Бессмертное небо

Как только ты очнешься, все изменится. Мир больше не будет хорошим местом. Жизнь, какой ты ее знаешь, будет заменена чем-то другим.  Но… Никогда, никогда не сдавайся. Будь смелой. Двигайся вперед. Ты все еще можешь закончить эту историю так, как ты хочешь.  Живи.  Это мой последний урок тебе.  

Химеко Мурата Honkai Impact 3rd

— Хах, а на что ты надеешься? — усмехнувшись, Сказитель сложил руки на груди и подпёр стену плечом, — Дотторе, я не имею никакого желания искать то, чего нет в Тейвате.  — Я не говорил, что этого нет в Тейвате, — хмыкнул Дотторе, — Ты сам сказал, что встречал подобную энергию раньше. Значит, что в Тейвате он должен быть. — Когда я говорил об этом?  — Когда год назад вернулся с Мондштадта, — чуть поразмыслив ответил тот, — Разве не помнишь? На следующий день я снял с тебя печать, которая сдерживала твои силы. Вещество, которое помогло мне в этом, — мужчина ухмыльнулся, а затем с явной неприязнью посмотрел на Сказителя, — Это Селестилиальный поток. И до того, как ты сказал, что встречал подобную энергию раньше… Я действительно был уверен в том, что её больше не существует в Тейвате. Редкий материал, который невозможно найти просто так. Мужчина говорил с искренней неприязнью. У него не было желания распинаться перед Сказителем, объяснять ему что-то или доказывать. Но материал был действительно важен для их плана. Поэтому ему пришлось чуть ли не в самых мелких деталях объяснять Сказителю всё, что касалось селестиального потока. — Блядь, где я тебе сейчас его возьму? — Скарамучча закатил глаза и уже собирался покинуть кабинет, но Дотторе схватил его за локоть, — Что? Я не имею понятия… — Где ты с ним сталкивался?  — В Мондштадте. — Ну вот там и возьмёшь. Меня не волнуют обстоятельства, при которых ты столкнулся с этой энергией. Похожих нет, так что можешь даже не пытаться. — Я имею право не слушать твоих приказов, Дотторе, — он вновь закатил глаза, — И я не могу достать то, что тебе нужно. Не мог. Действительно не мог, потому что чувствовал эту энергию от человека. От Люмин. Никто, кроме самого Сказителя, не знал о ней, как и о том, что произошло год назад в Мондштадтском лесу. За этот год его часто посещали мысли о том, что он чувствует её незримое присутствие. Как если бы она пряталась в шкафу его комнаты. — Друг мой… я не спрашиваю тебя о том, что ты можешь, — Дотторе едва заметно улыбнулся, — Ты обязан достать то, что нужно Её Величеству. Не забывай, что этот план касается всех Фатуи, а не только тебя. — Пф, — Сказитель отдёрнул руку, — Ничем не могу помочь. Я не отрицаю того, что чувствовал нечто подобное, но я больше чем уверен в том, что это обычное помутнение рассудка после Бездны, — соврал. — О, вот оно как? — Дотторе приложил пальцы к маске, словно собираясь её снять, но тут же убрал их, — Так сходи и проверь. Сходи… Проверь… Для этого ли он согласился идти в Фатуи? Ему же никогда не было дела до того, чем они планируют заниматься. Единственная его цель — это стать правильным Архонтом. Но без помощи, увы, но никак. Вскоре ему предстоит начать воплощать свои планы. А точнее, ему придётся отправиться в Инадзуму за Электро Сердцем Бога. Приказ о том, чтобы изъять гнозисы, вышел совсем недавно, а в Фатуи уже невероятная шумиха по этому поводу. Даже Дотторе нужен селестиальный поток, чтобы появилась возможность достать Сердце Бога не только по доброй воле Архонта. Хотя, казалось бы, Дотторе тут только из-за безграничных возможностей воплощать свои безумные эксперименты и проводить опыты. — Ладно, — сквозь зубы ответил Сказитель и тут же покинул кабинет. Ну сходит и сходит, верно? Ничего там не найдёт, а потом вернётся обратно. Главное, чтобы никто из Предвестников не увязался вместе с ним.

Три дня спустя.

Неприятная морось билась в лицо так, словно собиралась вымочить кожу насквозь. Сказитель был готов поклясться, что слышит смех Анемо Архонта в ветре, который резкими порывами превращал лёгкий дождик в самый настоящий ливень. Путь до нужного места был слишком долгий, но главное, что он был наполнен одиночеством. Почти. Всё же смех Анемо Архонта доносился явно не от самого Анемо Архонта, а от несчастных подчинённых Сказителя, которых ему навязала Её Величество. — Господин Сказитель, — мужчина коснулся плеча Предвестника. — Тц… не трогай меня!  — Прошу прощения, господин Сказитель, но… долго ли нам идти? — он напугано одёрнул руку и опустил голову, виновато уткнувшись взглядом в сырую землю, — Александру плохо и… — Я же говорил вам троим, что не нужно всюду за мной таскаться. Если кому-то из вас стало плохо спустя всего пару часов ходьбы, то это не мои проблемы. Идите обратно, если не в состоянии дойти до конца. Не желая слушать ответы, оправдания, жалкие объяснения и всё то, чем обычно наполнен словарный запас людей, он просто пошёл дальше.  В этот раз он решил разглядеть Мондштадт. Страна Свободы… Довольно красивое место. Здесь он бывал редко, да и лишь проезжал мимо. Никогда ему не было дела до того, чем здесь промышляют люди. Однако он абсолютно точно знал о том, что у Снежной с Мондштадтом довольно плохие отношения. Правда… никогда не вникал в причину этих самых плохих отношений, но факт оставался фактом. Проходящие мимо люди всегда с презрением смотрели на него, стоило им лишь завидеть эмблему Фатуи, которая так удачно красовалась на его сумке. В целом этим самым Мондштадт был похож на Снежную. Люди не любят Фатуи, в каком бы регионе те не оказались. Будь это родная Снежная или окраины Сумерской пустыни. Однако, с такой искренней неприязнью и местами страхом, смотрели только в Мондштадте и Снежной. Но никому из Предвестников, кроме, пожалуй, надоедливого Тартальи, не было дела до того, как косятся люди. Слишком уж он добр для титула одного из Предвестников Фатуи.  Природа здесь довольно сильно отличалась от любого другого региона… Свободно растущие деревья, вечное лето, беспокойные ветра. Но зачастую эти ветра были благосклонны и лишь подталкивали спутников к нужному пути. Конечно… на Сказителя не распространялись законы благосклонности, ведь он и сам ненавидел Богов. О, а особенно тех, кто подобно Барбатосу бросает свою страну на произвол судьбы, а затем говорит: «Они сами справятся! Я дал им свободу». Таких на счету у него было двое: Райдэн Эи и, конечно, сам Барбатос. Каждого из них он с радостью бы заменил. Совершенно неправильные Боги. А люди, что верят в их покровительство — ещё глупее и не правильнее, чем любой член организации Фатуи. Ветер завывал с большей силой, так и намереваясь сбить Скарамуччу с ног. Сам Скарамучча почти идеально помнил, как год назад искал выход из огромного леса. Тогда ветра были тёплыми, а на небе не было и намёка на тучи. Он даже невольно задумался о том, что дело в его настроении… В прошлый раз им управляло желание помочь, что довольно редкий путник для его вечного безразличия. Вполне вероятно, что то и было причиной благосклонности четырёх ветров Мондштадта.  — И о чем я вообще думаю, — пробурчал он себе под нос, в тоже время приходя в себя, после длительных размышлений. Обернулся. Понял, что та троица, что плелась за ним всю дорогу всё же оставила его в одиночестве. Затем повернулся обратно, завидел перед собой небольшой склон, чуть дальше которого красовалась та самая расщелина, где он подобрал Люмин. Вода довольно сильно заполнила расщелину, которая почти никак не изменилась с того дня, как образовалась здесь. Вокруг неё всё так же красовались поалевшие цветы, а яркий багровый свет переодически мелькал на скопившихся камнях на дне расщелины. Энергии, которая витала здесь прежде, как не было ожидаемо, уже не чувствовалось. Присев на мокрую траву, Сказитель сорвал несколько алых цветов, которые подобно вечным розам цвели тут уже год. Это были обычные цветки-сахарки, но почему-то… теперь они были алыми. Осмотревшись вокруг, он заметил, как они выросли ровным кругом, словно пытаясь выделить зону раскола земли красной предупреждающей табличкой. Выслушивать нравоучения от Царицы не хотелось, хоть ему и было глубоко плевать, но он всё же сорвал несколько цветов. Быть может, Доктор, по совместительству псих-экспериментатор найдёт в них то, что нужно Её Величеству.  Стоило ему лишь голой кожей дотронуться до цветов, как ладони неприятно зажгло, а цветы в одночасье завяли, превратившись в бордовую пыль… — Что блядь? — выругался Сказитель, всматриваясь в покрытую бордовой пылью ладонь, — Да и в Бездну их! — он встряхнул руку, пытаясь избавиться от жгучей пыли. Но безуспешно. Она словно въелась в его кожу. Заставляла испытывать ужасную боль, сравнимую с раскалённым железом, которым так и норовят оставить клеймо. Взглянув на ладонь, он увидел, как бордовая пыль вцепилась в каждую жилку его скомканной от боли ладони. Дождь ни в какую не хотел помочь ему избавиться от этого ужаса, только делал хуже, разнося всю пыль по кровоточащим ранкам на ладони. Голова начинала кружиться от яростных попыток избавиться от источника боли, а в глазах темнело не то от кровопотери, не то от влияния жгучей пыли. Мутная картинка перед глазами окончательно расплылась. Скарамучча бессознательно свалился на землю, ударяясь спиной о камень. Даже Бездна отвергает тебя. Мнимая тишина давила на уши. Скарамучча открыл глаза, стараясь понять, что успело произойти за то время, что он провёл без сознания. Он точно помнил, как упал в обморок от нестерпимой боли. Но… перед глазами вновь темно. Вдали виднелись небольшие отголоски света, которые, кажется, никак не нагнать. Голова ужасно болела, а с ладони стекала неприятная, довольно вязкая жидкость. Это не то, что принято называть кровью, ведь Скарамучча не тот, по чьим жилам она течёт. — М… опять ты? — Скарамучча отозвался на уже знакомый голос. — Опять я, — голос не был угнетающим, как это было обычно, — Зачастил ко мне, погляжу, — усмехнулся. — Всякий раз думаю над тем, как бы сломать тебе шею, — съязвил он, — Но к сожалению… я даже не знаю… — О, вновь та же песня! Я — это то, что живёт внутри тебя, — спокойно ответил голос, — Если так желаешь сломать мне шею, то перед зеркалом — будет проще. Увы, но ты почти бессмертен, — вновь усмехнулся. Голос всегда был разным: детский, взрослый, его собственный. В прошлый раз ему довелось общаться с женщиной, а в этот раз голос был мужским. Но Сказитель точно знал, что этот голос принадлежит одному и тому же существу. Всегда голос издевался над самим существом Сказителя. Всегда твердил одну и ту же фразу. Во сне они довольно часто общались, а Сказитель даже считал это чем-то вроде развлечения.  — Тебе стоит серьёзнее относиться к тому, что ты слышишь, — голос вновь показался грубым, — Если бы… не твоя осквернённая жизнь, то и Селестиальная пыльца, — голос чуть смягчился, —…не принесла бы никакого вреда. — И снова та же песня. Завязывай уже, — с усмешкой ответил Сказитель, — Знаешь же, что мне нет никакого дела до твоих слов. Ты — плод моего сознания. Моё воображение. А это просто очередной сон, где нет места правде. Сказитель небрежно осмотрелся по сторонам, словно мог что-то разглядеть в этой бесконечной темноте. Свет окончательно отдалился от него, лишая возможности двигаться дальше.  Но… не страшно. Бывало и хуже. — Ну вот, ты исчез, — с губ Сказителя сорвался отчаянный вздох. Да, тот голос… Это лишь его воображение.  Но оно было хоть каким-то спутником в путешествиях по его сознанию. Тёмному, без капли света. Каждый раз ему приходилось прикладывать огромные усилия, чтобы выбраться из уголка тьмы. Или, быть может, тьма сама отпускала его.  После встречи с Люмин…  — И на что ты надеешься? — вновь голос прервал попытки выбраться, — Сунулся сюда, но ведь даже себе признаться в том, что та девчушка… — Заткнись. — Ой, ну правда… — звонкий смех донёсся со всех сторон, — Ты ведь только в надежде на то, что встретишь её ещё раз… — Нет. Зачем мне сдались какие-то девки-одноразки, — прервал Сказитель, мысленно отвешивая себе подзатыльник на подобные высказывания. Действительно. Она чем-то зацепила его. После встречи с ней… хотелось, чтобы она принадлежала только ему, а он только ей. Никакая девушка, даже как раз та самая одноразка, не могла и на мгновение занять его голову. Все мысли вечно сводились к той, что свалилась с небес. Сказитель даже почти убедил себя в том, что это лишь минутное влечение. Получит желаемое, а потом забудет. Ради такого даже пытаться не хочется, ведь он всегда получает желаемое. Но… её нет. Не её. Не получил. — Хм? Одноразки? Ты даже к тем, кто продаёт своё тело относишься уважительней, чем к той, которая заняла твои мысли. Сходит с ума? Пожалуй. Желание отомстить настолько сильно въелось в его душу, что он полностью отрицает существование чего-то, кроме собственных целей. И оно настолько осквернило его душу, что он, кажется, постепенно начинает сходить с ума. Разговаривает с кем-то. С тем, кого не существует. А может тогда… в Бездне что-то пошло не так. Ведь именно с того дня он слышит этот голос. Слышит и одну фразу, смысл которой он никогда не поймет. Не хочет, только и всего.  А ещё… да. Его жутко бесило то, что он не может думать ни о чём, кроме неё. Почему? Да он и сам не знал. Даже не пытался разобраться. Хотелось вырвать ту часть памяти, которая отвечала за запоминание лиц. Только бы не видеть её золотистые волосы, янтарные глаза… Хотелось бы вырвать из своей груди то, что является подобием сердца. С того момента, как его пересобрали, а затем засунули обратно… Он всегда чувствовал присутствие Люмин. Как если бы их сердца были связаны.  — Ты же знаешь где выход. Сколько ещё спать собрался?  — А сколько…? — Хах, достаточно долго. Думаю, что тебе пора идти. Холодный воздух неприятно ударил в лицо, но Сказителя это только привело в чувства. Да. Точно. Он решил, что никогда больше не вспомнит о ней. Он пытался ей помочь, но не получилось. Вероятно, её вообще уже нет в живых. Пусть лучше так и будет. Голова гудела сильнее, чем до обморока. Ладонь горела так, словно он держит пламя, но боль всё равно была терпимей, чем до этого. Спина ужасно ныла от удара, который пришёлся точно на поясницу. Однако… ему было не так паршиво, как тогда.  — О, ты…вы… очнулись? — женский голосок донёсся до ушей Сказителя, — Простите, я… не хотела будить Вас… Голос… Глаза слиплись от долгого пребывания во сне, а при попытках открыть их они закрывались обратно. Сказитель даже не успевал уловить взглядом то, где он находится. Но было ясно — он точно не на улице.  — М… где я? — приложив довольно большое усилие, Сказитель всё же смог сказать хоть что-то. — Я нашла Вас в лесу и принесла к себе домой. Те цветы… не прикасайся к ним никогда, — ответила девушка. Голос… Чёрт, да это же Люмин? Или, быть может, он совсем с катушек слетел? — Давно? — Четыре дня назад… Но думаю, что пролежали Вы там дольше, чем эти четыре дня, — честно ответила девушка, — Я принесу воды и еды, отдыхайте, пожалуйста. Через пару секунд послышался хлопок двери. Сказитель остался наедине с собственными мыслями. О, и как же не вовремя. Ему просто хотелось верить в то, что это не она. Нет, будет славно, если всё таки она, но… Но нет, ему не нужно это. Она будет только мешать. Люди всегда мешаются. — А… господин? Как мне к Вам обращаться? Вернулась она быстро. К сожалению. — Скара, — еле выдавил он, — Мы знакомы, — уже более уверенно добавил. — Да… верно, — она села на кровать и протянула кружку, — Знакомы. Спасибо, Вы тогда спасли меня… — Ты. Мне хватает формальностей, — безразлично ответил тот и потянулся за кружкой. Веки всё так же вели нечестную игру, где по правилам, только они будут решать, когда Сказитель сможет увидеть свет.  — Хорошо, Скарамучча, — тихо ответила девушка, — Еды… у меня не так много. Забыла сходить за продуктами, а на дворе уже ночь. — Мне не нужна еда, — резче, чем планировалось ответил он, — Скажи, ты не встречала других… — Скарамучча резко замолк, сам не зная почему.  Почему-то… совершенно не хотелось говорить ей о том, кем он является. — Фатуи? — догадалась она, — Нет. Не встречала. Разве что… один мой знакомый, — она покосилась на Скарамуччу, — недавно видел лагерь Фатуи, но довольно далеко от места, где я нашла тебя. — М…  — Я могу тебе чем-то помочь?  — Нет. — Тогда отдыхай. Зови, если что-то случится. Обезболивающее скоро перестанет действовать, поэтому… будет больно. На тебя почему-то не действуют никакие лекарства. Придётся ждать, когда твой организм сам начнёт справляться с этой силой. Но он уже не слушал. Провалился в очередной сон, где его, вероятно, будет ожидать его верный спутник.

Восемь месяцев назад. Мондштадт.

Люмин открыла глаза и обнаружила себя в довольно странном положении. Тело неестественно свисало с кровати, а руки были привязаны к изгородям. Запястья ужасно ныли, словно она отчаянно пыталась вырываться из оков верёвки. Обрывисто, но она помнила, как оказалась здесь и что с ней произошло.  Голова немного болела, а лёгкие сдавливало от недостатка кислорода. Тело ломило так, словно ей переломали каждую косточку. Но, кажется, она сама причастна к этой боли. Перед глазами вновь всплывали обрывистые картинки того, как она падала с огромной высоты. Сражение с Богиней, утрата брата… Да, она точно помнила, как ярость овладела ей, и она упала в обморок.  «— Ох… я была не одна…» — подумала Люмин. Несмотря на ужасно разбитое состояние, Люмин нашла в себе силы, чтобы в этот раз трезво мыслить. Она точно помнила, как всё это время металась меж мирами в отчаянных попытках найти выход. Не хотелось бы… вновь испытать на себе подобные ощущения. Но как выбраться из крепкой хватки верёвок, что держат её запястья? Придёт ли за ней кто-то? Тот загадочный юноша… это он сделал? — Тц… — лицо исказилось в гримасе боли, когда она попыталась высвободить руки, — Боги! — громким шепотом сорвалось с её губ. Лежать привязанной к кровати совершенно не хотелось. Помимо изнывающего от боли тела, ей безумно хотелось на свежий воздух. Казалось, что лёгкие просто иссушатся от недостатка свежего воздуха и чрезмерной порции боли, которая преследовала по всему телу.  Почему её тело не регенерирует?.. — Ты пришла в себя? — незнакомый голос донёсся из-за двери, — Неужели… В комнату зашёл пожилой мужчина. Его лицо выглядело уставшим, а шее и руках красовались бордовые отметины.  — Да… — выдавила из себя Люмин. — Сейчас отвяжу тебя. Только ты больше не дёргайся, — в шутку сказал он, — Я уж думал, что ты тут до конца моей жизни пролежишь. Начал переживать о том, что некому будет заботиться о тебе, если я умру. — М..? Забот…заботиться? — она определённо плохо понимала язык. — Именно так. Если бы я умер, а ты не пришла в себя, — мужчина аккуратно распустил узел верёвки, —…то ты осталась бы здесь одна. — Спасибо, что помогли мне, — тихо произнесла Люмин, — Как давно я здесь? И где… где тот парень? — вспомнив смутные очертания лица того, кто принёс её сюда, Люмин резко воспылала интересом, — Ох, простите, я.. — Не за что извиняться, — он по-доброму улыбнулся и развязал второй узел, — Около четырёх месяцев, — честно признался он, — Тот парень… он знаком тебе? — Нет, но он спас меня. Старичок томно вздохнул и сел на стул, что был расположен слева от кровати. А затем поведал историю того, что произошло здесь несколько месяцев назад. Его взгляд был довольно растерянным, когда речь зашла о странной силе, которая оставляет ужасные ожоги. Рассказал о том, что эта сила вразброс вылетала с ладоней Люмин, пока она находилась без сознания.  А Люмин, кажется, знала о чём идёт речь.  — О, Барбатос… — добавил он в конце рассказа. — Значит, что это я навредила вам? Простите… — Не нужно извиняться, — по-доброму произнёс он, — Ты была без сознания и никак не могла повлиять на то, что происходит. Люмин кивнула, а затем почти резко поднялась с кровати. Тело понемногу переставало изнывать от боли, что дало ей возможность самостоятельно встать и выйти на улицу. — Мне… нужен воздух, — ответила она, завидев вопросительный взгляд мужчины. Тот понимающе кивнул и последовал за девушкой. Вырвавшись на улицу, Люмин тяжело задышала, словно собиралась вдохнуть в себя весь кислород, что существовал на этой планете. Воздух был холодный, отчего Люмин закашлялась и обессилено села на небольшую лавочку, что стояла возле дома. В голове царил абсолютный беспорядок. «— Куда мне идти? Где мой брат? Что произошло в этом мире? Я чувствую, как что-то блокирует большую часть моих сил…» — спрашивала она саму себя. Ну а кого ещё? Не будет же она вываливать все свои проблемы на того, кто едва знает об этом хоть что-то. Единственный, кто обладает хоть небольшой информацией — это тот парень… Скарамучча. Но и то… едва он сможет хоть чем-то помочь. Да и она уже никогда с ним не встретится. — Расскажите мне… об этом месте, — попросила Люмин. — О Тейвате? — уточнил тот. —…да? — неуверенно ответила она. Мужчина задумчиво хмыкнул, но не стал задавать лишних вопросов. Рассказал о том, какие порядки творятся на просторах Тейвата. Об Архонтах, их правлении. Люмин знала об этом, но в памяти почему-то довольно слабо отложились давнешние воспоминания. История этого магического странного мира… Она оказалась довольно интересной. Люмин позабавило то, как люди верят в своих Богов, хотя тем, по факту едва есть дело до них. В каждом мире, где она бывала, довольно часто встречались подобные обычаи. Только в тех мирах Боги действительно никогда не пытались помочь своему народу. В Тейвате, пусть это всё и звучало слишком сомнительно, но, кажется, Боги были не настолько безразличны. Было трудно укладывать в голове то, что Архонты — просто покровители регионов, элементов и народа. Просто титул. Есть ещё и другие Боги, живущие где-то высоко в Селестии. И Люмин осмелилась предположить, что одна из таких Богинь… Забрала у неё силы и брата. — Значит… то парень один из этих самых Предвестников Фатуи?  — Верно. Не знаю, что двигало им, когда он притащил тебя сюда. — Он не виноват в том, что случилось, — уверенно произнесла Люмин, — Человек не способен на такое. — Как знаешь, — ответил старик, — Но имей ввиду! Я предупреждал, что ничего хорошего от Фатуи не дождёшься. А теперь идём в дом. И так уже три часа тут просидели, — беззлобно сказал, а затем мигом встал и пошёл в дом. Следующие два месяца Люмин провела в доме Альфреда(так звали старика). Усердно учила местный язык, чтобы не возникало проблем с общением и поисками брата. Давалось ей легко, но в памяти часто появлялись провалы, и она забывала даже самые обычные слова. Люмин помогала Альфреду по хозяйству в качестве благодарности за то, что он выхаживал её несколько месяцев и приютил до того, как Люмин восстановится и сможет начать путешествие в поисках Итэра.  В Мондштадте люди относились к Люмин с некой опаской, ведь от неё за километр чувствовалась чужеродная энергия. Владельцы Глаза Бога особенно сильно ощущали то, насколько сильная Люмин. Правда вот Люмин… почти не ощущала прежних сил. Физические показатели были идеальными, но вот сила её прежнего, как это принято называть в Тейвате элемента… почти не отзывались на её усилия. Лишь изредка небольшие световые сферы помогали ей в том, чтобы залечивать раны и освещать тёмные помещения.  — Люмин, дочка, — по-доброму позвал Альфред, — Поди сюда… — Да? Случилось что-то? — обеспокоено спросила Люмин. — Уехать мне надо. К детям, в Ли Юэ. Ты уж прости, что оставляю тебя… Но я не вернусь больше. — Не вернётесь? — уточнила Люмин. — Не вернусь, — повторил он, — Скоро отправляюсь. Домик у меня небольшой, поэтому оставлю его тебе. Не жалко. Можешь жить тут, можешь продать или оставить. Тебе предстоит долгий путь и, вероятно, мы ещё свидимся в Ли Юэ…  — Ох, что вы! Не нужно, я… я уже собиралась уходить в путь.  — Люмин, — ласково позвал мужчина, — Главное, что тебе будет куда вернуться. За это время… ты здорово мне помогла. Дом стал уютней, хозяйство пошло в гору, — он улыбнулся, — Да и истории у тебя… Такие интересные! Не знаю, как бы я тут без твоей помощи справлялся, — он расставил руки в стороны, чтобы заключить Люмин в объятия, — Не переживай, дочка. — Но… я всё равно не могу вот так просто… — Ох, что ж с тобой делать, — беззлобно рассмеялся мужчина, — Я бы продал этот дом, но никому он не нужен. Даже мне самому, — признался он, — Давай так: просто присматривай за ним иногда, а ещё письма пиши!  —…спасибо, — Люмин быстро стёрла подступающие слёзы, — Я правда очень благодарна вам! — Ладно тебе, — он улыбнулся, — Будь осторожней. Люди хоть и кажутся добрыми, но многие из них… только и рады воспользоваться тобой. Особенно, когда каждый прослышал о твоей неписаной силе.  — Хорошо… Так Люмин и оказалась совершенно одна, в небольшом домике, который располагался в небольшой деревушке на окраине Мондштадта. 

***

Люмин резала овощи для салата, параллельно раздумывая над тем, что ей делать дальше. Она только собиралась начать поиски брата, как подобрала бессознательного Скарамуччу. Бросать его не хотелось, ведь он тоже когда-то спас её. Но и медлить она больше не могла…  — М..да… — выдохнула Люмин, закидывая помидоры в салатницу, — Будет непросто. О Тейвате она знала только по рассказам Альфреда, а он, кажется, совершенно не интересовался историей родного мира. Знал всё, но по чуть-чуть. Настолько чуть-чуть, что Люмин была уверена в том, что спрашивать его о большем не имеет особого смысла. Когда Люмин рассказывала о том, что у неё отняли силы и брата, Альфред поверил, но лишь пожал плечами. Нужно было спросить у кого-то более знающего. — Может… Скарамучча что-то знает? — спросила она, вглядываясь в салат, — Нужно будет попробовать узнать. Только бы слова не забыть, — отшутилась она. Дорезав овощи, Люмин отправилась в комнату, где отдыхал Скарамучча. Парень выглядел совсем юным, но она чувствовала, что ему куда больше лет, чем кажется. А ещё он выглядел слишком агрессивным. Разговаривать с ним было немного боязно. Особенно, если учитывать то, что он серьёзно ранен и, вероятно, мучается от боли. — Спишь? — тихо спросила она. — Спал, — отозвался он. — Мы можем поговорить? — Можем. Люмин на мгновение замолчала, стараясь собрать слова в одно предложение. — Что ты видел в тот день? — Ты сражалась с кем-то, — тяжело вздохнул, говорить было довольно сложно, — В небе. Потом упала и я решил помочь тебе. — Да, ты… рассказывал, кажется. Четыре дня назад я пошла к тому месту, чтобы начать свои поиски хоть с чего-то, но вместо ответов… обнаружила тебя, — начала рассказ Люмин, — В тот день мы с братом хотели покинуть Тейват, но Богине преградила нам путь и отобрала мои силы, брата, а затем заточила в ловушку и сбросила на землю.  Скарамучча внимательно слушал. Не то чтобы… ему было интересно, но это было лучше, чем слушать собственную головную боль. — Ты знаешь что-то о Богах Селестии? — дополнила она. — Знаю, но это странно. Странно, что Богиня захотела остановить вас. Селестия спит с того момента, как пала цивилизация Каэнри’ах, — с пренебрежением ответил он, — Богам всегда было глубоко плевать на то, что происходит в Тейвате. Они лишь могли отдавать глупые приказы, развязывать войны, подобно той, что произошла в Каэнри’ах.  Каэнри’ах… Что-то знакомое. Люмин доводилось читать о регионе без Богов, да и ощущения при прочтении были довольно странные. Так, как если бы она сама была там, в Каэнри’ах. Но разве это возможно? — Ты так отзываешься о Богах… — удивилась Люмин, — Разве тут не все ярые фанатики?  — Хахахах! Ну насмешила, одобряю, — рассмеялся тот, — Нет, не все. У меня личные счёты с ними, не обращай внимания, — объяснил он, — Так значит, что ты… не с этой планеты?  — Получается, что так, — она протянула тарелку с салатом, — Ты не можешь открыть глаза? — она заметила, как дрожат его веки. Скарамучча кивнул. Люмин видела, что его глаза покрыты красными прожилками, которые насильно впились в его кожу, лишая возможности нормально видеть. Вероятно, даже если он сможет открыть глаза, то вряд ли увидит хоть что-то. — Расскажешь, что ты там делал?  — Нет, — слегла грубо ответил он. — Ладно, — она пожала плечами, — Точно не будешь есть? Я сделала салат и… могу заварить кофе, либо чай. — Прошу, не нужно со мной любезничать. Мы видимся второй раз в жизни, Люмин. — И что? Разве в Тейвате не принято быть гостеприимными?  Принято, конечно. Но ему это не нужно. Будь его воля, он бы просто сбежал отсюда и, быть может, захватил Люмин с собой. К сожалению, его физическое состояние… совершенно не позволяло ему двигаться лишний раз. А он, в отличие от людей, далеко не настолько глуп, чтобы добровольно вредить своему здоровью.  Люмин спокойно реагировала на любые его слова. Девушку, кажется, совершенно не волновало то, что он отвечает грубо. Её голос был таким спокойным, словно она каждый день подбирает раненых Предвестников. Но для чего ей это? Снова от него что-то хотят. — Если тебе нужна помощь, то тебе не стоит обращаться с этим ко мне, — без обиняков ответил он, — Спасибо, что не оставила меня умирать, но я не могу рассказать тебе больше, — сквозь зубы произнёс он. — Чёрт с тобой, — хмыкнула Люмин, — Но глаза я тебе всё равно вылечу, ты не против? А то как-то же тебе нужно будет уйти отсюда. — Вылечишь? Не смеши…  Люмин лишь улыбнулась, сконцентрировав в ладони небольшую световую сферу. Это должно было облегчить его страдания, хотя бы немного очистив от божественного проклятия. Свет перед глазами Сказителя загорелся тысячами огоньков, подобно тем, что взмывают в небо Ли Юэ, когда проходит Праздник Морских Фонарей. Глаза немного щипало, но боль постепенно отступала, тем самым позволяя ему беспрепятственно поднять веки. — Ну..? — Люмин вопросительно изогнула бровь, — Легче стало? Сказитель был шокирован, чего даже не стал отрицать. Видел он плохо, но видел. Это главное. Уголки губ изогнулись в благодарной улыбке, заставляя его тут же нацепить маску безразличия.  — Спасибо, — процедил он. Мутная картинка перед глазами постепенно начала проясняться, давая ему возможность разглядеть свою собеседницу. Да, это определённо Люмин. Нет, он и так был уверен в этом, да и она не отрицала… Но он увидел её своими глазами. Такую же прекрасную, как год назад.  — Сходим туда вместе? — она невинно улыбнулась, окончательно лишая Сказителя дара речи. — Ладно, — в привычной форме ответил он. Почему это происходит снова? Ну не может же быть такого, что она попросту появилась из ниоткуда. Снова. Только в этот раз… она спасла его. И он был благодарен ей, только вот сам того не понимал. Ему совершенно не хотелось разбрасываться благодарными словами. Совершенно не хотелось вести с ней диалог. Он — не человек. Ему не нужны человеческие чувства. Да, Люмин необычная. Безусловно. Красивая, спокойная. Нет. Он не простит себя, если не заберёт её себе. Ему совершенно не хочется, чтобы кто-то другой смог дотронуться до её кожи. Ему совершенно не нужно, чтобы кто-то посмел навредить ей.