Учиха Изуна: Хроники Лунной Химе

— Очень рад, что ты запомнил мое имя, Учиха, — голос Данзо наводил тяжесть даже сейчас, когда он еще не сыграл свою страшную роль в падении клана Учиха. — Но, может, ты все-таки слезешь с моей ноги?       Я смутилась, густо покраснела и, наконец, сделала шаг назад. Ногу Шимуре я отдавливала уже секунды три, замерев перед ним же испуганным тушканчиком. Вопреки полудохлой надежде, которая жила во мне, после того, как проблема была решена, добрее мужчина не стал. Даже наоборот — сменив фокус внимания с боли в придавленной ступне — хотя, какая там боль? Так, недовольство и общая неприязнь к ситуации — на меня, Данзо стал казаться еще более жутким, чем обычно. Его взгляд прожигал меня получше Амэтарасу и весил, казалось, тысячи тонн. Черт знает, как он этого эффекта добился, но у меня такое чувство, что спроси он, каким был мой обед 19 марта прошлого года, я и то вспомню. И выложу ему, как на духу.       Узнай Кагами о моих страхах — точно прибьет, — сделала неутешительный вывод я, а после зачем-то добавила: — И Мадара тоже. Только он — уже насмерть. — Извините, Шимура-сан, — я скромно ковырнула носком землю и на секунду подняла взгляд. Не смотрит, глаза отводит… Учиха-хейтер биджев. Из одного только чувства обиды за клан, добавляю жалобности в голос, а на лицо нацепляю «искреннее» сожаление. Чтоб купился, гад, и перестал так на меня смотреть! — Мне очень-очень жаль… я не специально.       …И уже об этом жалею. Была б моя воля и я бы ему все ноги стоптала, но, увы, правила приличия не позволяют. И остатки благоразумия, к слову. Мдэ, и как бы мне из этого выкрутиться? — думала я, внезапно почувствовав себя потерянной родственницей клана Нара. Мендоксе~ Сложно. Этот человек слишком сложный для простого общения — очевидный, в общем-то, вывод, но от этого не менее жизненный. По сравнению с этим монстром меркнет даже Мадара. Тот, конечно, тоже любитель многозначительных — или наоборот, непонятных — взглядов, но он, по крайней мере, не сверлит меня взглядом аля «Исчезни-с-лица-земли» постоянно. Вообще не сверлит, если честно — Очень на это надеюсь, — почему-то, когда он говорит, его гораздо легче переносить. Даже жаль, что Данзо с гражданскими сплетницами-болтушками ничего общего не имеет в принципе. Очень жаль. О, и как завершение сего бала от Шимуры: — Учих-ха.       Как в одно слово можно вложить столько яда? — вопрос на миллион, однако, как показала практика, если тебя зовут Шимура Данзо — для тебя нет ничего невозможного в этой сфере. Интересно, а что было бы, если б он так же относился к Сенджу?.. Ничего хорошего, наверное, но зато под командованием Нидайме он, мало того, что стал бы относиться к ним терпимее — зная, каким был Второй, не трудно об этом догадаться — так еще и оставил клан Учиха в покое.       К сожалению, жизнь вообще редко когда выполняет реально значимые для тебя желания. Вот какую-нибудь фигню выполнить — это пожалуйста, но вот действительно что-то важное… Обо всем этом я думала, уже спокойно идя по центральной улице. Хатаке жили где-то неподалеку — это я знала, так как в свое время успела поинтересоваться адресом всех своих сокомандников. Мало ли что случится, мир шиноби не шутка, все-таки… — и мне оставалась буквально пара кварталов до их дома, однако… веселье этого дня просто не могло закончиться на одной только ссоре с Чихэру, стычкой с соклановцем и столкновением с Данзо. Для той вселенной, что я знаю, это было бы слишком мелко, особенно учитывая то, что сейчас только восемь утра…       Упоминая, что новое «приключение» началось для меня за пару кварталов до цели, я имею в виду то, что именно тогда в моей голове появились первые тревожные звоночки. Ощущение какой-то подлянки появилось внезапно и, как выяснилось в будущем, было ярким проявлением женской интуиции. Почему именно женской? Ну, ответ на этот вопрос куда лучше покажет сама ситуация…       Не сильно зацикливаясь на тревожном чувстве, я просто подошла к нужным воротам — то, как я определила, какие именно из всех были «нужные», уже другая история — и, уж было занесла руку, чтобы постучать, как… — Учиха-химэ! — звонкий мальчишеский голос мигом заставил меня сначала обернуться, а потом и удивленно выпучить глаза.       Акира, — была первая мысль. Что еще за «Учиха-химэ»? — вторая. Стоп, погодите-ка. — третья, —…Да это же я! — Акира? — я намеренно сделала голос ниже, чтобы глупый сокомандник понял, что перед ним не его пр-ринцесска, а я — Цукиеми, его товарищ. То, что той самой «принцесской» была я, меня как-то уже не трогало. Я хотела, чтобы мой лучший друг не путал меня со всякими… и старалась не думать о том, как я себе это представляю — отличить одного человека от него самого было, скорее всего, невозможно вообще, а без шарингана — или любого другого додзюцу — невозможно вдвойне! — Цуки-кун? — растерянность, промелькнувшая на кругловатом лице Узумаки на секунду смягчила меня, но дуться непонятно на что я не прекратила. — А…а… Ксо, спутал!!! — Что «спутал»? — спокойно спросила я, внутри немного жалея бедного Акиру. Влюбиться в химэ клана Учиха, одновременно состоя в команде со мной — той самой химэ под прикрытием — это еще надо умудриться. А учитывая мои недостатки характера и привычку надумывать всякую фигню… Я ему не завидую, но и сделать ничего не могу. Разве что постараться контролировать свои порывы,…но это будет сложно. Слишком сложно. Но я постараюсь, честно. — Тебя с… — мальчик поник, но я не отвела с него раздраженного взгляда. Пусть я и знаю, что все это я, но я… просто не могу не ревновать! Ведь будь Учиха-химэ действительно другим человеком, разве это бы не означало, что он ставит мимолетную симпатию — даже не влюбленность, скорее всего — выше нашей многолетней дружбы? —…с Учиха-химэ.       Видя, как угасает мой друг, я почувствовала очередной укол совести, однако… однако мое прикрытие мне важнее. Уже даже не из-за каких-то неизвестных «врагов клана», а из-за того, что большая часть моих знакомых знает меня именно как Цуки-куна. Даже мои соклановцы, пусть и знают о моем маскараде, больше привыкли к той мне, что носит мальчишескую — или хотя бы нейтральную — одежду и говорит о себе в мужском роде. Многим даже мой образ химе будет непривычен, так что эта тайна больше не просто причуды старейшин, а необходимость скрывать даже не свой пол, а личность… — Ками-сама, только не говори мне, что ты действительно в нее влюбился? — сохраняю насмешливо-недовольный тон, а сама… сама молюсь, чтобы он ответил «нет». Конечно, зная Акиру я точно могу сказать, что долго его увлечение не продлится — была у него в фаворитах одна девчонка… тоже меня бесила, но долго не продержался к ней интерес — но тревога остается… Остается и выливается в какой-то бред. Естественно, «нет» Узумаки не сказал — он вообще ничего не ответил, если честно — но зато он прекрасно действовал мне на нервы, медленно, но верно, покрываясь красными пятнами. Не придумав ничего лучше, я принялась… да, верно, «отговаривать» его от этой чепухи. Железная уверенность в том, что долгосрочного интереса у него все равно не будет, была мне подспорьем. — Поверить не могу… — спектакль начался, — Акира. И вот что ты в ней нашел, а? Ты ее видел вообще? Сама бледная, как поганка, волосы во все стороны… а глаза ее видел? Там будто сама смерть поселилась — нихрена не видно! — Ты себя описываешь, Цукиеми-кун, — я немного дернулась, когда парень назвал меня полным именем да еще и съязвил, но оперу не закончила. Самые главные аргументы — как мне казалось — я оставила на потом. — А характер? Вы с ней даже не общались, да и выпроводила она вас довольно грубо, — боги, сейчас настанет момент откровений… почему я вообще вынуждена оскорблять саму себя? — И ведь не только тогда, она же… — А откуда ты знаешь, как Учиха-химэ попросила нас уйти? — обычно яркие синие глаза Узумаки опасно прищурились и потемнели на два тона. Мне стало не по себе, но заканчивать я и не думала. — И с чего взял, что мы не общались?       Манера речи Акиры, так резко изменившаяся, в чем-то пугала, но убедить его в том, что любви тут нет и быть не может, я обязана. — Кайо сказал, — отрезала я, мысленно пообещав себе зайти к упомянутому парню и предупредить о том, что к нему, возможно, может с претензиями придти взбешенный Узумаки… В отличии от первого вопроса, над вторым мне пришлось немного подумать, однако и здесь долго размышлять не пришлось: — Я — Учиха, забыл? А Химе-сама на больничном и почти не выходит из дома. Очевидно же, что вы никак не могли пересечься после ее выписки.       Приняв молчание собеседника как символ моей победы, я продолжила: — Так вот: я решительно не понимаю, что ты мог найти в эгоистичной, высокомерной, истеричной девчонке, которую видел только раз. — В этот раз мои слова звучали настолько уверенно, что я даже не обиделась на себя за то, что назвала себя… нет, я не буду это повторять. Хватит с меня и одного раза. — Она…она… — во-о-от, теперь это тот Акира, которого я знаю. И пусть тот решительный взгляд мне нравился больше, все-таки мне гораздо привычней, когда Узумаки, запинаясь, не может найти слов для ответа мне. Это мило и не вызывает проблем, хотя я и понимаю, что задавливать друга морально нехорошо. — Не такая? — я снова чувствовала себя на своей волне. — Ошибаешься. Она именно такая, как я и сказал. Не говоря уже о том, что она — принцесса, которая будет искать себе вторую половину только внутри клана.       Пытаясь отвадить Акиру от своей персоны я уже не контролировала тот уровень жестокости, что вкладывала в свои слова. Моего самоконтроля хватило лишь на то, чтобы резко отвернуться, тем самым ставя точку в разговоре, и наконец постучать в эти чертовы ворота.       Громкий стук разнесся по округе, пара людей даже обернулась на меня, но я невозмутимо продолжила сверлить взглядом ворота. Будем надеяться, что Хатаке услышат шум и выйдут мне навстречу. Мне и Акире, если я правильно поняла цель его здесь присутствия. Минуты тянулись мучительно долго и я буквально лопатками чувствовала полный обиды и злости взгляд. Прости, Акира, но лучше так, чем потом ты узнаешь правду или будешь неделями страдать от неразделенной любви… даже звучит ужасно. И на самом деле, от всего этого кошмара больше буду страдать я, чем он, потому и решилась на такие радикальные действия.       Спустя полторы минуты с той стороны забора, наконец, послышались шаги. Для меня они были спасением, так что я жадно прислушивалась к каждому шагу и, когда створка скрипнула, чуть не померла от счастья. Из-за двери вышел седовласый мужчина неопределенного возраста. Действительно неопределенного. Ему могло быть как 20, так и все 50. Наверное, это все из-за цвета шевелюры, но так или иначе, я не сразу поняла, кто из родственников Гина это может быть. Самый логичный ответ пришел ко мне спустя секунд десять. — Здравствуйте, мы сокомандники Гина, пришли его навестить… Вы его папа?       …И только потом до моего тормознутого сознания дошло, что отцом Гина этот человек не может быть по определению. Ведь… ведь отец-то Гина мертв. А мертвые не воскресают…