The Fallen Angel

      «И в результате… я снова остаюсь одна», — с тоской подумала девушка, уже не обращая такового внимания на детей, окруживших и дергающих ее со всех сторон. Близнецы снова жаловались друг на друга, годовалая девчонка издавала странные вопли, в которых, к удивлению, разбирались лишь двое ее младших, а Вероника… просто по привычке бурчит, просит их отойти и дать ей хотя бы разуться. А то накинулись с самого порога, от чего девушка так и оставалась стоять в узком проеме с видом, что еще немного и просто упадет.       — Да-да, какие вы молодцы… — тихо и просто жуть как устало ответила девушка, бледно улыбнувшись.       — Ник, а у тебя теперь каникулы? — спросил, судя по всему, Кирилл. Морозова сама не понимала, как их только различала, учитывая то, что мать этих двоих постоянно путала.       — И ты будешь больше играть с нами? — тише спросил уже точно Тема, ведь он вел себя в разы скромнее брата.       В то время, как один вел себя подобно неугомонному лидеру, второй следовал всюду попятам и только повторял за ним. А маленькая Соф, в свою очередь, стала чуть ли не центром их внимания. На удивление, в хорошем смысле. Дети подбирали за ней игрушки, которые она намеренно бросала как можно дальше, играли и даже шутливо дрались, к кому на руки она пойдет. В общем, ее младшая сестра пользовалась репутацией у мальчиков.       «Чувствую, совсем скоро тут вырастет еще одна девчонка с яйцами и двумя приспешниками в лице неугомонных близнецов…» — Вероника усмехнулась от одной лишь мысли, подняв сестру на руки, что, надо признать, весила уже прилично. На вскидку, как полный пакет продуктов. Только более компактный, мягкий, волосатый и щекастый. Настолько щекастый, что губы и нос казались просто невероятно маленькими, а серо-голубые глаза — огромными… прямо как две пуговки.       — Да мне, так-то, больше некуда деваться… — тихо и как-то даже отрешенно отвечает Вероника, понимая, что впереди ее ждет, наверное, самый ужасный учебный год в ее жизни. Хотелось вернуться в детство, когда она жила в детском доме, дралась с хулиганами и подвергалась избиениям в ответ. Травля в школе, травля за ее пределами… но все это становится чем-то неважным, когда Морозова думала о своих друзьях и считала то время самым лучшим в ее жизни. Хотя бы просто от того, что тогда они были постоянно рядом. А что же сейчас?..       Сережа уехал в Москву, чтобы сдать вступительный экзамен в МГУ. Олег, словно бы последовав его примеру, поехал вчера на поезде тем же маршрутом досдавать какие-то документы в институт. То бишь, оба человека, которых она считала своей семьей и отдушиной, в конце лета уедут, в лучшем случае, лет на пять. И хотя изначально она думала о том, чтобы после одиннадцатого поехать к ним, Вероника, прекрасно зная о том, что постоянно выбивать отличные оценки и полагаться на одну стипендию просто не сможет, довольно быстро отказалась от этой затеи. А стоит ли полагаться на родителей в этом вопросе?..       «Будто на них вообще можно в чем-либо положиться», — закатив глаза, подумала девушка и раздраженно выдохнула, понимая, что это просто нереально. Самый оптимальный для нее вариант — это получить среднее специальное образование. Бюджетных мест гораздо больше, в случае чего — стоимость меньше, и, соответственно, проблем с учебой возникнуть тоже не должно. Звучит идеально, ей это подходит.       — Верон, ты уже пришла? — слышится усталый, несколько запыхавшийся голос матери.       — Нет, уже ушла, — тихо бормочет девушка, что, разумеется, смогли расслышать только младшие. — Да, мам! А ты что-то хотела?       — Да, у меня к тебе серьезный разговор… — начало, стоит признать, было уже страшное. Морозова просит детей дождаться в комнате, а сама же тихонько проходит в сторону кухни, где ее мама пила чай. Даже непривычно было от такой картины, если честно. Особенно учитывая то, как она отрывалась поначалу со своим любовником-насильником и, плюсом ко всему, другом детства, что ну никак не укладывалось в голове Вероники.       — Тема? — сразу же спросила дочь.       — Твое будущее, — от настолько серьезного тона матери последняя аж съежилась.       — Его нет, — отвечает с сарказмом и подпирает щеку рукой, скучающе посмотрев на женщину, что снова решила почитать нотации, вспомнив о том, что у нее есть почти совершеннолетняя дочь. Ну, если быть точнее, то до ее дня рождения осталось… чуть меньше пяти месяцев? В районе четырех? Веронике было лень отсчитывать по дням.       — Я серьезно, — Морозова жмет плечами, как бы безмолвно говоря: «Я тоже». — Скоро ты станешь уже совсем взрослой.       — Мамуль, можно ближе к делу? Я понимаю, ты в курсе, что мне больше не надо ходить в школу, как и в принципе куда-либо, но… время не резиновое. И есть еще целая уйма вещей, которыми я хотела бы сейчас заняться. Одна из них — обучение твоих детей. Должен же хоть кто-то в этом доме заботиться о них? — с жирным намеком на то, что женщина перед ней ни капли сама с этим не справляется, Вероника скрещивает руки за столом, ни в какую не желая говорить с ней. В особенности по поводу собственного будущего, которое ее точно никак не касается.       — Ты знаешь, что обеспечивать всех очень тяжело…       — И это все равно не твоя забота, — учитывая то, что они живут на деньги ее любовника-насильника и алименты, выплачиваемые папой каждый месяц. И то, большая их часть уходит на кредиты ее нового возлюбленного. — Дальше?       — Ты так и будешь огрызаться? Да когда это уже закончится?! — Морозова виновато опускает взгляд, понимая, что, скорее всего, переборщила.       — Прости, настроение не очень, — тише извинилась девушка. — Лучшие друзья в Москву скоро переедут и… в общем, я немного за них волнуюсь, — и за то, смогут ли они поддерживать дальше связь, учитывая то, что скоро у каждого начнется своя личная жизнь. И времени друг на друга уже просто будет элементарно не хватать.       — Знаешь ли, твое настроение — не повод срываться на других. Но… мне очень жаль, — сама себе противоречит, от чего Вероника едва сдерживалась, чтобы снова не ответить какой-нибудь колкостью. — Это ведь те ребята, с которыми ты дружила еще с детского дома?       — Да, те самые, которых ты зовешь моими «запасными вариантами», сравнивая меня с собой и думая, что я такой же… — хотелось сказать «ебучий инкубатор», но Морозова замолчала, понимая, что если она себе это позволит, то надежды на нормальный разговор уже просто не останется. — Человек.       — Ты же что-то другое хотела сейчас ляпнуть, да? — с нервной улыбкой и кулаком наготове спросила женщина, что прямо сейчас, казалось, на полном серьезе хотела ее ударить.       — Нет-нет, просто задумалась, — раскрыв ладони перед собой в жесте «сдаюсь», тут же ответила ее дочь, все же сумев тем самым выкрутиться. Иначе же скандала было бы не избежать…       — Ну-ну. В общем, у нас туго с финансами и после твоего совершеннолетия… ты ведь понимаешь, что мой бывший не станет платить за тебя алименты. Поэтому речь сейчас пойдет о твоем поступлении, — сначала Вероника ожидала уже услышать что-то про подработку во время учебы, но когда зашла речь все-таки о поступлении, она смогла облегченно выдохнуть.       — А, если ты об этом… я постараюсь поступить куда-нибудь поступить на бюджет. Это… так сказать, приоритет. Я понимаю, что материальной поддержки от вас можно не ждать, — спокойно ответила Морозова и чуть улыбнулась. — Не переживай. Я в любом случае подумывала о каком-нибудь колледже.       — Колледж? Нет, даже думать забудь! — тут же возмутилась ее мать, на что девушка вжалась в стул, не понимая, что же ее так разозлило. — Ты обязана получить высшее образование.       — Мам, ты сама недавно распиналась про то, что у нашей семьи нет денег… — раздраженно ответила Вероника. — Так какое еще высшее образование?       — В восемнадцать лет… я хочу, чтобы ты покинула наш дом, — прямо ответила беременная женщина, на что девушка даже сейчас просто не знала, что должна была ответить. Одна фраза буквально переворошила внутри все. Разрушила. Оставила лишь страх и судорожные попытки быстрее что-нибудь придумать, но в голову лезло абсолютно все: от того, чтобы прямо сейчас встать на колени и молить, чтобы ей дали время хотя бы до выпуска из школы, до попыток как-либо вразумить ее и узнать, что же она такого натворила. — И если у тебя не будет высшего образования… ты перестанешь для меня существовать, как дочь, Вероника.       — Да что я тебе сделала-то?.. — слетел с ее губ вопрос, когда девушка нервно засмеялась. — Мам, ты ведь шутишь? Если нам так срочно нужны деньги… я ведь могу и просто подрабатывать начать. Это вовсе не помешает мне следить за детьми, — Вероника встала из-за стола, положив свои руки ей на плечи. — Ты же знаешь, я очень люблю нашу семью. Для тебя… я же буквально делала все. Ты бы никогда так не поступила, правда же? — в вопросе все так же читались отголоски надежды, но сама девушка буквально находилась на грани. В ее глазах безумие смешалось с собственными страхами. Руки сильнее сжимают плечи женщины, и сама она чувствует, как, кажется, начинает терять контроль…       — Ты можешь зарабатывать семьдесят тысяч в месяц и учиться? — холодно спросила ее мать, даже не посмотрев на девушку.       — Ну… если поступать на заочно, то вполне себе… — только самой Морозовой даже прикинуть нечто подобное было жуть как страшно. Сможет ли она попасть на бюджет заочно, работать семь дней в неделю и каким-то образом закончить университет? Точно нет, да тут же и говорить не о чем! Если она будет пахать по двенадцать часов, то когда вообще тогда учиться? А дети? А домашние дела? Она ведь человек, а не какой-то робот!       — Не обманывай себя, Верон. Ничего у тебя не выйдет. Потому я и прошу тебя покинуть дом уже сейчас. Задумайся о том, как и куда пойдешь после совершеннолетия, — равнодушный голос матери пугает ее лишь сильнее.       — Но почему? Ты и от остальных планируешь избавиться? Поиграешь в семью, а потом бросишь в восемнадцать лет?! Да какого черта?! — девушка перешла на крик. — Зачем ты вообще меня забрала?! Для чего? Почему… ты говорила, что любишь…       — Я с самого начала не хотела тебя забирать, — тихо отвечает женщина. — Ведь именно ты разрушила мне жизнь. Из-за тебя я потеряла дом. По твоей же вине не смогла никуда поступить. Надо мной все смеялись, мне никто не помогал, — тусклый взгляд, обращенный к старшей дочери, буквально пробирал ее до костей. — Я помню… когда ты родилась, Алекс отвернулся от меня. Все отвернулись. Вероника, для меня ты всегда была подобна разве что кошмару. Ты ненавидела меня, но даже представить себе не можешь, через что пришлось пройти мне, — с каждым словом девушке становилось все больнее.       — Прошу… мама, не надо… — и она все же склоняется на колени перед ней, беременной женщиной, все так же сидевшей за кухонным столом, что не повела и бровью, когда Вероника буквально чуть ли не молила ее передумать.       — Я тоже просила. «Не надо»… «Хватит», — грустная улыбка сама собой возникла на ее лице. — Думаешь, меня кто-то послушал? Хоть кто-нибудь… — женщина гладит ее по голове. Утешающе, будто вовсе не пытается сама разрушить жизнь ребенку и во всем виноваты только гребаные обстоятельства. — Даже тогда. Знаешь, сколько я молила его не идти за тобой? Но что же? С ним мне снова пришлось пройти через эти страдания. Один взгляд на тебя пробуждает во мне те воспоминания. Верон… своим существованием ты приносишь мне боль, — девушка повторяет тихо одну и ту же фразу. Молит о прощении, говорит, что будет всегда помогать и во всем слушаться… — Я бы никогда не поступила так с ребятами, даже не подумай. Ведь… в отличии от тебя, их я хотела. Действительно хотела, — признается ее мать, убирая руку. — От тебя был хоть какой-то долг, когда Крылов платил мне за твое содержание. Я признаю. И если ты действительно хочешь помочь… правда хочешь, чтобы мы остались семьей… я хочу, чтобы ты покинула нас как можно скорее и получила высшее образование.