По ту сторону лагеря Ч.1.

♫ Electric Youth — «Breathing»

      И это всё, к чему я пришёл: чернота — куда ни посмотришь, даже непонятно, откуда ты начал свой путь. Кругом был тёмный лес, еле слышный треск деревьев и холодная земля под ногами. Хотя в лесу, особенно в такое тёмное время, слух обостряется намного сильнее. Ты замечаешь вокруг то, чего не то, что не видел, а скорее даже и не слышал. Малейший треск, шуршание листьев деревьев от холодного ветра, и не дай вдруг какая-нибудь маленькая сука-мышка пробежит перед тобой — ничто не останется незамеченным.       Кто играл в жертву и охотника? Возможно мы все уже поменялись ролями. Меня не пугало это, я делал то, что должно было случиться, а от одной мысли про боль или ярость я загорался этими желаниями. Ведь не знаешь себя, если не окунёшься в темноту — мрачную и беспросветную. Я был на пределе. Ведь все главные смыслы, которые я собирался постичь, были уже близко.       Однако только чёрное ничто не давало полную картину происходящего. Куда и зачем? Слишком прозрачная метафора? Возможно, а возможно, что и смысла в этом пути и вовсе не было. Но каким бы этот путь ни был, он был уже сделан и протоптан мной.       Я оттянул ещё немного сигаретного дыма, мои лапы осветились изнутри — единственный видимый источник света. Вся нижняя часть моих джинсов была пропитана грязью с болот позади меня и беспощадно тянула вниз. На рубашке были засохшие тёмные пятна крови. А откуда? И мои ли? Я попытался их отряхнуть, но они были на ней уже давно.       Как бы то ни было, оставаться на одном месте значило безоговорочную смерть. Все смыслы, которые мы ищем, здесь разные, и пути их достижения различны. Ведь тот, кто уверен в своей цели, обязательно добивается её. А вы думали, я один такой гений? Не-а. Мы все здесь за этим собрались, и я был уже близок к этой точке.       Я ступил хромой ногой по замороженной траве, отчего та хрустела под ногами. Она была настолько холодной, что меня всего продирало доверху. Это бодрило, и шёл я твёрдо, чтобы наверняка дойти — твёрдо в чёрную неизвестность. Смерть не так страшна, как о ней думают. Страшнее только слушать собственные мысли перед смертью, а если я встречусь с ней, то приму её лишь как завершающий этап жизни. Как подведение итогов. Казалось, я опережал эту смерть на шаг, и она оставалась где-то там — в той черноте тёмного леса, за колючими голыми ветвями позади меня.       А может, и впереди? Я остановился и выдохнул тёплый пар.       — Да блин… — Из-за пара всё мельтешило, и ничего нельзя было не рассмотреть. Я вгляделся, однако и впереди было пусто. Ветка дерева вдалеке лишь слегка покачнулась.       А можно ли вообще делать вывод, что впереди что-то есть, если мы его не видим? И значит ли «вперёд» именно «вперёд»? А «назад» означает «вперёд и наоборот»? Глупости какие-то… В любом случае, я вряд ли понимал, что это вообще. Быть может, смерть действительно была со всех сторон, холодным взглядом сверлила всего меня и дышала морозом в спину. Где-то издалека, да. Какое-то таинственное существо наблюдало за мной.       Я обернулся снова, и в глазах по-прежнему мельтешило. Будто вдалеке, среди темноты деревьев и острых сучков, было два глазных белка. Но даже деревья были тенями в темноте. Возможно, и это тоже.       — О, нет, это ты тот, кто пойдёт ко дну… — прошептал я себе под нос, выпустив тёплый пар из пасти и глубоко дыша. Путь, проделанный мной, должен быть закончен мной же. Я оголил скользкий кинжал, заточенный с двух сторон. — Ну, давай!..

* * *

Даффи

      Минутная стрелка на часах щёлкнула, и комнату залило вечерним солнечным светом. Лучи подобрались ко мне, и я заморгал, проснувшись.       …       Мне хватило короткого момента, чтобы понять, что из сна я вырвался в реальность. Даже не раздевшись, вырубился днём прямо в уличной одежде — какой-то старой красной футболке и джинсах. Я тяжело вздохнул носом, вскинув свой заспанный взгляд на часы, а затем слегка пожмурился, посмотрев в окно.       И лёгкая ухмылка сама образовалась на моих губах.       Всё же реальность, в которую я вернулся, была действительно приятной!.. Такая подслащённая, приторная реальность, которую летние вечера делали незабываемыми. Это всё мягкий солнечный свет, с ним даже самые худшие воспоминания не казались такими плохими.       Я всегда радовался тому, что моё окно выходило в сторону, где садилось солнце. Это делало мои вечера дома по-особому тёплыми и запоминающимися. В воздухе была видна каждая пылинка, они медленно ложились и расстилались по всей комнате. В первую очередь на раскрытую сумку, которая мало того, что валялась на полу, так и вещи вблизи небрежным образом были разбросаны рядом. А недалеко от неё стояла старенькая акустическая гитара с расстроенными струнами — точно обиженная девушка, которой я касался, разве что, взглядом.       — «Не сейчас», — каждый раз думал я, когда я смотрел на неё.       Моё сердце всегда обливалось кровью, когда я видел, сколько пыли на ней скопилось, но к моему семнадцатилетию с музыкой дела у меня пошли не очень. Возможно, это когда-то и было частью моей жизни, однако полчаса в день и пара уроков за пару лет определённо не дадут тебе какого-либо результата. В любом случае, рок-звездой или актёром в знаменитом блокбастере мне точно было не стать, да и надо ли это было?..       Я ещё недолго разглядывал свою комнату, пока не выдохнул, откинувшись головой на подушку.       Этот сон…       На самом деле он снился мне довольно давно, словно то была зажёванная плёнка в киноаппарате. Всё по одному сценарию: схожие образы и моменты, тени и темнота, из которых надо было ещё постараться что-нибудь выцепить взглядом… Я — равномерно идущий среди деревьев. Но это всё, что запоминалось лучше всего. Тяжело было разобрать даже голос, будто кто-то переозвучил меня на финальном монтаже фильма.       Но в посыл, даже если он в чём-то был, я не верил. Просто череда сменяющихся друг за другом тёмных картинок, которые раз за разом докучали моему сознанию. Я ложился спать и уже примерно знал, что меня ждёт. Всё по новой… Абсолютное отсутствие разнообразия. Однако, даже если этот сон пытался мне о чём-то сказать или намекнуть, то, в общей сложности, не делал этого вовсе.       Минута. Час. Год. Они прошли. Казалось, ещё только недавно я возвращался оттуда, куда не хотел ехать. «А в прошлом году не хотел», «А мы же говорили». Ну, говорили!.. Но стоит признать, что такие моменты бывают только раз: языки любви вечернего костра, посиделки под гитарные аккорды на берегу озера. Сюда же входили первый летний роман и первая выкуренная сигарета, после которой я не курил вовсе. Да и просто атмосфера какая-никакая… Не знаю даже, свободная, наверное.       Все были такими, какие они есть на самом деле. А зачем быть кем-то, если ты — это уже ты? Ведь это было достаточно откровенное место, а при любом удобном случае оно могло стать ещё откровеннее. И если вдруг это случилось, то помни, что уже все обитатели лагеря знают, кто ты такой на самом деле. Не нужно было притворяться и делать видимость «более лучшей версии своей личности». Со стороны это выглядело как минимум забавно. Просто соверши что-нибудь безумное, от чего больше думать не захочется; не думай о том, как выглядишь, ни как тебя воспринимают другие, иначе твои слова так и останутся неуслышанными.       Быть может, это и был мой юношеский максимализм, но что-то в глубине меня подсказывало, что в чём-то я прав…       За дверью моей комнаты постучали, прервав меня от раздумий.       — Даффи, — вопросительным тоном спросила мама, — тебе, может, ещё что положить с собой?       — Нет, — на автомате ответил я, бросив взгляд на дверь.       — А, ну ладно. Если что, говори. — из-за закрытой двери её голос звучал слегка приглушённо.       Я встал с кровати и потянулся. За окном бурная дневная жизнь медленно превратилась в вечернюю, размеренную. Было слышно всё меньше машин, проезжающих мимо, а крыши домов в округе были окрашены в рыжевато-розовые оттенки.       Я тихо усмехнулся, проходя к окну, и почесал себе за ушком.       С другой стороны, а что мне оставалось делать тут? Просиживать оставшуюся часть лета вместе с матерью, и разглядывать цветные картинки телешоу по ящику? За целый год мне и так осточертело, как одинокие американцы надеялись заработать свой миллион без капли лишних усилий. Это была слишком красивая мечта. Однако без жертв, без мучений чего можно добиться?       Я подошёл ближе и в отражении окна увидел себя, умиротворённо наблюдающим за течением городской жизни. Тёмно-фиолетовые глаза утаивали в себе лёгкую насмешку и глубину взгляда, а золотого цвета шерсть, казалось, могла отблёскивать солнечный свет. Не мне, конечно, это судить, но, как кажется, личностью я был и остаюсь довольно яркой. «Ты у нас большой оригинал», — как частенько это доводилось слышать. Однако, каким бы ярким и оригинальным мне не приходилось быть, мне всегда чего-то не хватало в остальных. То ли искренности, то ли ещё чего…

ПРОЛОГ

      — Ты точно всё собрал? — прикрикнула мама за дверью, отчего я нахмурился и обернулся к выходу.

* * *

      — Хоть бы поел, прежде чем уезжать.       Я сидел за кухонным столом, скобля вилкой по краям тарелки, но есть мне никак не хотелось. Меня всё не покидало и будоражило чувство, что я скоро отправлюсь в поездку. Раньше, когда мне не хотелось есть, я представлял, что я средневековый рыцарь или скандинавский викинг и есть мне больше нечего. Тогда даже простое овощное рагу мне казалось самым вкусным из всего, что можно съесть.       — Да чего-то не хочется… — сказал я, проткнув варёную картофелину в тарелке.       — Да поел бы. Ох… — Мама выдохнула, потерев свою мордочку лапами. — Как Лин? Уже приехала? — она водрузила свои очки на нос, посмотрев на меня.       — Нормально, вот. Пишет всё, — я приподнял телефон, кивнув на него. — В общем, вполне в норме её вещей!       — Да? — поинтересовалась она без особого удивления, будто это её и не волновало. Кажется, маму уже давно перестал удивлять мой особый говор, так что она его почти не замечала. — Она у тебя девушка бойкая.       — Уж что, а это точно, — протянул я и с удивлением для себя понял, что просто смотрю с задумчивым взглядом в одну точку. Я разогнал перед собой образы прошлой смены и положил вилку обратно в тарелку.       Лин Гловер — это была моя классическая история с неоконченным концом. Как правило, если у кого-то случился роман в лагере, то он безвозвратно оставался между началом и концом смены. Однако, к нашему счастью, мы решили, что эта история не будет завершённой, которую теперь с уверенностью можно было назвать общей. Да, пусть это давалось не так легко, и после предстояло ещё много сложностей, но мы спокойно поддерживали общение и не давали ему затухнуть, даже несмотря на расстояние между нами.       Иногда мы приезжали друг к другу, но даже всех этих маленьких, и всё же радостных моментов, не хватало для того, чтобы вдоволь насладиться ими. Поэтому лета мы оба ждали вдвойне, а мысль о том, что я наконец увижу её и буду рядом чаще, не могла не радовать меня.       — Дайен возьмёшь с собой в лагерь? — Уж сколько было разговоров о том, что я не хочу брать свою сестру вместе с собой. И о том, какая она ещё маленькая для этого. Хотя, казалось, что мама просто подкалывала меня.       — Для таких условий в лагере она ещё совершенно не готова, — затянул я, отпив из кружки. — Ты даже не представляешь, что мы там делаем.       — Ну и что же вы такого делаете там, в лагере? — она подпёрла подбородок лапами, глядя на меня.       — А вещи самые простые для таких, как мы. Выпиваем полбутылки виски каждый вечер, выкуриваем, как интеллигенция, по сигарете, и не жалуемся! — развёл я лапами в стороны.       — Ну а что же не целую бутылку! — махнула она, слегка улыбнувшись и откинувшись на спинку мягкого стула. — Я же вполне серьезно спрашиваю.       — Да ну, мам, она же маленькая ещё, — почему-то казалось, что мой долг, как старшего брата, сказать об этом.       — А ты всё шутки шутишь… — встала она, с характерным скрежетом задвинув стул под стол. — Тогда в следующем году отправим вместе с тобой, — спокойно сказала она, направившись к раковине, где уже скопилась приличная башня немытой посуды. Мыть её она не собиралась, но, видно, из привычки подошла туда. — Там и ты уже взрослее будешь, да и Диана подрастёт, — она обернулась на меня, вопросительно кивнув. — М-м?       — Ладно, так тому и быть, — я встал изо стола, прихлопнув ладонями лап по коленям. — Посвятим её в культурную жизнь!       — Ну вот и замечательно! — выдохнула она и улыбнулась мне. — Сделаете из неё настоящего скаута!       Я не стал ничего отвечать, просто улыбнулся ей в ответ, досаждать ей своими шутками мне больше не хотелось. Я оглянулся ещё раз. Да, в родительском доме было до жути хорошо; в кухню ворвался розовый вечер, и свет подмечал все вещи в округе. Порядок и покой. А на стене в гостиной красовались фотки всей родни, ещё, казалось, самые древние. Самой старой была фотка прапрадедушки ещё со времён Гражданской войны.       Я посмотрел на них, проведя лапой по дивану, прошёл чуть дальше. Всё-таки мне казалось долгом хоть немного проводить своё родное место, пусть я и покидал его всего на пару месяцев. Я взглянул на фотографию своего отца в детстве. Подпись внизу оглашала только штат Орегон и восьмидесятый год, когда она была сделана. Интересно, что я мог бы сказать ему, будь он в таком возрасте? Я с лёгкой печалью улыбнулся ещё раз и опустил голову.       В моём юношестве много что изменилось: встретил девушку, друзей, возмужал как-никак и мог ответить кому это было надо. Но то ли это всё было?.. Меня мучил этот вопрос. Всё это были атрибуты внешнего мира, которые, казалось, были так необходимы в современном обществе. Но кем я был без них?       Я усмехнулся и выдохнул, затем посмотрел ещё раз на старую фотографию своего дедушки.

* * *

      — Нет, мам, думаю, я должен сам отправиться в это путешествие, — ответил я на предложение проводить меня до автобусной остановки. Я завязывал шнурки, а рядом уже лежала собранная мамой сумка.       Уж как бы я не хотел, но мне правда казалось, что дальше я должен был сам отправиться и пройти этот путь.       — Точно? — стряхнув слезу пальцем, спросила она. Она не особо подавала виду, но всё-таки было заметно, что она как минимум расстроена моим отъездом.       — Ну чего ты!.. — встал я, заключив её в свои объятия. Только сейчас, обняв маму напоследок, я ещё раз подметил для себя, что она ниже меня ростом.       — Ох, Даффи… — она крепко обняла меня и, не убирая лап с моих плеч, посмотрела мне в глаза. — Ты уже такой большой! — этого было не отнять. Раньше я не особо вдавался в смысл этой фразы, да и не особо-то понимал её, но только сейчас я осознал, что время пролетело очень быстро, особенно для неё.       — Я же не в колледж еду, а там уже и травку начну курить… — улыбнулся я ей.       — А ты ж всё шутишь! — она вдохнула и сморкнулась. Казалось, ей не будет хватать моих шуток, хотя, скорее, моего присутствия и его проявления. Её улыбка не сходила с уст. — Ну ладно, — оглядела она меня полностью, а после потрепала по плечу. — Ты, главное, звони. И как приедешь, тоже позвони!       — Обязательно пришлю вам рукопись из замка, — благородно сказал я.       — Обязательно! — она ещё раз посмотрела мне в глаза и широко улыбнулась. — Ты ж мой лисёнок! — она схватила меня пальцами за щёку, потянув вниз к себе.       — Ну, ма-ам! — затянул я, но на прощанье поддался ей. Я встал около выхода, накинув сумку на плечо и снова на неё посмотрел.       — Ой, ладно, давай тогда, — за этой фразой последовал заботливый «чмок» в щёчку и, наконец, взмахнула рукой на прощание. — Пока, Даффи. — сказала она напоследок, особо выделив моё имя.       — Я же ещё вернусь, — слегка улыбнулся я, взявшись лапой за лямку сумки.       — Очень на это надеюсь. — Я оглядел её полностью. Мама сложила лапы вместе, провожая меня взглядом. — Очень надеюсь.       Дверь скрипнула и захлопнулась.

* * *

      На автобусной остановке собралась небольшая толпа. Возможно, это была просто малая часть из моего города. Чувствовалась и лёгкая стеснительность при первых знакомствах. Однако в общих условиях знакомиться друг с другом куда легче, чем при обычных обстоятельствах. Одет я был по-летнему легко, никогда не любил выделяться: красная клетчатая рубашка с загнутыми рукавами и самые обычные джинсы. А вокруг было прямо-таки разнообразие личностей. Начиная от барыг сигаретами, заканчивая художниками и музыкантами. Кто-то пришёл с родителями, кто-то, вроде меня, без.       «Прямо богема какая-то», — подумал я про себя. Дорога до лагеря простиралась до самого горизонта, туда, где уже начинались бескрайние еловые леса. Вдоль дорожных путей простирался прохладный вечерний ветерок, гуляющий в волосах. Всех нас объединяла невидимая нить уходящей весны и предстоящего лета. Мы были молоды, и никто не мог сбить нас с этого пути. Это уже потом время покажет, кто с кем и как будет общаться.       Автобус медленно подъехал к остановке, с характерным скрежетом остановившись. И с утробным звуком тарахтенья стоял, ожидая нас. Мы убрали вещи в автобус. Снова момент расставания. Ребята с родителями обменивались прощаниями. «…Ты пиши…!», — слышалось за окнами автобуса, однако все эти разговоры в один момент нагло перекрыл заведённый звук мотора.

♫ Delta spirit — «California»

      Я сел рядом с окном, куда падало солнце. Меня немного вжало в сиденье, мы тронулись и отдалялись. Уходящий городской пейзаж сменился лесом, и до меня только сейчас дошло полное осознание того, что я не дома и ещё долго не вернусь туда. А что мне было терять? Я был свободен, подобно ветру за окном, и где-то за широкими еловыми лесами меня ждал лагерь. Меня не покидало ощущение, что я был там нужен.       «Смешной, храбрый и глупый», — как когда-то сказали про меня. Вот уж почести я заслужил себе, ну а кто говорил, что это не так? Пусть говорят про меня, как хотят. Я любил совершать разные глупости. Без страха, без стеснения, ничего не бояться. Не бояться даже боли, если цель оправдывает её. Хотя и понятие боли довольно растяжимое, если так подумать…       Дорога тянулась дальше. Солнце скрылось за лесными стенами, а тени листьев деревьев пробегали по салону автобуса. Я откинулся на спинку кресла, подо мной затрещали старые пружинки, но даже сейчас это не напрягало. Я расслабился.       «Скоро я увижу Лин», — промелькнуло у меня в голове. Не знаю, видно, я до сих пор не мог поверить, что мы снова скоро встретимся. В принципе, ради неё эта поездка и совершилась. Но только ли ради неё я вновь ехал туда? Ведь по большей части я делал это и ради себя.              Тем временем, моя голова перекатилась ближе к стеклу.       Мой взгляд углубился, и на фоне сменяющихся штатов я увидел тёмно-бордовый силуэт в окне. То был мой сосед по месту. Я обернулся на него, разглядывая пристальным взглядом. Он тупил в телефон, сунув один наушник в ухо. Никогда не видел оленя с такими большими рогами. Пока тот ёрзал по карманам, то включая и выключая наушники из телефона, видно, сам не заметил, как полупустая пачка сигарет красной пирамиды выпала мне в ноги.       Я остался невозмутим и, проигнорировав это, продолжил смотреть на него с лёгкой ухмылкой. А ведь на вид ему было около шестнадцати. Хотя много кто начинает курить ещё до этого возраста. Он заметил меня и вытащил наушник.       — Что? — спросил он. — Что ты так смотришь? — В его янтарном взгляде читалось непонимание. Уж как-то мне хотелось похитрить над ним и вывести на чистую воду.       — Рогов никогда больших не видел, — кивком показал я ему. Автобус выехал из леса, и солнце полностью осветило салон. Да, их и правда было тяжело не заметить. Серьёзно, казалось, что они могли принимать даже радиосигнал. Осветились и его розовая футболка, и длинные летние шорты. Забавно, что оленям и лосям приходилось носить только рубашки и футболки на пуговицах.       — А чем тебе мои рога не нравятся? — усмехнулся он. — Мне незачем их стесняться, — пожал он плечами.       — А чего их стесняться-то? — вальяжно развалился я на кресле. — Тебе и не надо! — Ногой я закатил пачку сигарет поближе к себе.       — Ой, хвост-то распушил свой! — затянул он, слегка отодвинувшись к середине салона. Казалось, ещё чуть-чуть, и он был готов уже встать отсюда. — Вы все, лисы, такие…       — Ну, какие? — подпёр я подбородок лапой, надменно глядя на него. — М-м?       — …наглые и высокомерные! — повернулся он ко мне.       — А вы, олени, все благородные и ранимые. — Мой новоиспеченный собеседник поник, затихнув. Между нами повисло напряжённое молчание, прерываемое только рёвом мотора. Мне было интересно, о чём думает этот загадочный, переменчивый в настроении олень. Да и я уж как-то немного перегнул палку. — Эй, — пихнул я его в бок, протягивая пачку сигарет, — ты не дуйся так.       — …Спасибо… — он тихо прошептал, спокойно забрав её.       — Тебя как звать-то?       — Áртур, — проронил он.       — Из королевских? — усмехнулся я. Он чуть улыбнулся и с перемирием в глазах посмотрел на меня. — Меня Даффи зовут. Не из королевских кровей, но какой есть.       — Скорее уж южных.       — Ну, что есть, то есть. — широко улыбнулся я. Кажется, он немного впал в ступор и только через паузу спросил.       — …Что, правда?       — Мой давний дедушка ещё служил в КША, а потом и по стране путешествовал, — взглядом я показал на солнечное поле за окном, как бы намекая на безграничность нашей страны.       — Ну ты и Дикси, конечно, — усмехнулся он.       — Осталось во мне что-то такое, да, — я слегка клацнул клыками. — Но ты не бойся, я не укушу, — посмеялся я.       — Да иди ты… — улыбнувшись, махнул он, хлопнув лапой по колену. Шум дороги заглушал всё в округе. Мы единственные разговаривали в автобусе, хоть как-то разбавляя скуку. Я рассказал Артуру, как ездил в прошлую смену. Про Лин, про прошлых друзей из лагеря, как сидели на вечерних посиделках, перетекавших в ночь, улыбались и пели песни.

* * *

      Со временем взгляд Артура поменялся, и он смотрел на меня, словно желая узнать всё, что я думаю. Теперь мы были связаны встречавшим нас калифорнийским солнцем. В свою очередь, Артур никогда не был в лагерях, однако и ему теперь тоже хотелось окунуться в объятья лета и жарких, знойных дней.       Прошёл, наверное, час или около того, как мы стали подъезжать к воротам лагеря. Мы шли с автобуса, и нас окатил остуженный ветер. В поле было намного прохладнее, чем в автобусе, но вечер стоял тёплый, и наше прибытие радовало. Солнце ослепило нас, небо окрасилось в золотистые и розовые тона. На меня навеяли тёплые воспоминания с момента, как я впервые увидел ворота лагеря. Вокруг с разных городов стояло множество автобусов, собиравшихся покинуть нас.       А вот Лин приехала ещё днём. Ну хоть ждать мне её не придётся. В голове снова встал её образ, а сердце сбивчиво стукнуло и вновь забилось ровно. Должно быть, я ещё не в полной мере осознал, что по-настоящему увижу её снова. Взгляд бегал по толпе, но виду я не подавал. Это первое, что мне хотелось сделать — увидеть её.       — Красиво… — проронил Артур, стоя сзади меня.       — Что красиво? — бездумно я спросил, омывая взглядом толпу.       — Небо красивое, вот.       Я обернулся к нему. Артур стоял, зачарованно смотря на закатное солнце. Что-то и правда было в этом залитом солнцем поле. Я окатил взглядом дальний простор, а глаза сосредоточенно и почти безучастно смотрели куда-то в пространство. Я поднял глаза на яркое небо и словно почувствовал, как лагерь, само место, не хочет отпускать меня. Это ободрило меня и обрадовало.       — Да, тут красиво, — выдохнул лишь я, повыше потянув лямку сумки. Мой взгляд плавно сместился на сверкающие ворота лагеря. — Ладно, пойдём. Нас ещё многое ждёт.