Wendigo venit ad vitam.

Fatum. Fatum. Fatum.

В лесах, где замирает дыхание,

Сквозь тьму пробивается свет.

Заветный шёпот холодных деревьев,

Легенда о Вендиго — страх и венец бед.

Он бродит, как тень, среди елей,

Где во льду застывают мечты,

Сквозь заваленные снегом метели

Монстр ищет души, что просят стрельбы.

***

Группа в молчании продвигалась по лесу, что купался в сиянии глубокой холодной ночи: полная луна серебрилась и слепила, отбрасывала тающие густые тени на осеннюю вуаль. Под ногами хрустели мхи, опавшие шишки и молодые побеги, прикрытые свалявшейся хвоёй сонных лиственниц. Высокие ели эхом шелестели над головами от ледяных порывов ветра, а массивность их стволов поражала и приводила в удушье. Салли вдыхал сырой воздух, тяжёлый и насыщенный ароматами гниющей листвы и мшистых поваленных брёвен до боли в трахее. Промокшие насквозь ботинки утопали во влажной растительной подстилке: каждый шаг с хлюпаньем погружался в податливую почву. Пышные стебли папоротников цеплялись за красные джинсы как костлявые руки, словно умоляя о спасении и прощении. — Блин, не видно ни фига, — сказала хриплым от волнения голосом Эшли, оглядываясь по сторонам. — Тодд, зажжёшь на всех факела? Фонарики не справляются. — Вполне вероятен исход, при котором факела сгорят раньше, чем явится монстр, и он, стоит сказать, неблагоприятный. — Чёрт... Органы чувств Фишера обострились: по телу сумасшедше носился мандраж, подгоняемый быстрым темпом биения сердца. Уши улавливали шорох каждой сухой травинки или валяющейся ветки, на кои ступала нога, а глаза выхватывали малейшие дуновения ветра в кронах деревьев. В любой момент парень был готов встретиться с Вендиго и предаться бою. Друзья шли строго вычерченной колонной: Сал и Тодд впереди, Эш за их спинами, а строй замыкали Ларри и Нил, шедшие плечом к плечу. Всю дорогу, как они попали на территорию леса, Фишер замечал боковым зрением, как физик искоса поглядывает на его глаза сквозь щели протеза и тело, точно пытаясь уловить какие-то странности в его поведении. — ...Да что? — процедил парень с явной неприязнью. — Ничего, — Моррисон хмыкнул, пожав плечами. — Ты крайне напряжён. — Интересно, почему? — Салли помолчал и вскоре добавил. — Я сегодня не выспался. — Плохо. Это может сказаться на твоей скорости реакции, а она нам ой как потребуется, — сделал замечание Тодд. — Ты можешь поменяться с Эшли ролями и заняться нитями. — Нет-нет... В этом нет необходимости. — Я всё же настаиваю. — Я выполню свою работу, Тодд! — выругался Сал и тут же сбавил тон, поняв, что слова прозвучали слишком грубо. — Просто не парься, ладно? Я смогу. — Ну хорошо. Ребята продолжили следовать вглубь леса, который начал планомерно сгущаться: приходилось очень часто продираться сквозь заросли голых кустов, протискиваться между стволами или искать обходные пути. Чащоба словно защищала свои самые потаённые уголки и не позволяла чужакам увидеть то, что должно навсегда остаться сокрытым, поставив на стражу сосны, ели, пихты и другие хвойные деревья. — Нил, на какой хрен ты взял рацию? — поинтересовался Ларри, нарушив царящую тишину и кивнув на аппарат в руке товарища. — А почему бы и нет? Я тебе в рюкзак, кстати, такую же засунул. — М-м-м... Чувак, ты бы хоть разрешения спросил, прежде чем в моих вещах рыться. — Да ладно тебе! Твоя сумка лежала ко мне ближе всех. Нил с заговорщической улыбкой повертел в руке трубку и нажал на кнопку: из динамиков тут же зашипел грязный "дисторшн", и из ранца металлиста приглушённо раздался такой же. — О, теперь мне нравится. Можно накинуть ударных и получится неплохой тру-блэк, — довольно усмехнулся Джонсон. — Где ты их взял вообще? Парни продолжали болтать под нос, разрезая тишину тихими голосами, пока внезапно Салли не остановился. Все идущие позади него ткнулись друг другу в спину. — Что такое? — поинтересовалась Эшли, моментально подобравшись. — Тихо. Пока дыхание смешивалось с сырой прохладой ночного кислорода и превращалось в пар, Фишер кропотливо вслушивался в тишину. Всю прошедшую дорогу он слышал странные шорохи далеко позади, настолько тихие и незначительные до того, что казалось, что слух обманывался тревогой и ожиданием худшего, но сейчас уши Сала выцепили крайне отчётливое "шурх". — Ты что-то слышишь? Скажи, — подстёгивал его Джонсон, сгорая не то от нетерпения, не то от нарастающей паники. — А вы? Слышите хоть что-то? Друзья отрицательно мотнули головами, вместе с Салли вслушиваясь в окружающие звуки, но локаторы выявляли лишь вой ветра да протяжный шелест хвои. Голубоволосый глядел назад, туда, откуда они шли, стараясь увидеть хоть что-то, что сможет объяснить его взволнованность. — Это не может быть он, — протянул Тодд, избегая употреблять настоящее имя монстра. — Он точно появился бы шумно и яростно, не забыв повалить пару деревьев. — А кто его знает? — усомнился Нил и выдвинул своё предположение. — ...А вдруг это вообще дикое животное какое? Кабан, например? Волк? — Хм-м-м... Сал больше не слышал повторяющиеся ранее "шурх", и уши забивались лишь эхом сумасшедшего биения сердца, которое отдавалось где-то в висках. В последний раз обведя взглядом прошедшую тропу, Салли кивнул друзьям, и они продолжили дорогу.

***

Голод в глазах, как бездонная пропасть,

Смерть на устах, подавленный крик.

Его запал — это жажда, что гложет,

Кровь, что течет, как бесконечный родник.

Сквозь ночные тени взмывают легенды,

Старики бормочут и крестят лбы,

О том, как Вендиго, в шкурах изо льда,

Собирает потери, что жестоко убил!

Время ускользало и сыпалось сквозь пальцы как песок, а ребята начали уставать от долгого хождения по лесистой местности. Страх притупился, уступив место лёгкой тревоге, и уже казалось, что никакого монстра вовсе никогда не существовало. Друзья петляли меж деревьев и продирались всё глубже в гущу: сейчас их путь прокладывался сквозь ряд плотно стоящих деревьев и голых кустов. — А он вообще появится?... — задалась вопросом Эшли, пробираясь сквозь сухие ветки. — У меня такое чувство, что ему на нас вообще по фиг. — Да как это? — отозвался Ларри, подав ей руку помощи. — Перекус сам ему в пасть лезет, какой придурок не клюнет? Через пару минут ребята выбрались через массивные заросли и взяли передышку, отряхиваясь от опавшей хвои и прочего мусора, и Фишер озвучил ту мысль, что крутилась у него на языке. — Он далеко не придурок... Вы не понимаете. Всё это ловушка. Он специально заманивает нас глубже, туда, откуда мы не выберемся. — Я бы не преувеличивал его умственные способности, — ответил Тодд, стряхивая с волос паутину. — Хотя он и произошёл от человека и известен своей хитростью, я не думаю, что монстр способен на построение сложных стратегий. — Почему? Только вспомните глаза чудовища. Я ещё не встречал нечеловеческих существ с глазами... Разумнее, чем у него, — Нил поёжился, только стоило ему вспомнить о том самом пикнике. — Как будто ты встречал ещё каких-то "нечеловеческих существ", ага, — саркастично заметил Ларри. Оба проигнорировали подначку и в ответ Нилу Тодд лишь отрицательно кивнул, продолжая освобождать рыжие кудри от мусора. — Это полная предвзятость. Монстр питается исключительно сырым звериным и человеческим мясом, которое без обработки может содержать в себе паразиты и опасные бактерии. Следовательно, токсичные вещества проникают в мозговой отдел и разрушают клетки, что способствует снижению когнитивных способностей. Учитывая, что чудовище имеет человеческое происхождение, это делает его организм ещё более уязвимым.

Ну да. Только потом не ной,

что тебя, гения, обхитрил монстр со скисшим в кашу мозгом.

— Я щас блевану, Тодд, — Джонсон скривил брезгливую гримасу. — Избавь нас от подробностей, ладно? Нил тихо посмеивался, любуясь сосредоточенным Моррисоном, чей флегматичный темперамент, холодный рассудок и аналитический склад ума на фоне металлиста проявлялся особенно ярко: именно это и привлекало его больше всего в своём партнёре, и Дуглас ни на секунду не сомневался в своём выборе. В дальнейший путь ребята отправились, поменявшись местами - Салли ушёл назад, к Ларри, тогда как Нил присоединился к Тодду, возглавив вместе с ним группу. Это распределение по парам казалось более логичным и уместным: каждый хотел поговорить именно с тем, с кем был наиболее близок. А вдруг это их последние минуты, проведённые вместе? — Сал, — Джонсон едва сдерживал смешок, пихнув Фишера локтем, наклонился и обратился к нему шепотком; его горячее дыхание опаляло ухо голубоволосого. — Угарно получается, а? В нашей мужской компании есть только одна девочка, и то среди нас она не нашла свою любовь. Все пацаны предпочли перетрахаться друг с другом. — Слушай, мы с тобой не... — Сал скептически покосился на идущую в одиночестве Эшли, но его грудь начала дёргаться от сдерживаемых приступов смеха. — ...А, ладно. Это реально пиздец. — Да чё вы там шепчетесь? — возмущение Кэмпбелл пронзило округу. — С кем я там трахаюсь, а? — Не, ни с кем... Ни с кем. — Вот уж действительно, — подтвердил Ларри, преувеличенно кивнув. Девушка махнула рукой на двух идущих позади придурков, которые сдерживали истерические приступы смеха из последних сил. Маленький разговор помог отвлечься от окружающей обстановки, что нагнеталась вокруг, развеивая напряжение накалённой психики. — Будьте тише! — прошипел Моррисон, кинув раздражённый взор из-под очков. — Мы не знаем, может ли он нас слышать. — Мы же как раз его и ищем, не так ли? — парировал металлист с глупой ухмылкой. — Так пускай приходит и слушает мои каламбуры. Он будет в восторге от моего чёрного юмора. Чёрного, как моя душа и джинсы. — Ты ещё скажи, что как... — недовольно заметил Нил и умолк. — Не будем злить монстра лишний раз, ладно, друзья? Ночной лес постепенно впадал в цепкие объятия густого тумана. Полупрозрачная влажная пелена стелилась вдоль сухой травы и петляла меж ног, затрудняла различие форм и кривых даже самых близких ветвей. Пар завихлялся и клубился, с шипением вырываясь изо ртов и продирая тело миллионами ледяных игл. Каждый свой шаг Фишер расценивал чуть ли не как азартную игру, неуверенным, наступит ли он на твёрдую землю или в липкую лужу. Первой проиграла Эшли. — Фу! Гадость какая... Нога девушки угодила во что-то вязкое по щиколотку, и её сапог окрасился в цвет зелёной тины. Пока друзья помогали Кэмпбелл выбраться из ловушки, Тодд вглядывался вдаль, словно пытаясь понять, что может ждать их дальше. — Ступайте с осторожностью, — пробубнил Моррисон, надевая вязаные перчатки. — Видимо, тут болотистая местность. Вам может повезти меньше, чем Эш, и вы увязнете по пояс в трясине. — Болота? — задумался Салли. — Думаю, вот сейчас действительно пора зажечь огонь. Из-за тумана ни хрена не видно. Уже через пару минут каждый обзавёлся личным факелом, держа в руке по массивной палке с тлеющими мотками ткани. Мерцание пламени бросало золотистое сияние на окружающие хвойные деревья, и рыжий свет вальсировал на грубых стволах, выхватывая сплетённые узоры бороздок, завитков и сучков на сухой коре. Мягкое покачивание огня создавало таинственную игру света и тени: в борьбу вступила жизнь со смертью, детство со старостью, белое и чёрное. Пока туман продолжал тянуть когтистые лапы и цепляться за одежду и волосы подростков, пламя с материнской заботой отгоняло непрошенного гостя. — У-у, как будто сидим у костра, — девушка с упоением втягивала ноздрями запах. Салли потянул носом, и действительно: запах смолы и дыма смешивался с землистым ароматом мха и опавших листьев, создавая первобытную, опьяняющую смесь, которая пробуждала самые светлые воспоминания. Глядя на полыхающий огонь, парень почувствовал, как к фонтану приятных ароматов начал просачиваться новый запашок... Ядовитое варево. Приближаясь к берегу болота, ребята осветили факелами дальнейший путь: пролегал он через сети зловонных вод и рыхлых земель, и их мутные поверхности отражали тусклый лунный свет в зеленоватом свечении. Едкие пары поднимались из мутной воды и смешивались со стелющимся туманом, порождая удушающие миазмы. — На том берегу что-то есть! — сообщил Нил, размахивая факелом. — Вот, смотрите. На противоположной стороне действительно будто бы что-то поблескивало сквозь завесу тумана и голые ветви деревьев, и это "что-то" очень быстро возбудило их любопытство. — И как перебираться? Вброд? — Сал кисло скривился, представив, как утопает в трясине. — Затянет же, ну его. Друзья оглядели топь: болота слева и справа поросли спутанной массой терновника, а многочисленные иглы распахнулись на голых ветвях, точно пытаясь схватить и поймать в ловушку любую несчастную душу. Вода, насыщенная растительностью, то и дело перемежалась с твёрдыми участками земли. — Придётся, — сказал Тодд и поднял лежащую на земле толстую длинную ветку. — Найдите себе аналогичные. Проверяйте землю на твёрдость прежде, чем ступить. Никак не наоборот. — Да-а... А если он цапнет нас, когда мы будем посередине? Куда бежать? — Ларри полез в кустарники за примеченной палкой. — Твою мать, я куртку о шипы порвал! Ебал я вашего Вендиго! — Тш-ш-ш! Он мог нас прибить, стоило нам зайти в лес, но он этого не сделал.

***

Сказание древнее, но живое,

Как будто само время боится.

И в сердце, где страх и покой - коренное,

Мы слышим, как зверь в темноте таится.

Берегись, странник, в лесах этих мрачных,

С морозом в груди, как с камнем в душе,

Вендиго спит, но не спит его жажда,

И эту легенду пора нам поджечь.

Преодолеть очередное испытание ребятам удалось без особых трудностей: они медленно перебрались на противоположный берег маленькими шажками по взрыхленной почве, втыкая в неё сухие ветви и освещая прокладываемый путь факелами. Потери, конечно, были: когда Ларри чуть не грохнулся в вязкую чернильную воду, его смартфон принял решение вывалиться из кармана рваной куртки и погрязнуть на иловом дне. Хотя топи и остались позади, воздух всё ещё был тяжёл от приторного запаха сырой земли и затхлого аромата гниения. Ребята медленно удалялись от болот, двигаясь между зарослями голубых елей и подходя всё ближе к неизвестному "чему-то". — Оу, — выдохнул от испуга Нил. — И что это?.. Дуглас чуть не угодил лицом в иссушённый кусок мяса, что одиноко висел на острой ветви: ошмёток сморщился, его текстура была груба как наждачная бумага, а поверхность покрылась маленькими каплями жира. Уловив носом нотки запаха, парень отшатнулся и с трудом сдержал тошнотворный позыв.

Да, мы на верном пути.

Узнаю его почерк. Но где я это уже видел?..

Бляха, в животе урчит.

И ни одной конфеты в кармане...

— Я даже не хочу думать о том, из какой части тела выдрана эта дрянь, — Эш поморщила миниатюрный носик. — Не думай. Лучше вообще забудь и не вспоминай, — Джонсон выдохнул и с отвращением отвернулся. — Надеюсь, это последнее месиво, что я вижу в своей жизни. — Нам надо идти и не отвлекаться, — физик потянул взволнованных друзей. — Время уже три. У ребят пропало всякое желание дурачиться и поддерживать приятный микроклимат сразу же, стоило им пересечь топкое болото: чудовище резко напомнило о себе, напоминая о той угрозе, что нависла над их головами. Чувства надвигающейся гибели, крайней слабости и нахождения во власти сил свыше начали выворачивать наизнанку души, шаг за шагом захватывая контроль над телом и разумом. Салли наблюдал за друзьями: Ларри нервно теребил цепочку на брюках, и более ни одна шутка не лезла в его горло; Эш же, напротив, притихла, нахмурившись и бросая по сторонам тревожные взгляды. Тодд старался никак не выдавать своего страха, но пульсирующая на лбу венка сдавала его с поличным. Нил всегда имел дурную привычку ковырять заусенцы на пальцах, чем занялся и сейчас. Тогда же Фишер задумался: а что чувствует он?..

Я, кажется, здесь уже был однажды:

мне хорошо знакомо каждое дерево или

лежащий на земле камушек.

Но мне не страшно. Я предвкушаю.

Они суетятся, обливаются потом...

А я просто жду.

Чёрт, я хочу есть.

Вскоре ветви раздвинулись и обнажили то, ради чего друзья пересекали опасные топи: посреди елей и сосен на потаённой опушке показался обрядный круг из массивных булыжников, каждый из которых доходил взрослому человеку до колена. В самом центре расположился двухметровый монолит. — Это что ещё за?.. — Эшли моментально насторожилась. — Надо посмотреть, — пробубнил Сал, держа факел на вытянутой руке. — Похоже на алтарь для каких-то жертвоприношений. Фишер медленными шагами направился к старым валунам и затаил дыхание: сквозь свечение яркого огня их края вычурно вытягивались и искривлялись. Камни располагались идеальным ровным кругом, а их положения виделись настолько точными и продуманными, словно древний архитектор собственными руками построил чертёж и возвёл святилище. Плиты будто источали лесную энергию, запечатав древесные силы в своих массивах. — Да не ходи, мать твою. Ну ты как обычно! — взмолил Джонсон. — Или хотя бы руки не суй куда попало! Металлист переминался с ноги на ногу в беспокойстве, что терзало его грудину: он не мог просто стоять и смотреть, как голубоволосый подвергает себя возможной опасности, и в конечном счёте Ларри, психанув, пошёл за ним. Остальные же не рисковали заходить в границы круга и изучающе наблюдали со стороны. — Мне что, больше всех, блять, надо, что ли?.. — бубнил шатен, опасливо потрогав ближаший камень и не сводя глаз со спины Сала. Переступив невидимую черту, Салли, вопреки своим ожиданиям, не ощутил ровным счётом ничего: никакого воздействия, существенного или эфемерного, каменные изваяния на его тело и психику не оказывали. Пышный ковёр из мха обрамлял грубость булыжников, и его травянистые оттенки приятно контрастировали с медовыми цветами камней; каждый из валунов нёс на себе отпечаток старости. В голове Фишера тут же начали вырисовываться картины:

Вдруг этот алтарь некогда был центром кровавых ритуалов и пышных церемоний?

Могущественные шаманы выплясывали гротескные танцы,

пели, жгли благовония и угощались фруктами,

а боги откликались на их фанатичные зовы.

И, конечно, жертвоприношения.

Никакое божество не откажется полакомиться кровью или

всё ещё горячим сердцем невинной души.

Вдруг Вендиго и есть местный Бог?

Или Дьявол?..

Как же болит живот...

Дайте хоть кусочек чего-то съестного.

Из раздумий Сала вывел тихий голос физика, который насмелился зайти в круг вместе с Эш и Нилом. — Смотрите, тут изображены скандинавские руны. Ценная находка. Ребята обратили внимание на монолит, что возвышался в самом сердце святилища: его поверхность была потёрта, а обкатанные края говорили о большом количестве проведённых в лесу лет. Глыба будто бы гудела от мощной архаичной энергии, а огненные переливы факелов преломлялись и пульсировали на её крутых поворотах. На задней части были выцарапаны неизвестные символы, что от изношенности временем успели нещадно стереться и запылиться:

"ᛒ'ᛚᛟ,ᛞᛞ|,ᚱᛏ

ᚷᚢ'ᚾᚷ...ᚱ"

— И что это? — Нил уставился на иероглифы. — Ничего не понятно. — Да... Я мог бы попытаться их расшифровать, но тут половина просто-напросто стёрта, — Тодд прищурился и сфотографировал руны. — Но что-то же ты сможешь, правда? — с надеждой в голосе спросила Эшли, приземлившись на один из валунов и вынимая из рюкзака бутылку воды. — Хотя бы часть. Моррисон присел на корточки возле монолита, проведя рукой по небрежно выцарапанным символам. Они извивались и перетекали друг в друга, и края некоторых смягчились до плавных переливов от нежных ласк дождя и снега. — Я вижу "Беркану", которая говорит об осознанности и просветлении... Также несколько раз тут повторяется "Гебо". Она растолковывается как крепкий партнёрский союз. Большего сказать я, увы, не смогу. Я никогда всерьёз не занимался изучением скандинавских рун. — Не занимался всерьёз? — удивился Ларри, нависая над физиком. — Никто из нас не сможет назвать даже эти две. — Как бы то ни было, расшифровать их всё же придётся, — размышлял Дуглас, наворачивая круги вокруг монолита. — Правда, непонятно, как восстанавливать утерянные фрагменты. Тодд, насколько всё критично? — Хм-м... Достаточно. Предполагаю, что нужно разгадать значение видимых нам рун, а затем по смыслу подбирать недостающие, — Моррисон оглядел друзей, и его взор остановился на Фишере. — Эй, что ты там делаешь? Пока друзья увлечённо обсуждали расшифровку таинственной выгравированной записи, Сал, отойдя в сторону и прикурив от факела сигарету, погрузился в себя и занялся мозговым штурмом. Парню настойчиво казалось, что нужно сделать что-то, на что мозг ни в коем случае не обратит внимание, выискивая более сложные решения задачи. Когда голубые глаза парня зацепились за сигарету, до его ушей ветер донёс иллюзорный шёпот, миражный до того, что его можно было попросту не услышать:

Огонь...

И в момент, когда физик окликнул Салли, тот лихорадочно рылся в его сумке в поисках жидкости для розжига: найдя невзрачный бутылёк, парень метнулся обратно в круг. — Уйдите на хер! — Что ты... — начал было в замешательстве спрашивать Тодд, но Фишер не дал ему договорить и за руку выпроводил за пределы каменного круга. Остальным два раза повторять не пришлось: испуганные Ларри, Эш и Нил выскочили сразу, стоило Моррисону шлёпнуться задницей на сухую траву. Друзья не понимали, что к чему, так как это противоречило любым их планам, и всё, что оставалось им делать - это потрясённо наблюдать за Салом, который с безумным взглядом щедро обливал монолит горючей жидкостью. — Что ты творишь, чувак?! — орал парню Джонсон, надрывая горло. — Это может хуёво обернуться для всех нас! — Нет... Ни в коем случае! Просто доверьтесь мне! Нил помог партнёру подняться на ноги, отряхивая зад физика от опавшей хвои: Тодд, сильно нахмурившись, наблюдал за маниакальными действиями Фишера. — Прекрати сейчас же! Мы действительно не можем точно знать, что произойдёт, подожги ты этот валун! — Блять, хватит! Заткнулись все, ясно?! Я лучше знаю! — Сал метнул на них раздражённый взгляд. — Салли! — срываясь на истеричный крик, взмолила Эшли. — Да что с ним такое? Следующие секунды прошли так быстро, что никто не был в состоянии отобразить произошедшее: Фишер факелом опалил облитый розжигом монолит, и тот с разрезающим уши свистом вспыхнул ярким пламенем. Озарённые пары горючего вырывались наружу огненным шлейфом, достигая веток высоченных сосен и обжигая их. Дым заклубился чёрными тучами, взмывая в чернильное небо наверх к ледяной луне; часть пара оседала на земле и превращалась в туман, застилая поляну и древние валуны густым одеялом. Пламя стреляло искрами во все стороны, терзая камень адской температурой. Салли, заворожённо наблюдающий за буйным действом, мог сгореть, утонув в жарких языках огня, но во время подоспевший Ларри схватил его как котёнка за шкирку и бесцеременно потащил за пределы каменного круга. — И чего ты добился? Вот кто тебя просил исполнять эту хуйню?! — гневно корил шатен, тряся его за ворот куртки. — Это всё не зря! Смотрите! Ребята обратили испуганные взгляды туда, куда показывал пальцем Фишер: туман клубился плотной стеной, скрывая часть алтаря вязкой завесой и успокаивая бушующую огненную стихию. Когда шапка пламени утихла, монолит раскалился докрасна, подобно тлеющему углю, и лишь высеченные руны оставались тёмно-медового цвета. За горячим валуном молнией сверкнули светящиеся янтарные глаза.

***

Сердце остыло, голод его жаждет,

Любовь и надежда — он с ними не ражит.

Кровь на снегу — это след его,

Он стучит в твой разум и манит на дно.

Не подходи к огню, где тени танцуют,

Ведь он ждёт в полутьме... Слепые мечты.

Обманет, поманит, глаза налиты,

Умирать сегодня будешь только ты.

— О нет... Он явно зол, — лепетал шёпотом Дуглас, всматриваясь в хищные щели. Существо из самых тёмных глубин фольклора коренных американцев предстало перед друзьями: из дурманящего тумана медленно возник уродливый лосиный череп, увенчанный парой ветвистых мшистых рогов. В пустых глазницах северным сиянием горели хищные огни, переливающиеся всеми жёлто-оранжевыми оттенками. — Ну и ебанина! Он похож на плод сношения двух вымазанных в говне приматов, — остроумно заключил Ларри с перепуганным выражением лица. — Визуально это скорее лось, но конструктивно твоя оценка более точна. Факела наизготовку! — смело глядя на чудовище, твёрдо сказал Тодд.

Ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж

Вновь запели бесчисленные полчища шмелей. Немигающий взгляд лесной хтони медленно проходился по каждому из подростков, а его холодность и кровожадность напоминали о бесчисленных жизнях, что угасли из-за ненасытного голода маньяка. Людоед щёлкнул пещеристой пастью, обнажая острые как бритва ряд клыков; длинный, склизкий язык вывалился изо рта, а с его толстого конца закапала тягучая субстанция, отдалённо напоминающая ядовитую слюну. Ребята столпились плотной гурьбой, замерев от ужаса: ранее все думали, что они готовы к битве с лесным дьяволом, но вновь увидев чудовище вживую, коленки забились в мелкой дрожи, а головы чуть ли не начали раскалываться от бесовского жужжания. Присутствие монстра сопровождалось подавляющим смрадом разложения и тления, которое цеплялось за воздух и отравляло всё живое.

Отвернись... Отвернись...

Несмотря на совет Трэвиса, Салли не мог оторваться от его глазниц: жаркие расщелины гипнотически действовали на него, будто они излучали некое первобытное, тёмное очарование. Мозги парня болезненно вибрировали, превращаясь в кисель, - влияние монстра словно проникало в его тело и сочилось по венам и капиллярам, наполняя тягучей эйфорией, чувством того, что Сал наделён порочной силой жуткой связи. Его дыхание замедлилось, а тело стало обмякать.

Вот... Вот он...

Наш... Нет, мой Вендиго.

— Пора... — Джонсон угрожающе взмахнул факелом. — Эй, чмо! Здравый рассудок Фишера вернулся на круги своя сразу, стоило монстру обхватить костлявыми клешнями раскалённый монолит. Тут же до ушей подростков донеслось шипение, будто на жаркой сковороде жарили бекон, а кислород наполнился запахом горелой шерсти и кожи. Через пару мгновений каменный валун покрылся трещинами, а после и вовсе развалился с лёгким взрывом: горячие черепки камня разметались по поляне, подняв удушающий сноп пыли. Вендиго с триумфом расправил обугленные почерневшие лапы, от которых исходил скверный дым.

Ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж

Монстр замер на развалинах монолита, выпрямившись в полный рост и представ во всей смертельной красе. Ребята уставились на его тело - символ извращённого слияния человека со зверем. Неестественно длинные конечности упали по швам, а измождённый скелет был туго обтянут кожей, поросшей дряхлыми копнами серого меха. Вендиго выглядел в точности, как и тем августовским вечером, однако нечто в облике дьявола выдавало то, что геноцид для него точно прошёл не зря. — Соберитесь... Надо начинать! — шептала Эшли, медленно пятясь к своему рюкзаку, где лежали нити. Команда девушки отрезвляюще подействовала на парней: Нил сразу выхватил из кармана джинсов посеребрённый клинок, Салли же был наготове в любой момент вынуть древний магический амулет. Однако их всех сплочало то, что абсолютно каждый держал в руке главный страх Вендиго - пламя. — Р-рагх... Монстр низко зарычал, опустившись на четвереньки: когтями цвета молочной кости он взрыл землю, испуская из щелей на месте носа полупрозрачный пар. Пружинистым движением он сорвался с места и грациозным прыжком кинулся на толпу подростков. — Разделяемся! — крикнул Тодд, еле увернувшись из-под мёртвой хватки цепких лап. Ребята резко бросились врассыпную: Сал и Эш в одну сторону, Тодд, Ларри и Нил - в другую. Пока Вендиго разворачивался, стоя на месте, где мгновением ранее была его "добыча", друзья разбежались по разным точкам поляны с огнём наготове. — Иди сюда, сладкий! — Кэмпбелл скалилась в напускной нахальной улыбке. — У меня для тебя кое-что есть! — Лучше давай ко мне! — Нил размахивал факелом на вытянутой руке. С ненасытной жаждой насилия и смерти Вендиго бросился к Ларри, проигнорировав близ стоящего Фишера и пронесясь мимо него: сердце Сала тут же подскочило и чуть не оборвалось, но Джонсон с лёгкостью уклонился и размашистым движением плеснул пламенем по груди демона: людоед разошёлся в болезненном рёве, шокированно замерев на месте. Пока маньяк справлялся с нанесённой травмой, ребята оцепили его в круг, стоя на расстоянии около трёх метров от чудовища. Вендиго сидел на обломках монолита и регенерировал: дымящаяся рана быстро затянулась и пропала.

Ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж

— Что?! Он и на это способен?! Надо облить его жидкостью для розжига! — крикнул Тодд, обращаясь к друзьям. — Ещё одна бутылка лежит в моём рюкзаке! Кто там ближе всех к нему?! Сал бросил оценивающий взгляд на валяющуюся у ствола дерева сумку физика: парень прикинул, что сможет добраться до неё в три быстрых прыжка. — Сейчас будет! Отвлеките его! — Ага, давай быстрее! Друзья начали размахивать пламенем, и тогда Салли развернулся спиной и понёсся к рюкзаку физика: Вендиго не прекращал сводить беспощадный взор с голубоволосого, наплевав на все провокации. Сал отшвырнул постепенно угасающий факел в сторону и начал долго возиться с молнией сумки: пальцы дрожали из-за прилива гормона адреналина, а низкая температура заставила их одубеть.

Бам! Бум!

В следующую секунду чудовище рвануло на парня, лёгким тычком сбив со своего пути Тодда: его громоподобные шаги разносились на много миль вперёд, вибрацией встряхивая землю.

Да что такое-то?!

Когда массивная фигура Вендиго устремилась к Салу, сердце Кэмпбелл отчаянно колотилось в груди, но под поверхностью её паники кипел другой вид отчаяния - глубокая, мучительная тоска по голубоволосому. Всю схватку её мысли пеклись больше о благополучии друга, чем о своём - сохранить его в безопасности и неважно, какой ценой. — Хей, ты не туда! — проорала Эш, сдвигаясь с места. — Ай! Когда девушка бросилась наперерез, монстр лишь бесцеремонно оттолкнул её, и лёгкое тело красавицы свалилось навзничь: Вендиго удалось лишь слегка поцарапать её руку. Фишер тут же откинул рюкзак и потянулся в карман за амулетом в надежде, что хоть он поможет от встречи лоб в лоб с лесным демоном: парню не хватило ровно секунды до того, как Вендиго подлетел к нему сзади и занёс когтистую лапу. Сал обернулся, встретившись с горящими адским пламенем глазами монстра.

Сука, нет...

Выпад уродливой конечности пришёлся ровно по протезу, который смягчил удар; парень развалился на сухой траве и приложился головой о лежащий неподалёку валун. Мозги ударились о стенки черепной коробки и запульсировали, а нависающие над головой верхушки сосен и елей расплылись в гротескных силуэтах. Что-то кричали Тодд и Ларри на повышенных тонах, стоя у Эш, но за грубым шумом в ушах Сал не мог разобрать их слова. Открывающийся вид на небо сменился очертаниями грязного черепа: своей мордой Вендиго заслонил обзор Фишера, испуская из пасти тошнотворный смрад зловонного дыхания. Горло парня сжалось от отвращения, а его руки неуверенно потянулись к грудине маньяка и упёрлись в нее, пытаясь оттолкнуть. Ладони нащупали мех, жёсткий как щетина и безжизненный; волоски слиплись паршивыми клочками и были покрыты коричневой коркой, отдалённо напоминающей засохшую кровь. Когда чудовище клацнуло челюстями, шумно принюхиваясь к телесному запаху парня, шафрановое сияние в пустых глазницах забилось ярчайшими всполохами и испустило искры: разум Сала помутнел, вытаскивая из глубин нутра всю чёрную первобытность. Лава растеклась по телу, будто какая-то дикая, звериная часть человеческой психики взяла бразды правления. — Ушёл отсюда! Пока Вендиго подавлял сознание Фишера, Ларри подошёл к монстру и облил его спину розжигом: жидкость растеклась по позвонкам, цепляясь за гнойные язвы и задерживаясь на впадинах живота. Чудовище взревело, наотмашь рассекая воздух когтями, и отряхнулось.

Ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж

...Салли продолжал лежать на траве, яростно трясясь в агонии и истекая слюной: непрекращающаяся буря сжигала нервы и мышцы дотла. Горячая кровь закипала, а сердце выпрыгивало из груди с тяжестью свинца и больно ударялось о рёбра. Погружаясь в бездну страданий, парень слышал на фоне ужасающий рёв монстра и человеческие крики, ощущал спиной щекотную вибрацию земли. Тело покрывалось липким потом несмотря на трескучий холод: в конечном счёте Фишер титаническими усилиями перевернулся набок, отодвинул протез от травмированного лица, после чего его стошнило кровавым потоком. — Проверьте его!.. — до его ушей донёсся отдалённый мужской голос. Когда волна мучений стихла, парень неуверенно поднялся на ноги, поправляя скошенный протез; к нему приближался неизвестный, спешными и быстрыми шагами преодолевая расстояние. Он нервно смотрел в его глаза, оглядывая тело и держа в руке что-то, что наводило на Сала животный, ужасающий страх. Желудок тоскливо свернулся от одного взгляда на кожу человека, мясистые щеки и пальцы так и просились оказаться перемолотыми в кашу. Рот наполнялся вязкой слюной: голод грыз Салли из глубин его существа, сбрасывая его человеческое нутро и превращая в кого-то совершенно другого - того, кто движим лишь потребностью охотиться, выслеживать, пожирать... — Как ты? Всё в порядке? — парень маняще потрогал его по плечу. — К счастью, нам удалось его спугнуть.

Ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж

Ненасытная жажда еды ревела в теле как лесной пожар или торнадо. Она граничила с безумием до того, что Фишер закипал яростью как многовековой вулкан, сотни лет ожидающий своего извержения. Парень бросил взгляд на Хозяина, который загонял двух жертв в угол; жгучая ненависть к людям сочилась в каждом взмахе лап или рычании. Хозяин был зол до предела - Салли прекрасно чувствовал его. — Сал? ...Фишер тут же набросился на парня, заваливая его на землю и прижимая всем своим весом. Человек никак не ожидал сего поворота и не мог действовать от шока: всё, что он делал, - удивлённо глазел на голубоволосого. — Что ты творишь?! Очнись! — жертва завопила, срывая голос. — Помогите хоть кто-нибудь! С пылающей ненавистью Салли схватил его шею, изо всех сил сдавливая мышцы; пальцы до побеления впились в кожу, пульсируя от красного жара гнева. Ужин умолк, хрипя и пытаясь разжать стальную хватку. Внезапно кто-то пинком отшвырнул Фишера, и тот кубарем полетел прямо на валуны. — Приди в себя! Ты должен бороться вместе с нами! Ты чуть не задушил его, видишь?! Сал!

Ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж

Фишер заметил упавшее на землю остриё, что на своей гладкой поверхности отражало меланхоличное сияние луны. Узкий луч яркого света танцевал по всей длине серебра, поблескивая завораживающей игрой света и тени: Сал резким выпадом схватил кинжал, сверля диким взглядом обидчика. — Не делай этого! Это не ты! Ты бы никогда этого не сделал! Вторая жертва попятилась, подняв руки в примирительном жесте: её глаза так и сочились страхом, подпитывающим силы и намерения Салли. Неподалёку Хозяин, злобно рыча и трясясь от злости, всё ещё сражался с кем-то двумя, что гоняли его огнями.

Хозяин должен быть мною доволен...

Я должен накормить его.

— Нет! В последний момент жертва развернулась, чтобы убежать, но Фишер подорвался и воткнул клинок под рёбра, до рукоятки загоняя его по самые глубины тела. Кровь, ароматная и дурманящая, хлынула из раны, обливая своей сладостью пальцы и одежду Сала. — Хв-... Хватит. Очнись, Сал... Прекрати. Салли сделал ещё несколько ударов ножом - влажные багровые дыры испещряли живот и бок ещё живого ужина. Металлический запах сводил с ума, а желудок начал сжиматься от отвратительного чувства пустоты, отзываясь эхом непрекращающегося пустого шума. Человек упал на траву тряпичной куклой и захаркался бурой кровью, что так манила и влекла к себе. Хозяин повёл носом, уловил нотки пытливого аромата, заполняющий собой лесной воздух. Он сразу же оставил двоих, что так долго сражались против него, и в один прыжок подскочил к раненому. Жёлто-оранжевые огни в глазницах вспыхнули, когда он увидел перед собой любимое блюдо - человечину. — Нет... Помоги мне, др-... Друг. Я сейчас умру. — Что там, блять, происходит?! — вскрикнул кто-то со стороны. — Твою мать, где этот ёбанный розжиг?! Быстрее! — А-а-а-а-а-а!.. Под испуганный женский крик Хозяин схватил лапами умирающего, что продолжал хрипеть и истекать кровью, - он всё ещё пытался бороться со ступающей на пятки смертью. Крепче схватив жертву, в один прыжок Хозяин пересёк поляну и скрылся за хвойными ветвями: издали послышалось его рычание, настолько громкое и оглушающее, что рёв перебивал воющие завывания ветра, который гулял между елей и сосен. Проклятое жужжание с исчезновением Хозяина испарилось вмиг. — Р-р-раа-агх!

Теперь Хозяин будет сыт...

Я сделал хорошее дело.

— Сука, сука... Твою мать! Пиздец! Новые вспышки головной боли накатили на Сала: приступы клещами сжимали виски, грозясь расколоть череп надвое и перемолоть остатки в труху. Каждый пульс крови по венам был подобен ударам молота по наковальне; приходя в себя, Фишер упал на колени у крупного осколка монолита и тяжело дышал, лихорадочно хватая иссушённым ртом свежий воздух. Когда сознание постепенно пришло в норму, от былой злобы не осталось и следа. Лишь слабые урчания отзывались в животе неприятным посасыванием. Голубые глаза парня распахнулись, глядя на открывающуюся перед ним картину: Эш сидела на холодной земле, горько плача и положив на свои колени голову Тодда, который будучи весь перемазанный в грязи лежал без сознания. Девушка отрывисто перебирала его взъерошенные кудри и поглаживала их. — Всё зря... — рыдала девушка, содрогаясь всем телом. — Нил, он... Его больше нет? Что с ним будет? Стоящий позади Ларри сплюнул, трясущимися руками держа у губ сигарету: в одну затяжку он осушил её до фильтра и рвано выдохнул табачный дым. Он ходил взад-вперёд, время от времени пиная мелкие осколки монолита как футбольные мячи. — Я не могу в это поверить... Я, блять, не могу в это поверить! — шатен схватился за волосы, скривившись в безумии. — И что нам говорить Тодду?! "Ой, прости, твоего парня утащил Вендиго хрен знает куда! Не уследили!" — Вы... Вы о чём? Что произошло? Салли подал голос крайне неуверенно и слабо: память о минувших событиях не отпечаталась в его сознании, стеревшись и сгинув в небытие. Среди суматохи в голове парня преобладал странный раскол, как будто часть его отсутствует или, возможно, никогда не существовала вообще. Воспоминания оставались неуловимыми и недосягаемыми, оставляя только терзающее подозрение, что пятью минутами ранее произошло что-то очень плохое. — Ах! Кэмпбелл в ужасе вскрикнула и отодвинулась на метр: озверевшим от страха взглядом она глядела на парня, точно пытаясь понять, что сейчас находится на его уме, и стараясь предугадать последующие действия. Видя панику девушки, Джонсон мягко положил руку на её плечо и по-дружески погладил её. — Да что такое-то? — Скажи, ты... Ты нормальный? — потерянно спросил шатен, пряча глаза так, словно боясь посмотреть на Салли. — Я?.. Ну наверное. А почему я должен быть "ненормальным"? — Ты... Ты чуть не задушил Тодда и пырнул Нила. Последние остатки тяжелого, гнетущего тумана медленно рассеивались в голове Салли, сменяясь ужасающим осознанием, которое поразило его ударом под дых: заляпанные бурой кровью ладони и одежда говорили ярче всех слов. Парень тяжело задышал, когда вес осознания начал давить на его плечи тяжёлым грузом: разум кружился в беспорядке, когда части пазла начинали складываться воедино, открывая картину невообразимой жестокости и насилия. — Я... Я не мог... — мямлил Фишер, попеременно глядя то на свои руки, то на бессознательного физика. — Я бы никогда... Скажите, что это тупая шутка! Кэмпбелл сжалась от горестных воспоминаний: в её ушах всё ещё звенели хрипы и зовы помощи Дугласа, что до последнего пытался разбудить в Фишере здравый смысл. Металлист обнял подругу, прижав её спину к своей груди и пытаясь хоть как-то оказать Эшли телесную поддержку в трудную минуту, хотя и сам нуждался в ней не меньше. — Я тоже надеюсь на это. Пусть всё окажется ёбнутым кошмаром... — отстранённо бормотал под нос Джонсон, глядя на фиолетовое лицо Моррисона. — Я всё ещё не могу поверить в произошедшее, но... Я всё видел своими глазами и ничем не мог помочь. Никому. Вина и стыд боролись за господство в психике голубоволосого, каждое из которых отравляло мощным ядом, который просачивался до самых маленьких клеток и постепенно разъедал самовосприятие: он ранил друга собственными руками. Вес этого знания давил как роковое бремя, грозясь довести Сала до точки невозврата. Каждая мышца в теле натянулась, а горячие слёзы ошпарили шрамированную кожу лица. Парень судорожно заметался туда-сюда, сгорая от ненависти к себе: тёмное влияние Вендиго словно всё ещё действовало на него токсичным осадком, что просачивался в поры и заражал душу. — Нил, он... Я верну его. Вот увидите! — Что?! Не неси хуйни! — строго отрезал Джонсон, поднимаясь на ноги. — Что ты задумал? Сал направился в сторону стволов сосен, между которыми уносился монстр с раненым другом, и обернулся на грубый крик шатена. — Я всё исправлю! Это... Это моя вина, понимаешь?! Всё из-за меня! — Тебя никто туда не отпускает! — гневно прорычал Джонсон. — Мы сейчас же возвращаемся в апартаменты. — Кто? — Я! Я не пущу тебя туда! — Но Нил!.. — Нет Нила! Всё, забудь! — металлист чуть ли не ненавидел себя за сказанные слова, с усилием выталкивая их из сжатого горла. — Нам нельзя рисковать тем, кто ещё жив. — Вы не понимаете... Он ещё дышал, я помню, — тараторил Фишер, уставившись туда, куда убежал Вендиго. — Никто не умрёт по моей вине! И если у меня есть шанс всё исправить, то я не могу его упустить! — А ну стоять! Ты ёбнутый и не мыслишь здраво! — Салли, не надо! — вмешалась пришедшая в себя Эшли. — Это всё он... Не т-ты. Голубоволосый рванул по следам монстра, грубо хлестнув еловыми ветками бросившемуся вслед Ларри: грубая хвоя неприятно шлёпнула его лицо и саданула по глазам. Возникшая заминка помогла оторваться на приличное расстояние. — Что... Зачем?! — Джонсон импульсивно тёр ладонями веки, а голос срывался на надрывный крик. — Я тебе говорю: не ходи! Он и тебя грохнет! — Извини! Паника толкала Фишера вперёд отчаянными скачущими рывками, каждый шаг подпитывался бешеным взрывом энергии из-за бушующих внутри эмоций. Направляясь вперёд, Сал видел вокруг себя не безмятежную лесную гладь, а размывающиеся фигуры в зелёно-синем калейдоскопе. Царящая над головой луна скалилась и хихикала, освещая бегущему парню тропу и помогая избежать поваленных стволов деревьев и лежащих коряг. — Стой-ой-ой-ой!.. — Са..! Холодный ветер хлестал парня по протезу и ушам, но до его слуха всё равно доносились невнятное эхо криков двух человек позади: Ларри и Эш, оставив Тодда на поляне, преследовали голубоволосого, мчавшегося далеко впереди. Движущая сила чистого ужаса и скорби подстёгивала Салли, даруя огромную выносливость и не оставляя места для пустых сомнений или колебаний. Между тем парень услышал тихий бег кого-то третьего, что догонял ребят на далёком расстоянии.

Шурх-шурх-шурх!

Ускорившись, его сердце заколотилось в груди как барабан, каждый удар нежного, но стального органа звучал в отрывистом ритме, который эхом наполнял уши оглушительным рёвом. Листья с мелкими ветками хрустели и ломались под ступнями; воздух, прохладный и влажный, касающийся раскрасневшейся кожи шеи Сала, нёс землистый запах мха и гниющей листвы, который смешивался с едким привкусом адреналина в его ноздрях. Время потеряло всякий смысл. — ...-нись-ись-ись! — ...-дурок-урок-ок! В гуще замёрзшей травы валялась рация: аппарат лежал экраном вниз, некогда его полированный корпус теперь был покрыт грязью и мелкими комками земли. Вероятно, на последнем издыхании Нил нашёл в себе силы швырнуть её на землю как зацепку. Не долго думая Сал подхватил рацию и понёсся дальше, сверившись с направлением: примятая зелень уходила куда-то вбок. — ...Ал-ал-ал! Вскоре среди деревьев показался холм, поросший густыми вереницами голых кустов и пышных елей: в его низине светился чёрный прямоугольник, окаймлённый ржавыми хлипкими балками - шахта. Вход в заброшенную шахту зиял как пасть некоего давно умершего зверя, раскрывая челюсти всё больше по мере того, как Фишер шёл на сближение. Металлические двери некогда ярко-оранжевого цвета выцвели до тусклого-горчичного, они слетели с петель и опасно провисали под тяжестью собственной дряхлости. Края были изъеденными и проржавевшими, металл ослабел за годы воздействия влаги и ветра.

Это оно... Да!

Нил, только дождись меня... Я уже тут.

Твой убийца и спаситель.

— ...-ет-ет-ет! Убедившись, что амулет всё ещё лежит в кармане куртки, Сал с разбега влетел в проём между старыми дверями и утонул в кромешной мгле, что царила во всеми забытых тоннелях: парню пришлось освещать путь тусклым фонариком телефона. Лучи болезненного, бледного света пронзали мрак, выхватывая уходящие вперёд проржавевшие рельсы со шпалами, некогда служащие средством передвижения для вагонеток с добычей. Испещрённые шрамами времени и забытья камни, что увенчивались сверху кругом, угрожающе нависали над головой, рискуя обвалиться на каждый громкий крик. Воздух стоял густым от затхлого запаха запустения, ядовитой смеси коррозии, плесени и слабого привкуса минералов, давно выщелоченных из земли. Салли слышал, как с жирных сталактитов капала мутная вода, заливая собой отсыревшие булыжники. Медленно продвигаясь вперёд, Фишер приметил сгнившую тележку, что превратилась в груду трухи и пыли.

Я скоро приду, только дождись...

Держись, Друг!

Глаза постепенно привыкали ко мраку, гнусным от веса забытой истории и обещания невидимых ужасов, таящихся внутри. Как бы ни страшила забытая шахта Сала, голубоволосый ни на секунду не сомневался в своих намерениях и продвигался вперёд: каждая выхваченная неровность на вырытых стенах отбрасывала ужасающие тени, что тянула крючковатые лапы к напряжённому телу Фишера, пока свисающая с разбитых ламп тонкими занавесками паутина цеплялась за его растрёпанные голубые волосы. — *Ш-ш-ш* Раз-раз... Кто-нибудь слышит нас? Нил? Приём. В кармане грубо зашипела рация: из её динамиков послышался голос шатена, что судорожно зажимал кнопку на парном аппарате. — Алло, это Сал... Приём! — отозвался парень. — Сал?! *Ш-ш-ш* Откуда у тебя трубка? Приём! *Ш-ш-ш* — Я нашёл её недалеко от шахты. Приём. — С тобой всё в порядке?! — орущий голос Ларри резал по барабанным перепонкам. — Где тебя носит?! *Ш-ш-ш* Приём! — Я иду вглубь шахты. Пока никого не видел, приём. — Скажи, где ты, и стой на месте! *Ш-ш-ш* Мы с Эш у входа, сейчас я к тебе приду. Приём! — Нет, прекращай! — Фишер разозлённо сжал рацию. — Даже не думай тащиться сюда, мне не нужна твоя помощь! Хватит мне жопу подтирать! — Заткнись, заткнись! Я сам решу! — слова Джонсона звучали всё более отрывисто, пока в один момент не умолкли совсем. — Что ты... Ай! *Ш-ш-ш* — Ларри?.. Алло! Приём! Ты где?! — *Ш-ш-ш* Голос Сала эхом отражался от холодных стен тоннелей, троекратно ударяясь о них и возвращаясь к парню: рация совсем затихла после непродолжительных звуков возни в эфире.

С ними всё будет в порядке...

Вендиго точно здесь. Их никто не тронет.

Уняв подступающие эмоции, что могли помешать спасению Нила, Салли сунул рацию обратно в карман и двинулся вперёд. Мысли о благополучии экс-партнёра упорно пытались расстроить холодный рассудок и помешать погружению на самые глубины, но возникшее на пути перепутье отсеяло все лишние мысли. Подобрав лежащий среди рельсов кусочек гранита, Фишер кинул его на землю и свернул направо.

***

Так в мире, где тьма и свет пересекаются,

Словно мираж, она в небе висит.

Легенда о Вендиго, что не умирает,

В вечности лесов, где страх не шумит.

Парень уже сбился со счёта, не зная, сколько времени он провёл в этой заброшенной темнице: тишина и мрак давили на Сала хлеще, чем любая реальная опасность. Каждый неуверенный шаг вызывал импульс страха в теле Фишера, а хруст гравия под его ботинками эхом разносился в гнетущей тишине, словно похоронные мотивы. Каждое нервное окончание находилось в состоянии повышенной готовности, но единственный уцелевший глаз Салли безрезультатно старался выявить хоть малейший намёк на присутствие Нила или Вендиго. Заброшенные тоннели тянулись как лабиринт отсыревших, тенистых коридоров, абсолютно ничем не отличающиеся друг от друга. Миновав несколько развилок, голубоволосый видел одну и ту же картину: скрипящие балки, сталактиты в паре со сталагмитами, расшатанные рельсы, тут и там валяющиеся деревянные доски и прочий строительный мусор, пока слабый луч света фонаря не выхватил из тьмы берцовую кость. Сердце забилось с новой силой: стержень кости был погрызен и изъеден, неровные вмятины рассказывали ужасающую историю о порочном, ненасытном аппетите хищника. Разглядев останки поближе, парень увидел, что следы зубов испещряли всю поверхность кости. Некоторые из них были неглубокими и нечеткими, другие - впалыми и рваными, словно челюсти монстра раз за разом смыкались на ней, разрывая богатую костным мозгом внутреннюю часть. Сал с отвращением отошёл от страшной находки на шаг и двинулся дальше, и через пару метров в стене показался разлом. Взгляд парня сразу же прицепился к разверзавшейся дыре, к основанию которой горкой поднималась рыхлая земля. Мощности фонарика телефона не хватало, чтобы высветить все тайны, что скрывались внутри, но слух Салли выявил интенсивное чавканье и хруст. Вытащив из кармана амулет и крепче сжав его в дрожащей ладони, парень на негнущихся ногах последовал к жерлу. Преодолев разлом, Фишер очутился в небольшом душном помещении: парень осветил его и увидел кучу сгромождённых друг на друга повозок, что успели запылиться и развалиться на неровные трухлявые куски за долгие годы. Обогнув ворох деревянных досок, Сал углубился в заднюю часть закутка: слабый луч света выхватил из тьмы Вендиго, что сгорбленно припал к зловонной туше.

Твою мать... Я не успел.

Прости, Друг. Покойся с миром.

Салли казалось, что он забыл, как дышать и двигаться: язык прилип к нёбу, стоило ему во всех красках увидеть открывающуюся перед ним зловещую сцену. Скелетное, неестественно вытянутое тело чудовища отбрасывало измождённую тень, чёрный силуэт полз по полу, как полчища змей. Острые когти Вендиго погрузились в распоротый живот Нила, с лёгкостью вырвали печень и прямым рейсом отправили в бездонную пасть; острые клыки влажно защёлкали, разрывая нежный орган на куски. Труп Дугласа лежал в неестественной позе: его конечности были сломаны, а разорванная на груди кожа слезла с рёбер и обнажила ряд вымазанных в крови костей. Внутренние органы, обычно скрытые от глаз, были жестоко обнажены - мешанина тёмной, багровой плоти и безжизненных сосудов поражала воображение и заставляла голову Сала идти кругом. Фишер отвёл взгляд, всеми фибрами ощущая подступающий ком рвоты, но, когда чудовище вынуло из кровавой дыры синевато-багровый кишечник, раскручивая его и всасывая как спагетти, рот Салли неминуемо наполнился желчью, что едко обожгла глотку. — Салли? Ты слышишь меня? *Ш-ш-ш* — вновь ожила рация. — Как ты?.. Приём! Вендиго резко вскинул измазанную в красном голову и прекратил своё пиршество: пустые глазницы полыхнули огнём. Доселе он не замечал чужого присутствия, будучи слишком увлечённым поеданием лакомства, но шипение вмиг поразило его чуткий слух. — *Ш-ш-ш* Эй! Ответь! — настойчиво орала Кэмпбелл в трубку. — Дай нам знак, что ты в порядке! Приём! *Ш-ш-ш*

Бляха, ну как же ты не вовремя!

Фишер застыл от страха, видя, как монстр откликнулся на зов и начал хищно оглядываться, рыская огнями в месте источника звука. Парень успел вспомнить все существующие маты, прежде чем нащупал рацию в кармане и швырнул её на каменный пол: аппарат разбился вдребезги, распадаясь на составные электронные части. Трубка умолкла слишком поздно - Вендиго оторвался от трупа и скрючившись поднялся на ноги. Низкая высота помещений и коридоров в шахте позволяла лесной хтони передвигаться только на четвереньках; монстр угрожающе зарычал, да так громко, что уши парня начало закладывать, а с потолка посыпалась древняя пыль. — Р-р-рагх! Страх выдавливал из лёгких Сала дыхание: тело окаменело, а ступни примёрзли к земле. Ужас леденил душу, бродил по теням разума и овладевал душой, мёртвой хваткой цепляясь за самые глубокие уголки. Сжатый в руке амулет не давал никакого мнимого чувства безопасности. — Не... Т-трогай меня, — шептал парень, заикаясь. — Ты же только что поел. Вендиго встрепенулся и проскользил к парню с небывалой грацией: его гибкое худощавое тело двигалось в плавных гипнотических движениях. Почти незаметная рябь крепких мышц дьявола казалась похожей на движения змеи точно как завораживающее проявление грубой мощи. Монстр замер в двух шагах от Салли, изучающе разглядывая его и тяжело дыша, выпуская сноп пара из щелей на месте носа. Фишер покатал в ладони увесистый талисман, как бы доказывая в первую очередь себе, что он не безоружен, но монстр не проявлял никаких признаков агрессии, недвижимо наблюдая за беззащитным человеком, что так отчаянно пробрался в его царство.

Что я делаю?.. Это безумие.

Осмелев, Сал переложил телефон с горящим фонариком в руку, держащую амулет: освобождённая ладонь неуверенно потянулась к голове Вендиго, миллиметр за миллиметром преодолевая расстояние между собой и монстром. Онемевшая от ужаса ладонь колебалась лишь мгновение, сжимаясь, после чего опустилась на холодный череп - его поверхность была гладкой и угловатой, словно скульптурный артефакт из давно забытой гробницы. Пальцы покалывало от холода, пока они мягко поглаживали лоб дьявола: Вендиго оставался бесстрастным и неподвижным, а его апатичность леденила душу куда больше, чем любая неприкрытая вспышка ярости. Салли накрыла волна дереализации: парень будто потерял связь с физическим миром, паря вне собственного тела и наблюдая за разворачивающейся сценой со стороны. Инстинкт самосохранения велел убежать, забиться в угол или потерять сознание от страха, а разум кружился, безуспешно пытаясь осознать сюрреализм сцены. Стоя особенно рядом с чудовищем, до Сала доносился смрад его дыхания, который удушал ядовитым тайфуном: воздух пропитался зловонием гниющей плоти, скверной и металлом.

Это так... Пугающе правильно.

Я сплю, или он меня уже убил?

Чем больше я об этом думаю... Тем яснее мне кажется,

что всё идёт своим чередом. Так и должно быть.

Холодный череп, как молочный холст, продолжал впитывать прикосновения парня: огонь в глазах Вендиго потух, и глазницы в немом молчании душили полыми, безжизненными пустотами. Отсутствие глаз, какого-либо видимого чувства или искры жизни только подчеркивало чуждую, нечеловеческую природу монстра: его отличительная черта - ненасытный голод - особенно ярко демонстрировалась в измазанными останками Нила мощных челюстях. — Р-р-ргх... Салли сразу же одёрнул руку, когда монстр встрепенулся и низко, угрожающе зарычал: парень тут же предcтавил, как он злобно скалится и обнажает клыки, будь у него морда из живой кожи и мышц. Монстр заметил во второй ладони парня смиренно лежащий амулет: Вендиго выпрямился настолько, насколько ему позволяла высота потолков в подземелье, и его глазницы вновь заискрились недобрым светом. Чудовище бросилось мимо Фишера, царапая крепкими рогами нависающие сверху камни, пролезло в разлом и скрылось в черноте. Даже когда разносящийся эхом гул шагов чудовища утих, Сал продолжал стоять каменным истуканом: произошедшее поразило его ударом молнии, как внезапный электризующий шок, который замораживал дыхание в горле и делал разум совершенно безмолвным. — Печально вышло, правда? — раздался неподалёку тихий голос. Над осквернённым трупом стоял Нил собственной персоной: он с отчуждённым видом рассматривал своё неживое тело, склонившись и сложив руки за спиной. Друг выглядел абсолютно спокойным и тихим, словно и не бывало никакой кровавой схватки, однако меланхоличный взгляд карих глаз и сочащиеся кровью ножевые раны напомнили обо всех ужасах ночи. — Нил? — Сал не верил собственному взору. — Это... Как? Нил не отвечал: Сал подошёл к нему в упор и умоляюще посмотрел в его стеклянные глаза. Дуглас мерцал подобно пламени свечи, и его эфирный силуэт размывался и заострялся как рябь на поверхности пруда. — Мне... Так жаль, так жаль... — речь Фишера дрогнула, обнажая всю боль. — Это был не я, правда... Я бы никогда не причинил боль другу. — Стой, — Дуглас замахал руками, а его голос был лёгким ветерком, что ласкал слух. — Я тебе верю... Ты не мог противостоять ему. — Я... Я знал, что мне нельзя смотреть в его глаза, но облажался ценой твоей жизни! Слова Салли сорвались на крик, и он схватился дрожащими пальцами за свою голубую шевелюру: парень безуспешно пытался бороться с бушующей ненавистью к себе, которая выжигала душу и покрывала её трещинами. — Ты ничего не мог сделать. Здесь нет твоей вины, друг, только лишь печальное стечение обстоятельств, — Нил присел на корточки у трупа и со скорбью погладил холодное обглоданное плечо. — Я сожалею лишь о том, что не смогу как следует проститься с Тоддом. — С Тоддом?.. — Да. Просто будьте рядом с ним, раз уж я не смогу, ладно? Парящая рука Дугласа витала над телом и остановилась ровно над местом, где когда-то билось его горячее сердце: Вендиго выжрал и его, жестоко вырвав хрупкий механизм из груди и проглотив, даже не прожевав. Ладонь друга лишалась прозрачности, теряясь с окружением как полустёртый набросок: движения призрака были до безумной грации плавны как в сладком сне. — О... Да, да, конечно. Это меньшее, что я могу сделать для тебя... Для вас. — Обними его от меня, как увидишь. Тодд сильный, он... Справится, — даже сквозь дымку Сал увидел, как трепещущее искрами лицо Нила исказилось в боли, будто он и сам не верил своим словам. — Он не покажет, что нуждается в вас... Так что не дайте ему выстоять эту битву в одиночку. Тем более проиграть. — Ты пропадаешь, Нил. С течением времени очертания Дугласа угасали и растворялись как туман на рассветном солнце. Некогда чёткие черты лица становились все мягче и размытее, контуры крепкого подбородка и надбровные дуги смешивались с сырым, промозглым воздухом заброшенной шахты, которая навсегда останется его последним пристанищем. — Да. Ну что ж... — тоскливо произнёс призрак, оглядывая ладони, что смешивались с бесконечным. — Пришло время прощаться. Я был рад знать всех вас и сражаться бок о бок с такими замечательными друзьями. Так и скажи ребятам, ладно?.. — Я скажу всё. Обещаю... Нос Фишера нестерпимо зажгло огнём, когда щемящее чувство горя начало подниматься внутри с новой силой: слёзы, что просто покалывали в уголках век, прорвали дамбу и крупным потоком потекли по шрамам, и каждая капля была крошечным, солёным монументом тоски и печали, знаком, что не всё человеческое умерло в его дрянной душе.

Я монстр... Я монстр!

Будь оно иначе, он был бы среди всех нас!

— Вы его победите, я уверен. А если мне суждено умереть - пусть так оно и будет, — голос Нила затихал, пока вместо его бархатного шёпота не осталась пустота. — И главное, Сал, главное: не вини себя, как бы тебе этого ни хотелось. — Я не могу!.. Удушающее рвотное ощущение спирало горло, пока рыдания прорывались сквозь Салли и превращались в мучительные стоны. Вопли отчаяния разносились по пещерам шахты, ударяясь о стены и растаивая в её тёмных глубинах; каждый приступ стенаний - это свежая обжигающая рана, беспощадное напоминание о занесённом над другом кинжале и зверской неконтролируемой жестокости, таящейся внутри Сала. Когда парень распахнул опухшие глаза, он обнаружил, что остался в полном одиночестве среди глубин подземелья: фантом Нила пропал, как и суждено любому призраку. Полное осознание его смерти пришло лишь сейчас. — Прости... Прости меня.

Как же я буду смотреть в глаза Тодда?

Эшли? Ларри? Отца?..

"Твой сын - убийца, пап. Вот такого вот урода ты воспитал...

И телом, и душой. Гнилой до костей.

Неправильный. Сломанный. Разбитый.."

Слёзы продолжали застилать взор, рассеивая свет фонарика и превращая его в мутное марево; наощупь Фишер стал рыть землю и закапывать ею тело покойного друга. Грязь забивалась под ногти и пачкала одежду, но какое значение это имело сейчас? В последний раз взглянув на искажённую в агониях гримасу Нила, Салли мысленно простился с другом и забросал её взрыхлёнными комьями чернозёма: теперь на месте растерзанного тела возвышалась неровная горка, что скрывала усопшего. Ещё некоторое время парень сидел у импровизированной "могилы" и приходил в себя: буря временно отступала, позволяя измученной раскалённой психике немного отдохнуть. Вскоре Сал поднялся на ноги, стараясь лишний раз не оборачиваться, и отправился обратно на выход, на свежий воздух и лесную благоухающую тишь. Салли не торопился: к счастью, он запомнил проложенный путь благодаря повсюду раскиданным зацепкам - вот здесь на развилке лежит камушек, а там найденный моток медной проволоки приглушённо поблёскивал у покосившейся балки, что держала свод потолка. Каждый размеренный шаг эхом разносился по тоннелям, то и дело возвращая мысли назад, туда - в помещение за разломом, где каждый обрёл что-то своё: Нил - смерть, Вендиго - ужин, Сал - травму.

Вендиго... Но после всего я не смогу тебя убить так просто.

Не захочу.

Ты, мерзость, родственна мне.

Ты - зеркало моей бездны,

и сегодня я в этом убедился.

Каким-то образом ты нашёл и обострил все мои пороки

одной лишь силой взгляда.

Ты - мой ящик ужасов Пандоры, моё проклятье и бедствие.

Но если я найду в себе волю и прикончу тебя,

то что произойдёт со мной? Буду ли я жить сам?

Апатия захлёстывала Сала с головой: не было никакого страха, скорби или ненависти - всё это осталось погребённым позади вместе с обглоданным трупом Дугласа. Фонарик телефона освещал неровные поверхности, а вес тонн земель и камней угрожающе нависали над головой Фишера удушал своей тяжестью. Так бы Салли и продолжал медленно продвигаться на выход, если бы ему не снизошло внезапное озарение.

Чёрт. Ребята.

Монстр куда-то убежал из разлома и, дай Бог, не на выход.

Я уже иду, только дождитесь!

***

Когда парень наконец выбрался на поверхность и пролез мимо ржавых дверей, воздух обжигал его лёгкие лавой, а рот судорожно глотал воздух, отчего голова шла кругом - Сал настолько быстро бежал, что его выносливость дала сбой, пока ноги пружиной ступали по земле в бешеном ритме. Голова чуть ли не закружилась, когда свежий воздух леса проник в лёгкие. Открывшийся вид успокоил его тревогу, правда, ненадолго: никакого чудовища или его следов не было рядом и в помине, однако текущая ситуация вызвала ещё больше вопросов. Ларри лежал на земле без сознания, раскинувшись на сухой траве с закрытыми глазами. Возле него примостилась Эшли, подстелив под задницу какую-то тряпку из рюкзака: она всё ещё выглядела сильно напуганной, но слёзы больше не текли ручьём из её глаз изумрудного цвета. Она выглядела такой нежной и хрупкой на фоне всей жестокости, что таилась под еловыми ветками, однако Кэмпбелл не стоило недооценивать. Она с подозрением косилась на фигуру Трэвиса, что с задумчивым видом рассматривал её небольшую рану. — Салли! — Эш, заметив парня, вырвала руку из хвата блондина и подлетела к парню. — Ты жив... Я уже успела мысленно тебя похоронить, так напугалась... — Э-э, ну да... Сал крайне прохладно встретил её радость, даже не удосужившись обнять подругу в ответ - всё внимание парня было сосредоточено на Фелпсе. Девушка неуверенно отстранилась, и с её лица медленно сползла улыбка - мысленный взор вновь заполнила сцена нанесения тяжких телесных Нилу. Её внутренности обдал озноб от ужаса. — Какого чёрта? Откуда ты взялся? — скептичный вопрос голубоволосого разрезал тишину. — Спасательная операция пошла не по плану? — Слышишь, ты!.. — парень вовремя взял себя в руки, с трудом сдерживаясь, чтобы не кинуться на задиру с кулаками. — И почему Ларри без сознания? Объяснись. — Го-осподи, неужели тебя это действительно волнует? — угрюмо протянул блондин, вскинув руки. — Кажется, есть вещи, которые действительно достойны обсуждения. Трэвис подошёл к ребятам ближе, и лунный свет, что просачивался сквозь пушистые кроны древесных гигантов, поймал его лицо и осветил лучами. В бледном озарении Фишеру сразу же стало видно то, насколько большое количество синяков покрывало его смуглое лицо: несколько больших пятен светилось в жёлто-фиолетовых оттенках, а правый глаз и вовсе опух и заплыл. Глядя на Фелпса, Сал буквально ощущал боль и пульсацию от травм. — Это откуда? Вен..? — Нет, — отрезал блондин, нахмурившись. — Салли, — наконец встряла Кэмпбелл после долгих размышлений. — На удивление... Он - наш... Союзник. Последнее слово девушка выплюнула с огромной дозой недоверия и пренебрежения, будто несёт отборную чушь: оно и не было удивительно, учитывая предыдущие взаимоотношения компании друзей и задиры. Впрочем, Трэвис этому не удивлялся: он и сам не ожидал подобного поворота событий, так как не собирался публично раскрывать свою лояльность, но того затребовали обстоятельства. — Тьфу, да знаю я, — досадно буркнул Сал и закурил. — Так ты расскажешь, как попал сюда? — Не сейчас. Пора возвращаться в город, а там поглядим. Тем временем, как по команде, Джонсон протяжно замычал, постепенно возвращаясь к рассудку из забытья: он начал извиваться на траве и неохотно открывать глаза как под опьянением. Будучи абсолютно опустошёнными как телами, так и душами после тяжёлой битвы с монстром, ребята поплелись обратно, успокоив взбушевавшегося металлиста, что ярко эмоционировал и сыпал надоедливыми вопросами. В конечном счёте шатен сдался и согласился с друзьями, решив отложить все напряжённые разговоры до скорого времени. Захватив травмированного Тодда с той самой злополучной поляны, Сал, Ларри, Эш и Трэвис покидали территорию лесных массивов и не могли избавиться от ощущения, что они сбежали из ада, первобытного царства неумолимых страданий и невыразимого грызущего ужаса. Они знали, на что шли... Но наивно полагали, что смогут побороть древнего дьявола, который столетиями терзал целомудренные души, одной лишь безделушкой и куском металла. Глупость наказуема, жребий брошен. Фишер и понятия не имел, какое будущее их ждёт, да и ждёт ли? Одно он знал точно: всё кардинально изменится. Пора принять гадкое прошлое - хрен ты от него скроешься, терпи и пожинай плоды - и довериться неизбежному. Последний рубеж пройден, кровавая мистерия свершилась на пепелище омертвелого счастья. Одичалый морок алым туманом нагнал безумие под траурные запах смолы и треск древесины. Fatum. Fatum. Fatum.