На пути к Тихому Приюту

Запись 15 от 75 перехода 0.12 узла. «…Мне бы хотелось отнять и разбить этот аюсталов шприц. Хотелось бы уничтожить эти проклятые чертежи. Убедить Тень одуматься и не заключать этот судьбоносный Договор, но… Знаю, что не могу. На моих руках — их кровь и слезы. Сами эти строки написаны ими. Наверное, мне никогда не заслужить прощения. Иронично, что, будучи человеком, я получаюсь бесчеловечней не только всех них, но и всех когда-либо живших людей…»

***

Очередной чертеж смялся в неаккуратный ком и полетел в мусорное ведро. Эл с раздраженным рыком облокотился на стол и потянул пальцами за волосы. Драконово пекло! Ни черта в голову не лезет! Гениальнейшим инженером захотел стать? Как же! Как Фредди спустили на воду — ни одной идеи, хоть шаром покати! А ведь и себя усовершенствовать хотел, да и просто чего интересное сконструировать фантомные живые руки чешутся, а все едино ничего не придумывается. И башка трещит, к тому же, будто ножовкой по извилинам пилят. Не просто головная боль, а настоящая мука. Обычное дело, такое периодически случается после киборгизации, раз-два в пару-тройку месяцев — док говорил, побочка такая, и ничего не поделаешь. Только препарат там колоть какой-то. Ну, или терпеть, пока от боли не захочется себе череп вскрыть… Глотнув из стоявшей тут же бутылки темно-зеленого гразерного* пива, Эл расстелил перед собой новый чистый лист. Побуравил его взглядом одну минуту. Другую. Десять минут… Отправив пустую бутылку вслед за забракованными идеями, он со злостью отшвырнул карандаш и пошел прочь из мастерской. Во всем виновата головная боль! Надо у дока взять лекарство, все говняное тогда в мозгах рассосется, и они заработают, как надо. Пусть и мясной, а тоже механизм, который просто иногда нужно чинить. Откинув люк на палубу, Эл полной грудью вдохнул ночной воздух и огляделся. Вахтовым сегодня значился Рога, но видно его нигде не было. В сортир отошел? Или за кофе?.. А, впрочем, да и хрен с ним. Из-за двери лазарета желтела полоска света. Это хорошо, будить не придется － а самолично ковыряться в закромах дока Эл не рискнул бы даже под угрозой пожизненной работы свинопасом. Во-первых, он ни хрена в этих пробирках и названиях не разбирался, отчего был риск накидаться в лучшем случае каким-нибудь убойным снотворным, а в худшем — ядом. Во-вторых, даже если его не убьет непонятный препарат, то это обязательно сделает док, когда узнает, кто без спроса копался в его святая святых. Ладонь едва коснулась ручки, как Эл замер. Из-за двери слышались… голоса. Или голос?.. Настолько непривычный, пугающий и странный, что хотелось не то немедленно распахнуть дверь, не то убежать куда подальше. Эл себя трусом все же не считал, а потому недвижимо, стараясь даже не дышать, прислушался к невнятному бормотанию. Голос отдаленно напоминал голос Роги, но такой, как если бы он вдруг одновременно и огрубел, и повысился на пару тонов, а потом расслоился, не в такт резонируя с самим собой. И то, как от этого без прикрас иномирного голоса шевелились волосы на жопе, приходилось малодушно признать — открывать дверь не хотелось ни в коем случае. Эл попытался вслушаться в слова, вот только… разобрать их не смог. Не из-за того, что не мог расслышать, а именно из-за того, что этих слов не понимал. Да и слов ли? Гортанные рычаще-хрипящие звуки, которые если и складывались в слова, то определенно на неизвестном Элу языке. Он так и прирос к палубе, с ладонью на дверной ручке — не двинулся, даже когда голос смолк. Лишь удивленно вздрогнул, стоило пугающему низкому бормотанию смениться привычным хитро-томным тенором боцмана: — Вот и договорились… Тихий то ли хлопок, то ли щелчок, и следом — болезненное шипение. Док?.. — Любопытное явление… Ну точно, Чарли. Подслушивать Эл не очень любил, но… не мог не согласиться с другом — было в самом деле любопытно. К тому же, тело словно по-прежнему находилось под властью жуткого голоса — занемело и не двигалось. Сказать бы, что на самом деле банально парализовало от ужаса, но в подобном Элу было сложно признаться даже самому себе. — А выдержка твоя меня поистине восхищает, — хмыкнул Рога. — Если б не испарина, я бы счел, что моя откровенность на тебя и вовсе не произвела впечатления — а это было бы обидненько. Но дело сделано, так что... надеюсь на твое благоразумие и в дальнейшем, док. Так как поверь, убивать бы мне тебя не хотелось. Но одно слово, намек, что угодно — и ты труп. А пока вытри это все и расслабь булки. Скрип. Шуршание. Полувздох. Снова скрип. Неясное шерканье... Хрень какая-то, что они там делают? Уж если этот трахманьяк и фригидного Чарли свернет на путь в свое греховно-аморальное изврат-царство-государство, то Эл как есть сойдет на берег и подастся в ближайший Храм Восьми послушником при Справедливой Матери и Щедрой Сестре. Вздрогнув от этих мыслей, он даже на всякий случай вопреки особому неверию осенил себя большим пальцем фигурой символа-восьмизубца. И тут же следом неслышно дважды сплюнул. В кого тут только верить не начнешь... — Я все понял в первый раз. И на память не жалуюсь. Так что не стоит повторять, — тем временем медленно протянул Чарли, после чего с какой-то будто бы осторожностью спросил: — Но вот только мне показалось, или в Договоре ты сказал «до конца сотрудничества»? Объяснишь? Цоканье языком? Или щелканье пальцев? Судя по разговору, наверное, все же прицокнул… — А ты действительно до опасного наблюдательный, док, — как-то восторженно-удивленно проговорил Рога. И почти что прошептал — так, что Элу пришлось ухом к двери прислониться: — А что именно тебе непонятно? Даже покинув команду, мы сможем продолжить нашу… взаимовыгодную дружбу. Так что с озвучиванием своего условия ты можешь тянуть до тех пор, пока одна из сторон не решит это сотрудничество прекратить. Может, это произойдет через сто лет. А, может, завтра. Кто знает － может, мы и вовсе через час умрем… Так что, как понимаешь, в твоих же интересах поторопиться. Не успеешь — твоя проблема. Эл честно силился вникнуть в смысл разговора, натужно скрипя извилинами. Даже попытался прикинуть, как его трудное табло со стороны смотрится. Прикинул. Скривился. В обреченном непонимании натужился еще больше, приникнув к двери плотнее. — Я постараюсь, — рассеянно обронил Чарли. И Эл достаточно его знал, чтобы понять по интонации, что тот, мягко говоря, озабочен и явно нервничает － уже само по себе неслыханное явление. — Но позволь полюбопытствовать… Ло в курсе твоей… — он легонько прокашлялся, подбирая слово, — особенности? Особенности? Это какой это? Кончать по приказу, чтоб его, озабоченного? Карманы дистанционно обворовывать? Убивать взглядом?.. — Нет. И если понадобится, я ему о ней расскажу сам, — лукаво предостерег Рога. А вот это уже интересно. Команде без году неделя, да всего экипажа по пальцам пересчитать, а за спиной капитана уже какие-то заговоры? Обидно за парня. Эл порядком прикипел к Ло, чтобы не позволить врать ему пусть даже и Чарли. — Боишься, что не примет? — вдруг как-то отстраненно спросил тот. Какое-то хмыканье-фырканье, усмешка-кашель, и неохотный ответ Роги: — Прекращай, док. На твоем фоне я всерьез себя чувствую тупоумным кретином — больно уж ты в корень зришь и суть видишь. Еще немного, и меня это начнет не на шутку беспокоить... — недолгое молчание, прерываемое каким-то тихим постукиванием. — Да ну чтоб тебя! Да. Боюсь, — сердито продолжил Рога. — Доволен? Мне нравится кэп. И не нравится тот факт, что он мне нравится. Эл сам в последний момент удержался, чтобы не фыркнуть. Нравится; конечно, нравится － еще бы их боцман эту свою симпатию не выстанывал на весь корабль, совсем красота бы была. — Ло очень... — плавно протянул док, — понятливый. И простой. Полагаю, тебе стоит ему все рассказать. Уверен — тебя он поймет. — Нет, — отрезал Рога. — Чем меньше людей об этом знает — тем лучше для них же. Будь моя воля, я бы и к тебе с Договором не пошел, но ты — врач; а без знания того, как лечить меня, может статься плохо. Так что тут не тот случай, просто необходимость. На этом корабле о природе Рэкхемов знаешь лишь ты и наш рыжий товарищ. И так оно и останется до поры до времени. И хватит об этом. — Руди? — с еле уловимым удивлением уточнил док, и после непродолжительного молчания ровно спросил: — Я ведь не ошибусь, если предположу, что ты неслучайно привел на корабль именно его? И не только... по этой причине? — снова молчание. На сей раз достаточно долгое. — Для чего? Ты ведь не мореплаватель. И если уж так, в пираты мог податься давным-давно и с кем угодно. Почему именно Ло? Почему так быстро? Я не понимаю, зачем ты создаешь себе проблемы сам. Не понимаю мотивов. — Опасные вопросы, док, хоть и правильные, — понизил почти до рокота голос Рога — и Эл готов был дать голову на отсечение, что услышал в нем отголоски услышанной ранее жути. — Я тебе скажу лишь так… Эл вжался в дверь, напряг слух, но так и не смог разобрать в тихом шепоте, что там такого боцман сказал. Ну и ладно, потом сам у дока выпытает! Хотя у него еще попробуй выпытай… — Ясно, — тихо-тихо вздохнул Чарли. — Теперь мне правда жаль, что Ло тогда встретил тебя. Все могло бы быть иначе. Эл аж дыхание задержал. Что? Почему?! — Мне следует счесть это за комплимент, знаешь, — усмехнулся Рога, тут же, однако, как-то печально добавив: — И хотел бы. Но… не могу. Потому что мне, наверное, тоже жаль… Спокойной ночи, док. И спасибо за донорскую. — Доброй вахты. Послышались шаги, и Эл моментально отстранился от двери, едва не получив ей по носу. Оценивающе прикинул обстановку. Появившийся в проеме Рога нахмурился и растянул губы в недоброй улыбке. В ноздри ударило запахами медикаментов, табачного дыма и почему-то серы. Загривок лизнуло нехорошее предчувствие. Давать заднюю было некуда. Все слишком очевидно. — Эво как. А ты чего здесь делаешь, старик? Да чтоб его размотросило по гальюну! — Не старик я тебе! — рыкнул Эл, но поймал настороженный взгляд Чарли и проворчал: — Котелок болит, за обезболивающим пришел. А то не варит ни шиша… Там док знает, обычное у меня. Я только подошел, в общем. А там услышал, что вы разговариваете, ну и… — Ну и — что? — испытующе сощурился Рога. Будто вот-вот — и в мозгу дырку пробурит, чтобы выудить на свет все до последней тайны, как грязное белье из-под матраса. — Да ничего, — напустив на себя максимально простодушный вид, ответил Эл. — А что? — Да так. Ничего. — Ну раз ничего, то ладно… О Боги, ну что за дегенеративная беседа!.. — Проходи, — спокойно позвал его Чарли, уже наполняя шприц знакомой серовато-переливчатой жидкостью из стеклянного пузырька — Эл никогда не мог определить точный цвет своего спасительного препарата. — Все нормально, Рога, не беспокойся. Просто легкий хронический недуг. Эл хмыкнул. Так сказал, словно бы эта шельма станет о нем переживать. — Ну-ну. Лечитесь, — ухмыльнулся Рога, чтобы в следующую же секунду скрыться за закрытой дверью. Как начать разговор, Эл не представлял. Заученно сел на больничную койку, развернулся полубоком, чтобы Чарли было удобнее, наклонил вперед голову. В шею сбоку мягко вошла игла. — Это… Док, слушай… — не зная, с какой стороны подступиться, замямлил Эл. Но Чарли его опередил: — Я знаю. Ты ведь слышал. Достаточно для того, чтобы надумать себе целую кучу всего сейчас, я ведь прав? — Эл лишь согласно фыркнул. Док слишком хорошо его знал. Кивнул бы, да шевелиться нехорошо, пока препарат полностью не введут. — Забудь, — холодно бросил Чарли. — Все в порядке. Рога не угроза, если тебя это беспокоит. По крайней мере, пока… — Это в каком смысле? Он тебе больно сделал? Угрожал? О чем вы тут беседы беседовали, док, говори прямо! Ну ладно пакость эта, но ты! Врать Ло с Лин? Мне? Серьезно?! — завелся Эл. Чарли на секунду замер, прежде чем вынул шприц, протер укол смоченной в спирте ваткой и обессиленно рухнул на свой стул. Прикурил. Прикрыл глаза. — Пожалуйста, Эл. Ради нашей дружбы. Просто забудь. — Вот и ты не ври мне! Ради нашей дружбы! — упрямился тот. — Я не… — начал было док, но оборвал начатую фразу. Цыкнул. Затянулся. Вздохнул. — Просто забудь. Я всего лишь помог ему с лечением… последствий их полового контакта с Ло. Проконсультировал. И согласился помогать ему с этим и впредь. Так как его собственные методы меня не удовлетворяют. А учитывая, как часто ему до этого приходилось к ним прибегать… — он с досадой качнул головой. — Извини, но подробности — врачебная тайна. Но зато ныне мне ясно, откуда в нем эта гиперсексуальность и тяга к мазохизму. Советую и тебе просто с этим смириться. И — повторяю — забыть. А теперь, — он открыл глаза, но сразу же отвел их, развернувшись к столу с лежащими на нем конспектами, — с твоего позволения, я продолжу прерванную работу. Доброй ночи. — Вот как? Ну и… ну и ладно! Чарли что-то сказал ему вдогонку, но Эл уже не слышал. Хлопнув дверью, он широкими шагами двинулся назад к люку, проклиная и неразговорчивость дока, и демона этого скользкого, и доверчивость Ло, и свою головную боль. Забыть? Ну и ладно! И забудет! В самом деле, чего ему, заняться больше нечем, в этих интригах копошиться?! У него извилины не под это заточены! Вот пусть Ло сам теперь с этими клоунами разбирается. А он лучше… по утру с Лин переговорит, точно! Уж она-то им всем мозги вправит… Хлопнула сверху крышка закрытого люка, ноги коснулись досок нижней палубы. Эл перестроил светопоглощение глаз и зашагал по уже не такой уж и темноте к двери родной мастерской. Его вдруг выхватили не за шиворот, но за кожу плаща на спине. И одним сильным рывком развернули, пригвоздив этой самой спиной к двери мастерской. — А теперь честно и внятно. Что ты слышал? Демон. Как есть. Или глаза барахлят, или гразерного пива он таки перепил, или сейчас его за грудки прижимает к доскам не Рога. И Эл не знал, что именно его поражало больше: то, что эта от силы пять футов с панамкой* ростом сопля с легкостью вертанула и до сих пор удерживает его без малого почти двухъяшновую* тушу, то, что еще секунду назад в этом прямом участке коридора не было ни души, или то, что у визави, как есть, заострились обычные черты лица, а белки глаз не проглядывались ни капли. — Кто ты, аюстал тебя подери?! — взревел Эл. Доля секунды, смена картинки — и морок исчез. Его держал все же Рога. С жуткой улыбкой и таким выражением лица, что слабительного не надо, да — но… обычным для него. Показалось?.. А следом даже этот его оскал слегка потух и он со всей серьезностью повторил: — Что ты слышал? — Не больше того, до чего б и своими мозгами бы мог допереть, — огрызнулся тот. Вот еще — бояться, что ли, эту шмакодявку? Подраться Эл с малых лет был не дурак, и, ежели понадобится, отпор даст добротный. Недаром прототип правительственного суперсолдата. А последствия… не столь существенны, если только это не смерть. Так что нет уж — он все скажет! Все, что накипело! — Ты — паскуда, — выплюнул он. — Просто бессовестная шлюха да брехун, от которого одни проблемы! Вы все такие, самодроченные бляди, которым срать на других людей, лишь бы б дырку пристроить! И на Ло тебе так же срать, а он дурак малолетний, что спускает тебе это с рук! И я даже не удивлюсь, если Лин окажется права и ты просто ведешь нас к Патрулю в западню! Подворотный высер вшивой лживой потаскухи, который… Незаметное движение — и возле шеи замерло острие стилета. Эл посуровел и рыкнул. — Ты ни черта обо мне не знаешь, старик, — опасно прошипел Рога. — Ни-чер-та. Всем этим валянием меня в дерьме я сыт уже по горло. Шлюха? Пусть так, но с кэпом я, во-первых, под венец не шел, а во-вторых уже перед ним ответил. Так что завали пасть, будь любезен. И не лезь туда, что тебя не касается. Мы все ж взрослые мальчики, сами разберемся. Ну, а уж родителей в ругательствах поносить — это, знаешь ли, последнее дело. Или твои тебя недолжно воспитали, м? Эл скрипнул зубами. Вот еще не хватало, чтобы его подобные типы стыдили! — Мне чхать, кто ты, что, и чего тебе надо! Но вредительствовать на этом корабле не позволю! И тем более － людям на нем, пусть хоть ты сам демон! — Людям? — усмехнулся Рога. Хватку он все же ослабил. — Забавно. Оглянись, старик. Много ты видишь вокруг этих самых людей? Ты удивишься, если я скажу тебе настоящее число. Не только обо мне — ты ни о ком из команды ни черта не знаешь. Все мы тут так или иначе демоны. И уж поверь: опасаться тут следует в первую очередь далеко не меня. Я чего такого сделал-то плохого? Неправильно слова этих ящериц истолковал? Ну извините, не уродилось во мне на сей счет лингвистического таланта, или какого там. Так нет же — все шишки мне просто потому, что я ангельской рожей, видимо, не вышел. А тем временем мне бы и самому впору проклинать день, когда я решился ступить на этот теперь проклятый корабль. Притом проклятый совсем не из-за меня, смею заметить. Ну, или не совсем из-за меня… — Так и не ступал бы. Рога вздохнул, поджал губы и дернул плечами. — Меня кэп затащил. А его обаянию сложно противиться, сам знаешь. Эл сжал кулаки. — Издеваешься? — Если бы, — фыркнул боцман. — Давай я тебе просто скажу то же, что ранее сказал доку… — он привстал на цыпочки и в сторону уха Эла тихо проговорил, почти что прошептал: — Если бы я хотел, я бы мог убить вас всех в течение… скажем, десятка секунд. И вы бы даже осознать это не успели. Если бы я захотел, ты бы прямо сейчас рухнул передо мной на колени и умолял мне отсосать. Если бы я захотел, я мог бы даже не пытаться услышать кэпа тогда на площади, а просто заработал бы себе на добротные пьянки-гулянки на ближайший год уж точно. Я много чего бы мог. Но вот только ни пользы, ни радости, ни выгоды от всего этого не было бы и не будет никому, в том числе и мне. Можешь считать меня кем угодно. Но знаешь, что сподвигло меня пойти за кэпом? Стра-ах, — понизил он голос до шелестящего шепота. — Именно он, и только он мной движит. Он же и не дает делать вышеупомянутые вещи. Он же поддерживает во мне чертову ненавистную жизнь. А вот страх к кому? Это уже другой вопрос. Подсказка: ты будешь кра-айне удивлен. Собрались, чтоб их… Опять чертовы ребусы. Эл медленно поднял руку и помял затекшую шею. Укол еще этот чешется… Да и вообще как-то нехорошо разговор складывается, муть какая-то. Аж тревожно стало. Оно как-то не к добру такие разговоры... — Слушай, оставь эти свои загадки кому другому, ладно? — устало пробасил он. — Говорю ж: мне наплевать. Мне просто важно, чтобы дорогие мне люди были целы и здоровы. И впрягаться я буду только за них. Ежели что недоброе удумал — или скажи сейчас, или брось это. Пушто все едино тебе придется тогда через мой труп перешагивать. И даже если на пару секунд — мне этого хватит, чтобы хорошенько тебе в задуманном паскудстве поднасрать. У нас, знаешь ли, тоже фокусы с красочными салютами в запасе имеются. Рога молча, с каким-то озадаченным выражением на лице всматривался Элу в самые линзы. Слишком долго － или это просто сигнал от механизма до мозга стал запаздывать? И было в этом взгляде что-то такое, что Эл не подмечал до этого ни разу. Что-то именно… удивительно человечное. Если подумать, что значит «человек»? Эл сам скорее машина. И поступки совершал совсем бесчеловечные. И по происхождению полукровка — тоже бракованный отброс, по мнению некоторых. А по факту — пират. Который взялся судить такого же пирата… Значит, оно и судить следует по-пиратски. И в крайнем случае — уж точно не ему. — Скажи, кто ты. А я тогда скажу, кто я. И будет молчание за молчание. До тех пор, пока не напакостишь глобально. Или, как вы там выразились, пока не закончится сотрудничество, — тихо предложил он. Рога неуверенно улыбнулся — не жутко, но проказливо. И после небольшой задержки протянул раскрытую ладонь, которую Эл плавно обхватил металлическими пальцами. — Честно? Я сам ищу ответ на этот вопрос. Потому не могу ответить прямо, так как ответа не знаю. Но, наверное, подойдет определение «тень». В том числе тень нечеловека, кем я был когда-то. И того человека, каким хотел бы себя видеть. Так что я… Рониган Рэкхем. Теперь боцман на корабле Фантома. А остальными эпитетами можете награждать меня сами. Я бы, может, и сказал бы больше, но не могу этого сделать физически, при всем желании, так что не обессудь. Демон. Вот уж точно. Вроде и ответил, а хрен пояснил. Но делать нечего… Слово свое Эл привык всегда держать. — А я — Элеонор тьер Андор Сайфер. Первый действующий киборг и механик на корабле Фантома. А еще человек, убивший собственную жену и бросивший дочь. И нечеловек, который об этом нисколько не жалеет. Удивительно, насколько легко далось признание. Вроде бы постыдная тайна, которую Эл прятал ото всех, абсолютно. А надо же — так просто оказалось ее выложить самому ненадежному и хитрому из всех встреченных им за жизнь людей. Почти что первому встречному. Ло так дурно влияет, что ли. Рога усмехнулся и лукаво спросил: — Была дурна собой? Или готовить не умела? — Нет, — угрюмо пробасил Эл. — Просто оказалась сукой, из-за которой я почти пятнадцать лет гнил на острове и горбатился на правительственных крыс. Которая за моей спиной скакала с хера на хер, пока дома заливалась рыданием дочь. Отчасти из-за нее и папка у меня умер, а ведь я даже не смог попасть к нему на погребальный костер, — он тяжело вздохнул и потер шею. — А ведь любил ее. Одержим ей был. Думал, что взаимно, но... Сложно там, в общем. Даже стараюсь не вспоминать никогда. И только посмей сам не забыть об этом или сболтнуть кому — язык вырву. На удивление, Рога не отреагировал... почти никак. Просто принял, как что-то обыденное — впрочем, оно для него, наверное, таковым и было. Убил человека — эка невидаль, нашел, чем удивить, действительно! И все же Эл почувствовал какое-то облегчение, когда Рога по-дружески хлопнул рукой ему почти что по груди, за неимением живого плеча. — Расслабься. Как по мне, ты все же хороший человек. Хоть и старый говнюк. Эл с полегчавшей душой отзеркалил его усмешку и язвительно поддел в ответ: — Я припомню эти слова, когда попросишь что-то тебе достать с верхних полок. Коридор огласил вульгарно-звонкий смех, и Рога развернулся к выходу, на ходу махнув рукой. — Восхитительная бесчеловечность!.. Эл пожелал ему в спину доброй вахты и наконец нырнул в свою берлогу. Покопаться еще чуток — да на боковую пора. Боль, вроде, уже начала отпускать — может, чего и надумается. Хотя куда там, в мозгах все едино кавардак. Нет, все же надо поспать. Как папка любил повторять: утро вечера мудреннее... Хлопок закрывшейся двери, свет загоревшегося фонаря... А потом Эл зацепился вниманием за рабочую поверхность да так и раскрыл рот в немом шоке. Что ж за день сюрпризов-то такой… На столе аккуратной стопкой покоились ветхие, едва не рассыпающиеся от времени чертежи. Элу хватило беглого взгляда, чтобы осознать, какое сокровище перед ним лежало — он даже прикоснуться к бумагам боялся, только с подобострастным трепетом водил пальцами над грубыми чернильными набросками. Пусть лишь и в виде скорее черновых зарисовок и заметок. Рядом же обнаружилась вполне обычная записка, написанная удивительно знакомым почерком — вот только кому он принадлежал и где Эл его видел, на фоне бушующих внутри эмоций он вспомнить так и не смог.

«Он хотел, чтобы это было у тебя. Не сомневаюсь, ты знаешь, что с ними делать. А сейчас не забивай себе голову вопросами — со временем все ответы явят себя сами. И пожалуйста, верь собственной команде. Какие бы сомнения тебя сейчас ни снедали. Они в самом деле хорошие люди. Пусть и нелюди. В том числе и Рога. Все случится именно так, как случилось. Старайся прислушиваться к Руди. Но будь с ним осторожен. Предотврати третий удар. Уничтожь записку. И молчи. Иначе все узнают, какой мокрый позор ты пережил на первой пьянке. И про Симону с Алисой — тоже».

Симона. Алиса. Чертежи — чтоб Элу провалиться, ежели не так — руки Спрута. Команда. И скелеты, вдруг лавиной посыпавшиеся из шкафа… Эл мотнул головой, шустро разорвал странное письмо и с недовольным ворчанием швырнул клочки на съедение огню в лампидальном фонаре. Потом откупорил новую бутылку гразерного пива, в пару глотков ополовинил ее и только после этого бережно взял в руки наброски чертежей. Гори оно все синим пламенем. Он машина. А машине вся эта человеческая ментальность чужда. Так проще. Так понятнее. Всегда было и будет. Осталось всего лишь кое-что доработать... На стол лег чистый лист. Пальцы уверенно сжали карандаш. И, сверившись с рисунками Спрута, Эл отточенным движением провел первую четкую линию.