Заклятые соседки

— Ты ждёшь её? — стоя вблизи окна, сипло проронила Чернова и чуть развернула своё остроскулое лицо, на мгновение встретившись взглядом с обворожительной, горделивой соседкой, задумчиво остановившейся посреди комнаты. Аромат нежной кожи и густых, парчовых волос Петлицкой всё ещё витал вокруг и проникал в её ноздри, опьяняюще щекоча не только рецепторы обоняния — обостряя все её чувства. — Вообще-то нет… Странно… что это Светке нужно в такое время? Десять вечера, — сказала Петлицкая ровным, плавно льющимся голосом, глядя на часы над диваном. Смотреть в глаза соседки она избегала, боялась вновь столкнуться с её пытливым, самонадеянным взглядом. — Надо выключить свет, чтобы она нас не заметила, — предложила Чернова. — Не понимаю, чего ты её так боишься! — со шпилькой в интонациях усмехнулась Яна. — Что за глупости, пф-ф! — прилипнув к стене невдалеке от окна, Чернова закатила глаза. — Не фантазируй, ангел… — А вдруг ей нужна моя помощь, ты об этом не подумала? — усмехнулась Яна, боясь приближаться к Черновой, и остановилась у противоположной стены вдоль окна, хотя с её места невозможно было наблюдать за Рыбкиной. — Помощь? А она тебе звонила, просила о помощи? — Нет, — покачала головой Петлицкая, невинным движением руки прикрывая излишне распахнувшуюся в районе груди полу домашнего халатика, заметив, что последние несколько минут Морис не сводила с её декольте откровенного, томного взора. — Я так же как и ты не понимаю, что она тут делает. Да ещё в дождь, и в такой час… С ней явно что-то происходит, и мне нужно это выяснить... — рассеянно проговорила девушка, ловя на себе очередной взгляд соседки. — Всё, она заходит в подъезд, — вдруг сообщила Чернова, задёргивая штору со своей стороны и порывисто отходя от окна. Девушки, не сговариваясь, вместе поспешили в тесный холл, ожидая звонка в дверь. Они одновременно приникли к глазку и больно ударились головами, да к тому же обеих стукнуло током. Чернова перевела это в шутку, но Петлицкая метнула в неё стрелы своих жалящих ядом зрачков, отчего ей пришлось отступить в ожидании, пока Янита обозревала взглядом пространство небольшой лестничной площадки, украшенной дешёвыми картинами и простенькими кашпо с вьющимися растениями. — Ян… пожалуйста, не открывай… — почти невесомо касаясь ладонью спины подруги в полумраке прихожей, прошептала Морисса ей в самое ухо. Медленно оторвавшись от дверного глазка, Янита с усмешкой и даже с нескрываемым ликованием оглядела соседку с ног до головы, отчего-то ввергнув её в неуютное замешательство, и изумлённо выпалила: — Так она к тебе пришла! — девушка чуть отступила назад, по-прежнему не сводя взора удлинённо-больших лисьих глаз с Черновой. Непринуждённо-игриво накручивая на палец конец пояса от халата, она с лукавой улыбкой спросила: — Эй, ты чего-то недоговариваешь, Морис? В этот момент Чернова готова была провалиться сквозь землю. Заняв место Петлицкой у двери, она прилипла взглядом к глазку. На площадке напротив, на коврике у её квартиры, скромно стояла, не решаясь позвонить в дверь, Света Рыбкина… Она выглядела немного нелепо и жалко со своими грязными соломенно-белыми волосами, собранными в какую-то неудачную причёску, в чуть мешковатом плащике и с тряпичным, явно переполненным вещами, рюкзачком за спиной. «Что это она — ко мне переезжать собралась? — невольно нахмурилась Чернова, почесав переносицу. — Вот это попадалово, блин!» Шатенка точно помнила, что договаривалась сегодня с Рыбкиной о встрече на следующую неделю, где-нибудь в нейтральном месте. Вот только телефон дома оставила, а эта серая мышка, судя по всему, передумала ждать так долго! Если вообще это решение не было спонтанным, что ещё хуже, ведь спонтанность она могла простить только одному человеку — своей любимой недотроге-соседке. — Да откуда ж я знаю, что ей от меня надо! — попыталась возразить Чернова, отходя подальше от двери и растерянно ероша короткую шевелюру с креативно удлинёнными прядями на макушке и чёлке, в которой блистало несколько разноцветных красок. От Яниты не могло укрыться, как нервничает и суетится обычно самоуверенная, несколько нагловатая соседка, явно не желая продолжать этот неудобный разговор… Не щадя её чувств, Яна парировала: — Так иди и узнай! Я сейчас тебе дверь открою…. — Девушка спокойно вытянула руку вперёд и обхватила пальцами рычажок замка, намереваясь его повернуть. — Нет! Пожалуйста, не надо! — Чернова в два шага оказалась возле Яны и рухнула перед ней на колени, умоляя взглядом не делать этого. Голос её едва дрогнул, когда она негромко, но решительно проговорила: — Я не хочу её видеть! — Неужели? Она что, кусается? — Янита откровенно издевалась над вдруг притихшей приятельницей, которая попыталась охватить её голые колени руками. Девушке пришлось отойти от двери, лишь бы этого не произошло. — А ну-ка встань уже! — строго сказала она, машинально прикрывая лоб ладонью. По вине Черновой у неё уже голова шла кругом. — Что это за спектакль ты здесь устроила?! Между тем, пока они спорили, открывать или не открывать, Света не смогла достучаться до Мориссы и подошла к двери напротив… Робко, один только раз — кратко звякнула в квартиру своей школьной подружки. И повисла долгая, гнетущая тишина… — Нет, ты этого не сделаешь! — молила глазами Чернова свою соседку, поднимаясь с колен и крепко вцепившись в её запястье. — Не открывай! — А тебе не кажется, что ты не имеешь права мне указывать, малолетка? — вспомнила о возрасте Черновой Петлицкая, всё более заводясь. Как же её бесила эта… эта мужланка! Бесил её необычайно низкий, ровной рекой журчащий тембр голоса, её умные и живые, с лукавинкой, выразительные глаза в тёмных от природы ресницах, её прямой, с небольшой горбинкой, благородный выступ носа, её подвижные, хорошо очерченные губы и гармонично сочетающийся с остальными деталями тяжеловатый, но довольно костистый подбородок. На первый взгляд всё было идеально, но… Долгие, пронзительные и словно вытрясающие душу взгляды Черновой совершенно сбивали девушку с толку, отталкивая своей прямотой и настойчивостью. Яна никогда не понимала, как на эти взгляды реагировать, и обычно отвечала насмешливостью и уколами вспыльчивости. Теперь же она наблюдала в этом взгляде подавленность, а в голосе страх и унижение. В эти минуты Яна имела полную власть над Черновой, и это было приятно… безумно приятно осознавать. Пьянящим бальзамом удовольствия наполнялась её душа, но она прекрасно знала — расслабляться нельзя. Даже теперь, в этом состоянии, от Черновой исходила опасность. Она была непредсказуемой. Она была сильнее и моложе... Сколько ей лет? Двадцать один или уже двадцать два? Яна решила, что спросит у неё при случае, а сейчас её больше беспокоила Света. Она с трудом и некоторой брезгливостью выдернула руку из сильных пальцев соседки и потёрла покрасневшее запястье. «Так и до синяков недалеко…» — проворчала она про себя, а вслух заметила: — А может, Свете действительно помощь нужна, а мы тут с тобой спорим! Лёгкой тенью скользнула по лицу Черновой надежда, когда она, скромно отведя в сторону свой покорный взгляд, приглушённо-ласковым тоном проворковала: — Мне тоже нужна твоя помощь, Ян… Потом я обязательно всё объясню. Размеренно, будто соображая что-то, Яна сверлила глазами шатенку, а потом вдруг деловито сказала: — Так, давай: шустро в мою спальню, и шлёпанцы свои захвати. И чтобы сидела тихо, понятно? С благодарным огоньком во взоре и с сияющей улыбкой на устах Чернова подлетела к ней и — Янита не успела даже пискнуть — обняла за плечи и быстро чмокнула в щёку. — Ты мой ангел, моё сокровище, — нежно шепнула она и, пятясь в направлении спальни, один за одним посылала воздушные поцелуи своей соседке. Когда её шаги стихли за стеной, Петлицкая открыла дверь Рыбкиной. После непродолжительных приветствий Света упала на грудь Яниты, рыдая: — Представляешь, она не хочет открывать мне дверь! — жаловалась девушка. — Яниша, что же мне делать? Можно, я у тебя пока побуду, потом ещё попробую достучаться до неё… Петлицкая замялась, виновато прикусив губу. Она погладила Свету по волосам, по руке, подбирая возможные варианты лжи. А лгать она не любила. — Тут такое дело, Свет… Я не одна. — Не одна? — Света уставилась на подругу, часто-часто хлопая влажными от слёз ресницами и пытаясь переварить услышанное. С подозрением она бросала взоры в видимую часть гостиной, будто что-то там высматривая. Вдруг глаза её сузились, голос обиженно звякнул: — Так Морис у тебя? — Ну что ты, Свет… Ко мне Юрка вернулся. Мы помирились и уже спать легли. Если он проснётся, будет недоволен, понимаешь? — Ой, да? Прости-прости, Яниша. Я ведь не знала... — Немного успокоившись, она повертела влажный зонтик в руках и вновь обратилась к подружке, переступая с ноги на ногу: — А ты случайно не в курсе, где бывает твоя соседка в такое время? — Я же не слежу за ней, Свет, — слегка покраснев, фыркнула Янита. — Может, у неё новая любовь? Да мало ли... — Ладно, пойду я… — обречённо пробормотала Рыбкина, хватаясь за ручку двери. Петлицкая погладила девушку по острому плечу в немного намокшем от дождя плаще, потрепала завязку от капюшона выглядывающей изнутри объёмной худи. — Вот и правильно: иди домой, Свет. Если не открывает, не нужно стоять у двери. С таким подходом тебя никто ценить не будет, понимаешь? Горько усмехнувшись, Рыбкина возвысила голос, отчего он приобрёл немного дребезжащие, плаксиво-обречённые интонации: — Да всё я понимаю, Ян, но это ты у нас можешь ничего не делать, а вокруг тебя толпы будут виться, а мне своё приходится зубами выгрызать, понимаешь?! Петлицкая и не думала ей возражать, но в отличие от Светы она знала ту — другую сторону медали, когда излишне назойливое внимание напрягало, — и приходилось расставлять границы и следить за тем, чтобы они не были нарушены… После того как закрыла за Рыбкиной дверь, девушка отправилась в свою спальню, куда пришлось спрятать Чернову, — да так и остановилась в проёме, слегка опешив. Та лежала поперёк на её заправленной кровати, на спине, заложив руки за голову и прикрыв веки. На губах Черновой блуждала довольная, сладостная улыбка. Она была в своей элегантной, выглаженной одежде мужского кроя, и глядя издали на неё, на её небольшую грудь, Яна подумала — ну парень и парень. Изо всех сил стараясь не цепляться за эту мысль, девушка приблизилась к ней и встала напротив. Больно ущипнув соседку под коленкой (отчего той пришлось принять сидячее положение), Петлицкая фыркнула: — Что-то тебя слишком много сегодня в моей жизни, не находишь? — Привыкай, детка, это только начало… — Это ты о чём, Чернова? — О нас… — пацанка попыталась ухватить соблазнительную девушку, с которой впервые осталась наедине, за руку, и привлечь в кровать, на краю которой она продолжала сидеть, но Янита, предвидя подобное развитие событий, проворно отскочила, однако пальцы Черновой уже схватили край её халатика и потянули на себя…