Убийство Бабочек

Четверг

      Утро началось снова не с той ноги.       Будильник раздражающе пиликал под ухом, но, пытаясь его нащупать под подушкой, Юра так и не смог его найти. Тот оказался на полу рядом с зарядкой в удлинителе, только вот не включенным в розетку. Оставалось меньше пяти процентов — разочарование и недовольство за собственную оплошность заставили тяжело вздохнуть.       Юрий зажмурился и скривился, пытаясь найти скинутую за пределы постели подушку и все-таки выключил утренний раздражитель. Голова болела, будто бы неугомонный дятел Вуди стучал по вискам, спутав их со стволом дерева, и противно хохотал как в самом мультике. Хотя Юрий и не спорил — котелок его точно как древесина дуба. Такой же тупой до жесткости и непробиваемый до идиотизма. Он болезненно что-то простонал в простыни и все же разлепил ресницы.       За вчерашнее стыдно, он всю ночь прокручивал в голове этот казус, не представляя, как будет смотреть в глаза начальнику — женатому мужчине, такому доброму, готовому всегда прощать его за постоянные опоздания и ошибки в работе. И как он там сказал? Лучший из сотрудников в офисе? Глеб Николаевич явно переоценил его возможности, оттого-то становилось не легче.       Поднявшись на слабые от затекших мышц локти, он обнаружил себя крайне помятым и сонным, рассматривая мокрое пятно от слюней и сбежавшую простынь, валяющуюся почти что на полу. Яркие лучи солнца заставили прищуриться. Он всегда оставлял шторы свободно колыхаться по бокам от окна из-за ветерка зашедшего из открытой форточки, чтобы не оставалось и капельки соблазна заснуть обратно.       Юра слегка потянулся до приятного хруста в позвонках и шее, размял все конечности, распластался в кровати и получше укрылся одеялом, прикрыв уставшие веки. Теперь, зная местонахождение простыни, постель не казалась такой уж и удобной.       Обыденно вставать по утрам ни капельки не выспавшимся, да и еще после стоять в планке минут десять, пару раз отжаться, чтобы держать себя в форме — к такому давно привык еще с армии, там-то старшина подавно не допустит «еще пять минуточек». Вставать ровно по расписанию и целый день работать до упаду, а где можно было прикрыть глаза на пару секунд, там хоть стоя немного вздремнуть. Да и высыпаться за пару часов стало теперь чем-то естественным, пока работал в офисе, а потом в ночную грузчиком, словно так всегда и было.       Но в данный момент мешал только вчерашний звонок, что не выходил из головы, как Юрий того не желал. Поскольку целая ночь незаметно испарилась и глазом не успел моргнуть, он чувствовал себя таким уставшим, словно и не спал совсем. Однако все же надо было прийти в себя и наконец-то выбраться из уютного кокона-одеяла. К тому же Юра отлично понимал: если сейчас не встанет, то сможет пропустить рейс и опоздать на работу. Может, Глеб Николаевич и закрыл на это глаза, делая из себя великого слепого, то Наталья Витальевна ему точно не простит, только не в этой жизни. По спине прошлись мурашки — она так страшна в гневе.       Дверь распахнулась, громко хлопнув по стене, заставив подскочить на месте — сон как рукой сняло.       Милена вошла в комнату, вся сонная и лохматая. Юрий приподнял бровь, когда она глубоко зевнула, еле волоча языком:       — Ты сегодня возьмешь меня с собой на работу? — как-то требовательно спросила Милена. — Ты обещал!       — У нас какой был уговор? Получаешь три пятерки по математике, и я подумаю над тем, чтобы брать тебя с собой, — Юра нахмурился, махнув ладонью. — Кыш отсюда, мелочь, я тебя не впускал.       Милена недовольно надулась и ушла, бурча что-то себе под нос. Юра лишь фыркнул, заправляя кровать.       В коридоре наткнулся на Декабрину, только-только вернувшуюся со смены. Она обычно ложилась в такую рань, но всегда дожидалась Юру, чтобы проводить его до станции или просто пожелать тому удачи, если сил совсем не оставалось.       — Как спалось? — спросила она, на что Юрий лишь пожал плечами.       Сначала Декабрина ничего не говорила, молчала, наверняка еще всерьез обдумывала такой ответ, судя по ее морщине на лбу. Юра поджал губы, не дождавшись продолжения, направился в ванную комнату, следом поплелась и Декабрина.       Сначала он заглянул в комнату сестры, что улеглась обратно на мягкую кровать, в надежде поспать пару часиков перед дистанционной учебой. Юрий незамедлительно напомнил ей, чтобы та встала в нужное время и то, что он обязательно позвонит и проверит. Милена отмахнулась от него, как от назойливой мухи, пробурчала что-то и спряталась под одеялом.       Зайдя в ванную, Юрий устало посмотрел на отражение в зеркале: мешки под глазами стали отчетливее, а гнездо на голове так и просило хоть как-то причесаться. В зеркале появилось любопытное лицо Декабрины, и Юра, чистя зубы, повернулся к ней.       — Мне Милена сказала, что ты поедешь с ней в больницу в субботу, — начала она, и Юра кивнул. — А что у тебя там с ужином? Ты же потом работать на склад пойдешь, как все успеешь?       Юрий сплюнул пасту, чтобы ответить:       — С начальником я договорился, получается, сегодня мы и пойдем ужинать.       — Это хорошо, — Декабрина улыбнулась, взяла расческу и стала поправлять ему торчащие во все стороны волосы. — Милена в последнее время совсем грустная. Я понимаю, у тебя совсем нет времени из-за работы и подработок, но у нее сейчас такой возраст, когда нужно быть внимательнее к ней. Ты же не хочешь, чтобы она наделала таких же ошибок, как я или ты.       Юрий тяжко вздохнул:       — Знаю, но не думаю, что я могу быть хорошим для нее примером, — он поставил щетку на место, пока Декабрина взволнованно гладила зубчики расчески пальцем. — Я взял ее под опеку только потому, что не хочу, чтобы она росла в детском доме, как я, или под бабушкином контролем.       — Понимаю, — она поджала губы и через пару секунд усмехнулась. — Не будем о плохом. Так, куда сегодня вы пойдете ужинать?       — Не знаю, он сказал, что уже выбрал место и оплатит весь счет. Думаю, ресторан под стать ему, что-нибудь богатое, — он криво улыбнулся. — У меня есть возможность поесть что-то буржуйское бесплатно.       — Уверена, ты попросишь его разделить счет, — Декабрина фыркнула. — Вот не умеешь ты пользоваться мужчинами, а надо было бы. Вот у тебя такая мордашка милая, только богатеньких и цепляешь.       Юра развернулся к ней, недовольно приподняв бровь. Декабрина выставила перед собой руки:       — Да ладно! Просто шутка.       — Это уже тридцать четвертая «просто шутка» за месяц. Ты когда-нибудь успокоишься? — пробубнил он. — Я понимаю, тебе смешно, но я тут растерян.       — Прости-и-и, — она умоляюще посмотрела на него, и Юрий махнул рукой. — Я ведь и не думала, что все может дойти до такого! Я просто прикалывалась, а ты и правда на свиданку теперь идешь!       — Это не свидание, — спокойно произнес, начиная бриться. — Просто как благодарность, что я случайно спас его от падающего потолка. Если бы ему не пришло в голову пойти ко мне в тот момент, то ничего бы не случилось. Я бы был единственный, кто пострадал от этих криворуких строителей.       — Да-да, но ты не можешь игнорировать тот факт, что он относится к тебе более лояльно, чем к другим сотрудникам. Я, конечно, не говорю то, что твой начальник мужчина, ты понимаешь, я и сама иногда спала с мужчинами, но… Тебя совсем не смущает разница в возрасте? Он же старичок для тебя.       Юрий закатил глаза, но не ответил, потому что начал проходить бритвой под губой, пока Декабрина продолжала:       — Смотри, чтобы ухаживать за тобой не начал. Ну, знаешь, сначала на ужин пригласил, потом в постель!..       Не успела Декабрина закончить, как Юра быстро вытолкнул ее из ванной и захлопнул дверь перед ее носом.       Говорить о начальнике совершенно не хотелось, даже думать, а уж тем более — обсуждать с тем, кто только и делает, что шутит и дразнит. Так что со спокойной душой он стал заниматься утренними процедурами.       Время немного поджимало, и Юрий еле успел на электричку и смог расслабиться только тогда, когда опустился на холодное сиденье рядом с бабушкой, что назвала его ласково «Белоснежкой».       Сегодня он точно не опаздывает! Настроение поднималось с каждой секундой, отчего он решительно шел в сторону офиса, пока не наткнулся на кое-кого неожиданного на первом перекрестке.       Юрий моментально покосился в сторону, попятился назад за здание, устало облокотившись о холодную стену, чей иней чувствовался через плотную ткань куртки. Прежде чем говорить начальнику какую-либо личную информацию, стоит немного подумать, а не выльется это в новую проблему?       Глеб Николаевич все еще стоял в десяти-двенадцати метрах от него и чего-то ожидал. Скорее, кого-то. Черт бы побрал рассказать о том месте, где они могут встретиться на пути на работу. И с каких это пор начальник решил подкарауливать его?       Юра вытащил пачку сигарет, втиснул в зубы одну, щелкнул зажигалкой и закурил, как только понял, что Глеб Николаевич застрял там надолго, внезапно встретив какую-то знакомую. Сначала странная радость воодушевила на недолгое время, ведь осознание того, что начальник все равно продолжал стоять на месте, когда девушка ушла, а значит, точно не ждал эту милую незнакомку, — заставило быстро поникнуть. Вот бы он существовал в мире, где не нужно ни за что никому отвечать, и ничто ни на кого не влияло бы.       Болтливостью Глеб Николаевич не отличался, скорее, ему присуще внимательное молчание, хотя если находил интересную тему, казалось, рот у него не закрывался, даже будучи закрытым. Глаза горели, вдумчиво и ярко, как никогда. Иногда Юрий заставал такие всплески разговорчивости и сидел в кабинете до полвосьмого, слушая неожиданные потоки сознания, будто бы лекции в ВУЗе, которые он, когда еще был юным студентом, непосредственно пропускал. А вот пропустить длинный тягомотный монолог, прерывающийся только для того, чтобы чуточку насладиться воспоминаниями былых времен, — не мог. Кто это видывал, чтобы подчиненный убежал от начальника посреди разговора, а потом как ни в чем не бывало занимался делами возле? Не то чтобы Юра больно воспитанный, но даже для него это немного странное поведение.       — Юри-и-ий! — громко раздалось сзади, и Юра чуть не выронил сигарету, сразу же нырнув за угол, чтобы его не смогли заметить, а потом начал искать глазами того, кто его окликнул. — Юра-а, я зде-е-есь!       Через дорогу стояли Саша и Кирилл, что прыгал на месте и махал рукой, чтобы привлечь внимание. Юрий выгнул бровь, недоуменно глядя на то, как те приближались к нему.       Саша молча кивнул ему в приветствии, пока Кирилл шире улыбнулся, похлопав в ладоши:       — Уже второй день без опозданий? Это рекорд! — саркастически протянул он, и Саша, словно поддакивая, тоже пару раз похлопал, отчего Юра покосился на него. — Вообще-то, сталкерство уголовно наказуемо.       Кирилл мельком глянул в сторону, где стоял Глеб Николаевич, и Юрий скрестил руки на груди.       — Это вы ему скажите, — невозмутимо выдохнул дым от сигареты, и Кирилл встрепенулся, как ужаленный, вытаращив на него озадаченный взгляд. — Он уже несколько минут стоит и ждет.       — Тебя? — уточнил Саша.       — Меня, — после того, как Юра ответил, немного задумался над этим. Как глупо все выглядело и звучало, а что еще глупее так это, как сильно подкашивались ноги от осознания чужого неравнодушия к его словам. Глеб Николаевич ждал его и не забыл про перекресток. Юра заметно занервничал, постаравшись исправиться. — Может быть! На самом деле я не знаю!       — Надо бы ему намекнуть, что дружелюбие не должно вызывать дискомфорт, — заявил Кирилл, а потом закашлялся, натянув маску на нос, когда Саша пихнул его локтем. — Что такое?       — Чья бы корова мычала, — Саша цокнул. — Прилип к Юре и не отлипнешь никак. Хочешь извиниться — извинись нормально.       — Не хочу я извиняться! — возмущенно выкрикнул Кирилл, но, кажется, Саша не был убежден. — Не смотри на меня так.       Юра растерянно почесал макушку:       — Извиниться за то, что подставили меня? Как-то мало верится.       — Да, — вместо того ответил Саша и устало выдохнул. — Он мне всю ночь мозги делал. Пришел ко мне в два часа ночи и не ушел, пока не сделал тебе целую презентацию по теме, как раскаивается и хочет искупить свою вину.       — Эй! Предатель! — воскликнул Кирилл, а потом показательно отвернулся и вздернул подбородок. — Тебе больше ничего не расскажу.       Саша закатил глаза, а потом улыбнулся Юре:       — Не обращай на него внимание.       — Эй!..       Юрий снова оперся о стену, не особо вникая в нарастающую ссору того, кто охотно подливал масло в огонь, и того, кто с таким же рвением отвечал слишком живо и ярко.       Он перевел взгляд на перекресток: начальник стоял там один и посматривал на наручные часы. Со спины Глеб Николаевич выглядел все так же галантно, как и его слова. Он такой красивый и элегантный. И какой-то драматичный, что ли? Начальник снова обернулся, в последний раз посмотрел на часы, досадливо выдохнул горячий воздух и все-таки, развернувшись, ушел.       Юрий желанно расслабил мышцы, слабо улыбнувшись. Если бы не вчерашний конфуз, он бы с радостью пошел ему навстречу, но сейчас глупая неловкость заставляла снова прятаться от него.       — Но ты же понимаешь, что это была необходимость! — снова дошли до него слова спорящих, и Юра глянул на них. — У меня было мало времени.       — Ты мог попросить меня, — спокойно ответил Саша. — В чем проблема?       — Ты же сам понимаешь, какое у него отношение к тебе, — более спокойно ответил Кирилл, прикрыв глаза ладонью. — Дай ему повод, и он сразу же выкинет тебя из компании, даже я не смогу его переубедить. Я перебрал всех в офисе, и выбрал единственного, кому он мог простить что-то подобное.       Юра громко хмыкнул, привлекая внимание двоих:       — С чего это ему прощать буквально кражу его собственности? — Кирилл тогда поджал губы и скосил глаза вниз, словно был в чем-то виноват. Юрий поднял бровь, и тогда тот улыбнулся, нервно бегая глазами по нему. — Думаете, если пару раз простил за опоздания, то простит подобное? Чушь какая.       — Так ты не в курсе, почему он так к тебе относится? — решил уточнить Кирилл и наклонил голову на бок, когда ответа не последовало. — Так вот оно что… Странно, что он тебе об этом не рассказал. Хотя… Я его понимаю.       Юрий нахмурился, но не успел спросить об этом, как Кирилл подскочил на месте и рванул вперед. Он проследил, как яркая фигура быстро исчезла среди толпы и хмыкнул.              В офисе находились только сотрудники, по странному стечению обстоятельств, начальник опаздывал. Наверное, Кирилл успел затащить его в какое-нибудь кафе по дороге.       Некоторые коллеги начали заниматься работой, хотя на них это было не похоже, потому что Наталья Витальевна должна приехать и сегодня. Она еще вчера обещала проверить выполненные задачи, которые не успели сделать сотрудники. Такая резкая работоспособность обленившихся коллег, которые и пальцем не двинут еще полчаса после начала смены, вызывало непередаваемое чувство гордости за начальницу.       В кабинете тихо. Юрий раскрыл жалюзи, пропуская дневной свет. Он присел на стульчик, заметив еще одно кресло для Натальи.       Глеб Николаевич все еще отсутствовал. Если бы что-то случилось, он бы написал ему с просьбой провести планерку, поэтому секретарь решил остаться на месте. Даже успел сделать себе кофе. Вкус крепко обнял язык кислотой, стоило глоток хлебнуть. Все-таки после зерен, которые покупает начальник, обычный кофе стал просто мерзостью.       Юра откинулся на спинку стульчика, рассматривая красивый вид в окне.       Ясно. Красивый город, ничего не скажешь. Особенно после маленького городка, больше похожего на поселок, где теперь он ютился у подруги.       Секундная стрелка быстро перемещалась по настенным часам.       Пар от горячего напитка согревал кончик носа, когда кружку преподнес к обкусанным вчерашним вечером губам. Юрий вытащил из портфеля целлофановый пакет, в котором аккуратно были завернуты два бутерброда с копченой колбасой, нарезанной в спешке. Так забегался, что забыл позавтракать, а желудок, стоило почувствовать пряный аромат, забулькал в нужде перекуса.       Не успели зубы сомкнуть столь желанную пищу, как дверь открылась, и ворвался Кирилл, позади которого спокойно зашел сам владелец кабинета. Юра недовольно отложил пакет с едой обратно. Пятнадцать минут ждал его появления, а когда собрался утолить голод, как тут же явился.       — О-о-о! — продолжил Кирилл, натянув маску на нос, почти непонятно разговаривая от этого. — Если мой рост всего лишь метр шестьдесят три — это совершенно не значит, что меня нет!       Глеб Николаевич устало усмехнулся, явно почти что не слушая собеседника. Он уж никогда не поймет его проблему, высокому мужчине — уж точно не понять. Юре даже порой на секунду захотелось увидеть его в юности, вероятнее всего, начальника дразнили за худое и костлявое тело во времена пубертата. Сейчас он в хорошем теле, несмотря на возраст, многие мужчины в его года выглядят просто ужасно.       Глеб Николаевич поочередно расстегнул пуговицы на черном пальто, повесил на вешалку, снял длинный темно-синий шарф и глупый берет, пока Кирилл топтался от недовольства на одном месте, не зная, как унять злобу. Сжимал зубы, скрипел и топал, всем видом показывая, что дилемма низкого роста раздражала уже давно.       — Она села своей жирной задницей прямо на меня! О, мои бедные колени! — продолжал восклицать Кирилл, краснея от недовольства, и Юрий чуть громко не прыснул, вовремя прикусив язык. — Я что, пустое место? А ты? Ты, вообще не отреагировал никак!       Кирилл затряс того за плечи, как только Глеб Николаевич не скрыл на лице веселья и тихо усмехнулся. Начальник беззаботно приподнял бровь и направился к креслу, наконец-таки заметив сидящего Юру:       — Доброе утро, Юрий, — сладко протянул он, прищурив глаза в улыбке, словно один вид секретаря сделал его день.       — Здравствуйте, Глеб Николаевич, — отрешенно сказал Юрий, отвернувшись в сторону, а вчерашний звонок заставил его почувствовать ужасный стыд. — Простите еще раз за то, что пришлось перенести ужин.       — Ужин? — послышался сзади голос Кирилла, который вмиг оказался рядом с ними. — Можно с вами?       Юрий поджал губы, смотря на невозмутимое выражение того, даже не зная, как отказать. Глеб Николаевич его опередил:       — Нет, Кир, это немного… — он смущенно улыбнулся, почесал нос, явно начиная чувствовать неловкость, и все же продолжил. — Особенный ужин.       Юре показалось, что у него упала челюсть от такой формулировки, ощутив, как мурашки пронеслись по спине. Глеб Николаевич что, правда позвал его на свидание, а не просто поужинать как начальник и подчиненным? Он не был готов к такому!       Он тут же замахал руками, чтобы исправить начальника, пока Кирилл недоуменно смотрел на него:       — Э-это ужин в знак благодарности! Типа, за тот случай во вторник! — он замотал головой, чуть ли не подпрыгнув на месте, схватив Кирилла за руки, отчего тот вздрогнул всем телом. — Но если вы хотите, вы можете с нами. Да?…       Юра глянул прямо в серые глаза, и в них как будто что померкло из-за его ответа.       Глеб Николаевич приоткрыл губы в ответе, но ничего не сказал, так и закрыв рот. Юрий не хотел ничего слышать от него, ведь глупо же на самом деле получается. Женатый мужчина старше его почти на двадцать лет, являющийся ему начальником, не мог просто так взять и пригласить его на свидание. Это просто немыслимо! Юрий не хотел быть тем, кто сможет разрушить чужую семью, даже если он все надумал и неправильно понял. Только одна эта мысль заставляла его почувствовать себя полным мерзавцем, а вчерашний казус лишь подтверждал это.       К тому же неужели именно это та причина, о которой Кирилл говорил? Глеб Николаевич так мягок с ним, потому что Юра ему понравился? Это недопустимо, неуместно, так не вовремя.       Юрий не хотел, чтобы их отношения могли из-за этого стать еще более странными. Точно нет. Он мог фантазировать, мечтать и воображать себе хоть до посинения, но в реальности — нет. У них должна быть четкая граница, за которую нельзя было переступать, чтобы все оставалось таким же, каким и было. Просто начальник и его подчиненный.       Юрий растянул улыбку на губах, отчего Кирилл сконфузился сильнее, попытался отстраниться, но он держал его за руки как за спасательный круг.       — Вы же не против, Глеб Николаевич?       Глеб Николаевич выглядел растерянно, смотря то на одного, то на другого, а потом, словно заставив себя, улыбнулся, кивнув:       — Да. Если вам так хочется.       — Да?! — чуть более громче уточнил Юрий, а потом с трудом сглотнул ком в горле, только сильнее схватив Кирилла. — Тогда я предлагаю забыть об этом. И прошу вас провести планерку, потому что все сотрудники уже в сборе и ждут только вас.       — Д-да, точно… Планерка, — неуверенно повторил Глеб Николаевич. — Я проведу планерку, а вы начинайте заниматься вчерашними делами. Скоро должна явиться Наталья, она вам поможет.       Когда дверь за ним закрылась, Юрий смог с облегчением выдохнуть, наконец отпустив Кирилла, и тот сразу же отошел на пару шагов, поглаживая покрасневшие пальцы.       — Простите, — начал он, но Кирилл не ответил, просто смотря на него широко раскрытыми глазами. — Вы иногда все-таки бываете полезным.       — Ну, и молодежь сейчас, одни грубияны, — пробурчал тот и вышел из кабинета.       Юрий откинулся на спинку стульчика, разминая плечевые суставы.       Не время радоваться, скоро придет Наталья и снова будет гонять его по всем документам, словно завтра последний день.       Злосчастную ручку он-таки и не нашел, в поиске чуть ли не вывернул наизнанку портфель. Начальник же не будет против, если он одолжит на время одну. К несчастью, все ручки в органайзере не писали, как Юра не пытался их расписать.       Он смущенно встал, раздумывая над тем, чтобы выйти из кабинета и забрать какую-нибудь ручку со стола. Только если он выйдет, сразу же откроется вид на зал собрания, и Глеб Николаевич, естественно, заметит его. Отвлекать начальника во время планерок, значит, нарваться на его нахмуренный взгляд.       Конечно, Юрий с легкостью мог объясниться, но вопрос заключался лишь в том, чью именно ручку найдет на ближайшем столе. Они с Тимуром уже пятый раз за ту неделю поссорились. И вряд ли Юрий сможет оправдаться против тех собак, что навесит на него коллега. Не стоит труда вспомнить, как тот постоянно пытается начать с кем-нибудь конфликт.       Юрий подошел к ящикам стола.       Первый ящик слева — сменная одежда, второй — документы и канцелярские запасные вещи, третий — личные вещи.       Секретарь открыл второй, сразу найдя там нужную синюю ручку. И стоило ему перевести любопытный взгляд на ящики справа, о содержимом которого он ничего не знает, как тут же интерес захлестнул его чуть ли не волной цунами.       В первом ящике торчало что-то беленькое.       Юра слегка приподнялся на корточках, посмотрев на дверь. Если в кабинет зайдут, то его сразу же обнаружат. И, скорее всего, заклеймят воришкой, от чего не избавиться до конца жизни, и даже сердобольный начальник ему не поможет.       Правда, если немного прислушаться, то никакого движения вблизи не было.       Он всего лишь секундочку поглядит и сразу же вернет все на место!       Юра приоткрыл ящик и вытащил фотографию. Казалось, что она значительно старше его, вся помятая и немного потресканная на загнутых концах. И пахла она по-старому. Немного пылью и чьими-то сладкими духами. Розами с нотками свежей малины. Он еще раз поднял взгляд на дверь и, удостоверившись, перевернул на сторону изображения, когда прочитал приписку к ней: «04.11.1993 — помолвка».       Фотография сделана в какой-то красно-бурой с витражными обоями комнате и с большим красивым декоративным растением. Девушка сидела на роскошном кресле, и рядом стоял юноша.       Хрупкая на вид, белая, как снег, с красивыми длинными волосами, мягкой шалью на тонких плечах — девушка робко улыбалась. Она выглядела довольно миловидно, если бы не взгляд, от которого по спине пробежали мурашки. Знакомый, где-то уже видел.       И юноша — молодой Глеб Николаевич, вылитый красавец. Юра слегка покраснел: нормально ли так заглядываться на девятнадцатилетнего парнишку?       Несмотря на молодость и юношескую худобу, он уже выглядел солидно и решительно. Прилизанные короткие черные волосы, темный пиджак обрамлял широкие плечи, узорчатый жилет утягивал тонкую талию, руки по привычке за спиной. Безмятежная серьезность, статно и вольно.       Только вот глаза с потрохами выдавали его: красные и блестящие от влаги.       Юрий задумался. Все же слухи, которые Кристина распускала, могли оказаться правдой. То, что брак фиктивный и совсем несчастливый, ярко отображалось в застывшей обиде в серых глазах.       Секретарь положил обратно фотографию, хотел закрыть, чтобы не попасться с поличным, и сразу же подметил целый фотоальбом. Такие он давно не видел, поэтому казался ностальгически старым.       Обеспокоенные глаза метнулись к двери — ничего не слышно. Он бы услышал шаги, если бы кто-нибудь приближался. Конечно, понимал, это ужасное нарушение личного пространства начальника, но удовлетворение любопытства всегда превыше всех гуманных ценностей.       Он лишь взглянет одним глазком на фотографии и все вернет на место, чтобы никто не узнал об этом.       Он аккуратно вытащил довольно толстый фотоальбом. Тот лежал в самом углу, словно о нем и вспоминать никто не хотел.       Юра увлеченно открыл его и увидел черно-белую фотографию женщины. Она выглядела в точности как Глеб Николаевич, один в один. Только лицо ее более круглее и мягче. Даже три родинки на том же месте. Забавная генетика, подумал Юра, немного вытаскивая фотографию из файла, чтобы проверить, есть ли и на этой приписка? И она оказалась написана неровным и большим совсем детским почерком: «Мамочка».       Юрий улыбнулся, представляя, как совсем маленький Глеб вычеркивал это слово.       От всех последующих фотографий сквозило семейными и теплыми ощущениями праздничности каждого дня, которого у Юры никогда не было. У него никогда не было семьи, пока его не усыновили в возрасте одиннадцати лет, когда он уже привык быть один и самостоятельным. Слегка завидно, хотя при этом одного взгляда на семейное застолье и приписки маленького Глеба хватило, чтобы окунуться с головой в эти незнакомые чувства.       И вот что странно: после десяти фотографий, где всегда присутствовали мама и папа, держащий на руках широко и весело улыбающегося маленькими кривыми зубками Глеба, — на следующей появились совсем другая женщина и, возможно, ее сын, в ком Юра узнал Виктора.       Остальные запечатления семьи переставали иметь хоть какие-то чувства. Нет, притворство там точно присутствовало. И наверняка именно с этого момента у Глеба появилась привычка убирать руки за спину, словно скрывая что-то. А если вспомнить кончики пальцев начальника, полностью рубцовые, его, скорее всего, часто наказывали. Юрий хорошо запомнил, как били по пальцам указкой в детдоме, если провинился, даже за малейшее нарушение.       Он плотно сжал челюсти, Юру-то били не близкие, а воспитатели, которым не было до детей никакого дела. Наверное, это было невыносимо обидно.       На всех фотографиях серые глаза влажные, а выражение не менялось больше.       Плохо. Семья его не любила. Стоял он всегда где-то позади.       И еще одна семейная фотография, похожая на праздник чужих. Глеб смотрел в сторону, синяки под глазами становились все отчетливее, как и скулы. Юра посмотрел на приписку к ней. Каллиграфический почерк, столь аккуратный, а без грусти и не взглянешь, словно механический. «Юбилей отца».       Юрий нахмурился, убирая обратно фотографию. Он кинул недовольный взгляд на дверь. Интересно, ему так легко удается делать все это, потому что Наталья решила опоздать или ему просто везет? Сам-то он себя не остановит.       Он перелистнул пару однообразных страниц, пока не наткнулся на пустое место. Фотография помолвки, это ее место. А после нее шла, естественно, со свадьбы, где запечатлен поцелуй жениха и невесты.       На самом деле она столь нежная и красивая в своей атмосфере, что, если бы не все увиденное и услышанное, Юра подумал бы — слезы, которые блестели на щеках Глеба, являлись слезами радости.       Стук каблуков звонко застучал совсем близко, отчего Юра чуть ли не подпрыгнул на месте. Вернул фотоальбом на место, как тот лежал до вторжения, чтобы Глеб Николаевич не заметил ничего.       Юрий немедля встал, закрыв коленкой ящик в последнюю секунду перед тем, как в кабинет влетела начальница. Наталья не обратила внимания на расположение и явный испуг секретаря.       Он неосознанно отошел на свое место и присел, пытаясь унять быстрое сердцебиение. Наталья Витальевна, поспешно раздеваясь, поздоровалась с ним.       — В ящиках что искали? — вдруг потребовала ответа она, поправляя элегантные брюки и заодно жилетку. Юрий побледнел сильнее, рефлекторно подняв кисть, в которой сжал бедную ручку до щелчка. — Понятно. У него довольно много ручек, которые не пишут, зачем только хранит?       — Он все время забывает купить новые, и я ему одалживал, — ответил Юрий, хотя вопрос был явно риторический. — Но ему нравится четное число, поэтому выбрасывает только по одной.       — Вот как, — Наталья удивленно подняла брови, но потом сразу же перешла к делу. — Что успели сделать без меня?       — Если честно, я только начал.       Она села напротив него, поправила галстук, ее грудь тяжело поднималась, да и сама немного вспотела. Наталья заметила любопытный взгляд и слегка улыбнулась:       — Застряла в пробке, а на парковке мест не было. Пришлось долго искать, где парковаться.       — У вас есть машина?       — Конечно, сейчас без нее никуда.       — Это точно, но из-за пробок лучше все же ездить на общественном транспорте, у них хотя бы есть собственная дорога на центральных улицах, — он неловко почесал шею и тяжело вздохнул. — У меня раньше был мотоцикл, было куда легче передвигаться по городу.       — Согласна. Я и Глебу Николаевичу предлагаю, нет же, упертый до невозможности. Столько машин прикупил, но не водит. Приходится иногда его подвозить на совет директоров, — она хихикнула, заставив и Юру улыбнуться, даже немного расслабиться. — Кстати, хотела узнать, почему он сегодня без настроения? Не знаете? Он только по понедельникам такой хмурый.       Юрий тут же покрылся краской и замялся, начиная дергать пальцами. Он прикусил нижнюю губу, не зная, куда деваться. Неужели из-за него? Он старался об этом не думать, может слишком много на себя берет. Есть же столько причин, почему начальник без настроения.       Он помотал головой и решил предположить причину, чтобы отвлечься от собственных мыслей:       — Н-ну, знаете, сегодня ветер ужасно холодный, а у него из-за холода кости болят.       — Вот как? Вы так много про него знаете, — она вытянула бровь, а потом мгновенно ухмыльнулась, покачав указательным пальцем. — Неужели он и вам на все жалуется? Иногда он такой болтливый, просто невозможно. Пытаешься слово вставить, но без толку. Приходится постоянно прерывать его, чтобы заняться делами, сам не остановится.       Юрий поджал губы, пожав плечами:       — Мне кажется, ему просто не с кем поговорить, — он слегка улыбнулся. — С самого начала работы здесь он просто закрывался в кабинете и проводил тут все рабочее время, почти и не выходил. А если и говорил, то только по работе. Из него было очень сложно вытянуть хотя бы пару слов в первые дни.       Юра прикусил язык, когда посмотрел на Наталью, что как-то мягко улыбнулась и наклонила голову в бок.       — Глеб и правда мало с кем разговаривает, особенно в последнее время, только и делает, что работает или сидит дома, — она с облегчением выдохнула. — Сколько бы я не пыталась, никак не могла вытащить его хотя бы прогуляться. Он мой лучший друг, и я беспокоюсь за него. Но вчера, когда я ему позвонила, он мне сказал, что сегодня вы пойдете вместе ужинать. Он был так рад этому. Может, мне не стоит этого говорить, но Глеб совсем закрылся в себе, и я очень счастлива, что вы так поладили с ним.       — Вот оно что…       Вот, что он имел в виду под особенным ужином?       Если подумать, составляя график Глебу Николаевичу, Юрий замечал, как он почти каждый день заполнен делами, важными встречами и совсем не имел свободного времени. Глеб Николаевич работал больше двенадцати часов, почти каждый день оставаясь сверхурочно, а что насчет выходных — он тоже был на работе. Юрий не мог сказать точно, что тот делал после рабочих смен, но ему казалось, что он точно не отдыхал, раз вместо того, чтобы проигнорировать такой поздний звонок, решил ответить ему. Может, он и другим также отвечал?       Глеб Николаевич такой безнадежный трудоголик, игнорирующий свои нужды в отдыхе. Он ведь даже хобби не имел, а уборка и стирка, которые тот считал развлечением, это точно не то, что можно было назвать таковым. И видя такого начальника, хотелось только взять у него пару дел, чтобы хотя бы немного разгрузить. Юра так хотел, чтобы Глеб Николаевич хоть немного отдохнул.       Юрий улыбнулся:       — Спасибо, что сказали мне, — заявил он, и Наталья весело кивнула.              — «А пять»?       — Мимо. «А пять».       — Убил… Снова.       Кирилл недовольно проворчал и, эмоционально разорвав клетчатую бумагу на мелкие кусочки, бросил через плечо. Рядом стоящая Зинаида сердито пихнула его, и он, извинившись, собрал все до последней бумажки, полазив под столом некоторое время, и выкинул в мусорное ведро рядом со входом в кафетерий.       Саша одарил его насмешливым взглядом, рассматривая, как тот пыхтел от излишек эмоций.       — Что ж такое?! Пятый раз уже чистая победа. Как ты, вообще, расставляешь корабли? А ну-ка, дай сюда! — Кирилл выхватил у слабо сопротивляющегося Саши бумажку, лицо вытянулось, и он весь вскипел от возмущения. — Почему у тебя все корабли внизу поля?!       — Ты всегда начинаешь «бить» сверху, поэтому я и расставил их внизу, — невозмутимо пожал плечами Саша, взял стакан с чаем, а потом расслабленно улыбнулся. — Но и «бьешь» ты по тем местам, где расставляешь корабли на своем поле.       — Это нечестно, ты жульничаешь!       — В любом случае ты проиграл достаточное количество раз, так что я жду выполнения обещанного.       — Но ты постоянно жульничаешь! Шахматы, шашки, нарды, «цу-е-фа», «Дурак подкидной»… Как можно было воровать прямо из-под носа тузы в колоде и свои добавлять? Думаешь, я бы не заметил, что у нас появился второй пиковый туз?       — Ты и не заметил, пока я тебе не сказал, — усмехнулся Саша, когда бледный, как мел, Кирилл вдруг стал краснее перца чили. — Но не в этом суть. Ты обещал, так что выполняй.       — За что ты так со мной? — пробурчал Кирилл и прикрыл глаза ладонью, словно ему было ужасно стыдно. Он выдохнул и посмотрел на сидящего напротив Юрия, задумчиво жующего бутерброд, но тут же остановился, заметив на себе взгляд. — Юра ты….Ты!..       Юра недоуменно распахнул глаза, потом метнул и на Сашу, прикусившего губу от смеха.       — Ты м… Ми… Лаш… — Кирилл сжал руки в кулаки и нахмурился, а лицо его слилось с цветом рыжих волос, заставляя Юрия полностью растеряться. Он вдруг вскочил с места, уже привлекая внимание Лизы с Кристиной, оторвавшихся от разговора. Кирилл развернулся к Саше и тыкнул его пальцем в лоб. — Да пошел ты! Издеваться надо мной вздумал?! Как ты со старшими разговариваешь? Кто тебя этому научил?       — Ты, — он невозмутимо отпил чая, пока Кирилл задумчиво уставился в пол, словно пытался припомнить об этом, пока Саша не похлопал его по плечу, чтобы тот сел обратно. — Ладно, не буду тебя заставлять.       — Чего это Глеб Николаевич на нас так смотрит? — вдруг спросила Лиза, порядком, без аппетита ковырялась в каше, и все остальные мельком глянули на дальний столик в конце столовой, где сидел только начальник. Он и правда смотрел на них, попутно говоря на телефону. — Мы что-то не так сделали?       — Кто из вас смог его разозлить? — спросила Кристина, убирая телефон в карман юбки, подозрительно всех оглянув, и прищурилась. — Саша?       — А я тут причем? — он нахмурился, скрестив руки на груди. — Я считаю, что это Кир.       — Что?!       — Он уже давно тебе намекает, чтобы ты не одевался так пестро на работу, — заявил Саша, и Кирилл растерянно начал рассматривать себя со всех сторон, ерзая на стульчике. — Только один твой красный пиджак для него как красная тряпка для быка.       — Вообще-то, это не красный, а «Пламенная маджента», — Кирилл возмущенно фыркнул, когда Саша пожал плечами, а потом указал пальцем на Кристину, что удивленно охнула. — А у нее кофта цвета киновари, это тоже оттенок красного. Почему Глеб ей ничего не говорит?       — Ей бесполезно, — выдохнула Лиза, и Кристина посмотрела на нее как на предательницу. — Честно говоря, Глеб Николаевич сегодня прям… Пугающий.       — Может, пригласить его пообедать с нами? — начал Юрий, и все любопытно посмотрели на него. Юра сразу же замахал руками, смущенно улыбнувшись. — Ну, ха-ха, это так, просто.       Он тут же отвернулся и запихнул в себя весь бутерброд, чтобы избежать дальнейшего разговора. Но неловкая тишина продолжала висеть над столиком, пока ее не разорвала Кристина, пересев чуть ближе к нему:       — Кстати, а это правда, что Глеб Николаевич сократил тебя с двух должностей, но оставил тебе прежний оклад?       Юра поперхнулся, закашлявшись, но не успел ничего сказать, как Лиза начала первая:       — А так можно было? — она устало выдохнула. — Я так давно здесь работаю, но меня даже не повышают.       — Но ты же сама не хотела повышение по должности до главбуха, — заявил Саша, выгнув бровь, и Лиза смущенно кивнула. — Но так-то да, обидно, что только Юра получает, эм, столько внимания от начальства.       — Ну, а я том же! — недовольно встряла Кристина. — Я опоздала всего лишь на десять минут, как мне уже сделали предупреждение.       Юра стиснул челюсть, слушая, как остальные ворчали, начиная уже критиковать руководителя.       Наверное, они были правы, все-таки это совсем нечестно, такое внимание от начальника почему-то доставалось лишь ему. Он покраснел от чувства стыда, хотелось провалиться сквозь землю. Может, все-таки стоило уговорить Глеба Николаевича не оставлять ему прежний оклад, раз он все равно больше не работал столько, хотя и был против сокращения.       Как же его бесило это. Постоянно обвиняющие и надменные взгляды из-за того, что его так выделяли. Так и хотелось исчезнуть. Его бесило то, что он, ничего не умеющий сотрудник, занимал чье-то место в любимчиках.       Ведь, например, тот же Саша во всем лучше его, каждый раз был лучшим сотрудником месяца, имел больше возможности понравиться руководству. А Юра только и может, что совершать ошибки в самых примитивных местах и спорить с начальником.       — Знаете ли, задачи кадровика и архивариуса выполняем я и Глеб, — вдруг заявил Кирилл, заставив всех утихнуть. Юрий вытянулся в удивлении, пока тот только пожал плечами, усмехнувшись. — Глеб просто пытается разгрузить сотрудников, чтобы вам было легче, к тому же большинство дел все равно он взял на себя. Но главное, что Юра помогает ему даже в том, что к нему не относится. Неудивительно, что он так поощряет его.       Кирилл удовлетворенно прищурился, когда никто не возразил:       — К тому же это я посоветовал Глебу так сделать и пообещал выполнять за него обязанности, если он оставит ему прежний оклад.       Все удивленно переглянулись, и Юра распахнул глаза, даже не подозревая об этом. Хотел было спросить, зачем ему это, как Кирилл поднялся с места и подошел к Юре, хлопнув его по плечу.       — Пойдем на минуточку выйдем, — сказал он и вышел из кафетерия, не дождавшись ответа.       Юра пошел за ним и остановился возле лестницы, непонимающе смотря на Кирилла, а тот только улыбнулся. Юрий скрестил руки на груди, иногда оглядываясь назад, чтобы понимать, что они не одни в холле, если тот захочет что-то вновь сделать, что непременно доставит еще больше проблем.       — Думаю, Глеб делает все это потому, что знает, что на тебе сейчас висят долги, — сказал Кирилл, выбив того из мыслей. Он широко улыбнулся, стоило Юре заинтересованно наклониться к нему. — И уж поверь, он не клюнет на твое «споткнулся о крыльцо и повредил себе что-то». А я, как хирург с опытом, могу легко понять, что тебе отбили коллекторы по тому, как ты двигаешься, сжимаешься при резких движениях и слегка хромаешь. Видно же, что у тебя совсем все плохо.       — И без тебя знаю, — грубо прервал его Юра, сжимая кулаки. Кирилл на секунду удивился, но потом довольно сомкнул губы, разглядывая сердитое выражение лица. Юрий покачал головой. — И что вам нужно? Опять что-то задумали?       Кирилл поднял руки в защитном жесте:       — Нет, нет, ничего такого, — он повел пальцем. — Хочу предложить помощь тому, кто нуждается в ней.       Юрий лишь фыркнул, поморщившись.       — Мне нужно кое-что сделать, — продолжил Кирилл. — Заплачу столько, сколько захочешь. Не бойся, никаких последствий не будет.       — И что надо?       — Неловко об этом просить, но… Присматривай за Глебом, — ответил Кирилл, и Юрий застыл на несколько секунд, пытаясь переварить его просьбу в голове. — Есть кое-что, что меня волнует, но я не могу часто быть рядом с ним по личным причинам. Просто, если тебе покажется, что он ведет себя странно или стал более молчаливым, чем обычно, скажи об этом мне.       — Чего? — только и смог выдавить из себя он, а потом нахмурился. — Хотите, чтобы я… Следил за ним? Вы что-то задумали?       — Говорю же, что нет! — Кирилл раздраженно вздохнул, а потом натянуто улыбнулся. — Так тебе нужны деньги или нет?       Юрий ничего не ответил и всего лишь кивнул.              На небе собирались серые тучи, хотя все еще светло.       В помещении достаточно тепло и просторно, и на обычную больницу было непохоже. Белые стены, ровный пол и хорошее обращение с пациентами. Если подумать, таких больниц достаточно мало по всей стране.       Аромат лилий заполнил палату. Кирилл аккуратнее распустил их в вазе с водой, слегка подправил и отошел в сторону, чтобы дать Снежане увидеть всю красоту ее любимых цветов.       Она прищурилась в улыбке:       — Они великолепны, — Снежана вдохнула полной грудью водянистый аромат, прикрыв в наслаждении глаза.       Кирилл мягко улыбнулся, подойдя к койке, к которой девушка будет прикована еще значительное время. Он поправил белый халат на плечах и сел возле, когда та снова посмотрела на него.       — А вас не будут ругать за то, что вы постоянно прогуливаете работу ради меня?       — Будут, но разве я могу отказать такой милой даме во встрече?       — Ого! Ха-ха! А вы сегодня с хорошим настроением. Как вы считаете, за сколько дней мой брат поймет, что это вы их приносите?       — А что, он спрашивал обо мне? — насмешливо протянул он, достав из пакета апельсин, начиная его чистить. — Голубушка, мы разве не договаривались? Никаких намеков на то, что я, вообще, существую.       — Он та-ак хочет узнать о том, кто спас меня в тот день.       Кирилл озадаченно приподнял брови и снова оглядел все те переломы слишком юной девушки, что являлись полностью его виной.       Сломаны кости таза, ключицы, кости ног и рук, повреждения внутренних органов — это и еще многочисленные раны останутся с ней в виде осложнений и уродских шрамов до конца жизни.       Кирилл отделил дольку цитруса и положил Снежане в открытый рот, и она, как ни в чем не бывало, щурилась от приятного вкуса и шутила о чем-то совсем далеком от ее ран. Какая же сильная девочка, думал Кирилл, невольно смеясь над молодежными шутками, в которых он ничего не понимал.       — Знаете, Кирилл, когда я увидела ваш взгляд в тот день, — начала Снежана, смотря в потолок, что являлось ее занятием уже долгое время, — я поняла, что совершила огромную ошибку. У вас точно нет проблем из-за этого?       — Ох, голубушка, это тебя не должно волновать, — только Кирилл хотел перевести разговор на более безопасную тему, как она посмотрела на него умоляющим взглядом. — Хорошо… У меня, конечно, нет проблем, но, видишь ли, я не часто сбиваю юных суицидниц, так что, выйдя из машины, в первую очередь я понял, что ощущаю неподдельный страх и не могу подойти к тебе. Люди, что были вокруг, сразу же стали фотографировать это происшествие, но никто не хотел вызвать скорую или как-то помочь тебе. А ты была просто зверски искалечена, а в глотке торчал кусок от моего лобового стекла. Ты задыхалась из-за этого. И не придумал ничего лучшего, чем начать оперировать тебя там подручными средствами до приезда скорой. Так что… Я отделался лишь испугом.       — Ого… Врачи сказали мне, если бы не вы, то я бы там и умерла, — она слабо улыбнулась. — Вы спасли меня, почему же вы чувствуете себя виноватым?       Кирилл пожал плечами, сжав их к шее:       — Я искалечил тебе жизнь, даже не зная тебя. Ты молодая студентка, столько лет впереди, столько надежд и мечтаний, и я бессовестно оборвал их…       — Говорите так, будто бы я умерла, ха-ха… Кирилл, несмотря на то, что вы смогли замять это дело с полицией, вы до сих пор помогаете мне, платите за мое лечение в частной больнице и психотерапевта, даже приходите навещать! — Снежана неловко покраснела. Кирилл сморщил губы в усмешке. — Я тоже виновата, особенно перед вами. Если бы я не прыгнула под вашу машину, ничего бы не случилось! Вы спасли меня и сделали операцию, пока другой человек на вашем месте побоялся сделать хуже. Я ни к коем случае не виню вас. Мне повезло, что вы хирург.       Снежана затаила дыхание, не отрываясь, смотрела на него, пока Кирилл не отвел взгляд и робко не улыбнулся. Снежана сразу же почувствовала, как ее легкие наполнились радостью вместе с ароматом лилий.       — А ты, оказывается, очень напористая, голубушка. Почти переубедила меня.       — Брат так же говорит.       — Может, ему лучше узнать правду? Обо мне?       — Неужели хотите, чтобы я ему рассказала все? Он же начнет вас ненавидеть…       — Он обязан знать. Он твой родной брат, семья должна знать об этом, — нежно произнес Кирилл. Снежана опустила глаза и молча кивнула. — Я знаю, тебе страшно говорить о той ночи, но… Он имеет право знать, что случилось с тобой. Ты должна говорить правду тем, кто хочет защитить тебя.       Кирилл развернулся к ней и искренне ощерился до ямочек. Снежана приподняла брови, раскрывая глаза из-под темных ресниц, когда он ласково погладил ее по волосам:       — Знаешь, у меня есть две младшие сестренки, они уже совсем большие, но, честно, я бы сделал все, чтобы защитить их и сейчас. Уверен, твой брат так же любит тебя, поэтому ему стоит знать правду, чтобы знать, как тебя уберечь.       Как только Снежана хотела что-то ответить — дверь в палату открылась. На пороге показался рыжий мужчина, держа в руке букет с лилиями и пакет с продуктами. Его брови вытянулись, стоило заметить чужого человека рядом с сестрой, и неуверенно поздоровался.       — Валя! — радостно воскликнула Снежана, и Валентин приподнял уголки губ, помахав ей свободной рукой, после чего, закрыв дверь, подошел ближе.       Он поставил пакет на столик и положил букет рядом. Снежана энергично глянула на Кирилла, словно спрашивала разрешения, и тот, обвив помещение глазами, кивнул.       — Валя, ты же хотел узнать, кто меня спас в тот день? Это Кирилл Юнусов, в прошлом он был хирургом!       Кирилл протянул ладонь, замечая, как из осторожного недоверия в зеленых глазах появилось нечто радостное, какое не опишешь тремя словами. И вместо того, чтобы пожать вытянутую руку, Валентин захватил его в крепкие объятия, отчего Кирилл поперхнулся от удивления.              За окном быстро темнело.       Глеб почувствовал, как кожа подбородка стала щипать от долгого опирания ее на ладонь. Кисть заныла, стоило ей повертеть.       Он откинулся на спинку кресла, разминая уставшие суставы. Как же он утомился над работой с презентацией для назначенной на следующей недели встречи ради сделки с крупной компанией. Нужно ли брать с собой секретаря или сначала подготовить его морально?       Он кинул многозначительный взгляд на часы, которые показали уже почти семь вечера. Наталья давно ушла, как и другие сотрудники, а Кирилл снова слинял за два часа до окончания смены, но на этот раз Глеб даже не был против.       В кабинете остались только он и Юрий.       Юрий не обращал внимание на него, несмотря на то, что Глеб уже долго рассматривал его. Тот с головой ушел в дела и почти не делал перерывов, только отвлекался на рабочие звонки. Он был так сосредоточен, что не хотелось мешать.       Юрий задумчиво долго не моргал, вчитываясь в письма на почте, а если моргал, то белые, как снежинки, ресницы часто дрожали. Он сжимал челюсть, когда задумывался, и покусывал губу, морщил брови. Губы у него искусанные с маленькой ранкой посередине.       Мелодия звонка заставила Глеба слегка вздрогнуть, пока Юрий машинально потянулся в карман, принял вызов и приложил телефон к уху:       — Мотоциклист каждый день преодолевал по семьдесят пять километров, — раздался детский голос, какой-то раздраженный, отчего Глеб слегка удивился.       Кажется, это звонила сестра Юры. Как мило, подумал начальник, она звонит ему с какой-то задачей по математике. Пару секунд Юрий молчал, так задумчиво, почему Глеб и решил, что он помогает сестренке с домашним заданием и сейчас решает в уме задачу. Это так умилительно, как для отца, который вырастил единственного сына. В груди даже что-то приятное разлилось. Это отлично дополняло образ неуклюжего, но столь милого и доброго секретаря.       Правда, потом эти догадки резко разбились о что-то острое, стоило Юре недовольно хмыкнуть:       — Сама решай! — цыкнул он, и Глеб озадаченно приоткрыл рот. — Тебе же задали. Я вчера тебе все объяснял, ты сказала, что поняла.       — А-а-а! Я не помню! — таким же тоном выкрикнула девочка. — Отвечай! Или я бабушке расскажу, что ты меня обижаешь!       — Ну, возьми пример из книги, просто поменяй цифры, — уже более раздраженно выдохнул Юрий и потер переносицу, когда вместо ответа послышалось бурчание. — У меня нет на это времени, как приду — помогу.       Юрий невольно посмотрел в сторону, стоило креслу начальника скрипнуть. Белые щеки вмиг окрасились в яркий красный цвет, захватывая нос и уши, заставив того раскрыть глаза и вытянуться, словно он забыл, что Глеб находился здесь все это время. Он покривил губами и сбросил вызов, спрятав взгляд куда-то вниз.       Глеб издал глухой смешок, попытавшись скрыть его за кашлем. Он аккуратно встал, хрустя затекшей шеей, подошел поближе и сел на уже холодное кресло напротив секретаря.       — Время уже позднее, — начал он, — я не желаю отправлять вас домой, когда совсем стемнеет. Так что предлагаю вам закончить на сегодня с делами и пойти поужинать.       — Подождите минутку! — чуть громче, чем явно планировал, заявил Юрий, подняв указательный палец. — Я н-надеюсь, вы не забыли про то, что Кирилл тоже хотел пойти!       — Ну, что вы. Конечно же, нет, — он еле как подавил в себе улыбку и на этот раз серьезно оглянул уже принявшего обычное выражение Юрия. — Но Кир сказал, что у него есть важные дела на сегодня, и ему очень жаль, что он не сможет пойти с нами.       — Значит, мы сейчас идем ужинать… Одни?       — Именно, или у вас снова появились неотложные дела, о которых я узнаю в последнюю очередь?       — Н-нет, я и сам понял про выходные только вчерашним вечером… — он неосознанно почесал затылок, криво усмехнувшись. — Впрочем на меня это похоже. И куда мы пойдем?       — Я забронировал нам столик в одном ресторане, надеюсь, он вам понравится.       — Ого… — только и смог произнести Юрий, а потом стыдливо покраснел. — Правда, я надеюсь, что там недорогое меню, ха-ха.       — Как я уже говорил, можете считать, что этот ужин за мой счет. Все же это я хочу поблагодарить вас сполна за тот раз. Было бы не очень этично с моей стороны, если бы вы платили тоже.       — Ну, может быть и так, — он помотал головой, — но все равно примите мои благодарности. За меня еще никто никогда не платил.       — Как хотите. И еще кое-что, — завладев всем вниманием, Глеб продолжил, — пожалуй, я сегодня слишком устал, а ресторан находится довольно далеко от офиса. Поэтому я надеюсь, вы не будете против того, что мы поедем на такси? Не бойтесь, за него я тоже заплачу.       — Как вам будет удобнее.       — Чудно.       Смущение — вот, что лежало под сердцем. Юрий слишком громко сглотнул, когда такси примчалось через три минуты после того, как они вышли из здания и молча стояли под зонтом Глеба Николаевича.       Мокрый снег в мае — это уже обыденность. Всегда весело смотреть, как многие приезжие этому были недовольны или искренне удивлялись.       Только сейчас Юрия сильно волновала теплая ладонь на плече, что поддерживала его из-за того, что Юрий умудрился пару раз споткнуться до выхода. Кто же знал, что свидания, на которых он бывал только пару раз, настолько волнительны, когда идешь на них вместе с начальником?       Юра осторожно притронулся до кисти и отвел в сторону, давая понять, что не хотелось бы переступать черту. И Глеб Николаевич, виновато улыбнувшись, попросил прощения.       В такси оказалось мало места. Юрий давно уже не пользовался такими услугами и не думал, что все так быстро изменится. Или это он стал больше?       Только это не отменяло того, что бедро Глеба Николаевича довольно тесно прилегало к его. Ему казалось, он даже не дышал лишний раз, чтобы не привлечь на себя внимание. Юра громко сглотнул, ощущая, как все больше и больше нервничал, стараясь думать о том, что это всего лишь ужин. Ничего же страшного нет, но он весь взмок, не зная, как унять быстрое сердцебиение.       Но стоило Глебу Николаевичу слегка дотронуться рукой до его бедра, как он вздрогнул всем телом и выпучил глаза.       — Юрий, вы весь красный, — обеспокоенно начал начальник, — с вами все в порядке?       — Д-да, мне просто немного душно. Ничего страшного!       — Мы скоро приедем, — осведомил его Глеб Николаевич, все еще разглядывая. Он так близко, так нежно смотрел, что краснота не хотела сходить с лица. — Мы можем постоять пару минут на свежем воздухе, чтобы вам стало легче.       — Нет, все в порядке! Я просто немного волнуюсь!       — Волнуетесь? — как-то довольно протянул тот, слегка усмехнувшись. — И что же вас волнует, Юрий?       — Вы!       Глеб Николаевич, кажется, не ожидал такого ответа, да и он сам такого не ожидал, отчего покраснел сильнее, ощущая, как в салоне становилось слишком жарко и душно.       Юрий замахал руками и замотал головой, прежде чем начальник что-либо скажет, окончательно разрушив адекватность происходящего:       — Я имею в виду, что вы мой новый начальник, а я ваш секретарь. И я волнуюсь из-за этого!       — Не могу понять, о чем вы?       В голове было пусто, и Юрию очень хотелось открыть дверцу машины и на полном ходу выпрыгнуть из нее, чтобы только уйти от ответа. Он зажмурился и выпалил единственное, что пришло ему на ум:       — Это все из-за совместного проекта с другой компанией! Забудьте, просто забудьте!       Глеб Николаевич не стал докучать дальнейшими вопросами, тем самым дав возможность передохнуть. И слегка отсел, закинув ногу на ногу, так что бедро больше не упиралось в него. И на этом спасибо.       Снег стал валить как ливень, словно из ведра, оседая мокрыми и неприятными хлопьями на горячей коже, пощипывая, мгновенно таял. Небо совсем темное, луны не видно, только фонари освещали огромное светлое сверкающее богатством здание.       Юрий даже не заметил чужую руку на плече, что ловко потянула в сторону, чтобы тот не налетел на проходящего мужчину, поднимаясь по маленьким ступенькам лестницы, когда хлопья перестали падать на его волосы из-за накрывшего зонта. Он мелко дрожал от холода, а вот рот открыл от удивления.       Глеб Николаевич слегка наклонился к его лицу, выдыхая теплый пар:       — Что такое, Юрий, вас что-то смущает?       — Неужели вы забронировали столик в этом ресторане?       — А что с ним не так?       — Да там же стакан с водой дороже, чем моя почка! Прикалываетесь, что ли? — серьезно заявил Юрий, вытаращив глаза, и недовольно пихнул локтем, когда Глеб Николаевич рассмеялся, совсем забыв про субординацию. — Я не хочу, чтобы стоимость этого вечера оказалась как мой ежемесячный оклад. Или больше!       — Прошу прощения, — с трудом остановившись, начал Глеб Николаевич, — я и сам редко посещаю такие заведения. Но я знаю, что здесь самая хорошая кухня и очень удобные столики. Я бы хотел выразить всю свою благодарность вам, поэтому выбрал самое лучшее место.       Юра поджал губы, неловко почесал затылок и только сейчас заметил аккуратно придерживающую за плечо ладонь. Он неловко улыбнулся, снова убирая ее на безопасную зону. Нет, еще пару секунд и «побег по-мужски» необратим!       Несмотря на то, что внешне здание выглядело слишком напыщенно, торжественно и достаточно пышно с этими колоннами и архитектурой XIX века, внутри оказался уютным рестораном.       Темно-красные стены, высокий потолок, приглушенный оранжевый свет от висящих ламп, бурые скатерти, черные столы и маленькие диванчики, где у каждого есть свой небольшой сокровенный уголок, скрытый за шторами. Пахло цитрусами и корицей, ароматом от блюд и духов.       Юрий подметил слишком большое количество парочек, определенно находящихся на свидании. Кроме чудных запахов витало в воздухе чувство романтики и преданной любви. Все посетители, коих можно было разглядеть у входа, потрясающе выглядели: роскошные наряды, великолепные прически, блестящие украшения, прекрасный вкус.       Мелодичная классическая музыка, несмотря на то, что она самый тихий звук в ресторане, в отличие от гула разговоров, скрежета зубчиков вилок, звонов бокалов, смеха, — невозможно сильно била по ушам.       Неуверенность заставила сжать плечи, тяжело дышать грудью, пока перед глазами все помутнело, и Юрий не успевал следовать за Глебом Николаевичем, проходить сквозь весь этот шум и тех людей, к которым Юрий себя не мог приписать. На влажном от пота лбу появилась морщинка от нахмуренных бровей, когда живот заныл в болях. Юра посчитал, что это всего лишь потому, что он ничего не ел с утра, но появившееся чувство тошноты в глотке опровергло это в ту же секунду. Он не мог сконцентрироваться, все сливалось в одно темно-красное пятно, пока конечности покалывали, подкашивались на ровном месте.       Он весь напрягся, когда столкнулся с официантом, чуть ли не повалив его с ног. Тот недовольно покосился, но продолжил, как ни в чем не бывало, идти к нужному столику.       Глеб Николаевич наклонился к Юре:       — Все в порядке?       Юрий схватил его руку и несильно сжал в ладонях вместо ответа. Несмотря на то, что они мокрые из-за пота, начальник сплел пальцы с ним и погладил по спине, отводя к столу. Вся напряженность исчезала постепенно.       В углу находился их столик, возле большого окна, открывающего вид на темную реку и мосты с множеством ярких точек от фонарей и фар машин; со свечами и, конечно же, отделяющими бурыми шторами место от всего зала.       Очень интимно.       Словно они здесь и не просто как начальник и секретарь. Что-то большее, о чем можно только мечтать. Этого хотелось и не хотелось одновременно.       Глеб Николаевич что-то говорил, а голову захватили только цифры напротив названий блюд в точности для гурманов, которым Юра не являлся.       В последнее время денег хватало только на макароны, на коих он мог прожить до конца жизни, но чтобы разнообразить рацион подрастающего организма Милены — приходилось раскошеливаться. Не то чтобы раньше Юра питался как в сказке, просто чередовал кашу, макароны и суп. Иногда мог начать пировать и позволял себе что-то более экзотическое — красную рыбу, например. А в меню так, вообще, ничего непонятно! Сиди и гадай, что это такое, вообще? Стыдно: как из тайги явился, как будто никогда и не был городским мальчишкой.       Он поискал что-то более дешевое, потому что все еще не хотел никак влиять на чужой бюджет, однако эти цены другого хотели.       — Не можете определиться? — спросил Глеб Николаевич.       Юра поднял на него смущенный взгляд: при этом тусклом свете ламп и дешевого трюка свечей Глеб Николаевич выглядел в сто раз сексуальнее, чем при дневном освещении. Обстановка жутко давила на мозги, делая все слишком интимным, в особенности странный запах в носу плавил разум. Это же его одеколон. Глеб Николаевич терпко пах кофейными зернами. Словно только что обжаренными. Юрий тот еще любитель крепкого напитка, чтобы не сходить сейчас с ума по нему.       — Вам помочь?       — Давайте, — моментально согласился Юрий, все же решив довериться вкусам начальника. — У меня нет аллергии и предпочтений, так что можете заказать на ваше усмотрение.       — Чудно. Что бы вы хотели заказать из выпивки?       — Ох, я не знаю! На ваш вкус?       — Я обычно не пью, предпочитаю алкоголю виноградный сок. Думаю, вам не помешает капельку спиртного. Смотрю, я волную вас слишком сильно, — усмехнулся Глеб Николаевич, подозвав официанта. Юрий невольно и криво улыбнулся. Какой же он все-таки глазастый мужчина, оставалось надеяться, что похотливые взгляды на облегающие брюки не успевал замечать. — Я закажу красное вино, если вы не против.       Они обсуждали дальнейшие планы компании, пару раз обмолвились насчет сегодняшних задач, разговаривали о сотрудниках. Глеб Николаевич слегка рассмеялся, когда Юрий нахмурился, стоило понять смысл сомнительных намеков о том, что начальник хочет, чтобы и секретарь находился на встрече на следующей неделе. Он мотал головой, не вслушиваясь в комплименты, что в обязательном порядке должны были заставить того согласиться. И начальник все же сдался.       Через некоторое время слюна накапливалась во рту с невероятной скоростью. Желудок заныл, совсем пустой еще с утра, когда на стол стали класть невозможно большое количество невероятно красивых блюд. Такими аппетитными казались пара креветок в каком-то супе, так пряно пахло от конфи из кролика, а незабываемое послевкусие говядины по-бургундски, что и сочетание всех ингредиентов салата, заканчивая десертом — эклерами.       Глеб Николаевич усмехнулся и плотно прикрыл шторы, оставив их окончательно одних.       Сначала любая попытка начать простой диалог, не имеющий ничего общего с работой, выводила их только к нелегкому молчанию, прерывающимся лишь для однообразных и столь эмоциональных восклицаний о съеденной еде. Они слишком мало знали друг о друге, чтобы свободно беседовать. Правда, с появлением в руке бокала красного вина стало немного веселее. Юрий не умел держать себя в узде и контролировать собственное состояние, отчего он слегка перебрал, оставляя превосходный слегка сладкий привкус на языке и жар в глотке.       Юрий слегка отодвинул в сторону пустой бокал, подпер ладонью лицо и задумался, медленно осознавая, как засыпал. Усталость, накопившаяся не просто за день, а за последние месяца работы сверхурочно, подработок и постоянных тревожных мыслей о долгах, взяла над ним верх, и он стал клевать носом.       — Знаете, я все… Думаю об этом… Что… — сквозь мутную пелену сознания, погрязшего в далекие полусны, размыто что-то говорил Глеб Николаевич.       Вино окончательно разморило его, как и тихий голос.       Юрий протянул что-то невнятное, еле держа голову ладонью, услышав глухой смешок, легкие шаги по паркетному полу, почувствовал, как слегка прогнулась черная обивка маленького диванчика рядом, ощутил, как чужие руки слегка потянули его назад.       Сквозь уютный сон он понял, что облокотился на что-то мягкое, расположив тяжелую голову на широком плече. Что-то такое теплое и сладко пахнущее чем-то знакомым. Какое-то мельтешение заставило почувствовать недовольство, слегка приоткрыть веки и увидеть размытые пятна салона машины напротив себя. Юрий чувствовал себя, словно куда-то долго ехал, скучные пейзажи за окном были еле различимы, но усталость все равно не хотела отпускать его.       Его снова что-то погладило по макушке и покрепче обняло.       — Можете поспать еще, мы еще не скоро доедем…       И после этих слов тяжелые веки снова прикрылись.