхом. Эта часть леса наполнилась новыми звуками — шелестом, щелчками, далёкими перекрикиваниями птиц, — но ни один из них не принадлежал Лавинии. Проходя мимо небольшой полянки, они увидели старую, почти полностью заросшую мхом и плющом карету. Её деревянные колёса увязли в грязи, а полуоткрытая дверца скрипела на ветру, приглашая заглянуть внутрь. Карета казалась древней, будто её оставили здесь десятилетия назад.       — Кажись, принцесса до бала так и не доехала, — фыркнул Лисандр, подлетая к ней на своей метле. Он завис в воздухе, освещая палочкой окна. Свет «Люмоса» выхватил из тьмы внутренности кареты, и Лисандр скривился в отвращении. На сиденьях, когда-то, вероятно, обитых бархатом, теперь проросли сотни блестящих поганок. Их шляпки переливались в свете заклинания и были покрыты тонким слоем слизи.       — Ну и мерзость, — пробормотал он, отворачиваясь.       — Но откуда карета могла взяться в таком глухом лесу? — заламывая руки, шёпотом спросила Лукреция. Она жалась к стоящему рядом Игнатиусу, и, кажется, того это полностью устраивало.       — Может, упала сверху? — задумчиво протянула Фрейя. — Если предположить, что карету тянули летающие лошади…       — Смотрите! — внезапно закричала Юджина. Она резко наклонилась к земле, а её пальцы дрожали, когда она указывала на что-то в грязи. — Это… следы. Чьи-то босые ноги!       Все студенты замерли, а Фоксглав и Дамблдор бросились к Юджине. Фрейя присела на корточки и, поковырявшись в сумке, достала небольшую лупу с деревянной оправой. Это был подарок от отца на её десятилетие, простой, но дорогой сердцу предмет.       Осветив фонариком землю перед собой, она поднесла лупу к земле. Отпечатки были небольшими, не очень чёткими, словно их оставили босые ноги. На первый взгляд они казались женскими или, возможно, детскими. Но что-то в них заставило её нахмуриться.       — Лавиния? — прошептала Юджина.       — Бедняжка, ента в такой холод и босыми ногами… — с беспокойством заметил Хагрид.       — Подождите. — Фоксглав покачала головой. Её пальцы осторожно провели над одним из отпечатков, не касаясь его, чтобы не повредить. Она заметила странные детали: края следов были слегка размыты, как будто их оставило существо, которое не просто шло, а скользило. И ещё… Она пригляделась получше. На краях отпечатков были царапины, тонкие и глубокие, хорошо заметные под увеличительным стеклом лупы.       — Когти, — резюмировала она, поднимая голову к Дамблдору. — Эти следы не мог оставить человек.       — Используем «Аппаре Вестигиум» и узнаем, кому они принадлежат, — ответил тот, и Фрейя едва заметно улыбнулась — именно это заклинание она использовала в их с Риддлом вылазке на берег Чёрного озера.       Профессор Дамблдор уже поднял палочку, чтобы произнести заклинание, как вдруг из-за деревьев раздался громкий, нарочито шумный шорох. Звук был таким резким, что все мгновенно замерли, а затем, словно по команде, развернулись в сторону его источника, держа палочки наготове. Лес вокруг будто притих, и даже свет «Люмоса» на кончиках палочек казался теперь в разы тусклее.       А через секунду из тени, словно материализовавшись из самого воздуха, к ним вышла… Старушка?       Маленькая, сгорбленная, она казалась воплощением всех сказочных бабулек, которых можно встретить в глухих деревнях. Её лицо было покрыто глубокими морщинами, а длинный крючковатый нос придавал ей сходство с хищной птицей. Длинные седые волосы, заплетённые в замысловатые косы, свисали до пояса, переплетаясь с сухими листьями и веточками. На ней была потрёпанная серая мантия, местами порванная и залатанная, а в руках она держала корзинку, доверху наполненную грибами самых разных форм и размеров. Женщина выглядела настолько безобидной, что это автоматически добавляло ей подозрительности. В лесу, где каждая тень могла таить угрозу, такая «безобидность» казалась почти неестественной.       Когда она остановилась в нескольких шагах от отряда, её маленькие глаза, похожие на чёрные бусинки, сверкнули странным, почти детским любопытством.       — Мать моя Онория! — воскликнула она, прикладывая руку к груди. — Кто это тут такой шум поднял?       Её голос был хрипловатым, и в нём чувствовалась неестественная живость, словно она была невероятно рада их видеть. Однако в её глазах на мгновение промелькнуло что-то острое и хищное, что совершенно не соответствовало её внешнему виду.       — Меня зовут Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор, — сказал профессор спокойно и уверенно, словно представлялся на светском приёме, а не в глухом лесу перед подозрительной старушкой. Он склонил голову в почтительном поклоне, и косы, в которые была заплетена его борода, мягко колыхнулись. — Я заместитель директора школы Чародейства и Волшебства Хогвартс. А это — мои студенты.       — Ба! — Старушка развела руками, и её губы растянулись в ухмылке, обнажая гнилые зубы. — Студентиков привёл, — пробубнила она себе под нос, словно разговаривая с невидимым собеседником. — На экскурсию, что ли?       Фрейя, не в силах сдержать нетерпение, сделала решительный шаг вперёд.       — Мы ищем… — начала она, привлекая к себе внимание ведьмы, но Дамблдор плавно поднял руку, и Фоксглав почувствовала, как её голос застрял в горле. Она больше не могла произнести ни слова.       Невербальная беспалочковая магия? Она не знала, чего ей хотелось сделать больше: восхититься заклинанием профессора или возмутиться тем, как некультурно он её перебил. Фрейя недовольно сжала губы и посмотрела на подлетевшего к ней Лисандра, но тот лишь пожал плечами, явно не понимая, что происходит.       — Мы ищем помощи от такой мудрой дамы, как вы, — закончил за Фрейю Дамблдор. Его голос звучал мягко, с лёгкой ноткой лести.       — А чаво ж не помочь, помогать я люблю, — растянула губы бабка, её глаза сверкнули странным блеском. Она засунула руку за пазуху и повозилась там пару секунд, а затем с торжествующим видом вытащила что-то, напоминающее замшелый обломок сухарика.       — Пряничек, милок? — прошамкала она, протягивая Дамблдору своё «угощение». Профессор поднял руку, вежливо отказываясь. — Я так-то много чего умею, хорошие мои. Могу бородавки свести, приворотик сделать, аффирмации на галлеончики знаю всякие, сварила вот недавно свежие притирания от геморроя. — Она медленно продвигалась к Дамблдору и студентам — несмотря на преклонный возраст, движения у старушки были плавными, и в них чувствовалась охотничья грация. — Чаво надобно-то? Говорите, неча титьки мять.       За жизнерадостным тоном бабки угадывалась мрачная угроза, а её взгляд, ещё минуту назад доброжелательный, стал колючим, словно она уже видела их не гостями, а добычей. Фрейя неосознанно взглянула за спину и тихо выдохнула — казалось, что деревья позади них стали ближе, а тропинка, по которой они вышли к карете, и вовсе заросла плющом. Вытаращив глаза, она взглядом указала на это стоящему рядом Лисандру, и он нахмурился, сжимая палочку в руке. Другие ребята, точно так же почувствовав угрозу, сжались в плотный круг и спрятались за Дамблдором. Берил улеглась на землю, пугливо прижав уши к голове. Вновь начал моросить мерзкий колючий дождь.       Кажется, идея пойти искать Лавинию в логово карги всё-таки оказалась не самой здравой.       А потом профессор Дамблдор доказал им всем, что не просто так был деканом факультета Гриффиндор.       Когда ведьма сделала к ним ещё один шаг, мужчина резко прыгнул вперёд и подхватил её под руку, словно старую знакомую.       — А давайте я всё расскажу вам в вашей избушке, мадам, — сказал он так, будто приглашал её на свидание в Хогсмид. — В ногах правды нет, как говорится. Да и кто в здравом уме откажется от чая с пряниками в такую непогоду.       И пока опешившая от такого предложения ведьма поражённо хлопала глазами, Дамблдор повернул голову к студентам и тихо, но решительно приказал:       — Прочь отсюда. — Он смотрел прямо на Фрейю, и она странным образом почувствовала, что снова может говорить. — Быстро.       — А как же студентики? — жалобно промямлила старушка. Фрейя была готова поклясться, что видела, как у неё изо рта потекла слюна, когда она посмотрела на жавшегося к Белби Хагрида.       — А студентики тут меня подождут. — Профессор с силой дёрнул ведьму на себя. Движение было резким, но всё ещё достаточно вежливым. — Пусть дышат свежим воздухом, пока взрослые разговаривают.       — Полехче, милок, — злобно шикнула она, её голос стал резким, как скрип ржавых петель. — Я ващет старая женщина.       Дамблдор широко улыбнулся. Все ещё удерживая старушку под руку, он буквально силком потащил её вглубь леса. Сначала ведьма сопротивлялась, но потом профессор принялся что-то ей рассказывать, и она заметно расслабилась.       Фрейя смотрела им вслед, и её сердце бешено колотилось. Она хотела двинуться следом — даже сделала шаг в направлении леса, — но Лисандр схватил её за руку.       — Подожди, — прошептал он, и его глаза загорелись странной решимостью. — Я сам пойду за ними.       — Что? Нет! — Фрейя сжала его руку в своей. — Это может быть опасно, Лисандр.       — Опасность — моё второе имя, детка, — беззаботно ответил он.       Подошедший к ним Белби покачал головой.       — Это неразумно, Лестрейндж. Профессор приказал нам уйти. Он знает, что делает, и справится сам.       — Может, и знает. — Лисандр пожал плечами, но в его глазах читалось упрямство. — Но ему может понадобиться помощь. И потом… Мне любопытно. Когда ещё доведётся увидеть, как старый маразматик Дамблдор жарит каргу.       Игнатиус Прюэтт едва не хрюкнул от смеха.       — Кто бы мог подумать, что ты такой забавный, Лестрейндж.       — Это не шутки, — вмешалась Фрейя. — Эта карга может быть очень опасна, Лисандр.       — И если Лавиния находится в её логове, ты можешь всё испортить, — поддержала Фоксглав Юджина.       — Или спасти положение, — парировал Лестрейндж. Он поднял метлу в воздух. — Я с горгонами на ЗоТИ сражался, что мне какая-то карга?       — Ты слишком самонадеян, — вздохнул Белби, и в его голосе звучала смесь раздражения и тревоги. Он сбросил с плеч рюкзак, и тот с глухим стуком упал на землю. Его пальцы быстро и ловко заскользили по внутренним карманам, пока он не извлёк несколько разноцветных флакончиков. — Вот, держи, животворящий эликсир, рябиновый отвар, рвотное и усыпляющее.       Он протянул Лестрейнджу флакончики, но тот лишь отмахнулся.       — Всё, что мне нужно, всегда со мной, — произнёс он, слегка наклонив голову. — Скоростная метла и верная волшебная палочка.       — Может, хотя бы Зелье Взрыва возьмёшь? — недовольно буркнул Белби, доставая из большого кармана ярко-синий флакончик. — Но предупреждаю, с ним нужно…       — А может, и возьму, — перебил его Лестрейндж, ловко выхватывая зелье из рук Белби. Он подбросил флакончик в воздух, поймал его одной рукой и снова подбросил.       — …быть очень осторожным, — закончил Белби, сжав губы. Его голос стал резче, почти предостерегающим. — При взаимодействии с кислородом оно взорвётся так, что даже в Хогвартсе услышат. И, скорее всего, почувствуют.       Лисандр сузил глаза, и его улыбка стала ещё шире.       — О, такое нам надо.       Он положил зелье в карман своего длинного пальто, а затем грациозно взгромоздился на метлу.       — Ты уверен, что это хорошая идея? — попыталась образумить его Лукреция Блэк. — Что скажет твоя семья, если с тобой что-то случится?       Лисандр пожал плечами.       — «Ничего, у нас ещё один остался, нормальный», — ответил он, и в его голосе прозвучала лёгкая ирония       Фрейя, стоявшая рядом, шагнула вперёд и схватилась за метлу Лисандра, пытаясь удержать его на земле.       — Я тоже полечу! — резко сказала она. — Не хочу, чтобы с тобой что-то случилось.       Лестрейндж повернулся к ней, и его улыбка стала теплее. Положив свою руку поверх её ладони, он слегка сжал ей пальцы.       — С тобой хоть на край света, детка, — прошептал Лисандр, а затем указал подбородком на их небольшой отряд. — Но здесь ты нужна сильнее. Кто ещё позаботится о беззащитных студентах Хогвартса, как не отважный детектив Фрейя Фоксглав? Если нападут красные шапки, раскидаешь их своей чудо-тростью. А если тролль…       Он подмигнул, оставив фразу незаконченной.       — Пожалуйста, будь осторожен. — Она со вздохом отпустила его метлу.       — Осторожность — моё второе имя.       — А разве не опасность? — влез в разговор Хагрид, и Лестрейндж лихо ухмыльнулся.       — Оба, и пишется это всё через дефис, — ответил он.       Хагрид задумчиво почесал подбородок.       — А вы, котятки, — продолжил Лисандр, строго осмотрев студентов, — должны слушаться мисс Фокси, ясно вам? Если она скажет…       — Лети уже, Лестрейндж, — фыркнул Прюэтт, — а то всё самое пикантное пропустишь.       Слизеринец усмехнулся, затем поднялся в воздух, сделав круг над их головами. Ветер играл его каштановыми волосами, разбрасывая пряди в разные стороны, а щёки слегка порозовели то ли от холода, то ли от адреналина. Он снизился, плавно подлетев к Фрейе, и слегка наклонился в её сторону.       — Поцелуйчик на удачу от моей прекрасной леди?       Фрейя закатила глаза, но уголки её губ предательски дрогнули, выдав улыбку, которую она так старалась скрыть. В груди растекалось приятное тепло.       О, Господь всемогущий, она, должно быть, сошла с ума, ведь не более как пару часов назад едва не целовалась с Томом Риддлом.       …Да пошёл в задницу этот Риддл!       Фоксглав решительно поднялась на цыпочки — для равновесия сжала пальцами правой руки край пальто Лисандра, — а затем её губы коснулись его щеки в лёгком, почти невесомом поцелуе.       Лестрейндж самодовольно усмехнулся и бросил победный взгляд на Белби, который стоял, скрестив руки на груди, чуть поодаль. Поза рейвенкловца была спокойной, но в глазах читалась лёгкая досада. Он слабо улыбнулся в ответ и слегка покачал головой, словно признавал: соревноваться с Лисандром Лестрейнджем — дело бесполезное.       — Будь осторожен, — пробормотала Фрейя. — Если что-то пойдёт не так, сразу улетай.       — Не волнуйся, радость моя, я буду в порядке. — Он снова подмигнул, а затем быстро взмыл в воздух. Через пару мгновений его силуэт растворился в тенях леса, оставив лишь лёгкий шум ветра в ветвях деревьев.       Фоксглав долго смотрела ему вслед. Как же сильно ей хотелось всё бросить и побежать навстречу приключениям вместе с Лисандром! Но он прав — её место здесь. Она обернулась к остальным, её голос звучал твёрдо, хотя внутри клокотала тревога.       — Теперь я за главную, — сказала она. — И мы возвращаемся в Хогвартс. Быстро.       

      ***

      Студенты шли по лесу, возвращаясь в школу, но их шаги были тяжёлыми, словно каждый давался с усилием. Десять минут прошло с тех пор, как Лисандр улетел за Дамблдором, и за это время никто не проронил ни слова. Воздух между ними был густым от невысказанных мыслей и тревоги. Фрейя шла впереди, её пальцы нервно сжимали рукоять трости, а глаза упорно смотрели в землю.       Она винила себя.       Это она всё организовала, это она настояла на том, чтобы они пошли в лес. Может, и правда стоило оставить всё аврорам? Теперь из-за неё под угрозой и Дамблдор, и Лисандр, а они даже не нашли никаких доказательств того, что Лавиния вообще была в лесу. А хуже всего было то, что они, судя по всему, заблудились. Деревья вокруг становился всё гуще, и они почему-то больше не могли найти деревья, которые помечали во время поисков магией. Казалось, что всё в лесу случайным образом перемешалось.       Фоксглав видела, как студенты переглядываются, как бросают на неё озабоченные взгляды. Лукреция шла под руку с Игнатиусом, её лицо было бледным, а глаза блестели от слёз. Фрейя знала, что девушка беззвучно плачет, и это только усиливало её чувство вины. Дамокл, напротив, пытался храбриться. Он шёл с высоко поднятой головой, но было видно, как у него трясётся рука, когда он освещает себе путь палочкой. Заклинание то загоралось, то потухало, словно сама магия чувствовала его страх.       Самой спокойной была Юджина Дженкинс. Всю дорогу она продолжала внимательно смотреть под ноги. Казалось, она до сих пор не потеряла надежды найти следы Лавинии. Юджина шла чуть в стороне, и её палочка освещала землю, кусты и деревья. Она не говорила ни слова, но её молчаливая решимость была почти успокаивающей.       Время от времени Фрейя проверяла связь своей волшебной палочки с Дамблдором — заклинание мерцало слабым серебристым светом, вырисовывая в воздухе едва заметную сеть связи к профессору.       Интересно, как там остальные отряды? Может, они были более успешны и смогли обнаружить следы Лавинии?.. Или даже её саму! Фрейя представила, как Эффи ведёт свою группу через чащу, её глаза горят решимостью, а палочка готова к любому вызову. А Лео… жизнерадостный, вечно улыбающийся Лео. Наверняка он уже успел поднять настроение всем вокруг даже в такой мрачной обстановке. А Абраксас? Всегда спокойный, всегда собранный. Фрейя была уверена, он следит за ребятами и не дает безумию леса одолеть их разумы.       Казалось, в последний раз Фоксглав видела их лица не пару часов назад, а пару недель назад. Она вздохнула, её дыхание вырвалось в виде облачка пара в холодном вечернем воздухе. Внезапно тишину разорвал громкий крик Хагрида:       — Берил, ты куда?       Собака рванула в чащу, её белые лапы мелькали в темноте, а хвост вилял, словно она учуяла что-то невероятно важное. Хагрид, не раздумывая, бросился следом — его массивная фигура с трудом пробивалась сквозь густые заросли.       — Чтоб мне провалиться! — ругнулся Прюэтт вслед убегающему мальчишке. — Стой, кусок идиота!       — Ждите здесь, — приказала Фоксглав. — Я сама за ним схожу.       — Может, ну его? — почесал затылок Игнатиус. — Сказано же было, держаться рядом.       — Не говори глупостей! — осадила его Дженкинс. — Мы не оставим Рубеуса одного, у него даже палочки нет. Я пойду с тобой, Фоксглав.       — А если он заманивает нас к своему акромантулу? — нервно предположила Блэк, и все тут же посмотрели на неё.       — Он бы никогда… — подняла руку Юджина, но её прервала Фоксглав.       — Тихо! — зашипела она. — Вы слышите?       Ребята замолчали, прислушиваясь. Через несколько секунд до них донёсся тихий смех и серебристый перелив колокольчиков. Они переглянулись и, не сговариваясь, двинулись в сторону странного звука.       Через несколько десятков шагов они вышли на очередную полянку, и от увиденного там у Фрейи перехватило дыхание. В сумраке, который уже почти перешёл в ночь, светился волшебный свет. Сотни фей и пикси порхали в воздухе, создавая причудливый танец света и тени. Их крылья, тонкие и полупрозрачные, переливались всеми оттенками радуги, словно созданные из утренней росы и солнечных зайчиков. Существа кружились, играли, щекотали друг друга. Именно их смех привлёк внимание — он звенел, как хрустальные колокольчики. Казалось, это было самое прекрасное зрелище, которое только можно себе представить. Луч надежды в страшной темноте Запретного леса.       Фрейя замерла, её глаза широко раскрылись, а губы сами собой растянулись в улыбку. Сделав несколько шагов, она протянула руку, и одна из фей, словно шутя, коснулась её пальца, оставив на коже лёгкое, тёплое ощущение.       Через мгновение Фоксглав почувствовала странный запах, который поначалу показался ей приятным. Сладковатый, цветочно-медовый, — именно так в её представлении и должны были пахнуть феи. Однако чем дольше она его вдыхала, тем более тяжёлым и тошнотворным становился этот аромат. Густой, липкий, будто в её лёгкие проникала, оседая на языке, болотная вода. Фрейя нахмурилась, и её взгляд непроизвольно устремился вглубь поляны, — туда, где порхали феи. Их свет был ослепительным, почти гипнотическим, но что-то в нём было не так. Что-то зловещее.       Она сделала шаг вперёд, потом ещё один, и её сердце ёкнуло.       Под светящимся облаком фей лежало тело. Сначала Фрейя подумала, что это лошадь — огромная, неподвижная туша, с раздувшимся боком, который неестественно выпирал из-под слоя грязи и крови. Чем ближе она подходила, тем яснее становились очертания. Это был не конь.       Кентавр.       Его тело было изуродовано до неузнаваемости. Кожа обглодана, рёбра торчали наружу, словно жуткие белые клыки. Вокруг валялись окровавленные клочья мяса, разбросанные, как будто в спешке.       Но феи, казалось, не замечали ужаса происходящего. Они продолжали кружить над трупом, заливаясь беззаботным смехом. Одна из них опустилась на лоб кентавра. Её крошечные ручки, тонкие и изящные, схватились за прядь длинных чёрных волос. Она дёрнула, и Фоксглав услышала мягкий, влажный звук, будто кто-то разрывал мокрую ткань, — кожа оторвалась вместе с волосами. Фея подняла свою добычу, словно это был трофей, и с хихиканьем накрутила её себе на шею. Её смех, высокий и пронзительный, сливался с общим хором, пока она кружилась в воздухе, любуясь своим новым украшением. Через мгновение к лицу кентавра приблизился крупный ярко-голубой пикси. Секундное промедление — и крошечные острые зубки с наслаждением впились в кровавую плоть.       Фрейя почувствовала, как её желудок сжался, но она всё равно не могла отвести взгляда от этой жуткой сцены.       — Это… это что ещё за кошмар… — прошептал кто-то из ребят, и волшебные существа, словно по приказу, замерли и повернули к ним окровавленные личики. Смех стих, и в воздухе повисла зловещая тишина. Красные глаза светились странным, почти безумным блеском.       — Назад! — медленно отступая, крикнула Фоксглав. — Назад, все!       Но было слишком поздно.       Громко заверещав, феи и пикси, словно рой разъярённых ос, набросились на Фрейю и остальных студентов. Их крошечные, но невероятно сильные ручки впивались в волосы и кожу; они тянули за мантии, кусались и царапались прямо через ткань. Их было несколько сотен, и атаковали они одновременно, создавая хаос, который казался неостановимым.       — Отступаем! — Фрейя не слышала собственный голос за звоном крыльев и криками студентов. Один из пикси полоснул её когтями по подбородку, оставив глубокую борозду, а двое других попытались отобрать трость.       — Инсендио!       Из её палочки вырвалась вспышка огня — заклинание лизнуло крылья сразу трём существам. Они пронзительно закричали — их голоса звучали как дребезг разбитого стекла, — а затем упали на землю. Извиваясь, словно в них вселился какой-то демон, пикси пытались сбить пламя с тонких крылышек.       — А-а-а-а! — послышался крик сбоку, и Фоксглав увидела, что одна из тварей вцепилась в руку Игнатиуса: её зубы впились в его запястье, и парень тщетно пытался её стряхнуть. Фрейя в два прыжка приблизилась к гриффиндорцу и, как следует размахнувшись тростью, отшвырнула существо прямо в ствол дерева. Пикси ударилась с глухим стуком и затихла. Прюэтт со слезами на глазах схватился за прокушенную руку — под его пальцами струилась бордовая кровь.       — Эпискеи!       Подбежавшая к ним Юджина наколдовала на руку парня чары, останавливающие кровотечение. Всё её лицо было в кровоподтёках.       — Спрячьтесь! — Фоксглав указала на ту часть леса, из которой они вышли на полянку, и Дженкинс кивнула. — Я помогу остальным.       Сразу несколько фей схватили Лукрецию за волосы, дёргая их с такой силой, что казалось, будто они вот-вот вырвут их с корнем.       — Отпусти её! — закричал Дамокл, размахивая палочкой. — Редукто!       Яркая вспышка осветила на мгновение всю поляну. Огонь пронзил воздух, но феи рассыпались в стороны и заклинание пролетело мимо них, лишь опалив несколько листьев на ближайшем кусте. Со зловещим хохотом, который теперь звучал как насмешка, они снова бросились к Лукреции, которая, споткнувшись, упала на траву.       — А ну пошли вон, мошки недоделанные! — подбежал к девушке Хагрид.       Так как у него не было волшебной палочки, в бою он использовал собственные руки. Парочку фей он прихлопнул, словно докучливых мух: их тела громко хрустнули под его ладонями. Нескольких пикси он нокаутировал ударом здоровенных кулаков, а одной фее-неудачнице не повезло попасть ему под ногу. Берил, его верная шишуга, рычала и кусалась, с громким клацаньем смыкая зубы на крошечных телах фей.       Громкий взрыв застал их всех врасплох. Грохот был таким сильным, что земля под ногами задрожала, а деревья закачались, сбрасывая с веток листья. Жар боя на мгновение стих, — даже феи и пикси повернули головы к источнику шума. Студенты тоже застыли, их глаза широко раскрылись.       Сквозь вершины деревьев валил ярко-синий дым. Порыв ветра донёс до носа Фоксглав резкий, едкий запах серы       — Зелье взрыва?! — Дамокл поднял руки к голове. Он выглядел поражённым до глубины души. — Только не это…       Фрейя слышала, как её сердце стучит где-то в районе ушей. Трясущимися руками она потянула на себя палочку, чтобы проверить заклинание связи с Дамблдором.       Ничего.       Заклинание не отзывалось.       Если связь прервалась, значит ли это, что…       Но феи и пикси не позволили ей закончить мысль. Рассвирепев пуще прежнего, существа бросились на студентов Хогвартса с новой силой. Их смех стал ещё громче, ещё злораднее.       — Фрейя, они повсюду! — закричал Дамокл, отбиваясь от двух фей, которые пытались выцарапать ему глаза.       Фоксглав стиснула зубы. Она знала, что нужно действовать быстро. Собрав последние силы, она подняла палочку и закрыла глаза, представляя самое счастливое воспоминание.       Мерлин, помоги им всем.       — Экспекто Патронум!       Из кончика палочки вырвался серебристый свет, который тут же превратился в юркую змейку. Патронус раскрыл рот и бросился на стаю фей, слепя их своим ярким светом.       — Нам нужна помощь! — Фрейя попыталась перекричать шум битвы. Она отчаянно думала о школе, профессоре Диппете и почему-то Томе Риддле. — Мы в южной части Леса. На нас напали!       Змейка сорвалась с места и через несколько секунд исчезла.       — Инсендио! — в ту же секунду Фрейя наколдовала заклинание, отгоняя напирающих фей.       — Редукто!       — Конфринго!       — Ступефай!       Крики студентов разносились по лесу, смешиваясь с резким, почти металлическим звоном крыльев фей. Их было слишком много, и они их окружали. Подоспевшие к ним на помощь Прюэтт и Дженкинс не особенно помогли — почти сразу один из пикси отобрал у последней палочку и отшвырнул её куда-то в траву.       Фрейя чувствовала, что силы на исходе. Её тело ныло от бесчисленных укусов и царапин. Но куда больше её глодало вновь появившееся чувство вины.              Захотела поиграть в героиню, Фоксглав? Теперь пожинай плоды своего высокомерия. Твой путь закончится прямо здесь, в братской могиле посреди Запретного леса.              — НАЗАД, ТВАРИ!              Громкий, низкий крик разорвал воздух, и из чащи леса выбежал табун кентавров. Их копыта гулко стучали по земле, разбрасывая во все стороны мокрую грязь. Приблизившись, они остановились, как по команде, и натянули луки. Стрелы, острые и смертоносные, пронзили воздух с тихим свистом, прицельно попадая по волшебным тварям.       Фрейя следила за происходящим с открытым ртом — казалось, само время остановилось в этот момент.       Одна стрела вонзилась в спину феи с крыльями цвета заката, сбив её в полёте. Другая пробила крыло пикси, и существо с визгом упало на землю. Третья стрела попала точно в голову феи, которая только что пыталась вцепиться в Лукрецию, — её крошечное тело разлетелось на части, оставив после себя лишь облачко кровавой пыли.       Существа метались в панике, их звонкие голоса превратились в визг ужаса.       — Эти твари испорчены тёмной магией, — прорычал один из кентавров. — Не жалейте их!       — ВПЕРЁД!       Но кентавры и не думали проявлять жалость. В подстреленных существ они кидали сетки, и попавшие в них пикси верещали так, словно их сжигали заживо. Когда почти все существа оказались в ловушке, кентавры начали безжалостно топтать их копытами и не останавливались до тех пор, пока хруст и писк не сменились тишиной.       За свою недолгую жизнь агентом «Лисьего логова» Фрейя Фоксглав повидала много вещей, которые могли ужаснуть.       Она сталкивалась с волшебниками, которые поднимали своих возлюбленных в виде зомби, чтобы никогда с ними не расставаться. Они возлежали с трупами, целовали их гниющие уста и верили в то, что их воссоединение — это самое настоящее волшебство.       Она встречала не-магов, которые убивали других не-магов просто потому, что те оказались «неправильной» расы. Их лица, искажённые ненавистью, были страшнее любого проклятия.       Однажды она столкнулась с мантикорой, которая сладко пела о лике прекрасной девы, пожирая в этот самый момент этот самый лик. Её голос был таким мелодичным, что Фрейя на мгновение заслушалась, прежде чем поняла, свидетельницей чего она стала.       И, конечно, она никогда не выкинет из головы членов культа Огнегривого паука. Их ритуалы, наполненные тьмой и безумием, оставили в её жизни одни лишь пепел и отчаяние.       Однако, несмотря на всё это, ей всё равно было трудно смотреть на жестокость, с которой кентавры уничтожали таких же, как они, волшебных существ. Словно всё это было одним из тех кошмаров, что преследовали её после смерти семьи…       Закончив разбираться с феями, кентавры приблизились к телу своего павшего собрата. Они окружили его и, приложив руки к груди, закрыли глаза. Было похоже, что они читают про себя какую-то молитву.       Неужели эти феи и пикси одолели целого взрослого кентавра? Или это дело рук местной карги, а волшебные создания появились позже? Едва ли можно найти место прекраснее для пира, чем чей-то разлагающийся труп.       Хорошо, что никому из её отряда не посчастливилось разделить судьбу этого несчастного существа.       Фоксглав повернула голову, проверяя, в каком состоянии были ребята, и с облегчением выдохнула: кроме укусов и царапин, не похоже, что кто-то успел серьёзно пострадать. Лукреция, дрожа, поднялась с земли, её волосы были растрёпаны, а лицо, бледное и осунувшееся, куда больше напоминало гипсовую маску. Игнатиус — он всё ещё держался за прокушенную руку — смотрел на кентавров широко раскрытыми глазами. Дамокл, стоя рядом с Юджиной, пытался отдышаться, его палочка дрожала в руке. На лбу парня было несколько глубоких порезов, а по щеке стекала кровь. В порыве боя Дамокл уронил свой рюкзак, и теперь тот валялся, открытый, в паре футов от хозяина. Когда Фрейя встретилась взглядом с Рубеусом Хагридом — под правым глазом у мальчишки наливался здоровенный синяк, — тот широко улыбнулся и показал ей большой палец. К Берил тоже вернулась жизнерадостность: собака носилась по полянке с парочкой мёртвых пикси в зубах.       Вот бы с Лестрейнджем и Дамблдором тоже всё было хорошо… Как только они поговорят с кентаврами, Фрейя отправит студентов в школу, а сама пойдёт искать домик карги. И непременно найдёт! Даже если ей на пути встретится ещё одна сотня фей и пикси…       — Кто вы такие и что делаете в нашем лесу? — Грубый мужской голос заставил Фоксглав вздрогнуть. Она подняла голову, и её пронзил взгляд, полный холодной ярости.       Обращавшийся к ним кентавр был самым крупным из табуна — его голову, словно корона, венчали красные и белые перья.       — Не заставляйте меня повторять, — злобно выплюнул он, вставая на дыбы. Его копыта ударили по земле с такой силой, что Фрейя почувствовала вибрацию под ногами. Остальные кентавры тут же их окружили — луки были натянуты, а стрелы направлены прямо на студентов.       — Мамочки… — тихо выдохнул Хагрид, пятясь назад.       Фоксглав выступила вперёд — её ноги тряслись, но она крепче сжала трость в руке, будто это должно было придать ей смелости. Раз уж назвалась главной, самое время проявлять свои лидерские качества.       — Меня зовут Фрейя Фоксглав. — Её голос звучал увереннее, чем она себя чувствовала. — Мы студенты Хогвартса.       Кентавры переглянулись, послышались смешки, куда более похожие на конское ржание.       — Из нашей школы пропала студентка, Лавиния Пиритс, — продолжила Фрейя, внимательно осматривая лица кентавров. Они слушали её с заметным пренебрежением, но луки опустили. — Мы думаем, она могла уйти в лес и заблудиться. Мы здесь, чтобы найти её.       Вожак кентавров хмыкнул и покачал головой.       — В этом лесу можно найти только смерть, — холодно сказал он, указывая на труп кентавра. Остальные существа стукнули копытами в знак согласия. — Человеческим отродьям здесь не место, возвращайтесь в свою школу. В следующий раз нас тут может не оказаться.       — Мы благодарны вам за помощь… — начала Фрейя, но кентавр недовольно фыркнул.       — Не вздумай считать, что мы помогали вам. — Он скривился. — Просто сегодня звёзды были на вашей стороне — мы бежали на звук взрыва и заметили вашу бойню с этими мерзкими тварями. Наша миссия — беречь лес и уничтожать любых паразитов.       — Но что это за существа? — влез в разговор Белби. Он указал пальцем на сетку с раздавленными феями. — Насколько мне известно, ни феи, ни пикси никогда не были плотоядными. Тем более — трупоедами! Научное сообщество должно узнать…       — Любопытство волшебников сделало их такими! — заревел кентавр, быстро приближаясь к Дамоклу. Фрейя неосознанно сделала шаг в сторону и закрыла парня своим телом. Заметив это движение, кентавр резко остановился и, запрокинув голову, расхохотался.       — Вы сказали, что этих фей извратила тёмная магия, — продолжила Фоксглав спокойно. — Это сделала карга, которая живёт в этом лесу?       — Вы знаете о карге, но всё равно пошли в эту часть леса? — вопросом на вопрос ответил ей другой кентавр — молодой и белокурый. Он вышел вперёд — в его руках был красивый резной лук, но, в отличие от вожака, его глаза светились любопытством, а не гневом.       — Сначала мы этого не знали, а потом, когда поняли, решили, что это не повод отступать.       — Бесстрашие людей поражает меня! Что за удивительные создания! — Белокурый улыбнулся — его улыбка была искренней и довольно дружелюбной для существа, которое с молоком матери впитало в себя ненависть к роду человеческому.       — Закрой рот, Флоренц, — осадил его вожак, и белокурый кентавр покорно опустил голову. — А вы, человеческие отродья, убирайтесь прочь!       Фрейя сжала руки в кулаки. Своим поведением она могла вывести кентавров из себя, но промолчать она тоже не могла. Пусть презирают её и унижают сколько угодно, но она получит ответы на все свои вопросы!       — Просто скажите, вам что-то известно о пропавшей девушке? — Она упрямо смотрела в глаза кентавру-вожаку.       Фоксглав знала, что рискует. Кентавры не терпят наглости, особенно от людей. Но она также знала, что они не причинят вреда студентам Хогвартса. Министерство Магии никогда не простит им подобного.       — Ты слишком самонадеянна, человеческое отродье, — прошипел он. — Но если ты так хочешь знать… Нет. Мы не видели твою пропавшую подругу. Но если она действительно забрела в эту часть леса, то, скорее всего, её уже нет в живых. И клянусь звёздами и планетами, если вы не уйдёте отсюда сию же секунду, такая же участь…       — Не нужно быть таким агрессивным, Филасиос, — раздался вкрадчивый женский голос. — Ты разговариваешь с детьми.       Когда из рощи вышла женщина-кентавр, Фрейя поражённо выдохнула.       Честно говоря, долгое время она думала, что их вообще не существует и кентавры размножаются… Каким-то магическим способом? Может, появляются из дубов, как говорят в некоторых легендах, или рождаются из обломков звёзд, упавших на землю, как полагают индейцы из Массачусетса?       Потом, конечно, дядя Ньют рассказал ей про уклад этих разумных фантастических существ — об их магии, традициях. И не забыл упомянуть и про женщин-кентавров.       — В их культуре принято прятать женщин от посторонних глаз, — объяснял Ньют. — Они считают, что самки — это связующее звено между миром живых и миром духов. В отличие от мужчин, в них есть магия, да и их связь с природой намного глубже. Поэтому их редко можно увидеть среди кентавров-воинов. Они живут в глубине леса, в священных рощах, где учат молодых кентавров древним ритуалам и предсказаниям, а также дают жизнь жеребятам.       Фрейя слушала мистера Скамандера, широко раскрыв глаза. Тогда она и подумать не могла, что однажды увидит одну из них вживую.       Вышедшая из теней женщина-кентавр и правда поражала воображение. Её тело, мощное и изящное, было покрыто шерстью глубокого, почти чёрного цвета — она переливалась синеватыми оттенками под светом «Люмоса». Грудь её была обнажена и украшена узорами из шрамов — они походили на вырезанные на коже руны. На шее женщины висел амулет в форме лошадиного черепа.       — Госпожа, — дрогнувшим голосом проговорил тот кентавр, которого она назвала Филасиосом. Остальные существа, как один, склонили головы в почтительном поклоне. — Вы не должны были покидать…       — Не должна была, но кто мне запретит? — Женщина улыбнулась, и Фрейе показалось, что череп-амулет на её шее издал клацающий смешок.       — Никто, госпожа Ифитема, — тихо ответил кентавр. Он сжал челюсть и покачал головой.       — Как зовут сие дитя? — Ифитема подошла к павшему кентавру.       — Аргис, моя госпожа, — тихо ответил Филасиос.       Она несколько раз кивнула, по её лицу прошла заметная судорога, словно имя пробудило в ней воспоминания. Она знала Аргиса, никаких сомнений. Она закрыла глаза, шепча что-то неслышное, а затем подняла руку с открытой ладонью к небу. Амулет на её груди засветился.       — Возьми душу Аргиса в своё звёздное лоно, Великая Мать. — Её голос зазвучал громче, наполняя пространство вокруг. — И проведи её через тёмные бездны к вечному свету.       Свет амулета стал ярче, он окутал тело Аргиса, словно невидимые руки поднимали его душу ввысь — к звездам. Фрейя кожей ощущала, что в воздухе витает что-то невыразимое, — смесь скорби, надежды и благоговения.       Знакомые чувства.       Словно она вновь оказалась на похоронах своей семьи.       — А это у нас кто? — закончив ритуал, Ифитема подошла к Фрейе и остальным студентам.       — Моя госпожа, — воскликнул белокурый кентавр по имени Флоренц. Он закинул лук за спину и подошёл к Ифитеме. — Это человеческое дитя говорит, что из школы Хогвартс пропала студентка.       — Вот как… — протянула в ответ женщина-кентавр. Она подняла голову к небу — редкие звёзды, словно крошечные огоньки, начали пробиваться сквозь густую пелену ночи.       — Возможно… — осторожно, буквально шёпотом продолжил белокурый. — Возможно, вы могли бы ей помочь, моя госпожа? Ведь очень похоже, что она и есть та, кто…       Услышав слова кентавра, остальная часть табуна встала на дыбы. Они начали возмущаться, ругая Флоренца на чём свет стоит, а один особенно дерзкий кентавр с серым крупом в яблоках направил на него лук со стрелой. Студенты молча переглянулись, не смея даже вздохнуть лишний раз.       — Тихо всем! — приказала Ифитема, и все мигом замолчали. Она сделала шаг к Фоксглав и наклонилась, чтобы их лица оказались на одном уровне. Глаза женщины-кентавра были слишком жёлтыми и слишком большими для человеческого лица.       — Звёзды давно поведали мне о нашей с тобой встрече, дитя, — сказала она шёпотом. Её дыхание было тёплым и пахло травами и дымом.       — Со мной? — опешила Фоксглав. Её голос дрогнул, но она старалась держаться уверенно. Позади послышались перешёптывания ребят.       — Верно. — Ифитема кивнула, закрывая глаза. — Ты ищешь пропавшую, но ты ищешь не там, где нужно.       Дыхание Фоксглав перехватило. Неужели сейчас ей удастся узнать, где находится Лавиния?!       Но женщина-кентавр многозначительно замолчала. Казалось, она изучает лицо Фрейи, особенно внимательно рассматривая её шрам на щеке, словно пыталась по нему прочитать чью-то судьбу.       — Не могли бы вы, мисс… Мэм? — подала голос Фоксглав. Она чувствовала себя неуютно под взглядом существа. — Раз уж такое дело… Не могли бы вы сказать мне, где я должна искать…       Женщина-кентавр улыбнулась и, приблизив губы к уху Фоксглав, тихо произнесла:       — Ты ведь любишь загадки, милая. — Она не спрашивала, а утверждала. — Разгадку для этой ты найдёшь там, где тишина поёт, а песня молчит, где зеркало не показывает лица, а лицо не видит зеркала, где доброта приобретает настолько уродливые формы, что становится хуже любого злодеяния.       Затем она выпрямилась и медленно отстранилась. На её губах всё ещё блуждала улыбка.       — О, госпожа… — Когда она проходила мимо, кентавры кланялись один за другим. — Вы так мудры…       Фрейя едва не поперхнулась.       — А может, вы просто скажете мне точное место? — возмущённо спросила она вслед женщине.       Безусловно, Фоксглав любила разгадывать загадки, но не тогда же, когда от их решения зависела чья-то жизнь!       — Нет. — Ифитема повернула к ней голову, и её властный голос ударил по ушам, словно хлыст. — Уходите. И больше никогда сюда не возвращайтесь.       В этот момент воздух вокруг них содрогнулся, и с громким хлопком в паре десятков футов от их отряда трансгрессировали Дамблдор и Лестрейндж. Профессор, как всегда, выглядел спокойным и собранным, а вот Лисандр, напротив, был бледен, его волосы были растрёпаны, а пальто слегка обгорело по краям.       Фрейя не могла поверить своим глазам! Живые! Ей хотелось рассмеяться от радости.       — Кто бы сомневался, что за всем этим стоите вы, Альбус, — произнесла Ифитема с насмешкой. Она кивнула профессору, словно они были старыми знакомыми.       Кентавры, явно недовольные появлением ещё двух волшебников, зароптали, но Ифитема подняла руку, и они тут же замолчали.       — Госпожа Ифитема? — неверяще спросил Дамблдор, и женщина засмеялась.       …Интересно, откуда профессор её знает?       Дамблдор перепрыгнул взглядом с кентавров на своих студентов — поцарапанных, взъерошенных, уставших, — а затем опустил глаза на землю и заметил под ногами десятки трупов фей и пикси.       — Что… — Мужчина не сразу подобрал слова. — Что здесь произошло?       Ифитема безмятежно пожала плечами.       — То, что было предсказано задолго до нашего рождения.       Она посмотрела на вожака кентавров — Филасиоса — и, махнув хвостом, приказала:       — Мы уходим, немедленно.       Табун кентавров начал отступать в чащу леса. Последним Фрейя заметила белокурого Флоренца. Прежде чем исчезнуть в тенях деревьев, он коротко махнул ей на прощание.       — Слава Мерлину, профессор!       — Мы-то подумали, вы там подорвались!       — Так приятно снова вас видеть. Вы не представляете, ЧТО здесь было, сэр.       Пока студенты обступали профессора Дамблдора, Фоксглав нашла взглядом Лисандра. Он стоял над павшими волшебными существами и задумчиво чесал затылок.       — Это что, трупы фей?       Он приподнял одно из существ за крыло.       — Не думал, что увижу что-то омерзительнее сраной карги с её сраной подружкой, — продолжил он, с отвращением отбрасывая труп в сторону. — Но нет, смотрите-ка, сраный лес нашёл, чем ещё можно порадовать меня в этот сраный день.       Фрейя улыбнулась — видит Мерлин, она была так рада его видеть — и бросилась к Лестрейнджу.       — Лисандр!       Приблизившись, она заключила оторопевшего парня в объятия. На мгновение он замер, но затем его руки обняли её в ответ, и он прижал её к себе так сильно, что она едва могла дышать.       — Ладно, возможно, этот день не так уж и плох, — хрипло произнёс Лестрейндж.       Через несколько секунд он отстранился, но его руки всё ещё гладили её спину.       — Вижу, ты соскучилась, детка, — хмыкнул он. — Значит, мне нужно почаще подвергать себя опасности.       — Дурачок! — фыркнула Фоксглав и врезала ему тростью по ноге. Не сильно, скорее в качестве предупреждения. — Я думала, вы погибли!       — Да что с нами станется? — всплеснул руками Лисандр. Он щёлкнул пальцами, указав на профессора, — тот с обеспокоенным лицом залечивал укус Прюэтта. — Наш с Дамби неожиданный дуэт раскидал бы и Гриндевальда, что там какая-то сопливая карга.       Он легкомысленно отмахнулся, но Фрейя не могла не заметить, что, несмотря на беззаботность слов, голос его звучал напряжённо.       Что же там такое произошло?..       — Нашли какие-то следы Винни? — спросила она, впрочем, без особенной надежды.       — Нет, Пиритс там точно не было. — Он вздохнул. — И, поверь мне, это скорее плюс, чем минус.       До того, как она успела задать ещё один вопрос, — что его слова, чёрт возьми, должны значить? — Лестрейндж громко цокнул языком.       — Фокси, это тебя так пикси, что ли, подрали? — спросил он, внимательно осматривая царапины на её подбородке и шее. — Побоище у вас тут было знатное, я смотрю. Даже жаль, что я пропустил. Надеюсь, ты врезала хотя бы одной из этих тварей своей чудо-тростью?       — Ещё как врезала!       Лисандр улыбнулся.       — Ты должна рассказать мне всё.       — И я расскажу. — Фоксглав взглянула в карие глаза парня и выразительно подняла брови. — Но только после тебя.       — По рукам! — радостно воскликнул он, привлекая своим жизнерадостным голосом взгляды остальных студентов.       Засунув пальцы в рот, Лестрейндж залихватски свистнул — Фрейя едва не оглохла от этого звука, — и через несколько секунд к нему подлетела метла. Она резко остановилась прямо перед Фоксглав, и парень гостеприимно указал на неё ладонью.       — Прокатимся? — Он сузил глаза и ухмыльнулся. — Боюсь, это история не для посторонних ушей.