
Метки
Драма
Повседневность
Психология
AU
Hurt/Comfort
Ангст
Нецензурная лексика
Частичный ООС
Неторопливое повествование
Обоснованный ООС
Элементы романтики
Постканон
Согласование с каноном
Элементы ангста
Второстепенные оригинальные персонажи
Насилие
Упоминания насилия
Fix-it
Воспоминания
Прошлое
Разговоры
Депрессия
Психологические травмы
Упоминания курения
Кода
Элементы гета
Aged up
Путешествия
Панические атаки
Нервный срыв
Потеря памяти
Намеки на секс
Второй шанс
Элементы мистики
Психоз
Ventfic
Аффект
Описание
АУ, где Бёрст происходит в той же вселенной, что и Металл, но на несколько лет позже.
А всё началось с неподтверждённого слуха, который не взбудоражил, но определённо зацепил. Глупо было бы отказываться от хоть какого-то подобия разминки, верно? Вот и Тсуна допустила подобную мысль, не особо задумываясь над тем, что после полученной травмы едва-едва держалась на ногах, и жизнь стремительно скатилась в сплошной мрак...
Мрак, решивший о себе напомнить - иронично, но явно некстати.
Примечания
кому нужен канон пусть аниме смотрят мы тут ради вайба (с) Эва
достаточно хэдканонов, домыслов и теорий, но с базой на оригинальных скетчах и тех редких ЛОРных прояснений от Такафуми.
вся движуха тут (https://t.me/tribius_art) и немного тут (https://vk.com/tribius_shitpost). и https://vk.com/mfbeyblade как небольшой бонус для руфд мфб
в работе есть элементы фэнтези, но такой метки я не нашла. всё происходит в пост-каноне МФБ. обновы - по возможности, раз в месяц.
если вам понравилось - дайте об этом знать, пожалуйста. лайком, отзывом или добавлением в сборник - как хотите. но хоть каким-то откликом.
Посвящение
Magic Star, Эва и Renna Vortex... и тем людям из закрытки, кому не плевать на эту работу, живу на фидбэке, спасибо огромное
Запись #25
16 декабря 2021, 09:49
Игнорировать стреляющее чувство в спине и ориентироваться, по факту, вслепую — Рьюга сжала зубы, ощупывая крошечный, поросший мхом выступ, и чертыхнулась, когда из-за треклятой зелени пальцы соскользнули, и попытка сделать слабый рывок вверх чуть не закончилась очередным полётом. Однако сейчас вряд ли уже отделается парой синяков — высота была внушительной даже для неё, и падение… Точно сломает себе что-то. В лучшем случае. В худшем — разобьётся. Рьюга прищурилась и сглотнула, медленно запрокидывая голову, чтобы хотя бы попытать удачу разглядеть, много ли ещё осталось. И — нет, что не могло не радовать, но, с другой стороны, по ощущениям, это медленное, пыточное вытягивание всех конечность продолжалось целую вечность, и с каждым малюсеньким продвижением вверх не то что шевелиться — держаться становилось сложнее. Пальцы отнялись ещё на середине, и сейчас добраться до конечной точки стало делом принципа — а вот, из вредности и тупого упрямства, потому что отступать на такой высоте уже не дело.
Рьюга втянула голову в плечи от порыва ветра. Несильного, но в данный конкретный момент казалось, что её этим слабым ветерочком просто сдует; дрожала от напряжения всем телом, и даже дышать становилось трудно, потому что это стреляющее чувство от спины растянулось по всему торсу, постепенно достав и до груди. Стоило бы, наверное, и на Джингу глянуть — вроде слышала его сопение и, наоборот, не слышала ругани и хруста веток, так что, кажись, всё ещё не сорвался, — но крутить головой казалось слишком нереализуемой задачей. Только карабкаться вверх и игнорировать тот факт, что перед глазами всё начинало плыть, сливаясь в одно большое, неясное, серо-коричневое пятно.
Очень больно.
Слишком сильно.
Нестерпимо.
Рьюга прищурилась, прикусывая губу, и снова попыталась нащупать этот мелкий выступ. Сдерёт мох, зацепится, подтянется и продолжит в том же темпе, в каком и начала — и всё, простая же задача. И мрачно посмялась, пытаясь проморгаться: смесь пота, стекавшего по лицу, пыли и песка вот ни разу ситуации не помогали. В теории, могла бы о плечо попытаться протереть — насколько достанет, — но Рьюга сильно сомневалась, что в нынешнем положении сможет подобным образом извернуться, не сорвавшись при этом. Так что перетерпит.
Сплюнула и полезла дальше, стараясь поставить подёргивающуюся ногу в более или менее устойчивое положение. Осталось не так много — всего несколько полноценных рывков, — но… Но. Без продолжения: Рьюга поморщилась и, резко выдохнув, подтянулась, перемещая ногу выше. И действовала быстрее, чем успела подумать: рывок вверх в мнимой надежде выхватить хоть что-то, не ощупав перед этим возможные варианты — ухватиться-то ухватилась, однако острое ребро какого-то торчащего камня всё равно поцарапало ладонь. И, судя по всему, достаточно сильно, однако сейчас на это было плевать примерно с той же высоты, на какой Рьюга и находилось.
И действительно сплюнула — ещё раз, — слизав с губ песок и грязь.
Потом с рукой разберётся. Сейчас, главное, чтобы кровь цепляться не мешала.
Ладонь щипало. Сильно. И напрягать кисть руки теперь стало ещё сложнее.
Скрипя сердцем, пришлось хвататься по-другому, отчего Рьюге показалось, что поцарапанной ладонью ничего не кончится, и пальцы она тоже успешно переломает. Не то чтобы это было большой проблемой в общем плане, но спускаться же как-то придётся… Она прищурилась и выдохнула, пытаясь совладать с сильным ощущением того, что сосёт под ложечкой. Вот уж чего не хватало для полноты картины.
Вся эта затея, в целом, была неплохим испытанием на выносливость, но неплохо было бы всё же упомянуть, что если они его не пройдут — они, скорее всего, просто умрут. Круто, на самом деле, и в другой ситуации Рьюга бы даже рассмеялась с такого, но не тогда, когда напрямую в этом участвует.
Сломанных веток всё ещё не слышно. Джинга всё ещё держится.
Им условие поставили: пройти это вместе, не забывая про взаимопомощь. И вот сейчас действительно стало интересно: а как вообще? Как вообще Хиотсукеру представляет себе взаимопомощь в обстановке, где и одной-то повезёт не сорваться, а контролировать ещё кого-то… Рьюга чертыхнулась, карабкаясь вверх уже на чистом, искреннем упрямстве: осталось не так много, ещё совсем чуть-то, и если не будет растекаться на мысли — преодолеет это расстояние за несколько минут.
Сколько они вообще так ползут? Час? Больше? Меньше?
Ей такое сравнение решительно не нравилось, но ничего другого не оставалось: действительно, как будто целая вечность прошла. Век они пытались понять, как вообще скооперироваться, и вот — пресловутую вечность карабкались по крутой скале. И даже по теням не определить, сколько прошло — тут надо именно положение солнца отследить. Рьюга зажмурилась, понимая, что началась гонка со временем: или она преодолеет оставшиеся несколько метров, или просто упадёт — третьего не дано, ноги била крупная дрожь, а руки — особенно пальцы — начинала сводить судорога.
Осталось не так много.
Она бывала в ситуация и куда хуже этой.
Какая позорная смерть: сорваться со скалы и напороться брюхом на острые ветки. Истечь кровью или быть расклёванной птицами. И сжигать на костре такое тело было бы позором, о каких достойных про́водах могла идти речь, если этот бой даже не бой как токовой, потому что ну с кем они сейчас сражались? С силами природы? Рьюга помнила ту легенду про глупого царя, что возомнил себя могущественнее природных сил и самих Богов, и его войско, что пыталось победить океан, он же и поглотил.
Костёр.
Проводы.
Рьюга с силой ухватилась за край и резко подалась вверх. Стукнулась подбородком, но боль в спине более или менее, но привела в чувства, не дав обессиленно упасть сразу. Голова шла кругом от всего этого, однако… Однако что? Снова стоял запах дыма, только сейчас — с отдалённым, слабым пониманием того, что это вообще за костёр такой. Она с трудом приподнялась на локтях и проползла вперёд, подтягивая ноги — и всё, на этом силы закончились окончательно. Распластаться на земле мёртвой лягушкой не дала одна единственная мысль: Джинга.
Залезет или нет?
Пришлось вставать, ругаясь сквозь сжатые зубы. Тело едва слушалось, руки почти не сгибались, а пальцы наоборот застыли в поджатом положении, и неприличных усилий стоило их выпрямить; на полусогнутых ногах, почти хромая, Рьюга подошла к краю и осторожно глянула вниз, опасаясь, что даже одного неловкого движения будет достаточно, чтобы полететь вниз. Не стоило подходить так близко, да, но по-другому рассмотреть происходящее она не могла.
Джинга замер, не доползя каки-то полметра, судорожно вдыхал и сопел. Но больше всего напрягали его руки, потому что слишком сильной казалась дрожь и слишком слабой — хватка. Рьюга цыкнула, встала в более устойчивую стойку и протянула руку, негромко присвистнув, привлекая его внимание; если у неё, в теории, пережить падение шанс был, то этого же действительно размотает по веткам.
Джинга вцепился в её руку с такой силой, что на мгновение возникло опасение: сейчас оба полетят вниз. Однако — нет, Рьюга сделала несколько шагов спиной вперёд, затаскивая его на твёрдую землю, и поняла, что сама же заваливается, стоило его отпустить.
Распластались на земле. Оба.
Наконец-то.
Рьюга вытянулась на земле, смотря в небо. И правда: прошло не так уж и много времени, солнце не особо сильно двинулось с того момента, как они начали подниматься. Медленно плывущие серые облака чем-то напоминали дым, и её снова отбросило к этому непонятному костру.
Если костёр — проводы, то кого тогда на нём жгли? Возможно, кого-то важного — если уж она там присутствовала, то ей, скорее всего, было не плевать. И оттого становилось ещё труднее понять, что это был за человек. И почему не всё равно. В груди неприятно заныло, но Рьюга связала это с общим состоянием: одним болевым раздражителем больше, одним меньше — сейчас вот вообще без разницы, даже не заметит, если что-то изменится.
Она осторожно вытянула руку, рассматривая порезанную ладонь, и цыкнула: правая рука, чёрт её. Сжала кулак и растёрла пальцем образовавшуюся корку. Промыть надо было, и перемотать. Хоть чем-то. Хоть как-то. Но не сейчас.
— Мы это сделали!.. — простонал Джинга. Рьюга едва разобрала, что он там в землю бубнил.
— Мы?
— Ну, да, — голос звучал бодро, а вот сам Хагане едва шевелился. И это даже веселило. — Мы. Как команда.
— Какая команда?.. — поморщилась Рьюга. — Ты бы наебнулся просто.
— Ну, а ты не дала этому случится. Командная работа.
Она только сипло выдохнула: лучше бы и дальше молчал.
Надо было что-то делать, потому что ясно, как день: расслабится ещё немного — и не встанет ближайшие несколько дней, отрубившись прямо здесь. И даже раздражение — если не гнев — Хиотсукеру не особо пугали. Плевать-плевать-плевать, на всё плевать: и на неё, и на треклятый костёр, о котором будет рассуждать и пытаться задумываться позже, сильно позже… Рьюга запрокинула голову: куда они хоть залезли?
Поляна. Просто поляна. Даже растительности какой-то удивительной не было, просто сухая трава и пара кустов. И камни — много камней, отдалённо напоминающих ступенчатый подъём. Однако вели они в никуда. Ни построек каких-либо, ни аккуратных башенок из мелких камушков — как захоронений или чего-то похожего. Буквально ничего такого, ради чего вообще можно было бы рисковать.
Короткая вспышка сухой ярости даже помогла встать на ноги: Рьюге надо было убедиться, что конкретно сейчас она ошиблась, и нечто стоящее всё же присутствовало, просто она это пока не увидела. Не заметила — может, оно в кустах? За кустами? В расщелинах в самих камнях и под ними? В сухой траве?
Абсолютно ничего.
Она с силой пнула ближайший валун, в то же мгновение пожалев об этом своём действии, неловко попятившись на сгибающихся ногах; дрожь только усилилась, а тупая, зыбкая боль стекла и в колени, и в ступни, отчего выпрямиться теперь казалось чем-то нереализуемым. В чём вообще был смысл этого всего, если в итоге они просто залезли ради… ради ничего.
— Ведьма, — в сердцах процедила Рьюга, глубоко вдыхая. Хоть как-то, но совладать и с эмоциями, и с ощущениями в теле надо было, иначе будет ещё хуже. — Старая, блять, ведьма.
— Ты чего? — Джинга приподнялся на локтях и попытался встать. С первой попытки не получилось, со второй тоже. На третью плюнул и подполз на четвереньках.
— Ничего, — Рьюга мрачно хмыкнула и прислушалась к тихому журчанию воды. — Здесь нет ягод, какой-то растительности, ничего важного. Отсюда и вопрос: в чём был смысл?
Хагане поджал губы и слабо пожал плечами.
— Командная работа?
— Это основной повод? — Рьюга вскинула бровь, недоверчиво прищурившись. — Разве?
— Я не знаю, — Джинга покачал головой. — Мало ли, что ей в голову взбредёт… Как испытание на выносливость — вполне сойдёт? Как думаешь?
— Если так рассуждать, то да, — согласилась она, снова сплёвывая.
— И мы это сделали! — повторил Хагане, неловко вскакивая. — Осталось понять, как спуститься, и можно считать, что мы — молодцы.
— Легко спуститься, — фыркнула Рьюга, указывая на камни. — За ними спуск должен быть.
— Если он там есть, так почему…
— Потому что ты сам сказал: испытание на выносливость и командная работа, — она криво улыбнулась, потирая переносицу. — Я не знаю, но ты слышал, что она сказала.
— Ну, это да, — согласился Джинга и вскинулся: — Однако как тогда докажем, что действительно поднимались так, как она сказала это сделать?
Рьюга скептически вскинула бровь: он весь чумазый, она, собственно, тоже. И оба едва шевелятся.
Действительно, как они докажут, что именно что карабкались, а не схитрили и пошли по лёгкому пути.
— Ты ей хоть раз врал?
— Нет?..
— И я нет, — она пожала плечами. — Ну вот?
— Всё так просто? — Джинга неловко хмыкнул. — Правда?
— Правда. В каком-то смысле, проверка на вшивость. Вкупе со всем остальным.
Так действительно воспринимать происходящее оказалось немного легче. Ну, да, карабкались чёрти куда ради ничего — но сделали, как было сказано, не схитрили и даже эта пресловутая командная работа в какой-то момент мелькнула. Может быть, цель у этого и была.
Цель.
Но не смысл.
Рьюга тяжело вздохнула, собираясь с силами, чтобы встать на ноги. Если тут действительно есть вода — хоть родник, хоть лужа какая-нибудь — то хотя бы умоется и царапину промоет.
— Давно так не ползал, — протянул Джинга, снова растягиваясь на земле. — Очень давно.
— Встряхнёшься, — сухо ответила Рьюга, однако в каком-то смысле его мысль разделяла: нет, определённо, были моменты куда хуже, тяжелее и опаснее, но конкретно в период за последние два года — или сколько она там на ногах — это действительно был первый подобный раз. Так что всё относительно, да.
— Разминка.
— Для человека, который чуть не сорвался, ты звучишь очень уж оптимистично.
— Ну не сорвался же? — хмыкнул он и добавил вполголоса, но Рьюга всё равно услышала: — Благодаря кое-кому.
— Не хочу, чтобы ты умер так рано. И так глупо, — она глянула на него из-за плеча. — Ты достоен лучшей смерти.
— Спасибо?.. — Джинга сдавленно посмеялся. — Это сейчас комплимент был или?..
— Констатация факта, — Рьюга пожала плечами. — Раньше со скал сбрасывали — или сбрасывались сами, от позора — дезертиров и предателей. Великие воины после смерти придавались огню, жалкие же — Земле, чтобы плотью искупить свой поступок.
— Это… это твоей родины обычаи?
Рьюга прикусила внутреннюю часть щеки: без малейшего понятия была, откуда это знала, но знала же? Получается, что да — обычаи.
— Наверное.
— Ты не знаешь?
— Не помню.
— Это было моим следующим вариантов… — Джинга хмыкнул. — То есть, ты считаешь меня достойным сожжения?
— Да.
— Тебе, кстати, рассказывали, что в средние века на кострах сжигали еретиков?
— Еретиков? — Рьюга определённо слышала это слово, но о его значении не задумывалась. Если их сжигали, то, получается, какая-то особая каста рыцарей?.. Или как там называли этих людей в доспехах. — Воины такие?
— Если я правильно помню, то церковный отступник.
— Церковь… — протянула она.
— Опять же, если я правильно помню, то раньше церковь имела очень сильное влияние на все сферы жизни, и поэтому несогласных и тому подобных было, как мне кажется, предостаточно… Это у Тсубасы, на самом деле, надо поспрашивать, она мне про всё это и объясняла.
— Церковь — это же то, во что в итоге превратилась религия, да? — Рьюга знала слово «теология», и очкарик ей даже пытался когда-то что-то рассказывать, но это было так давно, и ей было так всё равно, что кроме нескольких слов она особо ничего и не запомнила. Даже в их значениях терялась. — Раньше было несколько Богов, потом что-то случилось — и остался только один, имеющий разные проявления в зависимости от региона и народа… Так?
— А… э… — Джинга на выдохе рассмеялся. Очень нервно.
— Что?
— Н-ничего касательно тебя, — тут же вскинулся он, стоило Рьюге приподнять бровь. — Просто… Оно всё так сложно, что даже не отвечу внятно. Но… нет, немного не так… Ты ж «Библию» знаешь?
— Кого? — не поняла Рьюга.
— Книга такая.
— Нет?
— Погоди… Ты… когда жила… вот… тогда вот… и всё такое… христианство уже было? Какой век вообще?
— Джинга, — цыкнула Рьюга. — Давай на чистоту: нам не стоит это обсуждать по двум причинам. Во-первых, ты вряд ли внятно объяснишь, что, как и зачем. А во-вторых, я всё равно не пойму — мне это не интересно, и я не особо хочу слушать о том, что с верованием обстоит в ваше время. Облегчу тебе задачу, так сказать.
Хагане несколько раз моргнул и медленно кивнул.
— Спасибо… с чего мы вообще начали-то?..
— С еретиков.
— Так вот, я к тому, что в средние века сжигание на костре наоборот было чем-то… не особо почётным, как мне кажется.
— Ну… — Рьюга хмыкнула, — если с твоей точки зрения костёр — это смерть для недостойных, то ты сам только что обозвал себя таковым.
— А… Оу.
— Ага.
— Ты правда считаешь меня достойным сожжения?
— Ты это уже спросил, — Рьюга сипло выдохнула: ну да, за слова отвечать надо. — Это не комплимент, это констатация факта: да, считаю, что твоё тело после смерти можно сжечь.
— А, то есть не при жизни?.. — Джинга странно выдохнул. — Ну и отлично… я, честно говоря, уже испугаться успел, что заживо.
— При жизни тебя бы принесли в жертву Богине плодородия ради хорошего урожая и охоты, потому что ты сильный, молодой, красивый юноша, и твоя кровь наверняка бы пришлась ей по вкусу.
Хагане поджал губы, замерев на месте.
— Спасибо… — выдавил он после недолгого молчания.
— За что? — не поняла Рьюга.
— За то, что считаешь меня сильным, молодым, красивым юношей?.. — он нервно усмехнулся. — Мне нравится, что ты думаешь о моей смерти. Как достойный или полезный член… общины?.. Империи?.. Я не совсем помню, какой у вас был общественный строй.
— Не думаю? — она вскинула бровь. — Просто рассказываю, что бы с тобой могли сделать, живи мы в одно время.
— Ну мы и так?..
— Живи мы в моё время, — Рьюга вздохнула. — Это не комплименты и не похвала.
— Ладно, — Джинга прыснул и рассмеялся. — Это же только слова, да?
— В плане?
— Ты же не будешь меня потрошить ради жертвы Богам?
— Если бы хотела — уже бы это сделала? — Рьюга продемонстрировала нож. — Это очень хорошее место для подобного.
— Намёк понятен, — Хагане кашлянул в кулак. — Ты ладонь о камень распорола или… когда успела?
— О камень.
— Промыть надо и перевязать.
— Надо, — согласилась она, убирая нож обратно в ножны. — Вода вон, перевяжу как вернёмся.
— Да не как вернёмся, — Джинга тряхнул головой и, выдохнув, резко дёрнул край майки. Рьюга только поморщилась: треск рвущейся ткани ей никогда не нравился, а здесь — в полной тишине, — он звучал особенно громко. — Руку дай.
Рьюга опустилась на корты возле этой несчастной лужи и без особого энтузиазма поводила ладонью по воде. Вряд ли хоть какая-то польза от этого будет, но раз уж решила. Заодно набрала в ладони и плеснула в лицо — лучше уж так, чем никак вообще.
Джинга с какой-то непривычной для него резкостью схватил её за запястье и, дёрнув на себя, туго перетянул порез этим обрывком ткани.
— Это просто царапина, — напомнила Рьюга, раздражённо одёргивая руку.
— Да, но всё же, — он нахмурился. — Когда вернёмся, надо повязку сменить. И шрам, скорее всего, останется.
Рьюга скептически глянула на собственные руки.
— Удивил.
— Просто в таком месте лучше, чтобы побыстрее зажило. А то невозможно с подобным нормально что-либо делать.
— Удивил, — повторила она. — Сам же шрамы всё время трогаешь, что сейчас внезапно не так?
— Н… не трогаю я шрамы всё время, — Джинга неожиданно замялся и, кажется, слегка смутившись, отвёл взгляд. Рьюга только вскинула брови: о как. — Ну, то есть, да, но это другое.
Она прищурилась и оттянула вниз край горловины, демонстрируя ожог на груди. Тот самый, на который Джинга положил глаз.
— Другое? Потому что ожог?
— Да не в этом смысле! — вскинула он, став совсем красным. Рьюга криво усмехнулась, покачав головой. — Мне от крови дурно, вот.
— Так бы сразу и сказал. Как ты живёшь вообще?
— Нормально живу, — процедил Хагане. — Просто не любою смотреть на чужую кровь.
— И ты это говоришь спустя… два месяца?.. Или сколько мы тут.
— Вверяю тебе свои страхи и фобии, — он развёл руками. Рьюга дёрнула бровью и едва не закатила глаза: опять заладил про доверие. — Просто маленький секрет, ничего такого.
— Любишь шрамы, но при этом боишься крови, — подытожила Рьюга. — Неплохо устроился.
— Ну да, — согласился Джинга. — У тебя много шрамов, тебе легко говорить.
— Это ты сейчас о чём?
— Ни о чём, — он выдохнул и тяжело поднялся на ноги. — Просто говорю, что мне нравятся твои шрамы. Устрашающе выглядят.
Рьюга хмыкнула.
— Я знаю.
— Ладно, достаточно уже отдохнули, вроде бы, — Джинга встряхнулся. — Ну что, напарница, готова?
— Напарница?.. — она криво улыбнулась. — С чего вдруг?
— С того, что мы команда.
— Пошли, чудик, — Рьюга потёрла шею и неспешно направилась к спуску. — Карабкаться больше не придётся, но ноги побереги.
— Хорошо, — Хагане с энтузиазмом — насколько это вообще было возможно в их положении — направился за ней широким шагом. — Дальше… рыба?
— Ага, — она поморщилась: вот зачем напомнил? — И пальцы тоже побереги.
— Хорошо, — повторил он, прыснув от смеха. — Хорошая тренировка. Заодно можно научиться с ножом обращаться.
— Ей просто лениво это делать, а её дочки брезгуют. Вот и весь секрет.
Джинга тяжело вздохнул, но всё равно продолжал улыбаться.
Рьюга снова глянула в небо, снова зацепилась за облака.
Костёр.
Кого на нём сожгли.
Почему именно этот момент так намертво въелся в память. Это что-то важное? Что-то значимое?
Джинга взял её за запястье и настойчиво повёл за собой.
— Пойдём, иначе вернёмся уже к вечеру. А ты едва на ногах стоишь.
— Не проблема, — Рьюга тряхнула головой, пытаясь избавиться от этих мыслей новой вспышкой боли. Нарочно с силой наступила на ушибленную ногу и цыкнула: не особо помогло, но хотя бы так.
— Если тебя что-то беспокоит — ты всегда можешь поделиться этим. Если хочешь.
— Не хочу.
— Хорошо.
Рьюга выдохнула: его попытки растрясти на искренность — или чего он там хотел — раздражали, конечно, но отвлекали. Самый край её возможностей сейчас — позволить потрогать рога и макушку, на большее пока не наработал.
Раздражали, но отвлекали.
Она тяжело вздохнула и одёрнула руку.
Потом об этом всём подумает. Потом — когда силы будут.
Силы и, главное, желание.
***
То, что было с момента, когда она начала плыть, и до момента, как оказалась в кабинете, под кондиционером и со стаканом холодной воды рядом, Тсуна не особо запомнила. Вернее — проморгала, пока пыталась стоять на ногах и делать вид, что всё хорошо, с полностью плывущей перед глазами картинкой и заглушёнными, дёрганными голосами вокруг. Тот ещё аттракцион, поэтому вернейшей тактикой оказалось подпирать стенку так, чтобы волосы глаза зашторили: всё, нет её. Не вижу вас — не видно меня, всё предельно просто. А до кабинета под локоть вёл Ю. — Итак… — начала было Кристина с серьёзным видом, но Тсуна сложила ладонь на стол слишком резко и не рассчитав силу, отчего девушка подскочила на месте. — Ч-что-то не так? — Всё так, извиняюсь, — Отори не глядя сделала заметку в ежедневнике: корить себя за вот такие вот выкрутасы будет тогда, когда ясно соображать начнёт. Вот прям обязательно — даже подчеркнула, чтобы уж точно не проглядеть это в общем потоке записей. — Я просто хотела сказать, что весь этот официоз ни к чему, и уже обозначила: вы отдаёте документы, мы всё решаем. Остальное — лишь детали, которые в случае чего можно решить удалённо. Мне нужна рабочая почта или любые другие контакты для связи. Тред, стоявший возле кресла Кристины, кивнул и снова углубился в планшет. — Только и всего? — Кристина подпёрла голову рукой. — Вы проделали такой путь, в больном состоянии пришли — и только для того, чтобы забрать пачку бумажек? Правда? — Тут всегда были проблемы с логикой действий, — Тсуна пожала плечами. — Отмываем деньги. — Правда? — вопрос прозвучал от Треда. — Это шутка такая? — Да конечно шутка, — хмыкнула Отори. — Просто всё проще, чем может показаться. И деньги никто не отмывает. — Чудн… — Нам вообще за это не платят. — Я не понимаю, как себя вести, — выдохнула Кристина. — Отправили вас из-за вашего характера или по какой-то другой причине? — Потому что мы с мисс «Большой босс» давние подруги, и ей прямо-таки не терпится чем-то меня занять с того момента, как я в штаб вернулась, — Тсуна мрачно посмеялась и встряхнулась: ну да, проблемы с соблюдением субординации у неё были и до президентства Хикару, так что это не панибратство, а традиция и устоявшаяся форма общения. — Ну или я просто пытаюсь не быть для вас очень страшной тётей и веду себя как Стив Бушеми. — Как кто? — Кристина вскинула бровь, а Тред неловко кашлянул в кулак: — Вы выглядите и чувствуетесь как страшная женщина и без подобного. — Так, — Тсуна поджала губы. — Работа, дети, работа. Я забираю документы, держу вас в курсе по рабочим контактам, а потом — на днях — захаживаю к вам, чтобы передать итоговое решение и с глазу на глаз перетереть кое о чём с некоторыми участниками вашего клуба, идёт? — Вашему профессионализму можно только позавидовать, — заметил Тред, и Тсуна, натянуто улыбнувшись, кивнула. — Идёт?.. — Кристина сдавленно усмехнулась. — Рада знакомству, Отори-сама. — Отори-сан, если уж на то пошло, а вообще в Испании общаются без суффиксов, так что обращайся как привыкла, а не, как тебе кажется, «вежливо», — на одном дыхании отчеканила Тсуна, мельком заглядывая в записи на последней странице ежедневника. — Можно просто по имени. — Т… Тсубаса? Просто Тсубаса? — Да, — она пожала плечами. — Вы как будто хотите уйти поскорее, — Тред прищурился. — Вам нужен рабочий адрес электронной почты или номер телефона? — Что укажете, — Тсуна пробежалась взглядом по тому, что выписывала, и усилий стоило не закатить глаза: какая же чушь. — Я хочу поскорее уйти только потому, что мне очень дурно, и как бы хочется избавить вас от лишних заморочек. Быстро решим это — вы быстрее вернётесь к своей работе, я — к своей, — и отлежится в номере, но этого вслух она говорить не стала. — Ничего личного. — Рада слышать, — Кристина вздохнула. — Так понимаю, на этом всё? — Да, но я уже сказала, что ещё вернусь. Совсем скоро, — всё ещё шатало, а до стены — хоть какой-то — пара метров в обе стороны, руки просто не дотягивались. — Так что не расслабляйтесь сильно, ещё увидимся. Ей правда хотелось свинтить поскорее, но так, чтобы пропустить этап нахождения на улице, и сразу переместиться из прохладного офиса в прохладный гостиничный номер. Видеть себя в зеркале же наоборот не особо хотелось — она подозревала, что именно там увидит, и поэтому… Поэтому проще жить в неведении. Ю с очень хмурым видом ждал за дверью. Несмотря на то, что ходили они парой, в кабинет его всё равно не пустили, сославшись на то, что указан всего один человек. Тсуна подозревала, что он это ещё припомнит, но не особо горела желанием раздумывать над тем, в каком виде его обида на такую ситуации прилетит Хикару. Поэтому только ободряюще — насколько смогла — похлопала его по плечу. — Я не злюсь, — заверил её Тендо, хотя она и не спрашивала. — Правда. — Как скажешь, — Тсуна пожала плечами. — Выскажешь потом Хикару. — Да не в этом дело, — насупился он. — Не бери в голову. — И не буду. Ю утвердительно покивал и снова взял её под локоть. — Спрашивать, как всё прошло, вообще стоит? Или как обычно? — «Как обычно» — понятие крайне растяжимое, так что конкретизируй. Как обычно последних лет это вообще не прийти, а тут справилась, вроде бы, и даже в одиночку почти. — Ну, поздравляю, — Ю криво посмеялся. — То есть моральная поддержка на расстоянии помогла, да? — Да, — Тсуна хмыкнула. Недлинный коридор, спуск по широкой лестнице, опять недлинный коридор — и вот, они снова на улице. Кабинеты располагались как раз-таки в этом отростке у квадрата. За этой условной стенкой располагался небольшой сад с беседкой, а дальше — лес. Ю особо рассматривать это всё не стал и сразу направился в сторону ворот, потащив Тсуну за собой. — Я вызвал машину, потому что при всей моей огромной любви к тебе, я до номера тебя не дотащу. Только если силком, за ногу и по земле. — Удобно, кстати, — она вроде и пыталась идти самостоятельно, однако ноги всё равно едва шевелились. А ещё ей показалось, что в одном из окон второго этажа этого каменного аппендикса что-то мелькнуло. Возможно, за ними наблюдают. Наблюдают. И эти тоже. Тсуна напрягла горло, чувствуя, что во рту собирается слюна. Ну нет, блевать будет не тут. И не в ближайшее время. Но голова всё равно казалась невероятно, неподъёмно тяжёлой, и пришлось мёртвой хваткой вцепиться в Ю, чтобы не завалиться вперёд. Перед глазами всё плыло настолько, что она перестала понимать, где верх, где низ и что вообще происходит. — Ещё раз такое провернёшь — Тсу, я клянусь, я тебе голову оторву, — прошипел Ю ей на ухо. — Просто запомни. — Запомню, — заверила его Тсуна, ориентируясь уже только наощупь. — Не хочу больше повторять, мне не нравится. — Ой, да неужели? — Тендо нервно хмыкнул. Ворота, кажется, они прошли. — На мизинцах поклянись. Помог сесть в машину. Сам сел рядом. Что-то наколдовал с ремнём. Объяснял маршрут, кажется, по той брошюре. И сильно сжал ей мизинец, встряхнув руку. — Клянусь, что съем тысячу игл, — протянула Отори и обессиленно уронила голову. Хотелось не столько спать, сколько просто принять горизонтальное положение и пролежать так следующие несколько часов — пока не отпустит. — Клянусь, что съем тысячу игл, если ещё хоть раз попробую запивать таблетки пивом и/или кофе. Доволен? — Более чем, — Ю, кажется, улыбнулся, и она почувствовала, что он сложил руку ей на макушку. — Тебе холодный компресс сейчас нужен. И отлежаться. — Я знаю, — согласилась Тсуна, стараясь держать глаза открытыми. — Напомни вечером, я тебе практику отмечу. — Утром напомню. Вечером ты не встанешь. — Главное напомни в любом случае. Под ложечкой сосало чудовищно, а ещё душно и тяжело — прекрасное сочетание, чтобы покататься на машине по не самой ровной дороге. Навевало воспоминания, конечно, но совсем не те, какие хотелось бы. И закрывать глаза Тсуна не хотела — не откроет же потом, да и отчётливее всё это всплывшее будет видеть. Оно ей надо? Нет. Но трясти начинало. На мгновение совсем возникла мысль: а если когда всё-таки доберётся до унитаза, чем рвать-то вообще будет? Белой пеной с кровавыми вкраплениями? Или той чёрной густой массой — кофе, чтоб его? Или вообще кровью? Кровь из носа пойдёт или нет? Скорее всего пойдёт, и Тсуне хотелось надеяться, что не тогда, когда она будет отлёживаться: оставлять на белых подушках бурые разводы — ну такое себе. И на месячные не сослаться: дислокация не та. «Позорище». Ну, да. Тут даже спорить бесполезно. Конкретно сейчас, в таком состоянии, Тсуна бы не пожелала оказаться даже Йами… Хотя спорно. Может, и пожалела. Если сильно раздражать будет. «Жестоко». Но справедливо. Тсуна поморщилась: заткнуть Йами сил особо не было. Но, с другой стороны, оно сейчас не так уж и часто подавало голос, так что пусть разговаривает, пока есть возможность. «Я запомню». — Запоминай, — шёпотом процедила Тсуна, пытаясь выпрямиться и глянуть в окно. Не то чтобы это оказалось хорошей затеей, потому что зрение в норму так и не пришло, и всё, что ей удалось разглядеть — плывущий синий с редкими пятнами зелени. Голова закружилась ещё сильнее. — Без резких движений, — напомнил Ю. — И знак хоть какой-то подай, если вдруг сознание терять начнёшь. До номера всё же дотащ… довести постараюсь. — Договорились. И Ю слово сдержал, потому что на подъезде к гостинице Тсуна окончательно перестала понимать, что и где находится. И тело почти не слушалось, отчего из машины она едва ли не вывалилась, юноша вовремя подхватил. На ноги поставить больше не пытался, просто перекинул её руку через плечо, и они медленно направились к лифту. Что он там сказал девушке на ресепшне, Тсуна не разобрала. Кажется, что-то про жару и алкоголь. А что? Вполне на правду смахивало — почти так и было. Лифт. Медленный. Ужасно медленный. С громкими дверями, скрежет которых резанул по ушам с такой силой, что Тсуну передёрнуло. Пыточная мелодия в кабине. Медленный подъём наверх. Путь до номера. Снять обувь. Ослабить пояс на платье. Кондиционер включил Ю, но даже приятная прохлада не помогла, и было ужасно душно — настолько, что возникло навязчивое желание начать драть на себе кожу. Но подушка была холодной, и Тсуна выпала из реальности, стоило прикрыть глаза. Резко, неуловимо. И так же подорвалась от неожиданности. Откуда-то силы появились на то, чтобы выпрямиться и сесть прямо, и даже голова внезапно не кружилась. Тсуну не тошнило, не трясло, ничего — она просто открыла глаза и села, судорожно пытаясь определить, сколько вообще прошло времени. По личным ощущениям — не больше пары-тройки секунд. А ведь на улице уже стемнело. Не накатывала паника, истерика или что-либо ещё, нет. Ничего. Просто сильно хотелось спать, и причину такого внезапного пробуждения Тсуна сама не понимала — просто проснулась. И всё. Однако перед тем, как лечь нормально, попыталась найти Ю: в комнате его не было. А про балкон она не сразу вспомнила и, медленно повернув голову в его сторону, облегчённо выдохнула — там он, там, на планшете что-то листает. Хоть кто-то из них двоих может нормально работать, и явно же не Отори. Она обессиленно свалилась, понимая, что вот сейчас действительно уснёт на неопределённый срок. Уже успевшая высохнуть тряпка лежала на груди — слетела, когда Тсуна резко вскочила. И снова перед глазами всё поплыло, однако на этот раз пытать себя Отори не стала, закрыв глаза сразу. Несколько секунд, максимум — минута. И всё. И уснёт. Отдохнёт, исправит ошибку прошлой ночи. Та программа, что была открыта у Ю, на текстовый редактор не походила. Очертания этого офисного монстра Тсуна всегда узнает. То, что он листал, больше походила на сканы документов. Причём не тех, что им передали. Она потёрла переносицу: ей просто показалось. Не более. Потому что даже если нет, то встать и перепроверить не сможет — сил нет. Документы на планшете, так-то, были. Но не от WBBA.