We Soaked Our Hearts in the Rain

Погруженная в себя, Рей сидела в одиночестве в комнате. Острый карандаш легко, с приятным характерным звуком скользил по бумаге. Она рисовала почти интуитивно. Казалось, рука сама знала, что делать, и ей не нужно было прикладывать усилия, чтобы перенести маячивший перед глазами образ на белоснежную бумагу. Рей остановилась, когда появились очертания рисунка. Расстроенно нахмурив брови, провела карандашом по одной из линий, но не с целью придать ей четкости. Нет, это было сродни прикосновению, которое она не могла сделать в реальной жизни. Рей отложила карандаш и откинулась на спинку стула, посмотрела на телефон, который уже долгое время не издавал ни звука. В груди у нее болезненно ныло. Становилось легче, стоило взяться за карандаш. А потому со вздохом Рей продолжила рисовать. Она слабо улыбнулась стоявшему перед глазами образу, такому реалистичному — сердце наполняло тепло. Ей даже почудился запах древесного одеколона. Прикрыв глаза, Рей могла представить, как Бен, подойдя сзади, нависает над ней, склонившись, крепко обнимает. Но его не было рядом — это был самообман, который утешал лишь на мгновение. Рей взглянула на незаконченный, далекий от совершенства рисунок. И взор заволокли слезы. Вероятно, для Бена еще даже нерожденный ребенок был обузой, как когда-то сама Рей была обузой для своих родителей. Они не хотели ее, как он теперь не хотел ни ее, ни тем более их ребенка. Осознание этого вытянуло весь воздух из легких. На мгновение Рей показалось, что она сейчас задохнется. Карандаш выпал из рук, прокатившись по столу, с тихим стуком упал на пол. Рей приложила ладони к груди и надавила, зажмурившись так крепко, что перед глазами заплясали пятна. Хотела зарыдать в голос, хоть как-то выразить свою боль, но вместо этого стиснула зубы, не желая быть услышанной кем-то в доме. Руки сжались в кулаки, ногти впились в ладони. Рей резко закачала головой, отчего та закружилась. Нет, нет, нет… Ее ребенок никогда не будет обузой. Не будет таким же, как она. Пускай они не нужны ему, они нужны друг другу. Разжав кулак, Рей опустила ладонь на живот. Плевать она хотела на всех остальных! Ведь скоро у нее будет то, в чем она нуждалась, сколько себя помнила. Ее маленькая семья. Да, неидеальная, но ничего — они все равно будут счастливы вдвоем. Когда в комнату зашла Роуз, Рей спрятала рисунок и торопливо убралась на столе. Затем они вместе сели за уроки. Учеба, как и рисование, помогала отвлечься от той боли, что засела глубоко в сердце, давно пустив корни. А когда у Рей что-то получалось, особенно если это замечали учителя, она даже чувствовала радость, пускай и быстро проходящую. Понимала, что со всем справится, нужно только постараться. Сдаст экзамены, после школы будет работать и где-нибудь отучится: найдет подходящую программу, вероятно, вечернюю. Рей еще не могла представить, как сделает все это с ребенком, но она обязательно придумает; всегда придумывала, значит, и в этот раз найдет выход. Она перебирала варианты. По-прежнему считала, что на первое время проще всего было остаться с Кеноби, но Рей не была уверена, что они позволят. На крайний случай думала пойти к Бену. Может, он захочет откупиться от нее деньгами? Это не было бы лишним. На другой день, сидя на уроке мистер Скайуокера, Рей все еще думала об этом — о Бене. Что, если он захочет быть частью жизни ребенка? Или он один из тех парней, которые не ввязываются в подобное? Были ли у него хоть какие-то чувства к ней? Если да, то остались ли они? Пытался ли он подарком на Рождество вернуть ее расположение? После праздников Бен не появлялся, и она не была уверена, что он еще приедет. Возможно, он и вправду был занят, но Рей не верила. Что-то подсказывало, что он врет. Скорее всего, не хочет ее больше видеть. Рей горько усмехнулась, подумав об этом. А услышав свое имя, резко повернула голову: оторвала взгляд от окна, где из-за сероватых облаков показывалось солнце, и напуганно посмотрела на подошедшего учителя. Мистер Скайуокер приподнял брови в ожидании. — Другая дорога. — Он кивнул на лежавший перед ней сборник стихотворений. — Пожалуйста, зачитайте для нас. Засуетившись, Рей бегло осмотрелась, чтобы понять, что открыто у других. Старалась не обращать внимания на улыбки и взгляды, обращенные к ней. Они просто смеялись над ней — это не было чем-то новым. Кори поднял свой сборник, показав ей страницу, и Рей наконец открыла книгу в нужном месте. Спрятав руки под парту, она натянула рукава водолазки на ладони и склонилась над текстом. — В осеннем лесу, на развилке дорог… Когда Рей закончила читать, то подняла взгляд на мистера Скайуокера, который, отойдя от нее, встал перед классом. — Какие мысли у вас возникли, пока вы читали стихотворение? Снова посмотрев на текст, Рей пожала плечами и неуверенно ответила: — Я почувствовала сожаление. Наверное. — В задумчивости она нахмурила брови. — Нельзя вернуться назад, ведь так? Узнать, что могло случиться, если бы он выбрал другую дорогу. Что, если он совершил ошибку? И если бы пошел той, другой дорогой, то… и не вспоминал о развилке? О выборе, который пришлось сделать. После того как она закончила говорить, на миг наступила тишина. — Хорошо. — Учитель удовлетворенно кивнул, а следом обратился ко всем: — Почему в этом стихотворении важен выбор? Один из учеников поднял руку и сказал: — Кто сказал, что нельзя вернуться назад и попробовать другую дорогу? Вместо того чтобы сожалеть, лучше что-то сделать. — Иногда это так, но иногда — нет, — ответил учитель. — Какой-то выбор может лишить возможности сделать другой. Следом, чтобы высказаться, поднял руку Кори. — Я согласен с Рей. Каждый выбор имеет свои последствия, и иногда мы можем сожалеть, что не выбрали другую дорогу. Сидящий позади него парень ударил ногой по его стулу. — Нет же, балда, если ты подумаешь головой и просто изменишь свой выбор. — Когда раздраженный Кори обернулся на него и, сжав кулак, замахнулся, тот отклонился назад и с улыбкой негромко сказал: — Решил подмазаться к уродине? Она тебе все равно не даст. Услышав, Рей зажала руки между бедрами и склонила голову в попытке спрятаться за волосами. Неожиданно рядом что-то упало. Невольно Рей дернулась и посмотрела вниз, а затем на Кори, который и сбросил на пол книгу и остальные вещи того одноклассника. Перед ее глазами поплыло, когда сзади донеслось: — Да ладно, такая раздвинет ноги, только если влить в нее литр пива. Несмотря на то, что сказано было тихо, услышали многие: послышались смешки. Рей встретилась взглядами с Кори и тотчас же отвернулась. От стыда и унижения она почувствовала, как вспыхнуло ее лицо. А сердце заколотилось так быстро, как будто сейчас она мчалась со всех ног, а не тихо сидела за партой. Рей замутило, и она приложила ладонь ко рту. Между тем мистер Скайуокер прошел мимо нее и обратился к ученику, которому принадлежали последние слова. — Нил, кажется, вам есть что сказать. Прошу, поделитесь своими мыслями со всеми. — А следом не терпящим возражений голосом произнес: — Кори, пожалуйста, поднимите то, что вы уронили. Краем глаза Рей увидела, как Кори, наклонившись, нехотя собрал вещи, а затем небрежно бросил на парту одноклассника. За это время Нил нашел, что ответить: — Я… Думаю, мы должны делать выбор и жить дальше. Даже если, как выразилась, э-э-э… Рей, сожалеем об этом. — Хорошо, — прокомментировал мистер Скайуокер. — В следующий раз выражайте свои мысли громче, чтобы не пришлось повторять дважды. Глядя на висевшие на стене часы, Рей отсчитывала минуты до звонка. Близилась перемена, поэтому она заранее собрала свои вещи и в итоге вышла из кабинета самой первой, поспешила в туалет. Там Рей не успела закрыться в кабинке, как ее вывернуло наизнанку. Зажмурившись, она собрала волосы и сжала их в кулаке на затылке. Когда дверь хлопнула и раздались голоса, Рей встала, накинув рюкзак на плечо, смыла. Она вышла из кабинки и подошла к раковине, включила прохладную воду, под которую подставила дрожащие пальцы. Рядом о своем громко разговаривали девчонки. Они поглядывали на нее. Умывшись, Рей неряшливо вытерла лицо о рукав, а после встала около стены и достала подаренный Беном телефон, повернувшись так, чтобы никто не видел, что она делает. Ее пальцы все еще дрожали, когда она набирала сообщение за сообщением: «Почему ты не веришь мне? Что плохого я сделала?», «Я думала, что нравлюсь тебе», «Но ты такой же, как все остальные», «Делаешь вид, что тебе не плевать, а сам не знаешь, как быстрее отделаться от меня», «Я ненавижу тебя». Слезы против воли хлынули из глаз. Рей стиснула зубы, грубо вытерев щеки, сжала в руках черную раскладушку. Ее переполняла злость, пришедшая на место невыносимой, пожирающей все на своем пути боли. Никто никогда не хотел ее — она всем была неугодна. Ну и пускай! Теперь ей никто не был нужен. После звонка на урок Рей осталась в туалете одна и со всей силы швырнула телефон об плитку. Она наступила на раскладушку, отчего та затрещала под подошвой старых кед. Убедившись, что телефон сломан, Рей выбросила его в мусорное ведро. На следующий урок она зашла в кабинет последняя. Из школы ее и Роуз забрала на машине Сатин. Они поехали в единственный в их городе торговый центр, чтобы, как выразилась миссис Кеноби, «повеселиться». Рей едва сдержалась, чтобы не закатить глаза. Она искренне не понимала, зачем Сатин делает это — пытается вести себя как мама. Мало того, что Кеноби — что бы они ни сделали — никогда не станут им настоящими родителями, так еще их жалкие попытки казаться обычной семьей выглядели до противного наигранно. В торговом центре Рей отставала от Сатин и Роуз на пару шагов. Они зашли в магазин, где Тико, увидев симпатичные кофточки, стала их перебирать в поисках своего размера. — Мы будем здесь, милая, — сказала миссис Кеноби, показав в сторону. Роуз даже не посмотрела, зато бодро ответила: — Хорошо! Без какого-либо энтузиазма Рей последовала за Сатин. Как другие девочки вроде Роуз, она пыталась наряжаться, но чаще всего чувствовала себя так, словно на нее нацепили чужую кожу. Было неуютно и странно. Хотя другие девчонки в похожей одежде выглядели мило и привлекательно, иногда даже очень: парни не могли оторвать от них взгляды. С ней определенно было что-то не так… Рей замерла, когда поняла, что они зашли в отдел с детскими вещами. Сатин уже что-то рассматривала. Увидев, что Рей стоит на месте, миссис Кеноби поманила ее к себе, стала показывать ей ползунки с разными рисунками. — Когда узнаем, мальчик или девочка, сможем начать делать покупки, — с мечтательной улыбкой сказала Сатин. Рей неуверенно коснулась ткани, а затем посмотрела на ценник. — У меня нет таких денег… Сатин отмахнулась. — Мы все купим. Не переживай, милая. — Она пошла дальше и, найдя распашонки, крикнула Рей: — Посмотри на это! Через пару часов они поехали домой. Не с пустыми руками: Роуз все-таки выбрала две кофточки, которые миссис Кеноби оплатила. Рей от всего отказалась. Сначала Сатин не понравился ее ответ. Однако потом, поразмыслив, она сказала, что скоро они все равно вернутся, чтобы купить для нее одежду более подходящего размера. Рей отнеслась к ее словам настороженно, с недоверием. Зачем Кеноби помогали? Она жила с ними меньше года, и за это время подводила и разочаровывала их несчетное количество раз. Сестер Тико они любили, потому что те старались быть благодарными, что нельзя было сказать о Рей. Она ненавидела приюты и всех своих приемных родителей. Кеноби тоже, какими бы хорошими они ни пытались казаться. Когда они подъезжали к дому, Сатин сказала себе под нос: «Кто это?» Рей посмотрела вперед и прищурилась, приглядываясь. Глаза ее широко распахнулись, стоило ей рассмотреть: на ступеньках дома сидел Бен. Он поднялся, когда миссис Кеноби, припарковавшись, вышла из машины. На негнущихся ногах Рей последовала за ней и Роуз. — О, здравствуй, Бен! Как неожиданно! — радостно воскликнула Сатин и обернулась к Рей. — Почему ты не сказала, что приедет Бен? Мы бы отложили нашу поездку. Ничего страшного. Рей покачала головой, бросив взгляд на Бена, который рассматривал ее с нечитаемым, совершенно пустым выражением лица. — Я не знала… — пробормотала она. Остановившись перед лестницей, Рей с паникой наблюдала за тем, как Сатин и Роуз, которым Бен уступил дорогу, поспешили зайти с холодной улицы в дом. Теперь ей пришлось столкнуться с ним лицом к лицу — не за кем было спрятаться. Бен поймал взгляд Рей и кивнул на дверь. Тогда она вбежала по ступенькам мимо него. Рей нервно прикусила губу, поняв, что Бен последовал за ней. В коридоре, разувшись, она скорее скинула верхнюю одежду и поторопилась наверх, пока Сатин пошла на кухню ставить чай, а Роуз присоединилась к ней. Сердце забилось быстрее: Рей услышала позади шаги. В комнате же она ощутила себя загнанной в ловушку и резко обернулась. Бен прикрыл дверь, устало прислонившись к ней спиной, пробежался по Рей изучающим взглядом и… нахмурился. — Что? — вырвалось у нее. Он молча качнул головой. Скрестив руки на груди, Рей неотрывно смотрела на него в ответ, чтобы не показать того, что боится — переживает, какая будет его реакция на ее сообщения. Он ведь их прочитал? Поэтому приехал, чтобы в чем-то обвинить в ответ. Так обычно делают люди, когда злятся друг на друга. — Скажи мне это в лицо, Рей. — Что? — Она растерялась, не поняв, о чем он. — Я хочу услышать это от тебя. — От слов Бена веяло холодом, словно ему было совершенно безразлично. Но… он сорвался среди дня, чтобы приехать и попросить ее: — Скажи, что ненавидишь меня. — Я… Рей не могла даже мысленно повторить те слова, потому что на самом деле она не ненавидела его. Ей просто было больно. И все же Рей возненавидела то, как спокойно Бен говорил: — Давай. Сделай это. — Не буду! — воскликнула она. — Почему? Ты уже это написала, просто повтори. Сев на кровать, она посмотрела в противоположную от него сторону: всем своим видом показала, что разговор окончен. Наступила тишина. Рей не шелохнулась, когда, постояв немного, Бен оттолкнулся от двери и подошел к ней. Взгляд на него не подняла, но произнесла: — Это не правда. — На этот раз голос ее был едва слышен. — Чего ты хотела этим добиться? — искренне недоумевал он. — Ты пишешь мне это, а потом не отвечаешь… — Ты тоже мне не отвечаешь! — Я хотя бы не пишу тебе такое дерьмо, Рей! — Бен повысил голос, чем напугал ее: вздрогнув, она в напряжении замерла. Он не мог не обратить на это внимания. Невольно сделав шаг назад, Бен провел ладонью по волосам, по лицу, прикрыв глаза, надавил пальцами на веки. Ему нужно было взять себя в руки. Когда Бен снова посмотрел на Рей, она сидела все так же, глядя в одну точку. Осторожно он подошел к ней, присел на корточки. Наконец она посмотрела на него. Ее глаза, в которых прежде, как ему казалось, он мог рассмотреть все цвета зелени, были блеклыми, заплаканными. И это изменилось всего за каких-то несколько недель, суматошных, скоротечных. — Ты видела, что я тебе ответил? Рей покачала головой. Тогда Бен осмотрелся: — Где телефон? Не сразу, но она ответила: — Я сломала его. Бен недоверчиво нахмурился. — Как? — Пополам. — Рей виновато сморщила нос и от стыда за свой импульсивный поступок потупила глаза. — Прости. Услышав, как он глубоко вздохнул, она съежилась. Однако за этим ничего не последовало. Когда тишина затянулась, Рей робко подняла взгляд на Бена. Оказалось, он не был зол, как она того ожидала. — Почему ты улыбаешься? — Ее брови сошлись на переносице. — Не знаю. Ты повеселила меня. Бен подцепил ее подбородок пальцами и побудил выпрямить голову. — Мне не плевать, Рей. — Голос его был спокойным и серьезным. — Я просто… Слишком много всего навалилось разом. Я пытаюсь разобраться, но… Это сложно, хорошо?.. И я… Я верю тебе. — Да? — Настал ее черед смотреть недоверчиво. Болезненно усмехнувшись, он ответил: — Иначе меня бы здесь не было. — Получается… я зря сломала телефон, — расстроенно произнесла Рей. Бен вскинул брови. — Ты сделала это из-за меня? Она кивнула, а затем покачала головой. В ожидании хоть какого-то объяснения он внимательно посмотрел на нее. Отстраненно Рей пожала плечами. Она молчала, а он не стал давить, о чем-то задумавшись, склонил голову набок. В конце концов Рей не выдержала. — Я… Сегодня в школе один парень сказал, что такая, как я… — не договорив, она поджала губы и резко отвернула голову: у нее не хватало смелости перешагнуть через себя и произнести те слова. Вдруг Бен считал так же? Что тогда она увидит в его глазах? — Такая, как ты? — повторил он, побуждая ее продолжить. Сжав ладони в кулаки, Рей выпалила: — Что я могу переспать с кем-то, если в меня влить литр пива. — Она с вызовом посмотрела на помрачневшего Бена, и в ее глазах предательски защипало. — Ты тоже так думаешь? Поэтому не веришь, что ребенок твой? И что это вообще значит? Какая «такая»? — На последнем слове голос Рей сорвался: — Что со мной не так? Она громко всхлипнула и закачала головой, когда Бен потянулся к ней, чтобы утешить; попыталась оттолкнуть его, но не смогла. Легкие наполнил полюбившийся древесный аромат. Заключив Рей в объятия, он сел рядом, так крепко прижал к себе, что от удивления, а вместе с тем и от удовольствия у нее перехватило дыхание. В кольце его рук Рей мгновенно почувствовала себя в безопасности. Успокоившись, она приглушенно спросила: — Почему он так сказал? — Это слова подонка, Рей. Не нужно искать в них смысл. — Но почему? — Тебя просто хотели задеть. — Бен положил ладонь ей на щеку и заставил запрокинуть голову, чтобы она посмотрела на него. — Это не имеет к тебе никакого отношения, ясно? Рей неуверенно кивнула. Подумав, она едва слышно сказала: — Я была немного пьяна, когда мы познакомились. — И что? — возмутился Бен. — Я тоже. Это ничего не значит. — Но… я бы не смогла без этого. — С трудом, но ей далось признание. — Если бы я не выпила в тот день, между нами, наверное, ничего бы не было. Разве это не доказывает правдивость его слов? С каждым сказанным ею словом Бен становился лишь мрачнее. — Сколько ты выпила в тот день? — Один стаканчик… Но я не знаю, что это было. Он покачал головой и запустил пальцы в ее волосы, помассировав затылок, мягко надавил: она уткнулась лицом ему в грудь. — Один гребаный стаканчик, Рей. Смутившись, она пробормотала: — Мне не нравится алкоголь. Его вкус и запах. — Зачем тогда ты пьешь? — Я не пью. Ну я пила только с тобой. — Зачем? — Ты предлагал. — Ты могла отказаться, ты ведь знаешь? — Когда она не ответила, Бен насторожился. — Рей? Почему ты не делала этого? — Я хотела тебе нравиться. — Ты… — Он не мог подобрать слова, чтобы выразить свои эмоции. Сначала его всколыхнули негодование и раздражение. Ее слова звучали нелепо — как все это было связано с его чувствами к ней? Однако, стоило осознать, что Рей пила из-за него, хотя не хотела этого, как сам собой напросился вопрос: «Что еще она делала, только чтобы нравиться ему?» Бен ослабил объятия, затем, отстранившись от растерянной Рей, поднялся на ноги и пальцами зачерпнул волосы. — Это… Ты не должна делать то, что не хочешь. Он повернулся к ней, но во взгляде зеленых глаз не нашел понимание, пускай она кивнула, как ему показалось, уверенно. — Я устала… — Расстроенная, Рей посмотрела на свои руки, а потом — застенчиво снова на него, слегка нахмурившегося от ощущения, что она уже это говорила. — Можешь полежать со мной? Бен кивнул. И она легла на кровать, прислонившись спиной к стене. Он расположился напротив нее, лицом к лицу, и точно онемел, стоило ей прижать руки к его груди — к месту, где размеренно билось сердце. Накрыв ее ладонь своей, Бен погладил пальцами. — Любишь поспать днем? — видя, что Рей с трудом держит глаза открытыми, негромко спросил он. — Нет, просто устала. Она зевнула и, лениво потянувшись, сомкнула ставшие тяжелыми веки. А после подвинулась к нему ближе, прижалась. Бен нерешительно обнял Рей за талию, и она ткнулась носом ему в шею, от чего он едва не дернулся. Теплое дыхание приятно защекотало его кожу. Вскоре, устроившись, она тихонько засопела, и это вызвало у него улыбку. Подняв руку, Бен положил ладонь на затылок Рей, прижался губами к волосам. Ненадолго прикрыл глаза, прислушиваясь к ее дыханию. В этот момент на душе у него, как ни странно, стало спокойнее. Он открыл глаза и поднял голову, когда услышал, как приоткрылась, а затем закрылась дверь. Поняв, что нужно уходить, Бен аккуратно отстранился от Рей. Поднялся и напоследок пробежался взглядом по комнате. Но остановился, заметив на письменном столе принадлежности для рисования — те самые, которые подарил ей на Рождество. Бен воровато оглянулся на Рей: она и дальше крепко спала. Встав около стола, он провел пальцами по альбому, который привлек его внимание. Неправильно было без ее ведома лезть в личные вещи, но ему было интересно увидеть, что она рисует. Он по-прежнему почти не знал Рей. Да, она подпускала его к себе физически, но что касалось остального — она оставалась отстраненной, скрытной. Поддавшись любопытству, Бен раскрыл альбом. Рей в самом деле рисовала по большей части растения, чаще всего простым карандашом эскизы, иногда это были полноценные работы, выполненные или цветными карандашами, или красками. Он быстро пролистал их и уже хотел закрыть альбом, да только замер, увидев последний рисунок. На нем мужчина держал на руках маленького ребенка, который, пока дремал, прижимался щекой к его плечу. Бену не составило труда рассмотреть себя в этом рисунке. Закрыв альбом, он вышел из комнаты. Не стал задерживаться, когда Сатин предложила выпить кофе. На улице, идя на остановку, он достал из кармана пальто пачку сигарет и вытащил последнюю. Закурив, Бен поднял взгляд от асфальта, где уже не лежал снег, к небу и выдохнул дым. Перед глазами словно отпечатался рисунок Рей. Он покачал головой, то ли пытаясь отогнать образ, то ли не веря, что такое вообще возможно… Таким она видела его? Да какой из него отец?