Старые псы, новые трюки

Beyblade: Burst Beyblade Burst God Beyblade
Джен
В процессе
R
Старые псы, новые трюки
автор
Описание
АУ, где Бёрст происходит в той же вселенной, что и Металл, но на несколько лет позже. А всё началось с неподтверждённого слуха, который не взбудоражил, но определённо зацепил. Глупо было бы отказываться от хоть какого-то подобия разминки, верно? Вот и Тсуна допустила подобную мысль, не особо задумываясь над тем, что после полученной травмы едва-едва держалась на ногах, и жизнь стремительно скатилась в сплошной мрак... Мрак, решивший о себе напомнить - иронично, но явно некстати.
Примечания
кому нужен канон пусть аниме смотрят мы тут ради вайба (с) Эва достаточно хэдканонов, домыслов и теорий, но с базой на оригинальных скетчах и тех редких ЛОРных прояснений от Такафуми. вся движуха тут (https://t.me/tribius_art) и немного тут (https://vk.com/tribius_shitpost). и https://vk.com/mfbeyblade как небольшой бонус для руфд мфб в работе есть элементы фэнтези, но такой метки я не нашла. всё происходит в пост-каноне МФБ. обновы - по возможности, раз в месяц. если вам понравилось - дайте об этом знать, пожалуйста. лайком, отзывом или добавлением в сборник - как хотите. но хоть каким-то откликом.
Посвящение
Magic Star, Эва и Renna Vortex... и тем людям из закрытки, кому не плевать на эту работу, живу на фидбэке, спасибо огромное
Содержание Вперед

Запись #25

      Игнорировать стреляющее чувство в спине и ориентироваться, по факту, вслепую — Рьюга сжала зубы, ощупывая крошечный, поросший мхом выступ, и чертыхнулась, когда из-за треклятой зелени пальцы соскользнули, и попытка сделать слабый рывок вверх чуть не закончилась очередным полётом. Однако сейчас вряд ли уже отделается парой синяков — высота была внушительной даже для неё, и падение… Точно сломает себе что-то. В лучшем случае. В худшем — разобьётся. Рьюга прищурилась и сглотнула, медленно запрокидывая голову, чтобы хотя бы попытать удачу разглядеть, много ли ещё осталось. И — нет, что не могло не радовать, но, с другой стороны, по ощущениям, это медленное, пыточное вытягивание всех конечность продолжалось целую вечность, и с каждым малюсеньким продвижением вверх не то что шевелиться — держаться становилось сложнее. Пальцы отнялись ещё на середине, и сейчас добраться до конечной точки стало делом принципа — а вот, из вредности и тупого упрямства, потому что отступать на такой высоте уже не дело.       Рьюга втянула голову в плечи от порыва ветра. Несильного, но в данный конкретный момент казалось, что её этим слабым ветерочком просто сдует; дрожала от напряжения всем телом, и даже дышать становилось трудно, потому что это стреляющее чувство от спины растянулось по всему торсу, постепенно достав и до груди. Стоило бы, наверное, и на Джингу глянуть — вроде слышала его сопение и, наоборот, не слышала ругани и хруста веток, так что, кажись, всё ещё не сорвался, — но крутить головой казалось слишком нереализуемой задачей. Только карабкаться вверх и игнорировать тот факт, что перед глазами всё начинало плыть, сливаясь в одно большое, неясное, серо-коричневое пятно.       Очень больно.       Слишком сильно.       Нестерпимо.       Рьюга прищурилась, прикусывая губу, и снова попыталась нащупать этот мелкий выступ. Сдерёт мох, зацепится, подтянется и продолжит в том же темпе, в каком и начала — и всё, простая же задача. И мрачно посмялась, пытаясь проморгаться: смесь пота, стекавшего по лицу, пыли и песка вот ни разу ситуации не помогали. В теории, могла бы о плечо попытаться протереть — насколько достанет, — но Рьюга сильно сомневалась, что в нынешнем положении сможет подобным образом извернуться, не сорвавшись при этом. Так что перетерпит.       Сплюнула и полезла дальше, стараясь поставить подёргивающуюся ногу в более или менее устойчивое положение. Осталось не так много — всего несколько полноценных рывков, — но… Но. Без продолжения: Рьюга поморщилась и, резко выдохнув, подтянулась, перемещая ногу выше. И действовала быстрее, чем успела подумать: рывок вверх в мнимой надежде выхватить хоть что-то, не ощупав перед этим возможные варианты — ухватиться-то ухватилась, однако острое ребро какого-то торчащего камня всё равно поцарапало ладонь. И, судя по всему, достаточно сильно, однако сейчас на это было плевать примерно с той же высоты, на какой Рьюга и находилось.       И действительно сплюнула — ещё раз, — слизав с губ песок и грязь.       Потом с рукой разберётся. Сейчас, главное, чтобы кровь цепляться не мешала.       Ладонь щипало. Сильно. И напрягать кисть руки теперь стало ещё сложнее.       Скрипя сердцем, пришлось хвататься по-другому, отчего Рьюге показалось, что поцарапанной ладонью ничего не кончится, и пальцы она тоже успешно переломает. Не то чтобы это было большой проблемой в общем плане, но спускаться же как-то придётся… Она прищурилась и выдохнула, пытаясь совладать с сильным ощущением того, что сосёт под ложечкой. Вот уж чего не хватало для полноты картины.       Вся эта затея, в целом, была неплохим испытанием на выносливость, но неплохо было бы всё же упомянуть, что если они его не пройдут — они, скорее всего, просто умрут. Круто, на самом деле, и в другой ситуации Рьюга бы даже рассмеялась с такого, но не тогда, когда напрямую в этом участвует.       Сломанных веток всё ещё не слышно. Джинга всё ещё держится.       Им условие поставили: пройти это вместе, не забывая про взаимопомощь. И вот сейчас действительно стало интересно: а как вообще? Как вообще Хиотсукеру представляет себе взаимопомощь в обстановке, где и одной-то повезёт не сорваться, а контролировать ещё кого-то… Рьюга чертыхнулась, карабкаясь вверх уже на чистом, искреннем упрямстве: осталось не так много, ещё совсем чуть-то, и если не будет растекаться на мысли — преодолеет это расстояние за несколько минут.       Сколько они вообще так ползут? Час? Больше? Меньше?       Ей такое сравнение решительно не нравилось, но ничего другого не оставалось: действительно, как будто целая вечность прошла. Век они пытались понять, как вообще скооперироваться, и вот — пресловутую вечность карабкались по крутой скале. И даже по теням не определить, сколько прошло — тут надо именно положение солнца отследить. Рьюга зажмурилась, понимая, что началась гонка со временем: или она преодолеет оставшиеся несколько метров, или просто упадёт — третьего не дано, ноги била крупная дрожь, а руки — особенно пальцы — начинала сводить судорога.       Осталось не так много.       Она бывала в ситуация и куда хуже этой.       Какая позорная смерть: сорваться со скалы и напороться брюхом на острые ветки. Истечь кровью или быть расклёванной птицами. И сжигать на костре такое тело было бы позором, о каких достойных про́водах могла идти речь, если этот бой даже не бой как токовой, потому что ну с кем они сейчас сражались? С силами природы? Рьюга помнила ту легенду про глупого царя, что возомнил себя могущественнее природных сил и самих Богов, и его войско, что пыталось победить океан, он же и поглотил.       Костёр.       Проводы.       Рьюга с силой ухватилась за край и резко подалась вверх. Стукнулась подбородком, но боль в спине более или менее, но привела в чувства, не дав обессиленно упасть сразу. Голова шла кругом от всего этого, однако… Однако что? Снова стоял запах дыма, только сейчас — с отдалённым, слабым пониманием того, что это вообще за костёр такой. Она с трудом приподнялась на локтях и проползла вперёд, подтягивая ноги — и всё, на этом силы закончились окончательно. Распластаться на земле мёртвой лягушкой не дала одна единственная мысль: Джинга.       Залезет или нет?       Пришлось вставать, ругаясь сквозь сжатые зубы. Тело едва слушалось, руки почти не сгибались, а пальцы наоборот застыли в поджатом положении, и неприличных усилий стоило их выпрямить; на полусогнутых ногах, почти хромая, Рьюга подошла к краю и осторожно глянула вниз, опасаясь, что даже одного неловкого движения будет достаточно, чтобы полететь вниз. Не стоило подходить так близко, да, но по-другому рассмотреть происходящее она не могла.       Джинга замер, не доползя каки-то полметра, судорожно вдыхал и сопел. Но больше всего напрягали его руки, потому что слишком сильной казалась дрожь и слишком слабой — хватка. Рьюга цыкнула, встала в более устойчивую стойку и протянула руку, негромко присвистнув, привлекая его внимание; если у неё, в теории, пережить падение шанс был, то этого же действительно размотает по веткам.       Джинга вцепился в её руку с такой силой, что на мгновение возникло опасение: сейчас оба полетят вниз. Однако — нет, Рьюга сделала несколько шагов спиной вперёд, затаскивая его на твёрдую землю, и поняла, что сама же заваливается, стоило его отпустить.       Распластались на земле. Оба.       Наконец-то.       Рьюга вытянулась на земле, смотря в небо. И правда: прошло не так уж и много времени, солнце не особо сильно двинулось с того момента, как они начали подниматься. Медленно плывущие серые облака чем-то напоминали дым, и её снова отбросило к этому непонятному костру.       Если костёр — проводы, то кого тогда на нём жгли? Возможно, кого-то важного — если уж она там присутствовала, то ей, скорее всего, было не плевать. И оттого становилось ещё труднее понять, что это был за человек. И почему не всё равно. В груди неприятно заныло, но Рьюга связала это с общим состоянием: одним болевым раздражителем больше, одним меньше — сейчас вот вообще без разницы, даже не заметит, если что-то изменится.       Она осторожно вытянула руку, рассматривая порезанную ладонь, и цыкнула: правая рука, чёрт её. Сжала кулак и растёрла пальцем образовавшуюся корку. Промыть надо было, и перемотать. Хоть чем-то. Хоть как-то. Но не сейчас.       — Мы это сделали!.. — простонал Джинга. Рьюга едва разобрала, что он там в землю бубнил.       — Мы?       — Ну, да, — голос звучал бодро, а вот сам Хагане едва шевелился. И это даже веселило. — Мы. Как команда.       — Какая команда?.. — поморщилась Рьюга. — Ты бы наебнулся просто.       — Ну, а ты не дала этому случится. Командная работа.       Она только сипло выдохнула: лучше бы и дальше молчал.       Надо было что-то делать, потому что ясно, как день: расслабится ещё немного — и не встанет ближайшие несколько дней, отрубившись прямо здесь. И даже раздражение — если не гнев — Хиотсукеру не особо пугали. Плевать-плевать-плевать, на всё плевать: и на неё, и на треклятый костёр, о котором будет рассуждать и пытаться задумываться позже, сильно позже… Рьюга запрокинула голову: куда они хоть залезли?       Поляна. Просто поляна. Даже растительности какой-то удивительной не было, просто сухая трава и пара кустов. И камни — много камней, отдалённо напоминающих ступенчатый подъём. Однако вели они в никуда. Ни построек каких-либо, ни аккуратных башенок из мелких камушков — как захоронений или чего-то похожего. Буквально ничего такого, ради чего вообще можно было бы рисковать.       Короткая вспышка сухой ярости даже помогла встать на ноги: Рьюге надо было убедиться, что конкретно сейчас она ошиблась, и нечто стоящее всё же присутствовало, просто она это пока не увидела. Не заметила — может, оно в кустах? За кустами? В расщелинах в самих камнях и под ними? В сухой траве?       Абсолютно ничего.       Она с силой пнула ближайший валун, в то же мгновение пожалев об этом своём действии, неловко попятившись на сгибающихся ногах; дрожь только усилилась, а тупая, зыбкая боль стекла и в колени, и в ступни, отчего выпрямиться теперь казалось чем-то нереализуемым. В чём вообще был смысл этого всего, если в итоге они просто залезли ради… ради ничего.       — Ведьма, — в сердцах процедила Рьюга, глубоко вдыхая. Хоть как-то, но совладать и с эмоциями, и с ощущениями в теле надо было, иначе будет ещё хуже. — Старая, блять, ведьма.       — Ты чего? — Джинга приподнялся на локтях и попытался встать. С первой попытки не получилось, со второй тоже. На третью плюнул и подполз на четвереньках.       — Ничего, — Рьюга мрачно хмыкнула и прислушалась к тихому журчанию воды. — Здесь нет ягод, какой-то растительности, ничего важного. Отсюда и вопрос: в чём был смысл?       Хагане поджал губы и слабо пожал плечами.       — Командная работа?       — Это основной повод? — Рьюга вскинула бровь, недоверчиво прищурившись. — Разве?       — Я не знаю, — Джинга покачал головой. — Мало ли, что ей в голову взбредёт… Как испытание на выносливость — вполне сойдёт? Как думаешь?       — Если так рассуждать, то да, — согласилась она, снова сплёвывая.       — И мы это сделали! — повторил Хагане, неловко вскакивая. — Осталось понять, как спуститься, и можно считать, что мы — молодцы.       — Легко спуститься, — фыркнула Рьюга, указывая на камни. — За ними спуск должен быть.       — Если он там есть, так почему…       — Потому что ты сам сказал: испытание на выносливость и командная работа, — она криво улыбнулась, потирая переносицу. — Я не знаю, но ты слышал, что она сказала.       — Ну, это да, — согласился Джинга и вскинулся: — Однако как тогда докажем, что действительно поднимались так, как она сказала это сделать?       Рьюга скептически вскинула бровь: он весь чумазый, она, собственно, тоже. И оба едва шевелятся.       Действительно, как они докажут, что именно что карабкались, а не схитрили и пошли по лёгкому пути.       — Ты ей хоть раз врал?       — Нет?..       — И я нет, — она пожала плечами. — Ну вот?       — Всё так просто? — Джинга неловко хмыкнул. — Правда?       — Правда. В каком-то смысле, проверка на вшивость. Вкупе со всем остальным.       Так действительно воспринимать происходящее оказалось немного легче. Ну, да, карабкались чёрти куда ради ничего — но сделали, как было сказано, не схитрили и даже эта пресловутая командная работа в какой-то момент мелькнула. Может быть, цель у этого и была.       Цель.       Но не смысл.       Рьюга тяжело вздохнула, собираясь с силами, чтобы встать на ноги. Если тут действительно есть вода — хоть родник, хоть лужа какая-нибудь — то хотя бы умоется и царапину промоет.       — Давно так не ползал, — протянул Джинга, снова растягиваясь на земле. — Очень давно.       — Встряхнёшься, — сухо ответила Рьюга, однако в каком-то смысле его мысль разделяла: нет, определённо, были моменты куда хуже, тяжелее и опаснее, но конкретно в период за последние два года — или сколько она там на ногах — это действительно был первый подобный раз. Так что всё относительно, да.       — Разминка.       — Для человека, который чуть не сорвался, ты звучишь очень уж оптимистично.       — Ну не сорвался же? — хмыкнул он и добавил вполголоса, но Рьюга всё равно услышала: — Благодаря кое-кому.       — Не хочу, чтобы ты умер так рано. И так глупо, — она глянула на него из-за плеча. — Ты достоен лучшей смерти.       — Спасибо?.. — Джинга сдавленно посмеялся. — Это сейчас комплимент был или?..       — Констатация факта, — Рьюга пожала плечами. — Раньше со скал сбрасывали — или сбрасывались сами, от позора — дезертиров и предателей. Великие воины после смерти придавались огню, жалкие же — Земле, чтобы плотью искупить свой поступок.       — Это… это твоей родины обычаи?       Рьюга прикусила внутреннюю часть щеки: без малейшего понятия была, откуда это знала, но знала же? Получается, что да — обычаи.       — Наверное.       — Ты не знаешь?       — Не помню.       — Это было моим следующим вариантов… — Джинга хмыкнул. — То есть, ты считаешь меня достойным сожжения?       — Да.       — Тебе, кстати, рассказывали, что в средние века на кострах сжигали еретиков?       — Еретиков? — Рьюга определённо слышала это слово, но о его значении не задумывалась. Если их сжигали, то, получается, какая-то особая каста рыцарей?.. Или как там называли этих людей в доспехах. — Воины такие?       — Если я правильно помню, то церковный отступник.       — Церковь… — протянула она.       — Опять же, если я правильно помню, то раньше церковь имела очень сильное влияние на все сферы жизни, и поэтому несогласных и тому подобных было, как мне кажется, предостаточно… Это у Тсубасы, на самом деле, надо поспрашивать, она мне про всё это и объясняла.       — Церковь — это же то, во что в итоге превратилась религия, да? — Рьюга знала слово «теология», и очкарик ей даже пытался когда-то что-то рассказывать, но это было так давно, и ей было так всё равно, что кроме нескольких слов она особо ничего и не запомнила. Даже в их значениях терялась. — Раньше было несколько Богов, потом что-то случилось — и остался только один, имеющий разные проявления в зависимости от региона и народа… Так?       — А… э… — Джинга на выдохе рассмеялся. Очень нервно.       — Что?       — Н-ничего касательно тебя, — тут же вскинулся он, стоило Рьюге приподнять бровь. — Просто… Оно всё так сложно, что даже не отвечу внятно. Но… нет, немного не так… Ты ж «Библию» знаешь?       — Кого? — не поняла Рьюга.       — Книга такая.       — Нет?       — Погоди… Ты… когда жила… вот… тогда вот… и всё такое… христианство уже было? Какой век вообще?       — Джинга, — цыкнула Рьюга. — Давай на чистоту: нам не стоит это обсуждать по двум причинам. Во-первых, ты вряд ли внятно объяснишь, что, как и зачем. А во-вторых, я всё равно не пойму — мне это не интересно, и я не особо хочу слушать о том, что с верованием обстоит в ваше время. Облегчу тебе задачу, так сказать.       Хагане несколько раз моргнул и медленно кивнул.       — Спасибо… с чего мы вообще начали-то?..       — С еретиков.       — Так вот, я к тому, что в средние века сжигание на костре наоборот было чем-то… не особо почётным, как мне кажется.       — Ну… — Рьюга хмыкнула, — если с твоей точки зрения костёр — это смерть для недостойных, то ты сам только что обозвал себя таковым.       — А… Оу.       — Ага.       — Ты правда считаешь меня достойным сожжения?       — Ты это уже спросил, — Рьюга сипло выдохнула: ну да, за слова отвечать надо. — Это не комплимент, это констатация факта: да, считаю, что твоё тело после смерти можно сжечь.       — А, то есть не при жизни?.. — Джинга странно выдохнул. — Ну и отлично… я, честно говоря, уже испугаться успел, что заживо.       — При жизни тебя бы принесли в жертву Богине плодородия ради хорошего урожая и охоты, потому что ты сильный, молодой, красивый юноша, и твоя кровь наверняка бы пришлась ей по вкусу.       Хагане поджал губы, замерев на месте.       — Спасибо… — выдавил он после недолгого молчания.       — За что? — не поняла Рьюга.       — За то, что считаешь меня сильным, молодым, красивым юношей?.. — он нервно усмехнулся. — Мне нравится, что ты думаешь о моей смерти. Как достойный или полезный член… общины?.. Империи?.. Я не совсем помню, какой у вас был общественный строй.       — Не думаю? — она вскинула бровь. — Просто рассказываю, что бы с тобой могли сделать, живи мы в одно время.       — Ну мы и так?..       — Живи мы в моё время, — Рьюга вздохнула. — Это не комплименты и не похвала.       — Ладно, — Джинга прыснул и рассмеялся. — Это же только слова, да?       — В плане?       — Ты же не будешь меня потрошить ради жертвы Богам?       — Если бы хотела — уже бы это сделала? — Рьюга продемонстрировала нож. — Это очень хорошее место для подобного.       — Намёк понятен, — Хагане кашлянул в кулак. — Ты ладонь о камень распорола или… когда успела?       — О камень.       — Промыть надо и перевязать.       — Надо, — согласилась она, убирая нож обратно в ножны. — Вода вон, перевяжу как вернёмся.       — Да не как вернёмся, — Джинга тряхнул головой и, выдохнув, резко дёрнул край майки. Рьюга только поморщилась: треск рвущейся ткани ей никогда не нравился, а здесь — в полной тишине, — он звучал особенно громко. — Руку дай.       Рьюга опустилась на корты возле этой несчастной лужи и без особого энтузиазма поводила ладонью по воде. Вряд ли хоть какая-то польза от этого будет, но раз уж решила. Заодно набрала в ладони и плеснула в лицо — лучше уж так, чем никак вообще.        Джинга с какой-то непривычной для него резкостью схватил её за запястье и, дёрнув на себя, туго перетянул порез этим обрывком ткани.       — Это просто царапина, — напомнила Рьюга, раздражённо одёргивая руку.       — Да, но всё же, — он нахмурился. — Когда вернёмся, надо повязку сменить. И шрам, скорее всего, останется.       Рьюга скептически глянула на собственные руки.       — Удивил.       — Просто в таком месте лучше, чтобы побыстрее зажило. А то невозможно с подобным нормально что-либо делать.       — Удивил, — повторила она. — Сам же шрамы всё время трогаешь, что сейчас внезапно не так?       — Н… не трогаю я шрамы всё время, — Джинга неожиданно замялся и, кажется, слегка смутившись, отвёл взгляд. Рьюга только вскинула брови: о как. — Ну, то есть, да, но это другое.       Она прищурилась и оттянула вниз край горловины, демонстрируя ожог на груди. Тот самый, на который Джинга положил глаз.       — Другое? Потому что ожог?       — Да не в этом смысле! — вскинула он, став совсем красным. Рьюга криво усмехнулась, покачав головой. — Мне от крови дурно, вот.       — Так бы сразу и сказал. Как ты живёшь вообще?       — Нормально живу, — процедил Хагане. — Просто не любою смотреть на чужую кровь.       — И ты это говоришь спустя… два месяца?.. Или сколько мы тут.       — Вверяю тебе свои страхи и фобии, — он развёл руками. Рьюга дёрнула бровью и едва не закатила глаза: опять заладил про доверие. — Просто маленький секрет, ничего такого.       — Любишь шрамы, но при этом боишься крови, — подытожила Рьюга. — Неплохо устроился.       — Ну да, — согласился Джинга. — У тебя много шрамов, тебе легко говорить.       — Это ты сейчас о чём?       — Ни о чём, — он выдохнул и тяжело поднялся на ноги. — Просто говорю, что мне нравятся твои шрамы. Устрашающе выглядят.       Рьюга хмыкнула.       — Я знаю.       — Ладно, достаточно уже отдохнули, вроде бы, — Джинга встряхнулся. — Ну что, напарница, готова?       — Напарница?.. — она криво улыбнулась. — С чего вдруг?       — С того, что мы команда.       — Пошли, чудик, — Рьюга потёрла шею и неспешно направилась к спуску. — Карабкаться больше не придётся, но ноги побереги.       — Хорошо, — Хагане с энтузиазмом — насколько это вообще было возможно в их положении — направился за ней широким шагом. — Дальше… рыба?       — Ага, — она поморщилась: вот зачем напомнил? — И пальцы тоже побереги.       — Хорошо, — повторил он, прыснув от смеха. — Хорошая тренировка. Заодно можно научиться с ножом обращаться.       — Ей просто лениво это делать, а её дочки брезгуют. Вот и весь секрет.       Джинга тяжело вздохнул, но всё равно продолжал улыбаться.       Рьюга снова глянула в небо, снова зацепилась за облака.       Костёр.       Кого на нём сожгли.       Почему именно этот момент так намертво въелся в память. Это что-то важное? Что-то значимое?       Джинга взял её за запястье и настойчиво повёл за собой.       — Пойдём, иначе вернёмся уже к вечеру. А ты едва на ногах стоишь.       — Не проблема, — Рьюга тряхнула головой, пытаясь избавиться от этих мыслей новой вспышкой боли. Нарочно с силой наступила на ушибленную ногу и цыкнула: не особо помогло, но хотя бы так.       — Если тебя что-то беспокоит — ты всегда можешь поделиться этим. Если хочешь.       — Не хочу.       — Хорошо.       Рьюга выдохнула: его попытки растрясти на искренность — или чего он там хотел — раздражали, конечно, но отвлекали. Самый край её возможностей сейчас — позволить потрогать рога и макушку, на большее пока не наработал.       Раздражали, но отвлекали.       Она тяжело вздохнула и одёрнула руку.       Потом об этом всём подумает. Потом — когда силы будут.       Силы и, главное, желание.

***

      То, что было с момента, когда она начала плыть, и до момента, как оказалась в кабинете, под кондиционером и со стаканом холодной воды рядом, Тсуна не особо запомнила. Вернее — проморгала, пока пыталась стоять на ногах и делать вид, что всё хорошо, с полностью плывущей перед глазами картинкой и заглушёнными, дёрганными голосами вокруг. Тот ещё аттракцион, поэтому вернейшей тактикой оказалось подпирать стенку так, чтобы волосы глаза зашторили: всё, нет её. Не вижу вас — не видно меня, всё предельно просто. А до кабинета под локоть вёл Ю.       — Итак… — начала было Кристина с серьёзным видом, но Тсуна сложила ладонь на стол слишком резко и не рассчитав силу, отчего девушка подскочила на месте. — Ч-что-то не так?       — Всё так, извиняюсь, — Отори не глядя сделала заметку в ежедневнике: корить себя за вот такие вот выкрутасы будет тогда, когда ясно соображать начнёт. Вот прям обязательно — даже подчеркнула, чтобы уж точно не проглядеть это в общем потоке записей. — Я просто хотела сказать, что весь этот официоз ни к чему, и уже обозначила: вы отдаёте документы, мы всё решаем. Остальное — лишь детали, которые в случае чего можно решить удалённо. Мне нужна рабочая почта или любые другие контакты для связи.       Тред, стоявший возле кресла Кристины, кивнул и снова углубился в планшет.       — Только и всего? — Кристина подпёрла голову рукой. — Вы проделали такой путь, в больном состоянии пришли — и только для того, чтобы забрать пачку бумажек? Правда?       — Тут всегда были проблемы с логикой действий, — Тсуна пожала плечами. — Отмываем деньги.       — Правда? — вопрос прозвучал от Треда. — Это шутка такая?       — Да конечно шутка, — хмыкнула Отори. — Просто всё проще, чем может показаться. И деньги никто не отмывает.       — Чудн…       — Нам вообще за это не платят.       — Я не понимаю, как себя вести, — выдохнула Кристина. — Отправили вас из-за вашего характера или по какой-то другой причине?       — Потому что мы с мисс «Большой босс» давние подруги, и ей прямо-таки не терпится чем-то меня занять с того момента, как я в штаб вернулась, — Тсуна мрачно посмеялась и встряхнулась: ну да, проблемы с соблюдением субординации у неё были и до президентства Хикару, так что это не панибратство, а традиция и устоявшаяся форма общения. — Ну или я просто пытаюсь не быть для вас очень страшной тётей и веду себя как Стив Бушеми.       — Как кто? — Кристина вскинула бровь, а Тред неловко кашлянул в кулак:       — Вы выглядите и чувствуетесь как страшная женщина и без подобного.       — Так, — Тсуна поджала губы. — Работа, дети, работа. Я забираю документы, держу вас в курсе по рабочим контактам, а потом — на днях — захаживаю к вам, чтобы передать итоговое решение и с глазу на глаз перетереть кое о чём с некоторыми участниками вашего клуба, идёт?       — Вашему профессионализму можно только позавидовать, — заметил Тред, и Тсуна, натянуто улыбнувшись, кивнула.       — Идёт?.. — Кристина сдавленно усмехнулась. — Рада знакомству, Отори-сама.       — Отори-сан, если уж на то пошло, а вообще в Испании общаются без суффиксов, так что обращайся как привыкла, а не, как тебе кажется, «вежливо», — на одном дыхании отчеканила Тсуна, мельком заглядывая в записи на последней странице ежедневника. — Можно просто по имени.       — Т… Тсубаса? Просто Тсубаса?       — Да, — она пожала плечами.       — Вы как будто хотите уйти поскорее, — Тред прищурился. — Вам нужен рабочий адрес электронной почты или номер телефона?       — Что укажете, — Тсуна пробежалась взглядом по тому, что выписывала, и усилий стоило не закатить глаза: какая же чушь. — Я хочу поскорее уйти только потому, что мне очень дурно, и как бы хочется избавить вас от лишних заморочек. Быстро решим это — вы быстрее вернётесь к своей работе, я — к своей, — и отлежится в номере, но этого вслух она говорить не стала. — Ничего личного.       — Рада слышать, — Кристина вздохнула. — Так понимаю, на этом всё?       — Да, но я уже сказала, что ещё вернусь. Совсем скоро, — всё ещё шатало, а до стены — хоть какой-то — пара метров в обе стороны, руки просто не дотягивались. — Так что не расслабляйтесь сильно, ещё увидимся.       Ей правда хотелось свинтить поскорее, но так, чтобы пропустить этап нахождения на улице, и сразу переместиться из прохладного офиса в прохладный гостиничный номер. Видеть себя в зеркале же наоборот не особо хотелось — она подозревала, что именно там увидит, и поэтому… Поэтому проще жить в неведении.       Ю с очень хмурым видом ждал за дверью. Несмотря на то, что ходили они парой, в кабинет его всё равно не пустили, сославшись на то, что указан всего один человек. Тсуна подозревала, что он это ещё припомнит, но не особо горела желанием раздумывать над тем, в каком виде его обида на такую ситуации прилетит Хикару. Поэтому только ободряюще — насколько смогла — похлопала его по плечу.       — Я не злюсь, — заверил её Тендо, хотя она и не спрашивала. — Правда.       — Как скажешь, — Тсуна пожала плечами. — Выскажешь потом Хикару.       — Да не в этом дело, — насупился он. — Не бери в голову.       — И не буду.       Ю утвердительно покивал и снова взял её под локоть.       — Спрашивать, как всё прошло, вообще стоит? Или как обычно?       — «Как обычно» — понятие крайне растяжимое, так что конкретизируй. Как обычно последних лет это вообще не прийти, а тут справилась, вроде бы, и даже в одиночку почти.       — Ну, поздравляю, — Ю криво посмеялся. — То есть моральная поддержка на расстоянии помогла, да?       — Да, — Тсуна хмыкнула.       Недлинный коридор, спуск по широкой лестнице, опять недлинный коридор — и вот, они снова на улице. Кабинеты располагались как раз-таки в этом отростке у квадрата. За этой условной стенкой располагался небольшой сад с беседкой, а дальше — лес. Ю особо рассматривать это всё не стал и сразу направился в сторону ворот, потащив Тсуну за собой.       — Я вызвал машину, потому что при всей моей огромной любви к тебе, я до номера тебя не дотащу. Только если силком, за ногу и по земле.       — Удобно, кстати, — она вроде и пыталась идти самостоятельно, однако ноги всё равно едва шевелились. А ещё ей показалось, что в одном из окон второго этажа этого каменного аппендикса что-то мелькнуло. Возможно, за ними наблюдают.       Наблюдают.       И эти тоже.       Тсуна напрягла горло, чувствуя, что во рту собирается слюна. Ну нет, блевать будет не тут. И не в ближайшее время. Но голова всё равно казалась невероятно, неподъёмно тяжёлой, и пришлось мёртвой хваткой вцепиться в Ю, чтобы не завалиться вперёд. Перед глазами всё плыло настолько, что она перестала понимать, где верх, где низ и что вообще происходит.       — Ещё раз такое провернёшь — Тсу, я клянусь, я тебе голову оторву, — прошипел Ю ей на ухо. — Просто запомни.       — Запомню, — заверила его Тсуна, ориентируясь уже только наощупь. — Не хочу больше повторять, мне не нравится.       — Ой, да неужели? — Тендо нервно хмыкнул. Ворота, кажется, они прошли. — На мизинцах поклянись.       Помог сесть в машину. Сам сел рядом. Что-то наколдовал с ремнём. Объяснял маршрут, кажется, по той брошюре. И сильно сжал ей мизинец, встряхнув руку.       — Клянусь, что съем тысячу игл, — протянула Отори и обессиленно уронила голову.       Хотелось не столько спать, сколько просто принять горизонтальное положение и пролежать так следующие несколько часов — пока не отпустит. — Клянусь, что съем тысячу игл, если ещё хоть раз попробую запивать таблетки пивом и/или кофе. Доволен?       — Более чем, — Ю, кажется, улыбнулся, и она почувствовала, что он сложил руку ей на макушку. — Тебе холодный компресс сейчас нужен. И отлежаться.       — Я знаю, — согласилась Тсуна, стараясь держать глаза открытыми. — Напомни вечером, я тебе практику отмечу.       — Утром напомню. Вечером ты не встанешь.       — Главное напомни в любом случае.       Под ложечкой сосало чудовищно, а ещё душно и тяжело — прекрасное сочетание, чтобы покататься на машине по не самой ровной дороге. Навевало воспоминания, конечно, но совсем не те, какие хотелось бы. И закрывать глаза Тсуна не хотела — не откроет же потом, да и отчётливее всё это всплывшее будет видеть. Оно ей надо? Нет. Но трясти начинало.       На мгновение совсем возникла мысль: а если когда всё-таки доберётся до унитаза, чем рвать-то вообще будет? Белой пеной с кровавыми вкраплениями? Или той чёрной густой массой — кофе, чтоб его? Или вообще кровью? Кровь из носа пойдёт или нет? Скорее всего пойдёт, и Тсуне хотелось надеяться, что не тогда, когда она будет отлёживаться: оставлять на белых подушках бурые разводы — ну такое себе. И на месячные не сослаться: дислокация не та.       «Позорище».       Ну, да. Тут даже спорить бесполезно. Конкретно сейчас, в таком состоянии, Тсуна бы не пожелала оказаться даже Йами… Хотя спорно. Может, и пожалела. Если сильно раздражать будет.       «Жестоко».       Но справедливо.       Тсуна поморщилась: заткнуть Йами сил особо не было. Но, с другой стороны, оно сейчас не так уж и часто подавало голос, так что пусть разговаривает, пока есть возможность.       «Я запомню».       — Запоминай, — шёпотом процедила Тсуна, пытаясь выпрямиться и глянуть в окно. Не то чтобы это оказалось хорошей затеей, потому что зрение в норму так и не пришло, и всё, что ей удалось разглядеть — плывущий синий с редкими пятнами зелени. Голова закружилась ещё сильнее.       — Без резких движений, — напомнил Ю. — И знак хоть какой-то подай, если вдруг сознание терять начнёшь. До номера всё же дотащ… довести постараюсь.       — Договорились.       И Ю слово сдержал, потому что на подъезде к гостинице Тсуна окончательно перестала понимать, что и где находится. И тело почти не слушалось, отчего из машины она едва ли не вывалилась, юноша вовремя подхватил. На ноги поставить больше не пытался, просто перекинул её руку через плечо, и они медленно направились к лифту. Что он там сказал девушке на ресепшне, Тсуна не разобрала. Кажется, что-то про жару и алкоголь. А что? Вполне на правду смахивало — почти так и было.       Лифт. Медленный. Ужасно медленный. С громкими дверями, скрежет которых резанул по ушам с такой силой, что Тсуну передёрнуло. Пыточная мелодия в кабине. Медленный подъём наверх. Путь до номера. Снять обувь. Ослабить пояс на платье. Кондиционер включил Ю, но даже приятная прохлада не помогла, и было ужасно душно — настолько, что возникло навязчивое желание начать драть на себе кожу. Но подушка была холодной, и Тсуна выпала из реальности, стоило прикрыть глаза. Резко, неуловимо.       И так же подорвалась от неожиданности. Откуда-то силы появились на то, чтобы выпрямиться и сесть прямо, и даже голова внезапно не кружилась. Тсуну не тошнило, не трясло, ничего — она просто открыла глаза и села, судорожно пытаясь определить, сколько вообще прошло времени. По личным ощущениям — не больше пары-тройки секунд. А ведь на улице уже стемнело.       Не накатывала паника, истерика или что-либо ещё, нет. Ничего. Просто сильно хотелось спать, и причину такого внезапного пробуждения Тсуна сама не понимала — просто проснулась. И всё. Однако перед тем, как лечь нормально, попыталась найти Ю: в комнате его не было. А про балкон она не сразу вспомнила и, медленно повернув голову в его сторону, облегчённо выдохнула — там он, там, на планшете что-то листает. Хоть кто-то из них двоих может нормально работать, и явно же не Отори.       Она обессиленно свалилась, понимая, что вот сейчас действительно уснёт на неопределённый срок. Уже успевшая высохнуть тряпка лежала на груди — слетела, когда Тсуна резко вскочила. И снова перед глазами всё поплыло, однако на этот раз пытать себя Отори не стала, закрыв глаза сразу. Несколько секунд, максимум — минута. И всё. И уснёт. Отдохнёт, исправит ошибку прошлой ночи.       Та программа, что была открыта у Ю, на текстовый редактор не походила. Очертания этого офисного монстра Тсуна всегда узнает. То, что он листал, больше походила на сканы документов. Причём не тех, что им передали. Она потёрла переносицу: ей просто показалось. Не более. Потому что даже если нет, то встать и перепроверить не сможет — сил нет.       Документы на планшете, так-то, были. Но не от WBBA.
Вперед

Награды от читателей

Войдите на сервис, чтобы оставить свой отзыв о работе.