Учиха Изуна: Хроники Лунной Химе

— Здравствуйте, — я ухмылялась, стоя в дверном проеме и скрестив руки на груди, — тут открыто, можно зайти?       Конечно же, мне кивнули. Я легкой тенью проскользнула мимо старейшин, резко остановилась. Отвесила плавный, меняющий угол в зависимости от положения почитаемого, поклон, и вновь встала ровно, почти дерзко. Как химе, я не нарушила ни одного правила, но… Я здесь не как химе. И это было видно. Я подавала себя громко, нагло и сразу заявляла каждым своим жестом: считайтесь со мной. — Изуна-химе? — чуть удивленно (не от моего визита, а от его поспешности — я не хотела тянуть) поднимает брови Глава, отрываясь взглядом от документов. Склонив голову, мило растягиваю губы в улыбке. — Вы отчитаться?       Тц-тц, а раньше это звучало иначе. «Рассказать о миссии». Одно и то же, но формулировка решает. Мне, впрочем, уже все равно. Кагами кидает взгляд на старейшин. О-о-о, полагаю, скоро моих зрителей выгонят? Что ж, тогда я должна сказать это сейчас. — Я добилась от дайме финансирования, — улыбаюсь тонко, закрыто, и говорю ниже, чем мне свойственно. Будто бы взрослая давно девушка. — После инцидента с похищением он сильно мне благоволит. Впрочем, как и принц…       Пауза в моей речи напоминает естественную заминку, однако естественности в ней не больше, чем в шоу, которым я заработала упомянутое благоволение. Быстро скашиваю взгляд на лица старейшин, и обратно. Я сказала достаточно, чтобы заинтересовать их. Кагами… Глава сидит с вытянутым лицом и, конечно же, тоже смотрит на лишних свидетелей. «Лишних», пф. Ну-ну, я бы предпочла рассказать о своих достижениях перед большей аудиторией, но, увы, подобные отчеты проходят строго наедине с Главой. Хотя, конечно, свою потерю я компенсирую слухами, которые ой как хорошо расходятся в нашем клане. — Оставьте нас, — сверкают грозно глаза Главы, и я, не дожидаясь разрешения, присаживаюсь в кресло напротив него. — А теперь по порядку. Какое похищение? Что с финансированием? — Хм-м… — протянула я хитро, закинула ногу на ногу и… История полилась. Я рассказывала обо всем медленно, умело играя словами и интонациями, чтобы добиться нужной реакции — восхищения. Кагами, скорее всего, видел мою игру, но это не важно — он ее не пресекал и покорно (хах)реагировал так, как я хотела. Прозвучало последнее слово. Глава выглядел не мрачным, а скорее задумавшимся. — Изуна… Ты очень хорошо постаралась, — проговорил наконец он. — Честно говоря, не ожидал от тебя такого. Ты очень изменилась.       Знал бы ты, как ошибаешься… — Раньше из-за меня у клана было много проблем, — качаю головой, виновато заглядываю в глаза… — Но теперь я хочу быть поддержкой ему и опорой. Тебе. У тебя много работы… Кагами?.. (могу я так тебя называть?) Доверь часть ее мне, вы ведь учили меня, как разбираться во всем этом. Ты ведь уже убедился: я не подведу.       Глава мотает головой, но мне кажется, что это не отказ, а отрицание. Да, я изменилась. Разве ты не этого хотел? — Твоя помощь была бы кстати, но так сразу доверить тебе внушительную часть своей работы я не могу, — справедливо. Я бы хотела получить в свои руки сразу много, но даже я понимаю, что в реальности такого не будет. — Давай сделаем так. Я доверю тебе закупку продовольствия, и каждый вечер ты будешь отчитываться мне. Если справишься…       «Доверие» громкое слово, когда собираешься проверять меня ежедневно. Но я рада. Пополнение клановых запасов — важное задание и является как раз тем, чем в том числе занимается Глава. Я рада, правда, просто… — Я не подведу, — киваю деловито, задирая подбородок. Глаза невольно сверкают от гордости. — Когда мне приступить? Завтра? Где взять документы об уже сделанных закупках?       Кагами улыбается — ртом, глазами, — щурится, отчего у глаз появляются морщинки. Я… недостаточно холодна? Успокаиваюсь. Кандидатка в Главы не должна вести себя, как ребенок, пусть даже ей и доверяют нечто важное. От того, как ощущается собственное безэмоциональное лицо, чувствую себя обманщицей. — Приступишь через недельку, я пока как раз приведу бумаги в порядок, — дает отмашку Глава. Неделька, да? Неделя это достаточно, чтобы я отдохнула, подготовилась к новой миссии (ай, шинобинские привычки!.. К за-да-че). А еще достаточно, чтобы Кагами передумал, поэтому совсем уж расслабляться не стоит. — Хорошенько отдохни: с этими закупками всегда много мороки.       Именно так и сделаю, — думаю и медленно поднимаюсь с места. — Тогда… я пойду, — кивок-поклон напоследок, что-то между нашей личной фамильярностью и формальностями. Ах, да, вопросительные интонации: — Кагами-доно?..       «Кагами-доно» вроде бы кивает, отводит взгляд, что можно воспринять как разрешение. Я воспринимаю и неспешно, с достоинством удаляюсь, но уже у самой двери, стоит мне коснуться ручки, в спину доносится: — Изуна, подожди, — Кагами встает сам. Сам же подходит, а я стою столбом, судорожно соображая, что могло пойти не так. Я же обо всем доложила: о Нивако, о похищении, о разговоре с дайме, об Име, даже о поведении соклановцев. Глава ложит тяжелую руку мне на плечо, и я от страха аж проседаю под ней. Ч-что?.. Что не так?! — Я… Я действительно горжусь тобой. Ты молодец. Ты стала… прекрасной химе.       Тепло чужого тела опаляет кожу. Я оказываюсь в объятиях когда-то очень близкого мне человека, и не могу не реагировать. Это стало так непривычно. Колет в глазах. Я прею, просто таю во всем этом и мечтаю только закрыть глаза, чтобы сделать вид, что ни отчуждения, ни ссылки в Серенити, ни этого чертового «Изуна-химе» не было… Но оно было. Когда Кагами вновь произносит «химе», я тут же реагирую. Отстраняюсь. Я не собираюсь роптать, возмущаться. Просто это мой триггер.       Кагами все еще видит во мне ребенка, которого опекал. Для меня это желанная роль, не менее желанная, чем роль его преемницы, но не такая необходимая клану. Если останусь просто маленькой девочкой для всех, клан ведь умрет. От звучащего в голове «ребенок» вдобавок появляются другие ассоциации. — Вы пугающе лицемерны в своем отношении ко мне, — говорю с горечью, вспоминая Иму. И тут же понимаю: вот дура-а-а. Не время портить отношения с Главой. Время, когда я могла не думать о будущем, давно закончилось. Сглотнув, выдавливаю зачем-то: — Кагами-доно. — Что? — удивляется, разумеется, он удивляется. Все ведь так хорошо было. Да, было. У нас с ним. Кагами видит во мне ребенка, который взрослеет и дает поводы для гордости. Но в наших медовых куноичи он явно детей не видел, когда отдавал той же Име приказ лечь под стремного мужика, о педофильских наклонностях которого вся столица знает! — Ничего, — говорю жестче, чем стоило. — Извините, Кагами-доно. Спасибо за похвалу. Я пойду.       В этот раз я разрешения не спрашивала, просто ушла.

***

— Ха-а-а… — а воздух в Конохе чистый, слегка прохладный. Ну вот и все. Теперь я официально ступила на дорожку к месту Главы. После того, как я начну заниматься закупками, ко мне и другие соклановцы изменят отношение, особенно те, что не из элиты.       В Конохе сейчас действительно прохладно. Не холодно, но и не жарко больше, и меня отчего-то слегка подмораживает. Домой, «отдыхать» (а на деле наслаждаться присутствием деда по-полной), я не спешу. Иду медленно по дороге и размышляю.       Быть частью клана гораздо выгоднее, чем одиночкой. В большинстве случаев, по крайней мере. Когда ты монстроподобный шиноби, конечно, клан это балласт. Но для обычных людей — ощутимая поддержка. Клан помогает своим шиноби, начиная с учителей, оружия, полигонов и заканчивая чашкой риса в неурожайный год. В неурожайный…или военный. Да, из клановых запасов зимой (а иногда и летом, но не в этот раз, слава богу) членам клана выдавались доли. Крупы, овощи, мясо, рыба. То, что успели закупить.       Клан действительно как большая семья, с одним большим семейным бюджетом и кучей личных бюджетов поменьше, — думаю, возбудившись.       Если говорить о деньгах, то, в целом, все так и было. У каждой семьи были свои вещи, счета, оружие и еда. Но большей частью молодых генинов (и не только, если чуунин или джонин активно использовал расходники) вооружали из общей оружейни. У нас даже отдельное здание есть, где целые ящики стоят с кунаями, с сюрикенами, коробки — с сенбонами и прочим. Все это, конечно же, спонсировалось из «казны», которую требовалось пополнять.       Ха… Вспоминаются мои будни как Цуки. У Цукиеми денег куры не клевали, надо сказать. У Цукиеми. Как химе я обладала доступом и к персональному принцесскому счету, и к унаследованным богатствам главной ветви, и еще вдобавок вполне могла «одалживать» у любого не-желающего (чего, разумеется, не… ой, ну…). Но речь о Цуки. Уж как бы я не офигевала от доли деревни в прибыли от выполненной миссии, процент, который требовал клан, добивал меня окончательно. Деревня забирала сорок процентов, клан — еще столько же. В сухом остатке бедному-несчастному клановому труженику оставалось двадцать процентов заработанного. Нет, клановые плюшки того, определенно, стоили, но как же больно разлучаться с денежками…       Я, впрочем, эту боль познала только в своих фантазиях. Потому что у Цуки денег куры не клевали. Поскольку Цукиеми на самом деле был Изуной-химе, клановый налог обошел его стороной (взамен этого мне незаметно урезали «принцесский» счет, но это уже другая история), тогда как плюшки — нет. Расходники я тогда пополняла в клане (а оружие сжирает большую часть доходов у обычных шиноби), вся одежда (плюс еще одна статья офигительных расходов) шиноби мне тоже кланом поставлялась, техники всякие учила там же, а деньги, за вычетом Коноховских процентов, оставались у меня, на развлекушки, считай. Да, мне позволяли развлекаться. Никто не воспринимал мою деятельность всерьез. Это просто было… «хобби».       Но что-то меня унесло. Так вот, пополнять клановый бюджет очень важно, потому что именно на эти денежки происходят все общие закупки. Что-то где-то да оседает, конечно, но в любом случае, в моих руках вот-вот окажутся огромные средства, которыми важно правильно распорядиться. Прежде всего, надо понять, что надо купить и сколько. А потом смотреть, стоит сменить поставщика или оставить этого. И еще проверить, не обманули ли!.. У-у-у, мой испытательный срок рискует растянуться до самой зимы. И все-таки это…       Я зачарованно посмотрела на собственную руку сжатую в кулак. Сраженная внезапной мыслью, я застыла посреди дороги, но мне было плевать. — Это так здорово!.. — восклицаю радостно и почти бегу в сторону дома. Надо, надо-надо-надо похвастаться де-е-еду-у-у. Я же уже на продовольственную часть глава! А в следующем году и с закупкой оружия помогать буду, и с контактами с другими кланами (всерьез, а не «передайте Главе это, передайте Главе то»), и перед партнерами клан сама представлять буду…       Я мечтала. Мечтала, не ограничивая себя никакими рамками. И мне казалось, что я парю. К своим мечтам я была близка, как никогда.

***

      Если вы очень любите сюрпризы, то могу дать верный способ нажить их на свою голову. Просто лягте спать под утро и встаньте после обеда, серьезно — вы офигеете, как изменилась жизнь, пока вы спали. Я, проснувшись, офигела прямо сразу, как встала — на кой ляд надо было переставить этот ящик прямо мне под ноги?! (Вообще, ящик бросила посреди комнаты я сама, и даже Зецу был ни причем, как его ни обвиняла, но когда я об него споткнулась, мне было все равно.) Распластавшись мордой вниз, я уже осознавала, что денек будет, что надо.       Подтверждения долго ждать не пришлось. По неведомой причине, с самого утра… эм, то есть, немножко-все-таки-обеда, у меня было хорошее настроение. Да, я упала сразу, как только встала, да, я потом дважды врезалась в косяк и пролила (не) на себя чай, но!.. Атмосфера казалась чарующей. Я кайфовала в своем предчувствии чего-то прекрасного. Иногда у меня даже мысль появлялась: а с чего бы оно так?..       И тут до меня дошло.       Бдыщ!..       От силы, с которой я поставила чашку на стол, посуда на нем аж подскочила, как, впрочем, и Мадара, сидевший напротив меня. Мне было плевать. Я наконец поняла, что же в этом дне было так замечательно. — Кайо вернулся!       С именно таким воплем я таки опрокинула чашку, расплескала весь чай, рванула из-за стола, сдвинула его на метр за собой, второй раз вписалась в косяк, и таки добралась до туалетного столика, за которым поспешно, но очень тщательно приводила себя в порядок добрые полтора часа. Те же полтора часа дедушка сквозь зубы материл (не уверена, но интонации…) меня, пытаясь отстирать разлитый мной на его светлые штаны чай, но я так и не запомнила, что именно он мне говорил. В памяти отложились только собственные щебетания о том, какое будущее ждет нас с Кайо.       О, если Кайо думал, что у него есть вариант не дружить со мной, он жестоко ошибался. Как и все, кто разделял его мнение. Разумеется, варианта не было. Но я все-таки немного волновалась. Как ни крути… Предложение дружбы — ответственный шаг.

***

      Кайо предположительно выходил из дома Главы после отчета в тот миг, когда я наконец закончила свои приготовления. Увидеть его хотелось прямо очень, а сам факт того, сколько времени я потратила на то, чтобы прихорошиться перед встречей с ним, немного меня смущал. Но эта встреча будет важной для наших будущих отношений, а еще мы давно не виделись, а еще Кайо в любом случае будет сомневаться. Если так подумать, то сегодня сформируется его первое впечатление от новой меня. Кайо ведь еще не видел, какая я стала после Серенити. Не заценил свою будущую Главу!.. Ну как так-то? Мое появление обязано было быть эффектным.       Несмотря на все свое предвкушение, я медлила, как только могла. Неосознанно, просто шаг почему-то замедлялся. Так, что мне ему сказать? Для начала «привет»? Или лучше «здравствуй»? Или «здравствуйте»? Нет-нет, это уже слишком формально. Мы же друзья!.. Плана на сам откровенный разговор у меня не было. Точнее, был, но это были просто различные, оторванные друг от друга, красивые фразочки, которые никак не выстраивались в одну линию. Мысли путались, но я питала надежду, что при личном разговоре все станет понятно.       Надежды оправдались. — Ка-а-айо-о-о! — завизжала я, как только парень появился на горизонте. Появился, дернулся, отшатнулся. Ускоренным шагом направился ко мне, а я побежала ему навстречу. — Привет!       Откуда взялась эта одышка?..       Я стояла перед Кайо вся растрепанная (полтора часа…), взбудораженная и, кажется, пялилась на него слишком открыто. А Кайо стоял передо мной, как всегда, собранный, спокойный и чуть удивленно смотрел в ответ. Чуть сощурился и… улыбнулся?.. Едва заметно, его губы дернулись в улыбке. — Здравствуйте, Изуна-химе, — произнес он, и как-то особенно прозвучал его голос. Ему уже пятнадцать, так что голос ломается и теперь звучит непривычно, но, наверное, даже красиво. А мне вот приходится голос снижать, чтобы взрослее казаться, и голоса двадцатилетней тетки у меня не будет до, собственно, двадцати. Надо было что-то сказать… Но повисла тишина, потому что дальше «здрасьте» у меня было только приглашение на разговор. И как его теперь?.. — Вы что-то хотите сказать?       Резко поднимаю опустившуюся голову. Вот это понимание! Ну это же значит, что мы будет идеальными друзьями, да?! — Нам нужно поговорить о наших отношениях, — кашлянув, торжественно заявила я. Кайо растерялся, посмотрел на меня с опаской (не бойся открыться новому, мой новый друг!) да и пригласил к себе. Я, разумеется, согласилась. Его скромное жилище нравилось мне все больше и больше.

***

      Я снова и снова проматывала в голове план своей пламенной речи. Но мозг у меня как заклинило. «Последнее время…», «Последнее время я… стала…», «Последнее…я время стала замечать… что…» — вот как выглядели мои мысли, вероятно, потому что были совсем не здесь. Для такого случая стоило бы подсобраться, ради исключения разыграть хороший спектакль и для Кайо, но я стояла столбом на его пороге и думала… о прическе.       Мы не виделись месяца два с половиной. И знаю я, что волосы отрастают быстро!.. Но… Кайо со своими волосами, отросшими до самого основания шеи, выглядел знакомо и незнакомо одновременно. Когда был младше, он всегда ходил такой «патлатый». Из-за этого его только чаще путали с девочкой, но Кайо, полагаю, и так об этом знал. А потом случилось… — Да ты задрал! Не ори на меня, придурок! — рявкнула я на командира. Командир… тьфу. Кайо в возмущении аж рот открыл. А после атмосфера вмиг переменилась. Соклановец угрожающе сощурился, поглубже вздохнул и…       Что случилось, то случилось, кхм. Волосы я ему «подправила». Обкорнала под затылок. Справедливости ради, он мне потом тоже чуть не «подправил»!.. Это была годовщина нашей командной работы. Сейчас и представить сложно, чтобы Кайо орал на меня так, как тогда. Да и мне обзывать его совсем не хочется… В любом случае, дело было в ассоциациях. Кайо с длинными волосами ассоциировался у меня с периодом «до», Кайо с короткими — со временем, когда все начало налаживаться. Но сейчас, когда мы не ссоримся больше, когда даже время в команде позади и мы оба выросли…       Его прическа больше не казалась мне идиотской. Стало отчетливо ясно, что каре или что это, Кайо очень даже шло, и так было всегда. А еще, что длинные волосы его на девушку похожим не делают: передо мной явно был парень, причем о его смазливости мысли появлялись в последнюю очередь. Если так подумать, то, наверное, скоро за ним поклонницы бегать будут. Большую часть его характер оттолкнет, конечно, но всегда найдутся ненормальные. Им я, как его подруга, нравиться точно не буду, хотя бы поначалу, но потом они увидят, какие мы дружные и что романтики между нами — ни грамма, и…       И что-то я замечталась. — Проходите, — вздохнул Кайо и, дождавшись, когда я наконец разуюсь, чуть не под локоток увел на кухню. Дом у него, конечно, был маленький. И не в коридоре ведь разговаривать. (Хотя я, вообще-то, представляла, что мы будем кричать друг другу эпичные признания стоя на расстоянии, а потом побежим друг к другу!..)       Я все бегала взглядом по столам, по полкам, по полам. Куда угодно смотрела, но только не на Кайо, потому что стоит нам столкнуться взглядами, как придется начинать свою речь. А мне… Мне хотелось проникнуться этими последними минутами, когда мы официально не друзья. Вот я скажу ему сейчас: «давай дружить!», и он, разумеется, ответит: «Конечно! Ура, мы теперь друзья с тобой, Изуна!»… Что же меня пугает? Мизерная возможность, что все может пойти не так?       Мы сидим за столом. Оно и хорошо — опора есть, ноги подкосятся — не страшно. Но и плохо: на радостях на друга не набросишься. Впрочем… Я взглядом оценила длину и высоту стола. Если стул близко к столу не придвигать, то можно будет легко вскочить, а уж через стол-то я перегнусь. А если Кайо тоже потянется ко мне… — продолжаю мечтать, плавно стекая щекой на руку.       Но Кайо не мечтает, а сидит, как на иголках. — Так о каких отношениях вы хотели поговорить со мной, Изуна-химе? — спрашивает он, прикрывая глаза. Ну неужели он опять устал? Что у него за миссии там, что он вечно как на последнем издыхании?! — Что-то решилось с помолвкой? — О наших, — непрошибаемо отвечаю я. — С помолвкой все в порядке, как была, так и будет. Понимаешь, Кайо…       Собственный вздох показался мне сладким. Давай, Изуна, заготовленные слова. — Я очень часто думала о тебе во время нашей разлуки. Практически каждый день. И анализировала наши отношения, начиная с первой встречи. Я должна извиниться, потому что я первая начала все это. Но теперь мы оба изменились, мы больше не спорим, не ругаемся почти. Мы теперь совсем взрослые люди, и пора стать осознаннее. Во время задания с убежищами мы ощутимо сблизились, помнишь? Когда мы расставались, я уже тогда понимала, что буду скучать, и скучала. Я по тебе очень соскучилась и о многом хочу тебе рассказать. Я действительно очень много думала в Серенити о тебе…       С каждым словом реакция Кайо менялась. Чем дальше, тем напряженнее он становился, и уже на середине на его лице ярко горел румянец. Я сама, хоть того не было в плане, смутилась, но, невзирая на горящие уши, продолжала говорить. — …И я поняла, что ты мне нравишься, — наконец сказала я на выдохе и, набрав полную грудь воздуха для финальной фразы… — Я не могу принять ваши чувства, — деликатно, но со сталью в голосе и глазах перебил меня Кайо. — …Давай дружить! — выдала громко и четко, а потом… обращаю внимание на реплику Кайо. Теряюсь. — А…Что?..       Повисла неловкая тишина. Я судорожно проматывала у себя в голове свои слова и его, но в конечном счете все сводилось к одному… — Ты не хочешь дружить со мной?.. — казалось, мир рушится, хотя я все не оставляла надежду, что… — Извините, я решил, что вы признаетесь мне в любви, — да-да, именно! Это просто ошибка! А сейчас он ведь… — Но дружба… Мне нужно подумать над вашим предложением.       …согласится?.. — Могу я дать ответ на него завтра? — Кайо чуть склонил голову и говорил так зубодробительно-вежливо, но от того, что недоразумение разрешилось, тон его голоса не потеплел. Почему… почему он так холоден со мной? Эти слова… лишь отмазка, да?       Он не хочет дружить со мной.       Пальцы затряслись, впились ногтями в ладони. Глаза стрельнуло болью. Губы дрожали тоже… Не зная, как совладать со своими эмоциями, я резко встала из-за стола. Громыхнул стул. — Конечно, — выдавливаю, поднимая нос так высоко, как только можно, чтобы выглядеть достойно и чтобы слезы не выкатились из глаз. — Я… я подожду… до завтра!..       Из горла все же вырывается всхлип, и я, горя от стыда и расстройства, выбегаю из кухни, а позже и из дома. Прямо так, как была, даже не обувшись. Как же это все… глупо!       Кайо никогда не давал мне поводов думать, что его отношение ко мне как-то изменилось. По нему же… никогда не видно, что он думает! Он может запросто продолжать меня ненавидеть, но я этого не разглядела, угрязнув в своих фантазиях о нашей дружбе. И что теперь?! Что?! Завтра идти, в унижении принимать предсказуемый ответ? Какие мысли будут у него в голове, когда он будет отказывать мне? После всех этих откровений…       Когда люди хотят дружить, они не просят время на подумать. Дружба — не свадьба! Да даже если на предложение руки и чертового кольца человек попросит время обдумать, значит, он к нему не готов! Я прекрасно знала, чем все кончится.       Кайо дружба со мной не нужна. Он лишь из деликатности не отказывает мне сразу. А завтра меня ждет неминуемый, страшный, такой унизительный!..       Отказ.