Паразит

je te laisserai des mots

en-dessous de ta porte

en-dessous de les

murs qui chantent

пятая

— Лео, подойди сюда, — Блэр подзывает ее к себе поближе, отрывая от взбития подушек. — Да, госпожа? — Ты здесь уже два года, так что, — она взяла небольшую коробочку, — хочу тебе дать кое-что. — Мне? — Леона ахнула. — Ну что Вы, зачем мне? Я… — Тихо. В прошлом году я тоже хотела сделать тебе подарок, но он тебе выдался не совсем удачным, признаю, — госпожа пожимает плечами, пытаясь не вспоминать о том, как чуть не попала под колеса карет на улице, выйдя без охраны. — Я забыла попросить сделать украшение тогда. Помнишь, я обещала? До дня рождения еще, конечно, далеко, но хочу отдать тебе это сейчас.       Леона аккуратно прикоснулась подушечкой пальца к холодным камням на колье. Зеленые. Красивые. — Я выбирала под твой цвет глаз, — деловито заметила Блэр. — Это очень хорошее стекло, кстати, прочное. Но ты его не роняй — разобьется.        Лео широко улыбнулась, глубоко поклонившись. Ясно же — дорогих камней в золоте ей тут никто не подарил бы, это очевидно, она рада даже простому зеленому стеклу. Дело даже не в статусе безродной служанки — дела семьи шли не очень, а тратить деньги на всякие безделушки теперь уже было невозможно. Леона заметила это месяцев шесть назад, когда гардероб госпожи резко поубавился, а прислуга сократилась втрое. Она бы не удивилась, если б скоро перед ее носом была бы увольнительная, но радоваться, как два года назад, уже бы не стала. Привязалась. — Мою помолвку все откладывают и откладывают, — Блэр вздохнула, уходя от старой темы. — Скорее всего, мне придется забыть о возможности стать королевой. Как жаль! А я так хотела… — Не переживайте раньше нужного, может, дело не в Вас? — И так понятно, что не во мне! Йохан только увидел меня, так сразу сказал, что я для него единственная буду! Это все из-за того, что наша семья в упадке после резкого кризиса, — Блэр полностью потеряла свой хороший настрой, падая на кровать лицом. — Не могу поверить, что мой отец не смог удержаться на плаву!  — И правда, очень странно, госпожа.       Не нужно ей напоминать, как после пробития Стены ее семья как и всегда организовывала банкеты, устраивала мероприятия и скупала новые наряды для Генриетты и Блэр. Леона не думала, что младшая госпожа стерпит и не устроит истерику после таких слов.  — С каждым днем уходят слуги, понимаешь? — она глубоко вздохнула. — Кто-то сам уходит, кого-то за воротник вытаскивают…        Леона знала: Рена уже давно была уволена, буквально выпнута из поместья, Виви ушла сама, про остальных она мало что знала, но знакомых лиц становилось все меньше с каждым днем.  — Обещай, что сама не уйдешь! Пообещай! — Блэр подскочила, усаживаясь на кровати и с вызовом глядя в глаза служанке.  — Я останусь с Вами, пока передо мной не будет листа с увольнительной, — Леона кивнула, слабо улыбаясь.  — Это хорошо. Если тебя не будет — я опять останусь одна. Сначала ушла мама, а потом и ты уйти можешь. Слишком грустно. Я к тебе уже привязалась! — Я к Вам тоже очень сильно привязана, госпожа.  — Нет. У тебя были друзья и раньше, а у меня нет! Все девушки, с которыми я общалась думали обо мне не больше, чем о красивом дорогом аксессуаре рядом. А ты хоть и служанка, но видишь во мне хоть что-то! Ну и еще с тобой можно поболтать. Ты все выслушаешь. Даже сейчас слушаешь, хоть и стоишь, смотришь в стену. Я знаю — слышишь и думаешь, что ответить на это. Не отвечай. Мне просто нужно было выговориться.  — Госпожа, Вы всегда знаете, что помочь Вам — моя важная обязанность, так что я всегда буду рядом. — Я знаю… Хватит о плохом. Принеси мне с кухни печенья, быстрее.       Леона, взмахнув юбкой, быстро вышла из комнаты, почти летя по лестнице вниз. Печенье госпожа любит только одно — с малиной, так что если сегодня его не испекли, то Леоне будет очень плохо. Да и не только ей…       Она дернулась, когда в коридоре ее кто-то схватил за плечо и потянул на себя.  — Сэр Николас? Лейн? — Иди за нами. — Не могу сейчас, простите, госпожа просила принести ей печенья, — она попыталась вырвать руку.  — Я ей отнесу, — прокряхтела старая горничная, — не препирайся. Все уже решено. — А?

***

— Что значит увольнительная? Как? Нет, простите, я не могу уйти! Мне некуда идти! Да и я хорошо работаю, разве нет? — Леона слезно молила помощника господина, чтобы все это оказалось глупой шуткой.  — Подписывай бумагу.  — Ни за что! Я не хочу на улицах сидеть и просить милостыню!  — Тебе будет выплачена месячная зарплата, так что подписывай. — Месячная — это один серебряк? Я на это и месяц не протяну! Вы что? Да у меня даже родственников нет! — Двери приютов и кадетского корпуса всегда для тебя открыты. Ты сама видишь положение семьи — дворяне теряют свою власть и свои деньги каждый день, — тут он сощурился. — Разве ты хочешь, чтобы младшая госпожа закончила жизнь в бедности? Если нет — подписывай.  — Храни Стены госпожу, что Вы такое говорите? Побойтесь Сестер! Нельзя так о живом, — Леона была в отчаянии.        Конечно она думала о том, чтобы поступить в кадетский, но, все же, не таким образом. Тогда она хотела сбежать отсюда, потому что все было слишком непривычно, но теперь… и Блэр не так бесила, наоборот, с ней уже было хорошо, да и со слугами остальными она поладила. Почему сейчас? — Мы с тобой по-хорошему договариваемся, и ты уходишь ночью тихо с деньгами. Или же ты сейчас окончательно отказываешься, и тебя без всего выкидывают на улицу. Выбирай. — Что скажет хозяйка? Она же ближе всех со мной, — она вдруг поникла.  — Вот именно, что ты ближе всех к мисс Блэр, а это очень не нравится господину. Ты плохо влияешь на нее, — Николас помедлил. — Госпоже подберут гувернантку из хорошей семьи, так что не волнуйся на этот счет. — Не боитесь ее реакции? Она ведь может приказать не выпускать меня… — Ты уйдешь ночью, потому что, оказывается, у тебя есть родственники в другом городе, и ты только теперь их нашла. Об этом ей расскажут утром.  — Но у меня нет родственников! Я сирота! — Ей это не нужно знать. Подписываешь?       Леона шмыгнула носом, глядя на злосчастную бумажку. Она не могла точно понять, что там написано, но знала одно — эта вещь испортила ей жизнь. Скрепя сердце окунула палец в черную жижу — чернила, вроде — и поставила отпечаток. Подняла глаза на дворецкого: тот смотрел с каким-то сожалением. — Прости. Мы думали между увольнением тебя и Эммы, но хозяин заметил плохие изменения в поведении мисс, и связал это с тобой, да еще и эти подарки… Ты знала, что она изначально просила сделать тебе сережки с малахитом? — он вздохнул. — Мне тебя жаль. Удачи.        Она не ответила. Было слишком обидно слышать это. Еще пару часов назад она обещала никогда не оставлять госпожу, а теперь ее выпинывают из уже почти родного поместья, придумывая самые глупые в мире отмазки.  — Спасибо. Я пойду?  — Конечно. Собери вещи. Тебя выведут ночью.        Было так грустно! Нечестно, неправильно! Нужно было уволить Эмму — она слишком злая, подлая, ужасная, так почему ее оставили, а Лео уволили? Что Блэр будет думать? Что она ее предала? Обманула?       «Оставлю записку. Маленькую. Скажу, что это было не мое личное решение, попрошу прощения», — сообразила Леона.        Дойдя до общей комнаты, она прошла мимо других служанок, расслабленно болтающих на кроватях, тронула за плечо Лиз.  — Прости, что отвлекаю, но можно попросить тебя написать записку? — А? — Лиз оторвалась от разговора. — Кому? Что написать?       Леона склонилась над ее ухом: — Нужно кое-что секретно сообщить младшей госпоже. Ты можешь ей завтра потом отнести это? — Почему я? Разве тебе не легче? — Завтра меня уже не будет здесь.       Лиз открыла рот, не издав звука. Поняла, о чем речь, и спрятала глаза, уставившись в пол. — Ясно… Подождите, девочки, я сейчас. Пошли, Лео.       Дойдя до безлюдного угла в комнате, Лиз прокашлялась. — Диктуй. — Э… Мисс Блэр, мне очень жаль, что так произошло. Меня поставили перед фактом, не оставив выбора… — Медленнее. — Не оставив выбора, и я правда очень не хотела уходить. Простите меня. — Все? — Да.       Лиз с трудом дописала предложения и с сожалением посмотрела на Леону. — И что, куда ты теперь? Обратно в приют?  — Нет. В кадетский. Там же как раз набор летом открыт, да ведь? — она вздохнула. — Мне больше некуда. Родственников нет, дома нет, а в кадетском кормить будут, да и если я буду лучшей, то буду много денег зарабатывать и попаду в столицу… — Ты уверена? — Конечно! Это единственный выбор! Мне выдадут один серебряк перед уходом, а что потом? — Лео замолчала. — Ладно уж, мне нужно собрать вещи. Не забудь отдать записку, прошу, иначе мне всю жизнь стыдно будет. — Конечно. Отвлекать не буду, прощай, — Лиз ободряюще потрогала ее за плечо и ушла обратно к подругам.   — Прощай, — Леона прошептала ей в спину.       Шмыгнула носом. Взяла потрепанное платье, так и не пригодившееся в поездке в Трост, быстро переоделась: в темном углу никто не смотрел. С грустью взяла подарок Блэр, запасные носки, если вдруг нужно будет, и завернула все в небольшой кулечек. Села, стала ждать. Многие уже догадались, с жалостью поглядывая на собранную к выходу Леону.  — Готова? — в двери стояла Лейн.  — Готова. — Иди за мной.       Леона медленно встала, поправила юбку. Тяжело сглотнула от волнения. Посмотрела последний раз на комнату: все в ответ смотрели на нее. Кто-то помахал, кто-то сочувствующе улыбнулся, Лиз кивнула, похлопывая по карману на груди, где была записка.       Вышла. Сжала губы, чтобы не заплакать. — Вот твои деньги, — Лейн вложила в руку ей маленькую монету. — Тебя ждет уже повозка, скажи там куда надо везти, куда угодно отвезут. — Спасибо, — она кивнула. — Позаботьтесь о госпоже. — О ней позаботится хорошая девушка, — Лейн оглядела ее несколько раз. — Старшая госпожа Генриетта, кстати, о тебе спрашивала только что. Очень загрустила, узнав об увольнении. — Передайте ей, что я невероятно благодарна ей за все, что со мной тут произошло. И Блэр это тоже скажите, — Леона быстро отвернулась, уходя к повозке. — Прощайте, старшая горничная!