Маровак

      Ирэн видела во сне залы, барельефы и картины. Видела слугу, который бежал за ней по коридорам, чтобы поймать её и запереть в классе с фортепиано наедине с преподавателем-старикашкой, который бьёт по рукам линейкой за малейшую провинность. Она видела, как её отец, которого она любила и ждала с войны — единственный лучик света — приходит к ней с багровыми пятнами на синюшной коже, его мундир и знаки звания полковника изодраны в клочья, некогда бывшие шикарными иссиня-чёрные усы опалены, волосы неаккуратно спадают на лицо, а когда-то синие радужки глаз стали грязно-белого цвета с кровоподтёками по краям — таким она видела его в последний раз, прежде чем тот ушёл под слой сырой земли навсегда. Перед отправкой домой тело не привели в порядок, а потрескавшийся покеболл с арканайном — не раз награждённым героем войны — бросили в общую кучу вещей.       А теперь Ирэн видела отца приходящим по ночам. Его девочка не боялась — скорее даже совсем наоборот. Часто она бежала к нему навстречу и утыкалась носом в широкую холодную грудь, свернувшаяся кровь которой оставляла на лице девочки багровые следы. Но Ирэн было всё равно — она слышала загробный голос любимого отца, и от этого ей было очень спокойно.       — Папа... Папочка... — Девочка заливалась слезами. — Почему?.. Почему?!       — Котёнок, — Своей синюшной холодной рукой тот ласково прижал её голову к себе. — Я же здесь. Я всегда рядом.       — Тебя нет больше! — Она стукнула его своим кулачком в грудь. — Ты мёртв!       — Я живу в тебе до тех пор, пока ты помнишь меня.       Мужчина перебирал её волосы и нежно гладил затылок.       — Папа, я хочу, чтобы мы всегда были рядом!.. Зачем... Зачем ты умер?!       — Мы всегда будем рядом, но не прямо сейчас...       — Почему не сейчас?!       — Мне пора...       — Нет! Не оставляй меня! Пожалуйста! Я не хочу просыпаться!       Дочь изо всех сил вцепилась в изодранный мундир. Слёзы её душили. Отец мягко отстранился и начал неестественно отдаляться назад, не касаясь земли ногами. Его глаза смотрели в никуда. Ирэн слышала его голос:       — Придёт время, и ты не проснёшься. Тогда мы и будем вместе...       — Нет! Пожалуйста! — Девочка бежала за ним по пустому пространству в темноту, но никак не могла догнать — чем сильнее она приближалась, тем сильнее тот отдалялся.       — Главное — не забывай меня...       — Папа!..       В итоге дочь осталась одна — опустилась на колени и заплакала навзрыд. Горькие солёные капли, падая вниз с её ресниц, разбивались о темноту...       Ирэн не боялась погибшего отца, приходящего к ней ночами, даже несмотря на его изрядно пугающий вид она по-прежнему его любила. Больше всего во снах Ирэн боялась собственную мать — слышащую только себя упрямицу, которая вкусила запретный плод любви со взрослым мужчиной очень рано, а теперь осталась одна, не имея ни малейшего понятия, как воспитывать ребёнка. Но она была уверенной в том, что она точно знает, как нужно. Ведь она была медсестрой в госпитале и не брезговала кичиться этим. А её ченси с оплеухами и яйцемётом внушала настоящий ужас...       — Дочь! Сольфеджио!       — Нет... Нет!!!       — Я жду!       — Я не хочу!       — Дрянь! — Пугающе щёлкнула пряжка кожаного ремня...       За синей птицей или от страшных монстров, но Ирэн всегда бежит...       ...Лёжа на матрасе в углу комнаты, Ирэн задёргалась, имитируя бег, и вскрикнула во сне: «Нет!». Она проснулась, резко села и подпёрла голову руками. Со лба по ладоням стекал холодный пот, от которого намокли даже волосы и немного — постельное бельё. Девочку била мелкая дрожь. Услышав крик, найнтейлз сонно подняла голову и зевнула, арканайн резко встал на четыре лапы, готовый к обороне, а флареон продолжал сладко спать, будто ничего не случилось — ему снилось что-то приятное, и он дёргал задней лапкой. Когда Хиро понял, что опасности нет и принял положение «вольно», он заметил безмятежный сон флареона. За это массивная лапа арканайна сердито опустилась прямо на него — никто не должен спать, когда хозяйке могла угрожать опасность. Флареон подскочил от испуга, заметался, но когда понял, что его разбудили напрасно, то зарычал на Хиро, а тот зарычал в ответ. Найнтейлз лениво лизнула арканайна в щеку, пытаясь унять конфликт, и тот размяк, но не унимал грозного взгляда в сторону флареона. Флареон же гордо отвернулся и демонстративно свернулся калачиком, прикрыв глаза. Хиро приготовился атаковать.       — Так. Хиро, флареон. Не драться, — оправившись от испуга, зевнула Ирэн. — По домам.       Щёлк! И покемоны отправились в свои боллы, которые Ирэн держала в руках . Найнтейлз осталась лежать рядом. Наблюдая за красными лучами, в которых растворились покемоны, она недовольно фыркнула.       Девушка тяжело упала на спину. Она лежала так некоторое время. Её рука поглаживала найнтейлз, а прикованный к окну взгляд наблюдал глубокую ночь. Спать уже не хотелось, и Ирэн поднялась и начала собирать свои немногочисленные вещи — не прошло и получаса, как она управилась, сложив в рюкзак несколько предметов одежды, косметики и личной гигиены.       Юная девушка измеряла шагами комнату, сидела на краю кровати, изучая взглядом треснутые половицы, смотрела в окно, водя пальцем по стеклу... Утомительное ожидание утра вынудило её выйти на улицу и последний раз прогуляться по окрестностям. Тепло укутавшись, Ирэн метнулась к чёрному входу, находившемуся прямо под лестницей, и бросила напоследок:       — Найнтейлз, следи за вещами. Скоро вернусь.       Оставленная в комнате найнтейлз не желала оставлять тренера в одиночестве, но осталась на месте, зная, что той это необходимо. Она провожала Ирэн верным взглядом. Лишь после того, как дверь хлопнула, найнтейлз опустила голову на передние лапы и прикрыла глаза.       На тёмном небе ясно было видно огоньки звёзд. После кабака воздух улицы казался очень свежим, несмотря на его высокую влажность, что сулила скорый проливной дождь. Так тихо, что можно слышать звуки покемонов-насекомых вдали. Ирэн цокала каблучками по вымощенной дороге небольшого парка на окраине. Казалось, что её сопровождает только эхо собственных шагов и ветер. Невольно та поднимала кверху глаза, словно ища поддержки у звёзд. Но те были холодными и далёкими — не слышали её боли и, увы, никак не могли помочь. При взгляде на них сердце одолевало чувство всепоглощающего одиночества и свинцовая тяжесть земной жизни... Ком снова подступил к горлу.       Неожиданно масса воздуха бросилась в лицо Ирэн. Значительное дуновение ветра растрепало волосы девушки, а сама она, будучи очень худой и нескладной, еле устояла на ногах. Рефлекторно голова ее резко опустилась вниз, глаза прищурились, а рука выдвинулась против ветра, защищая лицо. На верхушках деревьев оживлённо зашептали листья. Когда порыв ветра постепенно стих, Ирэн открыла глаза и подняла голову. Внимание девушки привлекла мужская шляпа, показавшаяся впереди и лениво перекатывающаяся по земле в её сторону. Ирэн сделала несколько шагов влево и смогла поймать её. Она подняла её, отряхнула и с интересом осмотрела — почти новая чёрная шляпа с атласной лентой, прочная. Такая шляпа была почти у каждого модника этих лет.       — Нравится? — послышался мужской баритон откуда-то слева.       — А? — Ирэн подняла глаза и развернулась в сторону звука.       Перед ней стоял мужчина, которому на вид было около тридцати-тридцати пяти. Уголки его губ в улыбке расходились в разные стороны, растягивая аккуратную тонкую полоску чёрных усов и обнажая верхние зубы, один из которых был золотым — складки и ямочки на щеках говорили о том, что скорее всего по жизни улыбался он довольно часто. От ветра кудри из его взбитого чуба выпали на лоб, и мужчина ладонью придерживал их, чтобы те не падали на глаза. Это делало его вид ещё более доброжелательным, хотя в его зелёных глазах читалась некоторая доля хитрецы.       — Шляпа, говорю, нравится?       Ирэн смотрела на него неприлично долго и ничего не отвечала, а мужчина хоть и не понял, в чём причина её ступора, но при этом и не торопил. Наконец, девушка пришла в себя и от неловкости отвела глаза:       — Да... Хорошая шляпа... — Она вытянула руку со шляпой во всю длину, продолжая смотреть куда-то вниз. — Извините, я... Я не знаю, что на меня нашло... Обычно я...       — Ничего, — Мужчина принял из маленьких рук головной убор и надел его на себя, оставив одну из её ладошек в своей. — Тобиас.       Он галантно поднёс пальчики девушки к губам — усы легко укололи нежную кожу. Девушка от неожиданности отдёрнула руку.       — Ирэн... — Она скрестила руки на груди и двинулась дальше по дороге.       — Куда направляешься в столь поздний час? — Тобиас направился вместе с ней.       — Я не знаю, — отрешённо отвесила Ирэн.       — То есть как это? Ты заблудилась?       — И да, и нет.       Нависло неловкое молчание.       — У тебя однозначно что-то случилось, — мужчина прервал тишину.       — Да так, пустяки... — Девушка промолчала с полминуты, а после неожиданно для собеседника Ирэн перестала сдерживаться. — Я чуть не сожгла дотла кабак «У Никки».       — Вот это новости, — удивился мужчина. — Надеюсь, не специально?       — Я не идиотка... Теперь я уволена и вот думаю, где бы мне достать денег на второй период обучения.       — Учишься?       — Буду учиться с этого года... Я хотела накопить денег на второй период сразу, чтобы потом всё время посвятить исследованиям и параллельно не работать.       — А родители?       Ирэн остановилась и сжала кулачки. Она смотрела себе под ноги. Глаза терялись в тени, которую отбрасывала её чёлка. Тобиас тоже остановился и попытался разглядеть её лицо. Голос девушки изменился и стал более грубым. Плечи задрожали.       — Мой горячо любимый отец доблестно сражался на войне и погиб...       — Я сожалею о твоей утрате. — Мужчина положил ладонь на плечо девочки.       — ...Но лучше бы погибла мать! — выкрикнула та, резко выпрямившись так, что слезы не покатились по щекам, а сверкая слетели в темноту прямо с её глаз. — Что он только в этой твари нашёл?.. — Ирэн, распираемая злостью и горечью обиды, тяжёлыми быстрыми шагами вышла вперёд шокированного собеседника и продолжила говорить, будто читая мантру. — Зачем было рожать меня, если собиралась так издеваться?! Завела бы себе джиглипуффа и издевалась бы над ним! Так нельзя с людьми! Ненавижу её. Ненавижу! Она мне не нужна. Не нужна! Одной спокойнее. Одной лучше. Одной проще. Одной спокойнее. Одной лучше. Одной проще! Ненавижу!       Казалось, что у неё из ушей пойдёт пар, а над головой соберутся все грозовые облака региона, чтобы начать метать молнии из её глаз и испепелять всё. Тобиас не был готов к такому откровению. Он почесал затылок и молча пошёл следом. По дороге Ирэн ломала ветки попадающихся под руку кустов, растущих около мощёной дороги, что-то нервно и ритмично бубнила под нос — Тобиас уже не слышал этого. По дороге в урне рядом с одной из лавочек кверху хвостом копошился мяут в поисках интересных вещичек или хотя бы нескольких кусков еды, заинтересованно повторяя:"Нян-няяяя, ня-ня-нянь-нянь-няяя!". Проходя мимо этой урны, Ирэн спонтанно пнула её ногой, даже не заметив покемона. Урна с силой раскрутилась — сначала центробежная сила прижала мяута ко дну, и его «Ня-я-я-я!» эхом разнеслось по ночи, а после он с треском и грохотом вылетел в кусты. Его последнее измученное «Нянь...» перед нокаутом не дошло до сердца Ирэн — она была закрыта пеленой злобы и не придавала значения тому, что происходит вокруг. Казалось, что если бы в пятнадцати метрах от неё упал метеорит, то девушка бы и не заметила его.       Тобиас бросил покеболл в мяута и без труда его поймал. Спрятав болл за пазуху, он продолжил следовать за Ирэн. В дороге она постепенно охлаждалась — вернулось сознание и очертания реальности. Заболела голова. Девушка села на скамейку и помассировала пульсирующие виски. Мужчина садиться не стал — встал рядом и, прокашлявшись, спросил:       — Ты как себя чувствуешь?       — Порядок.       — Сильно же тебя обидели...       — Сильно.       — Может, поделишься?       Ирэн повернула на него голову и распахнула ресницы, приподняв одну бровь.       — Ты и так знаешь про меня больше, чем должен. — Девушка осеклась. — И вообще... Кто ты такой? И чего ты за мной плетёшься!       Мужчина усмехнулся и многозначительно посмотрел куда-то вдаль за горизонт, уже начавший приобретать лёгкий румянец. Ровные и резкие черты его профиля врезались в память Ирэн.       — Тебе не понравится, если я скажу. — Он продолжал странно улыбаться.       — И всё же, — Ирэн встала и требовательно посмотрела на Тобиаса, приподняв одну бровь.       — Могу сказать только то... — он снял головной убор и прежде, чем надеть, поправил в нём подкладку. Кудри упали на лоб. — Что за шляпу в долгу я не останусь. Может быть, наши пути однажды снова пересекутся.       Он развернулся и пошёл дальше по мощёной дороге навстречу зареву, оставив Ирэн наедине с её головной болью...