На пути к Тихому Приюту

Пока команда переваривала услышанную информацию, Рога дернул у Евы из пачки еще одну сигарету и с отрешенным выражением закурил. Лин боязливо оглядела лица остальных. Сосредоточенные, местами удивленные и насупленные, но… Не обозленные или испуганные. А какие-то… понимающие будто. А местами даже и жалостливые. Да и ей самой не получалось судить Рогу. И его действительно было жаль. Что надо пережить, чтобы грезить о смерти — о том, отчего с начала мироздания наоборот бегут все живые существа? Что такое любые их проблемы на фоне такого рока. Что и сделать ничего не можешь. А что до всех этих кровавых нюансов… Лин вздохнула. Когда-то она уже говорила ему, что прошлое следует оставлять в прошлом. Так и что изменилось? Да ничего. Она по-прежнему считает так же. Важно ведь то, какой он сейчас. Верно ведь?.. И все же, нечто неясное подтачивало внутри маленьким паскудным червяком. Что-то тревожило. Беспокоило. Не давало покоя. Ло пялил в пол с таким видом, что Лин знала — тоже о чем-то очень крепко думает. И хоть и сидит на первый взгляд спокойно — сгорбившись, локти на коленях, — но тело напряжено и собрано, как пружина. Чего он опасался? Чего ждал? А она сама?.. Лин взяла себя в руки и первой нарушила затянувшуюся вязкую тишину. — И… что теперь? Собственный голос показался чужим. Каким-то хриплым, сиплым, напуганным. Рога повернулся в ее сторону, сузил глаза. — А что именно ты хочешь услышать, кроха? Что я собираюсь делать? Что вам стоит делать с этой информацией? Или… что-то еще? — Ты… — Лин боялась задать этот вопрос. Поняла, что он вертелся на языке все это время, но не могла заставить себя озвучить его. Наверное потому, что попросту не хотела услышать возможный ответ. — Ну же, кроха. Говори. Ты же хочешь. Вижу. Чувствую, черт тебя дери! — он резко повысил голос, почти перешел на крик. Вскочил на ноги. — Вы хотели правды — вы ее получили! Какого дьявола теперь языками поперхнулись?! Ссыкуете теперь или что?! Неужели так и не дошло, что если б я хотел, я бы уничтожил вас всех мгновенно?! — Так почему ты этого не делаешь?! — неожиданно для самой себя сорвалась Лин. — Если ты можешь! Ты должен! Это ведь… логично… К глазам подступили слезы. Лин не понимала его. Не понимала именно на том уровне, чтобы с уверенностью сказать «все хорошо». Ни черта хорошо не было. Логан без единой эмоции поднял голову. Остальные тоже молча слушали. Рога горько хмыкнул и подошел к ней почти вплотную, отчего Лин невольно сжалась. От него пахло потом, солью, железом и чем-то мускусно-древесным — казалось бы, должно быть отвратительно, но все эти запахи наоборот манили. Ими хотелось дышать. Ровно как и к смуглой коже, на которой осели соль и дорожная пыль, хотелось прикоснуться. — Должен? — его дыхание согрело щеку, а ноги подкосились так, будто на Лин вылили ведро воды. — Все, что я должен — это стараться слушаться кэпа. А что до того, что я могу… — он наклонился еще ниже, обдав жаром дыхания ухо. — Я самое страшное чудовище из твоих снов, кроха. Я насильник, растлитель и садист. Некрофил, зоофил, педофил и весь остальной длинный список определений с приставкой -фил, ибо да, детка, у меня охотно встает даже на особо фигуристую корягу. Для меня когда меньше нескольких десятков человек — это даже не оргия, а так, детский утренник. Я каннибал и убийца. В мою честь назвали не одно орудие пытки и не одну секс-игрушку. Я разрушил не одну семью и сломал не одну жизнь. Сострадание? Я с одинаковым безразличием сверну шею хоть младенцу, хоть старику. И более того — даже тебе, если того захочет кэп. Хоть… сейчас… Лин пискнула, когда мочки уха коснулся язык. Но пошевелиться, вскрикнуть, оттолкнуть — было выше ее сил. Она и на ногах-то держалась лишь каким-то неведомым чудом. Вроде бы, кто-то что-то сказал, кто-то — выдохнул. Лин не знала. Весь окружающий мир словно потух и потемнел на периферии. И только удушающе крепкий мускусно-древесный запах забивал нос, будто вата. — Ты не представляешь, каких сил такому как я требуется, чтобы сдерживать желание поставить всех вокруг на колени. Ведь именно это дразнит меня сильнее всего, постоянно. Запах крови, ваши похотливые желания, чувство власти и страхи тех, кто слабее. Но вы даже не осознаете, по какой тонкой грани ходите. Вы для меня всего лишь еда. Слабые. Примитивные. Но с невероятным самомнением. А ведь на самом деле такие хрупкие. И вас так легко раз-да-вить… В ушах зашумело. Сердце забилось быстро-быстро, что пульс отбивал чечетку на висках. Воздуха вдруг резко стало не хватать — Лин силилась вдохнуть полной грудью, прочистить легкие от отравляющего запаха, но делала только хуже. В промежности намокло, внизу живота ныло, а касание рубашки к груди стало ощущаться крайне болезненным. Не спастись. Не спрятаться. И даже на попытку не было ни сил, ни воли. — Твой страх… Он такой густой, как карамель. И пахнет так же сладко. Это тревожит сознание, раздражает нервы и пробуждает инстинкты. Возбуждающий огонь, который встопорщивает дыбом волосы и от которого мурашки бегут по телу. Насколько же… сладко… И м-м-м, каким нектаром он осядет кровью на губах… От его вожделеющего, мечтательного вздоха сдавило и без того заполошно долбящееся в груди сердце. Кто-то кричит? Или она сама? Или шум в ушах?.. — Тебе бы следовало молчать, кроха, держаться от меня подальше и прятать глаза, но ты дразнишь, провоцируешь, растапливаешь мое внутреннее пламя. Уверена, что можешь полагаться на мою выдержку? На которую не могу полагаться я сам? Ты жалкая. Я не обратился даже на пять сотых. И это — правая рука моего Хозяина? Даже сама себя защитить не в состоянии. Глупая девчонка. Обуза. Балласт, который просто не знает, куда себя деть, а потому слепо плетется за более сильными и решительными, как баран на привязи. Слишком спесивая, чтобы исполнять положенную женщине во многих обществах роль, и слишком немощная, чтобы стоять наравне с мужчинами. Пустышка. Посредственность. И ведь даже на подстилку легко можно найти большую красавицу — какой у тебя размер, первый? Все, что в тебе есть ценного и полезного, скоро канет на страницах эпохи. Думай об этом, когда в очередной раз будешь повышать на меня голос и пытаться строить. Просто потому, что я позволяю тебе это делать. Потому что ты, вся твоя жизнь зависит не от меня. Она в руках моего Хозяина… А где-то там, за словами, что-то ритмично стучит, нашептывая вторым монотонным низким голосом: «Дыши, делай выдох. Вдыхай, делай выдох. Глотай. Не дыши. Не дыши. Не дыши…» Лин трясет и знобит. Шум в ушах нестерпимый — и один только рычаще-томный полушепот пробивается через этот шум. Перед глазами пелена, в которой острыми всполохами мерцает сюрикенами чернота. Тело придавливает к земле и распирает изнутри, и в любой другой ситуации Лин бы уже давно бежала прочь, но неосязаемая сила, будто выдавливающая из нее жизнь, зарубает на корню даже само понимание инстинкта самосохранения. И противоестественно питает совершенно другие желания. Покориться. Отдаться. Но не бежать. «Вдыхай. Делай выдох. Глотай. Делай выдох. Глотай. Не дыши, не дыши, не дыши…» Что-то касается бедра — тепло, приятно. Бежать от этого? Она ведь не дура. По ее венам струится нектар, она сама — сладкий плод. Карамельная черника с мороженым. Пусть он коснется, еще, еще. Почему собственное тело кажется таким тесным? В этом дыхании поет горячий южный ветер; по коже стекает раскаленный под солнцем черный песок. И наконец голос, столь желанный, возвращается снова — слегка хрипловатый, вибрирующий. Говори, говори… — Но однажды настанет день, кроха, и я получу свое, поверь. Я буду владеть тобой, пока твое тело не сгниет в моих руках. Я буду слушать твои стоны и дыхание, пока твое сердце не остановится от очередного оргазма, клянусь вечностью. Но не раньше, чем ты сама позовешь меня. А ты позовешь. И видят небеса, этот зов станет реквиемом твоей душе… «Вдыхай. Не дыши, не дыши, не дыши…» — Прекрати, чтоб тебя, почему я должен орать?! Лин вскрикнула и моргнула. Мир ослепил, как неожиданно включенная в темноте лампа. Затошнило. Навалившаяся слабость пнула под колени и Лин упала на них, обхватив себя руками. Не возникло даже мысли попробовать сдержать брызнувшие слезы. Рога же так и стоял над ней, почему-то недовольно потирая горло. Звук шагов откуда-то сбоку, и он скосил туда глаза, раздосадовано цокнув: — Растешь, кэп. Ошейник? Больно, вообще-то. Головы коснулась металлическая рука. Запах соли и озона. Ло. — Ты как, в порядке? Лин хватило лишь на то, чтобы кивнуть. Когда Логан усадил ее на диван, а в руках каким-то образом оказалась чашка с горячим какао, она уже порядком успокоилась. По крайней мере, в должной мере осознавала окружение и больше не плакала. Осталась только слабость, стыд и какая-то детская, жгучая обида. Удостоверившись по очередному кивку, что с ней все в норме, Логан пошел чихвостить Рогу. — У тебя что, вожжа под хвостом? Вот на кой? — Она спросила. Я ответил. — Ответить можно было и не унижая! — Так нагляднее. Она твой старпом, кэп. А ведет себя как простая истеричная баба. И сама меня провоцирует этим «ты можешь», «ты должен». Все что я должен, ограничивается моими должностными обязанностями на корабле и твоими приказами. Что я могу — я продемонстрировал всего лишь частично, но в достаточной мере, чтобы она, да и все, надеюсь, поняли. А уж чего я хочу — только мое дело и никого другого. Лин захотелось провалиться прямо Ао под брюхо. Ведь Рога… был прав. По сути ничего и не сделал — всего-то выудил на свет ее собственные мысли и страхи. На словах-то она старпом, а по факту… По щелчку готова была вручить собственную душу в руки безжалостного демона, который для этого даже усилий толком не приложил и который в долю секунды мог размазать ее тонким художественным слоем по стенам. А Ло строил этого демона под повороты собственного флюгеля и смотрел ему в глаза с упрямством носорога. Вот и вся разница. — В таком случае я запрещаю тебе проводить членам команды такие уроки без моего одобрения. — Принято. Еще пожелания будут? — Да. Я спать хочу, — свои слова Логан не преминул сопроводить широким зевком. — Да и всем стоит поспать, я думаю. История эта, да и дни насыщенные… — Верная мысля, — поддержал его зевком Эл. Рога в непритворном удивлении вскинул брови. — И что, больше не будет вопросов, дискуссий, ругани? Обидно. Я рассчитывал на более бурную реакцию. Ну там, знаете, крики, обвинения в чудовищности, голосование за то, чтобы выгнать из команды и прочие комплименты моей несравненной могущественной персоне. А в итоге как со стеной говорил. — Мы устали, — заторможенно улыбнулся Руди. — Сейчас твоя история даже для меня прозвучала как сказка на ночь. Есть предел человеческим нервам, после которого он перестает бурно реагировать на какую бы то ни было информацию. Даже если она — страшилка о смерти. — К слову, я думал об этом на протяжении всего рассказа, — Чарли отлепился от стены и затушил докуренный бычок о пепельницу. — И признаться, мне, как врачу, от смерти людей спасающему, крайне любопытно… Что в твоем понимании означает «смерть»? Рога улыбнулся печально, сломлено, самым краем губ. Будто вопрос касался несбыточной далекой мечты, о которой всегда говоришь сокровенно, но с застарелой ноющей тоской. Хотя, для него ведь это так и было?.. — Для меня это… покой, — слово вышло длинным выдохом, как заклинание или молитва. Рога прищурил глаза и поднял их к выкрашенному черной краской потолку, точно стараясь увидеть там что-то, понятное ему одному. — Вечное спокойствие. Где больше нет обязательств, забот, проблем и страха. Приятный красочный сон. В моих грезах это чувство похоже на то, которое возникает, когда долго смотришь на звезды. Ночь, тишина, а ты смотришь, смотришь — и медленно проваливаешься туда, в эту бездну, где нет ничего, кроме прекрасных молчаливых огней вокруг. И это тоже как сон наяву. Сквозь время и пространство, сквозь космос и звезды… Только когда он замолчал, Лин осознала, что тоже, вместе со всеми почему-то смотрела на потолок, в надежде увидеть там звезды. И была почти уверена, что их видели все — и именно такими, как о них говорил Рога. Он опустил голову последним. Волшебство момента нарушил громко зевнувший Логан. — Вот теперь точно сказка на ночь. Эл что-то согласно буркнул и, затем усмехнувшись, показал большим пальцем вглубь комнаты. — Пора бы, да. Как, соломинку потянем, кто до постельки на ручках понесет? На краю дивана единым плотным клубочком свернулись Джо-Джо и Двадцать восьмая — картина до крайности нелепая, но Лин не могла не умилиться. Все же, все хорошо. Джо-Джо хищник — если бы Рога представлял опасность, он наверняка бы не спал так спокойно. Да и полугарпия на неприятности вроде реагировала чутко. А раз так… И когда только успели заснуть? И как не проснулись вообще? Да, им действительно требовался хороший отдых. В теплоте и сухости комнаты, да еще после сытного ужина, не мудрено начать клевать носом. На душе было тоскливо и пусто. Значит, Лин единственная надумала себе из-за этого откровения Роги невесть что. Хотя действительно не имеет права что-то ему предъявлять. Кто она, по сравнению с ним? На что способна? Для чего нужна? Правда — всего лишь следует за остальными и делает, что может, потому что больше просто некуда идти… — … на четвертом этаже. Я распоряжусь, одежду вам постирают, сложите в корзины у выхода из комнат. Хлопнула дверь. Лин вынырнула из дум и подняла голову. Ева невозмутимо цедила для Роги новую порцию крови и о чем-то мило беседовала с Чарли и Ло. Видимо, она согласилась предоставить им ночлег здесь. Так любезно с ее стороны… Только вот, трактир не выглядит дешевым. — Мы… — Лин прокашлялась. — Сколько мы будем Вам должны? — «Тебе», дорогая, пожалуйста, я не настолько стара, — ради такой ее улыбки наверняка затевалась не одна драка. — Вы мои гости. Для меня честь дать приют друзьям моего сына. Оставайтесь сколько будет угодно, отдыхайте и ешьте вволю. Я не понаслышке знаю о лишениях и тяготах морских волков, а потому, пока море вновь не призвало ваши души, позвольте мне о вас позаботиться. — Спасибо, — только и смогла выдохнуть Лин. Да благословят Боги эту женщину. — Тебя проводить до комнаты? — спросил Ло. Лин сжала кружку с остатками остывшего какао. А казалось, чувствовать себя еще более слабой просто некуда. — Не нужно, правда. Сейчас допью и пойду. На четвертом этаже, да? Разберусь уж. Идите. Рога поймал взгляд капитана и кивнул. Логан снова чуть не порвал рот зевком, но дождался, пока Чарли закончит перевязку, и только потом под нескладное «спкойнночи» вместе с ним вышел в коридор. — Завтра нам надо договориться о ремонте корабля, — уже посасывая кровь, обратился к Еве Рога. — К тому же, хотели закупить кое-чего. Коуди в городе? Та огорченно покачала головой. — Не стану лгать, не знаю. Через два дня Хэллоуин. Возможно, он уже ушел. Лучше узнать самим. — Паршиво, если так. Ты с ним не общаешься? Раньше ведь даже приходила… — После того, как он продал тебя тому чудовищу? Нет. Не хочу. Да и не смею. Лезть в дела кровного Господина? Я может и освобожденная, но не бессмертная. — Ну в мои же лезешь. И вроде жива еще. — Ты мой сын. И ты другой. — Я не твой сын, Ева. Моей матерью, как и других, была Пандора. Я такой же. — Рони, послушай… — Хватит! Не грузи мозг на сон грядущий, и так еле соображаю уже. И да, сейчас это приказ. А то знаю я тебя, настырная женщина. Уж еще кто от кого вертлявости нахватался… — Слушаюсь, Господин. — Останешься у меня? Заодно и поговорим. — Тоже приказ? — Нет. Вопрос. Предложение. Как больше нравится. Лин только сейчас заметила, что кроме них в комнате никого не осталось. Вроде бы Эл унес Двадцать восьмую… Ох, в голове сплошная каша. Стоп, что Рога сейчас спросил?.. Ева подняла взгляд на настенные часы. Что-то прикинула, невесомо шевеля губами. — Через полтора часа — охотно. Заведение требует кое-какого моего внимания. И в таком случае, лучше у меня. Если ты не против. А потом Рога сделал то, из-за чего Лин подавилась воздухом. Рывком допил кровь, наклонился к сидящей Еве и втянул ее в долгий поцелуй. — Ты так вырос, Рони. Я скучала, — прошептала Ева, осторожно обняв сына и потеревшись щекой о его живот. Он хмыкнул, невинным жестом погладил ее по щеке и волосам. — Я рад. Хоть кто-то по мне скучает. Ты единственная из семьи, кому я могу доверять. Так что… на самом деле спасибо за ночлег. Очень кстати. Да и вообще. — Тогда иди, — она отстранилась и как ни в чем не бывало стала поправлять перед зеркалом прическу. — И мне уже пора. — Кстати, я надеюсь, кольца все еще у тебя? — Разумеется. Под надежной защитой. Все, как ты велел. — Чудесно. Умница. Тогда перед отплытием заберу. Кроха? Идешь? Лин вздрогнула. Идти? С ним? После… всего вот этого? И внушение то… И Ева… А если не пойдет, то только утвердит, что она трусиха, слабачка и истеричка. — Дозволишь, я задержу еще немного вашу даму на пару слов? — спасла ситуацию Ева. — Я так истосковалась по душевной и ненавязчивой женской болтовне. — Ой ли? — Рога плутовато сверкнул глазами. — Ну могут же между нами девочками быть свои секретики, верно? Рога рассмеялся и на ходу махнул рукой, уже у самой двери ответив: — Ну, если это секретики из разряда про мужиков в постели, то я с ней не спал. Пока еще, — он подмигнул Лин, после чего снова повернулся к Еве. — Так что боюсь, что на этом поприще обсуждать вам будет нечего. А жаль. Люблю подслушивать восторженные оды моему таланту… Ева, в отличие от Лин, ласково улыбнулась. Дверь закрылась. — Извини, я не спросила… Ты не против? — Ева достала из шкафчика уже открытую бутылку вина и два бокала. — Нет, конечно нет… — Лин взяла протянутый бокал. Выпивать не хотелось, но из вежливости она пригубила напиток. Вино было невероятно легким, с яркими нотами цветов и свежескошенной травы. Какого-то зелено-синего, бирюзового оттенка, который приятно расслаблял. Лин ни разу не пробовала подобное вино, но не могла не отметить, что оно оказалось до безобразия вкусным. — Скажи, что ты чувствуешь по отношению к Рони? — Простите, что? Ева сделала глоток. — Я наблюдала за вами весь вечер. За вашей реакцией на Рони и его слова. Например, ваш капитан и Эл восприняли все достаточно спокойно — удивлены были, задумчивы, но это нормально. Ваш доктор тоже, но, похоже, у него это вызвало скорее интерес. Рыженький — Руди, если я правильно запомнила, — видно, что боится Рони. Девочке с ящеркой, как я поняла, в принципе было неинтересно слушать. Милашки, они задремали ближе к концу… Но ты? Эмоции на твоем лице постоянно менялись. Ты его и боишься, и жалеешь. И презираешь, и понимаешь. Ведь так? Лин попробовала найти спасение в бокале с вином. Не вышло. Ева ждала ответа. — Да… Не знаю. Он очень сложный. И плюсы в нем очень тесно сплетены с минусами, что и не разобраться… Думаю, Вы… ты знаешь. — Могу представить, — закинув ногу на ногу и приоткрыв тонкие породистые щиколотки, понятливо улыбнулась Ева — и в этом жесте было больше элегантности, чем во всех атрибутах королевской роскоши вместе взятых. — Такой у Рони магнетизм. Его можно боготворить, можно ненавидеть, но остаться равнодушным к нему невозможно. — Так вы с ним действительно… — Лин прикусила язык на середине фразы. — Прости, я не должна… — Сплю ли я с ним, ты это хотела спросить? Не бойся меня, милая, и не зажимайся, говори открыто. В этом ничего такого нет. К тому же, как и сказал Рони, для нашей семьи это нормально. Потому — да. Я пыталась ему помочь сама еще до того, как отдать под опеку Господина Лихо. Но моих сил не хватило. Рони может быть… крайне темпераментным. И он действительно непревзойденный любовник. От таких разговоров Лин ощущала себя неловко. Чувствовалось, как горели щеки. Ева подлила ей в опустевший бокал еще вина, и Лин не задумываясь отхлебнула сразу половину. — Вы… ты любишь его? — Всем сердцем. Так сильно, как только мать может любить свое единственное дитя. Не представляю, почему так вышло, что мне на него не плевать — как нормально и как должно быть. Плевать на родителей, на братьев, на пару лет назад скончавшегося отца Ронигана… но не на него самого. Я старалась окружить его любовью максимально возможно, чтобы это не было заметно для окружающих. И даже когда Рони выбрал кровный в качестве сосуда… Я верю, что он все так же остался моим мальчиком. И что я вырастила его достойным человеком, раз он смог найти себе таких хороших друзей, — она со вздохом прикрыла глаза. — Хотела бы я узнать его лучше. — Мне кажется, что так и есть, — с улыбкой поддержала ее Лин. Вино приятно расслабляло, прогоняло тревогу и помогало говорить. — Рога в самом деле более мягкий и ранимый, чем кажется на первый взгляд. Хоть и старательно это прячет, выставляя самого себя в наихудшем свете. Потому… да, мне жалко его. Он часто бесит, злит и раздражает, но иногда как что-то сделает или скажет — и все плохое забывается. А потом он снова ляпает какую-то гадость или вытворяет очередную жуть, и опять начинает раздражать. И так по кругу… — Он тебе нравится, — лукаво протянула Ева. — Вовсе нет! Он заносчивый, самовлюбленный, эгоистичный, вечно приносящий беды… Ева удовлетворенно кивнула. — Точно нравится. Не переживай, я не стану сплетничать. Лин сломлено вздохнула, признавая поражение. — Так заметно? — Точно не для него, к сожалению, — она прикурила. — Рони за прошедшие годы слишком привык к подобным чувствам по отношению к себе, а потому просто разучился придавать им значение. Но вы ему нравитесь, определенно. Просто он… думаю, сам не знает, что делать с этой симпатией. А потому выражает чувства как умеет. От этого стало как-то уныло. Лин постучала по бокалу ногтями. — Вот как… — Но не думаю, что он влиял на тебя умышленно. Вернее, не больше, чем обыкновенной харизмой. Потому ваши чувства к нему подлинные, не переживай. Рони на самом деле нечасто прибегает к собственной силе, насколько мне известно. А известно мне многое. Я слишком волнуюсь за него, чтобы не наводить справки через знакомых и не представлять, чем он вообще и как живет. Между прочим… Она прошествовала в угол стены, отодвинула висящую на ней картину с нарисованной тушью мертвой яблоней и, введя длинный шифр на многосоставном механическом замке, открыла сейф. Уже через секунду Лин разглядывала вложенную ей в руку маленькую уродливую куколку. Из простой мешковины, кривоватую, с глазами-ониксами и набитую сложно благоухающей шуршащей набивкой. — Что это? — Оберег. Для меня сделал ее с помощью техники вуду один добрый знакомый. Он содержит мою кровь. Рони не жалует такие вещи, а потому прошу — возьми ее. И используй, если ему когда-то станет… особенно плохо. Это должно помочь ему. И тебе самой лишним не будет. Потому по возможности держи при себе. Лин неуверенно прижала куколку к груди. Почему-то, хоть та и не была теплой, но согревала и успокаивала. А еще каким-то внутренним чутьем ощущалась сокрытая в обереге сила, будто кукла была живой. — Почему мне? Ева заправила за ухо прядь волос и посмотрела на Лин тепло, ласково, как на родную дочь. — Потому что ты любишь его той же безответной глупой женской любовью. И в той же степени хочешь ему помочь. Рони боится, я же вижу. Возможного гнева Повелителя, последствий за свои действия. И того, что эти последствия могут зацепить вас — неудивительно, что он будет стараться вас от себя оттолкнуть. Рони привык быть один, но я как мать прошу — не оставляйте его, что бы он не говорил. Ты нужна ему; им всем. Как бы они не утверждали по своей глупости обратное. — Но ведь… — Лин закусила губу. — Рога верно сказал. Я не справляюсь. Не поспеваю за ними. Паникую, когда не нужно, не могу действовать быстро. По-прежнему стираю руки о снасти, несмотря на мозоли — при сильных порывах ветра даже удержать не могу. Выдыхаюсь, быстрее устаю… Посмотри на них. Кто я, чтобы стоять с ними рядом? Над ними? От меня всего и пользы что при стрельбе. А простому канониру в старпомах не место… Ева присела к ней, провела рукой по голове. — Зачем ты носишь ее? У тебя ведь такие красивые волосы. Внезапная смена темы сбила с толку. Лин прикусила щеку. От Евы так приятно пахло теплыми пряными духами… Ухоженная, дорогая. А сама Лин что? Вся ее красота заключена в особенности расы. Которая скоро пропадет на страницах истории, когда верги вымрут… — Мне так спокойнее, — она старалась смотреть куда угодно, только не Еве в глаза. — У меня было очень много проблем из-за этих самых волос. И глаз еще. Просто уже привыкла прятать. Без шапки я чувствую себя голой. — Надо принимать себя таким, какой ты есть, — Ева приподняла ей пальцами подбородок, заставив посмотреть на себя. — Когда человек находит и принимает себя, то обретает истинное счастье. Не торопись. Все впереди. Увы, но приходится совершать кучу ошибок и терпеть много боли, прежде чем это счастье обретешь. Зато потом ничто не сможет тебя сломать. Лин вяло мотнула головой. — Я не уверена… — И это хорошо. Если ты видишь собственные недостатки, значит можешь измениться к лучшему, если захочешь. Хуже, если ты их наоборот не осознаешь. Постоянное совершенствование — именно это делает жизнь человека жизнью, а не бессмысленным существованием. Главное просто не опускать руки. Бороться. И иметь рядом тех, кто поможет тебе подняться при падении, когда у самой не останется сил, — она склонила голову, хитро прищурилась — и у Лин на мгновение сложилось впечатление, что перед ней сидел Рога. — Ведь это тоже объединяет вашу команду, я права? Вы в нужный момент помогли друг другу встать. Слова Евы утешали, дарили надежду. Что стало бы с Логаном, не помоги ему Лин тогда? С Элом и Чарли, останься они на острове? А уж сколько раз они без преувеличения спасали друг друга… И все они продолжают расти. Учатся на ошибках. Надо взять себя в руки и доказать, что она не простой балласт. Она просто не может себе позволить быть самой слабой… На душе действительно стало пусть немного, но легче. — Спасибо, — Лин улыбнулась искренне, как только могла. — Я постараюсь, правда. Ева мягко поцеловала ее в лоб. — А теперь иди, отдыхай. Вижу, глаза уже едва открытыми держишь. Северное ромашковое вино на ночь обеспечивает крепкий сон и приятные сновидения. У нас будет еще с тобой возможность посидеть девчонками. И подружку-птичку тоже пригласим, — она весело подмигнула. — Если конечно позволите украсть вас ненадолго у ваших замечательных мужчин. Лин ответила ей смехом и согласным кивком. До комнаты она добралась едва передвигая ногами. Остатков последних сил хватило только на то, чтобы принять душ, переодеться в заготовленную слугами чистую ночнушку и рухнуть на соседнюю от мирно посапывающей Двадцать восьмой кровать. И с блаженным стоном вдыхая запах свежих простыней и травяное благоухание спрятанной под подушку куколки, Лин через накатившую дремоту думала только о том, что было бы здорово, если бы ей приснились звезды.

***

Утро на Тортуге оказалось достаточно недобрым. Пьяные крики что-то не поделивших драчунов под окнами особо не заглушали ни закрытые эти самые окна, ни прижатая сверху к голове подушка. Раздраженно вздохнув, спустя с полчаса провальных попыток снова заснуть, Лин смирилась и откинула одеяло. Часы показывали начало девятого. Двадцать восьмой, в отличие от нее, было все до стеньги — спокойно себе посвистывала, завернувшись в комочек из крыльев. Лин до сих пор поражала эта ее особенность спать по-кошачьи — как только ноги не затекали? Свою постиранную одежду она обнаружила на полке возле двери — и как служанка заходила, что они даже не проснулись? Восхитительная пиратская бдительность, м-да… Приведя себя в порядок и одевшись, Лин тихонько вышла в коридор, на ходу пытаясь прогнать остатки сна зевками, как… чуть нос к носу не столкнулась с Элом. Тот, стараясь идти максимально аккуратно, сосредоточено нес в руках поднос с сервированным на нем завтраком. Кофе, малинанасовый сок, яичница… Приборы, какая-то сложенная из салфеток зверюшка, маленькая вазочка с букетиком северных ромашек — красивых, с остроконечными бирюзовыми лепестками… Учитывая, что при этом сам Эл по-прежнему выглядел до безобразия помятым, даром что хоть умытым, да еще на каждый шаг скрипел и тарахтел на разный лад в разных местах, общее зрелище выходило до крайности абсурдным. Если не сказать смешным. — Доброе утро. А ты чего это? — Лин мотнула головой, в очередной раз зевнув. Киборг фыркнул. — Угу. Не отвлекай, а то расплескаю ща точно к ебене матери. Лин прыснула, но вопреки изначальному желанию поскорее позавтракать самой, решила досмотреть этот путь пилигрима на Небесную гору до конца. Эл добрел до одной из дальних дверей, приосанился, набрал в грудь воздуха и постучал. Без ответа. Постучал еще раз. Когда ему не ответили и в третий раз, киборг с беспокойством приоткрыл дверь, чуть было при этом не навернув поднос. — Ева? Прости, что без спросу, но я обеспокоился просто… Я тут завтрак вот… Ев… Мандой етить меня в глаза, ах ты блядотворное создание! Шлюха! Гнида аморальная! Да чтоб тебе там все отгнило и отодрало через душу мать по десять раз!.. Судя по звукам, поднос все-таки упал. Послышался топот, ругань. А потом из комнаты вылетел голый заспанный Рога, мячом отскочив от противоположной стены. Упал, запутался в ногах, побуксовал о гладкие доски пола — видимо, пытаясь взять разгон. Но припустить вниз по коридору ему помешал Эл, вылетевший следом и сграбаставший их демона за шею. — Псина сутулая, я тебя так урою, что хер воскреснешь потом, етить твою мать! От гематомовой маски Рогу спасла реакция — удар Эла пришелся в стену. — Опоздал с советом, старик, — оскалился боцман. — Мою мать я уже отъетил. Так что за завтрак спасибо, очень кстати — голодный до жути. Ох, не стоило ему это говорить… У Эла аж вены на лбу вздулись. Лин прикрыла рукой глаза. Секунда — и киборг взревел ритуальной трубой, что даже краска с потолка посыпалась: — Что схаркнул, елда с ушами?! Новый звук удара. Позади Лин резко распахнулась дверь, являя собой растрепанного злого Ло. — Да ну какого рожна опять?! Рога точно этого и ждал. Как-то сумасшедше вывернулся из захвата, опрокинул Эла серией подсечек, завершив их противостояние оглушительным металлическим грохотом, и, пока киборг вставал, юркнул в комнату капитана. И судя по лицу, с которым Рога все это проделал, его происходящее явно безумно веселило. — О, кэп, утречка. Спрячь меня. — Чего?.. И захлопнул за ними дверь. В которую уже через несколько секунд долбился взбешенный до крайности Эл, угрожая снести ко всем возможным дьяволам не только ее, но и половину трактира. — Ну, не стоит. Я не планировала в ближайшее время делать капитальный ремонт. Эл сдулся, стоило Еве с улыбкой мягко придержать его за руку. С распущенными и непричесанными после сна волосами, ненакрашенная, полностью обнаженная — она вопреки всему выглядела гордо и величественно, как дикая кошка. Эл обернулся на нее, смущенно закашлялся, но не отвернулся — оставалось только гадать, отвел он все же взгляд или нет. — Ты… Я просто… Он же!.. Он тебя принудил, да? — Отчего же? Я сама согласилась, не стоит думать на Рони плохо. Это просто секс. Я не думала, что тебя это так обидит. Не злись, — она прищурила глаза и, не отрывая взгляда от Эла, поднесла к носу букет. — Северные ромашки? Мои любимые. Он все же отвернулся, неловко потерев рукой шею. — Да, я… У служанки узнал. А док сказал, что их в аптечных лавках добыть можно. Ну я и… Ева улыбнулась. — Спасибо. Это очень мило. — И, в общем… — он прокашлялся, в следующую секунду же расправив плечи и выдав на одном дыхании: — Ты бы не хотела сходить куда-нибудь? Со мной. Вдвоем, вродь как. Мы тут, чую, надолго, так что времечко выкрою уж. Если тут, конечно, есть места, тебе под стать… — Места найдутся, — она прикрыла глаза, с интригующей улыбкой вдохнула аромат ромашек. — Спасибо за приглашение. Я подумаю. А пока прошу меня извинить, мне следует привести себя в порядок. Даже когда дверь за ней закрылась, Эл все так же стоял без движения в заклиненном состоянии и с дурацкой улыбкой на лице. — Это та-ак мило, меня сейчас радугой стошнит. Рога, сложив руки на груди и обтирая плечом дверной косяк, ехидно лыбился. Эл сжал зубы и повернулся к нему. — Дерьма кусок. Чтоб пальцем ее больше трогать не смел. При свидетелях обещаю — я тебе тогда позвоночник вырву. — Да ну? Эх, верно в книжках пишут — любовь идет рука об руку с отвагой и глупостью. Нашему железному дровосеку растопили несуществующее сердце. Так очаровательно. — Захлопнись к дьяволу. — Что на свидание наденешь? Причесать тебя? О, или давай организуем нападение на нее и ты ее храбро спасешь, что б все как в лучших традициях слезодавильных любовных романов! Бабы это любят, тогда она тебе точно даст. — Завали. Хлебало. — Ну или хочешь, чтобы время и деньги не тратить, я ей прямо сейчас прикажу с тобой лечь. И даже взамен ничего не попрошу. Видишь, какой я добрый? — Закрой рот! Рога не воспротивился, когда Эл схватил его за горло и с силой впечатал головой об стену на высоте своего роста. Боцман обхватил руку ладонями, дернул в воздухе ногами и с ухмылкой прохрипел: — Тебе ведь не победить в драке, ты знаешь. Почему не боишься? — А я азартный. Люблю ставить на кон все. И если б отворачивался от своей правоты при каждом сомнении, то и человеком бы не звался. А потому последний раз предупреждаю: засунь свое паскудство себе в жопу и заткнись, — он приблизился к самому лицу Роги и с издевкой улыбнулся. Ухмылка того зеркально увяла. — А то ж выходит, я тебе папкой названным стану. Нехорошо родителю грубить — по заднице ремнем отхожу. Видимо, до Роги наконец дошли перспективы возможного развития событий, отчего он злобно возмутился: — А ну-ка на хер пошел! Нет! Не посмеешь! В жопу, я против, никаких свиданий! Ева! Ев… Эл закрыл ему рот рукой. Рога рефлекторно попробовал укусить его за палец, что вызвало улыбку даже у Лин. — Ничего, сына, я-то уж сделаю из тебя человека. На велосипеде научу кататься, с девочками правильно общаться, поделки мастерить. Словом, заполню пробелы в твоем воспитании, как подобает порядочному папане. — Да ну в Тартар! — Рога взвыл напуганной мегерой и забрыкался, пиная киборга в живот. Тот со смехом его отпустил, напоследок поддав коленом под копчик, и Рога в мгновение ока исчез в комнате у Ло. — Чтобы умылся и через десять минут был на завтраке! И зубы хорошечно почисть — я проверю! Почистишь плохо, останешься без десерта! — напутствовал ему вдогонку киборг. Лин, едва сдерживая смех, уважительно кивнула. — Ловко ты его. Эл усмехнулся. — Ну а как с ним еще? Его же оружием. Реально ж как с ребенком. Даром, что лоб под несколько тысяч лет. — Ты правда не боишься его? — Как тебе сказать, милая, — Эл приобнял ее за плечи и повел вниз по коридору. — Ну вот смысл бояться его самого? Ну демон, да ну и черт с ним, каким уж уродился. Я к доку-то привык, а его в цинизме сложно переплюнуть. Верно уж, хотел бы — десять раз уж перегрыз. Значит, друг. Очковтиратель, канеш, редкостный — да и во всех смыслах слова, — но не вредитель. По таким, знаешь, сразу понимаешь, где он гадит намеренно и с хитровыдумкой, а где косячит ненарочно. Проще рукой махнуть. Создателя этого его страшиться? Тоже смысла нет, все едино ничего против не сделаем, судьба значит такая. А остальное уж на месте решать. Напакостит — получит на орехи за дело. Нет — ну так и пущай что хошь делает, пока нам это проблем не доставляет. Все как и со всеми. Под итог: характер говяный, канеш, дурит много — но тут уж только со временем выправлять пробовать. Так ну и чего его бояться? — Рассуждаешь как Ло, — закатила глаза Лин. — Все-то у вас так просто. Послушаешь — так вообще волноваться не о чем. — А оно так и есть. Переживаниями свойными ты не сделаешь ни лучше, ни хуже, — он аккуратно нажал ей указательным пальцем на лоб. — Мозгами шевели, милая. Ты же женщина! А вы умные. У вас разум заточен по-другому. Более… как это… рационально, во. Более трезво. Только холодной ее держи, головенку-то. И тогда тебя никакая сила на лопатки не уложит. Женщины на самом деле страшные существа из-за этого… Ло повезло такую в старпомах иметь. Будь на твоем месте тот же Рога, мы б уже точно рыб кормили. Два сапога пара, каждый со своими тараканами — насмешка прямо Справедливой Матери, судьбой ей такой самой по судьбе… — Эл, не богохульствуй, сколько просить! — Лин, скрывая смущение, укоризненно толкнула его в бок. — Тем более если вон они… реальны. Обидится еще. Эл захохотал. — Ха, ну тогда я давно у них уже под черной меткой хожу, хуже парой слов не сделаю. В таком случае они как сами велели с нашим демоном на одной стороне куковать. А мы вишь? Живые еще. Ну так и в жопу таких Богов. На обиженных воду возят. Внизу, за столом в уголке их уже ждали Чарли и Джо-Джо, уминая завтрак. Не считая угрюмого крючконосого лысого грода за стойкой и трех смеющихся за дальним столиком крупных южан, в зале было пусто. Через пару минут, как они с Элом сели, официантка вынесла завтрак. Вскоре подтянулась и остальная команда — Лин даже свою порцию ополовинить не успела; кроме Руди, который оказывается еще спозаранку зачем-то свинтил в город. Рога демонстративно примостился как можно дальше от киборга и показал тому средний палец, едва Эл заикнулся про качество чистки зубов. — Так и какой у нас план действий? — Лин подняла глаза на Логана. Тот обернулся на сосредоточенно жующего боцмана. — Ну… в банк, сначала. А потом Рога сказал в бордель его. — А корабль что ж? — удивился Эл. — О, ну если у тебя есть желание переплатить втридорога, то дерзай, — показательно лениво махнул ему рукой Рога. — А бордель нам в этом поможет, значит? Рога вздохнул. — Во-первых, если верить моей же записке, я там спрятал заначку. Лишним не будет. Во-вторых, — он обернулся по сторонам, наклонился ближе к столу и понизил голос почти до шепота, — Коуди фигура крайне влиятельная, в том числе и на черном рынке. Если я куда надо надавлю, он и в доках мастерам о нас нашепчет, и материалы нужные по вкусным ценам поможет достать. Но на Тортуге его… сейчас нет, — он сморщился, — я уже ночью поспрашал-выяснил. Так что нам остается только пока забрать мои бабки и, — он расцвел самодовольной улыбкой, — покутить на Тортуге вволю, пока его ждем. Хэллоуин как раз на носу. Когда вам еще представится возможность провести его в компании самого демона Хэллоуина, а? Чарли нервно швырнул на стол пустую пластокрабовую пачку из-под сигарет. — Решайте что хотите, но скажи сперва, где тут купить табак. И тут Лин поняла, что пора вмешаться. В конце-концов, кроме нее держать их в узде действительно некому. — А ну стоп, нет! Никакого кутежа, табака и прочего! — Это еще почему? — сощурился на нее Рога. Она осуждающе обвела их пальцем. — Вы забыли, зачем мы здесь? Починить. Корабль. Вы надоели разбрасываться деньгами. Ты же казначей у нас, вроде как, — кивнула она на Рогу, — а учетный журнал ведешь как попало! Мы договаривались, что у нас общий бюджет. Из него мы сначала тратимся на общие нужды, а потом делим остаток поровну на карманные расходы. Потому мы не будем тратиться ни на что стороннее, пока не починим корабль, не закупим провиант и не пополним оснащение. — Я курить хочу, — Чарли сжал зубы. — Вычти из моей доли в долг на будущее. Лин сложила руки под грудью. — О, в долг? А ты не забыл, что тебе еще арбалет починить нужно? И на сломанный стул в лазарете ты жаловался… — Так это же общие расходы, — подал голос Ло. — Это все равно, что сейчас учитывать затраченные лекарства и еду. Это глупо, Лин. — Неужели? Значит, мы в итоге приравниваем сигареты по значимости к медикаментам и оружию? — Док не может без сигарет. — Он не может без сигарет, Эл — без алкоголя, Рога — без шлюх, Руди — без порчи шмоток. Почему у меня нет подобного пункта дополнительных растрат? Почему у Джо-Джо его нет? Мы либо все вместе расставляем приоритеты правильно и все в первую очередь думаем о благе команды, или живем по общепринятым пиратским законам, где делят добычу согласно вкладу сил и вычитают затраты на лечение и ремонт оружия из своих кровных. Капитан упрямо свел брови. Лин вздохнула и помяла переносицу — ну все, понеслось, Ло разбудил в себе мула. — Док не может без сигарет… — Ло, ты видел траты на эти сигареты? В журнале… — Я не договорил. Я видел журнал, Лин, и я умею считать. Значит, купим более дешевый табак. Или потом договоримся с этим Коуди и выбьем табак дешевле. Но от пяти сотен валюты, чтобы он перебился эти пару дней, мы не обеднеем — и при починке корабля эти пять сотен тебе особой роли не сыграют. Рога в общую кубышку вообще пока складывает едва ли не больше всех — из своих кровных, между прочим. И уж точно имеет право взять из своих же денег несколько тысяч на портовых девок и выпивку. Про Руди я вовсе не понимаю — что ты предлагаешь, руки ему отрубить или голым ходить заставить? И уж гардероб он пополняет из самых дешевых тряпок, за месяц тысяч на семь дай Боги наберется — малая цена за его навыки и то, как он нас выручает. Перед Элом мы вовсе в неоплатном долгу и за корабль, и за то, что он его поддерживает в должной форме, а потому я тоже не вижу ничего плохого в послаблении в виде лишней пары ящиков пива — и это тоже меньше пяти тысяч. Ониксовое дерево стоит от пятиста тысяч за яшну. Нам нужно минимум шесть яшен, если с запасом, по-хорошему. Ты действительно считаешь, что своими ограничениями сэкономишь на ремонте корабля? Лин сделала большой глоток. Медленно поставила стакан назад. — За время плавания мы смогли бы сэкономить на тех же сигаретах достаточно, чтобы покрыть часть ремонта. — И что ты предлагаешь? Вернуть эти деньги назад? Док, давай, выкашливай гарь из легких обратно… — Я предлагаю экономить в дальнейшем! — Зачем? Лин моргнула. Развела руками. — Что значит «зачем»? Чтобы иметь возможность без проблем купить необходимое! — Док не может без сигарет. Они ему необходимы. Спор зашел в тупик. Лин раздраженно взвыла. — Ты не слышишь меня! — Слышу. Просто не хочу никого ущемлять ради чего-то другого. Какой смысл нам тогда быть пиратами, если мы не можем иметь то, что хотим и делать то, что хотим? Будь проще. И перестань уже делать проблемы из ничего. — Отлично. Что вы предлагаете? Логан пожал плечами и вернулся к завтраку. — Ничего. Дождаться Коуди. А пока купить доку сигарет, забрать заначку Роги и пойти на экскурсию по Тортуге. Рога задрал голову и захохотал. Лин тяжело вздохнула. — А деньги? Если не хватит? Команда переглянулась. Логан устало выдохнул и отмахнулся, точно ему надоело. И тут Джо-Джо положил лапу Лин на плечо. — Вер-рь капитану. Он сказал р-решить потом. Р-решим потом. Если не хватит — найдем. Если хватит — хор-рошо. Рога от ржача уже всхлипывать начал. И все улыбались. Даже Двадцать восьмая. А Лин буравила взглядом стакан с соком, стараясь сдержать слезы обиды, и не понимала, почему она единственная не разделяет всеобщего спокойствия. А еще ее не покидало паршивое чувство, что она попросту лишняя. По складу ума, по характеру, по видению — во всем. И что ее место — не просто не на посту старпома. Но и вовсе не на Счастливчике Фредди… Что она все же не нужна им. Кто бы что не говорил.