На пути к Тихому Приюту

Запись 1 от 6 перехода 0.12 узла.

«Время: 01:11:18. Место: остров Гуденес Дот, Слепая бухта, северный склон. Погода: пасмурная, шторм спадает, 5 баллов. Собственное состояние: стабильное чертовски отличное…»

***

Джо недовольно потер заспанные глаза. Настойчивый стук в дверь повторился. Следом за ним начала толкаться в бок разбуженная жена. — Джо, вставай. Случилось что-то. Он вздохнул и в темноте нащупал тапочки. Снаружи не менее настойчивей нежданного визитера долбился в окна беснующийся ветер — слабее, чем вечером в самый разгар шторма, но все еще ощутимо. Несмотря на установленный недавно пароотопитель, в комнате было прохладно. Джо зевнул, накинул рубаху со штанами и спустился на первый этаж. Открытая дверь явила до невозможности напуганного Уилли, застывшего с поднятой для нового стука рукой. Обычно неунывающий и веселый рыбак выглядел так, словно по меньшей мере повстречал ожившего мертвеца — сам был белее талька. — Джо, извините за побудку, но там… там Рея… Джо мгновенно проснулся. — Что? Никак рожать начала? Уилли икнул и сорвал с головы панаму, начав беспокойно сжимать ее в трясущихся руках. Джо только сейчас заметил, что чуть в отдалении за его спиной взволнованно маячила еще толпа деревенских — Морган, Лиза, Боунс, Вéка, Толстяк Джек, братья Винс, навзрыд рыдающая старуха Аланна… Что бы не случилось, Уилли по пути к его дому оповестил всех, кто на этом пути подвернулся. — Хуже! Уже! То есть, не совсем… — Да скажи ты уже внятно, что стряслось! — Я ее нашел на берегу. Утопленную. На лов выйти решил, как шторм утих, а тут гля — она на песке, клянусь землей и небесами, мертвее некуда. Белая, как морская пена. Я жизнь на шее щупать — а она давай рожать! Мертвая! Да я сам чуть прям там к праотцам не отошел! Как увидел — и к вам сразу. Джо нахмурился и без слов накинул пальто. Накрапывал дождь. До Слепой бухты быстрым шагом было минут десять протоптанной через лес дорожкой. Ботинки увязали в грязи, ветер скрипел ветвями. Уилли всю дорогу скакал рядом и тараторил про морского дьявола, про ребенка, про приметы. Сзади тоже были слышны обрывки не менее радостных обсуждений, к которым Джо невольно прислушивался. Все так или иначе сводилось к старой легенде — Джо знал ее, не раз развлекал ей того же Уилли, когда тот был еще маленьким, а самого Джо еще не назначили на пост нового старосты деревни. Историю о морском дьяволе и человеческой женщине, которую тот полюбил. Как же там было дословно, в книжке-то? «И сыграли они свадьбу в морских глубинах, и ревели небеса, их поздравляя, и плясали вместе с ними волны в свадебном вальсе. И забрал морской дьявол душу возлюбленной под океанскую толщу, оставив на бренной земле лишь ее тело с зачатым ими чудовищем внутри. Чтобы вскормила его чернь людских сердец, и чтобы сеяло оно ужас на морском просторе, и правило бы океаном от имени отца своего до скончания времен. И не будет равных ему, ибо есть он сама стихия, манящая и влекущая в свои силки слабые человечьи души против их воли и вопреки сопротивлению. И подарит он в жертву родителям каждого, кто осмелится бросить ему вызов. И принесет погибель и несчастья в мир загордившихся людей…» Со слов Уилли, сказке конец — в бухте их ждала былина. Шторм стих баллов до трех-четырех, но ветер норовисто толкался в спину, пока Джо вслед за Уилли спускался по камням в бухту. Мелкие булыжники выскальзывали из-под ног и с глухим перестуком сыпались вниз. Джо не считал себя старым, пусть уже многие и прибавляли в разговоре между собой к его имени «старик» — однако ж, не без досады признал, что если б не поддержка Моргана, он бы уже пару раз точно ссыпался вниз вместе с камнями. Даром, что тропинка была более-менее вытоптана. Ноги уже не те… Когда они спустились вниз, скалы бухты точно ударили ветер по загребущим рукам, которые он тянул к ночным жертвам. Перестало выть в ушах — только шум моря усилился, с которым волны бились об камень и шипели пеной. Рея обнаружилась в отдалении от прибоя, на песке. Рядом с ней без единого вскрика слабо дергался младенец. Беглого взгляда хватило, чтобы понять — женщина действительно утонула. И сделать ничего уже было нельзя. Джо со скорбью прикрыл глаза. Чужая смерть всегда резала болью по сердцу — особенно смерть молодых. Едва ведь третий десяток разменяла девка… Пока немногие во главе с бабкой Аланной упали на колени к Рее, Джо сосредоточенно склонился над младенцем, перерезая пуповину — хорошо, что Лиза додумалась взять с собой сумку с лекарствами и инструментами на всякий случай. Пригодилось. Мальчик же за время всех манипуляций так и не издал ни звука — морщился, кукожился, но не плакал. И таращился на Джо как-то удивленно, изучающе. Слишком осмысленно и ненормально для новорожденного. Да и сами глаза еще — синие-синие и глубокие, точно злящееся за спиной штормовое море. Однако стоило завернуть его в край рубашки и прижать к груди, ребенок слегка повозился в обретенном тепле и почти мгновенно уснул. Джо даже подумал грешным делом, что сам еще во сне блуждает. В такую непогоду и взрослому заснуть непросто… — Ты что это делаешь? — повернулся к нему Морган. — С ума сошел? Джо в недоумении свел брови. — Другой ткани нет с собой. Надо возвращаться, пока не заболел. Тут на него обернулись все. — В смысле? — с неверием и каким-то отчаянием усмехнулся Уилли. — Вы что же, его… в деревню хотите? Забрать? Дьявола? — Какого еще дьявола? Что за бред ты порешь? Лиза прижала руки к груди, подтянула платок на голове. — Да как же? Рожденный от утопленницы, уж точно нелюдь проклятый, как можно? — Вернуть к отцу в пучину и делов! — пригладив бороду, согласился Боунс. — Права девка — еще не хватало на всех кару наслать. Джо оглядел лица. Злые, встревоженные, печальные. Люди вокруг как один горевали о Рее и винили во всем… ребенка. — Это просто детская страшилка. Вы всерьез хотите погубить невинное дитë? Да вы хоть помните, как Рея его ждала, с каким лицом счастливым носила? И вы хотите вслед за ней отправить ее сына? Спор начал набирать обороты. Они не слушали Джо, даже не пытались. Одежда промокла насквозь, липла холодом к костям, минуя замерзшую кожу, а они все пытались убедить его уничтожить спящего младенца. Из уважения еще не пытались отнять силой — но почему-то Джо казалось, что это ненадолго, столь отчетливым был страх в их глазах. — А я говорю, что это ненормально, хоть что ты мне доказывай! — упрямился Морган. — Он даже не ревет, как обычно ревут младенцы! В шторм, чтоб тебя морские драконы пожрали, Джо! Так вот если он ему так нравится, то пусть и отправляется в пучину, так я считаю! — Верно! — горячо поддержала его Века, меж тем утирая краем головного платка с лица то ли дождевые капли, а то ли слезы. — Рею очень жалко, не спорю, совсем баба молодая была, но дитё это… Джо, извини, конечно, но тут все приметы на лицо. Я вот верю в это. У меня у самой дети, Джо, ты знаешь! Почему я должна волноваться о них, зная об этом отродье рядом? Джо с гордостью распрямил сильнее и так ровную спину и в непреклонном жесте поднял подбородок. Он должен, просто обязан достучаться до них. Пусть ему хоть сотню раз придется говорить одно и то же. — Отродьем воспитаем — отродьем и вырастет. А будете относиться как к человеку, так человеком и будет. И никакие суеверия тут ни при чем. Рея уже была на сносях. Жаль, но утонула, да, такое случается, хоть я и не знаю, чего ее угораздило переться на побережье в шторм — поди пойми мысли беременной бабы. Что младенец появился живой — это удача, тут радоваться нужно, что хоть ребенок жив-здоров, хоть в память о доброй женщине! А вы точно варвары прямо, ну чем он перед вами провинился?.. — Да какая ж тут удача?! — нервно взвыл дрожащий Уилли, уже измявший панаму до состояния бесформенной тряпки. — Я вам клянусь, Джо, она уже утопленницей разродилась! Тут, на берегу прямо, на моих глазах, чтоб мне ослепнуть, если лгу! Не бывает такого! Не! Бывает! Он проклят! Мы все теперь прокляты! Толпа заголосила на разный лад. Кто — зло, кто — возмущенно; некоторые плакали, некоторые дрожали. Лишь несколько фигур не участвовали в горячем споре. Прижимающий к себе ребенка уставший уже от всего этого Джо. Старуха Аланна, все это время без перерыва рыдающая над посиневшим трупом некогда красивой темноволосой женщины. И сам ребенок. Сдвинув на переносице седые брови, Джо наконец поднял раскрытую ладонь, призывая собравшихся к молчанию. В конце концов, это его задача — мыслить здраво и принимать нужные решения. Без оглядки на чувства. — Помнится, вы сами избрали меня главным в поселке. И, как главный, я несу ответственность за каждого из вас. Но если вы думаете, что я способен убить невиновного малыша, оглядываясь только на детскую сказку, то вы выбрали в старшóго не того человека. Тысячи простых людей регулярно творят зло! Века, — обратился он к говорившей до этого женщине в платке, — где гарантия, что твои дети не вырастут пиратами или работорговцами? И что же, убивать их из-за такой вероятности? А ты, Морган, — махнул он рукой на громче всех возмущавшегося верзилу, — уже позабыл, поди, как по молодости спьяну Сару снасиловал? Было? Было! Но теперь-то ты порядочный человек, на ней женатый. Мы все, бывает, совершаем ошибки. И никто не знает, что и как мы сделаем в будущем. И при желании я могу найти в книгах кучу легенд, где злодеем был рыжий, или хромой, или бабенка рябая. Что ж вы тогда поголовно всех рыжих, хромых и рябых в нечистую силу не клеймите, м? — выдержав паузу, чтобы дать притихшим селянам обдумать его слова, он вздохнул, осторожно укутал младенца в самую сухую часть рубахи и продолжил: — Этот ребенок останется в деревне. Можете его сторониться или опасаться — право ваше. Но калечить его я не позволю. Я лично буду по мере сил за ним приглядывать и обучать. Аланна, — позвал он все еще рыдающую над трупом старуху, — тебе он приходится родным внуком. Потому жить он будет у тебя. Та вскинула перекошенное болью и яростью лицо. — Пригреть отродье, убившее мою дочу?! Ноги его в моем доме не будет! Мужу я это как объясню? Больной человек, он подагрой скрючен в три погибели, куда нам еще маленького ублюдка под крышу?! Что обо мне люди подумают, что я монстра собственноручно взращиваю?! Без нее теперь, без помощи, как же мы… Ее можно было понять. В Рее она души не чаяла — поздний, долгожданный ребенок. И внука ведь ждала с нескрываемой радостью, пусть и нагулянного — но то мало что ль на улицах безотцовщины растет? А теперь… Джо просто не представлял, что с ней делать. Глупо пытаться достучаться до обезумевшего в горе пожилого человека. — Не будет он монстром, если воспитаешь человеком! — в вымученной злости отрезал Джо. Нервы уже начинали сдавать — видят Боги, он устал с ними лясы точить. Младенец на его руках от этого сонно завозился и захныкал. Покачав его немного и успокоив, староста понизил голос: — Хотя бы в память о дочери его не гони. Он ни в чем не виноват, вообще ни в чем. Боги милостивые, он же совершенно беспомощный и неразумный! Да ты посмотри на него — это обычный ребенок, самый обычный, о, Боги, без рогов или хвоста. Я поручаю тебе и Сэму заботиться о нем, как родичам. Я поговорю с Сарой, она поможет по хозяйству — и мы все будем помогать, чем можем. В городе походатайствую на выплаты тебе как обездоленной — не пропадешь, не просто ж так налоги Их Владычествам платим. Хотя бы до отрочества выучи, как положено, а там по возрасту уж в подмастерья куда учиться пойдет. Но до тех пор и ты, и все остальные не посмеете причинить ему зла. Если вы с этим не согласны, то можете себе прямо сейчас выбирать другого старшего. Это просто ребенок. Хватит уже чушь нести, взрослые люди вроде! Слушать тошно. Селяне колебались и молчали: женщины кусали губы и заламывали руки, мужчины хмурились и фыркали. Почти уговорил — очевидно, что им не хватало малейшего толчка, чтобы принять нужное решение. — Позволите внести предложение? За их спинами как из-под земли появилась фигура. Люди вздрогнули все как один и оторопело замерли, повернувшись к неожиданному свидетелю. Джо и сам от удивления дернулся. Незнакомец был высокий и худой, но лицо его не получалось разглядеть как следует — ночная темень да глубокий капюшон видавшей виды черной походной мантии позволяли увидеть только какую-то жутковато-кривую широкую улыбку и выбившиеся пряди длинных рыжих волос. Он был босиком и в ободранных по краю парусиновых штанах, на ремне которых болтался небольшой лампидальный фонарь, поясная сумка и что-то еще, скрытое от взора полами мантии. С ссутуленными плечами, но удивительно прямой как жердь, жилистый и гибкий — однозначно из той породы людей, которые пережили на своем веку многое и могут без тени раздумий хоть в морду аюсталу харкнуть. Джо видел таких — и сам когда-то таким был, пока не осел в семейном гнезде мирной жизни. Путник. Моряк, возможно. Оставалось только гадать, как давно он тут стоял и что слышал. Прижав младенца к груди, Джо вышел вперед. — Кто ты? Из города? Что тебе нужно? — Демон! В капюшоне! Черный Жнец! — внезапно выкрикнул Уилли, от страха срываясь на визг. — Предатель Темного Отца и прислужник Отверженного Брата! В «Войне Богов» о нем писалось!.. Джо аж свободной рукой всплеснул от негодования и осаждающе, сердито шикнул в сторону паникера: — Да ну не мели ты ахинею еще большую! И не лезь в чужие разговоры, когда не велено! Зелен еще. Мало ли городской молодежи да заходчих моряков по округе шляется, тоже мне… Незнакомец же только тепло улыбнулся данной сцене. — Не думаю, что мое имя вам о чем-то скажет, — он с отстраненной интонацией в голосе усмехнулся, — как и в целом, кто я и откуда. Пожалуй, мне посчастливилось случайно услышать ваш спор во время прогулки, верно. Люблю полюбоваться штормовым морем, знаете… И мне стало любопытно: а вот даже если этот мальчик отродье морского дьявола, то почем вы решили, что, убив его, не накликаете на себя гнев его папаши? — Ты о чем это? — недоверчиво уточнил из-за спин товарищей Джек. — Как это? — со смехом в голосе удивился человек. — Каждый островной житель зависим от моря. А вдруг как разъяренная стихия начнет топить все торговые корабли на подходе к острову? Или штормовые ветра будут калечить ваши постройки и урожай? А там кто знает, на что способен злой морской родитель — авось и просто остров захлестнет в один день гигантской волной? Так-то небольшой он у вас, хоть и целый город на западном берегу имеется. С другой же стороны, — он в задумчивости склонил голову набок, — что, если вы и вовсе ошиблись и никакое он не отродье? Не думаю, что среди вас имеются столь закостенелые люди, способные продолжить жить без угрызений совести, зная, что их руки покрыты кровью невиновного. Ребенка. Внука, — проницательно добавил он и с удовольствием отметил, как вздрогнула старуха. — В любом случае вам будет лучше оставить его в живых. Убить никогда не поздно, поверьте мне. А вот воскресить из мертвых… — он гулко хохотнул и покачал головой. — Вернуть кого-то гораздо, гораздо сложнее… Так что не спешите сразу отказываться от подачек судьбы, какими бы они ни были. Избавиться от них всегда успеется. Людей делает людьми именно человечность. В противном случае вы гораздо худшие монстры, чем это неразумное дитя. Джо ничего не сказал. Лишь поджал губы и молча кивнул. Вроде бы, он и сам говорил то же самое, но почему-то именно слова незнакомца подействовали. В интонации ли дело, или в какой-то силе внушения, но ничего не сказали больше и остальные. Кто-то что-то тихо порой бубнил себе под нос, но не более. Возможно, были слишком поглощены своими мыслями, а может, просто слишком вымотались, перенервничали, замерзли и устали. Спор был исчерпан. По крайней мере, на данный момент. Боунс и Морган взяли на руки тело Реи. Женщины помогли встать заламывающей в горе руки Аланне. Предстояло развести погребальный костер, почтить умершую — еще слишком много суеты. Ребенок на пару секунд приоткрыл глаза, зевнул и вновь провалился в сон. Странный, все же — даже по мнению Джо, что бы он не доказывал остальным. Но на душе было легче от осознания, что мальчик выжил. Оставалось надеяться, что с годами Джо не разучился принимать верные решения — и не пожалеет об этом дне.

***

Человек в мантии еще долго стоял на берегу, провожая взглядом возвращающихся домой людей. Стих ветер, закончился дождь. Когда исчез последний фонарь, шторм утих уже полностью. Еще через час вдали замерцало на макушках деревьев пламя погребального костра Реи. Человек вдохнул полной грудью, подошел к воде, опустившись на песок возле самой линии прибоя, и вытянул ноги, позволяя прохладной воде ласкать голые ступни. Посидев так немного, он с искренней улыбкой обернулся в сторону деревни. Потом осторожно хохотнул. А потом рассмеялся, звонко и радостно, молотя ногами по воде и подкидывая руками к ночному небу горсти песка. Он смеялся долго, полностью отдавшись захлестнувшей его эйфории. Впервые за долгое время на душе было удивительно легко — настолько, что впору было петь и танцевать. Он радовался безудержно и простодушно, как умеют радоваться маленькие дети: не думая ни о том, как они выглядят со стороны, ни о каких-то посторонних, неважных сейчас вещах. Наверное, он все же провел в своих странствиях слишком много времени, раз почти позабыл, какое это замечательное и приятное чувство. Он успокоился только когда бока начало колоть, а горло — саднить. Умывшись морской водой, он сел удобнее и достал из внутреннего кармана мантии потертый кожаный дневник и ручку. Тучи поредели. Начало светать.

Запись 2 от 6 перехода 0.12 узла.

«Пишу это, и даже как-то не верится. Сколько же лет прошло с начала моих поисков? Так-то сложно сказать, конечно — если по ощущениям, то не один миллениум, если же по меркам самого времени, то вся моя беготня — стояние на месте, а если ориентироваться по хронологической ленте данного узла, то мне удалось всего лишь отмотать пару десятков лет назад. Время, как и путешествия в нем — интересная штука. Многогранная и вариативная… И все же мне удалось найти ее. Чертову отправную точку этого измерения. Исходя из расчетов, первое вмешательство здесь, не считая сегодняшнее, потребуется через 11 лет, 47 дней, 19 часов и 34 33,6 секунд. Времени сделать все дела на Пангее, Рамали, Тортуге и Железной земле хватит с лихвой. Хотя просто наблюдать же мне никто не запрещает. (Уточнить у Звездного Сына!!!). Всегда хотелось увидеть капитана маленьким. Всю команду. Да и просто теперь — увидеть. Живыми и настоящими. Если бы не дневники, то крыша у меня точно бы уже уехала из-за этих постоянных воспоминаний, разговоров с собой и путанных мыслей… Неужели мои поиски окончены? Неужели я… Как же мне всего этого не хватало. Их. Нас. Черт. Пишу — и аж рука дрожит. Не думаю, что можно передать словами чувства, одолевающие меня сейчас. Мне казалось, что я вовсе больше никогда не смогу улыбаться. Но выходит, что порой даже наши собственные души для нас загадка. И кто бы что ни говорил, но все-таки свою историю мы пишем сами. Все люди сами создают свою судьбу, и мы — не исключение. Ведь иначе что нас отличает от растений или камней? Можем ли мы называться свободными, если вовсе никак не можем повлиять на свою жизнь? Думаю, что нет. Сколько помню, мы всегда стремились к свободе — той самой, о которой принято говорить с придыханием, как о чем-то самом сокровенном и дорогом. Во всех измерениях и на всех временных узлах, куда бы меня не занесло. Пусть даже если мы и выглядели иначе. И звали нас по-другому. И наверняка так везде, даже там, где мы и выглядели бы не собой, а как иные создания, или кристаллы, или как эфирное вещество — почему бы и нет, раз измерений бесконечная бесконечность множеств? Все это неважно. Не имеет значения, какого ты пола, какой расы, какой веры или убеждений. Если ты не стремишься вырваться из клетки, пусть даже созданной твоим воображением, каким бы живым ты ни был — на деле ты мертв. А потому море мне будет свидетелем, вековые ледники Северного края, растущий с начала времен Иггдрасиль, Великие Боги, морские драконы, рыбы, птицы, бескрайний космос — что угодно! Я буду бороться за нашу жизнь, даже если мне придется вырывать ее зубами, сдирая десна в кровь! Пусть все Боги разом подавятся — хоть весь мир поломаю, но на сей раз протяну нить нашей судьбы самостоятельно. Теперь-то я точно знаю, что нужно делать, как и кому. Даже если умереть ради этой борьбы и есть мое чертово предназначение… Даже если не получится… Не попробовав — не узнаешь. Пытаться из последних сил — это ведь тоже делает нас живыми, правда? И есть ли тогда иначе вообще смысл в жизни простой марионетки какого-то там высшего знамения?.. Мне начинает казаться, что я никогда не смогу отыскать точные ответы на эти вопросы. Что же тогда такое свобода на самом деле? И возможно ли стать поистине свободным? Действительно ли мы можем распоряжаться своей жизнью, как думаем, или это лишь иллюзия? Сами ли мы выбираем свой путь, или путь выбирает нас?..»