Птица и череп

      Возвращение в реальность далось Лане с большим трудом, сначала всё вокруг выглядело так же, как в тот момент, когда превращалось в цветущий луг, заполненный лианами, и на секунду Лане показалось, что это второй виток, планирующий снова превратиться в кошмар неопределенного масштаба, но… обошлось. Происходящее вокруг казалось Лане иным, но в то же время ничем не отличалось. Словно она думала, что оно должно отличаться, надеялась на это или хотя бы просто напросто искала доказательства того, что им в действительности удалось сделать то, что они планировали. Но ничего, что могло бы сойти за такое доказательство, ей обнаружено не было. Казалось, что прошло невероятное количество времени, однако Лука всё также находился в помещении, сидел на внезапно появившемся стуле, которого Лана не помнила, и смотрел на девушек. Волк с постели смотрел на них весьма настороженно и явно хотел ответов. Однако у Ланы не было ничего, что она могла или должна была ответить. Она подумала, что стоило спрашивать заранее, каких ответов от нее ожидают, чтобы не оказаться в такой ситуации сейчас.       — И… — протянула Лана, косясь в сторону Духа краем глаза, но больше наблюдая за реакцией Доры, — у нас получилось?       Ощущение стекающей по рукам вязкой теплой жидкости всплыло в сознании Ланы в виде фантомных мурашек, она поежилась, но ей казалось, что ничего другого и не могло случиться.       — Я не знаю, — ответила Дора, медленно открывая глаза, Лана видела это словно в замедленном режиме, — ты мне скажи.       — Откуда же мне знать?       — Ну, этот… дождь был твоим. Не говорю, что это было плохо.… — Дора повела плечами, словно пытаясь сбросить с них что-то, — неприятный опыт.       Фантомные капли снова напомнили о себе, Лана ощутила, что-то сродни дежавю, ситуации, происходившие в другой реальности, накладывались на реальность эту, и выходило что-то по всем меркам весьма странное. Она, наконец, отпустила руки Доры, почувствовала, насколько горячими и мокрыми стали пальцы и ладошки, и решила спросить:       — Сколько прошло времени?       — Может, минут пять, — ответил Лука. — Не имею привычки следить за временем.       — Здесь нет часов, — продолжила Дора.       — Безвременное безмятежное спокойствие палат, всё ясно, — кивнула Лана, совершенно не удовлетворенная.       На какое-то время повисло молчание, в котором никто не знал, что нужно спрашивать, узнавать, и что вообще должно происходить, когда, казалось бы, ничего не изменилось.       — И как мне узнать, изменилось ли что-то? — всё же продолжила пытаться докопаться до какой-нибудь информации Лана.       — Учитывая, насколько редки подобные ситуации, никто не может сказать наверняка, — ответил ей Лука вместо Доры, которая только продолжила молчать. Лана поняла — она тоже не знает. Подобный ответ не успокаивал, потому что это были весьма расплывчатые слова, а ей хотелось конкретики, но, вероятно, никакой конкретики и в помине не существовало. Наконец, Дора решилась нарушить молчание:       — Мне кажется, — она сделала паузу, — я чувствую, что всё получилось. Было что-то… такое, чего обычно я не ощущала раньше. Что-то новое.       — Весьма убедительно, — саркастично кивнула Лана, ощущая, что злится, но понимала, что не должна, ведь сама согласилась, хотя и под давлением, так что больше не была уверена, что подобное считалось за согласие.       — Теперь ты знаешь, что нужно делать, — сказал Лука, обращаясь к Доре, на что она кивнула в ответ.       Лана хоть и оставалась в непонимании, не смогла не сказать ничего ободряющего:       — Надеюсь, у тебя всё пройдет хорошо, — она снова прикоснулась к руке Доры и аккуратно сжала её. — И мы ему поможем.       На кону стояли важные вещи, подумала Лана, и всё это они проворачивали не просто так, по крайней мере, она надеялась на это и хотела помочь другу, хотя и не могла понять, в чем именно заключалась её помощь, но верила Доре… и Лу тоже верила, хоть и не также, как могла бы верить ему раньше, словно что-то, некое чувство останавливало ее, но она не могла назвать его более конкретно.       — Не буду тебе мешать, отдыхай, — сказала Лана, еще раз прикоснувшись к руке Доры в знак поддержки, глянула на Лу, так и не до конца понимая, зачем он здесь находился, если ничего не сделал. Размышляя над всем произошедшим, Лана поднялась с кровати, сделала несколько шагов в сторону выхода, но затем остановилась. Один вопрос всё не давал ей покоя, и она решила задать его:       — Почему именно я? Ты сказал, что ничего не случится, потому что это я. Что это значило?       — Только то, что было сказано, — ответил ей Дух, пожав плечами. — Ничего плохого не случилось, так что, полагаю, я был прав.       — Это не ответ.       — Не ответ.       — И это тоже.       Лана хотела знать правду. Если что-то серьезное было связано с ней, она должна была знать! Но Лука вместо того, чтобы рассказать то, что ей следовало услышать, только посмотрел на неё утомленным взглядом, словно пытаясь в сотый раз объяснить простую истину, и сказал:       — Я не могу тебе рассказать, это не поможет. Будет лучше, если ты сама все поймешь.       Только Лана никаких девяносто девяти прошлых раз не припоминала. Она возмутилась:       — Что именно я должна сама понять? Намекни, в какую сторону думать?       — Не уверен, что ты видела на той стороне, но, думаю, что-то дающее почву для размышлений.       Открыв было рот, чтобы со злостью спросить «что ещё за почва для размышлений?», Лана передумала это делать. Ей снова пришла мысль, что Лука — не тот, от кого следовало ожидать помощи, и это чувство остановило ее от дальнейших расспросов. Она ощутила в себе поднимающееся раздражение от бесконечных игр с загадками, и тем, насколько она перестала понимать происходящее, что решила просто уйти и оставить их самих играть в свои шарады. Ей уже было достаточно этих развлечений, нужен был отдых, полноценный перерыв, так что всё, что Лана хотела сделать сейчас — это выспаться. Из медцентра её не выпустили, так что оставался только один вариант — найти тихое место, чтобы, наконец, вырваться из реальности хотя бы на несколько часов.       Когда Лана проснулась, за окном небольшой четырехместной палаты, в которой Лане разрешили отоспаться, уже стемнело. Другие койки в палате были заняты еще двумя девушками, руки и местами ноги которых были перемотаны бинтами, местами на бинтах проглядывали пятна крови. Сквозь сон Лана слышала, как что-то происходило вокруг, её даже разбудил какой-то шум, но она сразу же уснула, не проснувшись полностью. Этих девушек доставили сюда не так давно, потому что, когда Лана ложилась, их не было. Обе они спали или делали вид, что спали, однако раны на них не были восстановлены так же, как раны Доры, что вызывало вопросы. Лана даже совсем забыла, что Дора так сильно пострадала, у нее не было перемотанной бинтом руки и всей той крови, но Лана настолько была увлечена своими размышлениями, что не заметила такого очевидного факта.       Стараясь не разбудить девушек, Лана осторожно поднялась, прошла к двери и выглянула в коридор. На той стороне кипела жизнь, но кипела она не в положительном смысле — работники взбудораженные носились из одного конца в другой, на левитирующих носилках мимо Ланы пронеслось аж двое человек за несколько секунд. Она резво закрыла за собой дверь, чтобы шум из коридора не проникал в палату, но он уже, наверняка, разбудил тех девушек, что находились внутри. Суматоха, поднявшаяся здесь к вечеру, пугала, потому что Лана не знала, чем она была вызвана, но догадывалась –.те монстры, что преследовали их, появились к вечеру… вероятно, на вчерашнем дне все не закончилось. С разных сторон раздавались крики, создавая какофонию, люди явно не относящиеся к сотрудникам, пытались получить какую-то информацию, что-то спрашивали, кричали на девушек в зеленом, приставали к другим пострадавшим, кто-то плакал навзрыд в самом конце коридора, Лана слышала разговоры, отрывками доносившиеся до неё в общем шуме, и всё они крутились вокруг одного факта — город рассыпался. И на этот раз уж точно весь.       Незнакомый голос раздался так близко от Ланы, что она вздрогнула от неожиданности:       — Ле… а, да, нет, прости… Я, кажется, обозналась.       Лана обернулась на звук и с удивлением обнаружила, что желтые точки глаз из-под черного капюшона смотрят точно на нее, неотрывно, словно ожидая её ответа, несмотря на сказанные слова.       — Эм-м, мы знакомы? — переспросила Лана из вежливости.       Взгляд принадлежал низкой девушке, выглядящей темным пятном на фоне светлых стен медцентра, её одежда закрывала практически все части тела, даже на руках виднелись перчатки, и капюшон, наброшенный на голову, прикрывал часть её лица, однако вблизи Лана могла разглядеть его достаточно хорошо. Ярко желтого выделяющегося цвета радужка стала первым, на что обратила внимание Лана, следом в глаза бросилась зеленоватая кожа с тонкими линиями поблескивающих чешуек и неровный лежащий слой светло-бежевого поверх просвечивающей зелени, которую он ни разу не скрывал. Лана ощутила необоснованное раздражение, но не поняла, что именно вызвало это чувство — сам факт попытки спрятать отличие или то насколько неаккуратный был использован метод. Пролетевшая мысль в голове Ланы удивила её саму, ведь… с чего ей должно было быть дело до внешнего вида незнакомых людей? Никогда особо её не волновало такое, и вот сейчас отчего-то так зацепило, что она всерьез задумалась над собственной вменяемостью. Возможно, отдохнуть стоило чуть подольше, подумала Лана, чтобы не раздражаться с вещей, что не имели никакой причины для подобных эмоций.       — Мы, — девушка замолчала на какое-то время, пристально всматриваясь в Лану, будто чего-то ждала от неё, — виделись… несколько раз.       Лана об этом точно ничего не помнила. Да и как она не запомнила бы встречу с… она не была уверена, насколько было бы невежливо спросить, к какой расе та относилась?       — Правда? — сказала Лана, сдержав свой порыв. — Думаю, я бы запомнила.       — Да, и правда. Может быть, ты просто… забыла.       Лане отчего-то захотелось узнать больше: кто эта девушка и почему решила с ней заговорить, и если они и правда где-то виделись, как Лана могла забыть, если она никогда никого не забывает. Ну, может быть, чуть реже, чем никогда. В последнее время с ей памятью действительно происходил какой-то бардак.       — Ну хорошо, тогда давай познакомимся снова. Меня зовут Лана, тебя?       — Аспид, — кивнула та с выражением глубокой неуверенности и необъяснимой скованностью. Что, чёрт возьми, происходило, почему этот разговор казался Лане таким неловким, что ей хотелось одновременно продолжить его и скрыться как можно дальше? Аспид показалась ей несколько странной, насколько можно было судить о странности кого-то, кого ты знаешь всего несколько минут, но в тоже время она не могла отделаться от желания узнать о ней как можно больше.       — Где мы с тобой могли видеться? — спросила Лана.       — Ну, это… сложно объяснить. Здесь виделись. Не конкретно тут, я имею ввиду, а вообще в Ситте. Буквально… м-м-м… пару дней назад. Я не знаю, мне вообще нужно об этом говорить, это так странно. Ты правда не помнишь?       Лана прогнала в голове все события последних дней, случилась уйма вещей, помнить о которых не хотелось, и доставать их из памяти тоже… Но был один момент, тот самый провал вечером после битвы, быть может, их встреча случилась тогда. В таком случае… она могла знать, что делала Лана в тот промежуток времени, но как можно было спросить об этом, если у Ланы не было даже никакого представления, где она могла в тот момент находиться. Да и … стоило ли рассказывать незнакомому человеку о своих проблемах, вот просто так, прямо сразу, не заходя дальше представления друг другу?       Но всё же Лана решилась:       — Я… не помню часть одного вечера, возможно, ты как раз говоришь об этом моменте. Что тогда происходило?       Терять ведь было нечего, это просто разговор.       — Эм, ну, я не знаю, — замялась Аспид. — Я не знаю, что мне нужно сказать, потому что… А-а-а, почему это так сложно?! — схватилась та за голову, пытаясь закрыть лицо капюшоном.       От внезапности крика Лана отпрянула, ощутив, что желание сбежать начинать перевешивать.       — Эй, ладно, не нужно, если это так сложно, думаю, как-нибудь вспомню сама, — она похлопала Аспид по плечу, ощутив, что тело под курткой теплое. Слова вырвались раньше, чем она успела их тщательно обдумать. — Можно я кое-что спрошу не очень… вежливое?       Аспид подняла голову, в её глазах промелькнуло что-то непонятное, она выгнула бровь:       — Например?       — Ты… дракайна или что-то в этом духе?       — Я… — Аспид посмотрела с сомнением, но все же ответила, — больше «что-то в этом духе». От змей у меня только это, — она обвела руками лицо и невесело усмехнулась.       Градус неловких вопросов Ланы только рос, но остановиться она уже не могла, спрашивая:       — Метис?       На этот раз Аспид усмехнулась чуть повеселее, будто вспомнила что-то смешное.       — Наверное. Я не особо в курсе того, как происходил процесс моего появления, — она пожала плечами, выглядя при этом как человек, которого почти не волновали подобные вопросы. Лана даже и не знала, должна ли ощущать вину за то, что задавала их, но извиниться всё же решилась:       — Прости, я не хотела напоминать о чем-то таком…       Аспид отчего-то замерла на месте, окидывая удивленным взглядом, но затем ее выражение стало прежним, и она только отмахнулась.       — Это старая история.       — Так… ты что-то хотела от меня? — спросила Лана, чтобы избавиться от предыдущей неловкой темы как можно скорее.       — Не то чтобы хотела… это тоже сложно объяснить, просто… когда мы в тот раз виделись, ты кое-что мне… сказала. Не особо важное для тебя, наверное, просто… кое-что, так что я хотела убедиться. Я говорю загадками, да?       — Есть такое.       — Я просто… не знаю, как это правильно передать, чтобы не… не знаю, что именно «не», если честно. Вряд ли тут работает какое-то особое правило «не называния вещей своими именами», просто ты, наверное, не станешь меня слушать.       Лана поняла: это происходит снова. Что-то, что было сказано Лукой всего несколько минут назад, теперь продолжалось в словах едва знакомой ей девушки, и Лана ощущала, как мир медленно переворачивается, потихоньку, как по рельсам, подползая к финальной точке, в которой что-то должно случиться. Но что именно Лана могла узнать только тогда, когда достигнет этой точки.       И путь до неё был невыносим.       — Почему все вокруг что-то пытаются мне сказать, но никто недоговаривает? Вы все друг с другом знакомы? А тот желтоглазый в обратном мире это тоже была ты?       — Я не могу туда попасть и ты это… а, да, не бери в голову.       Лед, на котором Лана думала, что так прочно стоит, начал хрустеть от повышенной нагрузки.       — Что? — спросила она в полном раздрае, мысли хаотично носились туда-сюда, неспособные собраться в одно целое. — Ты хотела сказать что-то в духе «и я это знаю»?       — Я ведь не дух! Каким образом я могу попасть в обратный мир? — нашлась Аспид, но Лана совсем не ощущала, что это подходящий ответ. Она кивнула:       — Хорошо, звучит логично. Я должна была это знать? В честь чего?       — Ты хочешь услышать это от меня? — нахмурилась Аспид, переходя на раздраженный шепот. — Почему мне вообще нужно что-то тебе рассказывать? Почему ты думаешь, что я всегда буду что-то делать только потому, что тебе это нужно?! Это не так! И никогда не было так. И если тебе кажется, что так будет в этот раз, то… а-а, да кого я обманываю, конечно же будет!       Аспид развернулась, ее капюшон чуть не слетел с головы от резкости движения, она собиралась уходить. Лана успела схватить её за руку. Лед сыпался, Лана падала и тонула вместе с мыслями, ощущала боль, но не от этого, что услышала в своей адрес, не от того, что считала себя не заслуживающей чего-то из сказанного и не от того, что не понимала, почему едва знакомая девушка так резко отреагировала на простой вопрос. Она ощущала боль, которой не могла дать названия, и у которой не находилось разумной причины. Она не хотела, чтобы Аспид уходила, и не могла понять, почему.       — Прости, я не хотела тебя разозлить, — сказала Лана.       Аспид обернулась, смотря невероятно пронзительным взглядом, вздохнула и ответила:       — Не бери в голову, это просто… издержки.       Лана не знала, что стоит спрашивать, чтобы не усугубить ситуацию больше. Какое-то время они молчали, смотря в разные стороны, затем Лана, наконец, отпустила руку, в которую так судорожно вцепилась, осознав, что держит неприлично долго. И что Аспид никак не прокомментировала это стремление к физическому контакту. Лана также заметила, что едва дышала последние секунды, её голова начала болеть и немного кружиться, воздух вокруг давил, словно сжимаясь вокруг головы, и этому тоже не находилось ни малейшего объяснения.       — Мы привели девушку, — произнесла Аспид тихим надломленным тоном, поворачиваясь, чтобы уйти, но отчего-то это ощущалось, словно в тумане, — она жива. Твой славный мальчик никого не убил, раз он тебе так интересен.       Отчего-то Лана представила как швы на её черепе расходятся, а мозг жидкой кашей вытекает из щелей, воздух в легких заканчивался, а окружающее пространство превращалось в кромешную черноту, Лана падала куда-то, но ещё не могла сказать, куда именно. Внутри пустоты и черноты в голову Ланы проникла короткая бессвязная мысль: «Почему она помогает мне после всего?».       

***

      Крики посреди практически опустевшего города заставили Луку свернуть в направлении звука. У него не было конкретной цели, за исключением… кое-чего, что вызывало некоторую долю беспокойства. Не то чтобы, это «что-то» было так важно, с одной стороны, оно имело значение, но с другой… он не был уверен, что затея выгорит, в конце концов, но на данном этапе за происходящим стоило проследить, потому что разгребать последствия после того, как все покатится вниз по наклонной плоскости, придется в том числе и ему, так что в представлении Луки лучше было бы контролировать ситуацию.       С той стороны, где раздавались крики кому-то требовалась помощь. Уж с этим Лука точно мог бы справиться, так что подумав, что игнорировать проблемы все-таки не в образе Духа Совета, хоть и в полупустом городе не нашлось бы никого, кто захотел бы обвинить его в бездействии, Лука решил отправиться в сторону раздающихся звуков. Спустя какое-то время они затихли, а затем раздались уже другие, более разрозненные голоса, их явно стало больше, но это уже не были крики боли или отчаяния, или что бы там не несли в себе те вопли, что он слышал изначально. Различить, что именно они говорили, Лука не мог, все же расстояние было достаточно неблизким, а какими-то слуховыми сверхспособностями он не располагал, но он мог полагаться на старую-добрую энерголокацию, отмечая и количество участников, и их расположение. И даже его изначальная цель не успела уйти далеко и пока не планировала отправляться в ту сторону… время погеройствовать имелось. Он мог бы использовать портал, чтобы добраться туда как можно быстрее, но… хотелось ли ему этого? Даже пытаясь убедить себя в том, что так было нужно, Лука не хотел вмешиваться во что-то, что бы потребовало от него… активности, драться с кем-то или чем-то ему хотелось в последнюю очередь, учитывая, что местным монстрам было на его попытки их убить ровным счетом наплевать. Успокаивал едва колышущуюся совесть и тот факт, что голоса стали тише, крики прекратились и на фоне остались только резкие указания или, быть может, приказы. Лука подумал, что теперь он может проигнорировать эту толпу и продолжить свои дела, но… цель двинулась в сторону криков, и, вздохнув, Лука все же открыл портал. Выйдя из синих искр неподалеку от толпы людей, он смог разобрать только «Мы уйдем и ты не пойдешь за нами», сказанное низким уверенным мужским голосом. Лука ощутил неуловимый шлейф какой-то острой, холодной энергии, что, по его опыту, довольно часто сопровождало манипуляторов, и, судя по тону то явно был один из них. Ему даже стало интересно, что манипулятор мог делать здесь сейчас, когда в городе почти не осталось никого, кто мог стать целью, и был ли этот кто-то участником. Хорошие манипуляторы могли бы привести к отличному шоу при условии достаточной устойчивости их противников к внушаемости, но часто они набирали слишком мало баллов на тесте совместимости и не попадали в число участников. Однако иногда кому-то везло, что напомнило о прошлой Битве, и это были не те воспоминания, которые следовало поднимать из запыленных подвалов сознания, где они хранились.       Размышляя об этом, Лука подбирался ближе, он следовал за своей целью, и по пути ему попались неподвижные фрагменты тел монстров, практически идеально разрезанных пополам.       — Удачно, — произнес он, рассматривая части тел поближе. Верхние части туловищ монстров занимали внушительное пространство и в лежачем положении почти доставали до середины бедра, длинные когти были покрыты черной субстанцией, Лука прикоснулся к когтям из любопытства и ничего не произошло. Черные пятна на ощупь казались немного шершавыми и, вероятно, представляли из себя засохшую кровь. Такие когти, длиной почти с ладонь, могли расправиться с хрупкой органической добычей за один удар. Но на них нашелся более крупный хищник в этом ареале обитания. Высший хищник этого города разве что предпочитал делить добычу на две части и не использовать ни в каких целях.       — Попался случайно под руку, да? — спросил Лука у части туши, без надежды получить от неё вразумительного ответа. Линия разреза выглядела весьма ровной, но содержала надрывы, вряд ли монстра такого размера можно было разрубить одним ударом простого оружия. Надрывы указывали на присутствие магии, которую Лука, в целом, ожидал увидеть, но эта магия его весьма беспокоила.       Монстры, несмотря на многочисленные попытки и эксперименты, случившейся не далее, как вчера, спокойно плавились в священном первородном пламени, при этом оставаясь достаточно живыми, чтобы передвигаться ползком, не любили находиться во льдах, но не погибали, а даже каким-то образом умудрялись его разламывать изнутри — об этом великолепном свойстве Духи еще не пришли к удовлетворяющему всех выводу, — в целом, игнорировали попытки убить их, намекая, что создатель явно обложил их (или себя) нерушимыми клятвами и условиями, что очень нервировало Лию, — она часто раздражалась, когда не могла разобраться с проблемой так быстро, как хотела, или не понимала, как ее разрешить, — однако что-то их убило, и это что-то находилось неподалеку. Вернее, кто-то. Или что-то в руках этого кого-то. Лука ещё не определился. Пока он рассуждал, монстры начали потихоньку исчезать, что вызывало некоторые вопросы в отношении их запутанной природы. Решив, что не располагает достаточным временем на рассуждения, Лука направился вслед за целью, другие точки на его энерголокационной карте разбежались по сторонам, так что в конце концов он столкнулся только с самой целью, спрашивая не особо удивленно:       — Ты отпустил их?       — Это было… не мое желание, — ответила ему цель, что звучала совершенно не так, как в последнюю их встречу. Лука не мог сказать, что конкретно отличается, разве что сам по себе образ создавался более…. взрослый.       — Ты это понимаешь? — спросил Лука больше из желание позлить.       — А не должен? — ответила цель слишком спокойно. — Хотя… нужно ли мне спрашивать?       — Возможно, мне нужно. Что ты такое?       — Как грубо с твоей великодушной стороны называть меня «что».       — Ты явно не тот же самый человек, который должен быть… в этом теле. Так кто, если тебе так угодно, ты?       У Луки были свои предположения, но за неимением ничего иного, он предпочитал называть его Берсерком, как они и называли… это существо раньше.       — Я — тот, кто я есть. А кто ты?       — Ты знаешь, кто я.       Берсерк чуть наклонил голову, рассматривая Луку с головы до ног, взгляд его казался одновременно и заинтересованным и совершенно пустым, Лука не помнил точно, какого цвета должна была быть радужка, но совершенно точно она стала багрово-красной и… он знал, что так и должно было быть, когда дело касалось Берсерка.       — Ты слишком много на себя берешь, если думаешь, что я должен тебя знать, — ответил тот. Лука не был особенно удивлен, он сказал:       — Твой ответ не был настолько исчерпывающим, как ты думаешь.       Берсерк лишь пожал плечами:       — Я — это я. Мне не нужно знать ничего больше. Да и тебе тоже.       Ему явно надоело стоять вдалеке и вести беседы, так что он двинулся в сторону Духа, зачем-то цепляя плитку кончиком меча, отчего раздавался неприятный скрежет. Приблизившись на расстояние в несколько шагов, Берсерк остановился, Лука не сдвинулся с места, наблюдая за его движением.       — Боишься меня? — спросил Берсерк, в его багровых глазах мелькнули игривые искорки.       — А должен? — пожал плечами Лука.       Берсерк понимающе улыбнулся и принялся рассматривать Духа, пристально, будто выискивая что-то, затем он задал вопрос, растягивая слова и делая паузы между ними:       — Если я… попытаюсь оставить на тебе… след…. вот этим, — он кивнул на лезвие в его руке, чуть приподняв, отражение какого-то фонаря блеснуло в темноте, — какой результат я получу?       — Хочешь проверить? — спросил Лука.       — Думаешь, стоит?       — Не хочешь разочароваться?       Берсерк снова улыбнулся, растягивая губы практически на пределе возможности мышц лица, что выглядело пугающе, но Лука не планировал бояться кого-то, кто немного сошел с ума… по крайней мере, он надеялся, что причин не было.       — Я знаю, что мне вряд ли удастся нанести рану духу. Но у вас ведь есть проявление материальной формы? Сработает ли это?       Берсерк сделал еще один шаг вперед, и теперь расстояния между ними как раз хватало на случай, если он решит воспроизвести свои слова на практике. Лука был слегка обеспокоен, он не хотел проверять, насколько его гипотезы в отношении смерти монстров верны.       — Ты можешь… — Лука не успел договорить, лезвие меча блеснуло в воздухе и пронеслось рядом с его щекой, пройдя сквозь плоть, словно через желе. Это было больно. Достаточно, чтобы мысль возникла в его сознании, но боль не была связана с его материальным обликом, как Берсерк полагал, она не была человеческой, больше напоминая… словно части сознания разламывали на кусочки. Меч не задержался в несуществующей плоти, тут же продолжив свой путь дальше в сторону. Лука не мог наблюдать со стороны, обычно это выглядело как попытка разрезать воду, и то, как после она снова собиралась в единое целое, но в этот раз… он не был уверен, что в его лице не осталось дыры — часть его сознания просто перестала существовать.       Берсерк при этом выглядел растерянно и завороженно одновременно, словно ребенок, который пытался учиться всему происходящему вокруг него, с той же детской непосредственностью он задал вопрос:       — Это… больно?       Лука не должен был отвечать, ведь в этом не было смысла, но почему-то все же ответил:       — Отчасти.       — То есть, я все-таки могу доставить тебе страданий? — улыбнулся Берсерк. Непосредственность его желаний даже забавляла.       Лука в ответ пожал плечами, не желая давать никаких конкретных ответов. Сознание оставалось несколько разломанным и будто бы покрытым рябью, и Лука не мог добраться до некоторых воспоминаний, полагая их теперь безвозвратно потерянными, но в целом ощущал себя… приемлемо, осознавая, что не хранил ничего важного в той части, что люди называют «лицо». Исход ему не нравился, но это объясняло, почему позади лежали трупы монстров, которых не сжигало даже первородное пламя.       Лука хотел знать, что из себя представляет Берсерк как явление, как сущность, но не особо понимал, как вынимать из него нужные ответы, и как интерпретировать его расплывчатые формулировки. Он задал довольно простой вопрос для начала:       — Ты убил кого-нибудь?       Впрочем, на ответ и не надеялся особо. Берсерк как-то даже беспечно пожал плечами, словно подобные темы были для него совершенно обыденными, и ответил:       — Не знаю.       Следовало ожидать и такого, конечно, Лука практически не был удивлен, ведь не ждал чего-то конкретного.       — Тебе это важно? — спросил Берсерк вкрадчиво, сделав еще шаг вперед, теперь он находился настолько близко, что в его глазах можно было заметить движущиеся алые точки, словно радужка превратилась в лавовое озеро и постоянно перемешивалась. Бесполезное наблюдение, по мнению Луки, но, быть может, оно что-то говорило о той станции процесса, на котором тот сейчас находился. Пока Берсерк всматривался своими странно-лавовыми глазами, Лука на секунду задумался, а важно ли ему на самом деле? Самым очевидным ответом было бы «нет». Но за «нет» ему придется оправдываться перед Лией. И перед половиной Исследовательского Центра.       — В какой-то степени, — ответил Лука.       — О, экспериментаторский интерес?       Лавовые точки немного отвлекали своим существованием, и Лука тратил время на мысли о том, видел ли их в прошлый раз, когда сталкивался с подобной ситуацией, или это была просто очередная иллюзия, ведь Берсерк не стал бы брезговать такими силами, когда они находились прямо под рукой.       — Наверное, — продолжал Берсерк в ответ на молчание, — мне стоило бы поблагодарить тебя, но я не буду. В этом есть подвох. Как и всегда в твоих действиях.       Лука понимал, на что был намек, и постарался свернуть с этого пути в сторону. Этот вопрос… был сложным, и он вряд ли мог бы сейчас объяснить все причины, мотивы и смыслы поступков. Как минимум, не видел в этом необходимости.       — Что ты собираешься делать? — спросил он вместо.       Берсерк не ответил, улыбнулся уголками губ, чуть наклонил голову вбок, придвигаясь ближе, хотя ближе уже было некуда, его глаза выглядели внимательно-заинтересованными, словно он хотел увидеть в Духе что-то, что должно было ответить на некий его вопрос. Лука понятия не имел, что от него ожидалось в этой ситуации, так что не двигался, часть его ощущала беспокойство из-за возможности потерять еще воспоминаний, а, быть может, и личности, но Берсерк только разглядывал его и не предпринимал больше попыток к нападению, что-то заставляло его губы периодически подрагивать от сдерживаемой улыбки.       — Что? — спросил Лука снова. Непонятное, необъяснимое поведение начинало его раздражать, вызвало вопросы от того, что он не мог понять, что находилось в голове человека, который так пристально и с так неадекватно близкого расстояния рассматривал его. Вместо ответа Берсерк шагнул в сторону, словно в попытке отправиться в обход по кругу, но замер на месте, его зрачки в темноте на фоне лавовых всплесков были отчетливо различимы, и Лука видел, как они медленно двигались из сторону в сторону, вверх, по кругу, но понимания смысла всего этого в голове Духа не появлялось. Наибольший вопрос был в другом — почему он вообще позволял непониманию происходить?       — Давай сыграем в простую игру, — предложил Берсерк.       — У меня нет желания ни во что играть, но, так и быть, я выслушаю твое предложение.       — Это простая игра. Даже, может, не игра, а маленький обмен. Ты, я вижу, очень хотел узнать обо мне, так что, если ты ответишь честно на мой вопрос, я отвечу на твой.       Лука не любил игры с подобным нарративом, но… ему действительно нужна была информация.       — Допустим, — кивнул он. Берсерк улыбнулся и совершенно невежливо ткнул пальцем туда, где должна была находиться поврежденная щека. Лука ничего не ощутил, даже изменений потока энергии от этого движения, что было неутешительным фактом — дыра действительно присутствовала.       — Почему? — спросил Берсерк.       Лука не хотел отвечать, хотя он не давал обещания, Берсерк тоже ничего не обещал, он решил попытаться.       — Из-за меча.       — Х-м-м-м, — протянул Берсерк понимающе.       — Чт., — начал Лука, но исправился, заметив, как прищурились угрожающе лавовые глаза, — кто ты такой?       — Я — это я. Я — проклятие, я — нерушимое условие. Но ты можешь звать меня…       Лука ощутил, как энергия вокруг начала вибрировать, будто бы драконьи вены извивались под его ногами, он чувствовал их пульсацию, и эта пульсация напоминала ему… падающий снег, что-то среднее между структурой снежинки и ее превращением в каплю воды, нечто на границе между порядком и хаосом, жизнью и смертью. Лука понял почти сразу — он чувствовал имя первородного духа.