Птица и череп

      Эйфория не отпускала. Шин слышал крики и шум толпы, голоса перебивали друг друга, сливаясь в единый гул, что звучал общим потоком аудитории, которая приняла его. Он ощущал, все взоры обращены точно на него, несмотря на наличие еще трех отдельных секторов поделенного прозрачными барьерами стадиона, Шин видел и чувствовал, что взгляды прикованы к нему.       Не понимая ни слова в потоке разномастных голосов, он слышал и ощущал их эмоциональный посыл, от которого перехватывало дыхание.       Судьи за полупрозрачными непроницаемыми щитами в судейской кабинке, зависшей почти что над самым центром, наверняка, кивали друг другу с умными выражениями лиц, а Шин всё смотрел то на кабинку, различая лишь силуэты, то на табло с его номером, горящим зеленым цветом принятия, то на шумящих людей, и не мог поверить, что он сделал это.       Что он серьезно решился на что-то, настолько дикое и опасное.       Что он правда мог это сделать. И что ему поверили.       «Они не заметили», — промелькнуло единственной мыслью в голове Шина осознание, которое набатом перебивало шум в ушах от окружающего восторга и собственного заполошно бьющегося сердца.       Они не заметили. Никто из них. Не заметили или сделали вид, что всё нормально.       Это добавляло Шину ещё большую эйфорию от того, что он прошел, прошел в число участников, несмотря на то, что шансов у него было очень мало. Но он это сделал, пусть и не совсем… благородно. Судьи этого не заметили, не увидели или не учли намеренно его недостаточно честный трюк, но Шин не знал, видели ли что-нибудь люди. Он пошел на риск только от того, что иных вариантов не имелось, и этот риск, казалось бы, окупился, однако… Он не мог знать, находились ли среди толпы люди, способные отличать иллюзию от реальности.       На самом деле, Шину всё что оставалось — надежда. На то, чтобы хотя бы в этот раз удача оказалась на его стороне. Хотя бы раз. Только в этот. Всего один-единственный раз всё могло пойти так, как как ему хотелось. Всего один разок… Он так надеялся, что все его неудачи прошлые — плата за один маленький успех.       Но, быть может, этот успех только навлечет на него тысячу новых проблем в качестве расплаты за сегодняшнее везение…       И…       Шину так хотелось верить в то, что дальше будет только лучше, особенно, пока толпа зрителей так яростно ревела, приветствуя его успех.       Чуть позже сверкающими краями портала, появившегося прямо перед лицом, Шина буквально смело с улицы. Он зажмурился рефлекторно, и сразу же распахнул глаза, как только ощущение перехода его оставило.       Бдительность необходима, учитывая, что теперь он входил в число участников, во что до сих пор с трудом верилось. Реальность словно уже пыталась убедить его, что новый статус требует совершенного иного подхода к жизни. Более серьезного. Вдумчивого. Ответственного. Осторожного.       Портал шуршал позади ещё несколько секунд, Шин коротко обернулся, наблюдая, как тот постепенно распадался, растворяя пространство улицы неровными пятнами.       Несколько секунд он ощущал напряжение, был готов к возможному нападению, но окружающая обстановка показалась знакомой. Неприятно знакомой. Сам факт того, что его нагло выдернули из самого центра улицы без предупреждения… был неприятен.       У Шина закружилась голова от внезапной смены локаций, словно он пронесся мимо станции на космолете с открытыми иллюминаторами, наплевав на технику безопасности, но это ощущение быстро прошло, организм предпочел оставить внутренности там, где им и положено находиться, понимая, что в случае опасности они ещё пригодятся, но опасности не наступило. По крайней мере физической. Шин едва слышно раздосадовано вздохнул, стараясь как можно дальше запрятать свою неприязнь, недовольство незапланированным путешествием и вопрос: «А какого черта?». Не то чтобы у него выходило.       — Чем обязан? — неопределенно кисло спросил Шин у своего непредвиденного собеседника. Такого бесцеремонного собеседника, вызывающего его на «разговор», не спрашивая разрешения. Даже не используя слова, просто поставив Шина перед фактом, запихнув его во внезапный портал.       — Я знаю твой секрет, — растянулся в ответной улыбочке Дух воздуха.       Кто бы сомневался, что это не могло быть приглашение на чашечку чего-нибудь горяченького в честь такого важного события.       Осознание ударило по голове. Сердце в груди у Шина замерло, словно бы его сжало хваткой тревожного осмысления сказанного, словно опасные невидимые нити, с которыми он некогда уже имел счастье познакомиться, пробрались ему под кожу, кости и мышцы, обвивая внутренние органы. Фантомное «Я знаю твой секрет и могу навредить тебе», формировалось в его голове поверх уже сказанного. Воображение превращало ситуацию в совершенно определенно опасную историю с бесконечно несчастливым концом.       Шин не знал, о чем речь. Но уже придумал, как именно всё может закончиться трагично. Попытался выбросить эти мысли подальше и не подавать вида, что уже сдал себя с потрохами.       — О чем ты? — неслушающимся полушепотом произнес он.       В ответ Дух только продолжал улыбаться, веселился от своего превосходства, которое и без того было безоговорочным, направился в сторону рабочего стола, оставляя Шина так и стоять в самом центре комнаты, где он замер. Затем Дух оперся о край стола, задавая некоторую неформальность беседе, и продолжил развивать и без того болезненное воображение Шина неопределенностью:       — Один маленький-маленький секрет. Наверное, ты знаешь о чём речь. Я очень хорошо вижу и немного подглядел. Но, могу сказать, это было неплохо. Нашел выход, балл за старание.       Адреналин курсировал по крови, реагируя на стрессовую ситуацию, мозг пытался судорожно понять, о чем так загадочно рассказывает Дух, кроме того, о чём Шин уже никак не мог перестать думать. Была только одна ситуация, один секрет, одна проблема. Красивый ровный кирпичик в основании пирамиды, на котором держалось всё строение условия попадания Шина в число участников.       Он знал. Чёрт возьми, кто ещё мог знать? Кто ещё мог заметить? Кто?..       В горле пересохло.       — И… что ты хочешь?..       — Не знаю, — Дух пожал плечами, окинул комнату скучающим взглядом, будто хотел найти в стенах ответы. — Что ты можешь предложить?       Ответов на стенах не виднелось. В бочку паники Шина капнула ложка самоиронии: а что он мог предложить? Что вообще Духам нужно, чтобы он мог им что-то предлагать? Данный конкретный Шин в данном конкретном случае данному конкретному существу, у которого, несомненно, имелось всё, что только можно пожелать?       И что при прочих равных условиях Шин вообще мог?       Ответа не находилось ни на стенах, ни в его голове, ни где либо ещё. Шин сомневался, что ответ существует в принципе. И от этого судорожного бесцельного поиска у него начало подергиваться веко и болью прострелило голову.       — М-м, — продолжал Дух, задумчиво-наигранно растягивая слова. — Это ведь было нарушение правил, ты знаешь?       В голосе его звучало насмешливое подстрекательство. В голове у Шина беспорядочно крутились одни и те же мысли: он знал, но кто еще мог знать? Они говорили точно об одном и том же, но кто еще мог знать? Кто? Зачем Шин вообще на это пошел? Хотя, ответ ему, конечно, был известен: от безысходности. От того, что мог сделать только то, что умел достаточно хорошо — создавать иллюзии. Создавать видимость.       Она сработала, он был уверен, что сработала, но… сработала не на всех. И сколько их? Среди всей огромной толпы, сколько тех, кто мог отличать реальное от иллюзорного? Сколько? Обман фигуральный и реальный, провал по всем фронтам, нарушение правил, дисквалификация. Но… ведь он все еще входил в число прошедших отборочные? Он все еще стоял здесь, и его начинало трясти от неопределенности, от полного отсутствия ответов на любой из возникших в голове вопросов.       И что было нужно Духу от него?..       — Я не знаю, что ты от меня хочешь? Просто скажи, — сокрушенно выдохнул Шин. Опускаться до мольбы было не в его принципах, но… что в данном случае важнее — остаться в числе участников или сохранить достоинство?       Эта мысль мелькнула на секунду в голове Шина, и оказалась отметена как абсурдная. Ответ на нее выходил еще более расплывчатый, чем на предыдущие. На что мог бы пойти один нарушивший правила участник, чтобы сохранить свой секрет в тайне? Должно быть, на что угодно. Но на что мог бы пойти Шин, не зная, какие варианты путей существуют? Он полагал, что на всё, но это не было правдой.       — Что же ты можешь мне дать? Что же? — с той же издевательско-веселой интонацией протянул Дух, смотря на Шина насмешливым взглядом, будто надеялся, что тот и сам найдет ответ. Только вопрос был риторическим.       — Ты ведь должен быть более заинтересован в сокрытии тайн, чем я, не так ли? И где же твоя заинтересованность?       «Где крики, мольбы, слезы? Где падение на колени и облизывание ботинок?» достроилось автоматически в голове Шина и вызвало раздражение. Мольбы уже вылетели из списка того, что он мог бы сделать, оставив только неприятное осознание собственной нелепости. На какие варианты «что угодно» он вообще рассчитывал? Шин не понимал, чего от него хотели, как и не понимал, что должен ответить. Потому что из всех сказанных слов складывалось лишь одно предположение: Дух издевался, не планируя из этого никакой выгоды.       В его словах не прозвучало ни единой доли конкретики, он просто произносил что-то и наблюдал, что же Шин предпримет в ответ. Но и Шин и не предпринимал ничего, проваливаясь в пучины непонимания и тревоги всё глубже и глубже.       Он стоял посреди комнаты, бросая взгляды то в сторону Духа, то цепляясь за ярких рыбок в аквариуме, и ни единой мысли не возникало в его голове, что заставляло ощущать себя отвратительно бесполезным. Часть его думала, что же мог бы хотеть от него Дух, другая часть уже представила картины, как Шин умоляет его не раскрывать секрет и обещает сделать все, что тому угодно, но третья часть разрывалась между своими сестрами и тихонечко пыталась влить сомнений в этот фарс.       Часть Шина полагала, что, если он начет умолять, то все испортит, что Дух ждет от него чего угодно, только не того, что постоянно получает от других, ведь иначе бы он не вырвал его с улицы порталом. Если бы он нуждался в мольбах и самоутверждении, он заставил бы его прийти самостоятельно. Или ему так казалось.       В повисшей тишине раздался утомленный вздох. Шин оторвался от очередной мирно проплывающей мимо стеклянной стены светящейся синим рыбы и обернулся на звук. Дух всё находился там же — у стола, — но выглядел уже иначе, не таким увлеченным игрой, в которую играть ему приходилось одному.       — Тебя этот факт совсем не беспокоит? — спросил он с интонацией человека, который утомился делать работу за других.       — Я пытаюсь что-то придумать! — выпалил Шин отчаянно и тут же вздохнул. — Но я не знаю, что ты хочешь…       Почему-то он ощутил себя виноватым маленьким ребенком, которому нужно как-то загладить всю вину перед отчитывающим его взрослым, подобное ощущение вызвало только большее отвращение к самому себе. Он уже напрочь перестал понимать, что именно должен чувствовать в конкретной ситуации.       Дух пытался его шантажировать, но ничего не требовал и не выдвигал никаких заявлений, так что полноценным шантажом Шин происходящее не мог назвать. Он просто… сообщил информацию. Словно для галочки, вот тебе новость, делай с ней, что хочешь. От этого Шин ощущал себя совершенно потерянным, не понимая, что ему нужно делать. Это была угроза, предупреждение, простой факт? И для чего тогда было нужно вырывать его с центра улицы? Для антуража, ради представления? От скуки?       — Ты действительно забавный. Иди сюда, — внезапно почти дружелюбно сказал Дух.       В его глазах, смотрящих точно на Шина, промелькнуло что-то пугающее, вспомнились врезающиеся в кости невидимые нити, и он только переспросил:       — Чего?       — Подойди сюда, — едва ли терпеливо повторил Дух, в голосе скользнул легкий шлейф раздражения, но так и не превратившись во что-то большее.       — Не хочу. Мне и тут неплохо, — бросил Шин и тут же мысленно пожалел о той глупости, которая выбралась из его рта, потому что остатки мнимого дружелюбия из Духа выветрились, как песок с утренней арены.       — Это было не предложение, — прозвучало резко, превращая ассоциацию про маленьких детей в еще более отвратительную историю, наполненную опасением и трепетом.       Шин сделал маленький шаг вперед, не зная, что будет дальше. Голос его собеседника прозвучал слишком грозно, опасно и с долей агрессии. Шин начал бояться за свою сохранность. Находиться на расстоянии казалось ещё… терпимо. В простом разговоре он почти не замечал, что его начинает потряхивать, но сейчас, в тишине, где он медленно и постепенно приближался к источнику опасности, Шин ощущал тревогу все ярче и ярче.       Издали кидаться умными и дерзкими словами всегда легко, намного легче, чем находиться в шаговой доступности от кого-то, кто мог бы навредить тебе едва ли пошевелив пальцами. В мыслях судорожно собирались ломаные идеи о возможных путях отступления, но каждая вторая была обречена на провал. Что бы Шин ни сделал, Дух может легко остановить любое действие. Если попытается скрыться, то, опять же, он отлично видит сквозь все иллюзии, шанс остаться незамеченным приравнивается к нулю.       Оказавшись совсем близко, Шин осознал, что отзывается о личности перед ним слишком негативно… Что если тот ещё и мысли читать умеет?       Это добавило опасения. Шин не мог понять, что мешало ему быть изначально нормальным? Почему тогда, когда Лана проявляла свою избранность, он сам ощутил, будто бы может вести себя так фамильярно? Или… почему ему вообще это позволили? И позволяют до сих пор?       Носки ботинок Шина уперлись в небольшой подиум, на котором на отдалении и располагался стол. Это был его максимум, он не хотел идти дальше, находиться слишком близко от кого-то. Он почти не дышал, будто бы это могло помочь ему казаться менее заметным в комнате из двух человек.       Рыбки в аквариуме всё так же плавали в разные стороны, Шин наблюдал за ними, чтобы не смотреть на Духа с такого близкого расстояния. Между ними находилось едва ли больше полуметра.       — Не хочешь посмотреть сюда?       — Нет.       Тяжелый вздох раздался снова. Шин так хотел понять, что творится, но это понимание уже находилось за гранью его осознания.       — Рыбы не такие интересные. Мне нужно, чтобы ты повернулся в мою сторону.       — Нет.       — У тебя какие-то проблемы со зрительным контактом?       «Какие-то» было недостаточным описанием того, насколько проблемным слишком близкое взаимодействие казалось для Шина. Он максимально не хотел поворачиваться, достаточно слушать, чтобы отвечать на вопросы. И нервозность становилась все сильнее от неизвестности ближайшего будущего.       И от того, что происходила какая-то феерическая дичь, впрочем, тоже.       — Тебе-то зачем знать? — прозвучало грубо, Шин и не хотел, чтобы до его проблем кто-то докапывался, но понимал, как методично продолжает копать себе могилу. Ответ, впрочем, не удивил:       — И правда, зачем мне.       — Что ты… — Шин всё же нашел в себе немного внутренней силы, чтобы обернуться и глянуть на Духа. Взгляд, который он поймал в ответ, был оценивающий, лишенный той изначальной насмешливости и второй волны раздражения, агрессии или вообще чего-либо отрицательного. Дух рассматривал его вблизи, словно бабочку на стенде, никак не выражая своего отношения. И чуть улыбнулся, когда Шин решился посмотреть в ответ. Такая реакция заставила запнуться, — хочешь?       Смотреть в глаза Духу и вовсе было не так сложно, как казалось Шину изначально. Вероятно, потому что, во-первых, как источник магии, он ощущался… знакомым, словно это не вторая с половиной их встреча. Во-вторых, вблизи Дух выглядел ничем не отличающимся от простого среднестатистического человека. В-третьих, он ничего не делал. В отличии от их неудачных первых встреч, на этот раз Дух не использовал ничего (кроме внезапного портала), что могло бы заставить Шина беспокоиться о своей сохранности более, чем он уже был обеспокоен.       Он не вызывал страха в полноценном понимании. Только легкое опасение, потому что Шин уже имел опыт близкого общения, и этот опыт был не то чтобы удачным.       — Что же я от тебя хочу? — переспросил Дух, задумчиво покачал головой и вместо ответа задал ещё один вопрос. — Ты ведь человек, так?       Шин кивнул. Ему показалось, что попытайся он ответить под этим пристальным взглядом, у него ничего не вышло бы. Цвет глаз Духа напоминал небо на закате, в том месте, где ярко-голубой переходит в огненно оранжевый, словно всполохами отразившись на радужке. Шин понятия не имел, зачем обратил на это внимание.       — Если ты человек, что же такое с твоими глазами?       — Что?.. — как Шин и ожидал, голос предал его в самый ответственный момент, став сиплым и едва слышным. Повторять он не стал, потому что Дух решил продолжить:       — Они очень интересные. Для человека. Как же так вышло? У людей ведь не бывает вертикальных зрачков, — протянул Дух, вернувшись в свою прежнюю насмешливо-заинтересованную ипостась. Он заметил, черт возьми, он заметил, что его слова вызвали заминку. И это его развеселило.       Дух поднялся на ноги. Шин отшатнулся на шаг назад, но что-то почти материальное не дало ему этого сделать. Словно стена возникла за его спиной, и он уперся в неё. Но стены быть не могло. Шин уже не был уверен, хотел бы посмотреть, но панически составляющий план побега мозг кричал, что источник опасности нельзя терять из виду. Нельзя отворачиваться, иначе может произойти что угодно. И в данном случае, настоящее что угодно.       — Или в твоём семейном древе есть корни от полулюдей? — всё с той же интонацией продолжал Дух, находился совсем рядом, будто бы хотел заглянуть в глаза с минимального расстояния. Словно бы это дало ему ответы.       Шину совершенно не нравилось. И при этом он не мог перестать смотреть. Из желания контролировать угрозу или пойманный некой формой магии — он уже и не знал. Только смотрел, не отрываясь, как Дух медленно наклонялся всё ближе и ближе.       Окружающие шумы затихли, перебитые нарастающим набатом, отдающимся в ушах. Шин слышал своё дыхание даже четче, чем слова.       Хотя слова раздавались совсем близко и вкрадчиво:       — Или нет?       Следовало ли отвечать? Это были вопросы, на которые Дух ждал ответа или просто издевался от скуки? Шин снова попытался отшатнуться, но невидимая стена напомнила о себе. Нехорошо. Всё катилось непонятно куда с бешенной скоростью. Словно несущаяся по артериям кровь, что грозилась начинать превращаться в живой огонь, горячая, она распространялась по всему телу, и Шин только и ощущал, как горят ладони, лицо, шея, как по спине катится пот, и не знал, это ощущение опасности или страх неизвестности.       Ему и не хотелось знать ответа. Ему хотелось только, чтобы этот напряженный момент поскорее закончился. Чтобы Дух перестал смотреть так пристально, чтобы, наконец, сказал, что он, черт возьми, хочет. Чтобы всё закончилось. Просто закончилось. Это же такое простое желание.       — А может… — всё продолжал Дух, и, казалось, расстояния между ними практически не оставалось.       Шин ощущал легкое дыхание, и мысль, глупая и ненужная, закралась в его голову, вопрошая: «А нужно ли духам вообще дышать?». Ответа даже получать не хотелось, настолько она была абсурдна и неуместна. Истеричная мысль в паникующем сознании, желающем занять себя хоть чем-то, вместо того, чтобы замереть в ожидании… чего-то.       — А, — разочарованно бросил Дух настолько близко, что Шин зажмурился, рефлекторно, совершенно не понимая, что случится. — Всё так просто.       Ничего не случилось. Тишина упала на него ровным полотном, а затем тишину прорезал смех.       — Очень мило. Что у тебя ещё иллюзии? — спросил Дух так, словно бы и вправду хотел услышать ответ, будто бы интересовался. Шин тихо выдохнул, открывая глаза. И лучше бы он этого не делал, потому что Дух всё ещё находился непозволительно близко. Не так, как некоторое время назад, не на самом пике критически опасного уровня, но всё ещё недостаточно для создания спокойной, адекватной реакции Шина на происходящее.       Разрушил иллюзию… Этого он добивался? Вот этого? Довести Шина до эмоциональной нестабильности и закончить на этом? Это его веселило?       Ну, нравились Шину вертикальные зрачки, что тут поделать, но от рождения были обычные, круглые, пришлось фантазировать, зачем создавать из этого такую проблему? Этому сверхчеловеку было настолько нечем заняться во всей бесконечной суматохе, что он тратил столько времени на разговоры с незначительными личностями, вроде Шина? Мысль о своей же «незначительности» болезненно кольнула и прошлась по самооценке, но он понимал, что эта мысль являлась истиной в последней инстанции. Он являлся не более чем одним из числа участников. Просто удачно прошел первый этап, да, не полностью честно, но именно это сейчас и стояло на кону.       Ожидание ответа от чертового Духа, который продолжал играть, словно ничего не замечал, словно от него ничего не зависело, словно это не он занимался пугающе-странной фигней последние несколько минут, затягивалось. Шин хотел получить хоть какой-то ответ. Сначала получить ответ, а потом паниковать по поводу того, как будет разбираться с последствиями. Когда, наконец, успокоится. Обдумает за и против. Ему нужно немного времени и чуть меньше эмоциональных горок. Намного меньше, это ведь не такой уж большой запрос.       — Весело тебе, да? — бросил Шин язвительно. Желание изойти на оскорбления и огрызания внутри него не давало покоя, хотя он понимал всю опасность ситуации, заткнуть себя просто больше не мог.       — Хм, получилось забавнее, чем я думал.       — Тебе это от меня нужно? Поиздеваться не над кем?       — Это было бы слишком просто, не думаешь?       Шин мысленно взвыл от трагичности, безнадеги и тотального непонимания.       Решать проблемы по мере поступления — хороший метод, он очень хотел ему следовать.       Но надежда на ответы только уничтожала в нем последние крупицы рассудка.