Соседи

      — Просто дай мне объяснить всё, пожалуйста, Марти, пожалуйста, — почти взмолился Ник и сделал к нему несколько шагов. Марти кивнул в сторону их номера.       — Окей, оправдывайся, — голос Марти звучал почти безразлично и совершенно разочарованно. — Только Ник, у меня нет этой внутренней потребности во что бы то ни стало оправдать тебя в своих глазах, чтобы я не чувствовал себя идиотом. Я переживу быть идиотом. Чего я не переживу — это позволять морочить себе голову.       — Я… Я ничего не помню. Вот и всё, я только хотел сказать, что даже если я это сделал, то я ничего не помню, — Ник присел на край кровати и уставился в пол. — Вернее, я помню какие-то обрывки. Но я знаю, от какого дерьма у меня такие провалы в памяти. Я больше не делаю так. Раньше я закидывался травой, потом бухлом, кокаин, потом бухло. А потом я даже не помню, куда я потерял несколько дней. Но ни у Дэвида, ни у меня с собой ничего нет. Поэтому я и сказал, что это не я. Я не знаю, откуда это, я не хотел, я не собирался… Я просто хотел накуриться и уснуть, и пошёл к Дэвиду, вот и всё. Я не мог спать. Я стал бояться, что совсем свихнусь.       Он смотрел на Марти с мольбой в глазах, испуганно и совершенно потеряно. Чувство вины постепенно стало накрывать всё сильнее, сдавливало всё нутро и перекрывало кислород. Успех уже был почти осязаем, и стоило лишь протянуть руку, но вместо этого он взял этой рукой очередной косяк.       — Все почему-то считают, что первые дни самые ужасные. Но когда тебя наконец перестает пидорасить, и у тебя есть мотивация, и ты говоришь всем: я чист! С таким упоением, потому что просто нравится считать, что это правда. И ты думаешь, что все позади, и не так уж было и сложно. И тут-то оно тебя и достанет, — Ник приложил два пальца к виску, изображая пистолет.       — Враг тут, в твоей голове. Вся эта биохимия мозга, типа, когда тело хочет дозы — все это хуйня. То, что способен сотворить с тобой твой собственный разум — гораздо хуже. Он будет выторговывать себе право обдолбаться и, поверь, он просто мастерски торгуется! Ты уверен, что тебе будет плохо, ты помнишь, как тебе было плохо, но ты веришь в то, что это будет лучше, чем то, что сейчас. А потом будет еще лучше, но если ты не прекратишь упорствовать, будет только хуже. Ты уверен, что у тебя не было выбора, но в глубине души ты знаешь, что проиграл. И снова всех подвел. И всё, блять, начинается сначала.       — Ник, я уже говорил. И я не перестану       — Марти.       — говорить это. Тебе станет лучше. Доверься мне, позволь       — Я знаю.       — мне пообещать тебе это, я хочу       — Но это ничего не…       — взять за эти слова ответственность.       — Я верю, что ты в это веришь. Но это еще ничего не значит. Между нами огромная разница, Марти, знаешь в чем? — его голос осип и слегка дрожал.       — В том, что мне уже никогда не почувствовать то же, что можешь ты. Не важно, я буду держаться месяц, год или десять лет. Это не кончится, уже нельзя откатить назад.       — Через месяц или десять лет тебе будет гораздо проще, чем сейчас.       — Но все еще недостаточно, Марти.       — Отговорки.       — Что?       Марти устало вздохнул.       — Отговорки.       — Ты нихрена в этом не понимаешь! — Ника вдруг накрыло волной досады и гнева. — Что ты можешь знать о наркоте? Что ты понимаешь?       — Я, по-твоему, идиот?       — Знаешь, мне не в чем перед тобой оправдываться! Ты должен был мне помочь, я просил тебя мне помочь, но ты меня обвиняешь! Я не хочу больше с тобой говорить, мне не о чем с тобой говорить, ты понял? Просто иди к черту.       Ник схватил свою одежду и вышел за дверь. Почти бегом спустился в холл отеля, по пути натягивая на себя шмотки. Просто уйти из этого места как можно дальше. Тур отсчитал свой первый день и сразу же превратился в дурдом.       — Ник!       Кондиционированный воздух отеля сменился тяжелым, влажным и горячим порывом ветра. Дышать стало труднее. Снова начало мутить, и мозг, как назло, подавал сигналы голода.       — Ник! Ник!       Почти в конце улицы он, наконец, обернулся на звавший его голос.       — Нужно ехать на чек, ты куда?       Вот черт, Дженни… Он растер руками лицо и покрасневшие глаза, и сделал пару глубоких вдохов.       — Хотел перекусить. Захватим чего-нибудь по дороге?       — Не беспокойся, вас накормят, давай, залезай. Всё хорошо?       — Все просто супер, Джен, — Ник улыбнулся девушке менеджеру, запрыгивая в машину.       — Дэйвы приедут своим ходом, я уже позвонила Марти. Думала, он с тобой?       — Со мной, — он подмигнул. — Подождём немного.       Марти также спустился через несколько минут.       — Вы сегодня даже слишком тихие, — Джен обернулась через плечо на заднее сиденье, когда машина притормозила у служебного входа.       — Первый концерт всегда немного… Сама понимаешь, — Ник в шутку изобразил гримасу паники. Марти согласно кивнул.       — То есть, никаких ЧП?       Оба замотали головами и поспешили покинуть машину. Была середина дня, но клуб уже облепили фанаты, и поскольку заняться в ожидании ночи им было нечем, почти все уже были накачаны под завязку. Из собравшихся компаний доносились вопли и пьяный смех, те, кто был поближе, уже заметили машину и громко приветствовали приехавших музыкантов. Те заметно оживились, перекидываясь с ними короткими фразами, пока кому-то не пришлось взять на себя работу затолкать их в двери клуба.       — Джен обещала мне еду, — проныл Ник, принимая у своего техника сетап под рёв настраиваемых гитар.       — Ну, я могу украсть тебе сэндвич, — парень кивнул в сторону гримерки.       — Я уже, — шепотом отозвался Ник и они оба загоготали. — Лучше притащи колу. И кстати! Мастейна видел?       Парень покачал головой и развел руки в стороны, уже удаляясь от сцены. Непоявление Мастейна на саундчеке было явлением хоть и не новым, но всегда вызывающим подозрения. Всю половину дня почти единственной задачей Джуниора было ходить по всей площадке и со счастливым видом невозмутимо болтать, насколько в группе не происходит ничего, и как он наконец рад отдохнуть от буйных нарко-припадков Дэйва. Едва ли он был уверен, что его усилия не пойдут крахом ближе к ночи, но уверенности в том, что его вины в сорванном шоу не будет никакой, хватало, чтобы чувствовать себя комфортно.       По крайней мере чек прошел дежурно и головы всех в команде уже были заняты последующим шоу, вытесняя оттуда все остальное.       — Дэйв, — позвал Ник и кивнул, предлагая пойти за ним. Они вышли из гримерки и прошли по плохо освещенному узкому коридору вглубь, чтобы не сталкиваться с бегающим туда и обратно на сцену техническим персоналом.       — Ты как? — искренне поинтересовался Ник. Джуниор в ответ слегка кивнул.       — Слушай… Расскажи, что произошло?       — Когда?       — Вчера.       — Ты приперся и скурил почти весь мой стафф, ты что, вообще не помнишь?       — Да нет, — он покачал головой, — Что было дальше? Куда мы поехали?       — А, в двух кварталах какой-то местный клуб, — он замолчал. Внутри Ника постепенно начало закипать раздражение.       — И? Дальше?       — Мы разделились, я пошел к бару, попиздеть с кем-нибудь. Уже почти накидался с какой-то чикой, потом вернулся ты. С еще какой-то. И мы пошли в толкан долбить стафф. Это ты притащил?       Ник дернул плечами, жестом показывая продолжать дальше.       — Ну а потом ты сказал мне свалить и ждать тебя в баре, пока ты с ней закончишь.       — Вот блять, — чертыхнулся Ник вполголоса. — Что потом?       — Ты че, вообще ничего не помнишь?       — Что потом?!       Дэвид нахмурился и потер лоб, — Мы бухали, болтали с кем-то еще, вроде.       — Та девчонка была со мной?       — Не помню, была куча людей, Ник.       — Мы с кем-то в отель поехали?       — Я не помню, как оказался в отеле, чувак. Проснулся, когда меня Дэйв отмудохивал.       — Кто была эта чика? В вашем номере.       — В нашем номере кто-то был?       — Ну давай же, Дэйв, думай!       — Чувак, какая нахрен разница!       — То есть, в нашем номере был кто-то, кого мы не знаем, мы делали, возможно, что-то, чего не помним, и она ушла куда-то, куда мы не знаем, возможно, с информацией, которую мы могли случайно ей дать?       Джуниор молчал и хмурился все сильнее.       — Ты понимаешь, что может случиться все, что угодно? Это может стоить нам карьеры. Что мы могли ей наговорить?       — Без понятия, — он тоже уже заметно напрягся. — Ты, вроде, болтал что-то там про Марти…       У Ника по спине тут же пробежал холод.       — Ладно, можешь дальше не вспоминать. Все равно мы так ничего не узнаем. Идем, а то все решат, что мы ушли обдолбаться.       Надо точно завязывать с этим дерьмом. Явился, блять. В гримерку почти вслед за ними с ветром ворвался Мастейн, сразу же забрал у своего техника гитару, попутно смерив Ника долгим недовольным взглядом. Было не привыкать, поэтому Ник давно перестал обращать на это всяческое внимание.       — Чья чика была?       — Его, — Ник среагировал молниеносно, кивая в Джуниора.       — Сколько раз повторять: не ебать группиз?       — Да ты рехнулся, Дэйв? Отъебись от меня наконец!       — Храни тебя Бог, дорогая! — воскликнул Ник, увидев в проходе их менеджера, тащившую долгожданные подносы с едой. — Я люблю тебя, давай сбежим отсюда.       Девушка в ответ засмеялась.       — Полчаса, ребят.