НАСЛЕДНИК

***

      — Могу я войти? — Джон не стал дожидаться ответа, шагнул в дверь и закрыл ее за собой. Только после этого он оглядел присутствующих.       Их лица сказали все, что он должен был знать. Они были недовольны им. Впрочем, в последнее время они вообще не бывали им довольны. Арья стояла у кровати, положив руку на рукоять Иглы. Санса сидела у огня, и ее лицо показалось Джону ледяной скульптурой. Она была бледна, ее глаза напоминали поверхность замерзшего озера. И самое главное, отметил про себя Джон, они обе были полностью одеты и готовы ко всему, что принесет этот день. Они знали, что что-то случилось. Он уже опоздал.       — Я бы хотел поговорить с Сансой наедине, — сказал он, распрямляя плечи. Арья не шелохнулась, не вздрогнула.       — Я уверена, что ты можешь поговорить с нами обеими. — Голос Сансы был еще холоднее, чем он ожидал.       — Нет, не могу.       — Почему? — Арья вспыхнула, как и ожидалось, и Джон позволил себе ответить тем же.       — Потому что она — королева Севера, а ты — нет, — прошипел он. — Если только она не намерена провести остаток своего королевского срока, привязанная к твоей тени. Арья потеряла дар речи, пытаясь найти подходящий ответ, ее взгляд был прикован к Сансе, но та лишь кивнула, чтобы она ушла. — Я мог бы встретить более теплый прием у самого Короля Ночи, — буркнул Джон, стараясь смягчить свой тон, как только Арья закрыла за собой дверь.       — Чего ты ожидал, Джон? — Она не шелохнулась, ее лицо не выражало никаких эмоций. — Может, поцелуя в щеку?              — Клянусь богами, женщина, — усмехнулся Джон, — это просто смешно.       — Я, — медленно встала она, — полагаю, не просто женщина, как ты сам любезно заметил. Я все еще ваша королева.       — Так вот как мы теперь живем?       — Это ты мне скажи, — она отошла к окну, явно не желая смотреть на него. — Возможно, твои путешествия по болотам и встреча с королевой драконов заставили тебя забыть, кто мы такие?       — Забудешь тут, — прошипел Джон, — все постоянно напоминают мне о том, кто я такой. Похоже, вы все хорошо представляете, кем я должен быть. Особенно ты, Санса. Но я не рыцарь, который будет держаться за тебя, как за попавшую в беду девицу, — сейчас у меня есть заботы куда более серьезные, чем твои приступы ревности. И, честно говоря, это вы ведете себя глупо. Если бы вы могли прекратить это ребячество, я бы вам все рассказал.       Она мгновенно отвернулась, услышав про «деву в беде», и ее лицо перестало быть ледяной статуей. Она была в ярости. И собиралась ответить.       — Нет, — поднял руку Джон, — либо ты слушаешь, а я говорю, либо я выхожу за дверь, и ты узнаешь об этом, как и все остальные.       Она прикусила нижнюю губу, явно пытаясь удержать в себе то, что хотела сказать. Но любопытство было сильнее гнева. Или ревность. Что бы это ни было, Джон не желал выяснять.              — Я пошел, потому что Рид сказал мне, что я должен увидеть кое-кого важного. И это был дядя Бенджен, Санса. Он — один из них, или что-то похожее, он нежить, и ему нельзя приближаться. После всего, что видели наши люди, они бы его не пощадили. А еще я летал на разведку с Рейгалем и видел армию мертвых за замком Сервинов. Они скоро нападут на болота, и у них есть новое оружие — Ледяные пауки, твари больше двух лошадей вместе взятых. Но я видел и наших людей, и они, похоже, хорошо подготовились. Кроме того, я отправился на юг. И наткнулся на нечто неожиданное. Об этом я и говорил с Дейенерис прошлой ночью. И не только с Дейенерис, но и с Ридом и сиром Джейме. Потому что после разговора с вами мы уходим, чтобы встретиться с Золотой Ротой. Мы попытаемся перетянуть их на нашу сторону, а если не выйдет, то Безупречные, дотракийцы и все силы Ланнистеров встретятся с ними и, надеюсь, победят их проклятых богами слонов. Потому что Серсея наняла их, чтобы напасть на нас с тыла, пока мы сражаемся с мертвецами. Я вернулся поздно ночью, а после того, как мы поговорим и поедим, уйду. Мимо Харренхолла сегодня пройдет двадцатитысячная армия, направленная на нас. Вот чему ты так завидуешь, Санса. И это не очень-то по-королевски с твоей стороны.       — Арья сказала, что она поцеловала тебя, — прошептала она, — что ты очень дружелюбен.       — Семь чертей! — Джон едва удержался, чтобы не грохнуть кулаком об стену. — Я только что сказал тебе, что против нас марширует превосходящая численностью армия, а тебя волнует один гребаный поцелуй в мою щеку?! Что мне нужно было делать? Да что с тобой?       Санса закрыла глаза и глубоко вздохнула.       — Что я должна делать, пока ты будешь заниматься Золотой Ротой? — холодно спросила она.       — Жди здесь, пока Эдрик не получит знак уйти. — Джон сделал шаг ближе, чтобы сократить расстояние между ними. — Так будет безопаснее, а когда мертвецы пройдут через болота, встретимся с Волками и пойдем на юг. Надеюсь, к тому времени мы уладим вопрос с Золотой Компанией, а если нет, я пришлю к вам Призрака.       — Я не понимаю… — Впервые с тех пор, как он вошел в комнату, Джон смог увидеть настоящую Сансу, женщину, которую знал только он. Женщину испуганную, обеспокоенную и такую хрупкую.       Он осторожно положил руки на ее плечи — это было самое большее, что он мог сделать, но он должен был почувствовать настоящую Сансу в своих объятиях.       — Если появится Призрак, уходи. Обещай мне, Санса, что если ты увидишь Призрака, то доберешься до гавани. Я попрошу Давоса ждать там тебя, Арью и Сэма. Плывите на Драконий камень, обещай мне.              — Ты пошлешь Призрака… когда?       — Если мы будем сражаться, если мы потерпим поражение… — его голос перешел в шепот. — Обещай мне, Санса. Я хочу быть уверен, что ты пережила это, так что обещай мне, что сделаешь то, о чем я прошу.       — Что мне делать на Драконьем Камне, Джон? — в ее голосе слышалось отчаяние, которое она испытывала.       — Там наши люди, и они потеряли свой дом, — слабо улыбнувшись, сказал Джон, — они не должны потерять свою королеву. Дай им надежду, отведи их в Эссос, пока не станет безопасно возвращаться.       — Если станет когда-нибудь.       — Если станет, — повторил он, приподнимая ее подбородок большим пальцем. — Пожалуйста, Санса. Сохрани их, сохрани себя.       — Нигде не безопасно, — с горечью сказала она.       — Нет, нигде не безопасно, — прошептал он и прислонился к ее лбу, чтобы поцеловать. — Но ты должна это пережить, — прошептал он.       — Вернешься ли ты когда-нибудь, Джон? — Их глаза встретились, и Джон удивился вопросу. Не тому, что она его задала, а тому, что с тех пор, как он проснулся несколько часов назад, он все время думал об этом. Как будто она знала.       — Может, и нет, — тихо дал он единственный честный ответ. — За болотами — Юг. Тебе там не место, я не смогу обеспечить тебе там безопасность. Но мое место теперь там.       — С королевой драконов, — отметила она, скорее про себя, ибо на этот раз в ее голосе не было враждебности.       — Она моя кровь, как и ты, — попытался успокоить ее Джон, но, возможно, настало время выложить все начистоту. — Ты знала, что это произойдет, мы все знали. Я дал слово, и вместе с ним я дал тебе королевство. Для всего нашего народа это то, за что мы сражались… и она будет чтить это. Я знаю, что теперь она уйдет с Севера миром. Я лишь прошу тебя сделать то же самое ради меня.       — Я… — начала она, но слова не шли, она зажмурила глаза, пытаясь не дать волю слезам, — я не могу не сделать того же. Мне никогда не победить ее драконов.       — Хорошо, — улыбнулся ей Джон, — Не жертвуй тем, что мы завоевали, ради одного человека. Я не стою этого, даже твоих слез.       — Неправда, — прошептала Санса, — ты стоишь больше, чем все это, больше, чем все…       — Нет, не стою, — он взял ее лицо в свои ладони, большими пальцами нежно смахивая слезы, катившиеся по щекам. — И я никогда не заслуживал тебя. Но я хотел бы этого.       Она зажмурилась на мгновение, а потом посмотрела ему прямо в глаза.              — Я сохраню мир, Джон, но если она… если она причинит тебе вред, мне будет все равно. Она может сжечь весь Север, но, клянусь, она сгорит вместе с ним, ибо я отомщу за тебя. Я просто не смогу оставить тебя, так что не проси меня об этом.       Он повернулся, чтобы уйти, пока не совершил то, о чем потом пожалеет, то, к чему побуждало его торопливое сердце и отчаянный разум, хотя он прекрасно знал, что не должен этого делать. Когда он положил руку на дверь, взгляд упал на ленту на левом запястье.       — Санса, — обернулся он от двери. Она все еще стояла там, где он оставил ее, неподвижно, и он был благодарен ей за то, что она не плакала, не устраивала сцену из того, что, похоже, было их последними мгновениями наедине, по крайней мере, в обозримом будущем, если не вообще. — Ты не дала мне слово.       — Я обещаю тебе, — негромко сказала она. — Я обещаю, что если Призрак придет, я отправлюсь в гавань с Арьей, Сэмом и Давосом и поплыву на Драконий Камень. Джон вздохнул с облегчением. — И я обещаю тебе, что сохраню Север и его жителей в целости и сохранности, где бы мы ни оказались, и что мы вернемся домой. Возможно, на этот раз нам не понадобится триста лет.       Джон улыбнулся.       — Надеюсь, что нет, — мягко сказал он, — к тому времени ты уже состаришься. — Он некоторое время смотрел на нее, а затем его взгляд снова упал на запястье. — Хочешь ли ты вернуть ее… — прошептал он нерешительно. Он не хотел отдавать, но чувствовал, что будет правильно спросить. Пальцы пробежали по гладкому шелку и искусной вышивке.       — Никогда, — сказала она, — я сделала это для тебя и молилась, чтобы она хранила тебя и вернула. И так и вышло. Я надеюсь, так будет и дальше.       От ее слов сердце защемило, словно его разбили на тысячу кусочков или больше. Он кивнул и выскочил за дверь, промчавшись по коридору мимо Эдрика и сира Джейме, надеясь, что они не разглядят выражения его лица и глаз, полных слез.

***

      Завтрак прошел в мрачной обстановке. Дейенерис показалось, что Эдрик Сноу рад остаться, даже рад тому, что ледяные пауки пришли за его людьми. Он предпочитал сражаться с ледяными пауками, чем с Золотой Ротой, и Дени восприняла это как знак, что нужно быть осторожнее. Этот человек вырос в Эссосе, он был продажным мечом и командовал отрядом, намного превосходящим роту Даарио. Иногда она видела в нем Даарио. Возможно, «северную» версию Даарио: безрассудство, бесконечный оптимизм и самоуверенность, смешанные с трезвостью и осторожностью, которых Даарио очень не хватало.       И Эдрик Сноу не был ее другом. Правда, он приходил к ней и благодарил за спасение своей жизни, не раз болтал с ней, но ни разу с тех пор, как Джон открыл, кто он такой. Его верность Северу не вызывала сомнений, и было очевидно, что он не желает иметь ничего общего с королевой драконов, с горечью думала Дени. Возможно, он жаждал увидеть ее падение. Возможно, он мечтал стать тем, кто станет причиной ее падения. Возможно, он желал того же для Джона — теперь, когда он знал, что Джон — Таргариен. В том, что он готов на все ради Севера, своего дома, куда ему, наконец, позволили вернуться, Дени не сомневалась. Она думала, что он сожжет дотла весь Вестерос, если это будет необходимо для сохранения независимости Севера. Ради Севера и его королевы.       Санса Старк казалась сделанной изо льда, но сегодня утром это особенно бросалось в глаза. Взгляд ее был пуст, лицо бледно, за исключением кругов под небесно-голубыми глазами, и Дени отчего-то знала, что она плакала. А это означало, что все, что говорилось сейчас, не было для нее новостью, ведь Джон говорил с ней перед завтраком. Конечно, он говорил. Санса Старк любила шить. Возможно, вышивать она любила не меньше, и теперь Дени была уверена: лента на запястье Джона — ее рук дело.       Честно говоря, раньше Дени никогда не задумывалась об этом. Да, она завидовала ей, высокой и стройной, с длинными огненными волосами и бледными щеками, настоящей красавице, не то что Дени. Она знала цену своей внешности, и она признавала красоту Сансы. В тот день, когда Джон и Эдрик добрались до Винтерфелла и она увидела, как Санса Старк обнимает Джона во дворе, ее охватила ревность. Результат ее собственных запутанных чувств. Внезапно все встало на свои места. Они снова сидели за столом лорда Рида, хотя и были более мрачными и трезвыми, чем в прошлый раз, и играли не в игры, а в игру престолов, как видела ее Дени. И она, наконец, все поняла про Сансу Старк.       Она была выдана замуж за Тириона против своей воли, и она была выдана замуж за Рамси Сноу. Дейенерис знала, что ее собственный брак с Дрого — ничто по сравнению с союзом с бастардом Болтонов. А потом Санса сбежала с помощью Теона. Она нашла дорогу в Черный замок, к Джону. Она выжила и отправилась к единственному родственнику, который был жив. Джон принял ее, собрал для нее армию и сражался за ее дом. За эту победу она позволила Джону стать королем. Она любила Джона. Теперь это было так ясно, так очевидно. И она знала, кто такой Джон. Возможно, знала все это время, что Джон не ее брат, ведь на той ленте были вышиты драконы. Дени никогда не видела ленту целиком, она всегда была на запястье Джона, но драконов различила. Санса Старк приняла личность Джона задолго до того, как Дени узнала о нем правду, и она любила его, независимо от этого.       Она должна была знать, что у него нет ни единого шанса, не так ли? Джон был Таргариеном. Санса должна была понимать, что как только это станет известно, Джону придется отступить. Он больше не будет принадлежать себе, хотя, было совершенно ясно, кто «унаследует» его корону. Позволит ли Север своей королеве выйти замуж за Таргариена? Дени сильно сомневалась в этом. Тем более что теперь Джон был связан с ней своим словом. На мгновение ее сердце сжалось от жалости к Сансе Старк: ей пришлось наблюдать за происходящим, слушать, как Джон обменивает себя на независимость Севера. Она прекрасно понимала, что это означает конец всех ее надежд. Дени было интересно, что думает об этом Джон. Он носил ленту Сансы с тех пор, как они ушли на Стену. Она не раз видела, как он смотрел на нее, задумавшись, гладил тонкую вышивку. Он поцеловал ее, когда эта лента была у него на запястье. Он обсуждал ее предложение руки и сердца. На мгновение Дени подумала, не считает ли Джон ее дурой, учитывая ленту? Нет. Джон, с которым она разговаривала прошлой ночью, не считал ее дурой и собирался уйти вместе с ней. Он относился к ней также, как к Сансе. И хотя это не слишком хорошо отражалось на ее самооценке, осознание того, что в конце концов Джон принадлежит ей, успокаивало. Она не хотела быть равной Сансе Старк, она хотела быть выше. Ее и всех остальных. Теперь она это знала.       Джон был еще более молчалив и задумчив, чем обычно. На протяжении всего завтрака и разговора, которым он завершился, из него приходилось буквально вытягивать слова. Он молчал и во время быстрых сборов и пока они плыли в одной лодке. Джон молчал, его взгляд был устремлен на окружающий пейзаж. Дени знала, что на этот раз он не восхищается болотами, а явно встревожен. Она могла придумать только одну причину: Джон волновался, потому что ему пришлось уйти, оставив Сансу. Даже их прощание не вывело Джона из этого состояния. Дени было интересно, слышал ли он, что ответила ей королева Севера на милостивую фразу о том, что Джон будет в безопасности. Дени даже притворно улыбнулась, чтобы придать своим словам смысл. Но Сансе Старк это не понравилось.       — О, да. Он будет в безопасности. Я повторю то, что уже говорила раньше: если ты причинишь ему вред, я приду за тобой. Ты можешь сжечь весь Север, но клянусь, если ты причинишь ему вред, это будет твой конец. — Санса говорила спокойно. Убежденно. А потом повернулась и ушла, оставив Дени под градом смертоносных взглядов сестры. Как она смеет так с ней разговаривать? Этот вопрос постоянно закрадывался в ее мысли, пока она наблюдала за тем, как Джон дуется в лодке. Как она могла даже подумать, что Дени позволит причинить вред этому человеку? Нет, она никогда такого не допустит, она защитит его. Он стоил больше, чем весь мир. Он был ее кровью. Он был ее Джоном, и, действительно, теперь он принадлежал ей. А не Старкам.

***

      — Разведчик подтвердил, что они на Трезубце, — объявил Джейме.       Они сидели за столом с картой в компании нескольких Безупречных и дотракийцев. Они уже давно не нервировали Ланнистера, и совершенно не обращали внимания на то, кто он такой. Хотя в первый день, пока они ждали прибытия оставшихся сил дотракийцев, Джейме спрашивал себя, что сделал или сказал Джон, чтобы обезопасить Львов. Обезопасить его.       Сам Сноу, похоже, нашел новую причину для размышлений. Он был ужасно молчалив, замкнут в себе, и Джейме казалось, что только Рид может на время вывести его из этого кататонического состояния. Потому что именно Хоуленд все больше и больше времени проводил в разговорах с Джоном — тихих, сдержанных. Джейме было интересно, о чем они беседуют. Дейенерис, казалось, не возражала, она выглядела вполне довольной. Ланнистер связывал это с тем, что королева вернулась к своим войскам и верным людям. Честно говоря, она казалась не в своей тарелке и какой-то потерянной, когда их не было рядом с ней. Но Джейме знал и другую причину. Дейенерис понравился их внезапный отъезд с Севера по одной-единственной причине. Здесь не было Старков. Ни северян, ни тех, кто мог бы претендовать на ее новообретенного племянника. У нее был повод быть довольной, ведь теперь она отделила Джона от Севера. Все, что она должна была теперь сделать, это привязать его к себе.       Взгляд Джейме упал на рог на поясе Джона. Он взял его у Эдрика, так как вокруг них теперь были сотни лютоволков. Джон дунул в рог, когда они прибыли, и волки завыли в ответ, причем завыли так близко, что у Джейме по позвоночнику пробежала дрожь. Зачем они здесь? Он знал о них лишь то, что это действительно страшные звери и что рог Эдрика повелевает не только его ротой, но и стаей. У Джона Сноу был свой лютоволк, хотя сейчас он куда-то делся. Возможно, был с другими. Самому Джейме не очень-то хотелось встречаться с Призраком и его сородичами. Он вообще не понимал, как северяне умудряются подчинять этих зверюг. Если стая слушалась рога, то белый волк, казалось, слушал мысли Джона. Потому что Джейме ни разу не слышал, чтобы тот приказывал что-то Призраку. Этого не требовалось — в кроваво-красных глазах отражалось то же, что было в глазах его хозяина.       — Вот, — Джон указал на то место на карте, где Зеленый Зубец и первые взгорья Долины находились ближе всего к Королевскому тракту.       — Да, там есть холмы, — сказал Рид. «Должно быть, эти двое уже разработали план», понял Джейме.       — И что же у вас за план? — Должно быть, Дейенерис тоже это поняла.       — Мы установим шатер на дороге, — начал объяснять Рид, — Ваша Милость и сир Джейме останутся за холмом. Мой будет на вершине. А мы поведем переговоры.       — Вы хотите, чтобы я осталась позади? — подозрительно спросила Дейенерис, а потом повернулась к Джейме.       — Да, мы хотим, чтобы они думали, что за нами нет никакой силы. И я полагаю, они уже отказали вам. — Спокойно ответил Рид.       Джейме удивленно распахнул глаза, вопросительно посмотрев на Дейенерис.       — Не мне, — спокойно поправила она Рида, — они отказали моему брату Визерису. Он был глупцом.       — Тем не менее, в Эссосе нет ни одной души, которая бы не слышала о королеве драконов, — возразил Хоуленд, — а эта Компания была нанята, чтобы покончить именно с вами. Лучше вам остаться здесь до нашего сигнала.       — Сигнала к чему, к битве? — Джейме пока не понимал план, но было ясно, что он просто не в курсе деталей.       — Возможно, — вздохнул Джон, — мы дадим сигнал, если потребуется показать наши силы. Я хочу, чтобы твои люди были рассредоточены среди дотракийцев и Безупречных, и чтобы оба ваших войска выстроились на холме, на полпути вверх. Так будет казаться, что армия продолжается за холмом.       — Значит, они маршируют к шатру, а мы будем ждать сигнала, — заметила Дени. «Она действительно не мастер стратегии», подумал Джейме.       — У них наверняка есть разведчики, — объяснил он, — я бы обязательно послал кого-то. И они вернулись бы, сообщив о шатре на дороге, над которым развивается… какое-нибудь знамя. Я бы поехал посмотреть, с меньшими силами, оставив свою армию наготове.       — Именно этого я и ожидаю, — кивнул Джон. — Только я пошлю к ним своего гонца, если мы поймаем разведчиков или небольшой отряд, и буду искать встречи с их командирами.              — Это не сработает, если ты не привлечешь их внимание, — заметил Джейме.       — О, я привлеку их внимание, — Джон встал и взял кусок ткани из седельной сумки, висевшей на спинке стула. Он развернул его на карте.       Джейме был поражен. Это было знамя. Полностью черное, за исключением трех багровых драконьих голов вокруг белого лютоволка с малиновыми глазами; драконье крыло защищало волка, протянувшего передние когти в готовности атаковать. Личный сигил Джона. Это была явная декларация. Джейме усмехнулся своей следующей мысли, зная, что пока ее лучше держать при себе. Но когда придет время возложить корону, на какую из четырех голов?       — Это прекрасно, — в словах Дейенерис прозвучало то же благоговение, что и в мыслях Джейме.       — Я же говорил, Санса любит шить, — сказал Джон, и Джейме не заметил горечи в его голосе. — Она сделала это очень давно. Такая шутка надо мной, когда только мы знали. Я даже не знаю, почему она взяла его с собой. Возможно, по той же причине, по которой она взяла с собой и это. — Он достал из кармана небольшую книгу в кожаной обложке и положил ее на знамя.       — Это привлечет их внимание, — усмехнувшись, согласился Джейме.       — Мы не можем допустить, чтобы ты сидел в палатке с Ридом без защиты, — сказала Дени. — Прекрасное знамя, но кусок ткани не сможет тебя защитить».       — Я не буду беззащитен, — взгляд Джона упал на Дейенерис. — Рейгаль будет рядом. Если до этого дойдет, он сможет перенести меня и Рида в безопасное место за вашими линиями.       Дейенерис кивнула без паузы.       — Если все согласны…— Джон начал сворачивать свое знамя, договаривая. — Я предлагаю действовать. Мы должны быть наготове раньше, чем они, а они уже близко. Джейме встал и лишь кивнул Дейенерис, когда повернулся, чтобы уйти. У входа в шатер маячил кузнец.       — Джендри, не так ли? — спросил он.       — Да, сир, — усмехнулся кузнец, — я пришел попросить… попросить Джона, чтобы он уделил мне немного времени.       — Для чего? — Джейме услышал позади себя голос Рида, он держал створку палатки открытой.       — Приказ королевы, милорд, — ответил Джендри, и Джейме проследил за его взглядом, остановившимся на знамени в руке Джона, теперь аккуратно сложенном. — Королевы Сансы.       Джон выглядел удивленным, и это позабавило Джейме. Он придержал створку, когда тот прошел вслед за кузнецом, и, оглянувшись, обнаружил, что остальные двое так же удивлены, но Рид разделял его веселье. А вот королева Дейенерис явно была не в восторге.

***

      — Я ничего не знаю об этом приказе королевы, — сказал Джон, когда они спешили через лагерь. — Где ты был, Джендри? Я не видел тебя с тех пор, как… с Белого Ножа.       — Ее Милость спросила, хочу ли я остаться на болотах или отправлюсь в путь, чтобы работать в кузнице при войске. Я подумал, что от меня будет больше пользы, если я буду чинить вещи, ну, доспехи, стрелы. У нас еще есть немного драконьего стекла, так что я решил, что лучше поехать на юг и поработать.       — Это благородно с твоей стороны, — Джон тепло улыбнулся кузнецу. — Ты ведь знаешь, что Санса — не твоя королева? Ты с юга. Ты — Баратеон, пусть и не узаконенный.       — Я знаю, — заявил Джендри, — я следовал ее приказу не потому что она моя королева, а ради самого приказа. Я сделал все, что она просила, и раз уж мы снова готовимся сражаться, самое время отдать тебе то, что вышло.       — Она приказала сделать что-то для меня? — Джон был ошеломлен. Они дошли до небольшого шатра, служившего кузницей, на краю лагеря Ланнистеров. Внутри взгляд Джона остановился на манекене, покрытом черным плащом, и его опытный глаз быстро распознал рукоделие Сансы по аккуратной двойной строчке по краям. На губах Джона появилась широкая ухмылка. — Побалуй меня.       — О, это не так уж много, правда, — несколько извиняющимся тоном сказал Джендри. — Видишь ли, королева показала мне твое знамя и сказала, что ты не тот, кто будет носить полный доспех, это не по-северному. Я убедился в этом собственными глазами, так что решил, что это подойдет тебе больше. И она согласилась со мной. Он, наконец он стянул с манекена плащ, и у Джона пропало дыхание. Отмерев, он подошел ближе и коснулся тщательно простеганной кожи. «Боги, Санса, должно быть, потратила на это многие часы…»       — Кожа была подарена королевой… — начал Джендри.       — Она прошила ее сама, — прошептал Джон, глаза которого зудели от слез, готовых вырваться наружу, — я узнаю ее работу, я узнаю ее в чем угодно.       Кираса и панцирь. На нагруднике — лютоволк, вырывающийся из объятий трехглавого дракона. И это был не просто металл — Джендри что-то сделал со сталью, в нее словно были вделаны бесчисленные черные кристаллы, за исключением сигила. Они сияли глубоким черным цветом.       — Это… — начал Джон, проводя кончиками пальцев по сигилу на плакетке.       — Драконье стекло, — усмехнулся Джендри. — Расплавленное со сталью. Я испытал его перед тем, как сделать это, и оно прочное. Прочнее любой известной мне стали, кроме валирийской.       — А сигил?       — Я подкрасил сталь, — объяснил Джендри, — не решился нанести стекло на твою грудь.       — Сколько драконьего стекла ты на это потратил? — Джон был в восхищении, хотя ему следовало бы рассердиться на такие траты.       — Недостаточно, — заявил Джендри. — Королева сказала мне, что ты хочешь сразиться с НИМ. Если бы я мог, я бы всего тебя покрыл стеклом. Но мне не хватило, пришлось отложить хорошую часть для оружия. Я собрал остатки, осколки, и переплавил их.       — Отличная мысль, — сказал Джон, обходя манекен, — и великолепная работа. Как всегда. Ты не перестаешь меня удивлять, Джендри. Это прекрасная работа… черт возьми, это лучшее, что я видел, ибо я никогда не видел ничего подобного!       — Я искренне надеялся, что тебе придется по вкусу, — сказал Джендри, отступая назад, — и что я правильно рассчитал твои размеры. Вот это тоже часть, — он указал на стол, за которым аккуратно лежали два палдрона, рядом с парой кожаных сапог, только Джону показалось, что Джендри вшил сабатоны и поножи в кожу сапог. Рядом лежали еще кожаные сапоги, новый пояс с мечом и кинжалом, который Джон быстро снял, чтобы рассмотреть. Кинжал был из тонкого драконьего стекла, а не из того грубого материала, которым они обычно были вооружены, когда количество имело большее значение, чем внешний вид, и он был отполирован. — Осторожнее с ним, — сказал Джендри, когда Джон провел пальцем по лезвию, — он острее, чем можно ожидать. Королева также подарила плащ, хотя ты уже видел. Я не знал, что она сама их делает. Это прекрасная работа, лучше, чем большинство кож, с которыми я имел дело.       — Может, мне примерить… — Джон был поражен, он растерялся, не зная, как поступить. Он только сейчас понял, что никогда раньше не владел доспехами.       — Да, конечно, — ухмылка Джендри застыла на его лице, и Джон увидел, что молодой кузнец доволен его реакцией. Он умело помог Джону влезть в доспех. Тот оказался легче, гораздо легче, чем он ожидал.       — Стекло облегчает вес? Я уже пробовал полный доспех, но он был слишком тяжелым, как по мне.       — Да, я обнаружил, что этот сплав намного легче, и, по правде говоря, с ним легче работать. — Джендри отступил назад, чтобы посмотреть. — Признаю, это одна из моих лучших работ. Одна из двух.       — А что было вторым?       — Шлем в виде головы быка, — бесстрастно сказал Джендри, обходя Джона, чтобы поправить плащ на его спине.       — Могу я взглянуть на него? Признаюсь, я восхищен твоим мастерством, Джендри, — сказал Джон.       — Арья видела, — сдержанно ответил Джендри, — я потерял его. В Харренхолле, когда на нас напали. По правде говоря, Арья Старк спасла мне жизнь, она сказала нашим похитителям, что мальчик, державший мой шлем, это я. Он мертв, а я живу.       — Они охотились за тобой, — понял Джон, — я так понимаю, это потому, что ты сын короля Роберта.       — Так и есть, — согласился Джендри. — Как ощущения? Пошевелись, попробуй. Джон сделал несколько шагов, затем достал меч, сделал несколько выпадов, атаковав манекен. Джендри рассмеялся, и он остановился.       — Я так нелепо выгляжу?       — По правде говоря, — лицо Джендри стало серьезным, — ты выглядишь грозно. Я просто смеялся над тем, как ты, похоже, наслаждался, разрезая на куски мой единственный манекен. Но я бы не хотел столкнуться с тобой на поле боя. Ты во всем этом черном, твой сигил и просто все это… это внушает страх. Ужас.       — Хорошо, наверное, — сказал Джон, убирая меч в ножны, — а теперь сними его с меня, ладно? И держите его наготове, сдается, он понадобиться мне раньше, чем мы думаем. А ты?       Джендри остановился.       — Я?       — Да, ты, — сказал Джон, — ты дал мне доспехи, но я сам даже не могу их надеть. Похоже, ты хорошо с ними управляешься, а мне получается, нужен оруженосец.       — Ты рыцарь?       — Нет, слава старым богам, — рассмеялся Джон. — Но если я хочу, чтобы это снова оказалось на мне, ты должен стать моим оруженосцем, Джендри.       Джендри молча продолжил, и в мгновение ока снял с Джона все остальное. А потом заговорил.       — Я не знаю человека лучше тебя, и ты окажешь мне честь, если возьмешь меня в оруженосцы, — негромко, с уважением сказал кузнец.       — Но? — Встретив непонимающий взгляд, Джон объяснил, — Мой дядя говорил: «Все, до слова «но» — лошадиное дерьмо». И мне сейчас кажется, что здесь есть «но».       — Нет, — усмехнулся Джендри. — Я буду твоим оруженосцем. Просто размышлял о том, что теперь мне придется сделать что-то подходящее и для себя в таком случае.       — Да, и тебе лучше этим заняться, — кивнул Джон, — потому что ты снова наденешь это на меня раньше, чем думаешь.       Он повернулся, чтобы уйти, но у входа оглянулся.       — Спасибо, Джендри. Воистину, спасибо за такой подарок. Я никогда…       — Пожалуйста, Джон, — улыбнулся Джендри, — я был рад сделать это для тебя. Хотя благодарить надо королеву, это была ее идея.       — Что ж, возможно, когда-нибудь у меня будет возможность поблагодарить ее, — прошептал Джон, прежде чем уйти.