Сын подонка-злодея

Настал день суда. Юэ Цинъюань пытался остановить Шэнь Юаня, но в конце концов не смог огородить сына от судебного процесса, и потому на суде рядом с ними присутствовали многие ученики Цинцзин. Ло Бинхэ поприветствовал своего партнера на пути самосовершенствования с улыбкой и до начала суда все время смотрел на А-Юаня. Омега был смущен этим, но даже поддерживающий взгляд любимого не мог полностью убрать волнение за отца. Шэнь Юань стоял рядом со своими боевыми братьями и наблюдал за судебным процессом. Нин Инин и Мин Фань не разделяли его внешнего спокойствия, и даже были готовы в случае чего устроить драку с каждым обвинителем. Шэнь Цинцю ввели в огромный зал, где он сел перед лидерами великих сект. Юэ Цинъюаню пришлось подавить желание подойти к своему партнеру и обнять его. Шэнь Юань был в такие моменты особенно сильно был похож на своего отца. Цинцю сохранял свой облик таким же достойным, каким был всегда. Несмотря на простую одежду, которую его заставили надеть, или волосы, спадавшие по спине, как если бы он был преступником... Шэнь Цинцю стоял с гордо поднятой головой. Судебный процесс начался с предъявления обвинений. Юань мог слышать ропот возмущения учеников дворца Хуаньхуа и некоторых учеников из других сект. Цинцзин хранил молчание, но А-Юань мог чувствовать гнев своих товарищей, он слышал, как Лю Цингэ сердито бурчал, а Ци Цинци сжимала рукав своей мантии. Му Цинфан и Юэ Цинъюань были единственными, кто сохранял видимое спокойствие. - Однако нет никаких доказательств того, о чем свидетельствует госпожа Цю. - Они услышали лидера другой секты. - Смерть моей семьи и разрушение моего семейного дома, а также гибель моего племянника... разве этого недостаточно для доказательства? - Напал Цю Хайтан. - Кроме того, тот, кого вы называете Шэнь Цинцю, ранее признался в своих преступлениях. - В самом деле. - Заметил Старый глава Дворца. - Лорд Шэнь отказывается от своего признания? - Нет. - Ответил Шэнь Цинцю. - Я убил Цю Цзяньло и многих других рабов... Однако не должны ли вы дать мне возможность также дать свои показания? Шэнь Цинцю знал, что, возможно, его попытки будут напрасны, но он ничего не терял, рассказывая свою версию истории. Наконец-то ему предоставили место, чтобы он рассказал свою историю. Шэнь Цинцю был излишне горд, и о своем прошлом он никогда бы не рассказал. В оригинальном романе он умер, прежде чем другие узнали, что он подвергался насилию в течение стольких лет будучи рабом. Однако... сейчас это не имело значения. Если он хотел быть рядом со своим Ци-ге и наблюдать, как щенок рождается и растет, он должен говорить правду. Он знал, что Ци-ге будет рядом с ним, что бы ни случилось. Теперь он мог быть уверен в будущем рядом с своим мужем. Он не позволит Цю Цзяньло отнять ещё хоть что-то. Цю Цзяньло больше ничего не заберет у него в этой жизни. - Это правда, что я был куплен в качестве раба в возрасте 12 лет. Правда, что я был взят в качестве жениха молодому хозяину семьи Цю... Однако ложью является то, что он не прикасался к моему телу до дня нашей свадьбы. С первой ночи, как меня привели в особняк Цю, меня насиловали и унижали так, как никто из присутствующих не может себе представить. Молодой господин Цю воспользовался тем фактом, что я не мог забеременеть благодаря метке, которую... Перед тем как меня продали я попросил своего возлюбленного поставить мне метку. Цю Цзяньло воспользовался этим, чтобы надругаться надо мной всеми невообразимыми способами. Шэнь Цинцю на секунду замолчал пытаясь вынырнуть из неприятных воспоминаний. Все заметили, как лоб повелителя вершины Цинцзин, который всегда выглядел безупречно, покрылся испариной, а руки дрожали, сминая зеленые одежды, которые он носил. Его лицо пыталось сохранять тот же обычный нейтралитет, но его тело не могло не отреагировать на это. Шэнь Юань слышал эту историю от Шан Цинхуа, но видеть, как его отец рассказывал о том, как над ним надругались... Юань почувствовал тошноту и захотел подбежать и обнять отца, или хотя бы сказать, что все в порядке. Шэнь заметил, что Юэ Цинъюань был в таком же состоянии: его руки были сжаты в кулаки с такой силой, что Юань мог видеть его побелевшие костяшки пальцев. Наконец Цинцю смог продолжить свое повествование. - После я забеременел... Это случилось вскоре после того, как я очнулся от лихорадки, вызванной разрывом связи. В последствии ещё не раз я был вынужден принимать лекарственные растения, чтобы предотвратить беременность... или терять щенка из-за побоев, нанесенных мне Цю Цзяньло или его ближайшими слугами... На протяжении нескольких лет детёнышей во мне продолжали считать "слабыми". - Шэнь усиленно протолкнул ком в горле. - Меня выдали замуж, чтобы сохранять "приличный" вид и продолжать манипулировать мной. Цю Цзяньло никогда не ставил на мне метку... потому что след моего возлюбленного не исчез полностью. Все заметили, как мастер Цинцзин старался сохранять нейтральное выражение лица, но все в нем выдавало боль, с которой он рассказывал об этом. Порицающие бормотания, которые они слышали раньше, превратились в слова сочувствия жертве жестокого обращения. Нин Инин прикрыла рот, а из ее глаз полились слезы. Ци Цинци давно подозревала об этой истории, но всё равно чувствовала себя отвратительно. Лю Цинге, казалось, собирался убить всех, кто до этого момента плохо отзывался о Шэнь Цинцю. Шэнь Юань перевел взгляд на Ло Бинхэ, который сохранял нейтральное выражение лица, смотря в никуда. Он казался задумчивым. - Когда мисс Цю обнаружила, что я жду дитя... Это была, возможно, пятнадцатая беременность... - В голосе Цинцю послышалась обречённость, что вызвало ещё больший ропот у присяжных. - И... благодаря этому мне запретили снова делать аборт. Это правда... У меня был Цю Мучэн... Мой первенец... Но сразу после родов я понял, что он был рождён омегой, а не альфой, как желал Цю Цзяньло. Он родился слабым и болезненным... Семейный врач Цю мог бы засвидетельствовать, что слабость моего щенка была вызвана жестоким обращением с моим телом... Вот почему вскоре после его рождения... Его вырвали из моих рук и бросили на растерзание собакам. Своими собственными руками Цю Цзяньло... Он... - НЕТ! НЕТ! - Кричала Цю Хайтан со слезами разочарования на глазах. - ТЫ ЛЖЕШЬ! НЕ ПОЗВОЛЯЙТЕ СЛОВАМ ЭТОГО ГРЯЗНОГО ОМЕГИ МАНИПУЛИРОВАТЬ ВАМИ! - Госпожа Цю имеет право придерживаться такой точки зрения. - Услышали они слова главы дворца Хуаньхуа. - Нет никаких доказательств того, что говорит мастер Шэнь, в то время как госпожа Цю и другие присутствовавшие слуги могут заявить, что видели мастера Шэня в крови той ночью. - Может быть, свидетелей и нет. - Наконец заговорил Му Цинфан, вставая. - Но есть доказательство, подтверждающее, что наш шисюн подвергался жестокому обращению в течении долгого времени. Все повернулись, чтобы посмотреть на Му Цинфана. - Все мы знаем, что метка не только не позволяет омеге впадать в течку, но и не позволяет испытывать желания по отношению к другим альфам: любая попытка парного совершенствования с другим партнёром будет сопровождаться сильном чувством неприятия со стороны омеги, которое может привести к отклонению ци или смерти. Со слов госпожи Цю, она заявила, что ее брат не был культиватором, верно? - Мой брат считал, что культивирование бессмертия - бессмысленный поступок. - Ответила она. - Но я не понимаю, как это может доказать невиновность Шэнь Цзю. - Потому, избегая парного культивирования, омега или альфа могут быть вместе без опасности умереть. Даже если возникнет реакция отторжения, то она будет проявляться лишь на партнёре с меткой. Так что, если метка Шэнь-шисюна исчезла до того, что мисс Цю называет "брачной ночью", реакции отторжения не должно было быть... Именно она может объяснить слабое здоровье новорождённого. - Есть ли у мастера Му доказательства того, что метка мастера Шэна не была стерта после смерти альфы, который пометил его ещё в юности?  - Мало того, что метка никогда не исчезала полностью, но и альфа, который ее оставил, все еще жив и присутствует на сегодняшнем слушание.  Бормотание стало громче. Шэнь Юань увидел, как Шан Цинхуа, казалось, наслаждался бурной 'Санта Барбарой', пока грыз ногти. Юань увидел, как весь Цинцзин начал что-то бормотать. Юань почувствовал неладное. Шэнь Цинцю посмотрел на Му Цинфана, прежде чем бросить предупреждающий взгляд на Юэ Цинъюаня. Шэнь Юань знал, что его А-Де поступил безрассудно, но... это?  - Если мне будет позволено вмешаться. - Сказал Юэ Циньюань, вставая, снимая кожаную ленту, обвивавшую его запястье, и показывая изуродованную отметину. - Я бы хотел, чтобы кто-нибудь из присутствующих старейшин указал возраст отметины на моем запястье.  - Если Чжанмэнь позволит мне. - Попросил подошедшей мастер У Чэнь и взял запястье. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять. - Несмотря на то, что отметина выглядит так, как будто ее пытались стереть насильственно... Метка все еще поддерживает тесную связь между партнерами и точно была сделана до поступления Чжанмэнь Юэ в ученики. - Знак Шэнь-шисюна также относится к тому времени, и каждый из врачей, которые его осматривали, смогут засвидетельствовать это. - Заявил Му Цинфан. - Как врач, отвечающий за здоровье шисюна с момента рождения его второго щенка чуть более 20 лет назад, я могу заверить, что метка сохранялась все эти годы.  - Это значит, что...  - В моем скромном рабском происхождении я был другом и единственным возлюбленным Цинцю-шиди с раннего детства. - Признался Юэ Цинъюань, спускаясь с того места, где он стоял, к своему жениху. - Метка была единственным способом защитить его... и я захотел, чтобы Цинцю оставил и на мне метку. Это было обещание снова быть вместе. С детства мы знали, что являемся "родственными душами". Несмотря на то, что моё духовное ядро было повреждено в результате несчастного случая, который я пережил, будучи учеником, узы, связывающие меня с Шэнь Цинцю, никогда не ослабевали, поэтому я также могу засвидетельствовать жестокое обращение, которому подвергся мой жених, находясь в особняке Цю.  - Даже если слова Чжанмэнь Юэ правдивы... - Начал Старый глава Дворца. - Ваши отношения с обвиняемым не позволяют вам быть надежным свидетелем... - Если недостаточно доказательств правдивости, то мне придется попросить вас взглянуть на его спину. - Снова заговорил Му Цинфан, на этот раз заработав убийственный взгляд со стороны Шэнь Цинцю. - Мисс Цю, возможно, сможет подтвердить, был ли у ее брата, молодого господина Цю, духовное оружие в виде кнута.  - При чем здесь это? - Спросила Цю Хайтан. Она казалась взволнованной. - Конечно... у моего брата было оружие, подобное тому, которое описывает Бессмертный мастер... Его использовали для самозащиты: мой брат никогда бы не применил его против слуги и тем более против Шэнь Цзю. - В таком случае вы сможете подтвердить, были ли следы на спине моего шисюна сделаны указанным оружием.  Шэнь Цинцю сначала не хотел оголять спину. Он смирился с унижением, рассказав свою историю, но... Но умоляющий взгляд Шэнь Юаня и его возлюбленного, стоявшего перед ним, было достаточно, чтобы он согласился. Он был сейчас не одинок в своём смущении. Юэ Цинъюань также признал свое скромное происхождение и то, что оставил своего омегу. Было чрезвычайно неловко быть почти обнаженным на публике, но Юэ Цинъюань помог ему обнажить часть своей спины. Все в ужасе смотрели на белые шрамы, покрывающие спину Шэнь Цинцю,. Даже Цю Хайтан издала сдавленный крик. Наконец-то сомнений не оставалось. Шэнь Цинцю был невиновен.  - Как... - Промямлила Цю Хайтан, подходя ближе. - Почему... Как ты смог пощадить мою жизнь после того, как...? И-я... я была так слепа...  - Мисс Цю была единственным человеком, который был добр к нему, когда я был в особняке Цю. - Ответил он, увидев перед собой Цю Хайтана. - Я не держал на мисс Цю зла... Она никогда не была виновата.  - Ложь! - Кричала она с глазами, полными слез. - Я ничего не сделала! Я так же виновата, как и мой брат, в том, что не помогла! Сразу после этого Цю Хайтан выбежала из зала, плача и бормоча извинения. Правда о ее брате... это было просто слишком для нее.  Шэнь Цинцю ничего не сказал. Он почувствовал, как руки Юэ Цинъюаня крепко обхватили его. Вскоре он также почувствовал, как кто-то подбежал и обнял его со спины. Цинцю понял, что это был Юань. Мин Фань и Нин Инин вместе со многими другими учениками тоже, казалось, хотели обнять учителя, но продолжали стоять, потому что не хотели превращать слушание в массовые объятия. Конечно, Шэнь Цинцю смог видеть их нерешительность и сделал приглашающий жест. Через несколько минут он оказался в окружении детей, плачущих от счастья вокруг него, в то время как его жених просто смеялся рядом с ним. Они действительно были похожи на цыплят вокруг своей мамы. Шэнь Юань улыбнулся, не отпуская отца. Ло Бинхэ молча наблюдал, на его лице появилась небольшая, но грустная улыбка.  *** [ Получение дополнительного файла. ] [ Утерянный фрагмент из "Пути гордого бессмертного демона" ] Их первый раз, когда у них была парной культивация с Юэ Цинъюанем, был из-за не зависящих от них обстоятельств. Цинцю думал, что это единственный способ спасти их обоих. Даже не смотря на то, что Цинцю научился практически полностью отвлекаться от полового акта и сопровождающего унижения, Юэ Цинъюань сделал все возможное, чтобы он почувствовал себя хорошо. Цинцю помнил дрожь, когда он гладил его по спине, и поцелуи в шею, когда извинялся за то, что он "заставил" это сделать.  Даже после того, как они кончили, он долго лежал на груди Юэ Цинъюаня, осторожно поглаживая шрамы на спине и напевая колыбельную. В тот раз Шэнь впервые подумал, что секс - это неплохо.  Второй раз был намного позже рождения Шэнь Юаня. Шэнь Юаню было пять лет, и он ушёл из их комнаты в собственную кровать, после того как получил поцелуи в лобик. Юэ Цинъюань и Шэнь Цинцю много раз делили постель с тех пор, как родился их щенок. Они лежали бок о бок на кровати в бамбуковом доме на Цинцзин. Шэнь Цинцю никогда бы не признался, что с Юэ Цинъюанем рядом он чувствовал себя хорошо: с тех пор как он начал спать рядом с альфой, его кошмары прекратились. Он больше не переживал во сне те воспоминания об особняке Цю.  Иногда они говорили на несущественные темы: о существах, которых они видели за пределами горы, или о своих учениках. В других случаях они обменивались поцелуями и ласками. Юэ Цинъюань знал об опыте своего любимого в сексе, поэтому он всегда старался сохранять спокойствие. Альфа просто хотел обнять человека, которого любил, и дать ему почувствовать, что он в безопасности в его объятиях. Даже если он никогда больше не прикоснется к своему любимому таким образом, он будет спокоен. Хорошо бы, если они могли подольше находиться в таких тихих моментах. Но та ночь отличалась от многих, которые они разделили.  Несмотря на то, что Юэ Цинъюань старался сохранять спокойствие ума и тела, находясь рядом с Шэнь Цинцю, на этот раз он неизбежно почувствовал "возбуждение", когда омега прижался к его телу. Цинцю уже делал это несколько раз в прошлом, но теперь это повторялось все чаще и чаще. Альфа попытался извиниться и встать, чтобы уйти, но Шэнь Цинцю остановил его.  - Цинцю... Всё хорошо, я просто... пойду решу эту проблему. - Попытался оправдаться Цинъюань, вырываясь. - Я не хочу, чтобы шиди чувствовал себя неловко.  - Это не неловко. - Прошептал Шэнь, крепче прижимаясь к Юэ Цинъюаню. Возможно сегодня была какая-то особенная ночь, но он просто чувствовал себя честнее, чем в другие. - Секс... всегда заставлял меня чувствовать себя грязным. - Продолжил он, прижимаясь к груди Юэ Цинъюаня. - Я не хочу снова так себя чувствовать... Пожалуйста... Помоги мне.  - Цинцю. - Нежно прошептал он, крепко обняв омегу. - Если ты пожалеешь о своих словах... Только скажи это, и этот шисюн уйдет.  Шэнь Цинцю кивнул. Сначала последовали поцелуи и ласки из-под одежды. Юэ Цинъюань с сомнением поднес руку к нижним одеяниям. Он мог видеть, как омега задрожал в его руках и как потемнели зеленые глаза, будто пытаясь выйти из "момента". Но вместо побега Шэнь начал целовать и ласкать альфу в ответ. Шэнь Цинцю заставлял себя присутствовать: видеть Юэ Цинъюаня, ласкать его лицо, впиваться ногтями в его спину, искать его губы и произносить его имя снова и снова - чувствуя вторжение пальцев внутрь, осторожно расширяя его вход.... это был первый раз, когда кто-то был так осторожен с его телом.  Юэ Цинъюань много раз целовал и облизывал метку, нежно покусывая её, что заставляло Шэня млеть и плавиться в руках возлюбленного. - Если Цинцю пожелает... Мы можем остановиться здесь. - Сказал Юэ Цинъюань, вынимая пальцы. - Если ты не чувствуешь себя готовым...  - Когда я буду готов, если не сейчас? - Смущаясь, фыркнул омега. - Ты... слишком раздражающий.  - Я не хочу, чтобы шиди снова чувствовал себя грязным. - Боясь спугнуть, прошептал альфа. Он продолжал ласкать лицо Цинцю с такой нежностью, как будто перед ним было ведение или что-то настолько хрупкое, что могло сломаться от малейшего прикосновения. - Я хочу, чтобы Цинцю знал, что я люблю его... Что он самое ценное в моей жизни... Я бы никогда не посмел испачкать его таким образом форма.  - ... - Шэнь Цинцю крепко обнял Юэ Цинъюань, обхватив его талию ногами, и попытался притянуть нижнюю часть ближе. - Н-нет... Я не чувствую себя грязным... Нет, если это с тобой...  Юэ Цинъюань был деликатен. Связь, которую они разделяли, чувствовалась не как в их первый раз, когда они занимались парной культивации... Цинцю просто чувствовал, что достигает небес, находясь в объятиях альфы. Это была не техника парного совершенствования, а обычный секс, но даже так то, что сейчас происходило между ними не могло сравниться ни с чем. Цинцю не надо было отвлекаться от ежесекундной боли, потому что сейчас его тело и разум прибывали в экстазе. Все, что ему было нужно - чего он желал так страстно - было буквально в его руках. Юэ Цинъюань шептал ему на ухо как можно больше отрывистых слов, полных нежности, или в исступлении произносил имя, оставляя теплые поцелуи. Шэнь Цинцю осмелился подумать, что, возможно, он заслуживает того, чтобы его любили.  *** Когда ученики Цинцзин праздновали невиновность своего учителя и были в восторге от того, что они впервые смогли обняться (возможностью, многие воспользовались нежностью обычно холодного учителя, поскольку Нин Инин отказывалась расставаться со своим учителем почти на час), никто не заметил странной атмосферы этого места. Шэнь Юань немного отошел, чтобы подойти к Ло Бинхэ, который был немного в стороне.  - Бинхэ. - Позвал омега с улыбкой. - Спасибо за то, что ты заботился о моем отце, пока он находился в водяной тюрьме... У меня нет слов, чтобы выразить свою благодарность.  - А-Юаню не за что благодарить меня. Шицзунь был очень добр к этому ученику... Шицзунь пощадил меня после преступления, которое я совершил 3 года назад: моей жизни недостаточно, чтобы отплатить учителю за доброту.  - Бинхэ знает, что ему не следует беспокоиться о том, что произошло в прошлом. - Прошептал Шэнь Юань, беря альфу за руку.  Ло Бинхэ улыбнулся, осторожно поглаживая Шэнь Юаня по щеке. На самом деле его А-Юань был излишне добр, а Бинхэ не заслужил его. Юань был настолько чистым и невинным существом, что не заслуживал того, чтобы эти, покрытые кровью, руки запятнали его... Ло Бинхэ никак не сможет заслужить Шэнь Юаня. Этого просто никогда не будет достаточно. Он не смог защитить, потому что был слишком слабым. Он не заслуживал его сияющей улыбки, потому что запятнал тело омеги без позволения. Бинхэ никогда не должен был возвращаться из бездны! С подросткового возраста он не переставая думал о Шэнь Юане. Думал, что не заслужил доброты своего учителя, причинив такую боль своему дорогому А-Юаню... И все же Шэнь Юань принял его... Сердце А-Юаня было настолько велико, что он принял демоническое отродье. Просто... Не заслуживал...  Прежде чем он снова смог привести свои мысли в порядок, все были сражены внезапной атакой. Демоны проникли в зал суда вместе с обычными людьми ещё в самом начале заседания и только теперь решили напасть. Ученикам не потребовалось много времени, чтобы насторожиться, но, стоящие поодаль, Шэнь Юань и Ло Бинхэ не успели вовремя среагировать, и стрела попала в А-Юаня. Он выругался, почувствовав сильную боль, пронзившую его руку, но потом пошло ощущение того, что его духовные вены были заблокированы.  - Неисцелимый. - Прошептал омега, падая на колени.  - А-Юань! - Воскликнул Шэнь Цинцю, бросаясь к сыну, но несколько демонов встали у него на пути.  - А-Юань! - В отчаянии позвал Ло Бинхэ, беря своего любимого на руки, когда тот уже не мог находиться в вертикальном положении. - А-Юань...  - С-со мной все в порядке. - Омега попытался оправдаться. - Н-не волнуйся за меня.  - А-Юань.  Но слова Шэнь Юаня, казалось, не дошли до Ло Бинхэ. Шэнь почувствовал озноб, увидев, как демоническая печать на лбу стала больше, а его красные глаза засияли. Юань вспомнил, что точно такая же реакция была, когда Ло Бинхэ потерял контроль на Собрании Союза бессмертных. Он обратил внимание на демоническую энергию, исходящую от Синьмо. Попаданец вспомнил сюжетную арку контракта меча Синьмо: этому сюжету было посвящено 500 глав, где Ло Бинхэ собрал огромное количество сестричек в гарем и вместе с ними самосовершенствовался, чтобы утихомирить демонический меч. Но теперь с маршрутом единственной жены...  - Бинхэ. - Снова позвал он, пытаясь дотронуться до лица своего спутника. - Бинхэ, остановись! Не позволяй этому подавлять твое сердце! Голос омеги никак не мог добраться до Ло Бинхэ... но у него все еще был способ спасти своего партнера от отклонения ци. К этому моменту демоны, вторгшиеся в суд, оттеснили культиваторов от того места, где они находились. Шэнь Юань мог видеть, как его родители пытались пробиться, сражаясь. Юань посмотрел на альфу... Если Ло Бинхэ потеряет контроль в таком месте... Нет... Он не мог этого допустить. Омега услышал рычание, исходящее из глубины горла Ло Бинхэ, после того как энергия Синьмо возрастала. Юань не мог позволить этому мечу завладеть разумом Бинхэ.  Не раздумывая, он бросился обнимать Ло Бинхэ, выпустив духовную энергию, настолько сильным потоком, что почувствовал как подступила кровь. Неизлечимый... Юань был удивлен, что не умер сразу, сделав это... Но сейчас он чувствовал себя таким слабым... как будто его конечности были сделаны из бумаги... Шэнь Юань почувствовал облегчение, почувствовав, как ровно забилось сердце Ло Бинхэ. Как только Ло Бинхэ пришёл в сознание, его сердце замерло. Юань упал перед ним на колени, изо рта у него потекла струйка крови. Он в последний раз улыбнулся Ло Бинхэ.  - Я же сказал тебе... Я тоже могу позаботиться о тебе. - Прошептал омега, лаская лицо альфы. - Я... твой партнер... всегда...  Многие из присутствующих повернулись, чтобы посмотреть на эту сцену. Шэнь Цинцю остался парализованным на месте, так же как Юэ Цинъюань. Нин Инин и Мин Фань просто наблюдали, не в силах произнести ни слова. Ло Бинхэ поспешил подхватить тело Шэнь Юаня на руки, прежде чем оно коснулось земли. Даже в разгар битвы Ло Бинхэ смотрел только на омегу на своих руках.  - А... А-Юань...  Ло Бинхэ обратил свой взгляд на нефритовую подвеску Гуаньин, свисающую с шеи Шэнь Юаня. Его глаза наполнились слезами, когда он поднес свою руку к шее, где покоилась подвеска в форме лотоса. Но прежде чем кто-либо успел среагировать. В помещении суда произошло обрушение.